Поцелуи в серебро волос. Юноша охватил щупальцами покрепче червича, взял обеими руками за лицо и принялся быстро целовать щеки, губы, в уголки глаз. И продолжал говорить:

— Я победил Цийкона, слышишь? Теперь ты мой... Никуда не отпущу!

Гнейтта пытался сопротивляться, но с каждым поцелуем приникал все ближе, гладил тело Игоря, терся об него, обвивал, излучая желание.

— Плохой, целовался с ним, — почти как ребенок жаловался он. — А я тебе доверял, а ты мне... — новые поцелуи и поглаживания. — Такой нежный... Хочу тебя всего.

Воспоминание о поцелуе с аффой ударили жаркой волной в живот Игорю. "Да что же это такое?" — только и смог подумать он, прежде чем опять с головой что-то случилось. Юноша перевернул Гнейтта на спину, двумя щупальцами прижал его руки ко мху, еще двумя гладил его грудь, живот, остальными держал хвост червича. Стремительно синеющими глазами всмотрелся в глаза ангела. "Плохой? Целовался?"

Глаза Гнейтта расширились. Он дернулся, но убежать не мог. Страсть сменилась паникой. Над ним нависал не человек. Над ним был молодой аффа. Горячий, ревнивый, и яростный. Который не потерпит неподчинения.

Червич застонал от его прикосновений.

Игорь наклонился над своим ангелом, и поцеловал, впитывая его стон. Руками зарылся в волосы и резко сжал, притягивая к себе. Щупальцами заломил руки червича назад.

— Мой, понял?

Он властным, жестким поцелуем раскрыл губы Гнейтта. И жадно, заново изучал тело своего серебряного своими новыми "руками".

Червич извивался в синих щупальцах, которые перехватили его запястья, держали хвост, ласкали тело, губы жарко целовали, язык проник в рот. Гнейтта чувствовал сильное возбуждение изменившегося Игоря, его набухающее естество... Нет... Оно толкнулось в тело.

Юноше безумно нравилось тело червича, нравилось, что теперь можно его касаться не только руками. Он буквально спеленал ангела собой и наслаждался. Наслаждался не только им, но и какой-то странной покорностью. Полынная горечь в поцелуе постепенно растворялась, что заводило Игоря еще больше.

Щупальца заскользили по спине червича, обегая и лаская позвонки, спустились ниже и начали ласкать хвост Гнейтта, дразня как его, так и самого Игоря, который так и не разорвал поцелуя. Желание билось во всем теле, выплескивалось в воду гормонами.

Это было приятно, это отодвигало ревность на второй план. Существо, явившееся с берегов, волновало червича с первого мгновения, он так никогда сильно не привязывался и держался от афф подальше. Но то был двуногий, с другим, очень странным взглядом на мир. Он называл Гнейтту про себя ангелом. Это название очень нравилось, вызывало дрожь в теле. Сейчас щупальца гладили казалось каждый миллиметр сияющей кожи, оставалось лишь поддаваться. Целовать Игоря в ответ. Приятнее ведь ничего Гнейтта не испытывал.

Он откинул голову назад, открывая шею, плечи, позволяя скользить по себе. Член внутри набух и затвердел. Показался над кожей. Сзади чуть разошлись складки, открывая вход. Такой узкий у всех червичей.

Когда юноша понял, что Гнейтта сзади раскрылся, он задрожал. От вожделения, от страсти, от... от всего. Продолжая стискивать руки червича сзади, удерживая его за талию, Игорь начал ртом ласкать член ангела, а щупальцем аккуратно проникал сзади. Хотя хотелось совсем по-другому, но он еще не знал, как устроен его червич. Он его изучал, гладил внутри, чувствовал реакции. И старательно сдерживал себя, чтобы сразу не сломать свою новую игрушку.

Червич откинулся назад. Губы вбирали плоть, язык кружил по головке, по стволу. Его плоть все больше распалялась, желая разрядки. Хотелось большего. Щупальце водило по анусу, почти нащупывало вход, и это все больше волновало Гнейтту. Он не мог отстраниться, он чувствовал легкие проникновения. Вновь ласки и новые попытки.

