Широка страна моя родная (Точка перехода-2)

Встречу Воздвиженский планировал по всем правилам засады: снайпер Иван Андреевич в стороне от дороги, по которой должны гости пожаловать, я с бесшумным оружием позади места, где колонна из Магнитки должна остановиться, Наташа с 'Печенегом', и Бойко со своим 'калашом' и десятком гранат... Как объяснил генерал, доверие доверием, а лучше перебздеть, чем недобдеть. А поскольку вышли мы на дорогу, ведущую к маяку, заранее, я уже минут сорок землю грею. Благо, из-за ветрюгана никакая кровососущая живность не летает, а то возле реки обычно её немало водится. Ага! Три щелчка по 'ходи-болтайке'. Едут!

Ого! Целых три 'бэтра', сопровождающих УАЗ-469 с натянутым тентом. Два — то ли БТР-70, то ли поздние версии 'шестидесятки' — издалека не разберёшь, а один — точно БТР-60 первых модификаций, ещё с единственным СГМБ на турели вместо башенки.

Старший охраны Воздвиженского вышел на дорогу, когда последний бронетранспортёр поравнялся со мной, и колонна, прокатившись вперёд ещё метров пятьдесят, встала. Удачно получилось! Все на виду: и подполковник в фуражке с синим околышком, вышедший из 'уазика', и пулемётчик на 'шестидесятке', и командиры машин, повысовывавшие головы в люки.

Охранник с полковником знакомы — вон, руки друг другу пожали, перекинулись парой фраз, и подполковник махнул рукой, подзывая кого-то. Ага! Капитан. Чёрные петлицы, фуражка с чёрным околышком. Переговорили и двинулись: полковник с охранником к кустам, а капитан к бронетранспортёрам. Ветрище, чёрт бы его побрал! Даже команд не слышно, которые капитан отдаёт. Да, нелегко сейчас, наверное, товарищам офицерам: если фуражку рукой не придерживать — её наверняка унесёт к чертям собачьим!

Вполне понятно, что именно капитан скомандовал: солдатиков из машин выпустил размяться да травку окропить! Обнадёживает, что у автоматов рожки не пристёгнуты. Будем надеяться, и у пулемётов ленты не заправлены. Кстати, один из двух БТР-70 — без десанта, только два члена экипажа. Для нас его гнали, что ли?

Пока высокое начальство разговоры разговаривает, бойцы, опорожнив мочевые пузыри, принялись заправлять машины из канистр, извлекаемых из десантного отделения. Оно и правильно! На обратный путь топлива в баках может и не хватить при здешних-то расстояниях.

Долго разговаривают начальники, минут двадцать уже. А тут бойца из ближайшего мне 'бэтра', похоже, приспичило. То на свой живот сержанту показывает, то на ближайшие кусты. Видно, что командир отделения недоволен, и по жестикуляции понятно: не намерен он нюхать то, что у солдатика наружу просится. А вот в мою сторону рукой показывать не следовало бы!

У бойца, похоже, крепко живот скрутило, даже не осмотрелся, на корточки присаживаясь. Пилотку на землю, автомат на неё. А на лице такое выражение облегчения, что мне самому за парня порадоваться хочется. Или бумажку подать: благо в трёх метрах от него лежу...

И тут в кармане начинает щёлкать рация: два щелчка подряд, пауза, ещё два щелчка.

Вот эти щелчки бойцу весь кайф и обломали! Представьте себе картинку: поворачивает он голову в сторону посторонних звуков и видит мою ехидно ухмыляющуюся морду с коростой на правой щеке, размалёванную камуфляжными полосами краски.

— Заканчивай спокойно! Всё уже в порядке... Да не тянись ты к автомату! Он у тебя всё равно разряженный. Ещё равновесие потеряешь!

— Ты кто?

— Какая тебе разница? Заканчивай и пошли — мне команда пришла, что можно выходить. А если без тебя выйду, пацаны могут неправильно отреагировать.

Так и топали к бронетранспортёрам: ошалевший боец со своим калашниковским 'веслом' за спиной и я со 'сто третьим' на груди и 'Валом' на плече. А со стороны ближайшего пригорка — Дед с СВД в руках.

