На моей постели в длинной тонкой рубашке сидела Бернадетта. Очертания ее гибкого тела просвечивались через тонкое полотно. Она щурилась как кошечка и улыбалась мне. Белокурые пряди волнами падали на плечи. Похоже, к моему приезду она подготовилась.

-Счастлив, видеть вас, моя дорогая!

-Я также счастлива снова лицезреть ваше величество!

Я сел на стул с высокой спинкой через стол от моей "сестрички", так, на всякий случай!

-Когда я проснулась в своей палатке в пустом лагере со мной была только горстка слуг. Вначале я очень разозлилась, потом я расплакалась. Ну а потом я очень долго смеялась! Король с победоносной армией бежал от меня, от девушки не способной даже поднять меч! Вы пытались сбежать от меня, Грегори?! Ничего не вышло и не выйдет! Вам от меня не убежать!

Она поднялась на ноги и в обход стола двинулась ко мне гибкой кошачьей походкой. Оставалось только вскочить и бежать от нее вокруг стола. Представив себе такие догонялки я почувствовал, что у меня начинается истерика и засмеялся.

В тот же миг Бернадетта оказалась на моих коленях. Руки ее обвили мою шею. Распахнутые зеленые глазищи были совсем рядом.

-Вы моя добыча и из моих коготков вам не выбраться... — промурлыкала она и озорно лизнула меня в щеку горячим язычком.

Глава 14

БЕРНАДЕТТА

Чтобы окружить Давингтон по суше сплошным кольцом укреплений потребовалось бы не менее месяца. Мы разбили два лагеря по обеим сторонам дороги ведущей к центральным воротам города, а прямо на дороге установили обе бомбарды.

Вал и ров окружали наши укрепления, и мы были готовы к обороне также. Двое других ворот города контролировали конные разъезды. Вылазке противника крупными силами они не могли бы противостоять, но этого от них и не требовалось.

-Как видишь, Жасс, Хагерти в наших руках, но кораблей нет и Давингтон блокировать с воды нечем! Следовало сразу идти сюда, оставив Хагерти на потом.

-Пора строить корабли, Грегори-что еще могу сказать!

Тело герцога мои люди передали графу Суттону, новому коннетаблю Давингтона. Бедняга пребывал в растерянности. Господин мертв, город блокирован с суши.

Я не начинал обстрел города, ждал обоза из Корнхолла со снарядами и порохом.

Дева реки не подвела меня. На южном берегу, вода размыла насыпь, и движение по мосту прекратилось. Застрявшие на северном берегу торговые обозы попали мне в руки.

Жасс захватил предмостное укрепление очень быстро и просто. Под прикрытием арбалетчиков горцы выломали ворота тараном из дубового ствола и перебили гарнизон.

Две роты арбалетчиков заняли укрепление. Мои люди убили людей короля Руперта. Я сделал первый шаг.

На следующий день Бернадетта выманила меня на прогулку к морю.

В сопровождении телохранителей и пажей мы выехали на север, а потом, скрывшись из виду с городских стен свернули вправо по накатанной дороге и выехали на берег. Отмели обнажены отливом. Запах водорослей, сохнущих под солнцем был мне неприятен.

-Унылое место, сестричка! Не стоило сюда приезжать.

-Но здесь проходит накатанная дорога, Грегори!

-И что это значит?

-Люди ездят по ней и для чего то эту им нужно! Проедем дальше?

-Попробуем.

Мы пришпорили коней. Бернадетта мчалась впереди, и ветер играл ее белой полупрозрачной вуалью.

Дорога от берега моря поднялась в холмы и через полчаса скачки мы увидели обширные руины в живописной долине между холмов на берегу голубого озера.

-Устроим у озера привал?!

Глаза Бернадетты азартно блестели, ноздри раздувались. Теперь она была похожа не на кошку, а на резвую горячую кобылку...

-Что за руины на берегу?

-Это остатки замка короля Магнуса, Грегори! Скачем? Ну же!

Мы помчались, пришпоривая коней, оставив свиту далеко позади.

Озеро вблизи оказалось не голубым, а темным, словно на дне черный провал, бездна!

