Следопыт

Мы неустанно практиковались в вождении по пустыне и отработке контакта, но нам приходи­лось двигаться осторожно, особенно когда мы разгоняли Пинки по кувейтским песчаным дю­нам. Машины сверху перегружены, когда загружены боеприпасами, водой и топливом, и они уязвимы при качении. Когда я служил в парашютно-десантном полку, один из моих лучших то­варищей опрокинул одну из них. Он выполнял отработку контакта и поворачивал по склону, когда машина перевернулась. Он был чудовищно огромным парнем, но все же в результате не­счастного случая ему разорвало плечо. Ему очень повезло, что он выжил.

Время от времени мы делали перерыв в наших тренировках по передвижению в Кувейте и пили чай, и Стив, ссутулившись, прижимался к нашему Пинки, потерянный для всего мира. Сто­роннему наблюдателю показалось бы, что он загорает или находится в полусне. Джейсон был так взвинчен этим, что у него практически пар шел из ушей. Но что он мог сказать? Он точно не мог напасть на Стива, потому что тот был слишком расслаблен.

За чаем Трикки и Стив выкуривали по сигарете на пару. Как только он улавливал малейший запах дыма, Дез отшатывался, как будто его ударили по лицу.

— Чертовы курильщики, — бормотал он. — Разве ты не знаешь, как это плохо для тебя? На то, что­бы вывести из организма одну сигарету, уходит три недели. Ты знаешь, сколько людей умирает от курения каждый год?

Я предполагаю, что это было разделение между двумя командами в нашем патруле: хладнокров­ными и явно не хладнокровными. Пока мы неустанно готовились к переходу границы, я задавал­ся вопросом, как мы собираемся сплотиться, когда окажемся глубоко в Ираке и окажемся под ог­нем.

В результате всей работы над мобильностью стало предельно ясно одно: нам нужны были пуле­стойкие шины. Мы использовали стандартные шины для езды по пересеченной местности в комплекте с внутренними камерами, так как их было легче отремонтировать в случае прокола. Мы не стали устанавливать специализированные песчаные шины, которые имеют особый рису­нок протектора и работают при давлении, рассчитанном на преодоление дюн, поскольку ожида­ли, что будем работать по смешанной местности: асфальтированной дороге, грунтовой дороге, твердому плато и бездорожью из камней и песка.

Но, все, что иракцам нужно было сделать, это прострелить нам шины, управляясь с такими не­бронированными «Лендроверами», как у нас, и мы были бы по-настоящему разбиты. Я отправил срочный запрос в нашу штаб-квартиру в Великобритании на двенадцать комплектов пулестой­кой резины. С такими шинами можно было продолжать движение, даже если они были пробиты огнем из стрелкового оружия. Но прямо сейчас у многих британских солдат в Кувейте даже не было бронежилетов, настолько они были плохо экипированы, и неудивительно, что просьба о за­мене шин была отклонена. Нам просто оставалось довольствоваться тем, что у нас есть, и наде­яться, что иракцы, черт возьми, не смогут метко стрелять.

В жаре и пыли Кэмп-Тристар мы не так уж много могли тренироваться. Разочарование росло по мере того, как мы ждали начала войны. Песок, казалось, проникал в каждую щель и прилипал к каждому пятну пота. Мы немного сбросили накопившееся напряжение, проведя спарринг друг с другом. Трикки тренировался со своим приятелем Лэнсом, чемпионом по боксу без перчаток. Он держал «лапы», пока Лэнс выбивал из них все дерьмо, а потом они менялись местами, подзадо­ривая друг друга.

