Дитя магии

— Кто мне объяснит, что происходит?.. — тоскливо вопросила у темноты.

— Потерпи, все узнаешь, — пообещал ифрил, — скоро мы будем на месте.

"Местом" оказалась лесная поляна, возникшая из ниоткуда. Только что нас окружала редкая рощица, утопающая в предрассветной дымке, но, вопреки законам мироустройства, моргнув, я узрела старый лес. Чудеса, да и только...

Вэл спешился, внимательно изучил звездное небо и кивнул:

— Все, приехали.

Ну, приехали, так приехали... Мне стало все равно, где мы, кто мы, что мы. Я понимала только одно — мне срочно нужно упасть и уснуть.

— Еще бы, почти сутки в седле... — озабоченно подтвердил охранитель.

— Сутки? — очнулась я.

— Вэл, расскажи ей про временные тропы, — добавил ифрил.

— Про временные тропы? — переспросил тот, расседлывая своего коня. — Как ты уже догадываешься, это магия...

Пока я сползала с Шейтара и снимала с его спины сумки, мне поведали невероятную историю. В едином временном потоке есть ответвления (как рукава у полноводной реки) — так называемые тропы, в которых время неподвижно и неизменно. Однако тропы напрямую связаны с пространством, и по ним можно легко передвигаться, пока основное время как бы замирает.

Я потрогала обожженные слизью щеки. Для них-то время явно не останавливалось... И не ускорялось — до полного заживления, к сожалению.

— Но здесь работают законы обычного времени, — словно прочитав мои мысли, добавил проводник. — Мы чувствуем и усталость, и голод, и прочие дорожные прелести, — и, обтерев своего коня, отправил его пастись.

Что характерно, серый старался держаться подальше от Шейтара. Обосновавшись под деревом, он сонно жевал траву, в то время как мой жеребец обходил поляну по кромке, суя нос во все кусты. И будто бы не устал...

— А в прошлое или будущее по тропам можно попасть? — полюбопытствовала я, садясь на траву.

— Можно, — кивнул Вэл, кидая на траву сумку, — но я не пробовал. Тропы хитры, и я лишь раз встречал ту, что вела в прошлое. Обычно попадаются из настоящего.

Пока я изучала свои "боевые" ранения, мой спутник разжег колдовской огонь. Зеленоватый почему-то, зато он дров не требовал и мошек поморил.

— Не трогай! — велел мне Иф, шаря рукой где-то в пустоте. — Лечить — это моя непосредственная обязанность.

— Твоя обязанность — не допускать нужды в лечении, — хмуро возразила я, подсаживаясь ближе разведенному Вэлом костру.

— Лекс, я всего лишь охранитель, — буркнул охранитель, вытаскивая баночку с мазью. — Я разведываю обстановку, проверяю, безопасен ли путь, забочусь о твоем питании и здоровье... Я не боевой маг.

Дождавшись, когда ифрил закончит возню, и сжевав пару яблок, я из последних сил обтерла Шейтара, переоделась в кустах, вытащила теплую куртку, завернулась в нее, подложила вместо подушки сумку и моментально уснула. Все вопросы — завтра...

Я проснулась перед рассветом — резко, чувствуя чей-то тяжелый взгляд. И на мгновение показалось, что я опять нахожусь в своем родном лесу, у Дуба-прародителя, однако скользнувшие по моему лицу зеленоватые отблески костра живо заставили меня вспомнить все. Сев, я оценила обстановку. Шейтар щипал травку рядом со мной. Иф, забравшись в кувшин, храпел на всю округу, то взлетая, то опускаясь на землю в такт храпу. Вэл сидел у костра, настороженно посматривая по сторонам. И глаза. Повсюду, куда бы я ни смотрела, натыкалась пары злобно светящихся глаз.

— Волки, — негромко пояснил мой спутник. — Их здесь десятки.

— Шестьдесят семь, — уточнила я, прислушиваясь к голосам леса.

— Откуда такая точность? — насмешливо прищурился Вэл.

— Оттуда, — буркнула я, кутаясь в куртку, — знаю, и все тут.

