Следующий час Олли как беговая черепаха, полз к городу. Взрывы на окраинах уже стихли. Людей на борту рейдера, судя по тому, что удалось в свое время откопать по этому вопросу в сети, явно не достаточно для оккупации или контроля над поверхностью. Цель такого налета — чистые металлы, ценное оборудование, предметы роскоши и натуральные камни. Люди. Специалисты имперского класса и просто здоровые и выносливые работники. Отбор первоначально — по внешним признакам. Тут Олли ничего не светит. Ни роста, ни фигуры. Лысина уже видна невооруженным взглядом. Наверное... это должно радовать, потому что рабство — вещь самая нежелательная. Даже для человека, которого всю жизнь принуждают делать неприятные лично ему вещи.

Но в этом городке, единственная логичная цель — военные. Точнее — пусковые установки, техника, оборудование ПВО. Это значит, что серьезных сил здесь уже нет. Те, кого встретил Олли — прикрывали место высадки. На всякий случай. От неожиданностей. Значит... маловероятно, что в городе кто-то еще стреляет. Вот за городом наверняка есть возвращающиеся группы. Они и есть главная опасность.

Все эти размышления были просто для занятия головы полезными мыслями. Времени оставалось меньше с каждым часом. Потеря крови. Пуля в кости. Минимум подручных средств и катастрофически неудобные места ранений. Даже жгут сложно наложить. Подвижность тела остается в приоритете. Пистолет... для Олли это почти ничего. Так, последний шанс. Автоматический карабин — это да. Тут он почти мастер. Пусть — пулевик и было это давно. Но такие навыки остаются на всю жизнь. Два выстрела и оба смертельные. Если бы еще боец попался менее опытный... Ночь холодная, теплой одежды нет. Костра не будет. Отлежаться... это верная смерть. Только вперед. Там люди и там жизнь.

Пожалуй, длиннее ночи у Ольгерта, за всю жизнь не было. Когда на рассвете он скребся в дверь аккуратного домика на окраине, то делал это уже совершенно автоматически. Тело выполняло вбитую до упора программу. Кто вышел и что ему говорили, он уже не слышал.

— Пить...

Практически сразу голову приподняли и в губы ткнулся теплый край чашки. Питье было приятно теплым и слегка кислым. Как дома. Тело, к сожалению, тоже проснулось. И первым делом напомнило что, где и сколько.

— Пуля в плече. Помоги достать.

— Шустренький ты. С виду и не скажешь.

— Потом... разговоры. Эта засранка мне... надоела.

Сквозь мутную пелену проступило жизнерадостное личико.

— Успокойся. Вынули твою пулю. И даже зашили как положено.

— Врач?

— Лучше. Ветеринар. Хотя... такого большого кота я еще не зашивала.

И довольный смех.

— Нет. Не хочу быть котом. Из-за этой сволочи я сюда приехал.

— Ну-ка, ну-ка, кому здесь кошечки не нравятся?

— Мне. Но подарок — это святое. Слепой камень. Третий поперечный двадцать пять. Котенок — один штука. Моей мелкой.

— Вот. Так это ты ехал за Тойкой? Отличный малыш.

Олли с трудом сдержался. Ладно, пусть говорит. Женщина, что с нее взять.

— Я тебе должен.

— Нет. Ты ведь прибил одного из... этих?

— Двоих.

Шуршание за головой.

— Значит и уколы потерпишь.

— Э! Пожалуйста, только без экспериментов. Ладно? Антибиотик, витамины, глюкоза. Неплохо бы капельницу. Крови много потерял. Остальное оставь... кошкам.

— Больной, лаять будете дома. Здесь я решаю, кому, чего и сколько.

Ладно. Сутки можно потерпеть. Олли улыбнулся. Уж сделайте одолжение, больной, никуда не уползайте. Хотя... он даже с кровати нормально не слезет, куда уж там.

— Стой. Ещё. Пятнистые вещи и оружие унеси из дома. Убьют.

На этот раз лицо было грустным.

— Ты ничего не знаешь?

