Демон грелся в лучах энергии мальчишки, прекрасно чувствовал его растерянность и непонимание происходящего. Тело Авеля помнило гораздо больше, чем его голова. Но именно знания могли бы испортить все дело. Габриэль никогда не простит. Никогда не скажет "да". А Авель — цветок, сладко пахнущий бутон, который легко подтолкнуть к цветению или, наоборот, напугать.

Сейчас юноша покраснел, ища подходящее объяснение бегству от Альтазара. Не потому, что испытал ужас...Он ведь догадывался о том, что общается с темным лордом. Не из-за нежелания объясняться... Это Змий заронил сомнения — горькие, как отрезвляющее лекарство.

И ничего нет особенного в том, что еще утром Авель лежал практически на груди граана и сладко спал.

— Давай я лучше расскажу тебе про вран, — Змий не постеснялся пересесть, чтобы в одно мгновение притянуть ангела ближе, потому что очень хотел быть ближе и напитывать тьмой желанное до боли в паху тело.

Авель, как и вчера, попытался отодвинуться, но лишь оказался зажатым в углу салона эалета. Теперь демон обнимал сати одной рукой, а другой проник под мех, чтобы гладить грудь...

— Вы... Не смейте... — юноша попытался встать, но горячие губы темного лорда коснулись губ вновь, как там — на пороге зала. Тогда Авель, казалось, минуту летел в бездну. Теперь поцелуй отзывался по всему телу обжигающим бризом. Невинный для повелителя врана, ласкающий, он всколыхнул что-то страшное в крылатом.

— Прости...

— Зачем вы это делаете? Вы знаете, что...

— Что ты любишь Альтазара? Конечно, — ладонь поползла вниз. Авель вздрогнул, когда пальцы нашли центр зерцала. Под кожей шевельнулся цветок, потянул лепестки навстречу... На ангела накатила слабость — неожиданная и пугающая. Пальцы граана кружили, спускались чуть ниже к животу, опять поднимались. Глаза юноши стали сами собой закрываться...

Слышался призрачный голос, сладкий и настойчивый. Все тело сводило от конвульсий, от восхитительной боли и невозможности от нее избавиться.

— Я не буду с вами спать, — ангел попытался оттолкнуть темного лорда и тот беспрекословно отпустил пленника объятий.

— Как тебе захочется... Спроси себя, зачем ты полетел со мной, а не остался около Альтазара? — эалет повернул к горной гряде и начал снижаться.

— Всего лишь думал поговорить. Про письмо... — покраснел Авель, смущаясь происходящих в теле реакций, и пересел на то место, где всю дорогу находился демон.

— Если ты думаешь, что скоро уедешь, то зря. Мое соизволение разрешить тебе общаться с Альтазаром продиктовано лишь разумным пониманием того, что есть некоторые чувства между вами. Что касается приата, то сумму, которую я заплатил за тебя, ангелы вряд ли наберут даже через сто лет. Вранские деньги — это золото! Ты слышишь?..

Авель кивнул.

— Тогда тебе придется подчиняться. И, несомненно, ты будешь спать со мной, а не с Альтазаром. — Змий сказал о близости с такой очевидной простотой, что юношу затрясло.

— Вы меня не отпустите? Что я могу изменить? Прошу, вы ведь...

— Мы приехали. Застегнись. И не беспокойся так. Я тебя не обижу, малыш. — демон поднялся, дверь отъехала в сторону.

Холод! Какой же зверский холод... Магия? Темный лорд заявил, что погода зависит от хаоса, а значит это его желание — сделать мир серыми сумерками.

— Ваше величество, с прибытием, — подоспевший из круглой башни дьявол перекрикивал впавший в безумие ветер. — Буря заставила прекратить отгрузку вагонов рудой...

— Я знаю. Так кого привезли? Что за срочность? — мужчина поманил Авеля спуститься и опять обнял, притягивая к себе.

