Камешки 2

— Да она и без меня срывается! — рявкнула Арьяна. — К ней даже опекуна прикрепили, я узнавала.

— Сплетни собирала, — сказал Льен.

— Наша школа не практикует прикрепление опекунов, — заявил Паний и посмотрел на Леску, явно ожидая от него какой-то реакции.

— Да Роана ее папа попросил присмотреть за дочкой. Просто по знакомству. Она же домашняя девочка, могла в беду попасть, — рассеянно сказал магистр.

Паний величественно кивнул.

— Это не в первый раз! — взвизгнула Арьяна и обличительно опять указала пальцем на Джульетту.

— Вот это и огорчает, — сказал защитник. — Ладно, нерадивый студентус девочку напугал. Но вы-то взрослая женщина. Разве так можно?

— Я ее не пугала, она сама... Ей вообще нельзя в общественные места ходить! — попыталась что-то доказать скандалистка.

— Официантки утверждают, что в их кофейню эти юноша и девушка приходили часто. — Продемонстрировал очередной лист бумаги защитник. — Вели себя прилично, никого не задирали, с девушками были неизменно вежливы, даже когда они не успевали вовремя подойти, не скандалили.

— Да, такая милая пара, — подтвержила представительница кофейни.

Арьяна опять открыла и закрыла рот несколько раз, покраснела, злобно посмотрела на седого мужчину, а потом рявкнула:

— Я так этого не оставлю! Ты еще об этом пожалеешь!

И чтобы ни у кого не появилось сомнений в том, кто именно пожалеет, указала на Льена.

Парень только пожал плечами и вежливо улыбнулся, что разозлило тетушку еще больше.

— Готовься! — выпалила она и рванула к выходу.

— Теперь будет интриговать, — объяснил Льен присутствующим тетушкино высказывание, кто-то даже хихикнул.

А Роан тем временем был на полпути к Старой Школе. Какой-то странный коротышка, весь предыдущий вечер требовавший, чтобы аспирант не выпускал из рук ржавый ключ и как-то на него настраивался, теперь неприязненно косился из экипажа. Магистр Дановер, тоже пожелавший поехать в школу, беззаботно улыбался, щурясь на солнце. Воины изображали бдительность и, когда их большое начальство отправлялось смотреть, что творится в начале длинной колонны, доставали из карманов медные гадательные пластины и играли в какую-то странную игру, правила которой никто, кроме этих воинов, не знал.

В общем, всем было чем заняться, один Роан маялся от безделья и желания вернуться в школу и кое-что проверить на очередной кукле из свиного мяса, прежде чем начинать долгожданные испытания щитов на добровольце. Но вместо этого приходилось ехать на побережье, верхом на немолодом коне с грустными глазами. Нахлобучив шляпу до бровей, иначе в глаза било солнце, и даже не имея возможности записать очередную интересную мысль. Потому что, стоит начать, и из экипажа обязательно выпрыгнет коротышка с требованием взять в руки ключ и заняться делом.

Скучное, в общем, путешествие. Всей радости, что купил на каком-то варварском базарчике у реки браслет из бирюзы для Йяды и зачем-то экзотическую шляпку, сплетенную из разноцветных шнуров, для Джульетты. Вот чего он от себя не ожидал, что станет покупать подарки для этой пигалицы. А тут увидел и как-то сразу понял, что ей обязательно понравится.

Странно.

Роан глубоко вдохнул, нахлобучил шляпу еще ниже и нащупал в кармане ключ. Холодный и ржавый. С колючей искоркой где-то внутри.

Как на него настраиваться, Роан даже не представлял. Но решил отложить это дело до ворот школы. Может, там что-то станет понятно.

Глава 4

ЛИ. Сияние

Пламя творчества — поначалу слабое, и мерцающее, — постепенно разгораясь, озаряет всю вашу интеллектуальную, профессиональную деятельность, придавая ей столь огромный стимул, что ее приходится ограничивать определенными рамками, дабы не захватила вас с головой, В противном случае вы сгорите в горниле творчества или испаритесь, как метеор, от собственного жара.