Волчьи глаза приблизились, и ладони моего спутника вспыхнули зеленым пламенем. Искры перескочили на рубаху, пробежались по штанам, спустившись на задымившуюся траву... И дружно, звучно, предупреждающе завыли волки. Он же лес спалит, ненормальный!

— Давай без крайних мер! — вскочила я. — Они не нападут!.. — и нервно оглянулась на кусты. — Сейчас я с ними поговорю!

— Ты... что? — недоверчиво прищурился он.

— Поговорю, — настойчиво ответила я, — убери огонь, — и, отвернувшись от костра, пошла к деревьям, не обращая внимания на недвусмысленное хмыканье.

У края поляны я села на пятки и заговорила на древневерийском. И не мэтр Корица поучаствовал в моем образовании, а последний из верийцев — из древнейшего племени волков, умеющих принимать человечий облик. Теперь в живых остался единственный представитель племени. Тот самый, что накануне моего побега раненым волком выл от боли, когда я промывала и перевязывала черную дымящуюся рану на его боку. Теперь-то я понимаю, кто его так ранил, ведь холодным оружием верийца не зацепить. И остается только гадать, что темные маги делали в моем лесу, у Дуба-прародителя...

Огромный черный волк вышел из леса и сел напротив меня. Я без страха посмотрела в прищуренные желтые глаза.

— Почему нас стережет вся стая?

Волк выразительно склонил голову набок. Огонь.

— Не беспокойтесь, — я улыбнулась. — Я присмотрю и за огнем, и за лесом. Обещаю.

Волк кивнул и исчез в кустах, а я вернулась к костру. Вэл уставился на меня с плохо скрываемым изумлением:

— Откуда в тебе этот дар?

Я отвела глаза и промолчала. Не твое дело.

— Ты видела Белого волка, — констатировал Вэл. — Ведь видела же?..

— Ты умеешь хранить чужие тайны? — мрачно спросила я.

Он кивнул.

— А почему ты думаешь, что я не умею?

Вэл понял. Выразительно посмотрел на меня, но отстал. Молча взял куртку и лег спать, повернувшись ко мне спиной. А я потерла ноющий от голода живот и изловила ифриловый кувшин.

— Чего надо? — из носика вылезла недовольная голова в сползшем на бок колпаке.

— Есть хочу.

— Есть? — завозмущался лентяй. — Какая еда посреди ночи?..

— Тебе легко говорить, ты вообще без нее обходишься! — огрызнулась я.

Иф поворчал, но послушно исчез в кувшине, вернувшись с хлебом, сыром и кувшином холодного молока.

— От Эльды, — хмуро пояснил он. — Она подозревала, что ты исчезнешь без предупреждения.

— Кстати, Лекс, — заметил молчавший до этого Вэл. — На будущее. Не стоит всем открыто показывать знак дружбы с Белым волком.

Я инстинктивно схватилась за шрам, ощутив легкое покалывание на внутренней стороне предплечья. Рассмотрел-таки... Дар давней дружбы — шрам, оставшийся от укуса мощных волчьих клыков, — всегда начинал мерцать серебром поутру — в то время, когда он и был получен. И именно благодаря этому знаку сегодня ночью волки нас охраняют. Да и не только сегодня.

— О, ты с ним все-таки подружилась?.. — проявил заинтересованность и охранитель. И, прежде чем я успела остановить его, протрещал: — А я думал, он тебя растерзает на месте! Ты ж малюткой была, себя не понимала, леса не слышала! Потрясающе, что он тебя потом взялся обучать лесные голоса слышать! У них же нет привычки дружить с людьми, это же опасно!

— Заткнись! — в сердцах рявкнула на Ифа, но поздно.

— Значит, это правда? — протянул Вэл, перевернувшись на другой бок и подперев голову кулаком. — Прародитель волков, способный в черное полнолуние превращаться в человека, пока еще жив? Остальных прародителей животных, насколько я знаю, давно истребили, остались лишь их потомки — люди с силой природы, но без второго звериного облика...

— Забудь!.. — отрезала я и свирепо посмотрела на примолкнувшего ифрила: — Язык оторву, понял?

— А что я сказал? — стушевался он.