— Откуда? Я возле заброшенного пансионата нарвался на пару. Вчера вечером. И всё остальное время полз сюда.

— Позавчера. Они стреляют без разговоров. Дети, старики. Любой встречный человек. Так что — нет разницы. Ничего никто не ищет, если пришли в дом — значит все мертвы. Зверьё.

Олли бы кивнул, если бы это не обещало боль в ране.

— В кармане бирки. Там голова зверя. Их так и называют. Зверьё. И... мой пистолет?

— Лежи... вояка. Ты чашку с водой до рта сам не донесешь. Пистолет ему.

— Его не надо поднимать. Даже из-под одеяла можно не доставать. Он безгильзовый. Дай.

Голос стал совсем мрачным.

— Завтра. Удержишь чашку — выдам.

Твою... ну что ж везет так на командиров-то? Олли рыкнул и попытался повернуться на бок. Не удалось. Свет потух и тело бессильно расслабилось. Аут.

— Я ему снотворное вколола. Совершенно безбашенный. Пистолет ему.

Дедушка кивнул. Всё правильно. Гостю еще долго никакие пистолеты не понадобятся. Да и хозяевам есть чего бояться. Пусть спит. Внучка была умницей. Хоть и профессию выбрала далеко не самую лучшую. Но... это её жизнь и ее работа. А он... может только поддержать. Морально. Слишком уж слабым стал. И вот этот совершенно обычный штатский, вызывал у него жгучую зависть. Кадровые военные на слюни исходят и разбегаются по норам. А этот — шлепнул двоих бойцов и прополз по незнакомым горам. Чуть прочухался и опять туда же. Он же ничерта не умеет и не знает. Откуда это у него?

Следующие сутки прошли в молчании. Больной равнодушно смотрел в потолок. О чем говорить? Новостей нет, ему бы сказали. Связи... этого точно не будет. Минимум неделю после полного завершения операции рейдеров. А то и больше. Планету будут выносить... скорее всего, не меньше месяца. Объявление о начале профилактических работ на планетарном узле дальней связи, висело в сети совсем недавно. Это говорит о том, что сигнал бедствия не подали сразу. А теперь и не отправят. Среди врагов дураков нет. Первое правило. Район здесь глухой, транспортная ветка далеко. ...опа, короче. И всё это время будут гибнуть люди. Олли скрипнул зубами. А он лежит как дурак. Обидно. Такие нападения просто обязаны обходиться рейдерам слишком дорого. Чтобы второй раз не сунулись. Но кому он может и что доказать? Только сделать сам. Сколько успеет. Это ведь так просто, правда? Автомат и вполне приличное количество патронов всё еще ждут нового владельца. Он тогда еще был при ясной голове, так что место найдет без проблем. Связь и всякие непонятные вещи он утопил в речушке. Только оружие. Там — точно никаких маячков нет.

Шарятся по городу сволочи? Это вообще — подарок. Пять человек в городе — это совсем не страшно. В крайнем случае, отработал одного или двоих и ушел. Потом еще одного. Глушитель очень качественный. Не зарываться. Аккуратно и без риска. Двести метров этот автомат держит просто на удивление. В городе больше и не требуется. А для Олли такая дистанция и без всяких прицельных новинок хороша. Это он уже знает точно.

Засыпал Ольгерт уже имея твердую уверенность в том, что одной парой эти сволочи от него не откупятся. Он не разрешит им. Это его планета. И заплатят столько, сколько он сможет взять.

Третий и четвертый день на улице моросил дождь, так что лежалось в кровати легко. Олли ел и спал. И молчал.

— Ты чего молчишь, обиделся?

— А что говорить? Новостей нет. Связи нет. Чашку я держу. Вот.

Действительно, чашка с компотом уверенно курсировала от столика к пациенту. Не дрожала и не расплескивалась.

— А кому подарок ехал покупать?

Лицо Олли разом утратило злость. Он аккуратно вернул компот на место и лег на подушку.

— Рядом с моим домом в КОльце, большой гражданский центр связи. Свон... жена, там работала. Даже думать ничего не хочу. Приеду — увижу. Если. А у тебя в доме никакой живности нет. Странно. Есть запах и есть шерсть. Темная. Входную дверь явно не только я шкрябал.

