Музыкальный приворот. Часть 3. На волнах оригами

— Наверное, тебе нелегко, да? — недовольно поглядев на проходящую мимо девушку, которая засмотрелась на Тропинина, спросила я.

— В повседневной жизни это больше мешает, чем помогает, — не заметил он подвоха в моем вопросе.

— Бедняжечка, — склонила я голову на бок. — Бремя гениального музыканта.

Мою шутку не оценили, и я осталась довольна.

Когда нам, вернее, мне подали граните — итальянский десерт, похожий на дробленный фруктовый лед, мой телефон, лежащий на столе, рядом с навороченным смартфоном Антона, завибрировал.

— Это Нина, — взглянула я на экран. Антон только кивнул, поняв, что я хочу ответить на звонок.

Не успела я поднести мобильник к уху, как услышала родной голос подруги, оглушительно громкий и не особо приятный. О том, что я собираюсь пойти с Антоном на свидание, Нинка, разумеется, знала — мы переписывались об этом. Каких только матерных выражений она понаписала, едва речь зашла о Кейтоне, но, подозреваю, ему она была куда более рада, чем Максиму — моей первой любви, с легкостью разбившей мне сердце на тысячи осколков. Я только недавно склеила его.

— Что, Радова, весело тебе там? — осведомилась трубка. — Ты его уже там извела? Смотри мне, твоя задача — оттроллить этого недоноска так, чтобы он плакал теми местами, которыми плакать человек, в принципе не может.

— Это какими? — уточнила я.

— Детородными, — весело отозвалась подруга.

— Нина!

— Что Нина? — возмутилась Журавль, которая, судя по шебуршанию в трубке, разворачивала что-то съестное. — Радова, он скот, каких еще поискать. Его нужно проучить! Сотня бородатых уродов! Жалко, я еще не в городе, — вздохнула она. Подруга сейчас находилась на отдыхе вместе со всей семьей и жутко страдала, что не может лично встретиться с Тропининым. Впрочем, это было у лучшему.

Хоть она и ругалась, но было в ее голосе что-то такое, что насторожило меня. Что-то с ней было не так. И я даже знала, что. Друг Кея, синеволосый барабанщик с развязной улыбкой и манерами, далекими от джентельменских, стал для Ниночки кем-то более значимым, чем кто-либо из многочисленных парней, которых в жизни подругу навалом. А кто в здравом уме и твердой памяти не клюнет на эффектную современную девушку со внешностью ангела? Несмотря на свой несносный характер и тотальную нелюбовь к человечеству, Журавль была красива и умела обаять людей, ну а также наврать им с три короба и легко развести вокруг пальца. Келла не развелся. Более того, решил развести сам. В итоге эти двое разругались и расстались. По сухому, как раскаленная пустыня, уверению подруги, — навсегда.

— Передай, что я его ненавижу, — сообщила скучным голосом Нинка. — Хотя нет, стой, — спохватилась она. — Он же пыль. Кто в своем уме ненавидит пыль и вообще обращает на нее внимание? Пыль стирают. Передай ему, что я сотру его с лица земли. — В голосе подруги прорезались воистину демонические нотки.

— Хорошо, передам, — согласилась я. — Как ты?

— Как хрен, — никогда не страдала любовью к изящной словесности Нинка.

— Это как? — заинтересовалась я.

— Хрен — король тени, — мрачно заявила Журавль. — А я сейчас сижу в чертовой тени! Обгорела. И хочу домой. Я столько тусовок пропустила уже! А тут еще эта старая крыса Эльза Власовна опять собирает всех моих тошнотворных родственничков в своем логове. Наверняка завещание будет писать.

— Только не говори, что ты до сих пор думаешь о ее наследстве! — в ужасе воскликнула я.

