Камешки 2

Книга вторая

Глава 1

ЦЗЯНЬ. Препятствие

Не стоит оплакивать свою судьбу, когда перед вами вырастает препятствие — лучше постарайтесь устранить или обойти его. В чрезвычайной ситуации действуйте решительно. Даже сужающаяся тропинка куда-то ведет. Ищите помощи у других и оказывайте ее сами, когда у вас ее просят. Помните: препятствие, стоящее на пути у другого, через некоторое время может возникнуть перед вами.

(Книга Перемен)

В тот день все развлекались как могли.

Шелла все свободное время сидела над справочниками по растениям и искала, что же такое выросло у нее коробке. Экзамен она благополучно сдала, рассеянный Льен, выслушав, что получилось из попытки сохранить до этого экзамена ценные ингридиенты, попросил список трав, а потом их принес. Якобы в искупление вины.

Нет, вина там была, хоть и с натяжкой — коробку со стасисом все-таки он нашел. Но Шелла все равно подозревала, что Льен пришел посмотреть, чем занимается обиженная на него Джульетта, и увиденное его явно разочаровало.

Сидеть и чахнуть от тоски рыжая дочка градоначальника явно не собиралась. Она сидела в кресле у окна, читала очередной роман и время от времени хихикала. Видимо, ждала, что Льен, как настоящий мужчина, придумает выход из создавшейся ситуации и храбро приступит к реализации плана.

О том, что папа ему прислал ее портрет и что этот портрет сейчас стоит у Льена на столе, ей уже рассказала Ринка. А Ринке в свою очередь рассказал Яс. Он искренне считал, что путаница с невестами, дочками градоначальника и все прочее — очень весело. А еще попросил прощения за то, что, не зная, называл Джульетту дурой. И по секрету сообщил, что дура бы точно не смогла так поступить с беднягой Льеном. Дура бы сразу ему все рассказала, потребовала упасть на колени и побиться лбом об пол и не простила бы. И тогда ситуация стала бы гораздо хуже, потому что падать на колени и не быть прощенным для Льена такой удар по гордости, что он пойдет, напьется и больше не подойдет к той, что так с ним поступила.

Видимо, намекал, чтобы Джульетта так не делала. Но девушка только улыбнулась и сделала вид, что намека не поняла.

И намек на то, что не помешало бы помочь подруге с тем, во что превратились полезные травки в неполезной коробке, тоже проигнорировала. Она читала, упоенно и самозабвенно. Причем именно эту книгу она уже перечитывала во второй раз.

Когда Джульетте надоедало читать, а Льен так и не появлялся с очередным придуманным поводом в качестве девиза для похода в женское общежитие, она уходила гулять в сад. Наверное, надеялась там столкнуться со своим непонятливым кавалером, похоже так и не понявшим, что его простят, как только он этого прощения попросит. Особенно если попросит правильно.

Шелла вздохнула, дивясь этим брачным играм, и взяла очередную книгу со стопки выпрошенной в библиотеке литературы. Называлась книга оригинально — "Травник иных миров". Шелла даже заподозрила, что там рассказывается о черной траве или тех редких травках, что растут на островах кикх-хэй. И чуть эту книгу не отложила к просмотренным, даже не открыв. Потом, правда, передумала и на десятой странице увидела искомое. Это был цветок, похожий на полевой колокольчик, но красный, как тюльпан, и с тремя широкими лепестками.

Прочитав, что написано под картинкой, Шелла только головой покачала. Растение оказалось из тех, которые можно найти разве что в специализированных теплицах. В них создают подходящий климат, частенько немного изменяют состав атмосферы, а главное, держат нужный для роста этих растений магофон. Потому что растения действительно из другого мира и если всего этого не делать, они вырождаются, превращаясь в нечто похожее на то, что уже есть в этом мире. Вот этот "алый колпачник" за два-три года превратится в тот самый полевой колокольчик, на который похож.

Еще триста лет назад эти полезные растения доставляли через пробой жители мира, в котором они растут. Им тоже отправляли растения и какой-то минерал, которого у них не было. В особо удачные годы, когда пробой расщирялся, там даже люди могли проходить, чем пользовались маги, изучая друг друга. А потом какой-то идиот возомнил себя гением, решил этот природного происхождения пробой расширить и укрепить, но вместо этого создал проход в какой-то темный мир из которого полезла всякая пакость. Причем, судя по последним посылкам и письмам, лезла она в оба мира.