— Парень. Жених. Дежурил в охране нового... объекта. Пара родо у меня... у нас была.

Олли мечтательно зажмурился.

— Родо, это — песня. Восточники? Хотя — нет. Эти нюхачи слишком хорошие, в охрану их работать — грех. Кувал, скорее. Территориалы. Если живы прибегут. Кувал... они такие. Очень хорошая порода. Своих помнят и любят. Зовут тебя как?

Молоденькая доктор ожесточенно загремела своими железками. Молча. Олли вздохнул.

— Как хочешь. Пистолет. Обещания надо выполнять. И... тряпочку. Он масляное пятно на простыне оставит.

Молчание. Кровать заскрипела под ворочающимся телом.

— Одежда... цела? Завтра вставать надо.

— Лежал бы ты.

Олли фыркнул. Ничерта молодежь не понимает. Двигаться надо. Постоянно. Тогда всё тело живет и работает. Полежишь пару дней — и сразу все болячки начинают просыпаться. Нет уж. Его изломанная работой спина, точно послабления не даст. Сволочь она, спина. Сразу начнет свои фокусы. И всё станет гораздо сложнее.

— Может найдется теплый свитер? Темный. И носки вязаные. Я куплю. Ваши кошаки — дорогое удовольствие. Деньги-то остались.

— Найдем всё. А деньги... куда они сейчас?

— Да что ты? Месяц-другой и свалят гости. Тогда и деньги потребуются. Этого добра много не бывает.

Чашка привезла остатки напитка и вернулась на столик уже пустой. Пациент еще раз провернулся под одеялом и затих.

Най отвернулась к стене и заплакала. Пара огромных территориалов-кувал, действительно к ней очень привязалась. И если они до сих пор не пришли домой... надо жить. Терпеть и ждать. Всё проходит. Вот только нет у нее такого спокойствия, как у деда. Или у этого. Пистолет ему.

— Эй, боец.

— Двадцать минут, дед. Обязательная программа у меня.

Олли встал рано. Сам оделся и теперь вяло трусил вокруг домика, стараясь не подходить близко к забору. Было больно. Тело оказалось совсем слабым и слушалось отвратительно. Эту... пробежку иначе как издевательством и назвать нельзя. Но. Сейчас начнет дергать рану и тогда придется остановиться. Главное Олли уже понял. Надо уходить. Уже пора. Пока он дотащится до тайника, пока обслужит оружие и подготовится... потом у него будет время, пока он осмотрится и выберет первую точку. В этой части города еще постреливали. Причем достаточно живо. Значит, занятие для него найдется.

— Всё. Я готов.

— К чему?

Дед сидел на складном стуле и щурился на утреннее солнышко.

— Дед, оставь эти игры для внучки. Если хотел чего — говори.

— У моего друга есть хороший запас консервов. Гражданские пайки. Списанное военное снаряжение. Для туристов.

Олли задумался. Очень интересно. Но деду что-то надо?

— Деньгами возьмешь?

Старик покачал головой.

— К ПКО я не пойду. Извини. Из меня спецназовец сейчас... да и вообще, никакой.

— Но воевать ты собираешься?

Олли задумался. Себе объяснять ничего не надо. Он совершенно точно представлял что и как будет делать. И себя ему было не жалко. То есть, это его тема и его личная ответственность. Всё что прилетит ему лично — это его. Совершенно закономерный и предсказуемый результат. Не получится? Значит он плохо думал. Или сделал не ту ставку. Но... Олли на такой исход не рассчитывал. Обстановка работала на него. Военные, как ни странно, организованного сопротивления не оказывали.

— Слышь, дед, а что у вас на восточной окраине? Там хорошо трясет и стреляют из крупного калибра.

— Старые каменоломни. Корпус ПВО. У них в казематах рабочая техника. Много. Хочешь к ним пробиться?

Олли даже не задумался. Уж там-то ему, точно делать нечего. Наверняка, именно из-за этой части город пока и не оставили в покое. Если в глубоких норах осталось что-то способное сбивать шаттлы, то контролировать это место будут до самого последнего момента.

