Повелитель огненных птиц

— Хумум... — неразборчиво пробормотала девочка, закусывая губу. Она задумалась, глядя куда-то в потолок и постукивая указательным пальцем по подбородку. — Я бы не стала вот так сбрасывать это со счетов. Возможно ты прикоснулся к вечности во время перехода... Потеря памяти в процессе инициации не редкость... И метка смазана. А если... Нет, определенно он ещё не стал ат'сзенара... Значит, так! — похоже девочка наконец, приняла какое-то решение. — Примем, как данность, что ты — ничего не знающий предвечный, и постараемся донести до тебя хоть какие-то основы нашего бытия. Думаю, месяца хватит, чтобы вбить в твою голову знания о том, чего делать нельзя. Потом можешь заниматься, чем хочешь, а вот когда, наконец, станешь ат'сзенара... — Малышка мечтательно улыбнулась. — Вот тогда мы займемся твоим воспитанием всерьёз.

— Э-эй, — я так разнервничался, что даже заикаться начал. — К-какого ещё месяца? Я ни на что согласия не давал. Мне в Гор нужно. Через неделю начнется приём в ученичество, а я и так еле насобирал денег на дорогу и обучение. И вообще, вам не кажется, что похищение человека — это уже чересчур? Я...

— Не тараторь, — перебила девочка. — Делай, что старшие говорят. Это для твоего же блага.

— Вообще-то, я постарше тебя буду, — всё моё существо, прямо-таки источало скепсис и раздражение.

— Думаешь?

В следующий миг лицо малышки оказалось прямо передо мной. Глаза её широко распахнулись, а на меня обрушились видения о временах столь древних, что в человеческом языке нет слов, чтобы это описать. Я видел планеты и звезды, они появлялись и гасли. Видел множество народов, красивых и кошмарных. Видел закаты и рассветы в мирах похожих на мой родной и совершенно непостижимых для человеческого разума. Это было... завораживающе. Красиво. Чудесно. Никогда я не видел ничего подобного. Я просто знал — даже до потери памяти мне не доводилось видеть такого. Непостижимое великолепие многих видений, заставляло трепетать душу в чистейшем экстазе.

Внезапно всё прекратилось. Девочка отошла на шаг и удивленно посмотрела на меня.

— Надо же, выдержал.

Мне так хотелось увидеть продолжение, что рука сама непроизвольно дернулась вперед, сцепив пальцы на тонком девичьем запястье.

— Покажи мне ещё!

Властность грубого окрика поразила меня самого. Ведь я даже не собирался что-либо говорить. Тем более так резко требовать продолжения чудесного видения. Взгляд, брошенный на малышку, вызвал острое чувство вины. Она вся сжалась, будто на плечи ей положили тяжелый груз.

— Спи.

Сказанное громким шепотом слово вылетело из детских уст и окутало меня мягким коконом, залезло в голову и заполнило ее шуршащим эхом. Я успел выдохнуть еле слышное 'Прости' прежде, чем погрузился в мягкие объятия тьмы.

Глава 7

* * *

Мирситена замерла в оцепенении. Напряжение, не оставлявшее её с начала разговора, достигло своего апогея. То, что Искантерлнамзиас выдержал 'взгляд вечности' ещё куда ни шло, в конце концов, он — предвечный. Мало ли что он пережил в прошлых воплощениях. Пока душа развивается, проходя через множество жизней и смертей, она приобретает свои особенные, уникальные черты, чтобы со временем обрести самосознание и стать ат'сзенара — истинно вечным существом.

Сознание ат'сзенара находится не в плане духа, как у богов, не на стыке плана духа и материи, как у демонов и уж конечно не в материальном плане, как у тварных существ. Оно укореняется в плане души. Конечно, это утрировано. Жизнь души настолько отличается от привычной большинству существ, что окончательно оставить уровень тварных существ и духов способны лишь старшие ат'сзенара, жаждущие спокойного счастья гармонии. Юные вечные, оставаясь связанными с душой, переносят основную часть сознания в иную плоскость бытия — чаще всего в материальную, чтобы наслаждаться простыми радостями тела. С богами и демонами тоже не всё так однозначно, но что в этом мире просто?