Что в итоге случилось с тем миром, где растут алые колпачники, до сих пор выяснить не удалось. А на месте пробоя и дыры в темный мир, сейчас находится отхватившее кусок суши море и острова кикх-хэй.

— Дела, — сказала Шелла.

Нет, можно, конечно, вообразить, что кто-то случайно создал внутри коробки атмосферу и прочие параметры, подходящие для того, чтобы полевые колокольчики превратились в алый колпачник. Вот только Шелла не помнила, чтобы эти колокольчики в коробку клала. А значит...

О том, что это значит, думать было страшно. Точнее жутко и интересно. Поэтому Шелла думать вообще не стала. Она посмотрела содержание книги, убедилась, что в ней есть список того, что отправляли жителям иного мира через пробой. Прочтя список и узнав, что нужный им минерал — обыкновенная соль, Шелла покачала головой, вытянула коробку из-под кровати, а потом вытянула из нее очень ценные растения.

Теорию ведь проверить не сложно — нужно просто поставить в коробку мешочек соли и посмотреть, что появится взамен. И если действительно появится, убеждать Джульетту срочно мириться с Льеном, а потом всем вместе думать, что делать дальше.

Роан, тоже успевший защитить свою работу, доказать комиссии, что она полезна, и даже получить некоторую не очень значительную сумму на дальнейшие разработки, под обещание, что Гильдия будет первой, кто увидит окончательный результат, теперь отдыхал, лежа на траве в глухом уголке школьного сада. Отдыхалось ему хорошо. По небу плыли белые облака, на ходу меняя свою форму. Рядом сидела Привратница, делая вид, что ест виноград.

— Плохо, — сказала она, проведя ладошкой по траве.

— Что плохо? — лениво спросил Роан.

— Много темноты в городе.

— Черной травы? Да ее найдут. Город уже потихоньку прочесывают. Вообще не понимаю, в чем смысл? Эти садоводы хотят напугать горожан немертвым?

Привратница загадочно хихикнула, невесомо погладила Роана по голове и улыбнулась.

— Они выбирают место, — сказала тихонько. — Думаю, они выбирают сразу несколько мест, и одно из них действительно в тайне. Только у них ключа нет. Или не ключа... Это скорее бур, который может пробурить пространство между мирами, создав проход.

— Э-э-э-э... — сказал Роан.

— Я на самом деле очень стара, гораздо старше, чем эта школа, и даже старше, чем потерянная Первая Магическая. Я очень-очень стара и очень-очень много помню. Я была там, когда появились Черные горы. На самом деле история врет. Эти горы появились точно так же, как и острова Кикх-хэй. Их этими горами остановили. Перекрыли проход. Мир тогда очень изменился, и вокруг гор не осталось никого, кто бы мог помнить...

— Подожди! — Роан даже сел. Как-то неожиданно Привратница стала ему все это рассказывать. — Почему ты говоришь мне это?

— Не знаю, так надо, — задумчиво сказала призрачная девушка. — Я просто знаю, что должна тебе рассказать. Именно тебе. Я это знала, когда ты только появился. Если ты не будешь знать, он сможет тебя победить, убедить в своей непобедимости и...

— Кто "он"?

— Бог тьмапоклонников. Хотя какой он бог? Просто маг. Сильный, но такой, как и я. Он хотел завоевать себе мир. Пришел обманом, но не успел привести других. Его подслушала одна женщина, боявшаяся за себя меньше, чем за младшую сестру и ее ребенка. И помешала.

— Как? — спросил Роан.

Привратница запрокинула голову и рассмеялась.

— Ох, ты ждешь от меня страшной тайны? — спросила весело. — Все ждали, все ее искали. Вон те, кто перенес в наш мир твоих родственников, они тоже думали, что все должно быть сложно, поэтому сложно и сделали. А я не знала, что это сложно. Вообще не понимала, что связаться с другим миром — очень сложная вещь. Поэтому сделала просто, я сбила настройки и проход разрушился сам, оставив крошечную щель, где-то глубоко под землей. И бур они потеряли, когда убегали от магов Адельхейма. Жаль, что эти маги всех не убили. Кто-то сумел ускользнуть и создать орден тьмапоклонников.

— Милая, как ты сбила настройки? — спросил Роан. Так, на всякий случай. Мало ли что в жизни пригодится.

— Открыла малый портал прямо в середине их прохода, — сказала Привратница и почему-то виновато улыбнулась.

— Малый портал? — удивился Роан.

