Улыбка дракона

УЛЫБКА ДРАКОНА

Глава 1

ВЫБОР

В предрассветной мгле впереди в миле от меня знакомые стены. Корнхоллский замок.

Тупо оглядываюсь. Вокруг засеянное поле, уже ощетинившееся ростками нового урожая. Следы огромных лап, борозды в мягкой земле как раны, нанесенные с размаху.

Я очень устал, и я хочу спать....

Но лечь здесь на поле и уснуть — настолько я еще не ослаб.

На заплетающихся ногах я иду вперед через поле к замку.

Туман в голове постепенно тает.

Я вспомнил свое имя. Но я не вспомнил где я был и кем был. Почему я здесь?

Идти по полю нелегко. Ноги проваливаются по щиколотку. Но происходит чудо-с каждым упрямым шагом вперед мои силы крепнуть и шаги удлиняются. Я иду по рыхлой земле. Шаг за шагом. На востоке за щетиной леса небо приобретает розоватый оттенок. Скоро восход. Я иду и в пустой голове только два вопроса-Почему я здесь? Кто я?

С первыми лучами рассвета я выхожу на легкий деревянный мост над замковым рвом и настил под моими ногами кажется до боли знакомой тропой.

Я подхожу к воротам и, вынув кинжал из ножен стучусь в калитку рукояткой. Моя восхитительно пустая голова на этот стук внезапно отзывается нарастающим звоном и я, закрыв глаза, растворяюсь в нем....

Я просыпаюсь от боли в голове. Под перинкой жарко и я здорово запотел. Откидываю ее в сторону. На движение рук голова просто взрывается пульсирующим фонтаном боли. Ладони на виски. Я должен унять эту боль. Но не в силах этого сделать. Нет покалывания в пальцах! Нет никаких признаков облегчения. Я застонал.

Удивленное восклицание, топот ног, звук открываемой двери.

-Милорд пришел в себя!

И зачем так орать? Я слаб как младенец. Эта головная боль меня доконает.

Открываю глаза.

Вокруг моей постели знакомые, но озабоченные и встревоженные лица. Крейг, Жасс, Элар Тудор и, наконец, старина Говард.

-Приветствую, вас, сьерры! Где моя жена? И где, черт возьми, хоть какой-то лекаришка?! Надо чем-то унять головную боль....

На лицах улыбки и неподдельная тревога. Лекарь был рядом— сухой и шустрый старикашка-мэтр Мюррей. И он сам и его горькие отвары я прекрасно помнил с прошлого года. Мэтр выгнал всех из моей спальни и взялся за мой осмотр, дав предварительно какой-то микстуры.

-Ваше нездоровье, милорд, связано с магическим воздействием! Повреждений на теле нет. Все органы функционируют! В любом случае необходим покой, постель, теплое питье!

-Благодарю вас, мэтр. Позовите Говарда.

Старина Говард! Как я рад увидеть его лицо!

Он встал у постели в ожидании распоряжений.

-Какой сегодня день?

-Восьмой день шестой луны, милорд.

Вчера я находился в Гвинденхолле на приеме у короля Руперта, а сегодня уже в Корнхолле. Мой дракон развивает хорошую скорость!

Побывав в шкуре дракона я, увы, опять ничего не помнил об этом. Что я натворил в Гвинденхолле? Сожрал короля и жену?

-При мне были бумаги?

-Вот они-на столе, милорд! Когда вас раздели — этот сверток выпал из камзола.

Письмо— донесение моей женушки я отложил в сторону.

Король Руперт передал мне переписку между герцогом Бронкасл и королем Конфландии Филиппом. Я бегло просмотрел бумаги.

Ублюдочный герцог продал тела моих родителей королю Филиппу. Стоимость этой сделки в письмах не указывалась, но герцог явно намекал на то, что цену стоило увеличить.

Как мне добраться до короля Филиппа, моего дражайшего родственника? Филипп-кузен нашей матери Селины, как я совсем недавно узнал. Двоюродный дядюшка....

-Говард, отправь приказ к страже у ворот-как только появиться барон Джаред-сопроводить его ко мне. Пригласи Крейга, Жасса и Тудора сюда, пусть доложат обо всем.

Сьерры разместились по моей просьбе в креслах у постели.

Говард положил мне подушки повыше и помог сесть, опираясь на них спиной. Головная боль притупилась и ушла в затылок.

Наш совет начался.

Что ж, без меня работы продолжались. Бастион на перевале окончен. Освободившиеся рабочие направлены в поселок плавильщиков у Хаббарда.

Пять тысяч горской пехоты прошли обучение и маялись от безделья в своем лагере. На северном берегу стихийно возник палаточный лагерь из дворянских сынков и безземельных рыцарей, явившихся поступать на мою службу. Там целый день вино рекой, полно блудных девок, идет игра в кости и таблички. Патрульные арбалетчики не дают этой своре безобразничать в городе, но в своем лагере они развлекаются на всю катушку. Каждое утро несколько мертвецов оттуда вывозят мортусы.

-Сколько их там?

-Дворян около двух сотен, плюс слуги, девки, и всякие темные личности-около пятисот.

-Тудор, направьте туда десяток бочек вина сегодня же вечером. А завтра утром, Крейг, возьмите тысячу горцев и окружите их плотным кольцом. Когда они будут маяться с похмелья — мы их рассортируем.

-Что со сталью?

-В плавильнях Хаббарда Джон Пирс увеличил производство в два раза-металла хватает.

-Мессир Мадзини?

-Он занят отливками осадных орудий там же в Хаббарде.

-Каковы успехи?

-Не известно, милорд.

-Где епископ Симон?

-Три дня назад в Корнхолл въехал церковный суд и епископ, последние дни проводит много времени с тремя судьями.

-В качестве кого-свидетеля, обвиняемого или хозяина?

-Говард, направь кого-то к епископу-я хочу его срочно видеть.

Уважаемые сьерры, я вернулся раньше, чем хотел. На турнире одним из лучших был барон Гринвуд. Все люди здоровы и скоро вернуться назад. Король Руперт выздоровел, и регент утратил свою власть. Но перед этим он успел вместе с королевой-матерью возвести меня в графы Корнхолла, с передачей мне в управление всех земель севернее Клайва. Герцог Давингтонский передал в мое управление город Давингтон с портом и замком. Все грамоты находятся у моей супруги.

Приказываю готовить отряды к походу на юг. Давингтон расположен в устье Шелл. Мы должны занять его как можно быстрее.

Епископ Симон прибыл в замок, когда я уже выбрался из постели, оделся и привел себя в порядок.

Я поцеловал руку старику, а он благословил меня. Мы сели в кресла у окна.

-Отец Симон, мне нужен совет.

Я рассказал старику о Гвинденхолле, о короле Руперте и об открывшемся предательстве Адель.

-Грегори, развод возможен, только если в течение пяти лет выявиться бесплодие женщины. Мой же совет-выслушай Аделаиду, прежде чем совершать какие-то действия.

-Я вне себя, отец Симон! Нужны ли мне ее оправдания? Я дал ей все-этой поганой шпионке-любовь, власть, богатство! Она жива только благодаря мне!

Епископ коснулся моей руки.

-Не принимай решения сгоряча, мой мальчик.

-Коронация через десять дней, я так решил, отец Симон! Вы не отступите от меня?

-Я не отрекусь от тебя даже под страхом церковного наказания.

-Чего хотят судьи церковного суда? Почему они здесь?

-Количество ведунов и колдуний в королевстве резко возросло. Церковь принимает меры. Архиепископ направил во все епархии выездные группы церковного суда.

-Мне это не нравиться, отец Симон, на своих землях я решаю — кому жить, а кому умирать! Чем мне могут грозить ведуньи? В долине Холлилоха ведуньи у горцев почитаемы, и никто ничего плохого от них не видел. Их уважают и побаиваются, но заниматься их отловом я не собираюсь. Что церковные суды делают с ведунами и колдуньями?

Епископ вздохнул.

-Их предают огню, сын мой...

Я сразу же вспомнил Марту, старую знахарку и повитуху.

-Черта с два на моих землях будут жечь кого-то! Церковного суда на моих землях не будет!

-Во главе судей в Корнхолл приехал аббат Червелл. Он молод, но уже хорошо известен. В прошлом году в Лонгфорде он сжег две тысячи еретиков и ведуний!

-Я его отправлю обратно на юг!

Церковный суд разместился для заседаний в монастыре Святой Варвары, в той части, что менее пострадала от пожара весной.

Со мной была рота конных арбалетчиков. Я приказал им спешиться и окружить монастырь. В воротах несколько южных горцев препирались со стражей церковного суда. У горцев в поводу были лошади. На одной из них со связанными руками и ногами поперек седла свисали две женщины лицом вниз. Судя по их клетчатым юбкам-горянки из южных кланов. Я спешился и подошел к воротам. При моем появлении спор затих.

Горцы поклонились. Стража приосанилась, взялись покрепче за древка алебард.

-В чем дело? Вы из клана Макгайл?

-Да, милорд, мы привезли ведуний церковникам и хотели сдать за обещанную награду, а эти чужаки не хотят нас пустить и еще смеются над нашим выговором.

-И какова награда?

-По 20 талеров за голову.

-Эти женщины из вашего клана?

-Да, милорд, наш священник отец Бонифаций распорядился сдать их в Корнхолл судьям.

-Чем же эти женщины вам досадили?

-Мне ничем, милорд, но у моего брата сдохли две овцы, когда он спьяну обругал Донеллу! А вот вторая-Эдна вечно всякие травки варит и нашим бабам раздает!

-Я вам дам по 30 талеров, и убирайтесь отсюда!

Горцы сгребли талеры и, сняв женщин прямо на мостовую, довольные отправились восвояси.

Я наклонился над женщинами. Одна-пожилая, лет под шестьдесят, была без сознания. Другая-молоденькая, с ужасом смотрела на меня, мыча через грязную тряпку, что повязали ей вместо кляпа. Лицо ее было багровым от прилившей крови. Видимо долго она провисела вниз головой.

Я закрыл глаза и сосредоточился на ауре обеих. Никаких следов магии в них я не увидел.

Вынув кинжал я перерезал веревки на молодой горянке. Она сама сорвала платок со рта.

-Милорд, пощадите-нас оговорили! Мы с бабушкой ни в чем не виновны! Не отдавайте нас церковникам!

Плача она обхватила мои сапоги.

Я обернулся к лейтенанту.

-Макгайл, они из вашего клана?

Макгайл был мрачен.

-В мои молодые годы, милорд, горцы никогда бы не отдали своих женщин, а тем более за деньги церковникам!

-Позаботься о них, Макгайл и отправь в замок, а я поговорю с судьями.

Лейтенант с трудом оторвал от меня рыдающую девушку.

-Уймись, дура, никому тебя не отдадут!

К моему удивлению стражи отказались меня пропустить.

-Вы знаете кто я?

-Вас назвали милордом, но сюда входят те, кого приглашает сьерр Червелл!

Это мне уже понравилось.

Я выхватил меч и рубанул одного стражника по шее, повыше нагрудника. Не успел второй размахнуться алебардой, как моя сталь вошла в его живот. Выпучив глаза, стражник закряхтел и сполз на мостовую.

Первый страж уже хрипел в агонии у ворот. Пятки скребли по камням.

-Благодарю вас, сьерры! — я приложил два пальца к берету-Со вчерашнего дня хотел кого-то убить!

Я вошел в монастырь. С обнаженного меча скатывались вниз капли крови. Арбалетчики следом за мной рассыпались по двору.

-Приготовиться к стрельбе!

За моей спиной заскрипели натягиваемые тетивы.

Здесь на этом дворе я нашел в прошлом году Адель среди монахов.

При мысли об Адель мое желание убивать стало просто нестерпимым...

Основное здание во время пожара месяц назад сгорело полностью. Быстрым шагом я направился к зданию кладовых, что прилегало к монастырской стене направо от часовни.

Пнув дверь, я вошел.

В небольшой комнатке два монаха корпевшие над свитками бумаги, подскочили от грохота двери об стену

-Где аббат Червелл?

-Аббат ведет допрос, но кто вы?

-Стоило уехать на две недели и в Корнхолле меня перестали узнавать. — процедил я сквозь зубы.

Острие моего меча уперлось в кадык ближайшего монаха. Он попятился, но я шел следом и через два шага монах уперся спиной в стену у двери.

-Мне нет дела до того, чем занят аббат! Я спросил, где он?

Трясущаяся рука указала на дверь, окованную ржавым железом.

Я вошел.

Обширное помещение имело узкие оконца высоко на уровне двух человеческих ростов.

После дневного света здесь почти ничего не разглядеть. Светилась жаровня алыми углями там впереди и при двух канделябрах белели чьи-то лица.

Воняло кровью, мочой, потом и горелым мясом.

Я шел на свет.

При свете трех свечей, за столом судьи в черных мантиях вкушали трапезу. Жареная рыба, черный хлеб. Не густо!

Напротив, шагах в пяти от стола белело голое тело. Глаза мои привыкли к сумраку.

Голая женщина висела на вывернутых руках и похоже без сознания. Грязные пряди длинных волос закрывали лицо. Провисшие крупные груди, валики жира на бедрах.

-Кто вы? И почему врываетесь на заседание суда?!

Голос был резок и отрывист, как воронье карканье.

Я повернулся на голос.

-Вы — аббат Червелл? А я-лорд Грегори, граф Корнхолский!

-Что вам угодно, милорд?

-Мне угодно, что вы все покинули город и мои земли в течение ближайших трех часов!

-У вас нет над нами власти, милорд!

Я приблизился к столу.

Двое судей так и сидели за столом. Третий-аббат Червелл стоял.

Аскетическое лицо, горящие черные глаза.

За моей спиной топот множества ног. Арбалетчики следовали за мной.

-Побольше зажженных факелов сюда! — бросил я через плечо.

-Аббат Червелл видимо забыл о том, что я господин здесь и мне решать-кому жить, а кому умирать и как умирать.

-Божья воля выше капризов светских владык!

-Это не каприз, а реальное положение вещей!

-Вы играете с огнем, милорд, меня направила сюда воля регента архиепископа Михаила!

-Архиепископ уже третий день не регент! Король Руперт излечился и взял всю полноту власти в свои руки!

Эта новость их ошеломила.

Треща, разгорались многочисленные факелы в руках солдат. Стало светло в этом мрачном душном и вонючем помещении.

-Мое терпение на пределе, аббат! Скажите еще что-то, что мне не понравиться?! У меня просто чешутся руки еще кого-то прирезать!

Возражений не последовало.

Судьи поднялись и, собирая бумаги со стола двинулись к выходу. Два палача с подручными растерянно стояли у своих раскаленных инструментов. Я обернулся к ним.

-Вы тоже убирайтесь, стервятники! Вашему железу мы найдем другое применение!

Парни, снимите эту тетку с дыбы и приведите лекаря! Аббат, где остальные арестованные вами люди?

-Они не люди, а еретики и пособники сатаны!

-Со своими людьми я сам разберусь! Проваливайте и побыстрее!

Арестованных я приказал выпустить и отправил по домам.

Рано утром лагерь аристократов на северном берегу Клайва был оцеплен.

Пятьсот горцев стояло в оцеплении. Пятьсот вошли вовнутрь

Крики, ругань, потасовки. Но мои парни справились с похмельными гостями.

Вскоре около двух сотен обезоруженных дворян и рыцарей переминалось передо мной под пристальными взорами горцев. Прочую публику вязали и сажали на повозки для отправки в рудники Хаббарда.

-Уважаемые сьерры! У вас два варианта-вы даете мне вассальную клятву, и я принимаю вас на службу в конные роты рядовыми или отправляетесь на рудники!

-Это насилие! Вы поступаете бесчестно! — послышались крики.

-Молчать! Я-граф Корнхола и всех земель севернее Клайва! Или вы исполните мою волю или умрете!

Из рядов выступил взлохмаченный рыцарь с фингалом под глазом.

-Клятва, данная под угрозой насилия не имеет силы, граф! — он прищурился и ехидно оскалился.

-Представьтесь!

-Я кавалер Беннет!

-Чем вы это подтвердите, Беннет?

Кавалер пожал плечами.

-Своим честным словом!

-Честное слово, данное с похмелья не имеет силы, Беннет!

В толпе дворян раздался хохот.

Я приподнялся в стременах.

-Через год службы каждый из вас получит по 10000 талеров! Прослуживший пять лет-получит от меня земли и деньги на собственное поместье!

Вы будете моей тяжелой конницей-тараном для взламывания вражеских рядов! Кони и доспехи с оружием я выдам всем бесплатно! Кто мне будет верно служить-не пожалеет!

Похмельные дворянчики одобрительно загудели.

-Все это хорошо, милорд, но вы упаковали моего единственного слугу-кто будет приносить мне еду и рассол утром?— вылез нахальный Беннет.

-Слуг вам вернут! А сейчас прошу сделать свой выбор! В лагере вас ждут палатки, жареное мясо и по кувшину эля!

-А девки?

-Девки, Беннет, будут только после двухнедельного обучения в составе тяжелых рот!

Так у меня появились люди для двух рот латной конницы. Конечно многие из них шалопаи и бродяги. Но я их поманил будущими приобретениями. Люди всегда готовы поверить обещаниям, только заверните их покрасивее!

Я вернулся в замок и первым делом навестил своих мальчишек. Под присмотром Мари, жены Говарда они уже пытались ползать по толстому ворсистому ковру. Но ручки еще слабенькие и это плохо им удается. Я взял их на руки. Любопытные головенки повернулись ко мне. Две пары больших глаз, золотистые и карие, уставились на меня в упор. Словно теплый пушистый комочек повернулся в моей груди.

-Рад вас видеть, мои дракончики!

Глава 2

ИСПЫТАНИЕ

Барон Джаред прибыл в Корнхолл на следующий день.

Он был немало удивлен тому, что я его опередил.

Мы пообедали вместе.

-Король Руперт скучает по вам, дорогой барон!

Барон побледнел и отложил вилку.

-Он спрашивал вас обо мне?

-Вы этому удивлены?

-Нет...

-Я жду, когда же за вами пошлют погоню. Вы единственный из людей королевы Анны избежали тюремного замка.

-Вы меня выдадите?

-Вам следует опасаться не меня, а тех, кто приходит ночью с кинжалом в рукаве, дорогой барон. Я имею в виду монахинь из одного известного вам монастыря.

-Что же делать?

-Замок Харперов занят моими людьми. Вы даете мне вассальную клятву и едете туда на должность коннетабля. Как только наберете свой отряд-моих людей из замка я уберу. Как вам мое предложение?

-Другого выхода у меня видимо нет...

-А на что вы надеялись, уезжая на север? Король все равно будет пытаться вас достать и здесь. Но в скором времени я полагаю, о вас он забудет! У него появится другая забота...

-Вы что-то узнали, Грегори?

-Пока рано об этом говорить! Я собираюсь завтра ехать к плавильням Хаббарда и до Харперхолла я вас со своими людьми сопровожу. Или вы поедете сегодня?

Барон криво улыбнулся.

-Путешествие в компании приятнее и короче.

Нас сопровождала рота Макгайла. Выехав рано по утру во второй половине дня мы прибыли на место.

Мы с бароном вошли в главное здание замка вместе. Вокруг суетились слуги. Капитан Макнилл пытался доложить мне о делах в замке. Но я отмахнулся от него и приказал заниматься своими обязанностями.

По лестнице нам навстречу сбежала Доротея. Она по-прежнему носила черное платье в знак траура. Она обняла и поцеловала брата. Обнимая, его она смотрела на меня. В голубых глазах плескалась радость.

Я поцеловал ее дрогнувшую ручку. Длинные и ровные ногти графини порадовали меня. Похоже, она отучилась от привычки грызть их в волнении.

-Доротея, лорд Грегори любезно сопроводил меня и предложил должность коннетабля замка.

-Ты приехал надолго? А как же твоя служба у королевы Анны?

-Королева мертва.

Доротея ахнула.

-Вели накрыть нам ужин. Я обо всем расскажу.

За ужином Джаред поведал сестре последние новости. Я кушал и только поддакивал в нужных местах.

Доротея слушала брата и смотрела на меня. Теперь, когда они были рядом я увидел черты фамильного сходства-мягкий овал лица, чуть смугловатую кожу, темные волосы с одинаковым медным отливом.

Постель мне приготовили на втором этаже, в последней справа комнате, в бывшем кабинете бывшего хозяина. Я провел рукой по лаковой гладкой поверхности инкрустированного стола. Именно здесь я первый раз овладел графиней. Я ощутил легкое смущение и беспокойство. Почему именно здесь мне постелили постель?

Я не взял с собой в эту поездку слугу и разделся самостоятельно. Умываясь в тазике, я вдруг услышал осторожный скрип.

Обернувшись на звук, я увидел, как часть книжного шкафа сдвигается в сторону. Я едва успел вытереть лицо полотенцем. В открывшийся проход вошла Доротея со свечой в руке.

Улыбаясь, она поставила канделябр на камин и раскрыв объятия, устремилась ко мне.

Мы жадно целовались прямо посредине комнаты.

-Я так скучала...

Ее рука гладила мою небритую щеку. Через тонкий шелк ночной рубашки мои руки ощущали изгибы ее тела.

-Я тоже скучал...Тебя не обижал мой горец?

-Он боится тебя и очень вежлив и внимателен со мной.

Доротея хихикнула.

-Твой капитан вовсе не дурак...

-Будет о нем! Расскажи о себе!

-Я скучаю и жду, жду и скучаю....-она вздохнула. Ее губы потянулись мне навстречу.

Поцелуй был сладок и крепок. Не размыкая объятий мы пили дыханье друг друга. Сердце сладко замирало в предвкушении близости.

Не размыкая губ мы снимали с себя одежду. Графиня быстро сбросила ночную рубашку и поцелуй пришлось прервать, чтобы я смог снять свои бриджи и сапоги.

Отшвырнув остатки одежды, сгорая от нетерпения, я повернулся к постели. Но она пуста.

Легкий смешок.

-Ты меня потерял?

Доротея совершенно обнаженная стояла у стола опершись на него задом и руками и выставив грудь вперед. За месяц, что я ее не видел она слегка поправилась. Груди стали чуть больше и тяжелее. Она была тщательно выбрита внизу.

-Ты прелестна!

Закусив губу, Доротея улыбаясь, ждала меня. Черные волосы распущены и падают на плечи и из-за этого ее кожа казалась еще белее! Я подошел и по очереди поцеловал ее груди, прямо в затвердевшие тугие соски.

-Идем,...Я не могу больше ждать...

-Грегори, сделаем это здесь...как в первый раз...

Я с недоверием посмотрел ей в глаза. Озорные, прищуренные, они были совсем рядом.

-Я стыжусь этого, Дороти...Я взял тебя силой, здесь...Мне это не дает покоя уже много дней...

-А я впервые в жизни ощутила страсть и блаженство именно здесь, на этом столе и с тобою! И я много дней думала о том, как все это повторить... Иди ко мне мой дракон!

Черные ресницы опустились. Графиня подалась назад и легла на стол. Ее стройные изящные ножки легли на мои плечи. Бедра распахнулись мне настречу. Мое копье было давно уже готово к сладостному турниру, и я наконец-то пустил его в дело.

Я был нежен и нетороплив, но моя возлюбленная желала другого. Ее твердые пальчики легли на мои бедра, и коготки пришпорили меня.

-Еще! Еще!

Ее вскрики вскружили мне голову, и я несся навстречу жгучему наслаждению, все, ускоряя ритм. Доротея застонала и сжала мои запястья крепко, крепко. Гортанный вскрик вырвался из ее губ. Ее лоно туго сжало мое копье во влажных горячих объятиях. В упоении я двигался в ее бурно содрогавшемся теле. Я был горд и счастлив от сознания того, что именно я причина ее наслаждения.

Графиня быстро пришла ко второму финалу и тут же я взорвался во вспышке жгучего удовольствия, что судорогой крутило мое тело от шеи до самых пяток....

Мы перебрались на постель и здесь, лаская мою возлюбленную я заставил ее третий раз содрогаться в наслаждении.

-Теперь тебя не мучит чувство вины?

-Нет...

-Ты самый прекрасный мужчина и любовник на всем белом свете...

Тесно обнявшись, мы быстро погрузились в сон.

Утром я проснулся один. Доротея, моя сладкая птичка, вернулась к себе еще до рассвета. Барон Джаред остался в замке, хотя я надеялся, что до Хаббарда он составит мне компанию. Пришлось довольствоваться обществом капитана Макгайла.

Он развлекал меня историями из своей службы в армии конфландского герцога Шамбуаза времен компании на юге. Обычные хвастливые солдатские байки...

Множество убитых врагов, попорченных девок и выпитых бутылок!

Что ж, Хаббард менялся. Вдоль дороги, засыпанной щебнем, строились дома. Для экономии дерева-балочные со стенами из камня, что вокруг в избытке.

При моем появлении работы прекратились. Рабочие, кланяясь, высыпали по краям дороги со всех сторон. До самого Хаббарда с плавильнями на его берегах я доехал по этой единственной пока улице между строящимися домами под прицелом множества любопытных глаз.

Сразу у брода Джон Пирс встретил меня вместе с офицерами охраны.

Этот властный господин в городской добротной одежде теперь мало походил на того оборванца, грязного и пыльного, что по весне я оставил здесь менеджером.

Спешившись, в ответ на поклон, я потрепал Пирса за щеку.

-Вижу дела идут не плохо, Джон?

-Стараемся, милорд!

В сопровождении Пирса я прошел по плавильням и в деталях рассмотрел их работу. От засыпки угля и руды до извлечения раскаленных слитков металла.

В дополнение к пяти горнам Пирса запустил еще пять и на трех новых велась работа.

-Когда запустишь эти три горна?

-Еще неделя, милорд и они начнут работать.

-А где же мессир Мадзини?

-Он в литейном цеху, милорд. Сегодня как раз извлекают из опалубки вторую бомбарду. Этот момент он никому не доверяет.

-На это стоит взглянуть!

В литейном цеху, хотя это был скорее навес от непогоды на мощных опорных столбах, кипела работа.

Мадзини и его подмастерья в толстых кожаных передниках и в рукавицах суетились в яме посредине цеха вокруг дымящейся лениво бесформенной глиняной массы.

Мессир самолично с зубилом и молотком осторожно скалывал глиняный слой, обнажая сияющую бронзу отливки.

Я наблюдал до конца процедуры, когда блестящий бронзовый цилиндр с поперечными валиками на нем окончательно очистился от глины.

Передав инструмент помощникам Мадзини выбрался из ямы и только тогда заметил меня.

Подойдя, он изобразил элегантный поклон.

-Счастлив, видеть, вас, милорд! Вы приехали вовремя-на завтра я назначил испытание первой бомбарды!

Черная бородка мессира растрепана, глаза сверкают. Он здесь был в своей стихии.

-Может быть, испытания перенести на сегодня?

-Ваша воля-закон, милорд!

В пологом ущелье, что было совсем рядом от входа в штольни к испытаниям все было готово. Блестящий цилиндр бомбарды покоился на массивной дубовой раме и закреплен многочисленными полосами из железа.

В задней части целая вереница толстых кольев вбита в грунт начиная от самой рамы. Самый толстый кол вбит позади бомбарды и упирается в ее заднюю часть.

Зевак было много. Мои арбалетчики, горцы из охраны, женщины и дети из поселка, рабочие-литейщики. Но все держались в отдалении, как указал мессир, начертив палкой линию.

-Дальше идти может быть опасно!

Для меня и офицеров было сделано исключение. Деревянный бочонок с порохом был прикрыт промасленной тканью. Мессир зачерпнул горстку и сыпанул щепоть мне на ладонь.

-Этот порошок горит?

-Еще как, милорд!

Мадзини сам осторожно засыпал порции порошка в жерло бомбарды специальным медным совком, потом следом втолкал кусок сукна и утрамбовал его толстой палкой. Наконец помощники принесли железный шар с голову взрослого человека и закатили в жерло. Долгая процедура, а каково ее будет производить под обстрелом?

В задней части бомбарды сверху в узкое отверстие мессир насыпал порох пока он не заполнил его полностью.

-Милорд, как видите впереди в ста шагах сложена стена из камня в рост человека. Бомбарда нацелена на нее. Осталось поджечь порох через запальное отверстие.

-Прошу сеньоры отойти на десять шагов!

Мы исполнили просьбу.

Помощник принес Мазини длинную палку, обвитую белым шнуром. Свисающий кончик шнура тлел, испуская белый дымок. Мадзини подул на кончик шнура, чтобы огонь разгорелся и, протянув руку, ткнул тлеющим концом в запальное устье.

Грохот ударил по ушам! Сверкнула яркое пламя! Словно гроза разразилась над нашими головами! Стена из камня разлетелась вдребезги!

Тишина, а потом крики восторга огласили ущелье.

Из густого облака дыма, окутавшего бомбарду вышел улыбающийся и закопченный Мадзини-сверкали зубы и белки глаз.

Мессир породил гром и молнию и они теперь в моих руках!

Глава 3

СОКРОВИЩЕ ЗАМКА ХАРПЕР

Из Хаббарда я, конечно же, опять заехал в замок Харперов.

Барон Джаред дал мне вассальную клятву, преклонив колено. Я принял клятву и объявил его коннетаблем замка.

Ужин по этому поводу был дан праздничный. Мясо косули, запеченные перепелки и фаршированные рыбины украсили стол. Красное и белое вино из подвалов замка было превосходным

Потом были танцы.

В Харперхоллле оказались неплохие музыканты.

Доротея обзавелась целым выводком свеженьких девиц в качестве камеристок. Мои офицеры танцевали с ними. Я кружил хозяйку дома. Мой новоиспеченный коннетабль сидел за столом и печально смотрел на танцующих. Из блестящего придворного превратиться в коменданта провинциального замка-это конечно не был повод для его веселья!

-Грегори, мне нужно сказать тебе что-то важное!

-Говори, моя прелесть!

-Здесь слишком много посторонних ушей...

-В твоем замке есть посторонние уши?!

-Я хотела бы говорить с тобой наедине!

-А как я хочу этого!

-Я знаю, что у тебя на уме!

-Только ты!

-Сегодня-да, а — завтра?

-Завтра будет еще один день.

-Ты уедешь, а я останусь ждать! Ты как зимнее солнце-все его ждут, но оно так редко выходит из-за туч и так не надолго!

-Но солнце не исчезает навсегда, оно обязательно возвращается!

-Только это спасает меня от тоски длинными одинокими ночами!

Доротея взяла меня под руку, и мы покинули зал. Звуки лютни и свирели затихли за закрытой дверью.

Мы поднялись на второй этаж и прошли до самого кабинета в конце коридора.

Свечи горели на столе в канделябре. Постель приготовлена и светилась белоснежными простынями. Обняв за талию свою даму, я попытался вести ее к этому алтарю любви, но графиня заупрямилась.

-Грегори, не спеши, выслушай меня сначала!

Я обнял ее и начал короткими поцелуями ласкать ее обнаженную шею.

Ладони Доротеи уперлись в мою грудь.

-Подожди, Грегори, выслушай меня!

С трудом я прервал ласки.

Наши лица были так близко, что мы почти касались носами друг друга. Аромат жасмина забирался в мои ноздри.

-Грегори, я разорена!

-Кем?

-Жизнью, обстоятельствами, людьми! Какая разница-кем или чем?! У меня нет средств содержать этот замок!

-Его буду содержать я! Это не проблема!

-Но мои долги ростовщику?

-Разве я не вернул графу все расписки?

-Я опять влезла в долги! После смерти графа никаких средств в замке я не нашла и это странно-он был так прижимист!

-У кого ты взяла в долг?

-В Корнхолле у Тудоров есть контора, ростовщическая контора. Я заняла 20000 талеров месяц назад и они, увы, закончились.

-С Тудорами я договорюсь, малыш, что еще?

-Два поместья на юге что были моим приданым Джаред передал в управление герцогу Лонгфордскому до погашения долга и доходов у меня больше нет, Грегори...

-Джаред, похоже, обобрал вас до нитки! Для чего ему потребовалась такая куча денег?

-Джаред оплачивал расходы королевы-матери...

-Разве королева была бедна как церковная мышь?

-Содержание ее двора оплачивал регент, а он очень прижимист был...Королева пользовалась кошельком брата как своим...

-Благосклонность королевы дорого обошлась вашей семье, Доротея!

-Увы,... она потупила глаза. — Просить у тебя денег я не могла, но Джаред настоял...

-Он знает о наших отношениях?

-Да...

-Для чего сокровища дракону-для того чтобы дарить тому, кого любишь! Недостатка в средствах больше у тебя не будет.

Я поцеловал ее в губы. Она пылко и благодарно ответила.