Мирситена была молода даже для людского племени — ей было всего восемьдесят лет. При средней продолжительности жизни людей этого мира в двести тридцать два года, это было сущей безделицей. В сорок пять лет наследница герцога Раж — родного брата правителя Пирвии — по наитию провела странный обряд, в результате которого призвала силы Дома Кровавой Тьмы и стала ат'сзенара. Тогда она осознала мир в гораздо большем смысле, чем можно объяснить человеку.

Герцог довольно быстро понял, что случилось с его дочерью. Потому, когда на следующий день в замок прибыла Ямнис, он сразу поверил гостье, которая выглядела как пожилая леди, не утратившая печати красоты. Всем было объявлено о болезни наследницы, а затем и о смерти. Церемония захоронения была проведена по всем правилам. Тело поместили в фамильный склеп, и никто не поинтересовался: 'Почему любящий отец совсем не опечалился смертью любимицы?'.

Ямнис переделала тело Мирситены за двенадцать лет. Именно столько требуется чтобы энергетика человека полностью адаптировалось к измененным каналам энергии, приспособилась к потокам сил, отличных от привычных для этого мира. После вмешательства Ямнис, Мирситена не утратила красоты, но была буквально пронизана могуществом. Стала быстрее, сильнее физически и магически. Ямнис не пожалела силы при создании сосуда для новой Заклинательницы Дома. Дальше Мирситена развивалась сама, довольно плодотворно. Она была слаба по меркам ат'сзенара великих Домов, но с рядовыми вечными могла справиться без труда. Для её возраста это было огромным достижением. Знания, собранные в библиотеке Дома, открыли ей многие тайны, но нигде не было упоминания о том, чему она стала свидетелем только что.

Ямнис — плоть от плоти одного из древнейших — сгорбилась под давлением воли простого человека. Он — предвечный, да, но далеко не каждый из сильнейших ат'сзенара, принцев и принцесс иных великих домов, мог вызвать хоть малейшее напряжение на лице Хранительницы Дома Кровавой Тьмы.

Мирситена не была знакома с Логротом. Он бродил где-то в иных мирах. Всё, что молодая вечная знала — это существо было довольно эксцентричным и фактически создало Дом Кровавой Тьмы. Теперь Мирситена была уверена в его ненормальности. Непонятно, из какого мира бывший Защитник Дома вытряс новичка, но нужно быть совсем безумным, чтобы ставить на это метку наследника.

— Мирситена, — окрик Ямнис заставил девушку вздрогнуть, — мне нужно провести модификацию его тела. В какой комнате это можно сделать?

Хозяйка особняка задумалась. После такой процедуры в комнате, скорее всего, придется проводить капитальный ремонт. Ямнис — мастер своего дела, но эманации после процедуры остаются очень неприятные.

— Коричневая комната мне никогда не нравилась.

Эта фраза вызвала у девочки улыбку. Что бы только что ни произошло, Хранительница Дома быстро оправилась.

— Не переживай о новом главе Дома. Он будет хорошим Защитником. Правда, с этим знаком Повелителя Огненных Птиц не все ясно. Ркалыхнурв ненавидит подчиняться кому бы то ни было. Стихия огня накладывает свой отпечаток. Он часто обзаводился слугами, рабами, но никогда не искал покровителя. В конце концов, именно это и сделало его великим духом, ставшим над всеми огненными птицами. Он вплотную приблизился к богам, его почитают во многих мирах. Зачем ему делать кого-то повелителем сонмов своих слуг? Быть может, он нашел способ стать богом, но боится потерять власть над огненными птицами? Ладно, с этим разберемся позже, а пока займемся нашим будущим Защитником. Сомневаюсь, что он будет доволен вашими действиями при первой встрече. И что-то мне подсказывает, слова о сильной спешке в поисках слабого сигнала метки определенно не будут восприняты в качестве достойного оправдания. Беднягу сбили и не оказали совершенно никакой помощи. Подумать только, так торопились найти кандидата, что едва сами же его не убили! — слова Ямнис заставили Мирситену покраснеть. — Ребятки, помогите мне донести это тело до коричневой комнаты.