— Знаешь, — грустно произнесла девушка. — Раньше порталы были другие, через них свободно могли ходить целые армии. Они были стабильные. Просто потому, что на них не влиял тот темный мир. А я зашла в их проход и открыла портал прямо там. И он до сих пор открыт, только не знаю куда. Он вплелся в тот проход, сбил все настройки, но и проход сбил портальные настройки нашего мира. Поэтому сейчас порталы такие. Я пыталась это рассказать сначала, но меня никто не видел, я тогда была слаба и невидима. А потом, когда стала сильна, было уже слишком поздно, люди даже перестали верить, что древние маги действительно могли свободно переемещаться через порталы.

— Получается, если найти новые настройки... — задумчиво сказал Роан.

— Нет, что ты. Но вот если закрыть тот портал, то все вернется на свои места. Только как тот портал найдешь в мешанине гор? Да и вдруг после этого опять их проход откроется? А еще где-то бур существует. Его ведь не уничтожили, его просто потеряли. И он им это уже сказал.

— Кто "он"?

— Бог тьмапоклонников. Он живет в другом времени. И хотя здесь прошли тысячелетия, в его мире всего несколько жалких столетий. Поэтому они и не смогли нас завоевать. Сюрприза не получилось.

— Ладно, — сказал Роан, решив, что не будет искать ни порталы, ни буры. Разве что с Леской этими откровениями поделится, он, вроде бы опытный и мудрый, возможно, он сможет придумать, что со всем этим теперь делать. — Привратница, что ты такое?

— Я не знаю. Я открыла портал, шагнула в него, и меня оттуда выбросило в таком виде. Возможно, где-то там есть другая часть меня, более материальная. А возможно, там и костей от моего тела не осталось. Это было очень странное место. Я ведь открывала малый портал, а из-за прохода в него влилось слишком много энергии и получилось что-то другое. Понимаешь?

— Понимаю.

— Но если ты меня найдешь... Оставь меня там. Я боюсь опять быть живой.

Привратница еще раз улыбнулась и исчезла.

А Роан остался сидеть с ощущением, что только что какие-то боги взяли и прокляли его. Ну или выбрали в избранные, что даже хуже проклятья на самом деле.

Ленс Дановер в это время, ни о чем не думая, смотрел на листы плотной выбеленной бумаги, лежащие перед ним. Дорогой бумаги. Придающей вес тому, что на ней написано.

— Сравнительный анализ генетических линий, — пробормотал он.

Листы с этим анализом кто-то, умеющий ловко левитировать и отлично маскироваться, забросил прямо в окно его кабинета. Удачно забросил, конверт упал на стол.

— Да быть не может, — наконец сказал Дановер, сдвигая листы в сторону. ? — Откуда? Она ведь могла потребовать что угодно... неужели так хотела отомстить? Да нет, подделка. Еще и сказки о ключе... Да если бы этот ключ нашли, сейчас бы об этом кричали на каждом углу. Такая находка, а никто и ничего не говорит. И...

Дановер хмыкнул и широко улыбнулся.

В конце концов, зачем думать и сомневаться, если можно просто расспросить?

Кто там тогда детей искал?

Обретя цель и уверенность, Ленс Дановер встал и поспешил в школу, все равно подозревая, что загадочный аноним таким не менее загадочным способом желает увеличить количество его лекций. Надо же чем-то заниматься, пока ищешь заявленного внука, а то если просто бродить по школе, кто-то обязательно начнет задавать неудобные вопросы.

Спустя два часа и десяток разговоров, Ленс Дановер вовсе не был так уверен, что внук не существует. Ему успели продемонстрировать буркета, вспомнив попутно, как Лескин аспирант треснул эту страхолюдину найденной в кустах железкой по голове. Местресса Дамия даже не вполне уверенно, но вспомнила, что потом эта же железка шарахнула Диньяра разрядом, когда он пытался ее потрогать. И о том, что Диньяр уверял, что это артефакт-ключ, она тоже вспомнила. Правда, была уверенна, что магистр ошибся. Изучил найденную железяку, понял, что ошибся и оставил аспиранта вместе с его находкой в покое. В этом же мнении местрессу поддержали еще трое человек из тех, кто вообще вспомнил о ключе. Остальные как-то не обратили внимания на то, чем Роан бил буркета.

А еще маги, вроде бы великие.

Вздохнув и немного подумав, сидя на скамейке, Ленс Дановер отправился на поиски аспиранта и его находки. Побродил по школе, сходил в любимый Роаном "Одноухий заяц", а когда не найдя, решил сходить еще и к Диньяру, увидел задумчивого аспиранта, выходящего из-за корпуса зельеваров.