— Нет дураков. Дежурных мертвецов там и без меня хватит. Я немного... края погрызу. Если они умные, то ротация у них есть. А если выводят на отдых, то отдыхающие — самое лакомое блюдо. Нам ведь не важны стратегические цели? Наша единственная реальная цель — живая сила. Больше мне ничего не светит. И брать я смогу только там, где это легче всего.

— Оружие.

Молчание. Олли смотрел на тонкие руки деда. Какое оружие они удержат?

— Нельзя быть тупой добычей. Эти... приходят и убивают. Как скот.

Олли раскрыл было рот... и передумал отговаривать. Понимает ведь дед, что со старческими... веточками вместо рук, он физически не способен что-то сделать? Конечно понимает. Старик был на удивление логичен в своих поступках. В возрасте за восемьдесят, такое — большой плюс.

— Перед уходом я оставлю пистолет и два магазина. Здесь у меня больше нет ничего. В горах мне пистолет не поможет. Никак. Да и... не моё это. Остаток возьмешь деньгами. Спальник, плитка, консервы. Накидка или небольшой тент. Осенний камуфляж. Однодневный рюкзак. Аптечка. Найдется комплект инструмента... буду благодарен. И к вам я больше не вернусь. Никак.

Первый выход у Олли был совершенно никакой. Собственно именно таким он и должен был быть. Два выстрела...и еще один. Два трупа. И горькое сожаление, что ничего с трупов Олли не возьмет. Далековато. И совершенно не по плану. Патронов у него больше сотни. Глушитель был аккуратно разобран и вычищен. До полусотни выстрелов должен прожить. Всё остальное — не важно. Прибавления в своей группе... Олли хмыкнул, нет уж. Один человек, это просто. Сам себе командир и полевой суд. Никакого трепа и совещаний. Придумал — сделал.

Самым неприятным было отлежаться после стрельбы. Место было очень неудобным для лежки. И идеально подходило для Олли. Трое суток. Это было тяжело. Из средств охраны в этом месте была только небольшая рощица с пернатым населением. Обзора никакого. Путей отхода — нет. Ни один дурак не станет делать лежку в таком месте. Птицы устраивали тревогу два раза. Олли даже не узнал что именно вызвало переполох. Ему бы наверняка понравилась новость о том, что десять отлично подготовленных бойцов прочесывали местность двое суток. Подстрелили двоих военных, прятавшихся возле города. Но следов снайпера так и не обнаружили. Да и откуда в этом месте следы? И кто будет искать следы — здесь?

Еще через сутки Олли выбрался из убежища и вышел на обзорную точку. День внимательного наблюдения. Тихо. Мытье и стирка в ручье. Горячий обед. Гимнастика и напряженное ожидание, пока сохло бельё. Надо второй комплект. Это он не подумал.

Так и пошло. Второй раз он поймал группу преследования. Нет, его заслуги в этом не было. Преследователи слишком поторопились и вышли, как по заказу, в узкую горловину. Всей пятеркой под кинжальный огонь автомата Олли. Отказаться от такой возможности Олли не смог. Разогретый недавней стрельбой, он спокойно и быстро уложил пятерку. Эти оказались какими-то странно вялыми. Реагировали медленно и неуклюже. Ни одного лишнего звука.

Добыча очень порадовала. Целый ворох мелких, но очень полезных вещей. Практически новых. Обычная военная аптечка. Удобный котелок и несколько пищевых наборов. Фляга-термос. Маскировочная накидка рейдеров. Судя по необычному материалу, она была совсем не простой. И самое приятное — новые комплекты термобелья. Весна — весной, но мерз Олли жутко. Перчатки и... группа была свежей. Снаряжение и припасы так и перешли к новому владельцу. В невскрытой упаковке. Они еще не обтерлись на этом месте. Очевидно, увидев гибель товарищей, рванули перекрывать пути отхода. Впрочем, это уже не имело значения. Олли сделал петлю. На этот раз он вылёживался в одном из разрушенных недавно домиков окраины.