В погоне за мечтой. Часть 3

— Где эльф?! — в лабораторию я ворвалась, пылая месть, как все фурии ада.

— Госпожа! — от неожиданности Настасья выронила из рук свою модную шапочку, к которой как раз пришивала еще один бантик. Скоро она головы не сможет поднять, столько там уже всего понакручено: — Вы вернулись!

— Ну... да, — при виде такой искренней радости я слегка оттаяла.

— А Иана нет — они с Зарой как раз репетируют. Что случилось?

— Эта ушастая скотина раструбила всем про свадьбу!

— Да как он мог! — девушка всплеснула руками: — Он ведь про это ничего не знает! Не было его тогда еще во дворце!

— Но уши-то у него есть, да еще какие! А мы в полный голос об этом рассуждали — тогда, утром перед моим отъездом...

— Они с Зарой украшали карету и подошли уже после нашего разговора.

Правда — экипаж, уносящий нас навтречу отпускным радостям, был увит свежими живыми цветами... Но кто же тогда проболтался? Или... дело в другом?

— Надо найти их и сообщить радостную новость! — Настасья не стала дожидаться, пока я додедуцирую, но уже в дверях обернулась: — Госпожа... поздравляю вас!!!

С этими словами горничная выскочила за дверь, оставив меня в полнейшем недоумении. В самом деле, что тут могло случиться такого хорошего, что все вокруг в курсе, а я — нет? Не с возвращением же меня поздравляют — чать, не с войны!

Внезапно сердце как будто укололо булавкой. А может быть... Да нет! Я бы заметила... Хотя... До замечаний ли мне было, столько событий! Ну-ка, ну-ка вспоминай...

Не слишком доверяя дырявой памяти, я подбежала к стеллажу с колдовским инвентарем, и принялась переставлять банки-склянки-коробочки с сушеной травой и прочими химреактивами. Ага, вот и он — кусок пергамента, на котором я, по примеру мистера Крузо, вела счет прожитым неделям и — в отличие от Робинзона, — отмечала "женские дни". Сколько "палочек" прошло с нашего отъезда на дачу — три, четыре недели? Но, даже если примерно... Мама дорогая!

В своем мире мы настолько привыкли к тому, что все на свете можно предусмотреть, запланировать, а в случае необходимости — и прервать, что почти перестали верить в возможность случайного чуда. Боже мой! Я прижала ладони к горящим щекам. Какая дура, Господи! Надо немедленно сообщить обо всем королю.

"А где же обещанные спецэффекты? — возмущался внутренний голос, пока я бежала по дворцовым коридорам: — Где головокружение, тошнилово, обмороки, наконец?!" Ну, вообще-то... Может, и подташнивало немного, поначалу, но я списала все на качество пищи. Да и вообще, не до того было! А обмороки... мне что, еще и мало?!

— Где король?!

— Госпожа чародейка! — укоризненно воскликнул отец Михаил, отряхивая с сутаны воду, выплеснувшуюся из маленькой леечки. А я думала, что за этой дверью гардероб. Надо будет заглянуть как-нибудь, что там за тайный садик, в котором священник цветочки поливал.

— Здравствуйте-святой-отец-где-король? — скороговоркой повторила я.

— И вы будьте здоровы, госпожа, — духовник будто нарочно тянул время: — Как съездили, как отдохнули?

— Спасибо, хорошо... А где...

— А я вот... Цветы поливал, пока вас не было...

— ГДЕ! МОЙ! МУЖ!?!?!!! — некоторые вещи выведут из себя и святого — а я особым терпением никогда не отличалась.

— Вы только не волнуйтесь, с ним все в порядке! Он просто не хотел, чтобы вы присутствовали...

— А-а-а-а! — нет, голова в этом точно не участвовала: ноги несли меня сами. Вверх, вниз по лестнице, вдоль по коридору, снова лестница, дворцовое крыльцо — задний, служебный выход, — конюшни... На площадке перед каретным сараем метались две знакомые фигуры. Вот кто еще не поздравил меня с возвращением — или с чем бы то ни было!