Игорь все больше и больше входил внутрь червича. Когда он понял, что проник на достаточную глубину, то повернул Гнейтта, убрал щупальце и резко вошел сам. Мышцы сильно охватили его член. Другим щупальцем он начал ласкать червича. От картины, которая ему открылась — светящая серебром в полутьме спина его ангела, цепочка острых позвонков, заломленные назад руки, волосы, плывущие ореолом в воде — юный аффа потерял голову. Нетерпеливо рыча, он стал неистово двигаться. Щупальцами придерживал червича, ласкал его, гладил и терзал его плоть.

Гнейтта закричал. Его брали с силой, член аффы входил размашисто и пробивал себе дорогу в тело все глубже, пока не вошел целиком. Теперь он двигался в диком ритме, заставлял подчиняться себе. Червич открывался, позволял себя брать, всхлипывал, урчал дико, выпуская в воду удовольствие, мешавшееся с болью. Ему нравилось, очень нравилось происходящее. Несколько дней все перевернули, позволили понять, что такое игры, отдаться тому, кто нравится. По-настоящему...

Игорь впитывал через воду все, что чувствовал его ангел. И это было еще одним стимулом, чтобы терять голову. Ангелу нравилось, и не просто нравилось. От этих чувств все внутри мешалось, превращалось в бешенство. Хотелось двигаться все сильнее, все яростнее. Он выгибал червича, чтобы тот все больше открывался, входил все глубже и глубже, неистовее. И когда уже начало казаться, что мир вокруг взорвется, кончил. Несколько движений — и воду окрасил пряно-сладкий вкус Гнейтта.

Игорь отпустил ангела, развернул к себе лицом и обнял руками и всеми щупальцами. Волшебство соития не отпускало. Гнев, ярость, страсть спали, и ему хотелось зацеловать каждую клеточку его червича. Но если он еще хоть один раз попробует убежать...

Обнять... Да, поскорее, слиться с ним. Червич уткнулся в шею Игорю.

— Ты страстный... — сказал тихо. — Зачем ты только оказался на том корабле? Я бы так не переживал... — губы прошлись по лицу, по шее. — Сладко с тобой. И страшно, что ты не такой... Ты из того мира... И так быстро меняешься. Что сказал король? Что с нами будет теперь, Игорь? — Хвост сплетался со щупальцами, руки скользили по груди. — Мы теперь без дома? Нас наказали?

— Да, мы теперь без дома, — юноша продолжал качать Гнейтта в своих объятиях, постепенно успокаиваясь. — Король... Я не убил Цийкона, я его победил, и Король сказал, что мы должны с тобой съехать. Я бы и сам там не остался, — хмыкнул Игорь. — И ты прав. Я не из вашего мира. Что в таких случаях делают? — он заглянул в лицо своего ангела.

— Он отправил нас в изгнание? — испуг появился в лице червича. — Нас наказали? — Руки обвили Игоря. — Придется что-то придумать. Вне города много опасностей. Здесь мы не сможем остаться. Три сезона воды здесь растут дикий и очень опасные цветы. Они сжирают все, что движется над поверхностью. Червичи тебя не примут. А в городе... нет... нас не пустят в город... Если только отправится ко двору короля...

Игорь удивился:

— Ко двору Короля? А кому мы там нужны? И вроде бы не изгнали, — юноша задумался и медленно продолжил, — а ведь Король сказал, что мы должны будем поехать с ним... После праздника и какой-то охоты...

— Охота... охота будет на червичей. Они живут там, внизу... Они... — Гнейтта отвел взгляд, словно говорил не о сородичах. — Их ловят для себя. Аффы и сам Король. Чтобы играть. Чтобы было потомство. У короля во дворце еще есть люди. Каким был ты... Он держит у себя красивых людей. Но особенно любит мальчиков.

Игорь потер лоб. Почему-то информация никак не хотела раскладываться по полочкам. Он вспомнил короля.