— Как я не могу не думать о таких бабках, Катька? Это ты у нас в облаках витаешь. Такие, как ты, жизнь заканчивают, слоняясь по улице с коробкой вместо дома. А я хочу жить достойно. Достойно моего уровня, разумеется, — всегда была высокого мнения о себе Ниночка. — Да-да, папочка, — повысила она голос. — Иду! Минутку! Отец мой свирепствует, — поведала она мне печально. Слово отец она произносила очень забавно, с ударением а "о". — Узнал вчера, что его деловой партнер, тот еще придурок, скажу я, купил себе на Лазурном берегу недвижимость. А у нас ее нет, — хмыкнула она. — Теперь папочка изволит гневаться, а мы все огребаем. Да-да, папа! — крикнула она вновь и вздохнула. — Пойду я, глупая моя подруга. Скоро приеду. И смотри мне...

Что я должна была смотреть, я так и не узнала — связь оборвалась.

Все это время Антон смотрел на меня, почти не мигая, с самым серьезным выражением лица.

— Что? — не поняла я, кладя мобильник на стол, рядом с бокалом с соком.

— Ты красивая, — сообщил он мне, кажется, совершенно не к месту. Я инстинктивно ждала, что сейчас Тропинин в лучших традициях Кея как-то изощренно пошутит и будет смеяться и гадко ухмыляться, но ничего не произошло.

Не то, чтобы я считала себя какой-то мерзкопакостной особой, но все же подозрительно осведомилась:

— И это все?

— Что все? — словно очнулся он.

— А дальше?

Парень непонимающе улыбнулся.

— Ну, где подвох?

— Катя, — укоряюще спросил он меня очень мягко. — Я говорю то, что думаю. Ты — красивая.

Я нервно рассмеялась, прижав на мгновение обе ладони ко лбу.

— Кажется, я еще не привыкла.

— К чему?

— К тому, что ты можешь быть, — я замолчала, подбирая осторожно нужное слов, — нормальным.

— А я ненормальный, — вдруг улыбнулся он мне криво и иронично. — Ты готова быть с таким, как я, ненормальным?

— А что мне остается? — я протянула руку и коснулась его щеки. Мимолетное прикосновение — и... Нет, не ток прошелся по телу, и голова не закружилась, охваченная умопомрачительным вихрем чувств, и не захотелось падать вечность, обняв Антона...

Я просто вдруг поняла, что все сделала правильно.

Глупое чувство, не так ли?

Но я точно знала, что сейчас я тут на своем месте и со своим человеком.

И мне это нравилось. Так, что я забыла обо всем другом, и поняла, что замерзла только тогда, когда внимательный официант выдал мне слабо пахнущий лавандой клетчатый плед, который я накинула на плечи. Кея от пледа отказался — кажется, ночная прохлада реки не доставляла ему никакого дискомфорта. Кажется, она его успокаивала и дарила умиротворение.

— Ты никогда не мерзнешь? — спросила я его в шутку. Мои руки замерзли, и я грелась о белоснежную кофейную чашку. Он отрицательно покачал головой и в знак доказательства протянул свою руку и взял мою ладонь в свою.

Дымка знакомого чувства накрыла меня с головой. Какие у него все же странные руки — я заметила это давно, когда впервые наши пальцы соприкоснулись. Не холодные, но и не горячие. Совершенно обыкновенные, с выступающими костяшками и широким крепким запястьем. Надежным.

— А ты помнишь, когда я впервые взяла тебя за руку? — чуть-чуть лукаво спросила я, наслаждаясь и шумом никогда не спящей реки, и рассыпавшимися на черном непрозрачном пластике ночного неба звездами-стразами, и нашей странной близостью, и блеском в его глазах, которые сейчас казались темно-серыми, и даже своим чуть учащенным сердцебиением.

— Клуб, — быстро ответил он. — Когда тебя понесло в эпицентр драки.

Надо же, что он запомнил!

— А вот и нет, — отвечала я, широко улыбаясь. Голос мой был почти торжественным. — Я взяла тебе за руку у нас дома. В тот день, когда ты делал вид, что чуть не попал под машину!

Кажется, этот гад Тропинин едва сдержался от смеха, но, глянув на меня, решил все-таки не ржать.

— Ах да, машина. Ты сама это решила, Катя, — вполне корректно напомнил он мягким, обволакивающим голосом.