Мысль царапнула мою голову — "А не поискать ли золото покойного графа?"

-Ты искала в замке деньги покойного графа?

-Конечно, Грегори, но ничего не нашлось!

-Попробуем вместе и сейчас! Где его любимые комнаты? Здесь?

-Нет-эта комната обычно пустовала. Он любил сидеть в зале внизу или на верхней площадке донжона при хорошей погоде.

-Начнем с донжона!

Донжон-главная башня замка Харперов — это квадратная махина из серого камня стоял рядом с основным зданием и туда вел коридор. Вооружившись зажженным факелом мы пошли в темноту.

Доротея шла рядом и показывала дорогу. Она вцепилась в мою руку и шла рядом, постоянно соприкасаясь со мной бедром. Она чего-то боялась.

Дверь, ведущая в донжон была приоткрыта.

-Дверь не закрывается?

-Обычно нет...

Мы вошли в обширный зал с высоким сводчатым потолком. Здесь царил сумрак, пахло плесенью и мышами. Скамьи и лари темнели вдоль стен. Довольно скупая обстановка!

Я прошелся вдоль стен, осторожно принюхиваясь. Увы! Сливами не пахло.

На следующий этаж мы поднялись по темной лестнице проложенной в толще стены. Здесь также царило запустение.

Оставалось подняться на площадку донжона.

Доротея дрожала.

-Чего ты боишься?

Ее зубки выбивали дробь. Она прижалась ко мне. Я наклонился к ее лицу-она крепко зажмурила глаза.

-Может быть, дальше я пойду один?

-Я... только... с тобой...

-Не бойся, зайчонок мой!

Наконец последняя дверь, несколько ступенек и мы на площадке донжона, прикрытой от осадков крышей на массивных брусьях.

-Пришли... Убийца и прелюбодейка.... -прошелестел бесплотный голос.

Ахнув, Доротея тяжело повисла в моих руках.

Туманные струи у парапета стекли в тугой комок.

Призрачный граф Харпер злобно уставился на меня прозрачными глазами.

Я с любопытством рассматривал призрачного врага.

В нашем замке в Холлилох таких субстанцией не имелось.

-Какого дьявола вам не лежится в могиле, милейший?

-Заткнись наглец, спит с моей женой и все ему мало...

-Жаль, что я не могу убить тебя второй раз! Но очень интересно, почему ты появился именно здесь? В этом месте.

-Не твое дело, молокосос...

Смерть явно не смягчила характер графа.

Я улыбнулся и закрыл глаза. У призрака имелась легкая зеленоватая аура, и она явно привязана была к полу, как бы росла из него.

Открыв глаза, я, осторожно опустив бесчувственную графию на пол, приблизился к призраку и ощупал камни под ним.

Покойный граф сквернословил не переставая. Но я ощутил запах сливы. Золото было здесь! Факел лег на каменный пол и это света не прибавило.

Обнажив кинжал я попытался отковырять шов между камнями. Лезвие соскользнуло, и блестящая царапина возникла на камне. Я провел кинжалом рядом и еще и еще...

Вместо четырех булыжников в пол были вмурованы искусно замаскированные под камень слитки золота.

-Грабитель...Убийцы...Мерзавец...

-Убирайся в свой склеп!

Я разозлился немного и хлопнул в ладоши, словно пытаясь поймать муху.

-А-а-аах...

Призрак растаял.

-Давно бы так...

Спрятав кинжал в ножны, я вернулся к графине.

Похлопал ее по щечкам, но без толку. Приходить в себя она не пожелала.

Тогда я запустил руку под юбку и отправился разыскивать знакомый путь к воротам радости и наслаждения. Это подействовало. Доротея заворочилась, задвигала ногами и не успел я ахнуть, как меня наградили оплеухой. Графиня быстро села.

-О боже, Грегори, извини меня! На миг мне почудилось что это мой старый муж пробирается под юбку.

Доротея с опаской огляделась.

-Я его прогнал, малыш, и наконец-то нашел твое наследство! Смотри! Здесь, по меньшей мере, пятьдесят фунтов золота!

-Ты нашел сокровище! Милый Грегори!

-Главное сокровище этого замка-это ты!

Мы долго целовались над золотыми булыжниками, пока факел не затрещал, готовясь погаснуть. Подхватив, его мы поспешили вниз в нашу уютную белоснежную постель.

Голенькая Доротея прижималась к моему слегка запотевшему боку. Мы отдыхали после бурного восторга плоти. Ее пальчики шаловливо пробегали по моему поникшему "копью".

-Грегори, я кажется беременна...

Я от такой новости затаил дыхание.

-Самое главное ты оставила напоследок! Как давно была кровь у тебя?

-Ох, ты и об этом знаешь?

-У меня сестра близнец и с 13 лет я уже узнал об этой особенности женского организма. Но ты так и не ответила.

-За две недели до смерти графа....

-Так, ляг на спину и расслабься....

Я сел на постели и закрыв глаза сосредоточился. Ярко-алая аура Доротеи пылала передо мною. Крохотную ауру ребенка я не сразу распознал. Зеленоватые нити магии оплетали ауру крохотного существа.

Я похолодел...Еще один дракон! Как это могло случиться?

-Ты молчишь, Грегори? Ты не рад?

-Зайчонок мой, ты понесла от меня....

-Не удивительно! Твоя магия изменила меня, милый Грегори!

Положив руку на плоский еще живот Доротеи я мысленно потянулся к малышу, словно погладил котенка по шерстке.

Ощущение любви, родства, тепла вернулось ко мне с удвоенной силой. Маленькая, совсем крохотная девочка-дракон отозвалась на мой призыв....

Подлинное сокровище замка Харпер....

Глава 4

ОБЪЯСНЕНИЕ

Подготовкой к коронации занимались три человека: Элар Тудор, Крейг Макконохи и епископ Симон.

Капитан Макгайл с двумя конными ротами отправился на юг с письменным приказом-встретить мой караван, арестовать Адель и отправить под охраной в замок Соммерсби.

Выслушивать оправдания и мольбы этой лживый особы я не желал. Убить ее я не мог. Моя злоба схлынула.

Мое повеление о запрете церковных судов на землях графства и о запрете преследовать ведуний мои гонцы развезли по всем селениям и замкам. Отец Симон одобрил мои действия.

-Заявить о своей поддержке во всеуслышание я не могу. Мои единоверцы привыкли к другому отношению к ведуньям и колдунам.

Отцу Симону как новому епископу приходилось сохранять осторожность в поступках и словах.

Весь день я провел в лагере горской пехоты, наблюдая за учениями. Пять квадратов пехоты, ощетинившись пиками под мерный гром барабанов передвигались по лугу.

Их четкие перестроения радовали глаз, но я на мгновение представил эти стройные квадраты под выстрелами бомбард и поежился. Новое оружие могло стать грозной силой.

Но я был доволен учениями, и я распорядился выдать Крейгу Макконохи премию в 10000 талеров.

Обучение пехоты целиком заслуга моего горца.

-Как ты заставил их держать ровно строй?

-В каждом ряду стоят ближайшие родственники-братья, племянники, кузены. Когда рядом все свои, кровные родственники — все идет проще и легче. Никто из них не побежит из боя, если рядом стоит брат или кузен. Чтобы держать строй они несколько дней ходили, положив на плечи длинные пики и придерживая их руками. Этот месяц я измотал их тренировками!

-Выдай всем по пять талеров! — обернулся я к Бертольду Тудору.

-Это двадцать пять тысяч, милорд!

-Они будут в надежных руках! — засмеялся я.

В лагере латной конницы занимались подгонкой оружия и снаряжения. Эти люди с малолетства выучены мчаться в седле и орудовать копьем. Но две сотни молодых дворян оставлять бездельничать не дело!

Я предложил им каждую неделю проводить небольшой турнир, но с реальным призом от меня. Мои новые латники восприняли идею с огромным энтузиазмом.

Я, конечно, не сказал молодцам, что их первый турнир пройдет в честь моей коронации.

Подготовка шла полным ходом.

Говард с помощникам каллиграфическим почерком расписали множество приглашений на церемонию-всем аристократам, всем вождям горских племен, всей городской верхушке Корнхолла.

Завтра их повезут гонцы по землям севернее Клайва и тайны больше не будет.

Через четыре дня я надену на голову корону королей Лайонбурга. Моему другу Руперту это вряд ли понравиться.

Корона и все регалии были доставлены из Холлилоха и ждали своего часа в моих комнатах. Весь следующий день был занят примеркой платья к коронации. Портные измучили меня и искололи булавками, но, наконец, все позади я мог отправиться поплавать в свой мраморный бассейн.

Парящая ласковая вода расслабляла тело и вымывала из головы тяжелые, мрачные мысли.

Может быть, стоило привезти сюда Доротею? Но теперь я боялся за нее и за малышку. В своем замке она среди своих проверенных людей, а здесь слишком много чужих лиц. Кто-то из моих врагов обязательно попробует нанести мне удар. Я не хотел, чтобы в этот момент рядом находилась Доротея.

Я потерял за год трех женщин, и терять четвертую я не хотел. Да что говорить-не хотел! Я боялся подумать о таком исходе!

Сидя в постели уже поздним вечером я просматривал списки приглашенных на коронацию. Смутное беспокойство скреблось в груди.

Крики, топот ног за дверью, звон стали.

Я потянулся в мечу в изголовьи, но тут дверь с треском распахнулась и ударилась об стену. Несколько человек ввалилось в мою спальню. Горцы охраны пытались противостоять кому-то. Сплетение тел распалось. Один горец отлетел к стене, другой в кровати. Третьего стража незнакомец в пропыленной одежде пнул ногой в причинное место и, овладев алебардой, быстро двинулся ко мне.

Вперив в меня гневный взглял, шумно дыша, на расстоянии двух шагов стояла Адель.

Отшвырнув алебарду на пол, она уперлась кулаками в бока.

-Объясни мне это Грегори! Что за идиотский приказ?! Ты приказал меня арестовать?!

Зеленые глаза метали молнии. Мужская одежда вся в дорожной пыли, берет, съехал на ухо, торчащие в беспорядке волосы.

От двери приближались горцы с алебардами наготове, но в явном смущении. За их спинами пробирался в комнату Гвен Макнилл.

-Гвен! Выведи всех в коридор! Оставь нас наедине!

Моя стража, подобрав пострадавших товарищей удалилась. Дверь осторожно прикрыли.

Адель села на постель.

-В чем дело, Грегори? У тебя новая пассия? Или опять чернявая худышка, эта вертлявая вдовушка греет твою постель?! Куда ты ее припрятал? Почему ты бросил нас в Гвинденхолле?!

-Вон там, на столе лежат бумаги — прочти их.

-При чем здесь бумаги?! Не увиливай Грегори!

-Прочти...

Быстрыми шагами она прошла по комнате, развернула бумаги и побледнела.

Рука державшая письмо задрожала. Адель оперлась о стол.

Она смотрела в бумаги остановившимся взглядом и молчала.

Я ждал объяснений, плача, мольбы, но она молчала.

-Ты можешь объяснить это?

Она молчала.

-Как твой муж и как сеньор принявший вассальную клятву, я спрашиваю-объясни мне это!

Адель положила бумаги на стол и нетвердой походкой приблизилась ко мне. Глаза опущены вниз. Она опустилась на колени и одним жестом сбросила берет и откинула свои волосы с затылка вперед. Обнажилась шея.

-Твой меч в изголовии-руби....

Голос был, тих и прозрачен, как у призрака.

-Ты не можешь мне честно сказать обо всем?

-У предателя нет честного слова....

-У тебя были причины? Скажи мне, Адель? В этой самой комнате в начале зимы я принял твою вассальную клятву, и ты поклялась мне в верности и обязалась не причинять вреда мне, не покушаться ни на мою личность, ни на мое имущество, ни на мою честь, ни на мое семейство!

Адель молчала. Она словно окаменела.

-Ты вынесла малышей из замка и передала людям герцогини?

-Я принесла их отцу Бенедикту для обряда крещения...до возвращения миледи я хотела, чтобы они вошли в лоно церкви...некрещеные души в страшной опасности находятся...

-Что было дальше?

-Меня оглушили, ударив сзади...Когда пришла в себя отца Бенедикта и малышей уже не было....

-Кто убил священника?

-Не знаю...Не мучь меня...убей сразу...

-Тогда ,зимой, я спас тебя от яда, а ты отплатила мне совсем не той монетой!

-Лучше бы я тогда умерла...

-Письма кому ты передавала?

-Отцу Бенедикту...После похищения малышей я ничего не написала...более ничего...

Моя старшая сестра...Мария... она в руках церковного суда.... Меня заставили шпионить за тобой и за миледи...

Я смотрел на ее тонкую, нежную шею, на затылок опускавшийся все ниже.

Я не хотел ее смерти. В Гвинденхолле я в тот вечер, не задумываясь, перерезал бы ей глотку, но теперь....Теперь я не хотел ее смерти.

— Я не желаю тебя больше видеть! Убирайся в замок Соммерсби и живи там!

Через пять лет, я расторгну наш бездетный брак! Убирайся вон!

-Лучше смерть....

-Говорят, что пятьсот лет назад предателей топили в болоте, заваливая валежником и притаптывая ногами. Живи! Но убирайся от меня подальше!

Она поднялась на ноги и все также с опущенной головой дошла до двери на негнущихся ногах.

Жалость, боль, презрение-все смешалось в моей душе.

Дверь за Адель закрылась, закрыв еще одну страницу моей жизни. Но почему комок в горле? Почему так тяжело в груди?

Глава 5

КОРОНА СЕВЕРА

Коронация была проведена в соборе Корнхолла.

Перед хором на высоком помосте со множеством ступеней — для аристократов, возвели трон — специально изготовленный высокий стул со спинкой.

Помазание было назначено на выходной день. Накануне мои горцы и люди епископа Симона взяли на себя охрану собора. С первыми ударами колокола я в сопровождении епископов и баронов направился в собор и пришел туда еще до того, как освятили воду.

Свита разместилась справа и слева от алтаря, посередине — место для короля.

Торжественно внесли мирницу-шкатулку с особым веществом — миром.

Епископ в парадном облачении готовится начать мессу, и я встал на ноги.

Прелат обратился ко мне со словами:

-Просим тебя о милости: для нас и вверенных нам церквей сохранять каноническую привилегию, блюсти закон и справедливость, оберегать и защищать нас так же, как каждый епископ и вверенная ему церковь поддерживают короля в его королевстве.

Конечно же, я даровал им испрошенное и дал обещание.

Запели молитву и два епископа Симон и Иоанн под руки повели меня к алтарю, перед которым я лег лицом вниз, раскинувшись крестом, чтобы подняться только по окончании пения. Передо мной на алтаре — королевская корона, меч в ножнах, золотые шпоры, скипетр, жезл, увенчанный "рукой правосудия", а также башмаки, туника и королевская мантия — все из синего шелка, усеянного золотыми драконами; королевская мантия исполнена наподобие облачения священника, но без капюшона.

Монахи закончили пение, и я, встав перед алтарем, снял с себя одежду, оставляя лишь рубашку и шелковую безрукавку с глубокими вырезами спереди и сзади, заколотыми серебряными аграфами.

Мой шамбеллан — барон Майлз Гринвуд надевает на меня башмаки, барон Джаред прикрепляет шпоры и тотчас снимает их. Епископ Симон опоясывает меня мечом, затем возвращает ножны на алтарь и, вкладывая обнаженный клинок в мои руки, произносит:

-Возьми этот меч, данный благословением Божьим...

Звучит молитва, во время которой я возлагаю меч на алтарь, снова беру его из рук епископа и тотчас передает коннетаблю — Сэмюелю Жассу, тот будет держать меч перед мной до конца церемонии в соборе. Лицо его серьезно и торжественно. Ритуал он воспринимает очень серьезно, мой коннетабль!

Вслед за этим епископ открывает мирницу, достает из нее немного мира и смешивает его с елеем в дискосе, стоящем на алтаре. Аграфы на моей одежде расстегиваются, и пока я стою на коленях перед епископом для посвящения, епископы над ним читают три молитвы.

Епископ произносит посвятительную молитву и осуществляет обряд помазания, помазывая голову-вернее макушку, грудь, спину, оба плеча и локти на сгибах. Каждое помазание сопровождается словами прелата:

-Помазываю тебя освященным миром во имя Отца, Сына и Святого Духа...

Священнодействие это происходит под звучание антифона-постишного пения двух хоров. После этого одежды мои застегивают, и шамбеллан королевства облачает меня в далматику и королевскую мантию с таким расчетом, чтобы правая рука оставалась свободной. Епископ надевает на средний палец моей правой руки короля кольцо, говоря:

-Прими кольцо, знак Святой Веры... Затем он читает молитву. Потом в правую мою руку вкладывается скипетр со словами:

-Прими сей скипетр, регалию королевской власти... и читается вторая молитва.

Потом в левую руку он вкладывает жезл правосудия, говорит:

-Прими жезл добродетели и справедливости...

Епископ Симон перечисляет по именам, с соблюдением ранга, всех баронов. Когда они собрались вокруг меня, прелат, взяв с алтаря корону, возлагает ее на мою бедную голову. Сразу же все собравшиеся бароны поддерживают корону руками, пока епископ произносит: — Господь коронует тебя короною славы и правосудия...

А затем опять молитва. Обращаясь ко мне, он говорит:

-Будь постоянен и храни впредь государство, вручаемое господом нашим...

В заключение епископ призывает благословение Божие на короля.

По окончании этой церемонии епископ в сопровождении баронов возводит меня на трон, установленный на возвышении, чтобы новый государь был виден всем присутствующим, и начинается месса.

Во время чтения Святой книги я встал и корону с моей головы сняли.

После этого я поцеловал святую книгу, пахнущую ладаном и воском.

В качестве дара вынесли хлеб, серебряный бочонок с вином и тринадцать золотых монет. К ним и от них меня сопровождают бароны, поддерживающие корону, а впереди несут обнаженный королевский меч. По прочтении "тихой молитвы" звучит просьба, чтобы на короля и на народ снизошло благословение Божие.

Епископы приблизились ко мне и поцеловали в щеку. Месса окончена, и бароны ведут снова меня к алтарю, где я причащаюсь.

Далее епископ заменяет большую корону, возложенную на меня, меньшей по размеру и более легкой по весу: в этой короне я и должен вернуться в замок. Когда древняя корона Севера легла на мою голову приветственные крики заполнили огромное помещение. В этот момент край солнца заглянул в высокое окно и самоцветы на короне брызнули разноцветными огнями. Именно в это время дня солнце освещало именно это место в соборе, и его я выбрал еще пару дней назад для большего эффекта.

-Да здравствует король Грегори!

Ревели басом вожди горцев. Аристократы тоже кричали, но без особой радости. Они уже просчитали ситуацию. Против меня они не пойдут, но если король Руперт окажется, сильнее они легко перебегут к нему. Сейчас чувствуя себя мятежниками они приветствовали меня, но что будет завтра? Я должен держать их в стальных рукавицах и поближе к горлу. Я самозваный король и я первый в своей династии, моему сыну корона же будет принадлежать по праву! Если я удержу ее на своей голове...

Моя схватка с Рупертом неизбежна и чем быстрее я буду действовать, тем больше шансов на успех.

Здесь же в соборе я совершил первое королевское деяние-возвел в рыцари Крейга Макконохи и Гвена Макнилла.

Ночь, как положено, они провели в храме, подле своего вооружения, в молитвах и размышлениях. Рано утром всем приготовили ванны. Вымывшись, они надели льняные рубашки, полукафтаны, шитые золотом, пурпурного цвета мантии.

Королевский меч коснулся их плеч, и я обзавелся двумя новыми рыцарями.

По выходу из собора им приготовили великолепных скакунов, затем облачили в кольчугу из двойных колец, которую не пробить ни одному копью, на ноги им надели стальные поножи, и золотые шпоры; на шею повесили щит с изображением золотого дракона, а головы прикрыли шлемами, выложенными драгоценными камнями; затем принесли копья с ясеневым древком и стальным острием замечательной закалки и мечи работы мастера Тудора.

Корнхолл превратившийся неожиданно для себя в столицу королевства, бурлил. Центральная улица, ведущая к замку была оцеплена горцами в праздничных новых мундирах. Блистала начищенная сталь. Толпа волновалась. Едущие за мной пажи разбрасывали в толпу серебряные талеры горстями.

Мой боевой конь, Малыш, гордо вышагивал подо мной в богатой, вышитой гербами, попоне волочащейся почти по мостовой.

Трубачи впереди дули что есть мочи в серебряные трубы. Развевались флаги.

За мной конными следовали мои офицеры и бароны с моих земель. Но впереди ехали два новых гордых рыцаря. Передо мной два пажа несли мой королевский меч в ножнах, украшенных самоцветами.

Красочная и шумная кавалькада двигалась к замку. Там во дворе уже были накрыты столы и суетились многочисленные слуги.

На завтра мои латники покажут себя на турнире в честь коронации. Приз уже объявлен мною-великолепные доспехи аугсбургской работы, что раньше принадлежали герцогу Бронкасл.

Утомительный ритуал позади, а впереди веселье. Но мое сердце сжимает тоска. Я далеко шагнул от своего безоблачного существования под крылышком отца в тихой горной долине. Я потерял отца, сестру. Я потерял жену...

Чем дальше я иду, тем больше и тяжелее потери. Но остановиться уже нельзя.

Глава 6

ВОЙНА НАЧИНАЕТСЯ

На захвате города Хагерти настаивал Жасс.

-Давингтон — порт в устье Шелл. Если нам не откроют ворота ,полная блокада города невозможна, так как открыт подвоз подкреплений и припасов с моря.

Хагерти даст нам доступ к морю и к кораблям. Имея корабли мы блокируем Давингтон с моря.

-Начав с Хагерти мы потеряем время. Давингтон подготовиться и возможен приход подкреплений через реку по мосту, а может быть еще хуже-королевская армия по мосту выйдет нам в тыл.

-Поэтому надо идти двумя отрядами. Один отряд-на Хагерти с пехотой, бомбардами и обозом. Другой отряд — конный к мосту через Шелл чтобы блокировать мост, захватив предмостное укрепление до подхода основных сил.

-Мы распылим свои и так небольшие силы, Жасс!

Крейг молча слушал наш спор.

Наша палатка оцеплена горцами Гвена. Вокруг лагерь моей армии. Пять тысяч обученной горской пехоты. Тысяча конных арбалетчиков. Двести латников с оруженосцами под командой Майлза Гринвуда. Две бомбарды с обученными мессиром людьми. Вот и все мои силы.

Основная задача — захватить города севернее Шелл и удержать их до зимы. Зимой южане не придут. Следующим летом, приняв горские дружины, я перейду, Шелл и вторгнусь в густонаселенный юг.

Король Руперт или признает меня и мою власть над землями севернее Шелл или я покончу с ним и весь остров станет моим.

Об этих планах знают только Жасс и Крейг. Все остальные думают, что мой поход имеет целью поставить под контроль Давингтон.

Мост через Шелл мешает нашим планам.

-Предлагаю принять план Жасса, но с одной оговоркой-к Давингтону направлюсь я с латниками и половиной арбалетчиков. Вы вдвоем ведет основные силы к Хагерти, и начинаете осадные работы. Никакого внезапного штурма с наскока!

Крейг и Жасс согласились, и наш совет был завершен.

Я вышел из палатки, проводить своих военноначальников. Горцы в полудоспехах отсалютовали нам алебардами.

Палатки, повозки, костры, гомонящие солдаты — лагерь ужинал и готовился ко сну.

Крейг знал свое дело — посты выставлены и дозоры направлены по округе.

Завтра к полудню я доеду до берегов Шелл, а потом еще два дня скачки вниз по течению и мост! От него до Давингтона лишь несколько часов езды.

Утром моя армия разделилась. Я во главе латников и пяти рот арбалетчиков отправился к реке Шелл, а Крейг и Жасс повели остальных на Хагерти.

Отряд мой передвигался по сельской местности среди обработанных полей по пыльным проселочным дорогам. Крестьяне при нашем появлении прятались и угоняли скот. Я запретил останавливаться для поисков еды и питья. Мои люди вели в поводу сотню лошадей нагруженных палатками и провиантом. Солонина и сухари плюс копченые колбасы не столь изысканное блюдо, но для желудков воинов в самый раз!

Короткий привал мы сделали только у берега Шелл. Напоили коней.

Этот пологий берег порос сочной травой, и наши лошадки торопливо набивали брюхо. Хрумп-хрумп! — раздавалось со всех сторон.

Я перекусил, как и все солониной и сухарями и наполнил флягу свежей водой из реки. Подавая пример своим людям я не взял с собой вина или эля. Сейчас нужна трезвая голова. Арбалетчики грызли лук, приправляя им свой паек и вскоре густой луковый дух потек над лугом.

Опять в седло и мы тронулись вдоль берега. Я остановился на пригорке. Сначала двигались в колонну по три латники, а потом уже арбалетчики. Мои люди были веселы. Конная прогулка вдоль реки-неплохое времяпрепопровождение! Парни шутили и смеялись. Похоже, для полноты жизни не хватало только эля и девок.

Латники ехали, сняв шлемы и обильно потели под стальными доспехами.

День был солнечный и жаркий. Оруженосцы держались рядом и потчевали рыцарей холодной водой. По их кислым минам видно было, что эль был бы предпочтительнее.

Дозоры, сменяясь, уезжали далеко вперед и, возвращаясь, делали доклады. Но никаких вооруженных людей они не встречали.

К сумеркам мы выехали к паромной переправе через Шелл, напротив Шеллсберри.

Канат был восстановлен, но паром находился у противоположного берега. Вскоре я услышал колокольный набат. В Шеллсбери нас заметили.

Здесь я приказал разбить лагерь и ставить палатки.

В ближайший лес отравились люди за дровами. Вскоре берег покрылся палатками и кострами. Кто-то полез купаться, а кто искать раков.

Сняв доспехи и камзол я сидел на попоне у палатки и смотрел на городские огоньки.

Город, скорее всего не будет спать эту ночь. Наш внезапно появившийся отряд нагнал на них страху. В прошлом году я захватил этот город с пятью сотнями арбалетчиков не потеряв ни одного человека. Теперь такое вряд ли получиться....

Майк и Дуган принесли к моей палатке ведро полное раков. Мальчишки были в полном восторге. При свете костра черные речные латники грозно шуршали, растопырив усы и выставив клешни.

-Ваше величество, их там просто тьма!

-Ну — и — ну! Отличный улов! Теперь сварите их побыстрее!

Майлз Гринвуд подошел к моему костру во влажной рубашке и с мокрой головой.

-Отличная освежающая вода! Я искупался, ваше величество!

-Мои парни наловили раков-приходи, составишь компанию.

-С удовольствием, государь!

Баронет упорно называл меня "ваше величество", хотя всем людям ближнего круга я сразу же посоветовал обращаться ко мне по имени, как раньше.

Майлз легко и быстро завоевал уважение и авторитет среди латников. Его участие и победы в гвинденхоллском турнире были у всех на слуху. Я присвоил ему чин капитана.

Его отец-старый барон Гринвуд сидел в своем замке безвылазно и своей вассальной клятвы мне так и не принес. Я предпочел сделать вид, что не помню об этом. Хорошо, что на землях севернее Клайва таких упорных стариканов больше не было, иначе пришлось бы "ломать его об колено". Непокорные и строптивые бароны за моей спиной во время войны смертельно опасны.

Никто не задал мне ни одного вопроса об Адель. Моя коронация словно возвела между мной и моими людьми высокую стену. Но, надев корону только для того чтобы обезопасить себя и своих детей и я не ожидал этого отчуждения и растущего одиночества. Королем быть не легко, как оказалось....

Потом мы с Майлзом ели еще горячих раков, взламывая их красные доспехи и наслаждаясь нежным мясом. Майлз старался брать раков помельче, а крупных подсовывать мне. Майк принес нам в серебряных кубках горячий смородиновый отвал и пшеничные сухари.

Капитан Макгайл пришел и доложил о выставленных постах и пароле на эту ночь.

Я отправил офицеров отдыхать и в сопровождении неотступного Гвена прошел вдоль берега выше по течению, за пределы лагеря, накинув плащ с капюшоном. В сумерках становилось прохладно. Гвен держался ко мне поближе. Берег мою жизнь, а может, наслаждался отсутствием комаров. Эти кровососы никогда ко мне не приближались. Моя драконья кровь явно была им не по вкусу.

Я приказал Гвену остаться на месте и спустился к самой воде, рядом с зарослями камыша. Влажный грунт чавкал под моими сапогами. Здесь было тихо и темно. Луна сегодня отдыхала, и на безоблачном небе горели россыпи звезд. Поверхность вод слегка мерцала.

Глава 7

НОВАЯ ВСТРЕЧА

Дно здесь было пологим, и я вошел в воду почти по колено. Нагнувшись, я коснулся руками воды и послал мысленный вызов.

Дева реки явилась быстро, словно ждала этого весь день.

Она села у моих ног. Прохладная рука обняла мою ногу чуть выше колена. Она улыбалась. Ее голубоватое тело слегка светилось в темноте. На груди мерцало ожерелье подаренное мною.

"Ты звал меня, мой повелитель..."

"У тебя есть имя, дева вод?"

"Шелл-мой отец и я тоже Шелл..."

"Мне нужна помощь, Шелл."

"Построить еще один брод?"

"Старинный мост ниже по течению-ты можешь его обрушить?"

Дева вод была удивлена.

"Мост мешает моему повелителю?"

"По нему могут придти с юга мои враги и ударить мне в спину. Мост мне мешает."

"Когда его строили, королевский маг заключил с отцом сделку-мы обязались хранить его и оберегать."

"Что вы получили взамен?"

"Я не могу сказать,мой повелитель..."

"Ты не можешь мне помочь?"

"Я могу размыть и обрушить насыпь на южном берегу у самого моста,но люди восстановят все быстро..."

"Неделя у меня будет?"

"Конечно мой повелитель..."

"Сделай это через два дня,Шелл и я тебя отблагодарю по-королевски! Чего ты хочешь? Какой подарок?"

"Я хотела бы разделить с тобой ложе,но в твоем лагере нет женщины чье тело я бы взяла на время...Я скучала по тебе..."

"А я скучал по тебе..."

Наклонившись я поцеловал ее ледяные красивые губы.

"Хочешь сделать мне подарок-приди с женщиной ночью на берег..."

Она выскользнула из моих рук и без всплеска исчезла под водой,словно мне все причудилось.

Я вернулся к Гвену. Сапоги промокли и в них противно хлюпало.

Мой горец спал на траве. Похоже, этот внезапный сон ему принесла дева вод.

На следующий день после полудня на нашем пути встал замок. Небольшой каменный замок с одной башней, он треугольником возвышался на мысе в месте, где речка— приток соединялась с Шеллом.

Я приказал развернуть стяг с драконом, и подъемный мост был опущен к нашим ногам.

Хозяин замка — рыцарь Бейли встретил нас в воротах.

-Счастлив, приветствовать короля Севера в своем скромном жилище!

Седовласый, но стройный, с поседевшей ухоженной бородкой, рыцарь Бейли располагал к себе. Он был обаятельным и гостеприимным. Есть люди которые с первой встречи и первого взгляда вам симпатичны и хочется быть рядом с ними слушать их, делиться с ними своими планами,мыслями. Разлука с ними тяжела, а встреча-радостна.

Рыцарь Бейли очаровал меня, он чем-то неуловимо напоминал мне отца.

Для моих офицеров в замке был накрыт стол. Для моих воинов выгнали целое стадо свиней. Вскоре в лагере среди костров раздались их предсмертные визги. Мои парни взялись за жарку мяса.

Я отклонил предложение рыцаря выкатить бочки с элем.

-Мои люди должны иметь трезвую голову. Я следую в Давингтон, чтобы взять город под свою руку по соглашению с герцогом.

-Да, да, о том чудесном исцелении мне известно, ваше величество! Вы спасли герцога от ужасной участи и город всего лишь город, а герцог получил здоровье!

В зале, среди охотничьих трофеев висело оружие. Шкуры животных покрывали каменный пол.

Красное вино с юга мы все же попробовали.

-Вино из подвалов монастыря Святой Жильберты?

-Ваше величество узнали его по ореховому привкусу?

-Во время турнира в Гвинденхолле с бароном Эльсинером мы его не мало выпили!

После славного ужина, мои офицеры вернулись в лагерь. Я же сыграв партию в шахматы с хозяином остался ночевать в замке. Мои пажи, Майк и Гвен с горцами расположились под навесами во дворе на свежем душистом сене. Я им невольно позавидовал.