(Книга Перемен)

Несмотря на то, что противную тетю Льена с позором изгнали из школы, наказания Джульетте избежать не удалось. Еще и предупредили, чтобы оделась попроще.

Девушка вздохнула, морально настроилась и гордо пошла в чем была, потому что все что попроще в ее гардебобе дружно воняло немертвыми.

И она даже не удивилась, когда чей-то аспирант, он же конвоир, привел ее в лабораторию магистра Лески.

— Смотри-ка, они наконец заметили, что мы не справляемся, и дали нам подмогу, — жизнерадостно возвестил Яс и от полноты чувств качнул пузатой колбой, которую держал в левой руке.

Зеленая жидкость в колбе лениво хлюпнула, вспенилась и полезла из посудины. Яс, сразу же забыв о Джульетте, стал с интересом за этим наблюдать.

Из-под стола вылез Малак с мокрой тряпкой в руках, сказал что-то вроде "а, это ты" и, состроив скорбное лицо, полез обратно.

А Льен светло улыбнулся и похлопал по широкой тумбочке, на которой сидел. Мол, присаживайся и делай рабочий вид. Сам он этот вид делал вполне успешно, беря листочек из стопки, долго его рассматривая, а потом кладя на другую стопку.

— Ничего выкидывать он все равно не разрешает, — сказал парень в ответ на недоумевающий взгляд.

Зеленая жидкость тем временем стала вываливаться из наклоненной колбы белыми хлопьями пены, при падении на стол сначала сереть, а потом растекаться зелеными пятнами. И пахло при этом мятой и ландышами.

— Надо было взять с собой книжку, — поняла Джульетта, заглянув под стол и увидев, что Малак там пытается спать, подложив под голову кипу бумаги и держа мокрую тряпку под рукой, чтобы сразу создавать рабочий вид, прийди кто-то с проверкой.

— Кстати, чуть не забыл! — воскликнул Яс, когда вся жидкость благополучно перекочевала из колбы наружу. — У Ольды ведь день рождения завтра, надо отпраздновать! Она хорошая девчонка и почти всю нашу группу дебоширов и должников в "Одноухого Зайца" пригласила.

— А меня Роан просил не выходить в одиночестве за территорию школы. А тут еще и вечер уже будет, — пожаловалась Джульетта, тоже получившая устное приглашение. — А еще я не знаю что подарить.

— Ну, с подарком не сложно, — рассудительно сказал Льен. — Ольда любит ножи и конфеты. Ножи ей будут дарить парни, так что нужно будет купить конфет.

Джульетта улыбнулась.

— И мы тебя будем сопровождать! — жизнерадостно заявил Яс, метелочкой опять загоняя зеленую жидкость в колбу.

Джульетта улыбнулась и ему, хотя и было у нее смутное ощущение, что одной по городу ходить гораздо безопаснее, чем в компании Яса.

Старая школа встретила Роана, да и всех остальных, неприветливо. Небо рассекала молниями приближающаяся гроза. Гремело так, что казалось, будто с древних стен сыплется пыль и мелкий щебень. Лошади нетерпеливо приплясывали, вздрагивая при каждом раскате, а люди недовольно смотрели на тучи и подставляли ладони под первые крупные, но редкие пока капли. И только один Роан стоял у самых ворот, чувствовал себя не шибко умным и потерянно вертел в руках ключ. Что с ним теперь делать, он понятия не имел. Замочная скважина в воротах отсутствовала. Какие-то тайные знаки нарисованы не были — просто широкие дубовые доски, потемневшие от времени, перетянутые металлическими полосами. У этих ворот даже ручки нигде не было, за которую можно бы было схватиться. Да и маленькую дверцу для одного человеко-всадника вырезать как-то позабыли.

— Ну что? — уже наверное в десятый раз спросил немолодой военный, свесившись с лошади.