— Партия рабов поступила позавчера, — дьявол пошел вперед, указывая направление через белые бураны. Юноша еще какое-то время пытался следить за дорогой, а потом бросил это занятие и только ругался на себя за то, что неблагоразумно поддался непонятному порыву. Мысль, что он теперь может принадлежать кому-то, не укладывалась в голове и казалась дурацкой шуткой.

— Скажите, что солгали про Альтазара... Скажите, что он не сделал это, чтобы меня продать... — Авель, измученный страшным выводом, пришедшим после разговора с повелителем врана накануне, упрямо остановился на заносимой снегом площадке, что вела к лестнице и дальше в башню, за которой начинались ряды странных построек.

Змий, упустивший ангела, развернулся, и уголки губ его поползли вниз. А в лице появилась сталь.

— Малыш, два часа ты боялся спросить правду, теперь же хочешь, чтобы я разрушил твою веру вдребезги. Скажи, во что ты веришь? В милосердие? — практически ярость и негодование вырывались из холодного чудовища, слившегося со стихией.

— Альтазар использовал бы меня и продал? — Ангел нахохлился маленькой замерзшей птичкой. Сунул руки в карманы, намереваясь остаться на морозе до тех пор, пока не получит честный и полный ответ.

— Такой исход был бы вероятен. Он и сам не понимает, что чувствует. Его ведет инстинкт обладания. Не удивлюсь, если мой сын скоро примчится сюда и устроит очередную истерику. — мужчина протянул руку, приглашая маленького крылатого обратно в объятия.

— А вы? Вы тоже решили мной воспользоваться? — настороженно сведенные брови. — Вы сказали о милосердии только что, как о чем-то опостылевшем и мерзком, чего и дотрагиваться неприятно...

— Я терпелив с тобой, Авель. Но всякому терпению приходит конец. Дай руку. — Змий сделал шаг навстречу, а когда юноша безропотно позволил вновь накрыть себя одной из пол пальто и пошел вперед, добавил: — Поговорим вечером. Обещаю, я отвечу...

— В вашей кровати?

— Ты прозорлив, малыш. — легкая усмешка. — Только в моей...

Авель опустил голову, пытаясь идти вровень рядом с этим странным, этим огромным мужчиной. Бедное сердце разрывалось на части. И в те несколько недель путешествия он испытывал лишь страх и разочарование. Ни разу не получил даже намека на то, что Альтазар где-то рядом, что осуществляет план. Возможно, что обстоятельства так сложились. А на самом деле темный рыцарь банально воспользовался неопытностью...

Твари врана никогда не говорят правды. И даже если в устах звучит истина, то выгодна она лишь им. Вот и правитель врана. Разве когда-нибудь предполагал Авель, что услышит про милосердие из уст создания, которое питается душами и человеческой кровью, которое способно убить одним взмахом руки и лишить воли коротким заклинанием. Зачем дракон — а Сейшаата так только и называют — церемонится с крылатым?

— Заходи, — демон подтолкнул юношу в двери, плотно закрыл дверь и стряхнул снег с одежды.

Дьявол ждал уже на лестнице. С факелом в руке и без куртки. За поясом болталась огромное кольцо с десятком или двумя ключей. А форма напоминала ... тюремную.

— Здесь содержат заключенных? — Авель испуганно обернулся. Конечно, граан предупреждал, что путешествие окажется неприятным, что лучше остаться в доме...

— Практически да, — Змий потянул юношу к лестнице, которая вела вниз, куда-то в подземелье.

Касаясь старых камней, трусливо дрожа от каждого движения огня факелов и эхо шагов идущих впереди двух темных, ангел потихоньку впадал в состояние ужаса. Вот они — темницы. Сейчас его распнут и начнут истязать. И бежать некуда, и сопротивляться бесполезно. Солдаты встречаются на каждом шагу, провожают горящими углями глаз.

Ноги с каждым шагом подкашивались все сильнее.

Наверняка, демон соврал. Он оставит упрямца здесь за то, что отказывается подчиняться. За опрометчивые слова и наглые вопросы.

— Сюда, мой господин, — дьявол завернул в один из тупиковых ходов и начал копаться в связке в поиске ключа. — Я запер его отдельно от других рабов.