Обрадовался этому явления Дановер до неприличия. Рванул навстречу, остановил, упершись ладонью в грудь, и заглянул в лицо. Как-то великий маг до этого не замечал, что мальчишка выше почти на полголовы, а если приглядеться и не обращать внимания на масть, еще и похож на его, Ленса, отца.

— Здоровья, — рассеянно сказал Роан.

— Хм, — выдал в ответ Дановер. — Ах, да... вы, когда искали похищенных детей, нашли ключ. Где он сейчас?

Молодой маг несколько раз моргнул, явно не понимая о чем вообще идет речь, потом вспомнил и улыбнулся.

— А, это! Кажется, я ту железяку под кровать забросил, чтобы под ногами не мешалась. Я бы ее вообще выбросил, но Диньяр уверяет, что это артефакт и обещает рано или поздно приступить к его изучению.

— Ах, Диньяр... — сказал Ленс Дановер, наконец вычислив любителя проводить анонимные исследования и посылать их результаты предполагаемым родственникам, не забыв красиво оформить. — Вы найдите железяку, кажется, нам придется начать изучение немедленно.

Роан посмотрел как-то странно и тихонько пробормотал:

— Что за день?

Но спорить не стал, сразу же отправившись искать заброшенный под кровать артефакт.

Подумать только, такие ключи хранятся в королевских сокровищницах, со всем почтением и уходом, которого они достойны. А этот нашел, ему сказали, что артефакт, а он даже не заинтересовался — равнодушно забросил под кровать и забыл. Кто-то другой уже бы узнавал цену и пытался изо всех сил прославиться.

— Интересный юноша, — сказал Дановер и отправился портить жизнь Диньяру. Потому что традиции гласят, что те, кто пытается поиздеваться над Дановерами, должны быть соотвествующе наказаны. Тоже еще любитель развлечений.

Даже интересно, на что он на самом деле рассчитывал?

— Вот, смотрите, — сказала Шелла, открывая книгу на странице с алым колпачником.

Студентусы дружно посмотрели.

Малак загадочно хмыкнул. В травах он разбирался плохо, даже проклятущие зелья стабильно заваливал, хотя все остальные предметы давались ему легко. И когда на третьем курсе понадобится выбирать профильный предмет, которому будет уделяться больше всего времени, зелья будут на последнем месте, разве что все остальные преподаватели откажутся брать его на дополнительные занятия. А этого быть не могло, Малак, несмотря на то, что периодически попадал в разные истории и отрабатывал наказания, у преподавателей был на хорошем счету.

Льен и Яс переглянулись и пожали плечами. В травах они, конечно, разбирались получше приятеля, но писать травники бы не взялись. Да и посвящать свою дальнейшую жизнь всяким цветочкам-былиночкам не собирались.

Джульетта, стоявшая рядом с Льеном, но делавшая вид, что не замечает его, потрогала красный цветочек кончиком пальца и улыбнулась. Цветы ей нравились. Особенно когда они росли где-то на клумбе или на поле. В вазе цветы тоже неплохо смотрятся, но, к сожалению, быстро увядают. Вон папенька маме вообще дарит цветы, растущие в красивых керамических горшочках, и все счастливы, включая с цветы.

— Эх, вы, — сказала Шелла. — Здесь читать надо. Вот же большими буквами написано: "Алый колпачник произрастает на юго-востоке самого большого континента мира Тыртьем. Полезен при простудах и для маленьких детей. При перемещении в наш мир, из-за разности магического фона, приобретает особую ценность, так как укрепляет любое зелье, точно как детский организм в родном мире..."

— Этот цветок из другого мира? — заинтересовался Яс.

— Да!

— И где мы его возьмем?

Зачем он им вообще нужен, Яса совсем не заинтересовало. Для чего-то да пригодится.

— Он у нас есть, — обрадовала его Шелла. — В обменной коробке появился. Это одно из тех растений, которые появились у меня вместо тех, что были нужны для экзамена.

— Ого, — сказал Малак.

А Льен и Джульетта одновременно потянулись к колпачнику, да так и замерли, не донеся рук.

Шелла тихонько фыркнула и достала коробку.

— Ладно, растения, — сказала она, открывая ее. — Я прочитала, их можно засушить и спокойно использовать. Если знаешь как, но думаю, в библиотеке что-то по этой теме можно найти. А вот это появилось взамен соли.

В коробке, в круглой миске, кажется медной, лежали светло-зеленые камешки. Овальные, будто отшлифованные морскими волнами.

— Что это? — спросил Яс.