Рыцарь Бейли лично сопроводил меня в комнату, где мне застелили постель. Высокий потолок, дубовые панели на стенах. Окно, забранное кованой решеткой выходило на реку.

Мы распили с хозяином еще по кубку прекрасного вина. Он пожелал мне приятного отдыха и хороших снов и удалился с поклоном.

Майк помог мне раздеться и отправился спать за дверь. Там же находились двое из моей горской охраны-крепкие парни с обнаженными мечами-бастардами. Они не заснут.

От вина моя голова отяжелела, в ушах шумело и, зевая, я отправился в постель. Горевшая свеча меня беспокоила, и пришлось встать ее погасить. Но я не успел.

Из-за балдахина, что укутывал изголовье кровати, выдвинулась женская фигура. Она сделала несколько шагов ко мне. Я, тупо улыбаясь, ждал.

В короткой рубашке и с распущенными волосами улыбающаяся речная дева вышла на середину комнаты и легким движением спустила рубашку вниз.

Хрупкие девичьи плечи, чуть приплюснутые груди с розовыми пятнами вокруг сосков, тонкая талия плавно переходящая в изгиб бедер, темный треугольник между сомкнутых бедер...Рубашка спускалась вниз постепенно открывая моего взгляду все великолепие юного женского тела.

Перешагнув через упавшую рубашку, девушка приблизилась ко мне и, подняв ладони, положила их на мои виски. Моя голова мгновенно прояснилась.

-У нас мало времени, мой король, иди же и возьми меня...

Время в объятиях моей речной подруги пролетело стремительно,как чайка над волной. Она зажигала изощренными ласками мою страсть и гасила ее своим гибким телом. Она знала о моих желаниях лучше меня и она была идеальной любовницей....

Ощутив мою усталость,она легко высвободилась из моих рук и села на постели. В полумраке ее лицо смутно белело.

-Благодарю тебя,мой повелитель,за возможность снова ощутить земную, человеческую страсть и любовь...Я ухожу,но будь осторожен-рыцарь Бейли -вассал герцогини Бронкасл и он подсыпал сонное зелье в твой кубок.Он вскоре придет к тебе с кинжалом и мешком....

-С мешком?

-Мешок из кожи быка для твоей отрезанной головы приготовлен...

Я невольно пощупал свою шею.

-Лодка с гребцами ждет его внизу и он сразу должен уплыть...

-Кто эта девушка?

-Она внебрачная дочь рыцаря Бейли от простой крестьянки. Вот почему этот рыцарь живет один, здесь, вдали от общества....

-Он готов убить меня и оставить дочь здесь на смерть?

-Нет, он заберет ее с собой. Именно сейчас он поднимается в ее комнату, чтобы предупредить о внезапном отъезде. Я ухожу...

Обнаженное тело смутной тенью мелькнуло и исчезло. Только приятная усталость и чувство опустошенности внизу живота служили доказательством того, что все мне не приснилось. Рыцарь Бейли, что же мне делать с тобой?

Хозяин замка пришел тем же тайным ходом, спустя полчаса. С кожаным мешком и кинжалом. Он был обут в мягкие войлочные туфли и шагов не было слышно.

Осторожно он сдвинул перинку с тела, спящего в постели гостя и отпрянул с проклятьем. Вместо человека перед ним была свернутая одежда.

Сзади я попытался ударить его по голове канделябром. Но хозяин замка увернулся и нанес удар кинжалом. Порез на моей руке защипал и закровоточил. Сцепившись как два любовника в тесных объятиях мы с грохотом упали на пол. Шум был мне на руку. Бейли рвался из моих рук, но я крепко его держал.

На шум явилась моя охрана и Майк. Пока они пытались в сумраке разобраться,  где я, а где мой враг, Бейли нанес мне еще один удар кинжалом, но неудачно для себя.

Кинжал вспорол мою кожу на груди и, упершись в грудинную кость, соскользнул вниз. Моя рука перенаправила его движение.

Гвен с факелом в руке подоспел к концу схватки.

Я сидел на полу голым, обливаясь кровью, а Бейли, стоя на коленях, пытался вытянуть из своего солнечного сплетения свой же клинок.

Ему это почти удалось. Но мечи-бастарды обрушились на его голову. Мой гостеприимный хозяин пал под ударами и испустил дух.

Пока охранники рубили рыцаря, я спешно залечил свои раны.

Горцы, обернувшись, обнаружили меня в довольно жалком виде, трясущегося от холода, голого, перепачканного кровью.

Майк и Гвен ощупывали меня в волнении, ища раны на теле, а я слабо отбивался от них.

-Хватит щупать меня как девку! Я в порядке! Майк-мою одежду сюда! И воды-умыться!

Мои офицеры предложили перебить всех обитателей замка и сжечь его.

-Рыцарь Бейли поднял руку на короля-пусть все почувствуют вашу руку, государь!

Только барон Гринвуд высказал другое:

-Нет чести в убийстве невиновных, а виновный поплатился жизнью за свое вероломство.

-Барон Гринвуд прав и я не буду наказывать обитателей замка за поступок хозяина, да и замок мне пригодиться. Макгайл, назначаю тебя коннетаблем замка Бейли. Твоя рота останется здесь. Направь дозоры вверх и вниз по течению. Особенное внимание на паромную переправу у Шеллсбери. Если люди герцогов Бронкасл или короля Руперта попытаются переправиться на этот берег-пошли гонцов ко мне. Сам замок оборонять до последней возможности!

-Что делать с дочерью рыцаря, ваше величество?

-Она останется заложницей здесь, под твоей охраной. За ее здоровье и жизнь ты отвечаешь!

После ночи любви приказать зарезать девушку как овцу я не мог.

Глава 8

КРОВЬ И ВОНЬ

К Давингтону я подъехал во главе трех десятков своих горских телохранителей.

Весь остальной отряд под командой барона Гринвуда я оставил в аббатстве Святого Патрика в часе езды от города.

Большой отряд мог испугать стражу и ворота перед нами сразу же закрыли бы.

Обогнав купеческий неторопливый обоз мы подъехали к городским воротам. Высокая виселица привлекла мое внимание.

Две женщины со связанными за спиной руками, висели над землей. По черным вздувшимся лицам трудно определить возраст. Но по платьям видно, что одна горожанка или дворянка, а вторая из прислуги. Ветерок играл прядями белокурых волос.

Стражник лениво отгонял от виселицы мальчишек норовивших подбежать и заглянуть под юбки казненным.

-Кто эти женщины?

-Баронесса Корк со служанкой, сегодня утром вздернули за ведовство, ваша милость.

-У вас я вижу дела, ведет церковный суд?

-Аббат Червелл, ваша милость, вот уже неделю у нас в городе и нагнал страху на проклятых колдуний! А сегодня на рыночной площади будут руки рубить менестрелям, за оскорбление его величества богомерзкими песенками.

-Любопытно взглянуть!

-Поспешите, ваша милость, народа набежит пропасть! Близко не подъедете!

Мой отряд, оттирая крестьян и горожан, проехал по мосту и через открытые ворота. Стражники, около десятка, в нагрудниках и с алебардами, проводили нас внимательными взглядами.

Густая городская вонь окутала нас удушающим облаком.

Улицы провоняли дерьмом, задние дворы воняли мочой, лестничные клетки воняли гниющим деревом и крысиным пометом, кухни — порченым углем и бараньим жиром; непроветриваемые комнаты воняли затхлой пылью, спальни — жирными простынями, сырыми пружинными матрасами и едким сладковатым запахом ночных горшков. Из каминов воняло серой, из кожевенных мастерских воняло едкой щелочью, из боен воняла свернувшаяся кровь. Люди воняли потом и нестиранной одеждой, изо рта воняло гнилыми зубами, из их животов — луковым супом, а от тел старым сыром, и кислым молоком.

Изо всех окон города — с пятого, шестого, второго и прочих этажей на улицу льются помои. Особенно воспитанные люди перед этим, правда, кричат: "Берегись!" А те, кто внизу, втягивают голову в плечи и, ругаясь, бегут прочь. Их спасают только шляпы и капюшоны. Помои летят из окон, потом текут по улицам, ручейки собираются в реки. Запах стоит такой, что режет глаза!

Чертыхаясь, мы ехали по центру улицы. Улица была не мощеной и помои, и дерьмо чавкали под копытами лошадей.

Густонаселенный и многолюдный Давингтон был ужасающе грязен и вонюч!

Рыночная площадь была замощена булыжником, но под слоем грязи камней почти не видно. Чем дальше мы продвигались, тем гуще становилась толпа.

Впереди, напротив двуглавого собора виднелся помост, оцепленный алебардистами.

Благодаря лошадям мы пробились через толпу к самому оцеплению. Стражник, воняющий чесноком, растерянно уставился на меня. По помосту прохаживался палач в красной грязной накидке, раскладывал свои жуткие инструменты. Рядом с помостом горел костер и на нем помощники палача в котле перемешивали какое-то варево. У края помоста наскоро сбитая виселица с пятью приготовленными петлями.

Этот вонючий город мне очень не нравился! Возникла мысль вернуть его герцогу и порвать акт о передаче.

Толпа загомонила, засвистела. Повозка с осужденными показалась по узкому коридору из-за угла высокого каменного здания. Ее сопровождали два барабанщика, колотившие мерно по тугой коже и отряд стражи во главе с конным офицером.

Я оглянулся. Окна окружающих домов пестрели лицами любопытных. В толпе отцы подсаживали детей на плечи, чтобы лучше видели. Пять человек со связанными за спиной руками вытолкнули из повозки, и повели к помосту через коридор стражи.

Четверо мужчин в оборванной одежде и девушка с завязанным ртом. На помосте их поставили на колени.

Офицер поднялся на помост и махнул рукой. Барабаны смолкли.

-Во имя господа нашего! Да свершиться воля повелителя нашего, герцога Давингтонского! За оскорбительные и богомерзкие песни, бродяги, именующие себя менестрелями западного моря, приговорены к отсечению рук, чтобы больше не могли играть мерзкую свою музыку, а девица Молли приговорена к отсечению также и языка, дабы она не могла изрыгать хулу на нашего государя и святую церковь-нашу мать! Потом же надлежит повесить всех пятерых за шею пока они не сдохнут!

Приступай!

Толпа притихла. Забили барабаны.

Помощники палача подхватили девушку и потащили к скамье рядом с плахой. Она дико извивалась, но ничего не могла поделать.

Ее лицо показалось мне смутно знакомым. Она увидела меня и конных горцев в беретах. Как-то ей удалось сдвинуть повязку со рта, и хриплый надорванный голос перекрыл рокот барабанов:

-Лорд Грегори! Пощады!

Ей тут же закрыли рот.

Я пришпорил коня и смял стражника. За мной в прореху оцепления рванулись мои горцы.

Барабаны смолкли. Крики, визг.

Прежде чем стража опомнилась, мы достигли помоста.

-Офицер, остановите казнь!

-Кто вы и по какому праву мешаете свершению правосудия?

Спешившись, я прошел через строй стражников и поднялся на помост.

-Я лорд Холлилоха, граф Корнхолла и король Севера!

Мой голос гулко разнесся над площадью. Толпа притихла, но потом голоса вокруг разнесли:

-Лорд-дракон! Это он!

-Жители Давингтона! Мне как победителю турнира в Гвинденхолле, ваш герцог передал права сеньора на ваш город! Гвен — акт сюда!

Гвен выхватив из седельной сумки акт, протянул мне.

-Читайте и громко! — я сунул пергамент офицеру.

Тот растерянный и удивленный, развернул пергаментовый свиток и, запинаясь, прочел во всеуслышание то, что там было написано.

Эта новость поразила всех. Толпа загомонила, зашумела.

Повернувшись к палачам приказал:

-Снимите повязку со рта у девушки!

Мой приказ был мгновенно исполнен.

Несчастная упала на колени. Печальные голубые глаза, обветренные губы, синяк на щеке. Ей лет восемнадцать, не более.

-Лорд Грегори! Пощадите нас! Пусть просто повесят, но не рубят рук и не режут язык! Зачем нас увечить-если мы умрем здесь и сейчас?!

-Кто ты и откуда?

-Я — Молли, Молли из Гартунга...Я служила у вашей сестры, миледи Сью...Вы не помните меня?

У Сью было две служанки в Гартунге-Клауди и Молли...

-Как ты попала сюда? За что тебя осудили на смерть?

-За оскорбительные песенки про нашего короля Руперта ее казнят и немедля!

На помосте появились новые лица-аббат Червелл и барон Рамсей. Они приблизились ко мне на расстояние вытянутой руки. Барон Рамсей выглядел помятым и усталым, словно только что проделал долгое путешествие в седле. Аббат, наоборот был свеж и полон сил. Желваки ходили на его скулах.

-Вашего мнения, сьерры я не спрашивал!

-Это не наше мнение-это приговор суда, одобренный герцогом Давингтонским!

-Как новый правитель этого города я отменяю приговор, и сам вынесу решение в соответствии с виной этих людей!

-Вы не имеете на это права!

-Ты еретик, мятежник и сатанинское отродие! — завопил аббат, выкатив глаза. — Хватайте его!

Я выхватил меч-бастард и без замаха, продолжая движение, вспорол горло аббата. Захлебываясь кровь, он повалился на помост, пытаясь обеими руками зажать рану.

Барон Рамсей только успел положить руку на рукоять своего меча. Острие моего меча уже было под его подбородком.

-Вынимайте меч, любезный барон! На турнире наша схватка не была проведена-закончим дело здесь!

-Из-за этого говнюка Червелла я не готов сегодня умирать... — процедил сквозь зубы барон, не меняясь в лице и убирая руку с меча. — Но вы сегодня убили священника на глазах у всего города, и это обойдется вам очень дорого! Вы-глупец!

-Где ваш господин?

-Герцог два дня назад выехал в Гвинденхолл. Король собирает большой королевский совет, и ждите теперь большую армию на своих землях, лорд Грегори!

-КорольГрегори!

-Я не признаю вашей смешной коронации-вы самозванец!

Вспышка злобы молнией ударила мне в голову, и я воткнул меч прямо ему в рот и с хрустом повернул, пока он падал навзничь. Звон железа, крики и ржание коней.

Он бился в агонии, а я повернулся к своим людям.

Мои горцы сгрудились у ступеней ведущих на помост и рубились с офицерами барона Рамсея. Но офицеры быстро кончились. Я не успел поучаствовать.

Стража и жители разбегались во все стороны. Я увидел вокруг только спины. Палач с помощникам спрыгнул с помоста и исчез в толпе. Я обнажил кинжал и перерезал веревки на руках Молли и четверых мужчин. Они бросились целовать мои руки. Я грубо отстранил их. Приказал ближайшим горцам:

-Эгей, парни, возьмите этих людей в седла и уходим!

Один из приговоренных, молодой парень, почти совсем мальчик, худенький и глазастый воскликнул:

-Я знаю короткую дорогу к городским воротам! Позвольте, милорд, я проведу?!

-Гвен возьми его к себе и езжай вперед!

Через несколько мгновений наш отряд уже скакал прочь от вонючего и кровавого места.

Глава 9

МЕНЕСТРЕЛЬ И РЫЦАРЬ

Мы благополучно выбрались из города через северные ворота. Паника и суматоха сюда еще не добрались, и стража пропустила нас.

В аббатстве Святого Патрика мои люди дремали после обеда, когда туда явился мой маленький отряд.

Я занял помещение по соседству с часовней и потребовал обед.

Молли из Гартунга я приказал привести ко мне.

Она вошла и сразу же опустилась на колени.

-Так ты поешь песни, Молли?

-Пою, государь, а также играю на арфе, лютне и свирели....

-Что за песня, оскорбляющая короля, привела тебя на эшафот? И кто те четверо мужчин?

-Эти люди, государь, музыканты, менестрели. Они пришли в Гартунг и уговорили меня ездить с ними по королевству и зарабатывать пением. Они сказали, что у меня чистый и звучный голос. В Гартунге я играла на свирели для миледи и ваших людей.

-Много ли ты заработала своим голосом, Молли?

Она потупилась.

-Откровенно говоря, государь, хватало только на хлеб и эль...

-Твои родители живы?

-Я сирота, государь.

-Садись рядом, Молли, сейчас принесут обед. Ты проголодалась, я полагаю?

-Последние два дня, после оглашения приговора нас совсем не кормили, государь.

-Так ты не споешь мне песенку про короля?

Голубые глаза сверкнули исподлобья.

-Это не песня, государь, а так... короткий куплет...

-Прошу!

Молли откашлялась в кулак, прочищая горло и вполголоса напела:

-Безумец на троне,

В отцовской короне

Не правит никем и ничем!

Но лордам спесивым не нужен король,

Для них и бревно сойдет на эту роль!

Я усмехнулся.

-Твоя шутка, Молли опоздала на целый месяц! Король Руперт уже не безумен, к сожалению и я этому причина...

-А чем же ты оскорбила церковь?

-Государь, вы не будите сердиться на меня?

-Спой, девочка, не бойся, я не аббат и не епископ!

Молли улыбнулась и также вполголоса пропела:

-Жирный епископ, имеет толстый лоб,

И обширное жирное пузо!

Не увидит член он свой

Коль нет зеркала под рукой!

-И за это вас осудили?

-Не только, государь...Еще я пела песни о море и драконах...

-О драконах?

-Я осмелилась петь песни миледи Сью...

Дверь отворилась. Вошли мои пажи с блюдами .Жареная курица в окружении ломтей жареного бекона. Ломти хлеба. Копченый окорок, нарезан тонкими ломтиками. В кувшине что-то плескалось весьма зазывно.

-Дуган принеси прибор для нашей гостьи!

Молли сидела, сжав руки между колен обтянутых юбкой и смотрела на еду не отрываясь.

Непосредственная и не трусливая певичка мне понравилась.

В кувшине оказалось белое монастырское вино.

Я отпустил пажей, и сам налил вино для девушки.

Она покраснела и робко взяла кубок в руку.

-За твое спасение, Молли!

-За ваше здоровье, государь и ваше доброе сердце!

А после вина мы набросились на еду. Голодная Молли уже не стеснялась. И пару раз мы одновременно брались с двух сторон за один и тот же кусок мяса.

Я смотрел на мою гостью и думал о том, почему церковь так жестока к женщинам. Почему для церкви женщина-человек второго сорта и при этом очень опасное создание, готовое броситься в бездну порока и объятия сатаны? Почему так свирепо преследуют ведуний и почему королевские маги всегда были мужчинами?

Насытившись Молли отодвинулась от стола, аккуратно облизнув замаслившиеся пальцы. К ножу и вилке она не коснулась и ела руками — видимо не имела опыта работы с такими "инструментами".

-Я предлагаю тебе и твоим менестрелям остаться в моем лагере. Благодарных слушателей вы здесь найдете много. Свое покровительство я вам обеспечу. Потом поедем в Корнхолл. Там на севере мало хороших музыкантов и мне при дворе пора бы завести своих менестрелей.

-Мы счастливы вам повиноваться, государь...Вот только инструменты у нас отняли...

-Я найду вам новые. Иди отдыхай, Молли.

-Вы спасли меня от ужасной участи, государь, и я никогда этого не забуду!

Постучав, ко мне вошел барон Гринвуд и остановился у двери, скрестив руки на груди.

-Ваше величество, я услышал о происшедшем в Давингтоне...

-Что тебя встревожило?

-Вы совершили ошибку, государь, прилюдно убив аббата и барона!

-Майлз, я-король и я решаю, кому и когда умереть!

-Государь, недостойно убивать безоружного и не обнажившего оружие...

-Они оскорбили меня прилюдно, Майлз и за это умерли!

-Я ваш вассал, государь и любое бесчестие ложиться также и на меня...

Подойдя к своему вассалу, я заглянул в его глаза. Его взгляд был тверд.

-Недостойно рыцаря обманывать своего господина и лгать о болезни отца, из-за которой он не в состоянии принести вассальную клятву...Ваш отец по-прежнему вассал герцогини Бронкасл, Майлз! Я не хотел этого говорить, но ваши упреки меня рассердили!

Я не только ваш господин, но я ваш друг, Майлз. И никогда не покрою ваше имя позором!

Поверьте-я поступил в Давингтоне правильно и нет бесчестия в том, чтобы раздавить ядовитую гадину, готовую укусить тебя в следующий миг...Довольно об этом!

Даю час на сборы, и выходим в направлении Хагерти. Там присоединимся к нашим основным силам и начнем большую настоящую войну. Король Руперт нам в этом поможет!

Глава 10

ОСАДА

Хагерти не открыл мне ворота. Другого собственно и не ждали.

Я приказал разбить лагерь недалеко от дороги ведущей к городским воротам.

Арбалетчики засучили рукава и вырыли вокруг лагеря ров. Землю набросали внутрь, и получился вал. Несколько обезопасив себя от внезапного нападения, я выслал дозоры на юг в сторону Давингтона.

На следующий день подошли основные силы-горская пехота под командой Крейга и Жасса.

Я приказал также и для пехоты создать укрепленный лагерь с валом и рвом. Теперь по обе стороны дороги имелись укрепленные лагеря. Засиживаться долго в осаде я не планировал и на следующий день обе бомбарды были установлены прямо напротив ворот вне досягаемости вражеских арбалетчиков.

Под белым флагом в город отправился барона Гринвуда, но коннетабль Хагерти — граф Синклер не пожелал вести переговоры. Видимо он был зол за прошлогодний позор, когда я, захватив ворота, проехал с тремя ротами до порта и обратно не встретив никакого сопротивления.

Фостер доставил мне сведения о городском гарнизоне.

Две тысячи пехотинцев из них половина лучники и арбалетчики. В распоряжении графа Синклера не было конных рыцарей. Внезапной вылазки не стоило опасаться. Горожане не были настроены, драться всерьез и умирать за герцогиню Бронкасл. Хагерти был владением этой семейки около пятидесяти лет. Герцоги держали город за горло много лет и преданные им люди здесь не водились. Фостер также представил мне интересное предложение одного старого знакомого.

Жасс предложил направить обоз в ближайший лес для заготовки фашин-чтобы завалить ров перед воротами, но я решил попробовать другой метод.

С утра, сразу после завтрака бомбарды начали обстрел. Вся моя армия наслаждалась ранее невиданным зрелищем.

Гром, молния и черный мячик снаряда улетал к башне ворот.

Каждой удачное попадание сопровождалось криками восторга и одобрительным свистом. Ворота были проломлены первыми же выстрелами. Остальные снаряды крушили башню и находящиеся рядом стены. Обломки сыпались в ров. В Хагерти бил набат на колокольнях. Но находиться у ворот воины гарнизоны были не в состоянии и торчали на стенах, подальше от башни ворот. В обед был сделан перерыв, чтобы поесть и охладить бомбарды. Потом обстрел продолжился до сумерек.

К вечеру все затихло.

Но в городе не спали и видимо пытались заделать пробоины в воротах и стене. Огни факелов метались там во множестве.

Начальник над бомбардной командой, один из помощников Мадзини, по фамилии Уэсли явился ко мне с докладом. Выходило, что снарядов хватит только еще на три дня такой бомбардировки.

Утром стрельба была продолжена и к полудню два верхних яруса башни рухнули вниз, в ров, засыпав его на протяжении примерно двадцати шагов. Это событие вызвало бурю восторга в наших лагерях. Бомбардиры стали самыми главными и уважаемыми людьми в моей армии. Все хотели с ними подружиться или выпить эля. Моя армия быстро начала приростать-но только не воинами. Торговцы едой и элем, гулящие девки, разные бродяги слетались отовсюду как пчелы на мед. Я запретил чужакам входить в лагерь, но за его пределами возник новый лагерь. Там всегда можно было найти выпивку и сговорчивых девок. Если осада продлиться месяц, то в этом лагере обитателей станет не меньше чем в моей армии!

Жасс предожил разогнать этих прилипал, послав несколько рот горцев.

Я отклонил это предложение. Воины должны сбрасывать напряжение, а если нельзя сцепиться с врагом, то расслабиться очень даже нужно. Несколько тысяч молодых мужчин и без женщин — это опасная и непредсказуемая сила.

Люди Фостера крутились в этом стихийном лагере, и все сомнительные личности были под присмотром.

На третий день Хагерти ждал штурма, но я приказал провести смотр своих отрядов и потом объявил выходной день. Крейг и Жасс были удивлены, но вопросов не задавали. В положении короля есть и хорошие стороны!

Подремать после обеда мне не дали. К моей палатке в сопровождении конных горцев приехала Бернадетта. Ее сопровождал конный паж, смутно знакомый мне подросток...

-Ваше величество не прогонит свою сестру?

Я помог ей сойти с коня. На несколько мгновений баронесса оказалась в моих объятиях.

-Вы не скучали по мне, Грегори? — шепнула она мне на ухо, привстав на цыпочки.

-Безумно!

-Обманщик! — она ущипнула меня на руку.

-Прошу в мою палатку! Вы голодны, баронесса?

-После конной прогулки у меня всегда разыгрывается аппетит!

-А ваш паж?

-Это мой брат-Ричард! Вы не помните его, государь?

-Рад видеть, тебя, Ричард! Ступай к моим пажам-они тебя покормят.

Расположившись в походном кресле, я наблюдал за Бернадеттой. Она обгрызала куриное крылышко и болтала без умолка.

-Представляете, Грегори, какая скука в нашем замке?! Отец запирается в кабинете на весь день, сестра бродит по коридорам как призрак и не говорит ни слова. Вы же знаете мой характер?! Скучное сельское житье не для меня! Я так обрадовалась, узнав о том, что вы здесь, рядом! Ричард просто боготворит вас и мечтает о службе у вас, государь!

Пустая болтовня ее, почему-то не раздражала. Может быть, я на самом деле скучаю среди мужчин без женской болтовни и их извечного кокетства...

Мысли об Адель не доставляли удовольствия. Но Бернадетта похожа на нее и не похожа одновременно.

-Вы удалили Адель в изгнание, и я ни о чем не знаю?! Но ваш гнев, надеюсь, на меня не распространен, ваше величество?

-Нет, Бернадетта, на вас я не держу зла...

Запив свой короткий обед вином, Бернадетта устремилась ко мне. Не успел я моргнуть, как она уже была на коленях у моих ног, а ее руки сжимали мои.

-Расскажите мне, Грегори, в чем причина вашей размолвки?!

Знакомый блеск зеленых глаз...

Я рассказал Бернадетте о предательстве Адель.

-Ох, бедный Грегори... — ее глаза наполнились слезами-Моя неблагодарная сестра разбила вам сердце! Чем наша семья может смыть этот позор и вернуть благосклонность вашего величества?

Бернадетта не теряла времени даром. Плутовка явилась занять освободившееся место в моей жизни и в постели и не особенно это намерение скрывала...Я осаждал Хагерти, а Бернадетта явилась брать в осаду меня.

Неделю уже у меня не было женщины...В памяти всплыло обнаженное тело Бернадетты в палатке под Гвинденхоллом. Она стояла спиной ко мне и расчесывала волосы после купания. Тогда я принял ее за Адель, сходство фигур двух сестер было просто удивительным...

-Я веду осаду, моя дорогая сестрица, и не смогу уделять вам достаточного времени, увы!

-Даже несколько минут в вашем присутствии для меня бесценны!

Ее рот приоткрылся, и розовый язычок медленно прошелся по краю верхней губы. Зеленые глаза чуть сощурились. Я ощутил напряжение внизу живота. Бернадетта разбудила мою похоть.

Но к счастью или, к сожалению, нам помешали.

Пришел Дуган и сказал, о том, что Фостер ждет моего приема. Бернадетта резво поднялась с колен и, улыбаясь, покинула мою палатку.

Молли у костра пела, акампанируя себе на лютне. Ее лицо печально-задумчиво и взгляд устремлен вдаль.

Есть такие дороги — назад не ведут.

На чужом берегу я прилив стерегу.

Паруса, обманув, ветер стих навсегда,

Плоским зеркалом стала морская вода.

Обернуться бы лентой в чужих волосах,

Плыть к тебе до рассвета, не ведая страх,

Шелком в руки родные опуститься легко —

Вспоминай мое имя, прикасайся рукой.

Я по дну бы морскому навстречу пошла,

Только в компасе старом сломалась игла.

Парус стерся до дыр от палящих светил,

Да и ветер попутный меня невзлюбил.

Ветер, брат ты мой, ветер, за что осерчал?

Хороню в себе боль и венчаю печаль.

Бурунами морскими пробежать нелегко —

Вспоминай мое имя, прикасайся рукой.

Она пела, а я слышал голос Сью. Моя сестра тосковала и печалилась. При свете костров лица окружавших меня людей казались родными и близкими. Но рядом не было ее, моей единственной и любимой Сью...и только это имело значение...

Глава 11

НОЧНЫЕ БЕСЕДЫ

Моряки гребли умело. Весла погружались в воду без плеска, легко, даже как бы нежно касаясь поверхности моря.

Впереди светился фонарь на корабле наш ориентир. Мои горцы сидели тихо. Морская прогулка для них, как и для меня была новинкой. Только новинка эта не доставляла радости. Кругом тьма-внизу и на небе.

Сотня горцев и сотня арбалетчиков уже погружены на корабль капитана Мелиссио. Я плыл на последней лодке.

Фостер еще до начала осады нашел в гавани Хагерти капитана Мелиссио и передал ему старый долг с процентами-пять фунтов чистого золота.

Капитан пожелал продолжить столь выгодное сотрудничество и предложил план по захвату Хагерти со стороны порта. Все силы гарнизона стянуты к стенам и в порту только немногочисленная стража. Городские кварталы не отделены от порта стеной и потому войдя в порт-войдем и в сам город.

Благодаря Фостеру, моему незаменимому Сэмми я знал о Хагерти все. Я знал, где ночует коннетабль граф Синклер и решил захватить его спящим и принудить отдать приказ о сдаче города.

Крейг Макконохи и Жасс выступили решительно против того чтобы я шел на корабле в порт. Каждый предлагал себя на место командира десанта, но я был тверд.

Черный борт корабля рядом. По веревочной лестнице мои горцы быстро поднялись наверх. Карабкаться по вихляющейся лестнице неприятное занятие. На мне только кольчуга и никаких лат. Но и с таким грузом нелегко забираться наощупь на корабль!

-Приветствую вас, государь на борту "Ласточки"!

-Приветствую вас, капитан! Удача вам не изменила, и вид у вас цветущий!

Капитан захохотал, тряся животиком.

Через час "Ласточка" плотно загруженная моими людьми вошла в порт Хагерти и встала к причалу. Гавань эту и прилегающее побережье капитан Мелиссио знал как свой карман. На входе в бухту Хагерти горел большой масляный фонарь на башне маяка. Сам же город с моря почти не различим, только редкие огни видны.

За фальшбортами сидели наготове мои арбалетчики. Всем своим я приказал повязать на шею кусок белой ткани, чтобы отличить своих от врагов в темноте.

Несколько простыней было порвано в клочья для этой цели.

Корабль вздрогнул, коснувшись пристани, забегали матросы с канатами.

-Эй, Мелиссио, пивное брюхо! Ты сегодня припозднился!

-Зато мой корабль набит под завязку упитанными баранами!

-А почему не слышно блеянья?

-Бараны тоже ночью спят, дружище!

Загремели сходни под ногами людей с причала. Двух стражников сбили с ног и скрутили мгновенно. Поднявшись на ноги, я не увидел на причале никого. Догорающий костер бросал неровные тени по сторонам. Тускло светился фонарь на столбе в конце причала. Окна домов, смотрящих на порт темны, темны улицы.

-Вперед!

Арбалетчики первыми сбежали на причал и дальше на землю, занимая позиции полукругом. Я сошел на землю вместе с горцами и с зажженным факелом в руке двинулся в город во главе отряда вверх по склону.

Коннетабль Хагерти проживал в собственном доме на улочке прилегавшей к рыночной площади. Трехэтажный дом, зажатый между соседними домами светился только окошком при входе. У коновязи, рядом с лошадьми дремал солдат. Нет, не дремал, он был мертв.

Двое горожан, вернее это были люди Фостера, приблизились к нашему отряду и подтвердили, что граф Синклер приехал ночевать домой и пока не покидал его.

Арбалетчики заняли позиции по обеим концам улицы. Пехота рассыпалась вдоль стен домов.

Фостер постучал в дверь.

-Кто здесь? — отозвался хрипловатый голос.

-Срочное донесение графу Синклеру!

Загремел засов, дверь открылась. Привратнику вспороли горло, и он упал без звука. Мои люди хлынули в дом.

Я вошел следом. Гвен Макнилл зажег свечи на столе. Просторная комната медленно осветилась разгорающимися свечами. Кругом темное дерево. Даже потолок обшит дубовыми панелями. Я сел на скамью и решил подождать.