После этих слов один из пикраль, что замерли недвижимыми фигурками на платье Ямнис, взмахнул своими узкими крылышками и подлетел к спящему парню. Повинуясь взмаху маленькой ручки, тело кандидата взмыло в воздух, приняло горизонтальное положение, животом вниз. Маленькая злобная фея тут же уселась на Иска в районе поясницы. Радостный пикраль скрестил ноги, создал длинную плеть из тьмы, и стал нахлестывать бока импровизированной лошади. Тело медленно поплыло вперед. От взгляда на это действо у Мирситены помимо воли начала появляться озорная улыбка.

Пикраль — немногочисленный волшебный народ, присягнувший на верность Хранительнице Дома Кровавой Тьмы. Тёмные феи стали её элайа. Это слово включает в себя очень многое. Они и её слуги, и дети, почитатели и верноподданные. Они получали часть силы своей госпожи, становились бессмертными и обретали особый статус. Рядовой ат'сзенара трижды подумает, прежде чем связываться с элайа представителя великого Дома. Иногда нападение на слугу — оскорбление даже большее, чем ругань в адрес господина. Личные проблемы и решаться должны лично. Выбирай противника по силе — неписаный закон ат'сзенара, которые привили благородство многим простым народам.

Мирситена надеялась, что у неё тоже однажды появятся свои элайа. Для начала хватит и одного, так легче будет его защитить. Ямнис ругалась на подобные размышления Мирситены, заявляя, что к элайа нельзя относиться как к домашним питомцам. Для таких целей ей стоит завести фамилиара. Мирситена послушно кивала, но в мыслях всегда возвращалась к заманчивому видению. Взгляд девушки упал на беседку, в которой Амрен — Посредник Дома — развлекал беседой друзей Искантерлнамзиаса. По лицу хозяйки поместья расползалась улыбка. Никто не должен знать, кем на самом деле являются члены торгового дома Карвинпасв. Но ведь парень наверняка проболтается об этом друзьям. А значит надо принять меры, по защите интересов Дома.

План созрел в голове девушки мгновенно. Пока Ямнис занимается корректировкой тела будущего Защитника Дома, Мирситена сделает этих ребят своими элайа. С радостными мыслями она вышла из комнаты, направляясь к ничего не подозревающим жертвам её маленькой мечты.

* * *

Ямнис справилась за неполный час. Глубоко перерабатывать тело новичка смысла не было, а укрепить и немного расширить существующие каналы для токов энергий разных планов бытия — заняло у неё пятнадцать минут. Гораздо больше времени понадобилось, чтобы решить, что делать с обнаруженными внутри Искантерлнамзиаса духом и частью истинного пламени. Мелкая огненная птица, очевидно, была даром Ркалыхнурва — своеобразной гарантией контракта, символ которого остался в виде знака на тыльной стороне левой ладони парня. Странновато, конечно, но относительно объяснимо. Истинные стихии же были сами по себе. Над ними не имели власти ни боги, ни ат'сзенара, ни (как подозревала Ямнис) демиурги. В среде бескрайних океанов сил, некоторые энергии обретали свои слои реальности — еще не отдельный план, а своего рода огромный кусок подпространства. Такие энергии назывались стихиями. И в этих плоскостях бытия возникала своя странная и непонятная жизнь — воплощения стихий. Обладающие высокоорганизованным разумом, они способны были бросить вызов богам, иногда даже побеждая их. Их долгое время путали с элементалями, пока не осознали всю глубину своих заблуждений. Впрочем, эти воплощения стихий и сами называют себя жителями Огня, Воды, Земли и так далее — немудрено было запутаться.