Руины поросли мхом и низкорослым кустарником.

Видимо из Давингтона сюда приезжали за гранитным камнем. В окрестностях по побережью только известняк. За сотню лет можно разобрать по камешку даже самую огромную крепость, не то, что замок.

Каменные ступени от озера к замку уцелели, хотя и обветшали. Спешившись, Бернадетта притопнула в нетерпении.

-Идем, Грегори, я хочу осмотреть замок!

-Здесь одни руины и смотреть не на что.

-Не будь таким скучным, государь мой!

С неохотой я повиновался. Моей резвой подруге нравилось тормошить меня и лишать покоя. Гвен прискакал первым и принял поводья моего жеребца.

-С моря идут тучи, будет дождь, государь!

-Мы осмотрим руины и вернемся.

-Возьмите с собой хотя бы пажей.

-Нет, Гвен, здесь пустынно и со мной мой меч.

Бернадетта одолела уже половину подъема и мне пришлось нагонять ее бегом. Придерживая подол платья, она резво перебирала своими очаровательными ножками.

Арка ворот уцелела, и мы вошли в замок короля Магнуса рука об руку.

Мы бродили среди обветшалых и разломанных людьми стен. Кое-где плиты пола уцелели. На них грелись на солнце зеленые стремительные ящерки.

-Грегори, представь, здесь ходили люди, жили и умирали, надеялись на что-то и чего-то ждали! А теперь от них ничего не осталось! Только замшелые камни...Они исчезли, как тени...Вот они есть и вот их нет.

Тени действительно исчезли, так как туча закрыла солнце.

-Пойдет дождь, надо найти укрытие!

Рокочущий удар грома совсем близко встряхнул наши тела.

Вскрикнув Бернадетта бросилась ко мне и прижалась к груди.

-Спрячь меня, Грегори, я ужасно боюсь грозы!

Мы поспешили назад. Новый раскат грома сотряс все вокруг.

Я обнял пискнувшую от испуга девушку и накинул на плечи свой плащ.

-Не бойся сейчас найдем укрытие!

Я приметил это место сразу — полу обвалившийся сводчатый коридор, ведущий к остаткам башни. Мы успели туда забежать, прежде чем стена дождя обрушилась на руины замка.

Удар еще один, более яростный раскат. Сверкнула ветвистая молния. Резко стемнело, словно ночь пришла среди дня.

Дрожащая Бернадетта попятилась, и мы прошли в самый конец коридора. Здесь в нише стены уцелела каменная скамья.

Не размыкая объятий мы присели на нее.

-Я такая трусиха, Грегори, я с детства боюсь грозы....

-Не ты одна. Я тоже боюсь.

-По тебе не видно!

Я поцеловал ее в губы. Она ответила мне с силой и жаром просто ошеломляющими.

Словно она хотела через поцелуй слиться со мной и спрятаться от своего страха.

Новый удар грома оборвал поцелуй. Бернадетта дрожа, обняла меня крепко — крепко.

Почему то ее страх пробудил мое вожделение. Вчерашняя ночь вспомнилась мне во всем безумном великолепии. Воркующие вскрики Бернадетты ...Ее тонкие лодыжки в моих руках...Горячее пожатие ее лона...

Загораясь, я приник к губам испуганной Бернадетты. Моя рука начала приподнимать подол ее платья.

-О, нет, Грегори...Не здесь...Не сейчас...

Но я не слушал возражений, и робкое сопротивление ее рук было бесполезным. Вскоре бутон ее плоти затрепетал под моими настойчивыми ласками. Ее маленькие нижние губки были безжалостно раздвинуты. Я опустился на колени и припал поцелуем к ее сокровенным прелестям, придерживая бедра руками. Вкус юного тела пьянил голову.

Настойчивый тягучий поцелуй, мой трепещущий язык быстро унесли страх и стыдливость моей дамы.

Ее руки легли на мою голову, бедра задвигались мне навстречу. Грохотал гром, сверкали молнии, шелест дождя заглушал все звуки.