Демон терпеливо ждал, при этом нежно обнял Авеля, почти падавшего в обморок... Опять воображение рисовало ужасы и кровь, и... страдания!

— Нашел! Сейчас... — замок щелкнул, дверь заскрипела, и все трое вошли в камеру. Последним оказался повелитель врана, вновь подпихнувший юношу вперед.

Кроме маленького окошка под самым потолком, в небольшом помещении стояла довольно приличная кровать, стол и стул, а еще — в дальнем углу — отхожее место. Над дверью тлел железный светильник, дающий достаточно света. Единственный недостаток — холод, который должно быть, пробирает до костей, но ведь пленников не обязаны согревать и создавать комфорт.

— Эй, ты! Вставай, — демон бесцеремонно растормошил скрюченный комок, сжавшийся под покрывалом, и скинул с того ветхое одеяло.

Авель ахнул... Это же крылатый! Маленький, худенький, так быстро вскочивший и испуганно хлопающий глазами.

— Его пригнали с рабами, которых отправляли на рудники. До сих пор никто понять не может, как он попал в поезд...

— Как? — Змий похабно улыбнулся и шагнул к трепещущему незнакомому ангелу, чтобы поднять лицо того за подбородок. — Обыкновенно! Перепутал поезд... Ведь так бывает, милый?

Несчастный промолчал. Лишь зажмурился, словно его сейчас начнут избивать.

— Мы пытались его растормошить, но сати упрямствует. И печати у него на руках есть. Посмотрите, господин...

— Я вижу. — темный лорд неожиданно со всего размаху отвесил беглецу оплеуху, а Авель приложил ладонь к щеке, словно ударили его самого. — Знаешь, что тебе будет за бегство? Знаешь, что тебя ожидает? Тебя поймали... Тебя накажут при всех граанах. Жестоко!

Незнакомец заплакал. А Авель еще плотнее прижался к стене и мелко задрожал, представляя, каким может быть это самое наказание.

Что делают демоны с рабами, если они сбегают? И ты... ты тоже теперь... Ангел задохнулся, видя, как Змий за шкирку подхватил несчастного и потащил к выходу, называя при этом неблагодарной скотиной.

— Прошу, — демон пригласительно показал Авелю на раскрытую дверь, помог перейти через порог и теперь шел сзади, заставляя двигаться за демоном, тащащим упирающегося пленника по коридорам. При этом слушал громкие рыдания и сдавленные прерывистые мольбы о пощаде.

Лучше бы не видеть, не слышать, не знать... Лучше бы...

— Авель, ко мне! — Змий перешел на грозный приказ, едва они оказались на поверхности у выхода. — Этого связать и доставить ко мне в замок до разбирательства. Как раз его граан намеревался ко мне наведаться. Но, вероятно, сейчас ищет усердно... Авель, капюшон набрось...

Ангел послушно исполнил очередной приказ. Небеса! Его всю обратную дорогу трясло. Его до самой машины качало от нарастающей лавины осознания... происходящего.

— Ты, наверное, проголодался, — дверь в салон закрылась, и повелитель врана плюхнулся рядом, чтобы обхватить тонкие плечи. — Вернемся, плотно пообедаем... Потом должны привезти первые твои костюмы и обувь. Ну, что? Растерялся? Не бойся, малыш...

Он рос. Он поднимался выше деревьев. Выше облаков... Под самые звезды. Он оседал черным пеплом. Он забивался в ноздри и мешал слушать и говорить. Он — страх, парализовавший Авеля.

Вопросы? Ангел не задавал больше ни одного вопроса демону. Он молча позволил тому обнимать себя всю обратную дорогу, а затем не сопротивлялся, когда оказался на руках, и повелитель врана поднялся по лестнице обратно в дом, прижимая крепко трепещущую, едва дышащую жертву.

Сати. Игрушка для демонов. Пощечина, раскрасившая алым щеку незнакомого ангела, теперь горела ярким пламенем в голове юноши. Этот мальчик казался таким хрупким. Растерянным. И даже не пытался сопротивляться.