Спустя полчаса прибывший пустым БТР, под бронёй которого теперь не осталось ни одного свободного сиденья, катился под струями хлынувшего ливня в сторону Магнитки.

Магнитка, 36 год, 7 июля, четверг, 25:20

Добрый вечер, мой дорогие земляки.

Я думаю, вы практически все удивлены тому факту, что человек, несколько дней назад объявленный героически погибшим на своём посту, обращается к вам по радио. Спешу вас заверить, что я жив, здоров, нахожусь в Магнитке, где многие меня помнят ещё по тем временам, когда наш комбинат только-только осваивал выпуск железнодорожных рельсов для строительства ветки в Целинники. Здесь, в нашей с вами Магнитке, я жил и работал много лет, пока меня не назначили заместителем главы Службы Госбезопасности. Тогда — ещё Комитета Госбезопасности.

А погиб я лишь в фантазиях нескольких подлых людей, к сожалению, занимающих весьма и весьма высокие посты в Советской Республике. Мне тяжело об этом говорить, поскольку многих из них считал своими друзьями и соратниками.

Да, меня целых тринадцать дней не было в Советске. В ночь на 32 июня мы вместе с министром по науке и образованию и начальником Лаборатории ? 1, которые тоже объявлены погибшими, но на самом деле живы и здоровы, были вынуждены вылететь из Советска по чрезвычайному делу, о котором я поведаю вам чуть позже. Но на обратном пути мы узнали, что нам нельзя возвращаться в Советск, поскольку нас по дороге к нему просто убьют из-за новостей, которые мы вам везём. И нам пришлось добираться сюда, в Магнитку, долгим окольным путём.

Что это за новости такие, из-за которых, как кое-кто посчитал, можно убить заместителя главы правительства и начальника Службы Госбезопасности?

Ещё лет пять назад нам стало ясно, что без помощи с Большой Земли мы скатываемся к технологическому уровню, с которого начинался СССР. Да чего рассказывать? Вы сами прекрасно помните, как мы были вынуждены отказаться от телевидения, как превращались в бесполезные куски металла и пластмассы магнитофоны и радиоприёмники, новейшие станки с числовым программным обеспечением, как перестали летать рейсовые самолёты между нашими городами, а ремонт автомобилей превратился в трудноразрешимую проблему. А тут ещё и обнаружилось, что мы не одни на этой планете, и заселяют её, помимо нас, наши давние враги, которые портили Советскому Союзу жизнь ещё со времени окончания Великой Отечественной войны.

Мне известно, что слухи об этом ходили по Советской Республике, хотя мы официально не подтверждали эту информацию, чтобы не создавать паники. Вместо этого сделали всё, чтобы нас не обнаружили, поскольку была высока вероятность, того что нас просто вкатают в каменный век. Только за то, что мы — СОВЕТСКАЯ Республика.

Надеяться на помощь мы могли только на нашу родную страну, с которой у нас прервалась связь за девять лет до этого. Все наши попытки восстановить Переход были безуспешными, но четыре года назад нам всё же удалось благополучно переправить на Большую Землю нашего посланца. И он вернулся! Вернулся не один. Именно встретить этого человека и его спутников мы летали на край земли, на остров Тонкий.

Известия, которые привезли эти люди, вызывают противоречивые чувства. С одной стороны, у нас появилась надежда. А с другой... Мир за годы нашей вынужденной изоляции поменялся кардинально. Нет больше великой станы, из которой сюда пришли вы или ваши отцы. Но в границах РСФСР сохранилась страна с названием Российская Федерация, которая пережила колоссальную социальную катастрофу, стала значительно слабее и отказалась не только от социалистического пути, но и от статуса социально-ориентированного государства. Новая Россия, так и не преодолевшая последствий политического и экономического кризиса, с трудом справляется с давлением мирового гегемона — США. По сути, её поставили на колени, заставив через предателей во власти разоружиться, уничтожить часть своей промышленности, ограбили её население и государственную казну. И лишь в последние три-четыре года, по календарю Старой Земли, наметились робкие шаги по пути к возрождению.