Но радостный вскрик Бернадетты дождь не смог заглушить. Ее живот напрягся, тело выгнулось мне навстречу. Пальцы, запутавшиеся в моих волосах давили на затылок.

Я не дал ей придти в себя, а, поднялся и, подхватив на руки, вошел в нее быстро и глубоко.

Влажный, горячий рай ее тела был ошеломительно сладок...

Бернадетта обнимая мою шеи опиралась спиной в стену в глубине ниши. Широко разведенные ноги искали опоры на стенах ниши, но туфельки соскальзывали. Ее нежные ягодицы на моих ладонях...На удары грома ее тело отвечает дрожью....Наши тела сливаются временами так тесно, как больше и не возможно...Сладостный финал приходит сначала ко мне, а потом под быстрыми сильными ударами она догоняет меня и мы оба кричим в восторге....

Я прихожу в себя. Ноги дрожат и подкашиваются,... Отпускаю Бернадетту, она встает на ноги и оправляет свое платье, а я прячу свое поникшее копье...

Редкие капли дождя еще стучат по камню. Гром гремит где-то далеко.

-Дождь закончился, можно выходить.

Руки Бернадетты проходятся по моим взлохмаченным волосам.

-Ты повелитель грома...

Она целует меня в губы, нежно, почти невинно.

Мы выходим из коридора на свет. Мои пажи Дуган и Томас рядом, у стены выбираются из-под промокшего плаща и улыбаются нам.

Бернадетта краснеет. Сколько времени мои пажи провели здесь и что они слышали...

Глава 15

УЛЬТИМАТУМ

Палаточная жизнь изрядно надоела, а ночевать в аббатстве в часе езды от лагеря опасно и хлопотно. За два дня мои арбалетчики выстроили посредине лагеря балочный дом в два этажа и состоящий из пяти комнат. На первом этаже большая комната для совещаний, комната для пажей и дежурной охраны и кухня с очагом. На втором этаже две спальни. Бернадетта с радостью взялась обустраивать уют. В Хагерти были оправлены люди за тканями, мебелью и посудой.

Чтобы занять людей я распорядился провести состязания среди арбалетчиков. Был объявлен приз-500 талеров.

Все свободные от дозоров роты взялись за арбалеты. Даже горцы из пехоты проявили интерес. Два дня в ротах били по мишеням и, наконец, определились чемпионы по одному от каждой роты. Напротив моего нового дома были устроены трибуны с навесом от солнца и дождя. Были установлены мишени, спилы деревьев с красными и черными кругами. Мы с Бернадеттой, пажи и офицеры разместились на трибунах и начались соревнования.

На охоту в горах я сам ходил с арбалетом. Арбалетная стрела или еще как ее называют — болт, летит почти на 300 шагов. Прицельно можно стрелять и с большой уверенностью попадать шагов со ста. Все зависит от размеров цели и, конечно же, от самого стрелка, его глазомера, твердости рук, опыта..

Соревнование вначале мало интересовало Бернадетту, но потом она прониклась общим азартом и, выбрав из десяти стрелков наиболее ей симпатичного-курчавого парня из роты Макнилла горячо переживала за его неудачи.

Судьей на этих соревнованиях был как ни странно мой королевский коннетабль-Сэмюель Жасс. Около двух тысяч зрителей собрали эти состязания. Кое-кто даже спорил и делал ставки на стрелков.

Скрипели тетивы. Щелчок и буря восторга или свист и обидные выкрики промахнувшемуся.

Трое стрелков получивших самое большое число очков перешли к последнему состязанию. На высоком шесте, локтей в десять, врытом в землю, закреплено чучело птицы, не больше ладони величиной. Стрелки должны выстрелить по очереди с расстояния пятьдесят шагов и тот, кто собьет птицу будет объявлен победителем и получит звание "Король стрелков".

Трое стрелков готовились обстоятельно, проверяли натяжение тетивы, оперенье стрелы.

Прозвучала команда.

Стрелки, накинув поясные крюки на тетиву, вставили ноги в стремя и почти одновременно взвели до защелки.

Стальной крюк всегда болтается на поясе арбалетчика в специальном кольце. Когда надо натянуть лук, ложе держат вертикально, повернув желобом к себе и направив стремя вниз.