Да, Катюша, ты сама решила, что он хочет покончить с собой из-за отказа Ниночки, и сама же потащила его к себе домой, чтобы привести в порядок. Только сейчас понимаю, какой же наивной я была.

И сейчас недалеко ушла. Хватит таять от его голоса и взгляда.

Как бы я не пыталась — не получалось.

Еще часа полтора мы просто сидели и разговаривали. Обо всем. О моих мечтах и его планах. О прошлом, о будущем. О наших жизнях, которые вдруг переплелись. Просто так общаться с Антоном оказалось довольно комфортно — глупым он не был, и беседу умел поддержать на уровне, к тому же умел слушать, как тот самый мой невзрачный одногруппник-одиночка в очках и в бесформенной одежде. Изредка, правда, в нем просыпалось что-то от придурка Кея — упрямство или сарказм, и, честно говоря, это было довольно забавно.

Все шло хорошо ровно до того момента, как мы не отправились на прогулку по открытой верхней палубе. Сначала я встретила старого знакомого, что, честно говоря, не очень обрадовало Антона, но меня изрядно позабавило. На верхнюю палубу из отдельно арендованного банкетного зала, где праздновался с размахом чей-то День рождения, вышла толпа гостей — преимущественного женщин среднего возраста в дорогих платьях, обильно украшенных и в меру нетрезвых, а потому очень радостных. Кажется, почтенные дамы решили вспомнить молодость, были веселы и много смеялись, на ходу опустошая бокалы. Одну из них, невысокую и подвижную, сопровождал симпатичный молодой человек весьма приятной внешности, которого легко можно было принять за ее сына. Однако я точно знала, что никаких родственных отношений между ними нет — это был Влад, тот самый парень с кукольной холодной внешностью, которого Нинка нанимала в специальном агентстве для сопровождения меня на Дне рождении дочки нашего любимого бессменного мера. Этого парня звали Влад, и он был не только хорош на лицо, но и оказался весьма эрудированным и приятным в общении. Этот Влад умел, кажется, подстраиваться, под любого человека, потому что даже капризной Нинке умудрился понравится. Ну как понравится, по крайней мере, она не покрывала его последними словами, а осталась вполне довольна его услугами.

Влад тоже заметил меня и поприветствовал вежливым кивком головы, не отпуская локоток своей взрослой спутницы. Выглядел он отлично и вполне вписывался в светскую тусовку — высокий, стильный, интеллигентный, умеющий себя подать, облаченный в костюм-тройку, правда, сейчас он был в одном только в графитно-сером жилете, так как пиджак был на плечах его замёрзшей, видимо, спутницы.

Он улыбался и внимательно слушал, что говорит очередная клиентка. Только лицо его оставалось все таким же равнодушным, а глаза — холодными и безразличными.

Я довольно искренне улыбнулась Владу — несмотря на выбранную им профессию, о причинах которой во время нашего не слишком длинного знакомства я не интересовалась, он вызвал во мне симпатию и, кажется, на какой-то миг его кукольно-фарфоровая маска потрескалась и я увидела живого человека.

— Кто это? — одарил Влада весьма нелестным взглядом Тропинин. Честно говоря, они были одного типажа — я специально в тот раз выбрала на сайте парня, похожего на Кея, которому хотела насолить под руководством верной Нинки.

— Знакомый, — улыбнулась я. Так мало времени прошло с тех событий в особняке мера, а, кажется, минула целая вечность.

Влад вернул мне улыбку. Его серые глаза задержались на Кее, и тот не стал отводить взгляд — это было не в привычках Тропинина. В тяжести взора он, конечно, выигрывал. Было что-то в нем угрожающее и довольно-таки собственническое, кто меня не только порадовало, но и посмешило. К тому же Ладонь Кейтона, покоящаяся на моем плече, чуть сильнее сжала его. Какой он все-таки ревнивый. Не скажу, что ревность — это здорово, ведь это вопрос веры второй половинке, но в умеренных количествах она не может не вызывать умиления. К тому же Тропинин иногда как ребенок.