Ждать долго не пришлось, подталкиваемый Фостером вниз по лестнице спустился высокий сутулый старик в длинной ночной рубахе. Вернее его спустили два горца, державшие под руки. Рот старика был, затянут туго платком.

Глаза графа сощурены, он смешно моргает, часто-часто.

-Вы, граф еще не решили, что это-реальность или приснившийся кошмар? Сэмюель снимет повязку с вашего рта, если вы обещаете не шуметь. Хорошо?

Старик кивнул и по моему знаку платок со рта коннетабля был снят.

Он подвигал челюстью.

-Кто вы такие и что вам от меня надо?

Я поднялся со скамьи и представился:

-Лорд Грегори, король севера.

Синклер пошатнулся. Но горцы крепко его держали.

-Вы пришли убить меня? Как барона Рамсея?

-Вы торопитесь умереть, как барон Рамсей?

-Я прожил долгую и честную жизнь и не изменял своему господину...К смерти я готов!

-Мне нужен Хагерти, дорогой граф! Ваше сопротивление только принесет новые жертвы. Вы то пожили, но ваши люди и горожане явно к смерти не готовы!

-Моей капитуляции вы не получите! Вы можете взять мою жизнь, но две тысячи клинков поднимутся вам навстречу!

-Подумайте хорошенько! Когда мои люди войдут в город грабежи и насилие трудно будет остановить!

-Мне нет дела до этих грязных горожан. Люди Хагерти — бунтовщики, воры и неверные подданные! Мой же долг перед герцогиней Бронкасл-удержать город!

-Вы сделали свой выбор, граф, и я его уважаю. Сэмюэль проводи графа в его опочивальню.

Что ж этот вариант не получился. Пора пустить в ход следующий вариант.

Я вышел на улицу и отдал приказы. Ночной город вокруг был, тих и темен.

Я шел впереди колонны, сжимая факел в руке. Упрямство графа, покойного уже, графа, дорого обойдется Хагерти. Немного погодя меня догнал Фостер с мешком в руке.

Небольшая площадь перед разрушенными воротами в город была ярко освещена факелами. Проломы в стене и на месте ворот завалены камнем и бревнами. Множество воинов гарнизона спало под стенами с оружием наготове.

-Где капитан Дойл? — я пинком разбудил ближайшего воина.

Он сел, ошалело, моргая, с трудом понимая, что от него хотят.

-Вставай бездельник и найди капитана Дойла! — рявкнул на него Гвен.

Воин подскочил на месте и побежал в сторону ближайшего от стены здания-двухэтажного дома с вывеской оповещавший, что здесь находиться таверна.

Мои люди, развернувшись в две линии остановились. Арбалеты были взведены.

Я вошел в таверну. На лавках и столах спало множество воинов. Разбуженный мной солдат осторожно толкал кого то храпевшего под плащом на скамье у окна.

Офицер сел и злобно выругался.

-Забери тебя дьявол, Саймон! Я только что заснул!

-Капитан Дойл?

-Да, это я, а вы? Не имею чести вас знать!

-После смерти графа Синклера-вы самый старший офицер гарнизона.

-Граф умер?

-Да, сегодня ночью. Вам нужно выбрать одно из двух-жизнь или смерь!

Сдайте город и сохраните жизни себе и своим людям или смерть для всех вас! Город занят моими людьми. У вас остались только те люди, что находятся на этой площади. Убивать спящих бесчестно, но если вы выбираете смерть, я отдам приказ резать спящих.

-Кто вы, черт побери!

Я наклонился ближе к лицу молодого офицера и заглянул в его измученные бессонницей глаза.

-Я-король Грегори, разве это не ясно?

Капитан откинулся к стене и застонал.

-Это бред...Это мне сниться...

-Просыпайтесь Дойл и делайте свой выбор!

-Граф Синклер действительно умер?

-Мертвее мертвого! Сэмюель!

Фостер вытряхнул из мешка окровавленную голову коннетабля Хагерти на колени капитана.

Капитан вскрикнул и, поднимаясь, выхватил из ножен меч. Но меч Гвена был наготове. Он мгновенно проткнул горло офицера. Обливаясь кровью, Дойл упал на пол.

Горцы, вошедшие за мной в трактир, начали избиение спящих. Я вышел на площадь и приказал начать атаку. Защелкали арбалеты, крики раненых взорвали тишину ночи.

Гвен и его люди подожгли трактир, а при свете пожара защитники города были сметены со стен залпами арбалетов. Тела падали на кучи обломков. Оставшиеся без командиров воины Хагерти поспешили укрыться в темноте ближайших улочек. Горцы под прикрытием арбалетчиков споро разобрали верхнюю часть баррикады на месте ворот.

В городе загорались огни, а чуть позже забил набат колокол на церкви.

Шум многочисленных ног, горящие факелы, звон стали.

Я поднялся на полуразрушенную стену. Словно огненная река текла к городу. Горская пехота спешила мне на помощь с факелами в руках.

Глава 12

ПРОГУЛКИ ПО ХАГЕРТИ

Мои люди были разочарованы, так как я не дал им порезвиться в Хагерти. В город вошли только две тысячи горцев. Одна тысяча заняла стены, а вторая тысяча — порт и основные площади, а также перекрестки улиц. Тем не менее, всем роздали по 5 талеров, а тем, кто был ночью со мной по 10 талеров. Команде бомбардиров я велел выдать мешок с талерами, ровно 20000.

Со своими телохранителями я направился в аббатство Святого Луки, что находилось внутри города и служило резиденцией епископу Иоанну. Он сразу же меня принял.

Я поцеловал руку епископа и получил его благословение. Закончив с условностями, перешли к делу.

-Сын мой, до меня дошли слухи из Давингтона...

-О том, что я убил аббата Червелла?

-Да, и об этом тоже.

-Я убил аббата в ответ на его оскорбления, святой отец и нисколько об этом не жалею!

-Это большая ошибка, сын мой! Вам грозит отлучение от церкви, вы это понимаете?

-Все это уже случилось, отец Иоанн, поговорим лучше о том, что нас ждет сегодня и завтра! Город в моих руках. Я оставлю здесь гарнизон и отправлюсь к Давингтону. Герцог Давингтонский обязан передать мне этот город, и я добьюсь исполнения обязательств!

Ваши права как церковного владыки Хагерти я никак ущемлять не собираюсь. Я даже закрою глаза на то, что игорные дома и притоны со шлюхами в порту принадлежат вам!

-Что вы такое говорите?!

-Не спорьте, отец Иоанн! Давайте договоримся сразу-я не трогаю ваших дел, а вы не касаетесь моих и занимаете ко мне полностью лояльную позицию! В ответ я обеспечу вам свое покровительство и небольшие бенефиции, скажем по 10000 талеров в месяц?

-По 2000 талеров!

-Хорошо, согласен! В этом кошеле первая часть, вторую я пришлю к вечеру. На сегодняшней обедне я жду от вас соответствующей проповеди...

При свете дня Хагерти мне больше понравился, чем ночью.

Каменные дома, мощенные булыжником улицы, решетчатые ставни на окнах вторых и третьих этажей.

На окнах первых этажей фигурные кованные решетки. В Хагерти помои и ночные горшки не выплескивали из окон, здесь еще работала старинная дренажная система-выложенные из камня коридоры под улицами несли нечистоты вниз по склону в бухту.

Порт находиться ниже, чем городские кварталы. Хагерти-город бегущий с холмов к морю...

Сев в седло у аббатства на холме, я видел спускающиеся вниз ряды черепичных крыш, а потом широкую полосу зеленоватого восточного моря. Свежий ветерок, налетавший из этой дали приятно овевал лицо.

Еще полтора столетия назад Хагерти назывался Хагертоном, здесь была столица короля Магнуса и стяги с золотыми лилиями на красном развевались над башнями.

В церкви собрались главы городских цехов, самые богаты и влиятельные торговцы, а также аристократы, постоянно живущие здесь.

Конечно, их привела сюда под каменные своды не их воля. По адресам в списке, составленном Фостером, мои горцы прошлись и привели этих людей. У них при входе отобрали все оружие.

При моем появлении голоса возмущенных горожан начали стихать и когда в сопровождении офицеров я дошел до алтаря воцарилась тишина.

-Я собрал здесь вас-самых видных, влиятельных и богатых горожан не для того чтобы просто посмотреть на вас или потребовать выкуп! Хагерти взят мною не для грабежей и насилия. Я желаю для вашего города только процветания и мира.

Бронкасл больше не вернется сюда как господин и правитель! Все подати и налоги отменяются! Все прежние долги герцогам и их людям также не подлежат уплате!

Вам надлежит избрать городское управление в составе десяти советников. Это управление и будет управлять городом. Я же, как король Севера жду от вас лояльности и преданности. Мой гарнизон останется в городе, но коннетабль городом управлять не будет.

В этом городе, как и на всех моих землях, деятельность церковных судов прекращается.

Решение о казни за любые преступления здесь отныне принимаю только я.

Преследование за ведовство я также запрещаю.

Сейчас я выйду, и двери будут закрыты до тех пор, пока вы не изберете десять советников в городское управление. Они будут говорить со мной от вашего имени. Желаю вам поспешить с мудрым решением!

Глухой ропот был мне ответом. Но открыто никто не возмутился и не высказал возражений. Я их ошеломил ...

Вопли раздались позже, когда двери церкви были заперты и заложены толстыми деревянными брусами снаружи.

Отловленные по городу воины Синклера под присмотром моих горцев разбирали завалы и обломки у городских ворот.

Вернувшись в лагерь, я собрал офицеров и отдал приказы.

Завтра с утра моя армия должна выступить на юг к Давингтону. Я отправил гонцов в Корнхолл к Бертольду Тудору с требованием доставить еще провиант и снаряды для бомбард. На землях севернее Шелл только один город не был сейчас в моей власти-Давингтон.

Обедал я вместе с Бернадеттой.

Моя гостья была весела и очень любознательна. Ей хотелось знать все подробности ночного боя. Но я ее огорчил, ограничившись рассказом в общих чертах. О капитане Мелиссио и о подробностях смерти графа Синклера и капитана Дойла я умолчал намеренно.

-Ваше величество сегодня немногословны...

Бернадетта печально вздохнула и потупилась.

-Мое общество вас тяготит?

-Нисколько, сестричка! Я очень рад, что вы здесь и скрашиваете своей красотой мне эти серые скучные будни военного лагеря!

-Я могу побывать в городе? Ваши люди никого туда не пропускают.

-Через несколько часов я возвращаюсь в город, и вы можете со мной проехаться туда и обратно.

-Туда и обратно... — Бернадетта стрельнула взглядом из-под ресниц. — Мне это нравиться, государь...

Выпроводив свою настойчивую гостью я приказал приготовить мне воду для купания.

В обозе имелся специально для меня большой деревянный чан.

Слуги быстро все приготовили, и я смыл грязь и пот этой ночи.

Солнце уже клонилось к закату и уже краем коснулось городских башен, когда мы с Бернадеттой, Жассом, Фостером и отрядом телохранителей выехали из лагеря в Хагерти.

Наша кавалькада проехалась по городу сначала до церкви.

Горожане пока не выбрали своих советников.

-Раньше много кричали, государь, а теперь вроде притихли... — усмехнулся капитан Макинтайр. Косой шрам на его правой щеке при этом перекосился.

-К утру, я полагаю, они договорятся...

Я пришпорил коня и мой отряд начал спуск по извилистым улочкам к порту.

Город уже погружался в сумерки, но здесь на причалах, освещенных последними лучами солнца, тонувшего в море, было светло. Золотистый свет закатного солнца окрасил дома, причалы и лодки рыбаков в яркие цвета.

Город понемногу оживал. Горожане робко выбирались из домов на улицы. Сейчас в порту рыбаки продавали свой дневной улов, и хозяйки с корзинками толпились возле лодок.

Появление моего отряда вызвало переполох. Женщины заметались как перепуганные курицы.

-Фостер, езжай и успокой их!

Кораблей у причалов не было.

"Ласточка" капитана Мелиссио уплыла еще до полудня. Я сполна расплатился с жирным хитрецом.

-Вы правы, государь, город без стены в порту-беззащитен!

-Я полагаю необходимо вызвать сюда Мадзини и поручить ему возвести стену, отделяющую порт от города. Вот только камень по побережью не подходящий — известняк.

Мы выехали к самому краю причала. В мутной воде у причалов полно всякого мусора. Воняло каким-то гнильем...

-Здесь я впервые увидела вас, мой государь!

-Почти год назад.

-Как много произошло событий за этот год! И я состарилась ровно на год! — капризно заявила Бернадетта, явно напрашиваясь на комплименты.

Сидя боком в дамском седле, в бархатном зеленом платье с пышными рукавами, она сегодня была изумительно хороша. Волосы в сетке и под легкой вуалью. Глаза сияют. Груди под корсажем вздымаются волной...

-Баронесса, я готов сосватать вам лучшего из холостяков королевства!

Этого Бернадетта не ожидала.

-Сосватать? — с ужасом переспросила она.

-Вот — Сэмюель Жасс-молод, хорош собой и холост!

Тут пришел черед ужасаться Сэмюелю.

-Пощадите, ваше величество!

-Баронесса вам не нравиться, дорогой друг?

Бернадетта и Жасс переглянулись. Друг от друга они были не в восторге, я это давно приметил.

-Король Грегори просто потешается над нами, Сэмюель!

-Вовсе нет, дорогая сестрица! Я обязан найти вам мужа среди знатных аристократов королевства. Жасс мой друг и у него впереди блестящее будущее. Вы будете отличной парой!

Лица Бернадетты и Жасса перекосились, словно они хлебнули уксуса.

Именитые горожане в церкви под вынужденным заточением быстро поумнели и к ночи они уже представили мне избранных советников.

Я приказал открыть церковь и выпустить всех по домам.

Косясь на ряды конных горцев в блестящих доспехах, горожане, кланяясь, проходили мимо и разбредались по темнеющим улицам.

Избранных советников я пригласил в аббатство Святого Луки для первого заседания на следующее утро.

В лагерь мы вернулись уже при свете факелов.

В палатке был быстро сервирован ужин на троих.

Бернадетта вначале была очень недовольна присутствием Жасса, но потом она просто сделала вид, что его нет рядом с нами.

Я вынужден был разрешить ему оставить нас и отправиться спать. Ощущая себя лишним, Семюель бросал на меня такие умоляющие взгляды, что я с трудом сдерживал смех.

После двух бокалов вина Бернадетта осмелев, уселась мне на колени. Поерзала, усаживаясь поудобнее. Движения ее тугого зада разожгли огонь во мне...

Ее лицо было совсем рядом. Обняв меня за шею обеими руками, она прошептала:

-Грегори, не пугайте меня, замуж я идти еще не готова...

-Вы не хотите иметь мужа, свой замок, послушных слуг?

-Это все не важно... — ее рука пробежала по моим волосам. — Я хочу быть рядом с тобой....

Ее губы опустились на мои. Их влажное, сильное пожатие было возбуждающе жарким.

Через несколько мгновений я ощутил как мое копье, готовое к бою уперлось бедро девушки. Ощутив его прикосновение, она усилила натиск. Ее язычок пробрался в мой рот и ласково пробежал по деснам и зубам.

Изнемогая от желания, я впивался в нежные, но тугие губы Бернадетты. Она закрыла глаза и отдавалась поцелую без остатка. Ее ладони придерживали мой затылок, а грудь тесно прижалась к моей груди.

Вокруг словно упала оглушающая тишина. Ничего кроме поцелуя и объятий не было важным сейчас в моей жизни. Сестры Соммерсби умели дарить поцелуй!

Моя рука, забралась под бархат юбки, скользнул шелк нижней юбки по пальцам.

Навстречу моей руке горячие бедра раздвинулись.

Указательный палец легко скользнул между влажных горячих губ и погрузился во вздрогнувшее лоно. Глухой стон поднялся из груди Бернадетты и замер в горле. Она не была девственницей, и я испытал мгновенное облегчение. К указательному пальцу присоединился его сосед. Вдвоем им стало уже потеснее. Они затеяли борьбу, выясняя, кто сверху, а кто снизу...Бернадетта дрожала в моих руках. Ее глухие стоны возбуждали меня еще сильнее. Я настойчиво, но нежно ласкал ее истекающую любовным соком пещерку и сгорал от желания погрузить свое копье в ее сладкую глубину...Ее бедра двигались навстречу моим пальцам. Губы Бернадетты соскользнули с моих, голова запрокинулась назад, рот приоткрылся...

-О-о-о-о! — длинный возглас на вдохе...

Судорожные рывки ее бедер, они тесно сжались, намертво поймав мою руку. Я наслаждался ее финалом, как своим собственным. Восхитительный трепет ее лона вокруг моих пальцев помутил мой рассудок и снял все барьеры.

Безвольно поникшая на моих руках девушка была перенесена на походный тюфяк в углу палатки. Она легла на спину с легким вздохом. Завернувшиеся высоко юбки обнажили ее всю ниже пояса. Мои бриджи вместе с нижними штанами мгновенно соскользнули ниже колен, а я, содрогаясь от нетерпения, опустился между широко раздвинутых белых бедер. Я вошел в нее легко и глубоко.

Тугое, горячее пожатие ее лона восхитительным ожогом объяло мое копье.

Глаза Бернадетты широко распахнулись. Ее пальцы сжались на моих ягодицах. Рот приоткрылся:

-Сильнее...еще...еще...

Ее бедра двигались навстречу моим быстрыми сильными рывками...Сознание помутилось, мое тело двигалось уже само по себе. Мое "копье" добралось до рая! Солнце вспыхнуло в глазах! Захватило дыхание! Сквозь тугое биение крови в ушах я услышал свой стон. Сладкая мука скрутило в судороге мое тело, и я исчез на несколько тягучих как мед мгновений. Бернадетта содрогалась подо мной в сладком финале. Ее ноги скрестились на моей пояснице. Она вскрикнула тонко и впилась зубами в мое предплечье. Боль от укуса я не ощутил....

Бернадетта ушла от меня только под утро на заплетающихся ногах, но с победной улыбкой на губах. Похотливый зверь во мне пресытился.

Я уснул мгновенно, даже не закрывшись мятой простыней, остро пахнущей нашим потом и излившимся семенем...

Глава 13

НА ПОДСТУПАХ

После встречи с новыми городскими советниками я вернулся в лагерь. Пехота уже выступила на юг, а еще раньше по утру туда отправились конные дозоры. Солнце приближалось к зениту. Было жарко и я въехал в лагерь, мечтая о глотке холодной воды. Во фляге у седла вода согрелась и была неприятна на вкус.

В Хагерти остались пятьсот горцев во главе с капитаном Макинтайром. При этом я произвел его в рыцари и коннетабли и получил его вассальную клятву.

Еще пятьсот горцев составляли охрану обоза с бомбардами-моего главного аргумента против Давингтона.

Бернадетта, похоже, отсыпалась после бурной ночи, и я вздохнул с облегчением. Поддавшись вчера вожделению, сегодня я уже жалел об этом. Моя названная "сестрица" была в любви виртуозом и по изощренности и умению я определил ей по праву третье место, после Сью и речной девы, разумеется. Но теперь я ожидал с опаской как будут развиваться наши отношения.

Слова отца крепко засели в мою голову: "Женщины собственницы по своей природе и отдавшись мужчине многие из них полагают, что вправе занять в его жизни основную и главную роль, определять и направлять течение жизни. Мужчина в руках женщины как глина в руках гончара. Умная женщина лепит своего мужчину незаметно, исповодоль, а глупая  грубо с бранью и криком."

Поэтому я поспешил покинуть лагерь вслед за пехотой во главе латников Гринвуда. Признаюсь честно-сбежал от хрупкой девушки с зелеными глазами.

Дорога была пустынной. Когда проходят воины все прячется и подальше.

Деревни вдоль дорог пусты. В полях ни единого человека, хотя пришла пора прополки свеклы.

Земли вокруг принадлежали вассалам Давингтонского герцога, но я не собирался штурмовать их замки, что виднелись на возвышенностях. Пусть дрожат за своими стенами. Когда территории от Клайва до Шелл перейдут под мое знамя, они сами прибегут наперегонки с вассальными клятвами!

Я догнал, а затем обогнал колонны пикенеров с колышущимся над ними лесом пик. Из-под тысяч ног поднимались клубы мелкой противной пыли.

Горцы приветствовали меня криками. Я скакал мимо вопящих воинов, улыбался и размахивал рукой, но в душе было тревожно. Выдержат ли мои пехотинцы удар тяжелой рыцарской конницы?

На привале я разрешил латникам снять доспехи. Этот приказ был воспринят с огромной радостью. Металл доспехов накалялся на солнце как сковородка и можно запросто было жарить яичницу.

К вечеру мои пажи догнали меня с вьючными лошадьми в поводу и на опушке леса установили привычную палатку. Мои телохранители под командой Гвена расположили вокруг. Лагерь моей армии был поодаль вдоль дороги. После ужина Жасс и Гринвуд уселись с моего позволения играть в шахматы, а я вышел из палатки. На кострах готовили ужин и поджаривали что-то сьедобное-тянуло вкусным дымком. Солнце спряталось за лесом. Верхушки елей на фоне золотистого неба торчали мрачным частоколом.

Капитан Макнилл прибыл ко мне и доложил о выставленных постах и пароле на эту ночь.

Ночь прошла спокойно, и я выспался первый раз за последние трое суток.

На завтрак Майк раздобыл яиц и сделал яичницу с беконом. Потерев колкую щетину на щеках, я вызвал брадобрея и привел свое лицо в порядок. Обычно у меня отрастала густая рыжеватая борода и мне она совершенно не нравилась.

Снова в седла и пустынная дорога, пыльной змеей тянется все дальше и дальше.

Вечером мы были уже в аббатстве Святого Патрика. Монахи встретили меня более приветливо, чем в прошлый раз. Тогда я заплатил им за продукты и выпитое вино не скупясь, хотя мог все взять и бесплатно-силой оружия.

Я занял опять ту же обширную комнату рядом с часовней. Люди Гвена заняли комнаты по соседству и длинный сводчатый коридор. Латники расположились в основном здании и во дворе. Вторая дверь моей комнаты выходила во внутренний дворик, в котором на клумбах цвели розы, нарциссы и прочая разноцветная и пахучая трава.

Дозоры, выдвинувшиеся к Давингтону сообщили о том, что нас ждут. Ворота заперты, мосты подняты или разрушены. На стенах многочисленная стража.

Я вызвал Крейга, Сэмюеля, Фостера и мы склонились над схемой города.

Давингтон выглядел как неровный восьмиугольник, втиснутый в угол, образованный Восточным морем и рекой Шелл. По сведениям, добытым Фостером гарнизон города составлял около трех тысяч пехоты. Городское ополчение могло добавить к этому еще около четырех тысяч необученных вояк.

У меня же было около шести тысяч воинов.

Бросать их на стены в кровопролитный штурм я не собирался.

Но сидеть и ждать возможного подхода помощи Давингтону с юга не следовало. Мост через Шелл был большой занозой. Выполнила ли дева реки свое обещание я не знал.

Люди Фостера переодетые торговцами направлены были к мосту, но еще не вернулись. Обычно северное предмостное укрепление-каменный бастион с башней охраняло не более роты стражи, но что там сейчас-неизвестно.

Мы решили утром выдвинуться тремя колоннами. Две колонны пойдут к городу, а одна к мосту. К мосту пойдет Крейг, мы с Жассом двинемся к городу.

Когда мы уже закончили маленькое совещание, вошел Гвен и пыльный воин в красном колете что носили люди из бомбардской команды.

-Государь, на закате на наш обоз напали рыцари! Уэсли отправил меня за помощью!

Спешно поднятые в седло десять рот арбалетчиков и латники поскакали на север навстречу нашему обозу. Во главе отряда скакал я.

Через час мы были на месте.

Бой уже завершился. Разбитые повозки, мертвые лошади. С факелами в руках горцы бродили вдоль дороги и грабили убитых.

Уэсли я нашел в конце обоза, там несколько десятков воинов под его командой грузили бомбарду на большую повозку.

-Я вижу вам удалось отбиться! Чьи это были люди?

-Я не знаю, государь. Их было около двухсот, и они напали сзади прямо по дороге.

-Что с бомбардой?

-Я зарядил ее и выстрелил...

-Снарядом по рыцарям?

-Нет, государь, снаряды были на другой повозке. Мы засыпали порох, а потом вместо снаряда высыпали в жерло мешок талеров, то, что под руку попалось...

-Так вы выстрелили в рыцарей мешком серебра?

-Да, государь... теперь парни злы..все деньги улетели и не найти....От выстрела повозка развалилась на части...

-Зря вы не поделили деньги сразу...

-Может и не зря, государь, этим выстрелом положили половину рыцарей, а остальные замешкались, а тут подоспели горцы и кто уцелел, ускакали прочь.

Удивительный случай!

Я прошел назад, перешагивая через трупы. Несколько десятков рыцарей в латах нашли здесь смерть от одного выстрела...

Горцы собирали оружие и снимали доспехи с мертвых. При мерцающем, плящущем свете факелов я едва не прошел мимо знаменосца.

Мертвая рука сжимала древко пеннона герцога Давингтонского. Панцирь на груди пробит в двух местах. Мягкое серебро оказалось сильнее железа. Гримаса удивления на мертвом лице.

Взволнованный рыцарь Беннет приблизился ко мне.

-Государь, мы нашли тело герцога Давингтонского!

Мой противник по гвинденхоллскому турниру лежал мертвым возле своего боевого коня. Серебро настигло их.

Гринвуд снял шлем с головы герцога. Серебрянный талер, пробивший голову герцога насквозь, стал мятым комком кровавого металла и, звякнув о доспехи, скатился на дорогу.

Пыль на дороге превратилась от крови в грязь и чавкала под ногами. Густой запах крови висел на телами.

Герцог понял значение бомбард и попытался выбить это оружие из моих рук. Попытка не удалась...

-Погрузите его тело на повозку, я передам его родственникам. О серебре не тужите, я прикажу завтра выдать вам в два раза больше.

-Ужасное событие, государь, от рук простолюдина погибло столько блестящих рыцарей...

Голос барона Гринвуда звучит в тишине очень громко.

-Ты прав, Майлз, но это можно исправить! Уэсли! На колени!

Уэсли рухнул в кровавую грязь, парень, похоже, испугался!

-Во славу и во имя Бога Всемогущего, Отца, Сына и Святого Духа, жалую тебя рыцарем. Помни что отныне долг твой-соблюдать все правила и добрые уставы рыцарства! Будь верен Богу, государю и подруге своей, будь медлителен в мести и наказании и быстр в пощаде и помощи нуждающимся, посещай обедню и подавай милостыню, чти женщин и не терпи злословия на них, потому что мужская честь после Бога, нисходит от женщины!

Уэсли открыл рот и окаменел.

Беннет коснулся его плеча и громко зашептал:

-Повторяй за мной: "Обещаю и клянусь..

-Обещаю и клянусь...

-В присутствии Господа моего и государя моего...

-В присутствии Господа моего и государя моего...

-Тщательно блюсти законы и наше славное рыцарство!

-Тщательно блюсти законы и наше славное рыцарство...

С легким шелестом мой меч выскользнул из ножен. Три раза плашмя я ударил по плечу Уэсли.

-Встань рыцарь Уэсли!

Окружающие бурно поздравляли нового рыцаря. Гринвуд облобызал его в обе щеки и приблизился ко мне.

-Государь, я восхищаюсь вами! Теперь, когда будут говорить о поражении герцога Давингтонского, все скажут что рыцарей и самого герцога поразил рыцарь Уэсли!

О Боже, эти рыцари помешены на условностях и ритуалах! — мелькнуло у меня в голове.

Я вернулся в аббатство с людьми Гвена далеко за полночь..Кавалерия осталась для сопровождения обоза. У дверей моей комнаты горцы отсалютовали мне алебардами. На их лицах мне померещились улыбки. Я вошел с твердым намереньем рухнуть в постель сразу же и, не раздеваясь, но с этим делом пришлось повременить.

На моей постели в длинной тонкой рубашке сидела Бернадетта. Очертания ее гибкого тела просвечивались через тонкое полотно. Она щурилась как кошечка и улыбалась мне. Белокурые пряди волнами падали на плечи. Похоже, к моему приезду она подготовилась.

-Счастлив, видеть вас, моя дорогая!

-Я также счастлива снова лицезреть ваше величество!

Я сел на стул с высокой спинкой через стол от моей "сестрички", так, на всякий случай!

-Когда я проснулась в своей палатке в пустом лагере со мной была только горстка слуг. Вначале я очень разозлилась, потом я расплакалась. Ну а потом я очень долго смеялась! Король с победоносной армией бежал от меня, от девушки не способной даже поднять меч! Вы пытались сбежать от меня, Грегори?! Ничего не вышло и не выйдет! Вам от меня не убежать!

Она поднялась на ноги и в обход стола двинулась ко мне гибкой кошачьей походкой. Оставалось только вскочить и бежать от нее вокруг стола. Представив себе такие догонялки я почувствовал, что у меня начинается истерика и засмеялся.

В тот же миг Бернадетта оказалась на моих коленях. Руки ее обвили мою шею. Распахнутые зеленые глазищи были совсем рядом.

-Вы моя добыча и из моих коготков вам не выбраться... — промурлыкала она и озорно лизнула меня в щеку горячим язычком.

Глава 14

БЕРНАДЕТТА

Чтобы окружить Давингтон по суше сплошным кольцом укреплений потребовалось бы не менее месяца. Мы разбили два лагеря по обеим сторонам дороги ведущей к центральным воротам города, а прямо на дороге установили обе бомбарды.

Вал и ров окружали наши укрепления, и мы были готовы к обороне также. Двое других ворот города контролировали конные разъезды. Вылазке противника крупными силами они не могли бы противостоять, но этого от них и не требовалось.

-Как видишь, Жасс, Хагерти в наших руках, но кораблей нет и Давингтон блокировать с воды нечем! Следовало сразу идти сюда, оставив Хагерти на потом.

-Пора строить корабли, Грегори-что еще могу сказать!

Тело герцога мои люди передали графу Суттону, новому коннетаблю Давингтона. Бедняга пребывал в растерянности. Господин мертв, город блокирован с суши.

Я не начинал обстрел города, ждал обоза из Корнхолла со снарядами и порохом.

Дева реки не подвела меня. На южном берегу, вода размыла насыпь, и движение по мосту прекратилось. Застрявшие на северном берегу торговые обозы попали мне в руки.

Жасс захватил предмостное укрепление очень быстро и просто. Под прикрытием арбалетчиков горцы выломали ворота тараном из дубового ствола и перебили гарнизон.

Две роты арбалетчиков заняли укрепление. Мои люди убили людей короля Руперта. Я сделал первый шаг.

На следующий день Бернадетта выманила меня на прогулку к морю.

В сопровождении телохранителей и пажей мы выехали на север, а потом, скрывшись из виду с городских стен свернули вправо по накатанной дороге и выехали на берег. Отмели обнажены отливом. Запах водорослей, сохнущих под солнцем был мне неприятен.

-Унылое место, сестричка! Не стоило сюда приезжать.

-Но здесь проходит накатанная дорога, Грегори!

-И что это значит?

-Люди ездят по ней и для чего то эту им нужно! Проедем дальше?

-Попробуем.

Мы пришпорили коней. Бернадетта мчалась впереди, и ветер играл ее белой полупрозрачной вуалью.

Дорога от берега моря поднялась в холмы и через полчаса скачки мы увидели обширные руины в живописной долине между холмов на берегу голубого озера.

-Устроим у озера привал?!

Глаза Бернадетты азартно блестели, ноздри раздувались. Теперь она была похожа не на кошку, а на резвую горячую кобылку...

-Что за руины на берегу?

-Это остатки замка короля Магнуса, Грегори! Скачем? Ну же!

Мы помчались, пришпоривая коней, оставив свиту далеко позади.

Озеро вблизи оказалось не голубым, а темным, словно на дне черный провал, бездна!

Руины поросли мхом и низкорослым кустарником.

Видимо из Давингтона сюда приезжали за гранитным камнем. В окрестностях по побережью только известняк. За сотню лет можно разобрать по камешку даже самую огромную крепость, не то, что замок.

Каменные ступени от озера к замку уцелели, хотя и обветшали. Спешившись, Бернадетта притопнула в нетерпении.

-Идем, Грегори, я хочу осмотреть замок!

-Здесь одни руины и смотреть не на что.

-Не будь таким скучным, государь мой!

С неохотой я повиновался. Моей резвой подруге нравилось тормошить меня и лишать покоя. Гвен прискакал первым и принял поводья моего жеребца.

-С моря идут тучи, будет дождь, государь!

-Мы осмотрим руины и вернемся.