Арбалетчик ставит ногу в стремя и зацепив коготь за центр тетивы, распрямляя колено, тянет арбалет вниз, тетива натягивается вверх и закрепляется защелкой. Остается только поднять ложе к плечу, вложить стрелу и, прицелившись, нажать на спуск. Пехота обзывает арбалетчиков "топтунами" — так как во время боя арбалетчик топчет стремя своего оружия без передышки, обеспечивая скорострельность.

Стрелки выстрелили, но ни один не попал в птичку.

Гул разочарования пронесся над толпой зрителей.

-Вот же мазилы! За что ты платишь им деньги, Грегори! — возмущалась Бернадетта.

-Выстрелят еще раз, кто-то да попадет. В бою человек гораздо более крупная мишень, чем эта птичка.

Стрелок из роты Макалистера со второго захода сбил птичку и стал победителем под одобрительные крики присутствующих. Он и получил из моих рук кошель с 500 талерами.

Примерно лет 35 ,коренастый, чернявый со шрамом на лбу.

-Как тебя зовут, стрелок?

-Джон Комбер, ваше величество.

Я махнул рукой. Трубачи, рядом с трибуной подняли трубы и переливчивые серебристые звуки разнеслись над полем. После того как трубы затихли, я объявил:

-Джон Комбер объявляется "Королем стрелков" и получает главный приз, а также должность сержанта!

Зрители встретили мое объявление одобрительным ревом.

Я вернулся в палатку, что была разбита рядом с построенным домом. Бернадетта отправилась в свою палатку, видимо опять сплетничать с Молли и играть на ее лютне. Баронесса легко сошлась с девчонкой — певичкой из Гартунга, и они много времени проводили вместе к моему облегчению.

Перед ужином я планировал перечитать Военные анналы графа де Вилье, что прихватил с собой из Корнхолла. Свежее издание заинтересовало меня. Мемуары полководцев превратились в мое любимое чтение...

Но мои планы были нарушены. Вошел Говард и доложил о том, что ко мне прибыл посланник из Давингтона. В палатке появился нежданный гость-барон Хэрри Эльсинер.

В черненом полудоспехе, но без поножей и шлема, в красном большом берете с перьями, заколотыми золотой брошью.

Он как всегда элегантно мне поклонился. Я поднялся ему навстречу.

-Приветствую вас!

Он не назвал меня никак, ни "государь", ни "милорд".

-Приветствую вас, мой друг! Вы опоздали, только что закончились состязания стрелков, было довольно забавно!

Мы присели напротив друг друга в походные мягкие кресла.

-Говард, пусть принесут вина! Прошу извинить меня, мой друг, но вина из монастыря Святой Жильберты не имеется!

Лицо барона было напряженным.

-Говорите, Хэрри, я не думаю, что вы просто проезжали мимо и решили заглянуть на огонек к старым знакомым!

-Меня послал король Руперт! Мост заблокирован вашими людьми, и они стреляют в каждого кто приближается!

-Они выполняют мой приказ, Хэрри!

-Поэтому я переплыл Шелл на баркасе в Давингтон и уже из города прибыл к сюда.

Я последний вестник мира, Грегори...Король приказывает тебе как своему вассалу отвести войска за Клайв, а захваченные города и замки вернуть их хозяевам. Ты должен отречься от короны Севера....В случае отказа ты будешь лишен графского титула и пожалованных короной земель. Армия короля придет, чтобы наказать тебя и твоих людей за мятеж и беззакония....

Хэрри говорил, но не смотрел мне в лицо. Он боялся меня? Или это королевское поручение было тягостным для него?

-Архиепископ готовит послание об отлучении вас от церкви....Вам лично грозит анафема и интердикт всем вашим землям, включая Корнхолл.

Это было уже серьезно. До анафемы мне не было никакого дела, но интердикт грозил опасными и непредсказуемыми последствиями. На территории, находящейся под интердиктом, не работали храмы, не проводились религиозные праздники, не отправлялись обряды — крещение, отпевание, венчание....