— Понятия не имею. В книге только про травы того мира написано. И что соль там ценится. А что взамен соли пришлют что-то подобное — нет.

— Дела, — тихонько сказал Малак и покачал головой.

Будь его воля, он бы с зелеными камешками связываться не стал. Если где-то ценится соль, то взамен должны прислать то, что так же ценилось здесь. А раз ценилось, то наверняка опасное.

— А давайте выясним, — весело предложил Яс. — Я как раз к дедушке в гости иду, а у него много редких книг есть. Вдруг что-то найду. А потом решим, что делать дальше.

С Ясом согласились. Даже Малак. Просто почитать и выяснить, вроде не опасно. Главное, потом не проводить эксперименты, чтобы подтвердить выясненное.

Хотя почему-то он не сомневался, что эксперименты будут.

Наверное, из-за того, что рядом стоял Яс.

Вот он точно жизнерадостно схватит камешки в обе горсти и пойдет кормить ими окрестных волков, если где-то будет написано, что после этого они заговорят человеческими голосами. И его ни волчьи клыки не остановят, ни то, что эти волки могут сказать благодетелю, ни то, что говорящие волки никому не нужны, а некоторым еще и в страшных снах снятся.

Дальше компания занялась разбором травок, поиском их в книге и обсуждением того, что с ними делать. К удивлению Малака, как-то само собой получилось, что было принято решение сварить увеличивающее силу и выносливость зелье и добавить туда колпачника. Всем было очень инересно, насколько действеннее оно станет. Расхрабрившийся Яс даже взялся подлить полученную пакость в котел с супом в воинской школе. Но его вовремя остановил Льен, напомнив, что в супы тоже бросают травы, а еще овощи, и получится из смеси этого супа с зельем что-то вообще невообразимое. В лучшем случае будущие воины отравятся. В худшем — обрастут шерстью, рогами, крыльями и улетят на драконьи острова, вить гнезда на самых высоких скалах и отбирать у чаек рыбу.

Яс подумал и решил, что настолько будущих воинов все-таки не ненавидит.

Зелье варить он все-таки не отказался. Но объект для испытаний избрал привычный и подрядился сходить к ближайшему кабаку, чтобы поймать какого-то бездомного кота.

За котом Яс отправился сразу, решив поить его зельем свеженьким, едва остуженным.

Малак, вообще не помнивший, как готовится это зелье, решил обновить знания на всякий случай и присмотреть на Ясом. А то мало ли чего этот экспериментатор насует лишнего. И мало ли во что после этого превратится несчастный мышелов. Хорошо, если во что-то безобидное.

Учебник Шелла, побродив по комнате и позаглядывая на полки, почему-то не нашла, и Малаку пришлось отправиться за своим.

Проводив Малака до двери, а потом постояв и убедившись, что возвращаться прямо сейчас за чем-то забытым он не собирается, девушка хлопнула себя ладонью по лбу и заявила, что забыла о поручении местрессы Йяды. С чем и убежала, наказав Льену и Джульетте продолжить разбор трав. А лучше составить список и сделать зарисовки.

Не умеющая рисовать Джульетта посмотрела на нее с искренним удивлением, а Льен только криво улыбнулся.

Травы они разбирали старательно и в полном молчании. Расправляли помятые листочки, по очереди листали книгу и исподтишка бросали друг на друга взгляды.

— Эх, — тихонько вздохнула Джульетта, с удивлением узнав, что красивый синий цветок, с махровыми лепестками и ярко-желтыми пестиками, используется для того, чтобы приготовить банальную отраву для крыс.

Вообще-то отрава была не банальна. Ею травили крыс, да и прочих животных, в местах отравленных тьмой. Чтобы они после смерти не вставали в виде немертвых и не разносили заразу по окрестностям. Но в такие подробности Джульетте вдаваться было не интересно.

Льен, восприняв вздох на свой счет, распрямился, серьезно посмотрел на девушку и негромко сказал:

— Прости меня.

— А? — отозвалась Джульетта, как раз пытавшаяся понять, что делает обыкновенная лекарственная ромашка среди трав другого мира и она ли это. — Ой, хорошо, — сказала, сообразив, что обращаются к ней.

— Хорошо?! — неподдельно удивился Льен.

— Я прощаю тебя, — улыбнувшись, сказал Джульетта.

— Прощаешь?! — еще больше удивился Льен и неожиданно для себя начал злиться. — Вот так просто прощаешь?

— А мне сложно тебя простить? — удивилась девушка и отложила книгу в сторону. — Заставить становиться на колени, петь дурацкие баллады, а самой изображать неприступную крепость?