Из-за всех этих катаклизмов о нас просто забыли, ведь ТАМ о существовании колонии СССР на Новой Земле знали считанные люди, которые вначале не хотели раскрывать эту тайну предателям Родины, а потом, к сожалению, уже некому стало её поведать тем, кто начал возрождение державы. Но нашему посланнику удалось убедить влиятельных людей из лежащей в руинах постсоветской России, заинтересованных в восстановлении её могущества, в том, что Советская Республика в состоянии помочь ей встать с колен. Как когда-то помогла СССР, лежащему в руинах после самой кровавой в истории человечества войны.

Но мир за это время изменился кардинально. Он ушёл далеко вперёд в технических и технологических вопросах. И чтобы суметь его догнать, нам нужно многое изменить в нашей жизни. Очень многое!

Вот эти мои слова о необходимости изменений и перепугали тех, кто привык к медленному, но такому спокойному угасанию. Они решили, что на их век более или менее уютной жизни хватит, а от возмутителей их спокойствия проще избавиться, спрятав концы в воду. Причём, в буквальном смысле этого слова. Избавиться от нас, погасить последний лучик надежды на ваше лучшее будущее, а может быть — и на спасение от ужасной участи тогда, когда весть о нашем существовании дойдёт до тех, кто думает, что единолично владеет этим миром.

А теперь я хочу попросить вас оставаться благоразумными. То, что я рассказал вам сейчас и то, что вы прочитаете завтра утром в городской газете, слишком серьёзно, чтобы делать скоропалительные выводы и принимать импульсивные решения. Сохраняйте спокойствие. Заговор уже сорван, хотя заговорщики всё ещё на свободе. Мне уже удалось связаться со всеми начальниками управлений Службы государственной безопасности в городах Советской Республики и поставить их в известность о случившемся. Фактически все они правильно поняли ситуацию и сейчас предпринимают меры по поддержанию нормальной жизнедеятельности государства.

Заговор сорван. Я и люди, от которых зависит возможность восстановления наших отношений с Большой Землёй, сейчас в безопасности, нам ничего не угрожает. Всё будет хорошо!

Воздвиженский замолчал, а диктор, который должен повторить, что это была за речь, ещё несколько секунд заворожено глядел на генерала. Потом, заметив за стеклом яростную жестикуляцию и жуткие гримасы режиссёра, спохватился и оттарабанил в микрофон:

— Вы слушали экстренное заявление первого заместителя председателя Совета Министров, начальника Службы Государственной Безопасности Советской Республики, генерала Воздвиженского. Экстренное заявление будет повторно передано по всем трём каналам проводного радио в 27:00, в полночь и в 6:00, а также опубликовано утром 8 июля в экстренном выпуске городской газеты.

Блин, и тут 8 июля! Эта дата меня просто преследует!

Дорога до города заняла у нас больше пяти часов. Грунтовка размокла от ливня, вслед за фронтом которого мы двигались почти сотню километров, но ни больших луж, ни разлившихся ручейков ещё не наблюдалось. А потом нам удалось и вовсе обогнать дождевые тучи.

Впереди мчался 'уазик' с полковником и капитаном, за ним шёл БТР-70 с солдатами, далее мы, а замыкал колонну 'шестидесятый' БТР.

Наташу быстро укачало внутри боевой машины, ещё и попахивавшей бензином из недавно опустошённых канистр. Впрочем, наш с Дедом камуфляж тоже пованивал соляркой. И мне пришлось договариваться с сержантом, чтобы он уступил супруге командирское место, с которого хоть дорогу через переднее стекло видно.

Пару раз за этим стеклом мелькнули крыши деревенских домов, но что собой представляла местная пастораль, я так и не разглядел. Разве что 'пятой точкой' почувствовал, как после первой же деревни просёлок сменился грейдированной дорогой.

В Магнитку въезжали уже в сумерках, перемахнув Студёную по железнодорожно-автомобильному мосту. За мостом нас ждал ещё один БТР, пристроившийся следом за 'уазиком', и наша чуть выросшая колонна рванула в центр города по широким, хорошо освещённым улицам.