— Существ-прародителей — носителей древней природной магии, осталось очень мало, — пояснил Вэл, сев. — Любой темный вывернется наизнанку, чтобы заполучить шкуру Белого волка. Не говоря уже обо всем остальном. Тот, кто знает, где обитает Вожак, очень рискует.

— Ты же не хочешь сказать, что?.. — начала я: страшная догадка молнией пронеслась в голове, и в ее свете все недавние события приобрели некоторую ясность.

— Нет. Скорее всего, это лишь одно звено в длинной цепи, — обронил мой нечаянный спутник и вновь улегся, повернувшись ко мне спиной.

Я задумалась, допивая молоко. Интересно, кому потребовалось нападать на меня? Я всю жизнь провела в своем лесу, сильно насолить никому не успела, да и темных магов никогда в глаза не видела... Об истинных причинах беспокойной ночи на придорожном постоялом дворе я вряд ли узнаю, так что она не в счет... А вот в конюшне напали на меня.

— Ничего не понимаю, — пожаловалась я висящему в воздухе кувшину.

— И не надо! — назидательно ответствовал оттуда голос ифрила. — Спи лучше!

Ага, уснешь тут, когда голова раскалывается от тьмы вопросов! Например, почему вдруг Вэл стал моим провожатым? Если бы не ифрил, я бы никогда не решилась пойти за ним. А почему мой новый спутник видит охранителя рода... Есть у меня предположение, основанное, правда, на домысле и кратких сведениях, почерпнутых впопыхах из бабушкиных книг...

Вероятно, имеет место быть... позволение. Член семьи может позволить чужаку видеть охранителя. Значит... Вэл был кое-кем умным приставлен — присматривать за мной. Изначально. И то, что его подставили под двуликих... Убрать пытались, чтобы я осталась без защиты? Но почему он потом бросил меня одну? Потому что опасность ушла? Или спешил вперед — проверить обстановку в городе? Или... или все это бред моей очень ушибленной головы.

Я закуталась в куртку, наслаждаясь терпкими запахами леса и наблюдая за светлеющим небом. Да, ушиблась я знатно, затылок до сих пор ноет... И подсказывает. Есть и еще одно объяснение "видимости" Ифа. Вэл может быть частью моей семьи, частью рода. Много ли я знала родственников? Древо моего рода было весьма ветвистым, а лично я знала, не считая родителей, только бабушку. И... жаль, я не помню наизусть всех родственников...

Поерзав и обдумав свои бредовые домыслы, я решительно встала. Уснуть мне, кажется, не дано, а сидеть без дела — скучно и зябко. Я потрепала по холке задремавшего Шейтара и бесшумно проскользнула в сумрак леса. Вэл, как и ифрил, тоже крепко спал, тихо посапывая. Оно и к лучшему. Не будет путаться под ногами.

Незнакомый лес встретил меня дружелюбно. Я брела по звериной тропе, рассеянно прислушиваясь к слабым, еле слышным голосам. Могучие деревья шептались, делясь ощущениями, и я не могла отделаться от чувства неловкости — словно нечаянно подслушивала чужой разговор... Тропинка, скользя между могучими стволами, растворялась в сумрачной чаще. А я и не заметила, как быстро отошла от стоянки... Последние отблески костра поглотила предрассветная мгла, звериная тропа исчезла к густой траве. И в лесу стало тихо. Слишком тихо. Напряженная звенящая тишина, казалось, не пропускала ни единого звука, способного нарушить ее хрупкое равновесие, даже шороха моих шагов.

— Это ненормально, — пробормотала я и не услышала саму себя.

Тишина свернулась невидимым коконом. Я насторожилась. Слышать лес — это одно, но слышать голос тишины — это совсем другое... Кстати, о лесе. Деревья тоже молчали. Кажется, что-то или кто-то заставляло их хранить тишину... Я невольно огляделась. Не заметив ничего подозрительного, дошла до высоких колючих кустов и, раздвинув ветки, вышла на небольшую поляну. И застыла от изумления, обнаружив источник тягучих голосов тишины. Посреди круглой поляны рос высокий старый дуб. Его изогнутый ствол напоминал огромную змею, устремленную к небу. Большая часть облезлых веток уныло клонилась к земле, а вокруг них плавно порхало... что-то.