— Да хотя бы! Ты сначала обижаешься, морочишь голову, не смотришь на меня, а потом просто прощаешь!

— А ты тоже молчал! — раздраженно сказала Джульетта. — Словно смелости не хватало хоть что-то сказать!

— Мне не хватает смелости?! — неподдельно удивился Льен и вскочил на ноги, нависнув над сидящей на полу девушкой.

— Тебе! — припечатала Джульетта, тоже встав и ткнув пальцем ему в живот. А потом хихикнула.

Льен открыл рот и, ничего не сказав, закрыл его, сообразив, как глупо это переругивание выглядит. Вон Шелла занятие себе придумала и книгу Малаку не дала, лишь бы оставить их наедине и дать спокойно помириться. А они тут о смелости и прощении говорят. Точнее, почти кричат.

— Ну ладно, если хочешь, можешь становиться на колени, и я тебя прощу правильно, — сказала Джульетта, перестав хихикать.

— Не надо, — отказался от такой чести Льен, представив эту картину.

— Ну вот, — сказал девушка и взмахнула то ли ромашкой, то ли не ромашкой. — Поговорили.

— Да, — подтвердил Льен. — И, раз дочка градоначальника все равно ты... Джульетта, можно я буду за тобой ухаживать?

— Можно, — просто разрешила девушка. — Только я сорванные цветы не очень люблю, как и мама.

— А пирожные?

— Пирожные люблю.

— Это хорошо. Давай пойдем в кофейню "Медовые орехи". Там как раз самые вкусные пирожные.

Когда вернулся Малак, неся найденный под кроватью учебник, Джульетта и Льен сидели рядом, разыскивая в книге цветок, похожий на обыкновенную лекарственную ромашку. Они соприкасались плечами и улыбались. А Малак почувствовал себя лишним.

Яс оказался неплохим котоловом. Точнее — опытным. Он прихватил с собой настойку валерианы, приоткрыл бутылочку и поводил ею в воздухе. После этого только и осталось выбрать кота посимпатичнее, поймать его, не дав себя оцарапать, засунуть в сумку и отправиться обратно в школу, не забывая время от времени отпихивать ногами орущее дурными голосами сопровождение.

Коты Яса довели до самых ворот, дальше идти не стали. Видимо у школы магов очень плохая репутация в кошачьем сообществе.

Предъявив друзьям рыжую и полосатую добычу, Яс наконец задумался о том, где теперь готовить зелье. Варить его в комнате девушек было нельзя. Да и в мужском общежитии у кого бы то ни было — тоже.

— Давайте пойдем в лабораторию, — предложила Джульетта.

— Нам ключи не дадут, даже если скажем, что Малак будет готовиться к пересдаче. А если и дадут, обязательно кого-то пошлют присматривать, — отказался от этой идеи Яс. — Нужно место, где нас никто не побеспокоит.

— Старая башня, — сказал Льен.

Шелла хмыкнула, а Малак и Яс переглянулись.

— А что, неплохая идея, — решил Яс и стал запихивать сопротивляющегося кота обратно в сумку.

— Мы только что стали свидетелями начала сноса старой башни, — пробормотала Шелла.

Травы, нужные для зелья, увеличивающего силу и выносливость, нашлись у запасливой Шеллы. Малак продемонстрировал учебник и предупредил, что будет следить за тем, что именно варит Яс. С чем они и пошли к старой башне.

Эта башня, по сути, никакой башней не была. Просто двухэтажная коробка, оставшаяся с тех времен, когда на территории школы держали лошадей. Конюшню давно снесли, а вот на хранилище зерна, сена и сбруи не хватало то времени, то желания, то еще чего-то. Периодически об этом здании с давно упавшей крышей и разобранной лесницей на второй этаж вообще забывали. Вспоминали о нем, когда очередные дети в очередной раз забирались наверх, вытаскивали оттуда полусгнившие седла, начинали швыряться подковами или пугать друг друга лошадиным умертвием. После этого о "башне" вспоминали и обещали друг другу непременно разобрать по камешку этот памятник старины. Но ни разу к этому благому делу так и не приступили.

Дойдя до башни, любители экспериментальных зелий первым делом шуганули мальчишек, игравших там в стражу и воров. Потом пришлось расчищать место для котла и бегать в ближайщую амулетную лавку за углями. Расчищал Яс, потому что это вообще была его идея, а бегал Малак, не пожелавший обламывать ветви с растущих рядом с "башней" деревьев.

