Здесь, в Казани, чуточку переоснастили цеха, расставили по-другому серию, стало помещаться 16 машин в цех. Второй месяц подряд выдаём 24 штуки Пе-8м вместо трёх по плану. Готовим к выпуску новую машину. К начальству более не вызывают. Шахурин, иногда, в конце месяца звонит. Мы с бобиками приспособились по утрам бегать купаться на Казанку. Далеко, правда, но, и я, и собаки довольны. Два ракетоносца стоят на аэродроме. Четвёртый цех выпускает только ракеты для ВМФ, со стартовым ускорителем. На фронтах позиционная война: где-то сто метров взяли наши, где-то немцы. Работает, в основном, артиллерия и авиация. Пехота зарылась в землю, обросла дотами и дзотами, но Украина, Литва, две трети Белоруссии, Молдавия, часть Латвии и Карелии под немцами. На мосту через Волгу заметил 'новый' танк Т-44, значит, готовимся. Пора показывать Пе-12! У него нагрузка в перегрузе 16 тонн, четыре дизеля: 2х4200 и 2х1900. Дальность 14000 км с нормальной нагрузкой. Три машины готовы. Звоню Сталину:

— Товарищ Верховный! Коллектив завода собрал три новых машины: одну для ЦАГИ, одну: носитель крылатых ракет 3М-14а, до 8 штук, и один ночной дальний бомбардировщик.

— Такого конкурса мы не объявляли, товарищ Букреев!

— Так и передать коллективу? Хорошо, поставим в заводском музее. — и я повесил трубку. Выйти из кабинета я не успел, звонит ВЧ.

— Вы почему бросили трубку?

— Я не бросал, аккуратно положил, товарищ Сталин. Я бережно отношусь к народному имуществу!

— Что за машины? И на какие средства? Конкурс мы, действительно, не объявляли. Откуда взяли ресурсы?

— Всё законно, товарищ Сталин! За счёт сокращения выпуска Пе-2 и ликвидации их производства на 24 заводе. Дюралюминиевый лист бюро Туполева принимать отказалось: наш толще, чем им требовалось. Д-27, в чушках, остался за счёт сокращения удельного расхода на серийной продукции заводов 21 и 22. Всё остальное — премии за сверхплановую продукцию. Соответствующее решение парткома и профсоюза завода имеется. Можете присылать Госконтроль. До рубля отчитаюсь.

— Вы не ответили по машинам.

— Один ракетоносец, до 8 штук 3М-14А в двух барабанных установках, второй — бомбардировщик: нормальная нагрузка 10 тонн, в перегрузе 16, у обоих дальность 14000 км. Третья машина для ЦАГИ, на слом. — трубка замолчала.

— Я повторюсь: у Вас скверный характер. Жду Вас с машинами на Центральном.

— Мы там сесть не сможем. В Чкаловском или Монино.

— В Чкаловском!

В Чкаловском — НИИ ВВС. Заводские испытания машины прошли, государственные — нет. Так что сразу двух зайцев убьём: покажем машины и сдадим на гос. испытания. Пошли строем на Москву. Сели, расставили машины. Вокруг собралась толпа испытателей. Машины выглядят необычно. Что-то, почти неуловимое осталось от Пе-8, но крыло уже, большего удлинения, щелевой закрылок, двойной предкрылок, плоские башни пушек. Два локатора, централизованный пост обороны. Шесть пушек могут вести огонь вперёд по одной или трем целям, назад могут смотреть 7 двухточечных установок. По 200 снарядов на ствол, в носу и корме по 300. На части башен могут стоять Березины. До 800 патронов на ствол. В общем, ежик получился. Высотность — 12 км с полной, и 13 с нормальной нагрузкой. Два двигателя: сдвоенные двухтактные горизонталки, закрытые бронёй, и не выступающие из крыла, и два обычных АЧ-30ф2. Винты крайних движков можно флюгировать для экономии топлива. И, главное! Раздача топлива автоматическая. Прибыли Сталин и Шахурин. Все люки открыты, успели загрузить бомбами и ракетами. Начались расспросы.

— Назначение этой машины? — спросил Сталин, показав на ракетоносец.