В конечном итоге их стали называть высшими элементалями, согласившись, с тем, что раз могут быть разумные и неразумные существа тварного плана — животные дикие и культурные (к которым относится человек), то в энергетическом плане должно быть так же. С истинными стихиями всё куда сложней. Они разумны, являясь скорее совокупностью разумов, чем единой личностью, но что самое поразительное, их местом жизни являлся план душ. О возникновении истинных стихий могут рассказать, разве что Древнейшие — те, кто видел гибель вселенной, и выжил в Купели Перерождения. Отец Ямнис был одним из Древнейших. Одним из тех, кто приложил руки к воссозданию вселенной, по крайней мере того кусочка сущего который удалось отгородить от влияния обезумевших демиургов. Он как то назвал истинные стихии изначальными. Ямнис помнила, с каким благоговением отец относился к истинным стихиям. В детстве она очень любила сказку о том, как изначальная Тьма дала отцу свою кровь, благодаря чему он и смог выжить во время перерождения вселенной, не обратившись безумным псом хаоса. Не того Хаоса, что всегда был неизменной частью Мира, приводящей к бесконечному изменению прежней сотворенной Вселенной, и сам был одной из изначальных стихий — источником времени, а хаоса безумных демиургов, исказивших и извративших своей силой привычный порядок вещей.

И вот теперь она видит кусочек одной из истинных стихий, перед которыми так благоговел её отец, в спящем парне. Влиять как-то на истинное пламя, которое угнездилось в нём, Ямнис не решилась. Она ограничилась созданием своеобразной камеры, в которой истинное пламя будет относительно безопасным для Искантерлнамзиаса, однако при этом по-прежнему будет находиться в пределах его сути. Подумав ещё мгновение, Ямнис создала похожую камеру для огненного свирфхльта, только эту снабдила 'органом', предназначенным для ограничения сил духовных созданий. Она не доверяла Ркалыхнурву. Мало ли зачем великий дух поместил эмиссара в своего партнёра по контракту.

'Кстати, — вдруг подумалось Ямнис, — не мешало бы еще раз переговорить с пленницей'.

Она спустилась в подвал, отперла дверь, запечатанную двадцатью двумя заклятиями, ослабляющими и удерживающими змей. В тёмной комнате Ямнис увидела Сириду — змеепоклонницу, которая так удачно купила себе жизнь сообщением о парне с меткой Дома Кровавой Тьмы. Женщина утверждала, что из-под крыла Ркалыхнурва Иска утянула Меанха — великий дух, одна из свиты Сееихеиии — любимой дочери прародителя всех змей — Хиерешольхка.

Сирида, скованная многочисленными чарами, подняла усталый взгляд на Ямнис.

— Я выполнила свою часть сделки. Вы нашли парнишку, теперь отпустите меня.

Ямнис смотрела, как Сирида с трудом повела затёкшими плечами.

'Она, должно быть, испытывает сильные неудобства, — думала Ямнис, — её тело сейчас почти обездвижено, оставляя совсем немного возможности разогнать кровь и это было правильно. Если хочешь сделать пленника более сговорчивым нужно сковать его, однако никогда нельзя полностью лишать его движения, от этого все члены просто занемеют. Если же пленнику оставить небольшую возможность шевелиться, то пленник сможет немного разгонять кровь, но этого будет всегда недостаточно. Со временем это будет вызывать все большее раздражение, мешая отдыху, лишая сил. Нет большей пытки, чем мелкие неудобства, помноженные на время'.

Вслух же Ямнис сказала иное:

— Он потерял память. Что ты знаешь об этом? — она словно бы не услышала предыдущих слов Сириды.

— Такое случается во время перехода между мирами. Если хочешь, я могу узнать у Меанха, что она думает по этому поводу. Наверняка, ей известно больше. Всё-таки, именно она украла вашего кандидата у огненных птиц.