Я прищурилась. Казалось, стаи крупных разноцветных светлячков кружили у дерева в облаке сверкающей пыльцы. И именно здесь тишина стала плотной и осязаемой, давя на уши. Я решительно шагнула вперед, чтобы рассмотреть странных существ, но меня удержали за пояс. Я подскочила от неожиданности.

— Шейтар... — выдохнула испуганно, не слыша саму себя. — Следишь за мной?

Он хмуро глянул на меня и снова потянул в кусты.

— Нет, подожди, — вырывалась я, — хочу рассмотреть их... Я никогда не видела ничего подобного! Как думаешь, кто это? На светлячков непохожи... Мотыльки? Может быть... Да куда ты меня тащишь?..

Жеребец упрямо тянул меня в лес, подальше от поляны.

— Да отцепишься ты или нет? — рассердилась я.

Он упрямо мотнул головой. Я так же упрямо ухватилась за куст. Колючие ветви больно впились в ладони и я, не удержавшись, помянула небо. И оно прогремело над поляной раскатом грома. Мы с Шейтаром дружно замерли на месте, а от стайки светлячков отделился один и устремился к нам. В воздухе мелькнула маленькая молния, и передо мной повисло странное существо.

Оно походило на нелепую помесь бабочки и котенка. Под светящимися крылышками трепыхалось изящное, чуть больше моей ладони, мохнатое кошачье тельце с длинным полосатым хвостом, острыми ушками и вьющимися усами. Черные глаза-бусины смотрели изучающе и пристально, а по шерстке пылающими ручьями стекал голубой огонь.

Изумленно рассматривая существо, я не обратила внимания на... звуки. Звенящая тишина распалась и принесла на поляну множество знакомых звуков. И тихое разъяренное шипение. Я с трудом стряхнула с себя оцепенение. Шипело то самое существо. И не только шипело. Голубой огонь, безобидно покрывающий шерстку "котенка", искрил и скапливался на кончиках лап, превращаясь в когти.

Я отшатнулась, но поздно. Глухо зарычал Шейтар, раздался резкий свист, и я непроизвольно вскинула руку, защищая лицо. Острые когти легко пропорола ткань куртки и кожу на внутренней стороне руки, от кисти до локтя. Оглушительный всплеск боли комком застрял в горле, и вместо вопля я издала лишь сдавленный хрип. И, заметив, что "котенок" метнулся ко мне, попыталась увернуться.

Воздух прорезал мерзкий скрип когтей, словно они скользнули по стеклу. Я открыла глаза: меня с головой накрывал зеленоватый колпак, о которой существо яростно скреблось. Когти, обламываясь, растекались по поверхности колпака ровными потоками голубого огня. Спасена... Жеребец, ухватив меня за шиворот, легко поднял в воздух и поволок в лес. А следом за нами из кустов вынырнул злой Вэл.

— Быстро к костру! — резко велел он и обернулся, выстраивая за своей спиной колпак, о который теперь ломало когти около десятка "котят".

Шейтар взял с места в карьер и, ломая кусты, в считанные мгновения добрался до поляны, нелюбезно опустив меня на траву.

— Лекс, проклятье, тебе бабушка что велела?.. — выругался Иф.

— Подумаешь, царапины, — буркнула я, снимая безнадежно испорченную куртку и обматывая рану поданным чистым полотенцем.

Я привалилась к дереву и закрыла глаза. Царапины жгло огнем, от боли по телу разбегалась мелкая дрожь. Я нервно закусила губу. Пройдет... И, отвлекаясь, подняла голову. Вэл вышел из-за дерева и угрюмой тенью остановился рядом. Лицо невозмутимо, но внутренней ярости — с избытком.

— Ну?..

— Больше не буду!.. — без боя сдалась я.

Вэл поджал губы и буркнул:

— Руку покажи.

Я послушно протянула руку, сняв пропитанное кровью полотенце, и удивленно подняла брови. Страшная рваная рана не кровоточила и затягивалась прямо на глазах. И через пару мгновений на коже осталось лишь три едва заметных шрама и небольшой вздувшийся бугорок, как от ожога. И стремительно угасала боль.