— Противолодочный, патрульный, и стратегического назначения самолёт. В принципе, он универсальный. Если немного изменить размеры фюзеляжа, может быть пассажирским. Такой вариант предусматривался, разработан, но не строился. Беспосадочный перелёт в Вашингтон прямо из Москвы. Удельный расход топлива у этих дизелей 125 граммов на лошадиную силу в час. У вторых 165. В настоящее время максимально выгодно использовать в противолодочном варианте, так как конвои несут значительные потери от действий немецких подводных лодок. Самолёт оборудован для длительных полётов над морем, поиска и уничтожения всплывших подводных лодок, как ракетами, так и бомбами. Заводские испытания мы прошли, дело за НИИ ВВС, хотя, имеется очень много причин немедленно перевести его на Север и проводить государственные испытания с боевым применением. Это его боевой радиус, а это — максимальный, только с бомбовой нагрузкой. Вся Северная Атлантика наша. И он — зубастенький, товарищ Сталин, может потопить крупный корабль противника, не входя в зону действия его ПВО. В радиусе до двухсот километров. Здесь два локатора.

Сталин чуть прищурил левый глаз, и неотрывно смотрел на меня, пока я говорил.

— Вы действуете последовательно, товарищ Букреев. Вы были правы тогда, в марте. Мы, действительно, поторопились. Сейчас мы станем полными хозяевами в море. А говорили, что Вы не конструктор!

— Я не конструктор. Это всё разработки бюро Петлякова и товарища Чаромского. Моя роль сводилась только к тому, чтобы подсказать направление разработок, одобрить или отбросить варианты.

— Сколько таких машин в месяц Вы можете делать?

— Выпуск уменьшится, товарищ Сталин. Сейчас с перегрузкой выдаём в среднем 20 машин. Будет 10-12. Не хватает площадей и рабочей силы. Плюс, мы же продолжаем выпускать 4 Пе-2 в сутки. При трёх по плану.

— Пе-2, даже с моторами М-108, уже исчерпал себя, устарел, уступает Ту-2. Мы планировали передать 21 завод обратно Туполеву. Но я вижу, что целесообразнее оставить его в Вашем распоряжении, товарищ Букреев. Какие недостатки выявлены на заводских испытаниях?

— В основном, по ВРШ крайних двигателей. Первый вариант снят с производства, сейчас используем импортный, фирмы Боинг, поставляется по Ленд-лизу, готовим вариант 2. И, мы не удовлетворены качеством сборки радиолокатора бокового обзора. Есть замечания по работе некоторых приборов. Есть необходимость, товарищ Сталин, выделить их производство в отдельную отрасль, отделив от производства других приборов. Самолёт не танк, здесь требования существенно выше.

— Да, не Вы один жалуетесь на Наркомат приборостроения. Мы уже рассматривали этот вопрос. Сколько 3М-14а Вы можете выпускать на имеющихся мощностях?

— До 30 в сутки, и 15 3М-14м, на них есть план. Но, столько инерционных столов к нам никогда не поступало.

— Мы запустили ещё один завод в Комсомольске-на-Амуре. И еще один вопрос, но здесь он обсуждению не подлежит. Жду Вас через два часа у себя. Поздравьте коллектив завода с производством таких замечательных машин. А премиальные, потраченные заводчанами на их разработку и строительство, мы вернём!

Разговор со Сталиным продолжился у него в кабинете.

— Что требуется для увеличения дальности 3М-14?

— А почему Вы этот вопрос задаёте мне? Я ведь не разработчик этих ракет, я их строю. Насколько я помню, требуется другое топливо, по-моему, перекись водорода. Или жидкий водород. Я не занимался такими двигателями, так что, вопрос не ко мне.

— Что произошло у Вас со Светланой Евгеньевной?

— Мы расстались.

— Могу я поинтересоваться: почему?

— Не сошлись в некоторых принципиальных вопросах.

— Вы с ней виделись последнее время?

— Нет. Последний раз в марте.

— Так Вы из-за операции 'Охота'? Вы тогда отказались от награждения, и высказали особое мнение по поводу планирования операции. Очень обидно высказались.

— Я специалист по проведению специальных операций, товарищ Сталин, и высказался чисто с точки профессиональной. Фактически, моя роль сводилась к тому, чтобы подвесить ракеты в бомболюке и взвести ГСН. Это работа техника по вооружениям, и звания Героя Советского Союза она не заслуживает. Так как я был отстранён от планирования и проведения операции, немцы могли существенно ослабить нашу оборону на Севере из-за недопустимо высоких потерь при добивании 'Тирпица'. Лишь с Вашей помощью и путём перехвата управления на себя, удалось выкрутиться из очень поганой ситуации.