Окрашенные предзакатным солнцем, летающие в воздухе лезвия казались обагренными кровью. А я-то, наивная, думала, что он каждое утро бегает по саду, размахивая огромной палкой, просто для поддержания физической формы и чтобы произвести на меня впечатление. Еще любовалась им, глупая... Вот и верь после этого людям!

Внезапно, неловко взмахнув рукой, одна из фигур покачнулась.

— Не-э-эт! — я со всех ног бросилась к месту поединка.

С изумлением глядя на расплывающееся по рукаву красное пятно, Орлетта медленно, почти картинно осела на землю...

Однако, как я ни торопилась, Лаврентий оказался рядом с раненой девушкой первым. А ведь говорили, будто он отправился провожать Радославу! Видно, у меня сегодня день такой, что все пытаются обмануть...

Прежде, чем кто-нибудь успел вмешаться, граф Старожилов приступил к оказанию пострадавшей первой медицинской помощи, а именно — рванул на груди рубашку, чтобы оценить тяжесть ранения. Или, вернее сказать, на грудях... на которые он с немалым изумлением и уставился.

— Девица?.. — изумился каменный Лаврентий.

— Господин Старожилов, что это вы себе позволяете! — отметив,что вышепоименованная грудь мерно вздымается — а, стало быть, ее обладательница дышит, — я уперла руки в бока, и принялась наступать на несгибаемого графа: — Раздевать девушку при всем четном народе — такого даже в моем мире никто себе не позволяет! Теперь, по всем законам, человеческим и божеским, вы просто должны пожениться...

— На нем!? — хором воскликнули оба — и застигнутый врасплох вельможа, и девушка-рыцарь, мгновенно переставшая притворяться умирающей.

Обидевшись на одного коварного обманщика, я готова была наказать всех и каждого... Подавив это недостойное женщины чувство, я решительно рванула пропитанный кровью рукав рубашки. Какой глубокий порез! Господи, только бы теперь в обморок не свалиться...

— Кто-нибудь, приведите лекаря!

— Я приведу! — с готовностью отозвался король.

— Только быстрей!

Слава богу, а то его присутствие меня сковывало. Я изо всех сил старалась не оборачиваться, зная, что Володя стоит у меня за спиной, и понимая, что стоит нам встретиться глазами — разревусь и повисну у него на шее... А сейчас нельзя быть слабой!

— Я думал, это мужчина, — однообразно трындел над ухом каменный Лаврентий, помогая мне затянуть жгут. — Мы же вместе тренировались. Он... Она... говорил...а, что рыцарь!

— А она и есть рыцарь. В тот день... точно не помню, вы еще не добежали до тронного зала, или вас уже вывели оттуда, когда король торжественно ее посвятил. Так что все без обмана — сэр Орлетта, в полный рост...

— Но он...а так здорово дерется!

— Вот именно, — я сурово посмотрела на пациентку — та мгновенно симулировала очередную потерю чувств: — Здорово! А тут поддалась. Спрашивается — зачем? Рука лишняя?

— Я... не могла иначе, — с закрытыми глазами, как бы в полубреду пробормотала девушка.

— Я понимаю. И на тебя совсем не сержусь... тем более, что тут есть более достойные кандидатуры, — я успокаивающе погладила ее по руке.

— Боль... пропала! — раненая удивленно распахнула глаза.

Ох, не нравится мне это — в кино, если пациент перестает жаловаться на боли, у врачей сразу становятся такие озабоченные лица...

— Да где же этот коновал?!!

— Что, госпожа чародейка внезапно уверовала в традиционную медицину? — придворный лекарь был все той же ехидной, какой запомнился мне с прошлого раза — ничего, что это было почти год тому назад.

— Я всегда в вас верила, — никогда не помешает лишний раз польстить портному, врачу и повару... а уж мужчине и два раза — не чересчур.

Доктор самодовольно усмехнулся:

— А я-то думал, что стоит вам сказать "Рюха, бруха, калабуха" — и все пройдет само собой!