-Возьмите с собой хотя бы пажей.

-Нет, Гвен, здесь пустынно и со мной мой меч.

Бернадетта одолела уже половину подъема и мне пришлось нагонять ее бегом. Придерживая подол платья, она резво перебирала своими очаровательными ножками.

Арка ворот уцелела, и мы вошли в замок короля Магнуса рука об руку.

Мы бродили среди обветшалых и разломанных людьми стен. Кое-где плиты пола уцелели. На них грелись на солнце зеленые стремительные ящерки.

-Грегори, представь, здесь ходили люди, жили и умирали, надеялись на что-то и чего-то ждали! А теперь от них ничего не осталось! Только замшелые камни...Они исчезли, как тени...Вот они есть и вот их нет.

Тени действительно исчезли, так как туча закрыла солнце.

-Пойдет дождь, надо найти укрытие!

Рокочущий удар грома совсем близко встряхнул наши тела.

Вскрикнув Бернадетта бросилась ко мне и прижалась к груди.

-Спрячь меня, Грегори, я ужасно боюсь грозы!

Мы поспешили назад. Новый раскат грома сотряс все вокруг.

Я обнял пискнувшую от испуга девушку и накинул на плечи свой плащ.

-Не бойся сейчас найдем укрытие!

Я приметил это место сразу — полу обвалившийся сводчатый коридор, ведущий к остаткам башни. Мы успели туда забежать, прежде чем стена дождя обрушилась на руины замка.

Удар еще один, более яростный раскат. Сверкнула ветвистая молния. Резко стемнело, словно ночь пришла среди дня.

Дрожащая Бернадетта попятилась, и мы прошли в самый конец коридора. Здесь в нише стены уцелела каменная скамья.

Не размыкая объятий мы присели на нее.

-Я такая трусиха, Грегори, я с детства боюсь грозы....

-Не ты одна. Я тоже боюсь.

-По тебе не видно!

Я поцеловал ее в губы. Она ответила мне с силой и жаром просто ошеломляющими.

Словно она хотела через поцелуй слиться со мной и спрятаться от своего страха.

Новый удар грома оборвал поцелуй. Бернадетта дрожа, обняла меня крепко — крепко.

Почему то ее страх пробудил мое вожделение. Вчерашняя ночь вспомнилась мне во всем безумном великолепии. Воркующие вскрики Бернадетты ...Ее тонкие лодыжки в моих руках...Горячее пожатие ее лона...

Загораясь, я приник к губам испуганной Бернадетты. Моя рука начала приподнимать подол ее платья.

-О, нет, Грегори...Не здесь...Не сейчас...

Но я не слушал возражений, и робкое сопротивление ее рук было бесполезным. Вскоре бутон ее плоти затрепетал под моими настойчивыми ласками. Ее маленькие нижние губки были безжалостно раздвинуты. Я опустился на колени и припал поцелуем к ее сокровенным прелестям, придерживая бедра руками. Вкус юного тела пьянил голову.

Настойчивый тягучий поцелуй, мой трепещущий язык быстро унесли страх и стыдливость моей дамы.

Ее руки легли на мою голову, бедра задвигались мне навстречу. Грохотал гром, сверкали молнии, шелест дождя заглушал все звуки.

Но радостный вскрик Бернадетты дождь не смог заглушить. Ее живот напрягся, тело выгнулось мне навстречу. Пальцы, запутавшиеся в моих волосах давили на затылок.

Я не дал ей придти в себя, а, поднялся и, подхватив на руки, вошел в нее быстро и глубоко.

Влажный, горячий рай ее тела был ошеломительно сладок...

Бернадетта обнимая мою шеи опиралась спиной в стену в глубине ниши. Широко разведенные ноги искали опоры на стенах ниши, но туфельки соскальзывали. Ее нежные ягодицы на моих ладонях...На удары грома ее тело отвечает дрожью....Наши тела сливаются временами так тесно, как больше и не возможно...Сладостный финал приходит сначала ко мне, а потом под быстрыми сильными ударами она догоняет меня и мы оба кричим в восторге....

Я прихожу в себя. Ноги дрожат и подкашиваются,... Отпускаю Бернадетту, она встает на ноги и оправляет свое платье, а я прячу свое поникшее копье...

Редкие капли дождя еще стучат по камню. Гром гремит где-то далеко.

-Дождь закончился, можно выходить.

Руки Бернадетты проходятся по моим взлохмаченным волосам.

-Ты повелитель грома...

Она целует меня в губы, нежно, почти невинно.

Мы выходим из коридора на свет. Мои пажи Дуган и Томас рядом, у стены выбираются из-под промокшего плаща и улыбаются нам.

Бернадетта краснеет. Сколько времени мои пажи провели здесь и что они слышали...

Глава 15

УЛЬТИМАТУМ

Палаточная жизнь изрядно надоела, а ночевать в аббатстве в часе езды от лагеря опасно и хлопотно. За два дня мои арбалетчики выстроили посредине лагеря балочный дом в два этажа и состоящий из пяти комнат. На первом этаже большая комната для совещаний, комната для пажей и дежурной охраны и кухня с очагом. На втором этаже две спальни. Бернадетта с радостью взялась обустраивать уют. В Хагерти были оправлены люди за тканями, мебелью и посудой.

Чтобы занять людей я распорядился провести состязания среди арбалетчиков. Был объявлен приз-500 талеров.

Все свободные от дозоров роты взялись за арбалеты. Даже горцы из пехоты проявили интерес. Два дня в ротах били по мишеням и, наконец, определились чемпионы по одному от каждой роты. Напротив моего нового дома были устроены трибуны с навесом от солнца и дождя. Были установлены мишени, спилы деревьев с красными и черными кругами. Мы с Бернадеттой, пажи и офицеры разместились на трибунах и начались соревнования.

На охоту в горах я сам ходил с арбалетом. Арбалетная стрела или еще как ее называют — болт, летит почти на 300 шагов. Прицельно можно стрелять и с большой уверенностью попадать шагов со ста. Все зависит от размеров цели и, конечно же, от самого стрелка, его глазомера, твердости рук, опыта..

Соревнование вначале мало интересовало Бернадетту, но потом она прониклась общим азартом и, выбрав из десяти стрелков наиболее ей симпатичного-курчавого парня из роты Макнилла горячо переживала за его неудачи.

Судьей на этих соревнованиях был как ни странно мой королевский коннетабль-Сэмюель Жасс. Около двух тысяч зрителей собрали эти состязания. Кое-кто даже спорил и делал ставки на стрелков.

Скрипели тетивы. Щелчок и буря восторга или свист и обидные выкрики промахнувшемуся.

Трое стрелков получивших самое большое число очков перешли к последнему состязанию. На высоком шесте, локтей в десять, врытом в землю, закреплено чучело птицы, не больше ладони величиной. Стрелки должны выстрелить по очереди с расстояния пятьдесят шагов и тот, кто собьет птицу будет объявлен победителем и получит звание "Король стрелков".

Трое стрелков готовились обстоятельно, проверяли натяжение тетивы, оперенье стрелы.

Прозвучала команда.

Стрелки, накинув поясные крюки на тетиву, вставили ноги в стремя и почти одновременно взвели до защелки.

Стальной крюк всегда болтается на поясе арбалетчика в специальном кольце. Когда надо натянуть лук, ложе держат вертикально, повернув желобом к себе и направив стремя вниз.

Арбалетчик ставит ногу в стремя и зацепив коготь за центр тетивы, распрямляя колено, тянет арбалет вниз, тетива натягивается вверх и закрепляется защелкой. Остается только поднять ложе к плечу, вложить стрелу и, прицелившись, нажать на спуск. Пехота обзывает арбалетчиков "топтунами" — так как во время боя арбалетчик топчет стремя своего оружия без передышки, обеспечивая скорострельность.

Стрелки выстрелили, но ни один не попал в птичку.

Гул разочарования пронесся над толпой зрителей.

-Вот же мазилы! За что ты платишь им деньги, Грегори! — возмущалась Бернадетта.

-Выстрелят еще раз, кто-то да попадет. В бою человек гораздо более крупная мишень, чем эта птичка.

Стрелок из роты Макалистера со второго захода сбил птичку и стал победителем под одобрительные крики присутствующих. Он и получил из моих рук кошель с 500 талерами.

Примерно лет 35 ,коренастый, чернявый со шрамом на лбу.

-Как тебя зовут, стрелок?

-Джон Комбер, ваше величество.

Я махнул рукой. Трубачи, рядом с трибуной подняли трубы и переливчивые серебристые звуки разнеслись над полем. После того как трубы затихли, я объявил:

-Джон Комбер объявляется "Королем стрелков" и получает главный приз, а также должность сержанта!

Зрители встретили мое объявление одобрительным ревом.

Я вернулся в палатку, что была разбита рядом с построенным домом. Бернадетта отправилась в свою палатку, видимо опять сплетничать с Молли и играть на ее лютне. Баронесса легко сошлась с девчонкой — певичкой из Гартунга, и они много времени проводили вместе к моему облегчению.

Перед ужином я планировал перечитать Военные анналы графа де Вилье, что прихватил с собой из Корнхолла. Свежее издание заинтересовало меня. Мемуары полководцев превратились в мое любимое чтение...

Но мои планы были нарушены. Вошел Говард и доложил о том, что ко мне прибыл посланник из Давингтона. В палатке появился нежданный гость-барон Хэрри Эльсинер.

В черненом полудоспехе, но без поножей и шлема, в красном большом берете с перьями, заколотыми золотой брошью.

Он как всегда элегантно мне поклонился. Я поднялся ему навстречу.

-Приветствую вас!

Он не назвал меня никак, ни "государь", ни "милорд".

-Приветствую вас, мой друг! Вы опоздали, только что закончились состязания стрелков, было довольно забавно!

Мы присели напротив друг друга в походные мягкие кресла.

-Говард, пусть принесут вина! Прошу извинить меня, мой друг, но вина из монастыря Святой Жильберты не имеется!

Лицо барона было напряженным.

-Говорите, Хэрри, я не думаю, что вы просто проезжали мимо и решили заглянуть на огонек к старым знакомым!

-Меня послал король Руперт! Мост заблокирован вашими людьми, и они стреляют в каждого кто приближается!

-Они выполняют мой приказ, Хэрри!

-Поэтому я переплыл Шелл на баркасе в Давингтон и уже из города прибыл к сюда.

Я последний вестник мира, Грегори...Король приказывает тебе как своему вассалу отвести войска за Клайв, а захваченные города и замки вернуть их хозяевам. Ты должен отречься от короны Севера....В случае отказа ты будешь лишен графского титула и пожалованных короной земель. Армия короля придет, чтобы наказать тебя и твоих людей за мятеж и беззакония....

Хэрри говорил, но не смотрел мне в лицо. Он боялся меня? Или это королевское поручение было тягостным для него?

-Архиепископ готовит послание об отлучении вас от церкви....Вам лично грозит анафема и интердикт всем вашим землям, включая Корнхолл.

Это было уже серьезно. До анафемы мне не было никакого дела, но интердикт грозил опасными и непредсказуемыми последствиями. На территории, находящейся под интердиктом, не работали храмы, не проводились религиозные праздники, не отправлялись обряды — крещение, отпевание, венчание....

-Хэрри, я не вассал короля Руперта! Ни мой отец, ни я не давали вассальную клятву какому либо государю или сеньору! Я король севера, Хэрри! Руперт или признает это или погибнет! А указ о графском титуле не имеет никакого смысла — я король по праву рождения! Драконы были повелителями этого мира без всяких грамот и вассальных клятв!

Я-дракон и я беру то, что принадлежало моим предкам!

Хэрри, наконец, поднял голову и посмотрел в мои глаза.

-Я видел дракона...в ту ночь, когда вы исчезли с королевского приема...

Вы ведь обратились драконом?

-Ты сомневался в этом?

-Да...я сомневался...архиепископ сказал, что это было дьявольское наваждение, морок магия,...что человек не может превратиться в огромное крылатое существо...

-А сейчас ты продолжаешь сомневаться? Ты веришь священнику, а не своим глазам?

-У дракона были ваши глаза, Грегори...

-Что с королевой — матерью?

-Она отправилась в замок Иглвуд, по велению его величества.

-Ты видел ее после турнира?

-Нет, королева не появлялась на приемах, и ее отъезд был внезапен.

-Переходите ко мне, Хэрри! В моем королевстве ты сможешь занять достойное место!

-Я не могу, Грегори! Я дал вассальную клятву герцогу Лонгфордскому, как и мой отец и как мой дед. Герцог привел своих рыцарей к королю. Сейчас под стенами Гвинденхолла собралось около десяти тысяч копий. Мои люди там тоже. Мы обязаны повиноваться королю. Поднять на вас меч — страшно и горько! Но отказаться повиноваться королю-позорно.

-Ты знаешь, каков мой ответ Руперту?

-Скажите мне его...

-Ответ очень простой-нет! Если Руперт не признает мое королевство к северу от Шелл, то я перенесу войну на юг, и мы проверим, смогут ли остановить дракона десять тысяч копий!

Хэрри встал. Виноватый взгляд. Руки теребят толстые перчатки.

-Берегитесь, Грегори! На вас уже объявили охоту и попытаются убить в облике человека.

Прощайте!

Я вышел из палатки следом и молча смотрел, как он садиться в седло и в сопровождении трубача и пажа с белым платком на конце копья, покидает мой лагерь.

-Грегори, это был Хэрри? Почему ты не оставил его на ужин?

Бернадетта уже была рядом. Обиженное лицо и поджатые губы.

-Хэрри привез мне требования короля Руперта.

-Ты их принял?

-Конечно, нет.

-Будет война....

-Она уже началась, дорогая моя! Оглянись вокруг! Я взял один город и теперь подошел к другому. Воины гибнут, селяне разбегаются....Война уже идет, просто на ее шахматной доске появились новые фигуры....

Пропустить мимо ушей предупреждение Хэрри я не решился и нашим конным прогулкам по окрестностям пришел конец. Бернадетта быстро нашла себе развлечение.

Она на следующее утро потребовала для себя и для Молли по арбалету.

Девушки принялись расстреливать мишени. Мои пажи Дуган и Томас были отряжены взводить арбалеты, но кроме них нашлось много желающих помочь дамам. Мои латники толпились вокруг девушек, расточая комплименты и восхищаясь их успехами. Желающих натянуть тетиву было более чем достаточно. На четырех пиках был, растянут из сукна навес от солнца, и стрельба продолжалась до обеда.

-Мои руки отваливаются! — стонала Бернадетта за обедом в моей палатке. — Я, кажется, обзавелась мозолью на пальце от этого противного тугого спуска!

Я помалкивал. Обмакнув в соус куриную ножку, я держал ее у рта моей подруги, а она, закатывая глаза, жаловалась мне на неудобный тяжелый арбалет, на слепящее солнце, на боль в коленях и руках. При этом она не забывал кушать из моих рук откусывая маленькие кусочки, поминутно вздыхая.

-Ты совсем меня не жалеешь!

-Жалею, и больше не позволю тебе браться за арбалет, чтобы ты не портила свои крохотные пальчики.

Распахнутые зеленые глаза, обиженное лицо.

-Мы с Молли после обеда продолжим занятия! И ты нам не сможешь запретить!

-Но твои больные руки?

-Они в полном порядке, Грегори! Ты...ты...ты просто толстокожий горец!

Девочка решительно забрала из моей руки куриную ногу и быстро обработала своими белыми зубками.

После обеда обе подруги явились к мишеням. Пажи с печальной миной несли следом арбалеты и пучок стрел.

-Они делают успехи, Грегори!

Жасс стоял рядом со мной. Бернадетта наводила оружие на мишень, но косилась при этом на меня.

-Кто из них более точен?

-У Молли более твердая рука...

Всадник проскакал по лагерю, до самой моей палатки. Фостер спешился.

-Ваше величество, с южного берега Шелл в Давингтон переправляются воины!

-На лодках они много не переправят!

-Они наладили три паромных переправы! Войска идут потоком!

-Остроумно! Жасс поднимай армию! Пусть все наденут доспехи!

В Давингтоне звонили колокола. Королевская армия пришла на помощь беднягам.

В сопровождении роты арбалетчиков я вдоль берега Шелл проехал максимально близко к Давингтону. Паромные переправы было хорошо видно. Паромы набиты войсками под завязку и движутся еле еле. На южном берегу огромное скопление конницы и пехоты.

Сегодня они переправятся в город, а завтра с утра выйдут в поле.

Но здесь не было десять тысяч копий. Может быть треть...

Каждое копье-это рыцарь, оруженосец и от пяти до десяти вооруженных слуг.

Тем не менее, в Давингтон переправлялось 10-15 тысяч воинов.

Если к ним добавиться гарнизон, то выйдет около 20 тысяч!

Против моих 6 тысяч...

Где же остальные люди короля? Ждут у южного предмостного укрепления или направлены в обход вдоль берега Шелл?

Проще смять оборону на северном берегу и провести армию по мосту. Путь в обход займет не менее двух недель. Паром у Шеллсбери не сможет быстро переправить большое войско. Эти варианты отпадали...

Мне нужно ждать штурма предмостного укрепления со стороны моста. И мне там не удержаться-ведь бастион это не замок и не крепость. Если Руперт не считаясь с потерями, бросит свой людей через мост-он его захватит. Тогда меня возьмут в клещи со стороны моста и со стороны Давингтона.

Что же делать? Отступать?

Горской пехоте не уйти от рыцарской конницы. Бросить пехоту на истребление и с конницей отступить к Корнхоллу? Все равно, через неделю, максимум десять дней вся армия Руперта будет под стенами Корнхолла. С кем мне его оборонять?

Отступить немедля, сейчас в Хагерти за его стены? Хагерти превратится в большую ловушки. Не потребуется даже его штурмовать. Мои воины съедят все припасы и можно будет взят нас голыми руками. В любом варианте придется бросить бомбарды.

Я вернулся в лагерь и изложил свои сомнения Крейгу и Жассу.

-Они пойдут по мосту  нет сомнения, и мы его не сможем сломать, даже один пролет до утра! — заявил Жасс.

-Жаль мост не деревянный! — высказался Крейг. — Тогда бы мы его просто сожгли и конец проблеме!

Мысль, неясна пока ускользала от меня как ускользает от ногтей тонкая заноза в ладони. Ты пытаешься ее ухватить, а она никак не поддается...

-В военных анналах графа де Вилье описан случай штурма замка Гранвю в Конфландии.

Был проведен подкоп под стену, причем стена, после того как грунт из-под нее был выбран, стояла на деревянных сваях. Их заложили хворостом, полили смолой и свиным салом и подожгли. Сваи выгорели, и стена обрушилась под собственным весом!

-Жаль подкоп под устои моста невозможен!

-Вместо хвороста и сала можно использовать порох...Говард пошли людей за Уэсли!

Я поймал ускользающую мысль! Самое главное место каждой арки-это замок-камень распирающий ряды идущие с двух сторон в центре. Выбив его можно разрушить всю арку.

Пролеты моста через Шелл имели арочное строение. Подложить под центр арки бочонки с порохом и поджечь. Точка равновесия-замок арки будет разрушен и пролет упадет в воду.

Вместе с прибежавшим, запыхавшимся Уэсли мелками на столе мы набросали конструкцию, позволяющую подсунуть бочонки с порохом под арку пролета.

Я назначил Уэсли старшим по этой работе. Доски, бревна погрузили на повозки и три сотни солдат поспешили к мосту. Три сотни арбалетчиков их прикрывали. Уже стемнело. При свете факелов шла суматошная работа.

Давингтон и южный берег напротив моста сияли огнями.

Люди Фостера приплыли в лодке и подтвердили — основная часть армии короля Руперта разбила лагерь на южном берегу. Их не менее 30 тысяч.

Мучительное колебание овладело мною. Бросить все и отступить-пока еще есть время и возможность или попытаться повернуть ситуацию в свою сторону?

Каменный мост шириной в десять шагов с каменным парапетом казался несокрушимым.

Вернувшись в лагерь, обнаружил встревоженную Бернадетту у палатки.

-Грегори, что случилось? Говорят армия короля просто огромна, и она идет на нас?!

-Армия пойдет на нас завтра. Ночью рыцари не воюют. Иди отдыхай.

-Что ты решил? Скажи?

И я малодушно вывалил все новости, включая численность армии короля и наше бедственное положение на голову моей юной подруги.

Она выслушала меня молча, только стиснутые в замок кисти рук выдавали ее волнение.

-Ты не должен отступать, Грегори! Ты — дракон и истинный король! Ты победишь! Я верю!

С уважением я посмотрел в ее глаза, в сумраке они казались черными.

У сестер Соммерсби имелся рыцарский характер!

Глава 16

СРАЖЕНИЕ

Люди Уэсли подпалили обложенные хворостом бочки с порохом под утро.

В это время я стоял у раскрытого окна на втором этаже нового дома. Вспышка! Огненный фонтан взметнулся высоко в небо! Потом только тяжелый грохот, подобный громовому удару надавил на уши.

Я быстро спустился вниз и в сопровождении горцев Гвена поскакал к мосту. Через распахнутые ворота мимо ошеломленных воинов я выехал на мост. Его ближайший пролет исчез на протяжении двадцати шагов!

Окрестности и бастион предмостного укрепления усыпаны обломками камня. Люди Уэсли, выбравшись из-под стен бастиона, толпились за моей спиной. Результат ночной работы поразил их до глубины души.

Я распорядился выкатить сюда, на мост перед образовавшимся провалом повозки и нагрузить их камнем для укрытия. Здесь за повозками встала рота арбалетчиков. Они должны будут помешать навести временный настил по мосту.

С рассветом бомбарды Уэсли начали обстрел центральных ворот Давингтона.

Стены города заполнены защитниками. Воинов там так много, что их видно между зубцов.

Обстрел до обеда дал немного результатов. Впрочем, с этого расстояния трудно что-то разглядеть. Подъемный мост был разломан и то дело!

Обедал я с Жассом, Макконохи и Бернадеттой в зале на первом этаже дома.

Если молча. Даже моя резвая подруга помалкивала.

Вчера король сделал первый ход-переправив часть армии в Давингтон. Ночью мы сделали ответный ход-разломали мост.

Каков будет ответ?

Мои люди с утра парились в доспехах и бригантинах. Позиции бомбард с флангов и тыла я приказал прикрыть повозками, перевернутыми на борт. За повозками, вблизи от орудий расположилась рота Макинтайра с солидным запасом стрел.

Ответ противника пришел вскоре. Мы не успели взяться за фрукты.

Прискакал воин от лейтенанта Макгайла-младшего, брата старика Макгайла.

-Государь, рыцарская конница вышла из северных ворот Давингтона и углубилась в холмы!

-Сколько их?

-Около двух тысяч конных и примерно пять тысяч пехоты!

-Они выйдут на северную дорогу, а потом к нашему лагерю, попутно отрезая от предмостного укрепления! Я уверен! — воскликнул, вставая из-за стола Жасс.

-Они попытаются это сделать, Семюель...Крейг, выводи горскую пехоту из лагеря и поставь поперек дороги в одну линию.

-Всех?

-Четыре тысячи. Одну тысячу оставь в тылу между лагерями, позади бомбард. Арбалетчиков пешими выставить позади горцев. Латников на левый фланг.

Правый фланг построения поставь вплотную к укреплениям лагеря и на валы выведи роту арбалетчиков. Вперед, сьеры, да поможет нам Великий Эрхард, отец драконов!

За час Крейг вывел и выставил мою армию, так как я приказал. За это время я не спеша надел полудоспех и сунув в петлю у седла двуручный меч, во главе трех десятков конных горцев выехал из лагеря. Бернадетта до вала ехала на своей кобылке поодаль. Ей очень хотелось приблизиться ко мне, но я не позвал ее, а она не решилась проявлять нежные чувства на глазах у всей армии.

Дорога к мосту и к нашим лагерям была перекрыта.

Я находился позади строя, сразу за арбалетчиками. Их лейтенанты получили от меня инструкции.

Вскоре из-за леса показалась колонна рыцарской конницы. Пестрые гербы, разноцветные накидки на латах. Множество пеннонов колеблются ветром.

Рыцари развернулись широким фронтом. За ними чернела масса пехоты. Противник увидел моих людей, но долгих колебаний не было.

Проревели трубы. Копья наклонены. Рыцари пришпорили коней.

По команде Крейга первые три ряда горской пехоты наклонили пики навстречу коннице.

Из седла я наблюдал это зрелище с отстраненным любопытством.

Рыцари все ближе. Сверкает оружие, наконечники смертоносных копий неотвратимо приближаются. Гремит под копытами сухая земля. На меня мчались лучшие воины королевства.

Грохот при столкновении был ужасен. Треск ломаемых копий, визг коней, рев пехоты. Кое-где рыцари вклинились в строй и, выхватив мечи, рубили пехоту сверху. Но в задних рядах горцы с алебардами быстро сбили их с седел и добили на земле. Несколько рыцарей проскакали между квадратами пехоты, но были расстреляны в упор арбалетчиками.

Моя идея сработала! Рыцарская конница завязла среди леса пик. Рыцари топтались перед строем, пытаясь рубить древка пик, но их сбивали на землю одного за другим. Вперед устремились горцы с алебардами. Началась рубка конных с пешими.

-Гвен, пусть выводят арбалетчиков на левый фланг, здесь они бесцельно топчутся!

Спустя время, роты стрелков затрусили на левый фланг, повесив щиты на спину.

Командиры королевской конницы попытались отвести рыцарей назад. Заревели трубы. Но мои горцы плотно насели на аристократов в блестящих латах. Конница завязла...

-Грегори, они двинули пехоту!

Темная масса королевской пехоты устремилась на мой левый фланг, туда, где выстраивались позади латников пять рот арбалетчиков. Через свалку рыцарей и горцев пехотинцам короля явно было не пройти, и командир отряда решил нанести удар во фланг. На той стороне была явно светлая голова!

-Жасс, веди резервную тысячу пехоты на левый фланг!

Я пришпорил коня и помчался на левый фланг.

Майлз Гринвуд оскалившись, обернулся ко мне.

-Прикажите, государь, и мы их сомнем!

-У тебя только две сотни латников и две сотни оруженосцев против нескольких тысяч пехоты! Отведи людей за арбалетчиков на сто шагов! Быстрее!

Он отсалютовал мне мечом и поскакал вдоль строя, выкрикивая команды. Разворачивая коней, латники двумя потоками потекли мимо меня назад. Парни были явно недовольны моим приказом.

Арбалетчики выстроились в две шеренги и, выставив перед собой щиты, взводили арбалеты.

-Стрельба по команде! — прокричал я, приближаясь к их строю. — Сначала стреляет первая шеренга, а потом вторая!

Пехота короля Руперта бежала трусцой. Впереди алебардисты в синих бригантинах и в шлемах саладах без забрала, следом мечники с круглыми темными щитами без гербов. Они почему-то не пустили вперед стрелков...Редкими вкраплениями в этой волне конные офицеры и знаменосцы.

С двухсот шагов мои парни открыли стрельбу.

Первая шеренга, потом вторая, потом первая и опять вторая.

В течении минуты полторы тысячи стрел обрушились на атакующих.

Воины падали, пронзенные стрелами, бегущие следом, спотыкались и падали, а потом, вставая, попадали под следующий залп. Крики раненых, проклятия, звон железа.

Я оглянулся. Жасса с пехотной тысячей не было видно. А ведь самое время контратаковать. Пехота врага приведена в смятение находиться в беспорядке.

Справа горцы рубились с рыцарями и весь строй квадратов смешался. Лес колышущихся копий на массой убивающих друг друга людей...

-Я атакую, государь?

Нетерпеливый Гринвуд был рядом.

-Атакуй, Майлз, да поможет тебе Бог!

Огибая стреляющих уже вразнобой арбалетчиков мои латники потоком хлынули вперед на пехоту противника. Ах, как я хотел быть с ними, в одном строю и опустить меч на головы врагов!

Бум-м! Бум-м! — выстрелы бомбард глухо донеслись со стороны лагеря.

Арбалетчики перестали стрелять, чтобы не задеть латников и переводили дух. Я обернулся. Жасса так и не было видно, колонна пехоты не появилась из-за лагерного вала.

-Гвен, пошли кого нибудь к Жассу! В чем там задержка?!

С телохранителями и пажами я ехал шагом вперед. Дуган следовал за мной со знаменем в руке. Над моей головой реял золотой дракон.

Тела мертвых. Стонушие и пытающиеся ползти или подняться раненые. За нами шли арбалетчики, повесив щиты на шею и добивали раненых врагов короткими мечами..

-Пощады! О господи! Пощады!

Раненые враги тянули ко мне руки. Умоляющие глаза, искаженные от боли лица...

Гринвуд преследовал и рубил бегущую пехоту. За спинами моих людей не должны оставаться недобитые враги...Я стиснул зубы и ехал вперед, не глядя по сторонам.

-Пощады!

Отбросив пехоту, Гринвуд повернул латников вправо и обрушился с тыла и фланга на рыцарскую конницу. Это был конец!

Уцелели те рыцари, которых латники Гринвуда взяли в плен. Горская пехота в плен никого не брала.

Причина отсутствия Жасса выяснилась быстро.

Пока рыцари атаковали нас вдоль дороги, крупный отряд пехоты, около двух тысяч, включая лучников, выйдя из ворот, набросился на позиции бомбард. Жасс, оказавшийся там именно в тот момент возглавил оборону позиций и тысяча горской пехоты была брошена навстречу врагу.

Уэсли снова проявил себя и пальнул из двух бомбард по приближающимся пехотинцам короля только уже не серебром, а нарубленными загодя в полевой кузне железками.

Замешкавшихся нападающих, оторопевших от такой встречи, взяли на пики подоспевшие горцы. Атака была отбита.

В наступающих сумерках по полю битвы бродили мои люди и грабили убитых. Две роты арбалетчиков собирали брошенное оружие на повозки и тоже не терялись. Латники Гринвуда привели в лагерь пленных рыцарей и теперь с веселой перебранкой освобождали их от лат и кошельков.

Я вернулся в лагерь в объятия счастливой Бернадетты.

Она обняла меня за шеи, под взглядами моих горцев и поцеловала в губы. Для этого ей пришлось вставать на цыпочки.

-Ты победил, Грегори!

-Да, сегодня я убил несколько тысяч людей, даже не обнажив свой меч!

-Идем в дом, я приказала подготовить воду для купания и ужин скоро подоспеет!

Я высвободился из ее рук, осторожно, но решительно.

-Я должен посмотреть своих раненых.

-Ты будешь их лечить? Я иду с тобой!

-Кровавые зрелища искалеченных людей не для дам!

-Попробуй мне запретить!

Оба моих лекаря, ученики корнхоллского врача мэтра Мюррея — Калум и Эвандер, трудились, не покладая рук. Сшивая раны и вправляя сломанные кости, забрызганные чужой кровью, они словно мясники или палачи смело, и быстро копались в телах несчастных, каждый на своем походном столе при свете трескучих факелов.

Этот угол нашего лагеря превратился в огромный лазарет.

Цена победы была передо мной-несколько десятков мучающихся людей, вопящих и стонущих.

-Где те, кто совсем плох?

Эвандер закончил шить чье-то распоротое бедро и небрежно указал направо. К нему уже на плаще, на этот страшный окровавленный стол тащили следующего беднягу.

Я двинулся в указанном направлении.

-О, боже... — подобрав подол платья за мной шла Бернадетта, прикрыв платком рот и распахнув глаза. — Это ужасно...

Два десятка тел, на плащах. Они не кричат, у них нет сил...Они лежат и умирают. Некоторые стонут еле слышно, другие в забытьи.

Первый — рослый сильный горец с разбитой головой. Его аура тускла, душа уже улетела от него...

Второй-тоже горец с обломком пики в животе. Он обильно потеет, глаза лихорадочно блестят. Он в сознании, облизывая губы, просит воды. Потные волосы прилипли ко лбу.

-О, боже, Грегори, ну дайте же ему воды! — кричит в истерике Бернадетта.

-Гвен, уведи леди!

-Государь... спасите меня... — шепчет раненый.

Я опустился на колени рядом и раздвигаю тряпки от раны. Потрогал обломок копья. Раненый не реагировал. Похоже, копье вонзилось в позвоночник, и теперь нижняя часть тела бедняги парализована и не ощущает боли.

-Я извлеку эту штуку, потерпи...

Своим кинжалом я надрезаю вспухшую кожу у самого копья. Киваю телохранителям. Трое парней удерживают раненого, и я начинаю расшатывать копье обеими руками. Мерзкий хруст сломанных костей и, наконец, вынимаю из живота окровавленный наконечник и отбрасываю в сторону. Ладони на рану. Закрываю глаза. Пальцы колет иглами. Кисти рук леденеют, начинает мерзнуть спина.