— Нам хотелось отметить именно эти Ваши действия!

— Я, к сожалению, не услышал этого ни на разборе операции, ни в Ваших словах после разбора. Все молодцы! Все провели блестящую операцию, все Герои. Никогда не думал, что мальчишка, царапающий на крыле крутого авто икс, игрек и ещё какой-то знак, герой. Хотя рискует не мало, если у машины крутой владелец, то и голову может оторвать. Вставать в один ряд с такими героями мне не хочется. Поэтому я и отказался. Именно поэтому, мы со Светланой и поссорились. Начала планировать эту операцию она, совершенно не имея никакого опыта в проведении подобных операций. Когда минимальными силами наносишь чувствительный, а лучше смертельный удар противнику, не оставляя ему никаких шансов на спасение. Возможность провести такую операцию мы имели. И я могу это доказать немедленно. У немцев на Севере ещё три неповреждённых крупных корабля, ремонтирующийся 'Тирпиц', и около полусотни других 'корыт'. У меня три 'носителя', доработанных. Разрешите провести операцию и разгромить кригсмарине на Севере и Балтике.

— Я ещё на аэродроме понял, что Вы будете просить меня об этом. Неудовлетворённое самолюбие?

— Нет, на фронт меня вы не пустили, дескать, в тылу будешь полезнее. Ладно, в итоге фронт удалось стабилизировать, лишить немцев былой мобильности. Теперь надо выигрывать войну. Быстрыми, точными и неотразимыми ударами по болевым точкам Третьего рейха: флоту, это подвоз топлива и материалов, нефтезаводам и заводам по производству синтетического топлива, заводам по производству самолётов, ракет, химическим предприятиям, мостам. Забить все фарватеры потопленными кораблями. Мы же можем теперь выбирать место и время удара.

— Да, Алексей Николаевич, Вы, всё-таки, человек другого времени. С совершенно другим опытом войны. Не зря Вас Шапошников рядом с собой держал! Ох, и ругался он, когда Вас на завод перебросили. А с женой... Попытайтесь с ней поговорить. Её теперешнее состояние внушает опасения, что она вот-вот сорвётся. Всё старается кому-то что-то доказать, что она лучше, сильнее. Так долго не протянет. Либо сердце сорвёт, либо голову. Не жилец она, а делом занята важнейшим. Я Вас прошу, лично. По поводу Вашей операции, готовьте обоснование.

— Нет данных, их собирать надо, а в Казани этого не сделать. Надо лететь в Олений и начинать оттуда. Там будем, через месяц, иметь представление о потребном расходе боеприпасов, топлива и других материалов, средств и сил.

— Ну, что ж, хорошо, но, рядом с Вами будут работать ещё два человека, которых требуется обучить планированию подобных операций. Кого лучше подобрать? Моряка? Лётчика?

— Особого значения не имеет, лучше с академическим образованием.

Он позвонил, спросил Светлану, выслушал ответ, и повесил трубку.

— Она в Снежинске, будет не скоро. Придётся отложить. Ваш зам с производством справится?

— Конечно.

— Тогда действуйте. Приказ получите сегодня.

На этот раз всё подготовлено: аэродром, круговой радиолокатор, позиция для ракет, заправщики, два полка на 'кобрах' и 'киттихауках' в качестве прикрытия и сопровождения с подвесными баками. Они встречают и провожают наши машины. Плюс 2 гвардейский торпедоносный полк расположен на той же базе для отвлечения внимания от наших полётов, точнее первая и вторая эскадрильи. Наши стоянки укрыты в капонирах и завешены маскировочными сетями. Сделали несколько снимков с разных высот, всё в порядке. Старые машины ходят с одной ракетой и 12-ю 'сотками'. Новая, на ней смешанный экипаж: испытатели НИИ ВВС и стрелки второго гвардейского полка, с пятью ракетами и, бомбами, доводят нагрузку до штатных 10 тонн. Вторая новая машина осталась в Москве, и там проходит штатные госиспытания. Работа начинается со взлёта дежурного звена истребителей, затем взлетают наши машины, потом два звена истребителей сопровождения. Сейчас полярный день, самый разгар лета, летаем круглосуточно, но на подходах к Мурманску борта встречают наши истребители и провожают домой. Немцы рядом. По берегу мы не работаем, чтобы ракеты не попала к противнику даже в виде обломков. По донесениям разведки, Редер и Циллиакс не упоминали в рапортах слово ракета. Были упомянуты планирующие бомбы, над которыми усиленно работали сами немцы, и среди разработчиков были аресты. Нашими основными целями стали подводные лодки противника и морские разведчики немцев.