В брюшном прессе или мышцах шеи и рук этих парней не было ничего косметического. Они были настоящими: хорошо обученные и тщательно отточенные боевые машины и машины для убийства. Они не были похожи на большинство парней, которых можно было увидеть в спортза­ле, где так много значила внешность. С Трикки и Лансом каждая унция мускулов была задей­ствована для функциональности. Они могли бегать на большие расстояния, неся серьезный вес, даже в таких суровых условиях, как Кувейтская пустыня, и в конце концов они все равно были бы готовы к безжалостной борьбе

Что касается меня, то я проводил все больше и больше времени с Джоном Макколлом, команди­ром Следопытов, занимаясь планированием. Я бы, конечно, тренировался или, еще лучше, был на операциях, но командная часть имела решающее значение для того, что я делал в Следопы­тах, и я никогда ничего так не хотел, как быть заместителем командира в этом подразделении. Я не хотел получать повышение, потому что тогда я не совершал бы прыжки с крыши мира в со­ставе патруля из шести человек. Я не хотел получать звание майора или полковника, потому что тогда у меня под началом были бы сотни парней, только что из учебки, и мне пришлось бы иметь дело с бюрократией, разбирательством проступков и всем прочим дерьмом. Я хотел оста­ваться заместителем командира Следопытов, получать от этого удовольствие и делать это хоро­шо, потому что ничего не могло быть лучше этого.

Но постоянная работа и отсутствие развлечений делают Джека скучным мальчиком, и нам всем нужно было немного отдохнуть в Кэмп-Тристар. Музыка играет большую роль в уникальном духе Следопытов. С взводом ассоциировалась смесь неподвластных времени звуков: Джонни Кэш, Нил Даймонд, Кенни Роджерс и AC/DC, когда мы собирались спрыгнуть с хвостовой рам­пы «Геркулеса». Новички поглощали классические мелодии, в то время как ветераны загорали в угасающем свете. Часто можно было услышать, как «Игрок» Кенни Роджерса гремит из чьих-то динамиков, прежде чем весь взвод начинал подпевать.

Недавно Трикки немного изменил стереотипам и увлекся Пинк, проигрывая ее девчачьи панк-рок-мелодии. Любой другой в Следопытах получил бы настоящую взбучку за проигрывание Пинк, но никто не собирался ссориться с Трикки. Все изменилось, когда американские ССО (cилы специальных операций) расположились в нашем конце лагеря.

Мы пробыли в Кувейте три недели и сходили с ума в ожидании начала войны, так что было при­ятно отвлечься, когда появилась группа американских парней из ССО, надеявшихся провести с нами совместную тренировку. Но, похоже, кучка немытых, волосатых, бородатых, неряшливых чудаков, включающих песни Пинк на полную громкость, была не совсем тем, чего они ожидали от пресловутого «призрачного отряда» Следопытов.

В Следопытах каждый солдат сам выбирает, какое снаряжение ему надеть, и мы собрали комплекты практически из всех вооруженных сил мира. Почти никто не носил стандартное сна­ряжение британской армии. У пустынных ботинок британской армии была безнадежно тонкая подошва, и мы знали, что если пойдем пешком, то несколько дней подряд будем таскать с собой до смешного огромное количество снаряжения. Вместо этого большинство следопытов предпо­читали носить обувь «Альт-Берг» для пустыни. У ботинок «Альт-Берг» подходящая для горных походов подошва «Вибрам», и они сделаны из легкого и дышащего материала, который отводит пот от стопы в воздух пустыни.

«Альт-Берги» производятся на крошечной специализированной фабрике в Ричмонде, Йоркшир. Так уж случилось, что эта фабрика находится по соседству с Каттериком, где проходит отбор в парашютно-десантный полк. Поскольку ботинки десантников при отборе быстро изнашивались, бизнес на фабрике «Альт-Берг» процветал, и именно приход десантников в нашу команду при­вел «Альт-Берг» к Следопытам. Стив просто случайно познакомился с одной из девушек, кото­рые работали в конторе на фабрике, и как только мы узнали, что отправляемся в Кувейт, он по­просил ее ускорить выполнение оптового заказа.