Холод быстро уходит. Под моими руками на коже только сгустки крови. Раны нет.

Мои горцы пораженно молчат, но в их глазах восхищение и испуг.

-Как тебя зовут, воин?

-Эдан, государь...Вы меня излечили?

-Вставай, Эдан и ступай пить эль в честь нашей победы!

Парень посмотрел на свой живот ощупал его.

-Государь, моя жизнь принадлежит вам! Я ваш вечный раб!

-Мне нужны воины, а не рабы, Эдан! Ступай.

Третьим был латник из людей Гринвуда.

Оруженосец держал голову раненого на своих коленях, сам же рыцарь лежал без сознания. Грязные пальцы оруженосца бережно перебирали волосы раненого.

Оруженосец поднял голову-молоденький паренек, коротко стриженный. От слез на щеках его две грязных дорожки.

-Как имя твоего рыцаря?

-Финли, государь...

-А твое?

-Ирвин, государь...

-Что с ним, Ирвин?

-Сломана спина, государь...

-Опусти его голову на плащ и отодвинься!

Я опустился на траву рядом с рыцарем.

Жизнь едва теплилась в этом теле. С ним пришлось повозиться. Меня начал бить озноб и уже руки до плеч я не ощущал, но спустя несколько мгновений рыцарь открыл глаза.

Но смотрел он не на меня. Его взор был обращен к оруженосцу.

-Ирвине, милая...

Оруженосец сверкнул на меня глазами, но не смог сдержаться. Рыцарь и оруженосец обнялись, крепко, судорожно, словно разлучались навсегда.

Улыбаясь, я перешел к четвертому раненому. Я знал, что среди моих людей есть женщины в мужской одежде, но предпочитал ничего не замечать.

С тяжелоранеными я закончил далеко за полночь. Последние два умерли, не дождавшись меня,...Но мне было уже все равно. Я потерял силы. Я не мог даже встать самостоятельно. Все те, кого я излечил не уходили и стояли рядом, многие на коленях. Кто то молился, кто просто не сводил с меня глаз. Они видели чудо, и они ощутили его. Маги никогда не лечили простолюдинов. Об этом я хорошо знал...

-Черт возьми, Гвен, вам придется меня нести...

Мои спасенные воины сами отнесли меня на руках в мой лагерный дом. Закрыв глаза, я

плыл, словно по волнам.

Меня разбудили поцелуи. Нежные, легкие касания горячих губ и легкое щекотание.

Рассвет уже заглядывал в окно. Бернадетта, в длинной тонкой рубашке склонилась надо мною. Ее волосы распущены, и они щекочут меня.

-Ты — мой бог, Грегори...Ты всесилен и могуч,...Хочу родить от тебя сына..Нет...двух сыновей...

Глаза ее смотрели в мои глаза, а губы шептали слова восхищения, преклонения и восторга...

Мои тяжелые веки опустились и под шепот возлюбленной я утонул во сне, как в мягкой пуховой перине.

Глава 17

СЮРПРИЗЫ ОДНОГО ДНЯ

На завтраке меня ожидал сюрприз.

У обширного инкрустированного стола, сервированного на шесть персон меня ждали: Бернадетта, Крейг, Жасс, а также улыбающийся мессир Мадзини и угрюмый Хэрри Эльсинер.

Меня встретили поклонами.

-Доброе утро дорогие сьерры! Прошу к столу! Я чертовски проголодался! Мессир, когда вы приехали?

-Я торопился, государь. Мой обоз шел и по ночам. Люди вымотались, как и кони! Ха-ха! Мы приехали поутру и привезли две новых бомбарды, а также десять повозок снарядов и десять повозок с порохом!

-Отлично, мессир, пора пострелять, как следует по упорным горожанам!

Пажи принесли вино, омлет, свежий хлеб, копченый окорок, гусиный паштет и все на серебряных блюдах.

-Откуда взялась эта посуда? — я наклонился к Бернадетте.

Лукаво сощурив глаза она улыбнулась.

-Это сюрприз и секрет...

-Хэрри, ты все же решил вступить в наши ряды?

Барон покраснел. Крейг и Семюэель улыбнулись.

-Меня вчера взяли в плен ваши латники, государь...

Ого, он назвал меня — "государь"! Плен начал влиять на моего друга весьма положительно.

-Я вызволила его из рук твоих грубиянов! — вмешалась Бернадетта — И пригласила милого Хэрри к нашему завтраку!

"Милый Хэрри" дернул нервно щекой и нагнулся над своим блюдом.

Крейг с трудом сдерживал смех.

-Как наш пленник оценивает боевые качества моих горцев?

-Они упорные и безжалостные люди. Герцог Лонгфордский не ожидал стойкости от козопасов...

-Горцы не пасут коз, Хэрри! Они предпочитают баранов. И вчера баранов они постригли от души! Конницу вел герцог Лонгфордский?

-Он был в первых рядах...

-Кто нибудь видел его тело, Крейг?

-Тела голые и в крови, я приказал вырыть ров в отдалении, когда яма будет готова всех там захороним. Опознать кого либо трудно! За ночь мародеры раздели всех до нитки.

Отец Джарвис на поле уже с самого утра.

-Что за отец Джарвис?

-Епископ Симон направил к вам священника, государь. Он приехал с моим обозом. — встрял Мадзини.

Ну что ж ,священник в войске не помешает,хотя многие из моих горцев до сих пор язычники и не испытывают необходимости в причастии,обедне и исповеди.

После завтрака Макконихи принес мне доклад.

В сражении мы потеряли двести воинов из них пятьдесят убитыми.

Мой противник оставил на поле около 3000 трупов.

Тысяча младшего Макгайла занималась их погребением весь день.Следовало спешить.Под жарким солнцем мертвецы быстро разлагаются и находиться в лагере рядом со смердящим полем было бы невыносимо.

Новые бомбарды Мадзини установил прямо на валу лагеря.На массивных основаниях из дуба покоились короткие толстостенные цилиндры.

-Эти две красавицы сделаны с таким пастями,специально для обстрела крепости и всего что находиться за ее стенами.Снаряд вначале летит высоко вверх,а потом обрушивается вниз! Можно разрушить то что за стеной,не разрушая самой стены!

-Испытаем сейчас?

-Дождемся ночи, государь! Будем вести огонь раскаленными ядрами! Они светятся в полете и их хорошо видно, заодно можно и поджечь что-то в городе...

Пожар может отвлечь противника со стен и уж точно им будет не до вылазок!

-Хорошо, тогда вернемся к этому занятию после наступления сумерек!

Бернадетта уселась играть в шахматы с Хэрри. Свежий человек в нашем кругу был для ее впечатлительной натуры как глоток холодной воды в жаркий полдень.

Я поручил Гвену, чтобы пять его парней постоянно находились рядом с Бернадеттой, следовали за нею, не выпуская из виду.

Неугомонный Мадзини на лугу у моего лагерного домика в окружении стрелков возился с арбалетом. При моем появлении они расступились.

-Хотите проверить свою меткость, мессир?

-Я привез новый арбалет со стальным луком, ваше величество. Тетива у него очень тугая...Ваши стрелки с помощью крюка не могут его натянут.

-Покажите.

Новый арбалет был легче, чем те, из который стреляли мои люди. Стальной лук, закреплен на ложе и без всякого стремени. Стрелки с любопытством следят за моими действиями.

-А пробовали "козьей ножкой"?

-Нет, ваше величество.

-Попробуем!

Спустя несколько минут "козья ножка" была у меня в руках. Это несложное железное устройство для натягивания арбалета очень удобно. С его помощью можно натянуть тетиву даже сидя в седле. Длинная ручка с вилкой и когти для захвата тетивы, соединенные шарниром. Придерживая левой рукой ложе, я поставил арбалет на свое правое бедро. Зацепив вилку за боковые штыри на ложе, одновременно зацепив когтями тетиву, я плавно потянул рукоять вниз. Такой тугой тетивы я еще не встречал. Пришлось поднапрячься...Щелчок замка. Тетива натянута.

-Браво, ваше величество! — Мадзини похлопал в ладоши.

Я протянул ему арбалет.

Поднял его плечу, Мадзини вложил стрелу в роговой желобок и прицелился, выставив вверх большой палец правой руки. Только теперь я увидел мишень. Помятый панцирь рыцаря был привязан к деревянной мишени.

Щелчок и удар. Переднюю, часть арбалета подкинуло вверх отдачей.

Подойдя к мишени, мы обнаружили стрелу, пробившую панцырь, так что только оперение торчало.

-Отличная пробивная сила, но тяжело натягивать и отдача сильна! Молодой неопытный стрелок может получить по лицу своим же арбалетом, мессир!

-Я еще поработаю над ним, ваше величество!

Взяв под руку инженера, я отвел его в сторону.

-Отложите пока ваши эксперименты, мессир. Я хочу заказать вам портрет той молодой дамы, что мы имели честь видеть за завтраком.

-Сестры вашей жены? О-ля-ля! Прошу прощения, государь! Конечно, с огромным удовольствием! Если эта особа готова позировать-сегодня же начну!

-Вы возите краски и холст с собой?

-Постоянно, ваше величество!

-Мне сказали, что с вами путешествует пять прелестных девушек...

-Это мои натурщицы и помощницы, государь!

-Но раньше у вас исключительно были помощники молодые парни! Я удивлен!

Мадзини потупился.

-Женщина-венец природы, государь! Недаром господь вначале создал мужчину, а затем, набравшись опыта, уже создал женщину.

-Я такого же мнения, мессир. Желаю успехов!

Фостер уже успел мне доложить о том, что Мадзини привез целую свиту девушек и по дороге, в палатке ночевал со всеми сразу и творил с ними всякое непотребство!

-Почему же непотребство, Фостер? Если девушкам нравиться, значит, непотребством это не назовешь! Мальчиков он больше не любит?

-Удивительное дело, государь! Мадзини теперь занят только девушками!

Мое лечение мессира в замке Соммерсби, похоже, принесло плоды.

После разговора с Мадзини я поехал в наш лазарет и поставил на ноги еще троих горцев. Сегодня лечение раненых не было для меня таким утомительным и выматывающим силы, как обычно.

-Ваше величество, еще неделя и благодаря вам, наши услуги никому не потребуются! — улыбнулся лекарь Калум, рыжий веснушчатый корнхоллец. Ему было около тридцать, и он заботливо отращивал огненно-рыжую бородку.

Со своей свитой я выехал из лагеря и вскоре достиг северного предмостного укрепления. Лейтенант Макинтайр отдал рапорт.

Утром несколько воинов короля Руперта пытались приблизиться к разлому на мосту с южной стороны, но их обстреляли, и они сочли более благоразумным ретироваться. На паромах в Давингтон продолжали переправляться воины. Значит, следовало ожидать новой атаки.

Отца Джарвиса я нашел возле ямы с трупами. Быстро орудуя заступами, горцы заваливали землей эту общую могилу. Копья глины падали на посинелые тела .

Тех кого опознали,в том числе герцога Лонгфордского похоронили в отдельной яме. Священник отпевал усопших. Голос его был густым и сильным. Молитвенник в руках не дрожал. Зрелище сотен мертвых тел не поколебало уверенность, веру и внутренне спокойствие святого отца.

Я спешился и дождался конца службы.

Сняв стихарь , передав его и молитвенник своему слуге, священник повернулся ко мне.

-Я рад видеть в моем лагере служителя церкви единого бога!

-Благослови вас, господь, ваше величество!

Отец Джарвис перекрестил меня широким жестом.

Лет около пятидесяти. Крепкий, широкий в кости. Похож на старого солдата вышедшего на покой. Лицо худощавое с наметившимися морщинами на лбу и вокруг глаз. Крупный нос и карие глаза.

С первого взгляда он мне понравился.

-Вы отпевали не только моих воинов, но и врагов.

-Они тоже люди и приверженцы нашей церкви. Они выполнили свой долг и исполнили приказ господина. Они заслуживают уважения, ваше величество.

-Вы правы, отец Джарвис. Чем-то я могу вам помочь в обустройстве здесь, в лагере?

-Я хочу отслужить обедню завтра в лагере.

-Мое присутствие необходимо?

Священник окинул меня взглядом.

-Вас трудно назвать ревностно верующим человеком, государь!

-Вы смелы, отец Джарвис, и это мне нравиться! Что сказал епископ Симон отправляя вас сюда?

-Он сказал, что дела меня ждут трудные и скорбные, но очень необходимые.

Я засмеялся.

-Весьма уклончиво, святой отец!

-Хотел бы я услышать вашу исповедь, сын мой.

-Может быть, эта возможность у вас появится...

Глава 18

ОГНЕННЫЕ МЯЧИКИ

В сумерках я был на позициях коротких бомбард. Они уже закреплены на земле вбитыми вокруг рам кольями. Рядом рдеет в земляной яме древесный уголь. На нем возлежат железные снаряды и уже малиново светятся.

Мадзини зарядил бомбарду лично и дал знак. Двое бомбардиров, в кожаных передниках и огромных толстых рукавицах хитрым железным зацепом извлекли накалившееся ядро из ямы и потащили к бомбарде.

-Закатывай!

Малиновый жаркий снаряд скользнул в жерло. Бомбардиры резво отскочили в разные стороны и Мадзини без промедления сунул раскаленный стержень на длинной ручке в запальное устье.

Бухнуло басовито и резко. Уши заложило. Клубы вонючего дыма поползли в разные стороны, но все присутствующие устремились вперед, провожая взглядами высоко взлетевший огненный мячик. На фоне темно-синего неба он был хорошо виден. Мячик набрал высоту, а потом понесся вниз. Снаряд упал под стену и скатился в ров. Клубы пара взметнулись в месте его падения.

-Недолет! Дьявол тебя забери!

Мадзини подкрутил винт под жерлом орудия. Оно несколько опустилось.

Порция пороха. Кусок сукна набит сверху.

-Снаряд!

-Закатывай!

Бухнуло еще резче.

Теперь мячик, взлетев, стремительно исчез за городской стеной.

Ничего более не случилось.

Один за другим были выпущены оставшиеся накаленные снаряды-пять штук. Пять малиновых мячиков.

Мадзини приказал отправить в яму для прокаливания еще шесть штук.

-Мессир продемонстрировал отличный способ снабжать противника железом! — прокоментировал Жасс.

Мадзини набычился.

-Это оскорбление?!

-Это-резюме, дорогой мессир!

-Мессир выпустите по городу эти шесть снарядом, и отправимся ко сну. С утра продолжим.

-Исполним, государь!

Я повернулся, чтобы уйти, но крик моего пажа Дугана заставил всех обернуться.

-Смотрите! Смотрите! Огонь!

Из-за края темной стены появилось багровое свечение. Оно росло вширь и ввысь. Вскоре языки пламени взметнулись выше зубцов.

-Браво, мессир, вы подожги город! Если сгорит кабак-жители будут безутешны! — продолжал острить Жасс.

-Им будет нелегко потушить раскаленные снаряды!

-Отлично, мессир, продолжите стрельбу утром. На сегодня достаточно.

Покойной ночи, сьеры!

Я приехал в лагерный дом и нашел там над шахматной доской сонного Хэрри и скрытно зевающую в ладошку Бернадетту.

-Кого мне следует поздравить?

Меня приветствовали поклонами и видно с явным облегчением.

-Леди разбила меня в пух и прах, государь!

-Поздравляю, баронесса, ваши победа вдохновят меня на новые подвиги в вашу честь.

Я поцеловал пальчики Бернадетты.

-Хэрри, вы утомлены. Ступайте спать. Внизу для вас приготовили постель. Покойной ночи!

-Покойной ночи, государь!

Сняв камзол в своей комнате наверху и умывшись, я просматривал последние рапорты Фостера. Было душно и я приоткрыл окно.

У входа вполголоса переговаривались горцы Гвена. Они несли караул всю ночь по трое у передней и задней двери. Еще двое дежурили всю ночь у лестницы, ведущей на второй этаж. Эти предосторожности не казались мне излишними. Даже в центре своего лагеря не нужно терять осторожность. Я помнил, как легко Адель прошла через мою охрану в корнхоллском замке, даже не применяя оружие. Я не забыл самозваную кухарку в том же замке, зарезавшую пятерых горцев быстро и бесшумно.

В дверь постучали.

-Да, войдите!

В приоткрытую дверь заглянула и присела в поклоне камеристка Бернадетты, давняя знакомая Джени.

-Леди ждет вас, государь...

Бернадетта стояла у открытого окна в длинной рубашке тонкого полотна и смотрела в ночь.

-Леди, я пришел...

Она повернулась. Удивленное лицо. Брови домиком.

-В городе пожар...И постоянно звонят колокола...

Я приблизился и обнял ее за тонкую гибкую талию.

-Это работа мессира Мадзини, вернее его новых бомбард.

Я рассказал Бернадетте об испытаниях и о малиновых огненных мячиках улетающих в небо.

-Пусть огонь накажет их за упрямство, дорогая...

-Огонь страшен, Грегори...

-Я сам уже превратился в огонь...

Мои губы накрыли ее. Вскоре язычок девушки осторожно проследовал в мой рот и ласково зарезвился в нем.

Наше обоюдное возбуждение росло. Освободившись от остатков одежды, совершенно голыми мы упали на постель и продолжили наши игры на прохладной простыне...

Свеча не потушена, и я любуюсь изгибами юного тела. Волосы разметались по подушке, глаза прикрыты. Левая рука ее мнет край простыни. Правую руку, вернее ее пальчики я порой ощущаю на своем копье. Бернадетта ласкает себя в такт моим движениям и легонько стонет.

Мои ладони лежат на ее гладком тугом заду. Расположившись сзади, между ее широко расставленных ног я двигаюсь в сладком ритме. Стан девушки по контрасту с оттопыренным задом кажется удивительно узким.

Вот левая рука ее оставила многострадальную простыню и потянулась к лицу, вернее ко рту.

Губы Бернадетты приоткрылись, и указательный палец вошел между ними до конца, а потом вернулся. Она посасывала свой палец, и это нехитрое действие влило огонь в мои жилы. Ритм движения моих бедер ускорился. Жадно следя за скользким, блестящим от слюны пальцем я двигался все сильнее и быстрее. Пальчик тоже ускорил движения.

Вспышка огня в глазах, помутнение рассудка и я изливаюсь в бешенном галопе, тиская ягодицы моей подруги. Она содрогается в ответных судорогах. Я прихожу в себя, а она, вскрикивая, выгибает спину....ощущаю трепет ее лона...восхитительная сладость ее финала кружит голову...

Вспотевшие, мы лежим рядом. Свеча прогорела и погасла, но алый отсвет проникает в комнату через окно. Давингтон горит в ночи. Огненные мячики Мессина зажгли большое пламя.

Глава 19

ПОРТОВАЯ ЛИЛИ

Утром я двинул своих людей к центральным воротам города,вернее к башне ворот.Ров быстро засыпан землей и камнями. Сами деревянные ворота начисто выгорели. Жар пламени прогнал всех защитников со стен и с башни ворот .Нас встретили только обгорелые до головешек трупы.

Башня,еще с горячими камнями была занята.Но дорога в город закрыта.Впереди в трех квартала дальше к центру гул пламени поднимающегося выше самых высоких крыш.

Давингтон сгорал в кольце своих стен и теперь никто не смог бы его потушить. Набат на церкви давно стих.

Даже стоять здесь было горячо,жар через подошвы сапог жег ноги.

-С виду город из камня,а горит как солома?!

Жасс с ужасом озирал дымящиеся руины.

-Первые этажи каменные,но все выше построенное из дерева. Крыша и потолки,балки перекрытий-везде дерево...

-Боюсь ,государь,что вместо города нам достануться только закопченные руины!

-Зато нет больше городской вони,Жасс! Пламя очистило все.

Удивленный взгляд Семюэеля.

Знаю,мой друг,город можно было почистить от грязи и вони и более простым способом.Но дело сделано и ничего не переделать...

Армия короля и гарнизон под утро суматошно переправлялись на паромах на южный берег. Ночная борьба с пожаром не увенчалась успехом. Множество чернеющих голов на воде.Горожане спасались вплавь.

Северные кварталы отрезаны огнем от порта и толпы горожан опрокинув стражу, открыли северные ворота и хлынули на луга и холмы в миле от города.Я послал туда тысячу младшего Макгайла и там теперь пытались навести порядок. Но через северные ворота не имело смысла входить в Давингтон. Огонь уже пожирал последний квартал перед ними.

Мы с Жассом отправились к северным воротам.

Несколько тысяч горожан собралось здесь за густой цепью горцев.

Здесь я обнаружил Бернадетту.

Она ,сидя в седле ,ругалась площадной бранью,размахивая рукой. Красные пятна на искаженном лице.Такой злобной фурией я ее никогда не видел.

Мы приблизились и быстро обнаружили причину гнева. В потасовке среди раздвинувшейся толпы горожан сошлись арбалетчики и горцы из охраны моей подруги. Оружие в ход никто не пустил,но кулаки мелькали весьма быстро.

Арбалетчиков было побольше чем горцев ,но те держались.

Я отдал приказ.Люди Гвена вклинились в драку и растащили драчунов в разные стороны.Вытирая разбитые носы и поправляя одежду горцы и арбалетчики волками глядели друг на друга.

-Леди,что за битва происходила у ваших ног?

-Грегори,эти мерзавцы схватили девушку и собирались ее изнасиловать!

-Мерзавцы?

-Да, твои " храбрые стрелки"!

Бернадетта в гневе погрозила злобно пыхтящим стрелкам кулачком ,затянутым в перчатку.

Причина драки тут же обнаружилась. К ногам Бернадетты прижималась девчушка лет четырнадцати в оборванном платье и с чумазым личиком.

-Они позарились на эту замарашку?

-Накажи их ,Грегори и немедля! Они отказались меня слушать и не подчинились горцам!

Я внимательно рассмотрел арбалетчиков.

-Какой роты?

-Мы из роты Макинтайра,ваше величество...-процедил один из них,прикладывая рукав к кровоточащей губе.

-Гвен,лейтенанта Макинтайра ко мне!

Подбежавшему лейтенанту Макгайлу я приказал:

-Здесь должны быть только ваши люди,воинов других рот и отрядов гнать в шею! Кто сопротивляется,вязать и в лагерь ко мне с рапортом!Есть ли среди этой толпы цеховые мастера или кто-то из патрициев города?

-Я не знаю,государь..

-Так узнайте и приведите ко мне!

Я приблизился к баронессе с той стороны,где не было девчонки-замарашки.

-Бернадетта,радость моя,солдаты всегда развлекаются с женщинами захваченного города,хотят те этого или не хотят.Это закон войны!

-Мне этот закон не нравиться! Он омерзителен!И кроме того-Давингтон -твой город,а не вражеский,ведь герцог передал его тебе!

-Передал только на бумаге.

-Прояви милосердие ,Грегори!Они потеряли все и ты хочешь их отдать в руки воинов для развлечения?!

Я повернулся к лейтенанту горцев .

-Макгайл,ты отвечаешь за безопасность этих людей!У них есть вода?

-Здесь рядом ручей,государь.

Подъехал галопом Макинтайр,седой лейтенант арбалетчиков.Я указал на его воинов:

-Вот этим молодцам всыпать по пятьдесят розог и на бастион к мосту на дежурство!

Чумазая замарашка шмыгнула в толпу горожан.

Мы с Бернадеттой ехали шагом через толпу ,раздвигаемую нашими горцами. Впрочем этого порой и не требовалось. Горожане стремились сами убраться с нашей дороги. Общим для них выражением была апатия. Многие просто сидела на траве,уставившись в одну точку. Пожар и гибель имущества оказалось огромным потрясением для несчастных.Я виновник их несчастий проезжал мимо, а меня даже взглядом не удостаивали.

Поэтому лицо мужчины средних лет,не апатичное,но гневное привлекло мое внимание.

Я подъехал ближе.

Мужчина,похоже глава семьи в дорогой но перепачканной одежде поднялся мне навстречу и поклонился.Две женщины и несколько детей-подростков,что находились рядом последовали его примеру.Одна женщина в прожженом плаще так и осталась сидеть на траве лицом к морю.

-Кто вы,сьер?

-Джеймс Крафт,ваше величество,мастер цеха портных.

-Ты узнал меня,мастер?

-Я видел ваше величество на рыночной площади две недели назад...

-Кто-то из глав цехов здесь есть?

-Я никого не видел,ваше величество.Многие бежали из города на юг еще ночью.

-Почему ты остался?

-Я надеялся что огонь погасят...

-Кто эта женщина?

-В суматохе моя дочь помогла ей выйти из города,но она из порта...

-Огонь дошел до порта? Позови ее Гвен!

-Она глухонемая,ваше величество...

-Так ты ее знаешь?

-Ее многие знаю,в известном смысле,она-портовая шлюха. "Портовая Лили"...

Глухонемая шлюха.Однако!

-Несчастная...-проговорила Бернадетта и соскользнула из седла на землю.

Она подошла ближе и, заглянув сидящей женщине в лицо отпрянула.

-О, боже!

Спешившись, я поспешил к ним.

С обожженным красным лицом, женщина с распущенными и обгоревшими порыжевшими волосами покачивалась вперед-назад в странном монотонном ритме. На глазах повязка. На покрасневших руках волдыри от ожогов.

-Что с ее глазами?

-У нее выжжены глаза, ваше величество.

-Кем?

-Не известно, она появилась в порту три месяца назад. Без глаз, без языка и глухая. Ее в свой притон приволок Толстый Григ. Он часто потом водил ее по кораблям ублажать матросов.

-Только голодные матросы на такое могут позариться!

-Не судите, ваше величество по ее нынешнему состоянию. — портной оглянулся на свое семейство и вполголоса добавил — Тело у нее очень аппетитное и свежее ...было...вначале....А главное-она никого не помнит и ничего не слышит и никому ничего не скажет.

Бернадетта содрогнулась от омерзения.

-Мерзкие твари! Грегори, помоги ей!

Ее умоляющие глаза полные слез сочувствия преследовали меня.

-Прошу, ради меня!

Я подошел и опустился на колено перед калекой. Трудно сказать-сколько ей лет. Но шея гладкая без морщин. Она должно быть молода, но сейчас она была ужасна. Потрескавшиеся губы, обожженая кожа, рыжие подпалины на волосах.

Я решил начать с самого простого.

Снял флягу с водой и, открыв, прижал к ее полопавшимся губам. Бедняжка дернулась как от удара, лицо перекосилось. Но струйка воды на подбородке ее успокоила. Жадно припав к горлышку, она подавилась водой. Я убрал флягу и дал ей откашляться. Потом снова прижал флягу к губам. Напившись, она кивком поблагодарила меня и вытерла губы ладонью.

Милосерднее было прирезать эту калеку, чтобы прекратить ее мучения, чем лечить! Да и смогу ли я вернуть ей зрение?

Прикрыв глаза я вызвал ее ауру. Изумрудные нити в ауре редкими вкраплениями светились, словно редкостный орнамент. Она несла в себе магический дар!

Женщина с магическим даром! В своей жизни я видел только одну такую-свою сестру Сью! Несчастная обгоревшая калека теперь была мне очень интересна.

Я осторожно взялся за ее запястья. Женщина дрогнула, но рук не освободила. Покалывание в моих пальцах перешло выше и растаяло в запястиях. Я убрал руки. Кожа рук Лили стала белой. Волдыри исчезли.

Она всхлипнула и быстро провела пальцами, но своей коже. Пальцы удлиненной благородной формы и мозолей нет на ладонях. Она явно не простолюдинка!

Потом я убрал ожоги с ее лица. Бедняжка замерла, видимо не веря своим чувствам. Боль от ожогов бывает просто дьявольская. Как она терпела?

Потихоньку я начал развязывать повязку, что лежала на глазах. Ее руки обследовали мои легкими касаниями и опустились вниз. Она мне уже доверяла.

-О,боже!

Бернадетта отбежала в сторону и ее вырвало.

Я смотрел на страшные багровые рубцы в глазницах и поражался живучести этого человека. Это сделали раскаленным железом, грубо всадив его через веки в глазные яблоки.Глаза просто испарились!

Как она смогла это пережить? Кто это сделал с нею? За что?

Я накрыл ее изуродованные глазницы ладонями, а пальцы легли на виски.

Прикрыв глаза, сосредоточился. Иглы вонзались в мои пальцы и ладони. Руки окоченели. До запястий.Выше.Дошло до локтей...Озноб полз по спине. Я потерял счет времени. Я мерз под солнцем и начал дрожать в ознобе...Тело калеки словно высасывало из меня тепло и силу...Я уже начал проклинать свой дар, когда все окончилось.

Руки Лили коснулись моих запястий и мягко потянули их вниз.

Открыв глаза я столкнулся со встречным взглядом карих глаз из-под пушистых ресниц. Зрачки расширились и жадно впились в мои.

Я был горд-я вернул ей глаза! Это — невероятно!

Внезапно ее вновь приобретенные глаза закатились и она, выскользнув из моих рук, повалилась на траву, разбросав руки как тряпичная кукла.

-Грегори, ты вернул ей зрение! Это божественно! Что с нею?! Она без чувств?

Бернадетта придерживая подол платья, семенила вокруг меня, словно деловитая, беспокойная птичка.

Свою подопечную мы разместили в палатке Бернадетты. Прежде чем уйти, я попросил лекаря Калума осмотреть ее.

Грязное платье выбросили вон.

Обнаженная женщина лежала на походной постели, на спине так и не придя в сознание. Похоже она давно не питалась как следует. Кожа туго обтягивает скулы. Ребра выступают из— под кожи груди.

Осмотрев глаза Лили , приподнимая веки, Калум, пожал плечами.

-Здесь все в порядке.

Я не сказал ему, что еще час назад этих глаз не было вовсе.

Приоткрыв ей рот мы обнаружили, что языка она не имеет. Он был грубо и косо вырезан.

Но рана уже давно затянулась. Отсутствуют несколько боковых зубов.

Груди небольшие, но крепкие, живот впалый, так что выпирают тазовые кости. Волосы на лобке темные, почти черные.

Калум оглянулся на меня, и я кивнул. Слегка раздвинув ноги женщины, лекарь осмотрел ее тайные прелести.

-Видимых повреждений нет, государь.

Перевернув ее на живот, мы увидели на спине и ягодицах уже под зажившие длинные рубцы.

-Ее избивали, государь, и неоднократно, похоже на следы от ременной плетки.

На правой щиколотке потертость. Видимо ее держали прикованной за ногу.

Удивительно что она не подхватило какой-нибудь заразы на коже!При ее то образе жизни...С виду она вполне здорова, государь!

Поблагодарив лекаря, я отпустил его.

Эта женщина меня очень заинтересовала. Нет, не как партнерша для постельных забав. Присутствие магии в ее ауре было для меня величайшей находкой.

С женщиной я оставил камеристку Бернадетты Джени.

-Когда очнется-помоги ей помыться, найди чистую одежду и покорми.

В моей комнате приготовили чан с водой для мытья. С наслаждением я погрузился в него с головой, потом разместился с комфортом. Только голова торчала из воды.

От Давингтона остались одни головешки в окружении каменных стен. Что-то надо делать с этим. Ведь сегодня последний день лета. Завтра уже осень, а она коротка и впереди зима. Горожане обречены на холодную и голодную смерть. Я господин этого города и мне надлежит о них позаботиться. Мне остро не хватало человека, могущего дать советы. Жаль что руин Лайонбурга так далеко. Где найти мне еще сосредоточение силы, такой же мощи? Мне нужен совет отца...

Я сидел с закрытыми глазами и струя воды, плеснувшая мне в лицо была очень неожиданна!

Бернадетта смеясь, зачерпнула ладошкой еще воды и плеснула в меня. Она стояла, облокотившись на край чана только лишь в тонкой рубашке, оттопырив свой прелестный зад.

Рванувшись из воды, я греб девушку в объятия и опустился в чан уже с трепыхающейся и визжащей добычей. Я с удовольствием макнул ее с головой под воду. Визг сменился бульканьем.

Рассердившаяся Бернадетта набросилась на меня с кулаками. Но несколько поцелуев успокоили ее. Фурия начала обращаться в ласковую послушную кошечку.

-Ты намочил мои волосы как я выйду к ужину?!

Длинные мокрые пряди облепили голову и плечи моей возлюбленной.

-Сегодня мы ужинаем одни,...Если ты согласна?

Через несколько минут долгого тягучего поцелуя она была согласна на все. Мокрая сорочка снята и повешена на край чана. Не торопливо, но все более смело, мы ласкаем друг друга. Сумерки вползают в комнату тенями. Свечи не зажжены. Но нам хорошо и так.