— Зачем королю люди? Он же не сможет ну... играть с ними. И почему ты говоришь про червичей "они"?

— Он играет именно с людьми. Мучает их. Держит у себя. Бесправных, — червич грустно улыбнулся. — И червичей держит удавками. Ловят самых красивых. Сильных. Потом забирают во дворец и берут силой.

Картина мира, которую Игорь себе выстроил, менялась. И опять кусочки все никак не хотели вставать на свои места. Получается, все-таки рабовладельческий строй, но очень странный. Король и люди... Про червичей Гнейтта ему уже рассказал. Но зачем Королю люди?

Юноша обнял своего ангела и успокаивающе погладил.

— Тебя тоже поймали?

— Червичи свободны. Их мир большой. И сюда приходят воровать... Игорь, я всегда был чьим-то. Я не знаю, что такое оказаться в плену... и не видел мира червичей.

Сверху забурлила вода, пузырьки добрались и в маленькую тайную пещерку.

— Началось, — залепетал Гнейтта, — они выбрали себе жертв.

Игорь, прижимал к себе червича. Быстро пропуская через жабры воду, он считывал информацию и думал: "Значит, ангел всегда был в рабстве... Интересно, получается, червичей еще и разводят искусственно, что ли?" И еще юноша понимал, что пару дней назад, в нем вспыхнуло бы возмущение от рассказа Гнейтта, сейчас же все воспринималось как информация, которая поможет ему выжить и оставить себе червича.

Через некоторое время голова закружилась от избытка кислорода, и ему пришлось снизить интенсивность чтения. Но в целом картинка получалась следующая — вверху Король и несколько афф, и почему-то только два червича. Судя по уровню гормонов в крови, охота в разгаре.

— Гнейтта, нам скоро пора будет выбираться отсюда, вряд ли Король нас будет ждать. А если и будет, ничем хорошим это не закончится.

Игорь вспомнил последний разговор, и его щупальца инстинктивно сжались.

— Да, пора. Свита отбудет с добычей немедленно, — словно в подтверждение где-то в коридорах раздался душераздирающее урчание-плач словленного червича. — Их ловят с помощью древних. Те вытягивают невидимые ловушки и перекрывают ходы пещер, — сказал он без эмоций, хотя голос дрожал. — Король не станет церемониться...

Гнейтта поплыл к выходу, и вскоре они вместе протиснулись к основным галереям и поплыли к лестницам, ведущим наверх. Там уже праздновали победу. В щупальцах Черного Короля билось прекраснейшее сверкающее существо с длинными желтыми волосами.

Игорь прижимал к себе Гнейтта и осматривался по сторонам. Цийкона и его свиты не было видно, что не могло не радовать. Вокруг Короля сгрудилась его свита, и Игорю казалось, что очень многие, даже червичи, с интересом посматривают на пойманного. На некотором расстоянии от короля располагались другие аффы со своими воинами. Айлы уже не носились везде экзотическими рыбками, а жались поближе к своим аффам. Кое-где еще были видны веселящиеся, но чувствовалось, что праздник уже почти закончился. Жаль, Игорь понял, что очень голоден, да и ангел наверняка не откажется от еды. Он завертел головой в поисках столов с едой.

В воде разливалось какое-то непонятное напряжение.

Напряжение ловил и Гнейтта, державшийся Игоря и озиравшийся по сторонам. Все закончилось тогда, когда из свиты афф короля новому аффе выдали коня.

Король даже не соблаговолил подтвердить предложение, хотя конь — это было только начало.

— Тебя приняли во дворец, — пораженно констатировал Гнейтта, забираясь к юноше.

Раймийен в ярости носился по своей темнице. Его поймали, поймали! Предупреждали же старшие, что нельзя пониматься так близко к поверхности, но в этот раз он не смог побороть искушение. Его так манили песни и что-то еще... Червич надеялся осторожно пробраться в верхние уровни лабиринта, чуть-чуть послушать и потом тихо уйти. Не получилось! И основные, и вспомогательные ходы оказались чем-то перекрыты, он даже толком не успел ничего сделать, как его чем-то спеленали! Он зло заурчал. Ну ничего, это все увайи, они только на праздник появляются, здесь их не будет!