Влад, кажется, усмехнулся и первым прервал странный зрительный контакт, склонившись к уху позвавшей его женщины, которую он сопровождал сегодня.

— Я вспомнил его, — не слишком приятным тоном произнес Антон. — Он был с тобой и Демоницей на той вечеринке, куда мы были приглашены. И мне он не нравится.

Еще бы ему не помнить Влада. Мы вместе уезжали со Дня рождения, когда Кей нагнал нас, подрезал машину и забрал меня, нетрезвую, к себе. Наутро я проснулась в дорогой гостиницы, в которую он меня отвез и на своем горбу, как оказалось, принес в номер.

— Он твой друг, так? — продолжал расспросы Тропинин.

— Так, Нинкин знакомый, — не стала вдаваться я в подробности нашего знакомства.

— Даже ей лучше не иметь таких знакомых. Альфонс, — вынес суровый вердикт он.

— Почему ты так решил, Антош? — удивилась я. Отчасти парень прав.

— Кто еще будет крутиться вокруг богатой женщины, у которой трое детей его возраста, — отозвался он, и, видя мой непонимающий взгляд, пояснил. — Она из тусовки матери. Вдова. Наследница большого и очень прибыльного бизнеса. Мать одно время хотела, чтобы я общался с ее старшей дочерью, — усмехнулся он старому воспоминанию.

Теперь уже меня кольнула ревность — очень осторожно, тонкой серебряной иголкой.

— И что, вы общались?

Тут Тропинин весело рассмеялся.

— Обошлось. Она никогда не нравилась мне, а я — ей. Впрочем, — добавил он, — ей не нравился не только я, но и вообще все мужчины. Она, моя милая Катрина, другой ориентации.

Мы обменялись в Владом последними взглядами, и мы с Антоном пошли дальше.

— Вот оно что-о-о, — протянула я. — Скажи, а твоя мама...

— Что моя мама?

— Она не будет против того, что мы встречаемся? — все же задала я волнующий вопрос и хмыкнула. — Я-то не наследница больного бизнеса.

— Мне все равно, против она будет или за, — отрезал бескомпромиссно блондин. — Не думай о глупостях. Думай обо мне, — добавил он. — Я думаю о тебе и хочу, чтобы это было взаимно. Я, знаешь ли, эгоист. И мне неприемлема сама мысль, что в игре активен только я. — Было понятно, что он шутит, но серьезный голос, которым Тропинин произнес эту фразу, меня рассмешил.

Мы зашагали дальше.

— Смотри, как похож на солиста "НК", — вдруг раздалось неподалеку. Я резко повернулась, а вот Антон, хвала ему и его выдержке, даже бровью не повел. На нас смотрело три юных создания, которые, видимо, попали на борт элитного ресторана-теплохода вместе с родителями и сбежавшие от их опеки на верхнюю палубу. Созданиям было не слишком много лет, и все они выглядели довольно пристойно для поклонников творчества рок-группы "На краю", популярность которой, кажется, росла в геометрической прогрессии. Впрочем, у одного создания был проколот нос, а второе имело выбритой висок. Вполне возможно, что эти детки, как и Нинка, вечерами облачаются в совершенно другую одежду и бегают по концертам и клубам, в которых тусуются любители тяжелой музыки.

— Да ну, это не он. Это мажор какой-то.

Антон закатил глаза, губы его тронула легкая улыбочка.

— Но похож очень!

— В официальной группе "НК" писали, что парни уже в Москве, — возразили ей. — Готовятся к супер — шоу.

Кто-то может, и готовится, а кто-то сидит в родном городе, не желая расставаться со мной.

— Я попаду на это шоу, — гордо возвестило одно из созданий. — Билеты уже при мне. В фан-зону.

И ребята удалились прочь, все же придя к выводу, что видят перед собой не всемогущего Кея, а непонятного мажора.

Я с задорной улыбкой взглянула на Антона, которому разговор не слишком понравился.

— Значит, к шоу готовишься? — поинтересовалась я ангельским голосом.