— Да ничего, — честно признался Роан и с тоской оглянулся.

Там за спиной было море. Серое и недовольное, пытавшееся пугать людей огромными волнами, которые с каждым разом подбирались все ближе и ближе. Самые сильные даже несколько раз докатились до мощеной гранитом дороги. Если так продолжится и дальше, пространство перед школьными воротами зальет, так что о том, чтобы поставить палатки, укрепить периметр и навесить над всем этим добром щит от непогоды можно уже забыть. Грозу придется пережидать где-то в другом месте. Хотя бы на возвышенности за школой.

— Знаете, — решил поделиться сокровенным Роан с нетерпеливым военным. — Почему-то мне кажется, что даже если я сейчас эти проклятущие ворота каким-то образом открою, лезть туда будет сущим безумием. Многие твари отлично себя чувствуют при такой погоде, есть даже такие, которые притягивают к себе молнии и с аппетитом их жрут.

— Вот как? — удивился военный.

С задумчивым видом похлопал ладонью по мечу, хмыкнул, а потом направился к группе магов, кучкующихся возле повозок.

Что он им там говорил, Роан даже знать не желал. Но вернулся военный быстро и обрадовал тем, что торжесвенное открытие школы откладывается до окончания грозы. А лучше до утра.

Владелец ключа от школы с готовностью кивнул, засунул ржавую железяку в карман и от полноты чувств хлопнул ладонью по воротам. И вот последнее он сделал зря. Потому что, видимо, попал по упрятанному под доски парному амулету от ключа.

Железяка на это отозвалась радостным сиянием и громким хлопком, заставив шарахнуться коня военного, стойко реагировавшего на громовые раскаты. В воротах что-то заскрежетало, и они стали медленно открываться. Пока Роан стоял и хлопал глазами, пытаясь сообразить, по какому месту бил, ворота успели открыться настолько, что в щель вполне мог протиснуться человек. Или человекоподобное умертвие. Именно это соображение привело Роана в чувство, он помянул королевскую жабу, потребовал, чтобы проклятущие ворота немедленно закрылись, и от полноты чувств пнул ближайшую створку.

Самое интересное, что ключ с воротами его поняли. Первый опять воссиял и хлопнул, на этот раз потише. А вторые с грохотом, перекрывшим даже очередной раскат грома, захлопнулись.

Бедная лошадь этого уже не выдержала, встала на дыбы, наподдала несколько раз задом и, когда хозяин с нее скатился, решив, что так целее будет, весело ускакала к той самой возвышенности, которую Роан определил под подходящее место для лагеря.

— Вот за это я и не люблю древние артефакты, — поделился очередной сокровенной тайной Роан, помогая седому военному встать на ноги. — Они непредсказуемые и вечно работают как-то не так.

Дядька обозвал артефакты, а заодно и магов, их создавших, непечатными словами и заковылял к подчиненным — руководить и раздавать указания.

А Роан еще немного постоял возле ворот, а потом полез в карман пощупать ключ. И совсем не удивился, обнаружив там осыпавшуюся ржавую пыль, в которой прятался круглый камешек, величиной с ноготь.

Да, упрятывать разные ценности в металлические, а то и золотые оболочки древние маги тоже любили. Наверное, считали, что так эти ценности будет сложнее потерять.

Дождь затянулся на всю ночь. Вода текла мимо школы мутными ручьями, смешивалась с морской, клокотала и бурлила. Ближе к рассвету даже почти добралась до палаток. Но потом стихия успокоилась и гроза стала затихать, а с приходом утра и вовсе отправилась куда-то в море.

Люди из палаток выходили невыспавшиеся и недовольные. Смотрели на открывшийся их глазам пейзаж и дружно вздыхали. Школу так и не смыло, на что надеялись некоторые из них. И гранитная дорога осталась на своем месте. Зато все остальное выглядело так, что сразу становилось понятно — первой проблемой на сегодня станет спуск с возвышенности. Поэтому и спускаться особо не спешили.