В отличие от почти бездействовавшего надводного флота, противник активно использовал подводные лодки против северных конвоев. Для их поиска и наведения на них подводных лодок и авиации, базирующейся на Лофотенских островах, немцы поместили в Нарвике несколько Fw.200C-4 'Кондоров', снабженных метровыми радиолокаторами. Большая антенна плохо помещалась на самолёте, поэтому была настроена полностью на боковой обзор. Спереди и сзади Фокке-Вульф был почти слепым. Поэтому он ходил зигзагами в поисках целей. Одно время, пока не было конвоев, это был довольно эффективный бомбардировщик. С появлением эскорта снизило возможности, а дороговизна машины заставила использовать его исключительно для разведки. Обладая небольшой скоростью, он держался в стороне от конвоев, особенно, если в составе конвоя предполагался или находился авианосец или что-то авианесущее. Вооружён он был слабо, а наличие в нижней части плоскости топливопроводов, делало его очень уязвимым. Союзные моряки его очень не любили, потому, что вслед за ним прилетали Ю-88 и Не-111, хорошо защищенные и хорошо вооружённые бомбардировщики и торпедоносцы.

В один из вылетов, в районе Ян-Майена, наша 'Пешечка' зафиксировала работу РЛС, с частотой, не совпадавшей ни с немецкой, ни с английской судовой или артиллерийской станцией. Заинтересовавшись, пошли посмотреть, что это такое. С дистанции 100 км появилась отметка, довольно быстро движущаяся, не судно. Значит, самолёт. Вопрос: чей? У англичан в этом районе никого, американцы данных до траверза Медвежьего не давали. Либо американец, либо немец. Тут у подполковника Федора Опадчьего взыграло святое! И он пошёл на сближение! Имея столько пушек с вычислителями, а впереди явно не истребитель! 'Кондор' явно просматривал противоположный борт, потом и вовсе выключил локатор. Шёл он довольно низко, вдруг мимо него проскочил довольно большой самолёт, и немца разорвало снарядами четырех спаренных 23мм пушек! Он, даже, передать ничего не успел. Наши с удовольствием показали фотографии, сделанные штурманом Васильевым. Этим боем новая 'пешка' доказала, что её можно использовать против немецких бомбардировщиков, находящихся без истребительного прикрытия. Достаточно дальнобойное вооружение позволяло достаточно эффективно атаковать противника на параллельных курсах, где у него были только 7,92 мм пулемёты МГ-15 или МГ-81. Благодаря более высокой скорости прицеливания и высокой плотности огня, самолёты противника уверенно поражались с расстояний, превышающих дистанцию эффективного огня малокалиберных пулемётов. Выигрыш по скорости на высотах до 6 км достигал более ста километров в час, а на больших высотах — более двухсот км/час. Так как большинство немецких бомбардировщиков не обладали радиолокаторами, то перехват осуществлялся задолго до того, как бомбардировщики смогли бы подойти к атакуемому каравану. Кроме того, так же эффективно бомбардировщик позволял бороться и с подводными лодками, так как позволял их обнаруживать издалека, и наносить удар ракетой с большой дистанции. Наличие на борту глубинных бомб позволяло атаковать лодку, обнаруженную визуально на перископной или околоперископной глубине. Все эти виды атак были испробованы в течение государственных испытаний, и получили высокую оценку у летчиков НИИ ВВС. Отмечалась возросшая нагрузка на штурмана, в качестве рекомендации было отмечено пожелание ввести в состав экипажа второго штурмана-оператора РЛС. Особо отмечались комфортабельные условия в полёте, легкость управления, высокая механизация крыла и малая посадочная скорость. Испытатели отметили низкую пожароопасность и возможность продолжать полёт при одном работающем АЧ-60ф2. В общем, машина получилась удачной, и максимально подходящей для патрулирования в северных широтах.