Многие парни захватили с собой ветрозащитные смоки. Они были сшиты из хлопчатобумажной ткани с плетением «рип-стоп» и служили защитой от холодной ночи в пустыне. Мы взяли их большого размера, чтобы можно было надеть под них пуховик и чтобы смок не задирался при марше с тяжелым грузом. Несколько несгибаемых, бывших из десантуры, парней настояли на том, чтобы носить десантные смоки — немного более современную версию тех, что носили в пол­ку во время Арнема. Я не был одним из них. На мой взгляд, ветрозащитные смоки были намного лучше.

Как и в случае с ботинками, разгрузки были глубоко личным выбором в качестве элемента сна­ряжения. Если бы нас вынудили пуститься в бега, мы бы жили за счет своей РПС или разгрузок, а у парней это было настоящим искусством. Обычная пряжка пояса ременно-плечевой системы, такая же, как и на рюкзаках, издает резкий щелчок при открывании или закрывании. Она может даже случайно открыться, когда вы ползаете на животе. Вместо этого ребята из Следопытов ис­пользовали старомодный ремень с пряжкой «ролл-пин», сделанный из брезента. Как только его туго затянули, он уже не расстегивался, и застегивать или расстегивать его можно было бесшум­но. На нем была закреплена проверенная комбинация любых подсумков, которые нравились каждому парню. Приоритетами были простота использования и доступа, а также обеспечение того, чтобы ничто в пряжках для вашей ременно-плечевой системы не дребезжало, когда вы бы­стро передвигаетесь пешком.

Некоторые парни предпочитали нагрудники, чтобы не сидеть с РПС, находясь в транспорте. У некоторых были разгрузочные жилеты SADF (Южноафриканских сил обороны), которые пред­ставляли собой гибрид ременно-плечевой системы и нагрудника. У SADF был огромный боевой опыт, и их снаряжение, как правило, было первоклассным.

Джейсон предпочитал РПС, как и Трикки, а их команда была более потрепанной и закаленной, чем большинство. Я тоже был любителем РПС, но я объединил ее с компактным нагрудником Советской армии, что дало мне лучшее из обоих миров. Дез предпочитал нагрудник. Он часто лежал на спине, возясь под машинами, и мог делать это с комфортом, надев нагрудник. Джо на­дел нагрудник, потому что именно с ним он был в Королевском корпусе связи, а у Стива был жи­лет SADF, потому что он чертовски хорошо выглядел.

Каждая деталь снаряжения была подогнана и модифицирована в соответствии с личным опытом парней на полигонах и в бою. К тому же они были сильно изношены. Подсумки открывались ты­сячу раз, чтобы достать магазины; пистолетные кобуры были покрыты ракраской в DPM, чтобы лучше замаскировать их; боевые костюмы были залатаны, выцветшие и изношенные. В ре­зультате мы, как правило, напоминали сборище персонажей боевика про бродяг.

Непосредственно перед отправкой в Кувейт мы участвовали в учениях в Шотландии, выполняя высотное десантирование. На обратном пути мы заехали на станцию техобслуживания на авто­магистрали. Мы были одеты в наше обычное разношерстное снаряжение, и у нас были длинные спутанные волосы и сальные бороды после многодневных учений. Не самое приятное зрелище.

Маленький ребенок проходил мимо со своей мамой, которая была действительно очень привле­кательной. Малыш указал на нас и взволнованно закричал:

— Смотри, мама, ковбои!

Трикки издал что-то вроде полу-ворчания, полу-смеха:

— Ты не знаешь, насколько ты прав, парень.

У нас был такой же вид, когда американские спецназовцы расположились в Кэмп-Тристар. Для американцев уже было что-то странное в отсутствии каких-либо знаков отличия, которые выде­ляли бы нас как нечто особенное, но затем Смадж вышел в своем парике Элвиса, просто чтобы подзадорить их, и Трики врубил Пинк на максимальной громкости. Американские спецназовцы, похоже, не знали, что с нами делать. Самые мачо среди них бросали на нас такие взгляды, как будто мы все были геями, или сумасшедшими, или и тем и другим вместе.