Нас завезли во двор местного управления СГБ, и лишь когда железные ворота закрылись, разрешили покинуть 'бэтр'.

Споро спустившись на землю, я еле успел остановить Наташу:

— Не прыгай!

Она недоумённо замерла на верхней бронеплите бронетранспортёра.

— А что такое? Тут же не высоко.

— Все те, кто ноги себе переломал, спрыгивая с брони, так же думали! От неподвижности и вибраций мышцы ног теряют тонус. Просто аккуратно спустись по скобам, целее будешь.

Пока мы приводили себя в порядок после дороги, высокое 'гэбистское' начальство, включая Ивана Андреевича, министр и начальник лаборатории удалились в кабинет начальника управления. Нас же — меня, Наташу, Райзмана и охранников Воздвиженского — оставили в приёмной, где дежурные офицеры быстро организовали 'шведский стол'. Часть продуктов с него и приличных размеров кофейник перекочевали в кабинет.

Приёмная создавала ощущение, будто я вернулся в 1980-е. Такие в то время были у всех руководителей городского масштаба: стол секретаря с несколькими телефонами на нём и на тумбочке, небольшой столик, на котором посетитель может перебрать принесённые с собой бумаги, с десяток деревянных 'полумягких' стульев, шкаф для верхней одежды и несколько полок под скоросшиватели и умилительные картонные папки с завязками. Мебель довольно новая. Видимо, уже здешнего производства. И сейф в углу! Угрюмый железный ящик с двумя дверками, в которых прорезаны замочные скважины. Гарантирую, что на полузакрашенном при многократных 'обновлениях' шильдике, красующемся на боковой стенке значится что-нибудь вроде 'Новозадрищенский завод металлоизделий, 1951 г.'!

Начальство явилось пред наши очи минут через сорок.

— Семён Маркович, капитан Ахметов займётся вашим размещением. Мы с вами вернёмся к нашими делами чуть позже. А вы, товарищи Колесовы, едете со мной! — распорядился генерал. — Подкрепиться вы подкрепились, а теперь придётся немного поработать. Примерно до утра...

Во внутреннем дворе сталось всего два бронетранспортёра с солдатами, зато прибавился старенький микроавтобус РАФ, при виде которого у меня аж в носу защекотало от ностальгического умиления. Нас загрузили именно в него, и колонна, вырулив на городскую улицу, снова куда-то помчалась. Как оказалось, к городской радиостудии, располагавшейся в трёх кварталах.

Поздние прохожие с удивлением наблюдали, как из подъехавших к небольшому особнячку бронетранспортёров посыпались солдаты с автоматами, часть из которых вслед за подполковником направилась внутрь дома, а остальные оцепили особняк по кругу.

А спустя минут десять, когда мы уже успели размять затёкшие конечности, на крыльце появился подполковник, приглашая нас и двух газетчиков, куривших на крыльце ещё до нашего приезда (так они и закончили перекур, увидев такие колоритные личности, как я и моя супруга!), в студию.

Магнитка, 36 год, 8 июля, пятница, 13:25

Пятничный выпуск газеты 'Огни Магнитки' удался на славу! Первая полоса — заявление Воздвиженского с фотографией в студии городского радио. Вторая — совместное обращение председателей горисполкома и горсовета, примчавшихся в радиостудию после окончания эфира (генерал и подполковник Носиевич намеренно не ставили их в известность о происходящем). Третья — краткая историко-политическая справка Ивана Андреевича о том, что произошло на Большой Земле после 1982 года. А 'на сладкое' — рассказ министра науки Аркадия Леонидовича Бергмана о некоторых научных достижениях Старого Мира и фотография самого министра на фоне моего раскрытого ноутбука с картинкой взлетающей системы 'Энергия-Буран' на экране. Источник информации Бергмана, разумеется, те самые справочники, которые мы ему демонстрировали ещё на баркасе. Наши с Наташей физиономии и лицо Григория Никитича Васенко, начальника Лаборатории ? 1, решено было пока не демонстрировать, но интервью для радио я дал. Не сумев ответить лишь на один вопрос, 'Какие ваши впечатления от Советской Республики'. Просто потому, что я ещё толком ничего не видел.