Глава 20

ДАВИНГТОНСКОЕ ПЕРЕМИРИЕ

Следующий день оказался очень напряженным.

Мои люди заняли всю территорию Давингтона, включая порт и замок герцога. Замок от огня мало пострадал. Но его покинули в спешке. Я приказал везде расставить караулы.

Всем горожанам у северных ворот я разрешил вернуться на пепелище. Для прочих вход внутрь был запрещен. Горцы стояли в воротах и гнали всех прочь.

Отец Джарвис отправился осмотреть собор Давингтона. Я порекомендовал провести обедню именно там.

Делегация торговцев явилась со слезной просьбой пропустить их задержанные обозы на юг. Я предложил им распродать свои товары здесь под стенами города.

Местные аристократы прибывали из своих замков, чтобы принести мне вассальную клятву. Это был хитрый ход с их стороны. Герцог Давингтонский не имел прямых наследников и к северу от Шелл теперь господином был только я.

Я принял их вассальные клятвы и поэтому пришлось отпускать их сыновей, племянников и прочих отпрысков, взятых в плен, без всякого выкупа.

Латникам Гринвуда я выплатил деньги за этих пленников из своей казны. Мои средства стремительно таяли. Война пожирала деньги голодным зверем.

К обеду в мой лагерь явился посланник от короля Руперта — лорд Джаспер.

Он переплыл Шелл на большом баркасе под белым флагом, и мои дозоры сопроводили его светлость в лагерь вместе с небольшой свитой.

Я принял посланника в своем доме за накрытым к обеду столом. Бернадетте я настойчиво рекомендовал поиграть в шахматы с Хэрри. Она надулась и, задрав возмущенно подбородок, удалилась наверх.

Кроме нас с лордом в комнате были только мои пажи, подававшие на стол блюда и разливавшие вино в кубки.

Лорд Джаспер кушал без особого аппетита.

Покончив с основными блюдами, в ожидании десерта мы, откинувшись на спинки стульев, разглядывали друг друга.

Я с веселым ожиданием, Джаспер с настороженным высокомерием. Но искры страха тлели в его зрачках.

-Король Руперт готов признать ваши права на Давингтон и земли покойного герцога севернее Шелл...

-Вы с восхитительным постоянством уступаете мне права на то, что я и так уже взял!

-Но король Руперт никогда не признает вашу коронацию и ваш королевский титул!

-Он совершает ошибку, дорогой граф...

-На нашем острове не должно быть двух королевств и двух королей!

-Отличная мысль! Видимо вскоре останусь один я!

-Король требует отозвать ваших тайных убийц...

-Вот еще новости! Тайных убийц у меня не имелось никогда!

-На прошлой неделе убит аббат, секретарь его преосвященства! Два дня назад убита в своем доме в Гвинденхолле герцогиня Бронкасл! Это дело рук ваших людей, лорд Грегори!

-Вы привезли мне отличную новость, граф! Так старая волчица все же подохла! За это стоит выпить!

Я приподнял бокал.

-Прими дьявол ее черную душу!

Ужас заплескался в глазах лорда.

-Поверьте, граф, я никогда не посылал своих людей убивать кого то из-за угла! Дракон не будет подкрадываться к врагам на цыпочках с отравленным кинжалом! Это не мои повадки...Кто наследник герцогини?

-Вы содержите мальчика у себя в Корнхолле! К чему этот вопрос?

-Единственный наследник у меня в гостях. Это вторая отличная новость!

-Вы готовы поклясться всем святым для вас, что не посылали убийц на юг?

-Клянусь памятью отца и матери, что не посылал тайных убийц на юг и не буду делать этого впредь никогда! Вы удовлетворены?

-Вполне...

-У вас есть и личный интерес ко мне?

-Да...сын моего кузена-барон Хэрри Эльсинер у вас в плену. Я видел его проезжая через лагерь,...Каков выкуп за пленника?

-Миллион талеров, дорогой граф!

Звонкий голос Бернадетты был внезапен как молния.

Мы встали навстречу даме из-за стола.

Граф поцеловал ее ручку.

-Ваша шутка очаровательна, леди!

-Это не шутка, дорогой граф, Хэрри-мой пленник и выкуп назначаю я!

Глаза моей строптивой кошечки светились упрямством.

Озадаченный лорд Джаспер вернулся к своему баркасу с подписанным мной и им премирием. В этой бумаге я, лорд Грегори и он, лорд Джаспер, как представитель короля Руперта, согласовали, что с 12 часов ночи военные действия считаются прекращенными. Король Руперт обязуется отвести свои войска к Гвинденхоллу, а я обязался отвести свои к Хагерти, оставив в гарнизоне Давингтона не более трех тысяч и восставив движение по мосту через Шелл. Перемирие, конечно не мир, но для вторжения на юг у меня не хватало сил. У короля Руперта для вторжения на север не хватало решимости.

Первую партию мы отыграли, и я был в явном выигрыше. Но это перемирие не переживет зиму. По весне или я наберу силы или Руперт решимости и война продолжиться. Джаспер прав-на острове должен быть только один король.

-Бернадетта, моя строптивая козочка, в этом году война завершена, и мы возвращаемся на север! Ты рада?

-Почему козочка?

-Ты смотришь на меня так сердито, не хватает только пары рожек ...

-Ах, так!

Бернадетта шлепнула меня по щеке и, оттолкнув, перебежала на другую сторону стола. Быстрая и гибкая, на резвых ножках она легко ускользала от меня. Мы бегали вокруг стола веселясь как дети. От собственного смеха, в конце концов, девушка ослабела, и я ее поймал. Подхватил на руки...Наш поцелуй прервало вежливое покашливание.

Джени присела у двери.

-Государь, ваша гостья просит вас принять ее.

Поставив Бернадетту на ноги я удивленно переспросил:

-Она просит, не имея языка?

-Она написала на бумаге свою просьбу, государь...

-Приведи ее!

Молодая женщина вошла и присела в поклоне.

Кто бы смог узнал в этой молодой даме в бирюзовом платье, с волосами, уложенными в косы и подколотыми на затылке, ту обожженную уродливую замарашку на лугу под стенами города! Я подошел и протянул руку. Она, схватив мою кисть пылко поцеловала.

Карие глаза блестели от слез. Я с трудом высвободил свою руку из ее крепко сжатых пальцев.

-Вы не слышите меня?

Она печально покачала головой, легко коснувшись пальцами своего маленького розового ушка.

-Грегори попытайся вернуть ей слух и голос! Ты можешь все, дорогой!

Бернадетта взяла меня под руку и пристально разглядывала женщину.

-Я думала она старше...Джени сказала, что ты с лекарем смотрели на нее голую. Это так?

-Калум осмотрел ее, а я лишь присутствовал.

-Грегори, она стара для тебя! Ты не будешь за нею ухаживать, обещай!

-Я лечу эту женщину по твоей же просьбе, дорогая, ничего более! А ты найди ей место при своей особе или еще какое-либо занятие. Не возвращаться же ей в портовый притон?!

Бернадетта содрогнулась и прижалась ко мне.

Спустя несколько минут мой дар целителя проявил себя еще раз. Слух возвратился к несчастной. Услышав наши голоса, она рухнула на колени и заплакала навзрыд.

Бернадетта уселась рядом и начала ее утешать. В результате обе рыдали в объятиях друг друга. Оставив их взаимно утешаться я вышел из дома с мыслями о своей подопечной.

Вовсе и не стара! Ей лет двадцать пять не больше...среднего роста и как я убедился, хорошо сложена...

Меня поджидал Фостер.

-Государь, один человек просит принять его, но тайно вечером. Видимо не желает, чтобы его увидели и узнали.

-Кто он? Ты то знаешь?

-Он сказал, что вы его видели на турнире и что зовут его Ланселот!

-А настоящее имя?

-Увы, но может он сам назовет его вам?

Глава 21

ГОСТИ С ЮГА

Фостер привел Ланселота ко мне в сумерках, когда весь лагерь уже отходил ко сну.

Гость снял глубокий капюшон, только когда закрылась дверь, и мы остались втроем.

-Прошу садиться, уважаемый сьерр!

Мы сели по разные стороны стола. Фостер у торца, ближе к двери.

Загорелое обветренное лицо, глубоко посаженные голубые глаза, мощная квадратная челюсть. Короткая стрижка рыжеватых волос выдавала его принадлежность к рыцарскому сословию.

-Вы представились как Ланселот, но ваше подлинное имя я могу узнать?

-Я, Финней, бастард Лонгфордский и я пришел предложить вам свой меч и просить вашу помощь!

В течение следующего час я узнал не мало интересного и полезного.

Финней, незаконорожденный сын герцога Лонгфордского, считал себя единственным наследником по мужской линии.

У покойного герцога от первых двух жен никто из детей не выжил.

Молодая жена герцога, третья по счету-Луиза, не имела детей.

После гибели герцога, Финней решил начать борьбу за наследство отца с его вдовой. А наследство было огромным. Весь юго-запад королевства, что издавна именовался Лонгширом, был владением герцога.

Обширные пахотные земли и пастбища, оловянные рудники на плоскогорье, десятки замков вассалов, портовые города и рыбацкие деревушки и, наконец, жемчужина владений-Лонгфорд, город на берегу полноводного Дойла, по которому суда спокойно проходят круглый год от самого устья в проливе.

Для меня не было сомнений, поддержать или нет претендента в борьбе за наследство!

Союзник на юге, да еще такой был просто даром небес!

Мы обговорили все детали нашего сотрудничества. Финней брался поднять весь Лонгшир ,поставить под свои знамена и оказать мне помощь с юго-запада весной.

Я вручил Финнею мешок с пятью фунтами золота. Оружие он должен будет получить сам у моих людей на берегу Шелл выше по течению от Шеллсберри. Точное место и время будет позднее обусловлено.

Вечерний гость удалился, также соблюдая предосторожность, как и прибыл.

-Фостер, если эта затея увенчается успехом, проси чего хочешь!

-Замок Бейли и рыцарское звание-будут самым лучшим вознаграждением для меня, государь!

-Сэмми, ты как всегда скромен! — я, смеясь дружески ударил своего инспектора по плечу.

Я пришел в комнату Бернадетты, но моя козочка уже спала, сладко посапывая в подушку.

Тихонько прилег рядом и мгновенно уснул.

Утром после завтрака я навестил Лили.

Попросил Джени оставить нас одних.

-Я не обладаю большими магическими силами, леди, но я попробую излечить вас полностью. Никогда не предполагал, что могу восстановить искалеченный орган. Но ваши сияющие глаза -наглядное подтверждение того, что это возможно. Попробуем что-то сделать с вашим языком сейчас?

Она кивнула. Ее миндалевидные карие глаза не на мгновение не оставляли меня без внимания.

Лили можно было назвать хорошенькой, но эта темноволосая девушка как-то не задевала моих чувств. Кроме того, я помнил слова мастера Крафта. В душе я испытывал чувство брезгливости к этой женщине, бывшей утехой многих мужчин. Если бы не просьба Бернадетты я бы к ней не прикоснулся, но теперь необходимо довести дело до конца.

По моей просьбе Лили легла на тюфяк, на спину и, закрыв глаза, приоткрыла рот.

Честно говоря, я не представлял, что дальше делать! Я пользовался своим даром даже не представляя как он действует, и какие силы я при этом использую. Жаль что нет магических школ, чтобы там я мог сесть за парту и пройти хотя бы начальный курс!

Я положил указательный и средний палец в рот девушке, касаясь остатков языка и закрыл глаза.

Аура ее стала более яркой, и изумрудные линии магии налились силой и уже не были обрывками, а начали срастаться в сложную структуру, напоминающую узоры мороза на оконном стекле.

Покалывание в пальцах, выросло в режущую боль и это меня удивило. Мои пальцы словно пробовал на вкус огромный пес. Я открыл глаза. Трепещущий во рту Лили под моими пальцами розовый влажный комок рос на моих глазах. Рука до запястья горела, словно в кипятке. Привычного холода не было и в помине. Перемена в ощущении начала меня пугать. Но руку я не убирал и стойко терпел боль. Ведь я видел, что мои пальцы в порядке. Но мои нервы этого не знали и, стиснув зубы я терпел ползущий к локтю огонь...

Лили — магичка и она должна быть на моей стороне!

Глазные яблоки шевелились под веками девушки. Губы дрожали.

Что она ощущает сейчас? Но видимо не боль...

Наконец-то огонь в моей руке начал погасать, и я убрал пальцы изо рта Лили. Розовый язычок трепетал во рту, словно ничего другого и не было.

-Лили, попробуйте что-то сказать.

Она открыла глаза и закрыла рот. Ее язык прошелся по щекам изнутри. Проглотив слюну она тихо сказала:

-Менья шавут не Лили, а Хаблиэль, хохудаль...

-Замечательный акцент, дорогая Габриэль! — засмеялся я с облегчением. — Освойся со своим языком и не теряй его больше!

Она улыбнулась и, взяв мою руку, крепко прижала к своим губам.

Из-под опустившихся век показалась крупная слеза и быстро скользнула по щеке.

После этих удачных манипуляций с хорошим настроением я отправился верхом в Давингтон. Кроме Гвена и его людей со мной ехали Жасс, Бернадетта с Молли и пажи.

Девушка-менестрель держалась в седле неважно, но, поглаживая шею смирной лошадки, пыталась изобразить смелый и независимый вид.

Девушки вполголоса переговаривались. Я не рассказал Бернадетте о своих успехах с Лили-Габриэль-пусть будет сюрприз по возвращении.

Между руин и головешек по бывшим улицам мы проехали к центру. Понурые фигуры горожан то тут, то там копающихся в руинах и золе мало оживляли гнетущий вид.

Шесть снарядов, раскаленных до красна, сожги большой город дотла! Столь большой результат такими малыми средствами!

Нашей целью был замок герцога Давингтонского.

Стены из гранитного камня. Две башни-одна высокая круглая, другая квадратная, пониже.

Вместо сгоревшего моста был наскоро сделан настил из бревен. Изо рва пованивало. Обычно в ров обитатели сбрасывают все нечистоты.

Горцы в арке ворот отсалютовали нам алебардами.

Мощеный двор был подметен, видимо к моему приезду. Крейг встретил нас здесь.

Я спешился.

-Твои люди осмотрели замок?

-В подвале даже остались узники, так спешно отсюда бежали, государь!

-Кто они?

-Никого нет, чтобы спросить, а заключенные вряд ли признаются в своих преступлениях! Прикажете всех выпустить?

-Пусть накормят их. Завтра решу. Где были покои герцога?

-В круглом донжоне, государь.

Я направился в донжон. Спуск в подвал я игнорировал. Двери, высотой в два роста человека открывались в обширный зал с небольшими стрельчатыми окнами под потолком. По стенам висело оружие и доспехи, но много было свободных крюков. У дальней стены на возвышение кресло. Видимо здесь был зал для приемов. Несколько огромных люстр под потолком тоже говорили в пользу этой догадки.

По каменным ступеням лестницы мы с Крейгом и Жассом поднялись на второй ярус. Бернадетта и Молли следовали за нами.

Здесь также высокие двери вели в помещение, но не единое, а разделенное перегородками на несколько комнат. Здесь и жил покойный герцог. В одной комнате стены обшиты деревянными панелями до потолка, впрочем, и потолок тоже обшит панелями. Мягкие диванчики вдоль стен. Ковер на полу. Покосившийся портрет в тяжелой раме. Нет, не герцог, сумрачно посмотрел на меня с холста, может быть отец или дед покойного?

Из шкафов сброшена на пол посуда. Серебрянная цела, а стеклянная поколота.

Следующая комната-спальня. Обширное ложе под балдахином из тяжелой зеленой ткани. Камин с затейливыми изразцами. Из-под кровати торчит бок ночного горшка.

Еще комната-гардероб с распахнутыми шкафами. Ворох одежды свален на пол.

Все комнаты носят следы бегства или спешного отъезда.

Кто тут распоряжался после смерти хозяина?

Насколько я знал, герцога похоронили в крипте под полом церкви Давингтона.

Жена его умерла при родах год назад. Другой супругой толстяк не успел обзавестись.

Я был наследником всего этого имущества...

Помещения на третьем ярусе носили следы запущенности-пыль, и паутина покрывали мебель, шторы и гобелены. Судя по обстановке-это комнаты покойной хозяйки.

На четвертом ярусе библиотека. У меня зачесались руки от острого желания зарыться в эти сокровища, перерыть полки и полистать страницы этих величественных фолиантов.

Но всему свое время!

Наконец-то мы добрались до площадки донжона. Если не считать башен колоколен церкви, здесь самое высокое место города. Черепичная крыша башни не поддалась огню.

Я прошел по периметру парапета, озирая окрестности. Кругом руины и пепелище. На юге блестит рябь волн Шелл. Паромы привязаны к берегу, а канаты обрезаны.

Люди Руперта толпятся там, в немалом количестве, а, может быть там горожане бежавшие от огня. Бедняги хотят домой, но как им добраться?

Они постараются вернуться, а с ними придут шпионы, убийцы и просто отчаянные людишки готовые на все. Как отсеять зерна от плевел?

Мы вернулись в лагерь к обеду. Кроме библиотеки в замке меня ничего не заинтересовало. Переселяться туда из уютного домика вовсе не хотелось.

В лагере меня ожидал еще один гость с юга.

Луиза, герцогиня Логфордская, в черном траурном платье в сопровождении такой же черной свиты дворян.

Я помог гостье сойти с коня. Поцеловал руку.

Луиза и Бернадетта расцеловались в щечку.

-Государь, я прибыла за останками моего бедного супруга...

Она всплакнула. Но печаль ее быстро прошла. За обеденным столом она забыла про роль безутешной вдовы, была весела и игрива.

Бернадетта от ее присутствия и заигрывания со мной, была навзводе. Она злилась и с трудом сдерживалась от грубостей в адрес гостьи.

-Грегори, вы здесь так мило устроились, по-деревенски! Может вы и корову держите на заднем дворе? Ха-ха!

Надеюсь вы не жалеете про сгоревший Давингтон, этот омерзительно воняющий притон?!

Боже, я говорю в рифму!

От вина она раскраснелась и не давала нам слова выговорить.

Я улыбался гостье. Статная белокурая вдова была хороша. Ее аппетитные груди наполовину выпирали из-под совсем низкого корсажа.

-Грегори, этот лагерь устроен не по королевские! Где роскошные апартаменты и яркая свита?

-Это походный лагерь армии, дорогая герцогиня, а не пикник придворных после удачной охоты.

-Не будьте так скучны, Грегори! Ваше загадочное исчезновение из дворца в Гвинденхолле наделало много шума! Вы обманули меня, обещали показать дракона, а сами тайком, в темноте-раз и упорхнули ото всех! Вы должны исправиться, мой друг! Бернадетта, милочка, не прожигайте меня взглядом! Я не украду Грегори!

Бернадетта явно разрывалась между двумя чувствами и желаниями — покинуть общество герцогини и необходимостью не оставлять нас наедине из-за ревности.

Появившийся так удачно, Крейг Макконохи спас меня от Луизы.

Извинившись, я покинул общество дам, и вышел вон.

-Люди переправляются с южного берега Шелл на лодках и баркасах. Они узнали о перемирии и стремятся вернуться в город. В порту уже большая толпа. Что с ними делать?

-Придется пропустить, но пусть в воротах всех обыщут и отнимут оружие. По городу направь конные патрули, не менее чем по десятку людей в каждом. Объяви, что все горожане должны придти к собору завтра после заутрени. Я буду с ними говорить. Рыбаки вернулись?

-Да, государь.

-Пусть выходят в море и свободно продают улов. Поставь у причалов людей для наблюдения за порядком. Люди герцогини опознали тело герцога?

-Да, государь, они привезли с собой бочку с крепким вином и опустили туда тело.

-Размести их на ночлег в лагере и обеспечь охрану.

-Сделаю, государь.

Я, возвращаясь в дом, столкнулся с Бернадеттой. Она вне себя от ярости, сжимая кулачки, выбежала через дверь.

-Прогони эту наглую шлюху, Грегори! Она меня оскорбляет!

Обняв Бернадетту я попытался ее успокоить, но она разревелась и быстро ушла в свою палатку.

Крейг с сочувствием смотрел на меня.

Вернувшись в дом, я увидел совершенно спокойную герцогиню, с бокалом вина в изящно выставленной ручке.

-Ваша свояченица меня стремительно покинула, Грегори!

-Что вы ей сказали, Луиза?

-Абсолютно ничего! Мы мило беседовали, а затем она внезапно поднялась из-за стола и вышла! У нее манеры деревенской простушки! Выпейте со мной, Грегори! Вы сделали меня вдовой....

-И очень богатой вдовой, смею заметить!

-У меня впереди год траура, Грегори! И это будет ужасно скучный год! Вы мне сочувствуете?

-Вы вернетесь в Лонгфорд?

-Увы, да! Похороны, потом дела управления всеми землями покойного мужа...Моя ноша тяжела и некому разделить ее со мной!

-Вы блистательная, молодая и красивейшая дама королевства, Луиза! Любой мужчина будет счастлив, разделить эту ношу с вами!

-А вы, Грегори, разделите со мной мою ношу?

У нее был совершенно трезвый настойчивый взгляд, не смотря на три выпитых бокала вина.

-Я женат, Луиза.

-Вам это не мешает спать со свояченицей!

-Вы ревнуете меня к Бернадетте? Это смешно, Луиза!

Она засмеялась, откинув голову. Ее шея восхитительна-белая кожа, без единой морщинки.

-Грегори, вы как скользкий налим и никак не даетесь в руки!

-Давайте к теме рыбалки вернемся позднее, когда кончиться ваш траур, а я получу развод. Хорошо?

-Я настойчива, Грегори! И вам предстоит это узнать!

Глава 22

РУКОПОЖАТИЕ

Прошли две недели.

Мои горцы превратились в строителей. Я утвердил проект мессира Мадзини по застройке Давингтона и работа закипела. В леса севернее Хагерти оправлены обозы за деревом.

В размеченных под застройку кварталах разбирались руины. Все мужское население города было поставлено на эти работы, кроме хлебопеков и рыбаков. Цеховые мастера пробовали протестовать, но предложил им заткнуться и засучить рукава или убираться вон из города. Сразу же по схеме была заложена дренажная система-по центру будущих улиц копался ров и обкладывался камнем.

В печах на берегу моря калили известняк для получения извести. Мадзини заложил печи построил навесы для производства черепицы из глины.

Как только люди вернулись в город начались грабежи, нападения на патрульных и на женщин .За порядком днем и ночью следили конные патрули.Десять повешенных на стене грабителей и насильников послужили другим уроком. Мои горцы пускали в ход оружие при защите горожан без промедления. Бродяги всякого рода,затесавшиеся в толпы возвращавшихся горожан были выявлены и под конвоем оправлены на работы в глиняный и каменный карьеры. Каждой семье была выдана денежная помощь по 20 талеров на человека.

Все эти меры подавили недовольство и гнев горожан. Мертвых похоронили и жизнь продолжалась. Всех узников замка я приказал выпустить на свободу.

Ко мне в лагерь продолжали приезжать окрестные аристократы и рыцари с вассальными клятвами. Никто не хотел потерять свои земли и замки.

С юга вернулся епископ Иаков,но его дом сгорел и он поселился в аббатстве Святого Патрика.

Люди Фостера отправили первую партию оружия Лонгфордскому бастарду и собирали сведения по всем замкам,поселениям и дорогам этой большой территории между Клайвом и Шелл. Карту чертил Жасс и он же наносил на нее все поступающие сведения. Ему помогали Томас и Ричард,как самые сообразительные из моих пажей. Я хотел иметь полную картину своих владений. Бернадетта обосновалась в замке Давингтона и под ее присмотром горожанки быстро привели помещения в порядок.

По вечерам в замок в большой зал донжона собирались молодые офицеры и рыцари из отряда Гринвуда. Молли играла на лютне и пела.Ее музыканты также играли ..

Молодые горожанки ,которых Бернадетта приняла в свой круг и горские офицеры разучивали танцы и весело проводили вечера.

Я часто слышалдоносящуюся оттуда любимую песню Бернадетты:

Полночный час угрюм и тих

Лишь гром гремит порой,

Я у дверей стою твоих

Лорд Грегори, открой!

Я не могу вернуться вновь

Домой к семье своей.

И если спит в тебе любовь

Меня хоть пожалей!

В замок были набраны новые слуги,проверенные Фостером.

Вечера я проводил в библиотеке замка.

Здесь было много редких рукописных книг.И порой я засиживался далеко за полночь.

Габриэла стала камеристкой Бернадетты и занималась ее нарядами .Она старательно меня избегала .Фостер ничего не смог узнать о ней,кроме того что рассказал мастер Крафт.

После ужина сегодня я направился в бывшие покои герцога.Там я размещался вместе с пажами и Говардом.

Но уже подойдя к двери передумал и отправился наверх в библиотеку.Приоткрытая дверь меня насторожила.Я вошел тихо с ступая ,благо старый ковер на полу позволял это сделать.

При свече ,за столом над книгой сидела Габриэла.Она углубилась в чтение и увидела меня только когда я кашлянул,привлекая ее внимание.

Она быстро поднялась и выбросив в мою сторону руку бросила несколько слов на тягучем незнакомом мне языке.

Желание развернуться , уйти и забыть про увиденное — возникшее в моей голове меня позабавило.Против меня применили магию.

Я подошел ближе.Габриэла охнула,узнав меня.

-Добрый вечер ,Габриэла.Что за заклинание ты задействовала против меня?

Она смотрела на меня и молчала.

-Вот человеческая благодарность!-я сел в кресло у стола и смотрел на девушку снизу вверх.

-Простите,государь,я испугалась и не сразу вас узнала...

-Кто ты ,Габриэль?Кто научил тебя магии?

-Простите,государь,я не могу сказать...

-Чужая магия не действует на драконов,Габриэль.Драконы приводят магию в этот мир,но над нами она не властна.Что ты читала?

-"Дракономикс"...

-Ого,он даже на человеческом языке! Я читал его только на драконьем.

-Где? Простите,государь,но книг на драконьем языке я никогда не видела!

-В моем замке в долине Холлилох имеются такие книги.Если поедешь со мной на север-сможешь их увидеть.

-Увидеть и прочесть-это не одно и тоже,государь...

-Я научу тебя драконьему языку,но что получу в ответ?

-Мою вечную признательность,государь...

-Мне хватило бы и откровенности,Габриэль!

Она потупилась.

-Не торопите меня,государь...

-Можешь называть меня наедине просто по имени.Ты творишь магию и я тоже. Мы с тобой коллеги,так почему нам не стать друзьями?

-Дружба между мужчиной и женщиной невозможна,Грегори!

-Почему?

-Мужчина дружески обращается с женщиной только если имеет надежду овладеть ее телом...

-А женщина?

-А женщина-друг мужчине -если хочет завладеть им самим -полностью и навсегда...

-Мне видиться изъян в этой логической конструкции,Габриэль.Мне не нужно твое тело!

-А сейчас?

Ее глаза блеснули,губы шевельнулись и я ощутил напряжение внизу живота.Мое копье готовилось к бою.

Я засмеялся и возбуждение мгновенно отхлынуло.

-Милая шутка,Габриэль! Но ты меня не убедила.

Она вздохнула и улыбнулась первый раз за все время нашего разговора.

-Я опять забыла о том что вы не человек,Грегори...

-Так мы друзья?

Я встал и протянул ей руку.После мгновенного колебания она протянула свою. Пальцы встретились и рукопожатие скрепило наши новые отношения.

С того вечера Габриэль открыто не таясь приходила в библиотеку замка и я знал где могу ее увидеть.Здесь мы встречались и говори на разные темы.Запретной темой было ее прошлое.

Мы с Бернадеттой проводили ночи в постели герцога и довольно весело.Здесь за дубовыми дверями крики восторга моей подруги никто не мог услышать.

Глава 23

ОХОТА КОРОЛЯ ГРЕГОРИ

Первый месяц осени близился к концу. Ночи становились длиннее,дне холоднее. В Давингтоне было выстроено около сотни новых домов.

Но этот город так и не стал для меня ближе и приятнее. Как Корнхолл и Хагерти он был просто еще одним постоялым двором,что я посетил и должен двигаться дальше. Мой дом манил и звал меня-наш замок в долине Холлилох. Горы снились мне по ночам.

Портрет Бернадетты Мадзини закончил и теперь он сох на подрамнике в ее комнате. Мессир изобразил мою подругу на горячем скакуне,этакой амазонкой. Женщиной— воином!Бернадетта была в полном восторге!

Но и она тоже заскучала и я назначил день отъезда.

Майлз Гринвуд пришел к нам с предложением провести охоту в лесах севернее аббатства. Олени в этом году дали большой приплод и их стадо выросло. Привилегией охотиться в лесу аббатства пользовались герцоги Давингтонские,а значит оно перешло мне.

Бернадетта с восторгом приняла эту затею. Жасс тоже присоединился к нам.

Гринвуд как заправский ловчий организовал охоту. Загонщики-горцы из роты Макгайла были снаряжены и направлены в лес загодя. Туда же отправили слкуг и пажей чтобы разбить лагерь и поставить палатки на опушке леса.

Гринвуд раздобыл свору гончий псин и очень огорчился когда я запретил их использовать в загоне оленей.

Псовая охота всегда была привилегией высших классов, по-скольку для ее проведения требуются лошади, конюхи, собаки и соответственно — снаряжение, что стоит очень дорого.

Мы выехали ранним утром надев теплые куртки плащи с капюшонами. Конечно плащи в лесу придется снять,так как они будут цеплятся за деревья что чревато падением с лошади.

По дороге рыцарь Беннет развлекал нас рассказом об охоте графа де Белен,в которой он ,по его словам,участвовал три года назад.

-Граф де Белен выступил рано утром в сопровождении свиты из дворян, одетых в охотничьи котты, высокие сапоги с зо-лотыми шпорами, с охотничьими рогами на шеях и рогатинами в руках, со сворой из десяти собак.

Собаки быстро чувствуют зверя и рвутся вперед. Охотник об-наруживает следы кабана, который рыл землю рылом в поисках корней и червяков. Граф подзывает своего псаря Брошара, что-бы тот спустил ищейку. Перед тем как пустить собаку по следу, герцог ласкает ее, проводит рукой по бокам и ушам, "дабы оду-шевить". Ищейка берет след и приводит охотников к роднику меж вывороченных дубов. Здесь внезапно из своего логова выскаки-вает кабан, разворачивается и вспарывает ищейке живот одним ударом клыков. Граф, который "и за тысячу дукатов золота не хотел бы потерять свою собаку", выступает вперед, подняв рога-тину, но зверь убегает.

Более десяти рыцарей слезают с коней, чтобы измерить следы его копыт. Размеры зверя поражают. Кабан направляется к урочи-щу где он был вскормлен. Но свора собак не дает ему передышки. И кабан выходит из леса, бежит по чистому полю .Охотники теряют след, многие не могут продолжать преследование. К девятому часу дня пошел мел-кий дождь. Почти все охотники возвращаются в замок. Только граф все еще преследует зверя. Он прячет двух собак себе в плащ, чтобы они отдохнули, и ставит их на землю в перелеске, где кабан наконец остановился. Собаки нападают на него; свора, при-влеченная лаем, окружает загнанного "черного зверя".

Кабан увидел собак, выпучил глаза и стал громко фыркать. Собаки налетели на зверя, но ему это то же, что "укус вши". Мо-гучими движениями он сбрасывает их на землю, грозя искале-чить. Раздраженный, граф кричит: "Ах, свинячий сын! Мало того, что ты оставил меня без моих людей..."

Граф решительно приближается к вепрю с рогатиной на близкое расстояние — "буквально на палец от него, и пра-вой рукой сердце ему поразил, сквозь его спину острие пропустив". И из раны хлынула кровь, и три собаки бросились ее лизать, "таким образом утолив свою жажду". Граф и его псы в изнеможении падают рядом с тушей поверженного кабана...

-Вы так это живо описываете,Беннет, что дух захватывает!-не удержался я.-Но откуда такие подробности,если с графом были только две псины?Собачки поделились с вами своими переживаниями?

Беннет смутился, рыцари и офицеры захохотали.

Бернадетта напротив заступилась за Беннета.

-Позвольте ему закончить рассказ,сьерры! Вам то нечего рассказать!

Бернадетта ехала на охоту по-мужски сидя в седле, сильно согнув ноги из-за коротких стремян. Поверх зеленого облегающего платья на ней широкая теплая накидка без рукавов, хорошо закрываю-щая плечи и предплечья. Она ниспадает, закрывая ступни ног, и имеет разрезы внизу — спереди и сзади. Наездница моя одета в по-крывало с барбеттой, поверх которого на ней небольшая шляпа с козырьком. В правой руке она держит треххвостую плеть. Чепрак седла с каждой стороны заканчивается шестью ремешками-под-весками — "сеткой от мух".