— Слушай, приятель, ты не мог бы сделать музыку потише? — обратился один из них к Трикки. Трикки немного убавил громкость, но усилил свое пение, чтобы это компенсировать.

— Итак, сколько ты можешь жать лежа? — спросил его парень.

Трикки долгую секунду смотрел на парня, раздумывая, как ответить на такой глупый вопрос.

— Сколько сигарет ты можешь выкурить за один день? — наконец парировал Трикки.

— Я не курю, — ответил парень. — И я могу выжать лежа 150 килограммов.

— Ну, я выкуриваю сорок сигарет перед завтраком, — сказал Трикки, — и жать даже не пытаюсь.

— Так сколько же отжиманий ты сможешь сделать, приятель? — вмешался Стив.

Парень из ССО заглотил наживку.

— Чувак, отжиматься? У меня рекорд нашего подразделения по количеству отжиманий, выпол­ненных за один день: 4500. Я отжимаюсь на костяшках, потому что это сложнее, и это также воз­действует на запястья и кулаки…

Именно сейчас появился Брайан Бадд, один из лучших приятелей Стива по сестринскому патру­лю Следопытов. Он отдал притворный, но чрезвычайно отрывистый и официальный салют, и парни из ССО напрягли спины и отдали честь в ответ.

— Сэр!

— Всем вам, кто хорошо поработал, молодцы, — объявил Брайан, идеально имитируя жесткий ак­цент английского офицера.

— И всем вам, у кого дела шли не так хорошо, хорошо… в любом случае, молодцы!

Парни из спецназа уставились на него, как на ненормального. У него не было знаков различия, так что, насколько они знали, он мог быть генералом. Что касается остальных из нас, то мы от­чаянно пытались не рассмеяться. Пытаясь избежать встречи со странным генералом Брайаном Баддом, один из спецназовцев повернулся, чтобы перекинуться со мной парой слов.

— Итак, чувак, например, откуда ты родом в Великобритании?

— Лондон, — сказал я ему. — Слышали о таком? — спросил я.

— Да, чувак, я знаю Лондон, — с энтузиазмом произнес он, совершенно не заметив моего сарказма. — Я был там однажды, и тебе нравится Лестер-сквер?

Он произнес это «Ле-Ци-Стер», и прежде чем я успел ответить, Стив снова вмешался.

— Да, я люблю Ле-Ци-Стер Сквер. В следующий раз, когда вы приедете в Лондон, зайдите в один бар, там полно таких цыпочек, и они просто полюбят вас, американские парни, со всеми вашими мускулами. Он называется «Шедоу Лаунж».

Мне пришлось пнуть себя, чтобы сдержать смех. «Шедоу Лаунж» — гей-бар номер один в Лондо­не. Однажды вечером я и пара парней из Следопытов случайно забрели туда после «Лео Зауэр» — однодневного запоя. Что касается атмосферы вечеринок, то «Шедоу Лаунж» был потрясающим. Мы решили, что если ты сможешь пережить там ночь в качестве натурала, то сможешь выжить практически где угодно.

Меряние сиськами с парнями из ССО и насмешки с нашей стороны закончились довольно бы­стро, и они спросили нас, не хотим ли мы провести несколько перекрестных тренировок. Они полагали, что у нас есть чему научить их, и наоборот, плюс это нарушило бы монотонность ожи­дания начала войны. Мы отправились на полигоны, чтобы попробовать их карабины М4, оста­вив их разбираться, как использовать наши SA80.

Недавно мы были вынуждены отказаться от нашего любимого оружия — превосходной штурмо­вой винтовки M16A2. М16, которые мы использовали, были старыми и изношенными в боях, и мы проиграли битву за замену. Вместо этого нам навязали SA80, и мы ее возненавидели. M4, ко­торым пользовались ребята из ССО, был прекрасным оружием, являясь более легкой и универ­сальной версией оригинальной штурмовой винтовки M16.