Шелла все это время стояла и постукивала ногой, как заяц по весне, а Льен проводил для Джульетты что-то вроде экскурсии, рассказывая где и как хранилось зерно и как от него отгоняли мышей. Потом вернулся Малак и великое зельеварение началось.

— Там не нужна мышиная мята! — яростно шипел Малак, хватая увлекшегося Яса за руку.

— А? — рассеянно отзывался великий зельевар, еще более рассеянно нюхал пахучую травку и откладывал ее в сторону. — И откуда она?

Джульетта, наблюдая за этим представлением, хихикала.

Шелла стояла сложив руки на груди, время от времени бормотала, что ничем хорошим это не закончится, но вмешиваться и помогать кому-то из парней не собиралась.

Льен держал сумку со смирившимся со своей незавидной участью котом и загадочно улыбался.

— И обыкновенная мята тоже не нужна! У тебя что, насморк?

— А? Нет. И чего эти травы так похожи друг на друга?

— А у Малака точно оценка по зельям хуже, чем у Яса? — поинтересовалась Джульетта.

— Точно, на практических занятиях Яс собран, — подтвердил Льен.

Шелла громко хмыкнула.

Кот обреченно мяукнул.

— Вот, готово! — наконец обрадовал зрителей Яс.

Котелок был торжественно снят с треноги. Волшебные угли затушены со всем почтением и собраны, все до единого. А то оставишь случайно уголек, его найдет какое-то дитя и устроит пожар. И тогда достанется всем.

Яс зачерпнул зелья в надщербленую, зато большую чашку и стал водить ею из стороны в сторону, чтобы быстрее остыло. Все остальные отошли от Яса подальше и наблюдали с безопасного расстояния.

А потом они поили кота тем, что получилось.

Кот оказался тварью жизнелюбивой, и начинающим ветеринарам явно не доверял. Он умудрился исцарапать Яса, не смотря на то, что Льен и Малак держали лапы. Он обматерил на своем кошачьем языке всех присутствующих и проклял их до десятого колена. Он выплевывал жидкость и ронял пену изо рта. Но люди в итоге победили, сумев залить подозрительную гадость в рот и крепко прижав нижнюю челюсть к верхней.

— У-у-у-в! — пронзительно жаловался кот, устало лежа на полу.

— Издыхает, — понял Малак. — А ты хотел эту гадость на людях испытывать.

Яс потыкал кота носком ботинка и отскочил, чуть не получив когтями по ноге.

— А-ва-ва-вав, — высказался по этому поводу кот и, встав на лапы, вздыбил шерсть.

— Ты смотри, оживает! — обрадовался Яс.

Кот выгнулся дугой, грозно зашипел, а потом, подскочив, как на пружине, пробежался по Ясу, как по дереву и с его головы заскочил в оконный проем.

— Зараза! — обозвал кота зельевар, грозно провел рукой по исцарапанной физиономии и завопил: — Лови его!

После чего рванул к выходу, снеся на ходу какой-то хлам.

— Он собирается мстить коту? — тихонько спросила Джульетта.

— Эксперимент сбегает! — заорал в ответ Яс и, выпутавшись из пыльной тряпки, выскочил из "башни".

— Ой-йо, — понял всю неприглядную глубину кошачьего побега Малак и, схватив котелок, побежал за Ясом. — Если его изловят до нас, нам конец!

Джульетта подхватила юбку и пошла за Малаком. Шелла хмыкнула и стала собирать травы, никуда бегать она не собиралась. А Льен, прихватив треногу и потрясая ею, как оружием, поспешил за Джульеттой. То ли девушку спасать от неприятностей, то ли на кота охотиться.

Лен Дановер тем временем отыскал в захламленной лаборотории Лески как самого хозяина этого помещения, так и не шибко трезвого магистра Диньяра, утверждавшего, что прячется там от одной из дочерей, требовавшей приданое. Дановер первым делом потряс перед носом Диньяра анонимным исследованием. Магистра это ни капельки не впечатлило. После дочерей он, видимо, уже никого и ничего не боялся.

— Он хороший мальчик, — заявил магистр Леска, в поддержку своего аспиранта. — Талантливый.

— Так, — грозно сказал Дановер.

Диньяр громко икнул и стал жаловаться на то, что у него, например, вообще мальчиков нет, ни хороших, ни плохих. Одни девчонки. Половина из которых желает побыстрее выйти замуж и требует приданое, а остальные, наоборот, замуж не хотят и занимаются разными не женскими делами. Вон вторая старшенькая вообще инженер и живет во грехе с нелюдем.