— Рюха, бруха, калабуха, — послушно повторила я. — Ну, что — полегчало?

— Вполне, — изменившимся голосом подтвердил лекарь.

Глубокая рана под его руками внезапно перестала кровоточить и в считанные секунды затянулась. На месте пореза остался только длинный розовый шрам — и тот на глазах бледнел.

— Издеваетесь!? — по-бабьи тонко взвизгнул лекарь.

— Господь с вами, — я по возможности обезоруживающе развела руками, борясь с желанием хлопнуться в обморок и избежать вопросов: — Просто не знала нужных слов — я же самоучка!

Глава 7.

Видно, не очень убедительно получилось — фыркая, точно разбуженный посреди зимней спячки ежик, королевский лекарь развернулся и сердито посеменил обратно в лес... тьфу, во дворец! Мужика можно понять: каждый бы обиделся, отдав полжизни, чтобы научиться чему-то... А простой девчонке, чтобы его превзойти, достаточно щелкнуть пальцами — при этом она сама не вполне понимает, что делает! Не напоминайте мне про Моцарта и Сальери — не нравится мне эта аналогия... Не вдохновляет!

— Поможете мне отнести Орлетту в комнату, Лаврентий Петрович? — я демонстративно старалась не замечать переминающегося с ноги на ногу короля. Значит, "ненадолго съезжу в Старгород, и тут же вернусь"? А если бы не вернулся?! Видеть его после такого не могу! Вернее, могу, но не хочу... Точнее, хочу... но принципиально не буду оборачиваться!

— Я... Это... — мужчина смущенно отвел глаза.

— Ну же! Только что так страстно сдирали одежду, а теперь стесняетесь на руки поднять?

— Я сама! — девушка попыталась встать, опираясь на локоть здоровой руки, но внезапно побледнела, как смерть, потеряла равновесие. Однако знакомого "бумканья" на этот раз я так и не дождалась — буквально в последний момент ее подхватили огромные, но ловкие руки. Ну, вот — а строил из себя ходячую невинность! И с таким, надо сказать, знанием дела держит, точно раненного товарища... наверное, немало их перетаскал!

Торжественная процессия невольно вызывала трепет у встречных слуг: впереди, со скорбным выражением на лице и безвольно обвисшей девушкой в окровавленной разодранной рубашке на руках медленно шагал Лаврентий. Следом, тоже вся в крови (да все мы там были хороши!), семенила я, на вытянутых руках неся перед собой меч поверженного героя. Бесславный победитель нерешительно мялся в сторонке...

Дверь в комнату Орлетты оказалась незаперта — впрочем, во дворце замки навешивались преимущественно на стратегически важные объекты: арсенал, казну, кладовку с деликатесами (от котов). Отдельные параноики, у которых двери постоянно распахивало сквозняком, устанавливали изнутри засовы и щеколды. Чтобы в отсутствие хозяина здесь у кого-то что-то украли — нонсенс! Хорошо натасканный штат слуг почти не оставлял возможности остаться наедине с собой... или с кем-нибудь еще.

Однако приставленная к графине дворцовая горничная явно манкировала своими обязанностями: захлопнув створку перед самым королевским носом, я собственноручно сдернула с кровати покрывало и помогла Лаврентию устроить подругу поудобнее.

— Однажды я увидел, как он... она... в одиночку тренируется с мечом на заднем дворе, — задумчиво пробормотал любитель эльфов. — Ни за что бы не подумал, что это — девушка! Он... она... так здорово дерется!

— Да уж, не верь глазам своим, — судя по дрожанию ресниц, Орлетта давно уже пришла в себя и с истинно женским коварством прислушивалась к разговору: — Кстати, не ожидала вас увидеть при дворе. Кажется, вы собирались проводить принцессу Радославу к батюшке?

— Я ведь знал о предстоящем поединке, — отчего-то смутился каменный вельможа. — Только не знал, с кем... Не хотел пропустиить. Был уверен, что он... она... победит!