Раймийен был еще достаточно молод, ему только исполнилось тридцать лет, и он еще даже не достиг своей нормальной длины — хвост был всего четыре метра, но среди своего поколения он был не последним бойцом. Глупо было рассчитывать на свою силу, но она давала хоть какую-то призрачную надежду.

Молодой червич раздраженно стукнул по стене хвостом и уставился на дверь.

Та открылась тихо, поползла вверх. Сначала червич увидел черное щупальце. Огромное, длинное и опасное, а когда на пороге появился настоящий монстр, то не оставалось никакого сомнения, что сопротивление будет бесполезным. Черный король внимательно смотрел на свою добычу, принимая более мягкие черты. Исчезли щупальца, остался шестиметровый черный блестящий хвост и тело человека. Это был не червич. Все знали, что так выглядит лишь он — повелитель океана, правящий много тысячелетий.

— Раймийен, не надо противиться судьбе. Ты выбран мной. Ты будешь моим теперь, — зашелестел голос. — Я — Ктулху... Я твой господин.

Червич опять раздраженно стукнул по стене хвостом, по которому зазмеились синеватые искорки разряда. Он надеялся, что Черный Король просто принимает участие в охоте, и его потом отдадут кому-нибудь из приближенных, жадно разглядывавших его после поимки. Вспомнив это, Раймийен зашипел. Его волосы зашевелились от тока, сгенерированного специальными органами, расположенными в висках. Но Король... Хотя ему сопротивляться практически бесполезно, червич не собирался сдаваться.

— Никогда!

Королю нравился его пленник. Такой юный, такой темпераментный, он и в постели будет очень ярко реагировать на каждое вторжение. Сейчас эти искры сильно заводили Ктулху. Он плыл медленно по круглой комнате, в которой была специально обустроена нора для ночи и любовался на червича, явно еще не понимавшего, что будет бесполезно сопротивляться.

— Тебе придется привыкнуть. Ты будешь моим. Я не повторяю дважды.

Раймийен двигался вдоль стены, стараясь чтобы расстояние между ним и Королем не уменьшалось. Он судорожно пытался придумать, что же можно противопоставить надвигающемуся на него монстру. Зубы? Насколько он видел, тело у Короля вполне можно прокусить, хвост вряд ли, хотя тоже можно попробовать, не зря их раса обладает самыми острыми и сильными зубами. Электричество? На всех обитателей океана оно действовало, но подействует ли на Черного Короля? Волосы? А вот это вряд ли... За столько веков у него уже должен был выработаться иммунитет.

Раймийен сжался и мгновенно ринулся вперед, как отпущенная пружина. Хлестнув по Королю сильным разрядом, он рванулся вверх.

Ктулху поймал заряд и поглотил. Игра началась. Теперь осталось наиграться самому. Рванув вверх, король теперь думал только о погоне и том, как будет потом вбиваться в блестящее трепещущее тело, урчащее от обиды. Червич пытался уйти — пожалуйста. Немного форы не помешает. Гонять по залу, стены которого сверкают ракушками. Извиваясь, иногда касаться молодого пленника хвостом и вновь получать разряды.

Раймийен ярился. Он понимал, что его электричество не причиняет Королю вреда, что с ним просто играют. Это безмерно бесило. Для охотника такое состояние неприемлемо, но что делать, когда и противопоставить нечего? Даже самые сильные разряды пропадают втуне, а его резервы не безграничны... И когда Король следующий раз коснулся его хвостом, молодой червич изогнулся и впился в черный хвост зубами.

Ктулху сразу выпустил щупальце, которое обвило блестящее тело и лишило то подвижности и воли. Думал прокусить... Глупышка... Король потащил свою добычу в нору, придавил к мягкому голубому мху, который выращивался специально для королевской спальни, заглянул в безумные злые глаза.