Беннет не заставил себя долго уговаривать.

— Очнувшись, граф увидел, что наступает ночь, а вокруг ни крепости, ни города, ни замка, ни деревни, ни одной живой души; рядом с ним только его конь Босан. Наподобие героев древности , он обращается к коню: "Босан, — говорит он, — я премного тебе обязан, ты немало потрудился, храня мое тело; будь у меня овес или зерно, я бы с радостью тебя накормил. Когда найду пристани-ще, ты получишь хороший уход". Граф садится, берет рог и дваж-ды трубит, чтобы созвать своих людей. Поняв, что ему придется ночевать в лесу, граф разжигает костер. Звук рога слышит лесник; он видит изда-лека графа, но не решается к нему приблизиться. Какое на нем убранство! Шпоры из чистого золота, рог о девяти золотых кольцах на шее; в его руках — прекрасная рогатина, перед ним ржет и бьет копытом оземь его боевой конь! Лесник бежит в за-мок графа Фромона, чтобы предупредить его. Тот сидит за сто-лом; лесник не смеет к нему приблизиться и, обратившись к сене-шалю, рассказывает, что видел в лесу. "Будьте любезны, сударь, — говорит он, — дать мне добрых спутников; мессир получит рог из слоновой кости, а вы возьмете коня". Сенешаль отвечает: "Если ты говоришь правду, то получишь все, что тебе нужно!" Далее он вызывает шестерых своих стражников и говорит им: "Идите с лес-ником, и если найдете человека, который совершил хоть какой-нибудь проступок, — убейте его; это мой приказ, — я отвечаю за все!" Посланные отправляются за лесником.

Граф все это время сидел под осиной, закинув ногу на тушу кабана; рядом лежали собаки.

"Клянусь головой,— говорит один из спутников, — это один из тех разбойников, что браконьерят в лесу, охотясь на кабанов! Если он от нас уйдет, мы будем круглыми дураками". Они окру-жают графа и кричат ему: "Эй, кто дал тебе право убить этого кабана? Этот лес принадлежит пятнадцати владельцам, и ни один не охотится без позволения других. А это сеньория Фромона Старого!"....

Беннету пришлось прервать рассказ, так как мы приблизились к нашему охотничьему лагерю. Палатки стояли в ряд. Костров не разжигали, чтобы не спугнуть зверей дымом. Суетились пажи, изображая бурную деятельность, но по сонным физиономиям видно, что они просто дремали на солнышке перед нашим появлением.

-Без собак охота теряет половину своей прелести, государь! — пожаловался Гринвуд.

-Если хочешь поохотиться здесь с собаками до самой зимы — оставайся коннетаблем Давингтона!

-Это большая честь для меня, государь, но я не могу принять такое назначение. Меня ждут в нашем замке, и признаться, я скучаю по своим родным местам!

Один из загонщиков приблизился к нам.

-Ваше величество, в миле отсюда на северо-восток мы заметили в логу оленье стадо, примерно голов двадцать.

-Отлично! Уважаемые сьерры готовьте арбалеты и снимайте плащи, впереди нас ждет добыча!

Мы пришпорили коней. Наша группа быстро рассеялась по лесу, выдерживая общее направление. Охотничий рог постукивал меня по пояснице, напоминая о себе. Колчан тяжел и полон стрел. Арбалет прицеплен к седлу, кинжал на поясе.

Бернадетта меня обогнала. Я мчался за ней.

Она ловко уклонялась от низких веток за шеей коня, а мне приходилось отбивать эти ветки рукой. Толстые кожаные перчатки здесь оказались кстати.

Моя азартная подруга сбавила ход только когда впереди встал настоящий бурелом. Упавшие деревья не оставляли ни малейшей возможности продвинуться дальше.

Я догнал Бернадетту. Наши кони фыркали и нервно переступали ногами.

-Ты свернула не туда, моя козочка!

-Но почему?

Обиженное личико моей подруги меня позабавило. Не мог я сердится на нее...

-Мы заблудились?

-Об этом рано говорить. Поедем южнее, и думаю, встретим своих.

-А если протрубить в рог?

-Не стоит этого делать-может быть олени рядом и тогда мы их спугнем. Едем.

Через несколько минут мы выехали к оврагу уходящему вдаль с краями, поросшими густым ельником. Спуск здесь был невозможен, и мы двинулись по краю высматривая пологий склон. Я подозревал, что этот овраг это верхняя часть лога, о котором говорил загонщик. Я ехал впереди, Бернадетта следом. Лес был тих. Шуршали опавшие листья под копытами.

-Обещай, что не будешь стрелять маленьких, Грегори!

-Оленята уже не маленькие, Бернадетта, они все лето паслись здесь в лесу!

-Все равно, обещай мне!

Я обернулся к ней, но не успел открыть рта...Щелчки в тиши леса были отчетливо слышны. Знакомые звуки!

Конь подо мной взвился на дыбы, заржав, опрокинулся, сбрасывая меня прямо в овраг. Мир колесом промелькнул в моих глазах. Несколько мгновений полета и я рухнул в заросли молодых сосен. Резкая слепящая боль в правой руке, впору заплакать...Я застонал, кусая рукав куртки. Не сразу пришел в себя. С трудом выбрался из сосенок, перепачкался смолой, палая хвоя налипла на одежду.

По нам стреляли из арбалетов! Где Бернадетта?

Кинжал остался на моем поясе. Рог при падении оторвался от ремешка. Я ощупал свое плечо. Малейшее движение отзывалось болью. Сдернув зубами перчатку с левой руки, положил ее на больное место....Когда боль исчезла весь мир стал выглядеть совсем по другому.Тут же дали о себе знать ушибы на ногах и на спине...

Я стоял почти на самом дне оврага. И даже не сразу разобрался, по какому склону свалился вниз.

Обнажив кинжал потихоньку начал подъем наверх. Своего коня я нашел почти сразу Бедняга валялся дохлым на боку с арбалетной стрелой в шее. Стрела вошла не глубоко. Расширив рану кинжалом я вынул ее. От наконечника шел знакомый запах. Отвар из корней белой чемерицы!

В замке я сам готовил такой и смазывал стрелы. Малейшая царапина и олень умирает за несколько мгновений. В горах это очень удобно-ведь подрань горного козла обычной стрелой, а он уйдет умирать на такую кручу, что и не достать!

Так это была засада или ошибка чужих охотников? Мои люди не смазывали ядом сегодня стрел. Стрелы! Арбалет!

Мой арбалет, что был зацеплен к седлу безнадежно сломан. У меня только кинжал. А сколько там наверху стрелков?

Мне нужно найти Бернадетту и уйти подальше отсюда!

Я одолел склон и поднялся на край оврага,туда откуда упал вместе с конем.

Птички чирикали. Терпко пахло палыми листьями. Бернадетту я нашел в нескольких шагах от края оврага. Она лежала лицом вниз ,раскинув руки. Из ее спины торчали оперенья двух стрел. Я опустился на колени и бережно приподнял ее на руках. Она была мертва. Глаза застыли и потеряли блеск. Прижав ее голову к своей груди я заплакал. Горько и бессильно...Комок встал в горле и душил меня....

Лошадка Бернадетты приблизилась ко мне и фыркнув ,ткнулась мягкой мордой в мою мокрую от слез щеку.

Глава 24

ЗАКЛИНАНИЕ ИСТИНЫ

Бернадетту похоронили на холме, на север от Давингтона. Отсюда видно море и город, и крышу нашего домика в лагере. Отец Джарвис совершил все что необходимо при погребении .

Жасс не скрывал слез. Молли и Джени плакали навзрыд. Габриэль стояла молча, но смотрела не на могильный холм, а выше, на бегущие по небу белые пушистые облачка.

Плачущего Ричарда оставили в лагере. Он был в истерике.

Пришлось дать ему макового отвара. Мальчик любил сестру, но свою любовь никогда не демонстрировал. А теперь он просто сгорал от горя...

Мои люди, посланные в замок Соммерсби вернулись ни с чем. Адель и старый барон уехали в неизвестном направлении еще месяц назад.

Хэрри мрачно смотрел себе под ноги. Его предупреждение, сделанное еще в начале осады Давингтона сбылось. На меня открыли охоту. Но пока промахнулись. Кто послал охотников? Он сделал свое предупреждение исходя из смутных и противоречивых слухов, ходивших в Гвинденхолле. Мне же нужна ясность, для того чтобы отомстить ...

Церемония окончена. На холме появился бугорок рыхлой земли. Пока здесь легла плита песчаника с именем Бернадетты. Мадзини клятвенно пообещал изваять статую в изголовье могилы моей подруги.

Я сел в седло и поехал вниз с холма, но только не к Давингтону, а в противоположную сторону. Лошадка Бернадетты шла шагом, иногда кося на меня лиловый глаз.

В моем кошельке на поясе, в чехле из замши лежал белокурый локон последний дар моей подруги... Мои люди не нашли убийц в лесу. Я не знал в кого целились-в меня или в нее? Случайно это вышло или нас выследили.

Если выследили, то эти люди допустили огромную ошибку, что не спустились вниз в овраг и не довели дело до конца!

Кто бы не послал этих стрелков они заплатят по самой дорогой цене! Фостеру придется попотеть...Я ехал шагом, все дальше от города и груз с моей груди ничем было не снять...

Я привязался к Бернадетте, а потом полюбил ее, так как не любил ни Нелл, ни Адель, ни Доротею Харпер. Им я позволял любить себя, но страсть и привязанность к ним не была такой сильной...

Каюсь, с Бернадеттой я забывал даже Сью, мою первую и единственную любовь...

Неужели я обречен, терять всех женщин, которых полюблю или которые полюбят меня?

Давингтон мне опротивел, завтра же в Корнхолл и далее в Холлилох!

Незаметно, за мыслями и думами, я доехал до долины, в которой, на берегу черного озера, лежали руины замка короля Магнуса. Оглянувшись, я обнаружил в сотне шагов позади Гвена с его людьми и Габриэль, сидевшую по-мужски в седле.

Заметив мое внимание, она пришпорила коня и быстро догнала меня.

-Здесь очень странное место, мне о нем говорили...

-Когда тебе говорили?

-Когда...когда я жила отсюда далеко и меня еще не изуродовали как...как...

Она не находила слов и побледнела.

Я положил руку на ее плечо.

Она отвернулась и глубоко вздохнула несколько раз.

-Проедем к озеру?

Она кивнула.

Спешившись на берегу, мы сели рядом на истертые древние каменные ступени.

Осеннее теплое солнце не жгло, а грело.

-Грегори, здесь сосредоточение силы...Разве ты не ощущаешь?

Я закрыл глаза и ровно, размеренно дыша, расслабился.

Нити ....Разноцветные нити силы тянулись из земли, причудливо извиваясь, словно дымки гаснущих костров. Я мысленно протянул к ним руки, собирал пучки силы и вязал узлами, которые начинали, светит пульсирующим белым светом. Пульсация усилилась. Все происходило также как и на берегу у руин Лайонбурга!

Пульсирующий белый свет залил все пространство вокруг меня. Я уже не ощущал, что дышу и сижу на каменной ступени... превратился в сгусток света, без тела, без мыслей... просто плыл по мягко покачивающимся волнам,...Но я должен что-то сделать? Открыть дверь?

Черный прямоугольник возник на моем пути, он рос и поглотил меня.

Отец читал книгу за столом, поддерживая подбородок правой рукой.

Он повернулся ко мне, улыбаясь, встал и приблизился.

-Ты повзрослел Грегори!

-Прошло всего несколько месяцев.

-Взросление не зависит от течения времени, сын мой! Многие люди проживают жизнь, и умираю седыми, но младенцами по чувствам и по разуму!

-Мне тяжело, Сью покинула меня! А теперь убита моя подруга...Я один и не на кого опереться, отец!

-У тебя есть верные преданные люди, Грегори. Женщина что сейчас рядом с тобой  она очень сильна и она твой друг. Не потеряй ее дружбу, Грегори!

-Но я не знаю о ней ничего! Порой я сомневаюсь-что она за магичка-если ее так страшно изуродовали и отдали в притон на потеху грязных мужланов! Почему она себя не защитила?

-Человеческие маги зависят очень сильно от своего тела. Без языка она не могла произносить заклинаний и утратила способность творить магию. То, что ее не прирезали, а превратили в шлюху-это чья-то изощренная месть. Она знает, кто это сделал. Спроси!

-Она не желает об этом говорить...

Отец лукаво усмехнулся.

-Есть заклинание полной истины вот — произнеси эти пять слов и добавь: "Габриэль скажи истинную правду" — задай вопрос и получишь правдивый ответ. Повторив заклятие наоборот ты выведешь ее из транса, и она забудет о твоем вопросе и своем ответе.

Отец повторил пять слов.

-Запомнил?

-Да. Но можно ли это заклинание применить против любого человека?

-Конечно, можно, но соблюдая осторожность! Лучше это делать наедине, Грегори! У тебя появится искушение задавать вопросы своим друзьям и приближенным. Их правдивые слова тебе, скорее всего не понравятся...

-О, боже! Грегори! Очнись! Прошу тебя!

Габриэль трясла меня и хлестала по щекам. Я вяло отмахнулся, открывая глаза.

-Ты находился в трансе более часа. Твои люди встревожены!

-Все хорошо, Габриэль...Возвращаемся в Давингтон...

-Что ты видел?

-Когда вернемся, я расскажу...

Отказавшись от ужина, я поднялся в библиотеку. Немного погодя туда пришла Габриэль. Я закрыл дверь изнутри на ключ и прошел по всему залу, заглядывая за полки и стеллажи.

-Здесь никого нет, Грегори!

Удивленная и заинтригованная Габриэль разглядывала меня с повышенным вниманием.

Я пригласил ее сесть и, встав напротив произнес пять слов на драконьем языке. Лицо девушки вытянулось, глаза застыли.

-Габриэль скажи истинную правду-Кто ты?

-Я-женщина...

Отличный вопрос и отличный ответ?! Я редкая дубина! Вопрос должен содержать половину ответа, как говорил мне еще в детстве отец!

-Кто твой отец?

-Мой отец-герцог Лонгфордский, Томас...

-Твое имя?

-Габриэль...

-Кто лишил тебя зрения и языка?

-Аббат Экобар...

Эти ответы следовало обдумать хорошенько!

Я обещал поддержку бастарду Лонгфордскому, а у меня в гостях настоящая наследница Лонгшира!

Язык зудел от множества вопросов. Но я себя сдержал. Я назвался ее другом, а сам хочу узнать все ее тайны без ее воли и согласия?! Такой друг хуже врага!

Я произнес заклятие наоборот.

Габриэль моргнула и легонько вздохнула. Ее взгляд не сулил мне ничего хорошего.

-Что за заклятие, Грегори, вы испытали на мне?

Я решил говорить правду.

-Заклятие полной истины...

-И что я вам рассказала?

-Как твое имя, кто твой отец и кто тебя изуродовал.

-О, боги, Грегори! Ты меня разозлил!

Я опустился перед нею на колени.

-Я смиренно прошу прощения, Габриэль! Спроси меня о чем угодно, и я отвечу честно без всякого заклятия!

Стоящий на коленях король редкостное зрелище. Габриэль растрогалась и смутилась...

-Больше не делай со мной такого!

-Клянусь, никогда больше!

-Поднимись, мне неудобно сидеть напротив коленопреклоненного короля!

Я исполнил эту просьбу и сел, рядом, у стола, в такое же мягкое кресло.

-Ты не хочешь рассказать мне о себе?

-Не сейчас! — отрезала Габриэль и, смягчившись добавила-Я еще не пришла в себя после портовой жизни,...да и перед этим тоже было не сладко...

-Я помогу тебе! Я сниму любую боль.

-Боль вот здесь! — он коснулась пальцем лба. — От нее избавиться можно только лишившись памяти! Ты можешь это сделать?

-Нет...

-Плохо... Желание лишиться памяти приходит ко мне постоянно...

Лицо Габриэль покривилось.

-Ты знаешь о смерти герцога Лонгфордского?

-Мне рассказали...

-Он погиб как воин с мечом в руке...

-Луиза приезжала за его телом...

-Ты видела ее и не открылась ей! Почему?

-Моя мачеха-настоящая дьяволица....То, что со мною сделали, я полагаю, с ее ведома, и согласия...Многим людям на этом свете не следует долго жить...Ты убил здесь в городе аббата Червелла...Твоей рукой господь покарал эту тварь...

-Если честно он попался под горячую руку!

-Я видела сожжение еретиков, которых он осудил. Аббат присутствовал при казни....Там сожгли беременную женщину, она была уже насностях...Даже стражники роптали при виде этого...Аббат был тверд....Когда чрево несчастной лопнуло от жара пламени и младенец чудом выпал не в пламя, а к ногам стражи его по приказу аббата бросили обратно в огонь..."Дьявольское отродье не должно жить!"....

-Я не слыхал о таком!

-Ты о многом еще не знаешь, мой друг...

Глава 25

ГЛАЗА

Коннетаблем Давингтона я назначил Крейга Макконохи.

Он не посмел отказать мне. Но радости и гордости на его лице я не увидел.

-Привези Корнелию сюда — замок в полном вашем распоряжении. Недостатка в деньгах не будет, мой друг!

-Мне не хотелось бы расставаться с вами, Грегори...

-Мы расстанемся только на короткое время, мой друг! К весне я вернусь с новыми силами. Вы самый опытный и умудренный жизнью человек из числа моих друзей. Только вам я могу доверить этот город на самой границе владений.

В Давингтоне я оставлял две тысячи горской пехоты и три роты арбалетчиков, а также все бомбарды. Еще рота оставалась на охране северной оконечности моста через Шелл и рота Макгайла по-прежнему патрулировала берега Шелл от моста до переправы у Шеллсберри.

В верховьях необходимы был еще один опорный пункт и люди для патрулирования Шелл в верхнем течениии. Тогда я вспомнил про Дунканшир. Туда была отправлена рота лейтенанта Макинтайра.

Вечер в замке перед отъездом я проводил один, разбирая бумаги и выбрасывая ненужные в горящий камин.

Вошел Говард и доложил о том, что ко мне настойчиво рвется какой-то горожанин. Причем уже два дня подряд.

-Какое у него дело?

-Он уверяет, что большой важности, государь.

-Проводи его в нижний зал...

Покончив с бумагами, я спустился вниз.

Горели свечи на одной их круглых люстр и их света не хватало для всего зала. Горожанин-пухлый толстяк с обширным животиком, сдернул свою шляпу и склонился в низком поклоне, обнажив изрядную плешь на макушке.

Мне было лень идти к креслу на возвышении, и я сел на скамью у стены рядом с полным доспехом для турнира.

-Что вам угодно, милейший?

-Ваше величество, меня зовут Грег Бонам. В Давингтоне мне принадлежало несколько заведений...э-э-э весьма специфического свойства...

-Кабаки, притоны?

-Вы правы, ваше величество, но заведения содержались в полном порядке, налоги уплачивались, клиенты были довольны. Огонь уничтожил мое имущество, и я смею, просит ваше величество о денежной компенсации за него...Моя преданность вашему величеству безмерна и я готов служить короне всем, чем смогу...

Я разглядывал жирдяя с презрительным любопытством. Скользкий тип решил наладить свой промысел на мои деньги.

-Заведения в порту принадлежали вам? Они вроде бы уцелели?

-Да, ваше величество, но девочки разбежались со страху и нужно время и деньги, чтобы наладит все нормально.

-Лили в порту работала на вас?

-О, ваше величество, я пригрел эту несчастную из жалости, дал ей кров и пищу, даже оплачивал услуги лекаря,...Я слышал, вы забрали ее в свой лагерь. У вас добрейшее сердце, ваше величество!

Вкрадчивое бормотание этого скользкого типа меня начало раздражать.

Я произнес слова заклятия.

-Грег Бонам, скажите мне истинную правду. Откуда вы взяли глухонемую девушку?

-Мне ее продал капитан Видж.

Голос Грега звучал ровно, без эмоций

-Сколько ты заплатил капитану?

-Три талера...

-Название корабля капитана Виджа?

-Золотая лань...

-Кто дал имя Лили девушке?

-Имя дал я...

-Почему?

-Я раньше никогда не трахал благородных дам, а тут такая возможность...Я сразу понял, что она из благородных. Мне ее принесли с корабля еле живую. Матросы несколько дней с ней развлекались...Все ляжки в крови. Я и трахнул ее в зад. Она при этом смешно пищала-Ли-ли-ли-ли. Вот отсюда и имя

-Ты бил ее?

-Да, плеткой учил от строптивости...

-Ты держал ее на цепи?

-Держал на цепи в подвале...Она пыталась бежать, но кто мне вернет потраченные на нее деньги?

-Сколько ты заработал на ней?

-Сущие гроши — пару сотен талеров...

-Сколько девушек работало на тебя?

-До начала осады пятьдесят...

-Где они сейчас?

-Я перевез их на корабле на юг в Чешир...

-Почему не взял Лили с собой?

-Она сбежала перед самым отплытием...

-Калека смогла бежать?

-Ей кто-то помог....

От этой беседы меня начинало мутить. Мерзкий скользкий паук стоял передо мной.

Я обошел стоящего столбом толстяка и, открыв дверь, приказал дежурному горцу.

-Даг, приведи сюда Габриэль!

Вернувшись на скамью, я произнес заклятие наоборот.

Толстяк моргнул и откашлялся.

-Ты просишь компенсации, но что я получу взамен, кроме благодарности?

-Ваше величество, часть прибыли, которую вы соблаговолите назвать будет доставляться вам совершенно тайно и без огласки. Девочки много слышат интересного от своих клиентов и я вам доставлю самые свежие сведения и самые сокрытые тайны людей города и окрестностей будут вам известны!

Толстяк заливался соловьем. Фостер был бы в восторге о таких возможностей получения сведений. Но дверь приоткрылась и с легким стуком каблучков вошла Габриэль.

У нее был усталый вид и красные глаза, видимо весь день просидела в библиотеке.

-Государь, вы меня звали?

-Вот этот человек пришел и уверяет что знаком с тобой!

Они внимательно рассматривали друг друга. Толстяк начал понимать что-то и попятился.

Габриэль приблизилась к нему и сделала глубокий вдох. Ее руки поднялись, и пальцы быстро ощупали жирное испуганное лицо.

Она закричала так страшно, словно ей в сердце воткнули нож!

Удар коленом между ног поверг толстяка на пол. Габриэль металась рядом и пинала его с лицо, норовя ударить каблуком. Она визжала как кошка, потерявшая котят, волосы растрепались. Толстяк тщетно пытался прикрыть лицо руками.

-Я не знаю ее! Спасите, государь! Я не виновен!

-Поговорите пока без меня...

Я выскользнул за дверь и приказал горцам за дверью.

-Не входите туда, пока Габриэль не выйдет сама!

Подстелив плащ, я сел на каменные ступени лестницы напротив своих комнат и стал ждать. Караульные горцы, стоящие у двери с алебардами в руках были удивлены, но поглядывали на меня украдкой.

Через полчаса снизу, пошатываясь, появилась Габриэль. Платье, руки, лицо-все забрызгано кровью. Глаза широко открыты, но смотрят мимо, в никуда. Она передвигалась рывками — как марионетка.Из кулака свисает что-то блестящее.

Я встал на ее пути.

-Что это у тебя?

Она приподняла кулак. Два человеческих глаза, подвешенные на жилах как шарики на ниточках.

-Брось!

Она послушно разжала пальцы, и мячики глаз поскакали вниз по ступеням.

Я завел Габриэль в свои комнаты. В спальне за ширмой еще не остыла вода в чане. Я с трудом раздел ее и на руках опустил в воду.

Я отмывал ее лицо, руки, бормотал что-то успокоительное. Она была послушна и безвольна. Ее состояние начало меня пугать.

Вода расслабила ее и глаза закрылись. Я на руках отнес ее в свою постель и укрыл перинкой. Окровавленное платье я затолкал ногой под кровать.

Явился встревоженный Говард.

-Государь, Габриэль убила его и ужасным образом! Она распотрошила его как цыпленка и вырвала глаза!

-Пусть тело уберут, и все там помоют!

-Вы не должны оставаться рядом с нею! Она опасна!

-Но не для меня!

-Я останусь здесь на ночь за дверью, государь. — Говард был тверд.

-Хорошо, иди...

Вернувшись к постели, я положил руки на виски Габриэль. Она вздрогнула, но глаз не открыла. Жар втекал в мои пальцы, словно я держал руки над разогретой плитой. Так продлилось несколько мгновений....Потом все стало как обычно. Влажные волосы под моими руками. Бьющаяся жилка на виске. Убрав руки, я обнаружил, что девушка заснула.

Не раздеваясь, только сняв промокший камзол и поменяв рубашку, я прилег рядом.. Завтра мы уезжаем, а мне, похоже, не выспаться. Молодая луна светила в окно, дробясь в круглых стекляшках на множество ярких кусочков....

Я проснулся под утро от плача. Габриэла рыдала, в подушку уткнувшись лицом. Плечи тряслись. От нее веяло таким горьким отчаянием и такой черной тоской!

Я протянул руку и обнял ее за плечи. Она, всхлипывая, повернулась ко мне и прижалась всем телом, крепко и сильно.

Мы лежали обнявшись как самые дорогие друг для друга люди после долгой разлуки или перед расставанием на долго...Плач постепенно начал затихать. Я гладил ее по волосам и ничего не говорил. Да и нужны ли были слова?

Я задремал и проснулся опять уже при рассветном солце, при первых лучах. Осторожно высвободился из объятий голой Габриэлы и прикрыл ее перинкой.

За дверью на диванчике сладко спал Говард. На полу рядом лежал обнаженный меч.

Глава 26

УЛЫБКА

Мой отряд растянулся по дороге длинной змеей. Впереди двигались конные арбалетчики, потом латники Гринвуда. За ними топали почти три тысячи пехоты с пиками и алебардами на плечах и с новой песней на устах:

Легче солнце двинуть вспять,

Славный парень,

Статный парень,

Чем тебя поколебать,

Славный горский парень!

За пехотой следовал обоз с провиантом, палатками и трофеями. На повозках ехали и все женщины: Габриэла, Молли и Джени, а также менестрели Молли.

Замыкали нашу колонну арбалетчики лейтенанта Черча-единственного моего офицера не горца.

Я ехал впереди колонны с Жассом и Хэрри. Горцы Гвена Макнилла ехали двумя шеренгами по обочине дороги. Мадзини не было с нами, он уехал на север на два дня раньше.

Таким порядком мы двигались весь день. Чтобы убить время я отправил пажа Дугана за рыцарем Беннетом и попросил его закончить рассказ об охоте графа де Белена.

-У этой истории печальный конец, сьерры!

-Но мы должны узнать его, Беннет! Он вздохнул и, покачиваясь в седле начал, а вернее, продолжил рассказ:

"Милейшие, — отвечает граф — извините меня, ради Бога; обращайтесь со мной почтительно, ибо я рыцарь. Если я прови-нился перед Фромоном Старым, я удовлетворю его претензии добровольно. Герцог Гарен и король доверяют мне, а Обери — мой племянник". Слова эти не возымели действия, и граф, после паузы, пытается остановить обступивших его словами: "Но я был бы трусом, если бы уступил семи негодяям; прежде чем умереть, я дорого продам свою жизнь... Утром, когда я напал на след этого вепря, со мною было тридцать шесть рыцарей, быва-лых охотников, ловких и смелых. Среди них нет ни одного, чтобы не имел от меня надела, деревни или замка. То, что я оказался здесь, — случайность, так как этот зверь заставил нас гнаться за ним целый день!".

"Эге! — воскликнул один из дружинников, — он пытается оправдаться! Вперед же, друзья мои! Вяжите собак, чтобы они не сбежали!" Лесник бросается к графу и хочет завладеть драго-ценным рогом, но тот наносит ему сокрушительный удар кула-ком, от которого тот падает мертвым на землю. При виде этого самый смелый из стражников подбадривает своих товарищей: "По-зор нам, если мы дадим ему уйти! Граф Фромон не захочет нас видеть, и никто из нас никогда не отважится вернуться в Ланс". Все набрасываются на герцога. Тот убивает троих ударами рога-тины; остальные не хотят рисковать и спасаются бегством. Но в лесу они встречают пешего сержанта, родственника лесника, ко-торый лук из каштана носил и стальные стрелы. "Слышь, — говорят они ему, — твой дядя мертв, псарь убил его у нас на глазах. Иди и отомсти ему!" Разгневанный сержант направляется в графу. Далее события развивались очень быстро: сержант поразил графа тремя стрелами насквозь и трое стражников бросаются на графа, чтобы добить его; снимают с трупа одежду, хватают за узду коня и взваливают на него тушу кабана, лишь собаки не даются им в руки.

Когда в замок Фромона принесли труп графа де Белена и положили его на обеденный стол, три собаки не захотели покидать тела сво-его хозяина, они выли и лизали его раны. Собрались все обитатели замка, и никто, видя такое прекрасное лицо, не мог поверить, что покойный не благородного происхождения...

-Охота графа закончилась также печально, как и моя...

-Но вы то, слава господу, живы, государь!

-Благодарю тебя рыцарь, за твой рассказ. Возьми от меня в подарок этот охотничий рог. Он мне больше не пригодиться...

Беннет был рад заполучить мой охотничий рог, украшенный золотом, но он явно не решался его принять.

-Полно, государь, вы еще проскачите по лесам за славными оленями.

-Возьми рог, Беннет и если я поеду на охоту, то ловчим, назначу тебя!

-Я буду хранить его, государь, как свои глаза!

Привал для ночевки был выбран в знакомом месте на опушке леса.

Я нехотя и без аппетита поужинал и лег на походную постель. Лагерь давно затих, а я все не мог уснуть. Лунный свет дорожкой лежал на ковре, просачиваясь через неплотно сдвинутый полог входа.

Полог раздвинулся, легко и бесшумно. Тоненькая гибкая фигура скользнула внутрь и присела у меня в ногах.

Я лежал не двигаясь. Страха не было, было только ожидание.

Лицо вошедшей медленно осветилось, но не лунным светом, а чем-то другим. И, наконец, я узнал ее.

Бернадетта с печалью и нежностью смотрела на меня. Сердце пропустило удар. Дрожь по шее...

-Я пришла проститься, любимый...Не печалься обо мне...Прощай и помни...Я тебя любила...

Я резко приподнялся на постели. Протер глаза...Никого не было рядом и постель в ногах не смята. Она мне просто приснилась...

-Прощай, милая...прошептал я в подушку и с силой прижал к лицу.

Я не поехал в Хагерти, а свернул к замку Соммерсби.

Мажордом Харрис со слугами встретил меня во дворе.

В замке разместились только люди Гвена и мои приближенные. Моя армия расположилась в палатках по округе.

Харрис так и не смог мне объяснить, куда подевались хозяева замка.

-Вечером они поужинали вдвоем, а утром их спальни оказались пусты и даже постели не смяты, ваше величество!

Дальнейшие дни путешествия были серыми, скучными и безрадостными. Словно я потерпел поражение, а не добился своего! Мои ночи были одинокими, а дни длинными.

Только увидев стены Корнхолла я встрепенулся. Негоже королю показывать всем свое тоскливое лицо! Король должен быть несокрушим как скала и а все непрятности, потери и беды разбиваться об эту скалу вдребезги!

Я приказал развернуть знамена, а пехоте орать песни погромче. Пажи натянули на меня черненые доспехи с драконом на груди.

Армия победоносного короля возвратилась домой.

Весь Корнхолл высыпал на улицы. Горожане искренне радовались нашему возвращению. Крики восторга сопровождали меня по пути следования от южных ворот до центральной площади. Все ликующее семейство Тудоров было здесь. Епископ Симон поцеловал меня в обе щеки на паперти церкви и прослезился. Старик скучал по мне...

Здесь на площади я произнес трескучую речь, прославляя свои подвиги и подвиги своих молодцов и приказал раздать всем воинам полугодовое жалование вперед. После этого они завопили оглушающее!

Я вернулся в замок и первым делом устремился к своим малышам. Няньки вынесли ко мне моих сыновей, обряженных в платьица и теплые беретики.

Они подросли и с любопытством таращились на мои доспехи и рыжую бороду. Грант, толстощекий бутуз, сосал свой пальчик. Карл серьезно смотрел на меня золотистыми глазами Сью, а потом губки его поползли вверх и я увидел улыбку, улыбку дракона, на все два крохотных зубика....

Если у вас появилось желание поддержать автора материально, прошу сюда:https://www.patreon.com/alex_firsov_group

1

82