— Вы настоящий друг... Окажите последнюю любезность — найдите местную горничную. Графиню нужно переодеть, а у меня, боюсь, не хватит ни опыта, ни сил. И еще, отдайте распоряжения насчет особой диеты, чтобы помочь организму скорее восполнить кровопотерю: мясо там, печенка, гранаты, яблоки... Ну, вам виднее, наверняка ведь получали раны. И не только сердечные.

— Хорошо, госпожа чародейка, — богатырь подобострастно поклонился, и с видимым облегчением покинул "приятное дамское общество".

— Не притворяйся, — как только дверь закрылась, я присела на краешек кровати: — Я вижу, что ты все слышишь и понимаешь! В комнате как удто кроме тебя еще полк солдат ночевал — здесь что, вообще ни разу не прибирались с момента заселения? Что ты сделала с горничной?

— Я ее прогнала, — рыцарша виновато покосилась на меня из-под полуприкрытых ресниц: — Она работала на моего брата...

— Эти девушки работают на короля!

— Но платят им гости, — Орлетта миллиметр за миллиметром открывала мне глаза, до сих пор, как оказалось, плотно заслоненные розовыми очками: — Одни — за информацию, другие — за то, чтобы эта информация не покидала пределы комнаты. У меня денег нет, и совсем не хочется, чтобы подробности, что я ношу и с кем общаюсь сразу передавались кому попало.

— Опять свояченица достает? — понимающе кивнула я.

— Она купила мне платье! — фыркнула девушка. — Вон, в углу валяется.

— А она настойчива!

— Упрямая, как старый черт! — припечатала Орлетта.

Распялив на пальцах платье, ставшее камнем преткновения в родственных спорах, я критически покачала головой:

— Не очень удачный фасон. Плечи будут казаться еще шире... А у тебя есть еще какая-нибудь чистая одежда? — я с сомнением огляделась по сторонам — не похоже... но уточнить все же стоило: — А то ты вся в крови, как Фредди Крюгер!

К моему удивлению, леди0рыцарь кивнула:

— Да, вон там в углу лежит рубашка, я ее еще ни разу не надевала... И брюки есть... тоже... где-то...

— Ладно, не вставай, сама найду, — я подняла с полу рубашку, и впрямь кажущуюся почти чистой: — Надевай пока это. А потом я тебе Настасью пришлю. Или Зару. Странно, девочки не говорили ничего про то, что им надо платить за молчание!

— Глупенькая! — отважно сражаясь с рукавами рубашки, глухо пробормотала Орлетта: — Они ведь тебя любят!

Все-таки она потеряла очень много крови и, быстро утомившись, уснула, положив голову мне на колени. Я заправила за ухо вновь упавшую на лицо неуправляемую челку. Удивительное дело — стриглись мы с Орлеттой примерно в одно и то же время, с небольшим интервалом, одинаковым способом — техника "удар мечом". Но у нее получилась такая красивая аккуратная прическа, а на меня теперь без слез не взглянешь... или без чепца. Не имея возможности осветлить отросшие корни, я несколько раз порывалась остричь крашеные концы, но мои девочки стояли насмерть — мол, узнаваемый фирменный стиль... Да уж, ребрендинг полный!

Я пригладила ладонью растрепавшиеся во сне каштановые кудряшки. Может, рыцарша еще раз подровняла их уже после "стрижки"? Я бы тоже не отказалась, хотя бы виски, если уж милый проникся такой симпатией к косой — слева длиннее, справа короче, — челке...

А вдруг он не станет извиняться? Паническая мысль заставила вздрогнуть — будто прижгла пониже спины каленым железом. Решит, что прав... А мне упрямство не позволит первой на мировую пойти. Тем более, что в данном случае права я!

Дверь с грохотом распахнулась, и на пороге, с подносом наперевес, возник растрепанный запыхавшийся Лаврентий. В огромной миске с прозрачным бульоном плавали добрых полкурицы, рядом радовали взор три ярко-красных яблочка. Судя по времени отсутствия, он выследил и собственноручно пристрелил несчастную несушку из лука, после чего освежевал... пардон, ощипал тушку, и разделал и сварил, пристально следя за огоньком.