К тому моменту, когда все собрали, упаковали, всех накормили и настроились на спуск, солнце успело подняться довольно высоко и даже немного подсушило грязь. Скользя и ругаясь кое-как спустились и даже стащили сопротивляющихся лошадей. Потом выстроились полукругом и дружно уставились на Роана.

Молодой маг поежился под этими взглядами, нащупал в кармане камешек, а потом хлопнул ладонью по воротам, кажется, даже по тому месту, по которому умудрился попасть и вчера. Камешек едва ощутимо нагрелся, но сиять, в отсутствие окружающего металла, почему-то не стал.

Ворота отсутствием сияния почему-то не прониклись — знакомо громыхнули, а потом с ужасающим скрежетом стали открываться. Нервные лошади, заплясали на месте, не в силах сбежать из-за стреноживающих плетений. Люди сплотили ряды и явно приготовились к страшному — например, к выпрыгивающей голодной нежити. А вместо этого из ворот хлынула грязная вода, едва не сбив Роана с ног и украсив брызгами всех остальных.

— Королевская жаба, — высказал воде свое отношение молодой маг.

Воины его поддержали колоритной руганью, заставив поморщиться и покраснеть одну из местресс.

Ворота продолжали медленно открываться. Немертвые почему-то так и не появились, и толпе людей становилось откровенно скучно. А когда створки наконец разошлись так, что могли войти сразу трое, плечом к плечу, Роана оттерли в сторону, и в Старую Школу зашли первые тьмаборцы. Гордо измерили глубину лужи перед воротами, которая ближе к середине дошла почти до колен, промаршировали дальше и настороженно замерли посреди загаженного временем и стихией двора.

Потом постепенно зашли все остальные. Долго любовались на оплетенные плющом стены, на которых едва угадывались окна. Тьмаборцы пробежались по двору туда-сюда, заглядывая за подозрительные кучи мусора. А когда все успокоились и стали разбредаться в поисках скрытой под упавшими ветками и черепицей лестницы главного входа в школу, откуда-то из-за плюща появилось оно. Роан даже не особо понял, что именно, просто отметил неуместность, мысленно ругнулся из-за того, что не дали спокойно посидеть и подумать, а потом, на инстинктах, поднял левитацией рухнувшее дерево и уронил его на нечто, ковылявшее к спорившей о чем-то группке воинов.

Воины почему-то не оценили своего спасения от покусания негигиеничными зубами и обозвали балующегося левитацей мага всякими нехорошими словами. Пока они высказывали претензии, нечто сумело высвободить руку и цапнуть одного их них за сапог. Несчастный не по-мужски взвизгнул, матюгнулся, дернулся, что-то рассмотрел в переплетении ветвей и разумно отбежал подальше, оставив сапог тому, кому он, видимо, был нужнее. Его приятели заржали, но подходить к любителю чужих сапог не стали.

Заскучавшие было тьмаборцы воспряли духом и дружно рванули к месту происшествия, столкнулись, обозвали друг друга, отобрали у одного из воинов копье и стали с его помощью раздвигать ветки. Роан меланхолично наблюдал за этой суетой и мысленно радовался тому, что, что бы оно ни было, рубить и сжигать на этот раз придется не ему.

— Полудохлое умертвие! — наконец всех обрадовал самый глазастый тьмаборец. — Мы его быстренько!

— А откуда оно взялось? — спросил у воинов другой.

Воины вместо ответа указали на Роана, причем с такими лицами, что можно было заподозрить — молодой маг только что на этом самом месте это умертвие и сотворил.

Роан тяжко вздохнул и молча указал на стену, увитую плющом. А потом долго наблюдал за тем, как воины, под прикрытием настороженных магов, обдирают со стены плющ, тычут в найденный оконный проем копьями и ругаются на древнюю рухлядь, за которой может спрятаться целый полк умертвий. Закончилось все тем, что на проем наложили щит и решили проделать эту операцию с другими. Чем и занимались до самого вечера.