— Авель, ты надолго объявил часы скорби? — Змий до вечера ожидавший хоть каких-то эмоций, заговорил с ангелом, теперь забившимся в избранное еще вчера кресло. Обед сати тронул едва: несколько ложек супа, глоток горячего чая. Вот и вся трапеза.

Теперь ангел отвернулся, положил руки на спинку кресла и оперся на нее же подбородком. Сущий младенец!

— Авель, сядь прямо и посмотри в глаза.

Юноша послушно спустил ноги на пол, садясь, как послушный ребенок, и с опаской поднял взгляд на мужчину.

— Теперь ты не желаешь разговаривать и задавать вопросы. Ты испугался.

Кивок.

— Ты волнуешься за сати, который убежал от хозяина?

В чистых озерах появились слезы.

— С тобой ведь ничего такого не приключится. Зачем ты мучишь себя? Я не собираюсь с тобой ничего делать. — граан говорил как можно мягче и слаще. Но все равно под каждым словом таилась едва уловимая паутина кошмара — ощутимого, липкого, пробирающего холодом до костей.

— Что будет с тем юношей? — ангел нервно сцепил пальцы рук. Ему еще удавалось сохранять спокойствие, хотя в горящей пожаром голове до конца сформировалось убеждение в том, что побег от судьбы, нежелание стать супругом жреца — худший выбор, который привел глупого влюбленного в разрастающийся каждую секунду ад. Авель не верил теперь ни нежности Альтазара, явно нацеленной на лживое использование. Ни опасному и мягко говорящему граану.

— Его накажут за побег. — Змий говорил с такой уверенностью в своей правоте, что ангела замутило от темной спеси.

— Вы тоже меня накажете, если я попытаюсь бежать?

Удушье. Коварная боль в подреберье, грозящая перерасти в приступ паники.

— Ты благоразумный мальчик. На улице по ночам температура опускается ниже шестидесяти. Ты ведь не хочешь заставить меня волноваться... Иди сюда, — мужчина похлопал по колену, но Авель не сдвинулся с места. Приближение вечера сильно нервировало его. Надежда на появление закройщиков и швейных дел мастеров с одеждой таяла на глазах.

— Иди ко мне, — с нажимом повторил Змий, в глазах его блеснули пугающие искры. Да, он накажет... Он специально показал, что нельзя не подчиняться и прекословить... И никак нельзя не встать и не подойти.

Авель робко подошел к граану, а тот потянул крылатого, напряженного и дрожащего, к себе.

— Я хочу, чтобы ты послушал меня, маленький принц. Внимательно! Чтобы не пришлось повторять. В моем доме для тебя действуют несколько правил. Общение без моего ведома с кем-либо запрещено. Ты не имеешь права покидать пределы дома без меня. И последнее — ты спишь со мной в одной кровати и исполняешь все, что я скажу, нравится тебе это или нет. Понятно?

— Да, — ангел зажмурился, словно его собирались бить. Он ожидал чего угодно от темного лорда. Это чудовище убило уже прежнего агнца. Не остановится оно и теперь...

— Хорошо. Сейчас мы спустимся вниз. Ты примеришь все, что уже сшито. Суул решит, что доделать... Потом можешь отдыхать. Или выбрать книги в библиотеке... Ты любишь читать?

Авель удивленно посмотрел вниз на обнимавшего его демона. Тот коварно улыбнулся.

— Хотя, — добавил со скрытой язвительностью, — лучше займись собой. Да, я потом проверю, что сумеет придумать Суул...

... Змий точно знал, что его горячо любимый и самый близкий из сыновей Ланшор уже прибыл для разговора и дожидается больше часа не в кабинете или где-нибудь в зале, а за столом — с бутылкой отличного вина и изысканными угощениями. Меру своей привязанности к демону похоти повелитель врана определял как близость. Они так часто творили с сыном темные делишки, так часто оказывались в одной кровати, чтобы поиграть с вкусными сати и отражениями, что давно пересекли границы дозволенного.