Дановер обозвал его ослом и спросил, что теперь с ним делать? Как-то он успел остыть, пока искал спрятавшихся в лаборатории магистров. И вместо желания всех убить или хотя бы покалечить, появилось желание все узнать и что-то решить.

Диньяр вопрос не понял и на свой счет не воспринял. Поэтому стал рассказывать, чего нельзя делать с Роаном из-за его нелюдского воспитания.

Получалось, что там вообще ничего делать было нельзя. И ходить вокруг Роана следовало на цыпочках, чтобы он не заподозрил, что кто-то пытается влезть в его жизнь. Колечко, видите ли, на это намекало. Те, кто носят такое колечко, должны всего в жизни добиться самостоятельно. Иначе их уважать не будут. Причем, что странно, от кого-то чужого они принять помощь еще могли, а вот от родственников никогда и ни при каких условиях.

— Дурдом, — сказал Ленс Дановер.

И тут, словно в подтверждение этих слов, дверь лаборатории распахнулась и в помещение влетел рыжий кот. Он ловко заскочил на стол, просочился между кипами бумаги и колбами, не потревожив их, одним прыжком заскочил на шкаф, а с него на подоконник, где и завыл дурным голосом, боднув головой стекло.

— Он зде-е-е-есь! — не менее дурно заорал Яс и тоже залетел в лабораторию.

Правда, был он не так ловок, как кот. Поэтому сразу же обо что-то споткнулся и протаранил головой стол.

Колбы протестующе звякнули.

А кот заткнулся и заметался по большому подоконнику, как барышня на выданье по светелке, при виде женихов.

Следом за Ясом в лабораторию забежал Малак и, ничего вокруг не замечая, бросился к коту. А за ним прибежали Льен и Джульетта, причем первый тянул за руку вторую, а она пыхтела и придерживала норовившую слететь с головы шляпку.

Кот опять стал орать. Малак пытался его ловить. Льен, заметив валяющегося на полу Яса, наклонился посмотреть, почему он там лежит. И только одна вежливая девочка Джульетта заметила старших магов и поздоровалась.

— Что здесь происходит?! — грозно рявкнул Дановер, заподозрив, что в этой школе его вообще никто не уважает.

— Маув! — с готовностью ответил кот и сделал неимоверную вещь — скрипя когтями по стеклу, добрался до форточки и выскочил на улицу.

— А зелье-то работает, — заявил в наступившей тишине Малак.

Диньяр, Леска и Дановер допрашивали недолеток по очереди, разведя по разным комнатам, в надежде, что они не сумеют договориться врать одинаково. Надежда себя оправдала, но это ничем не помогло.

Первым расспрашивали Льена, но он на все вопросы поджимал губы, утверждал, что друзей не выдает, и просил побыстрее определиться с наказанием. Как известно, чем раньше это наказание начнется, тем раньше закончится. Упрямцу в итоге пообещали что-то неопределенно-страшное и выгнали морально к этому готовиться.

Малак, в отличие от приятеля, честно признался, что готовили они зелье. А еще сказал, что в зельях не сильно разбирается, и посоветовал посмотреть на свои оценки, чтобы в этом убедиться. Поэтому ничего утверждать не станет, возможно с тем котом изначально было что-то не так.

Малака обругали и тоже пообещали наказать.

Потом несчастным магистрам попалась Джульетта. Она упорно смотрела на свои колени, нервно теребила ленту шляпки и на любой вопрос тихонько шептала:

— Не знаю.

— Что это было за зелье? — грозно спрашивал Дановер.

— Не знаю, я не разбираюсь...

— Но кто-то же сказал, что готовит!

— Не знаю, я не слушала, — тоненько призналась девушка и отчаянно покраснела.

— Что-то необычное там было?

— Не знаю, я не разбираюсь.

На Джульетту в итоге махнули руками и отпустили. Даже наказывать не стали. Слишком уж устали от ее однообразных ответов. А у Диньяра еще и голова начала болеть, намекая, что приличные преподаватели столько не пьют.

На закуску магистрам достался славный сказочник Яс. Поговорить он, в отличие от остальных, любил, чему и предавался со всей страстью. Яс красочно описал, как готовил зелье и как Малак не давал набросать туда лишнего. Правда, испортил этот рассказ заявлением о том, что не уверен в том, что Малак уследил за всем и в зелье на самом деле ничего лишнего не оказалось. Еще Яс рассказал, как шел-шел по ярмарке, шел-шел, шел и шел, а когда магистры заподозрили, что рядом с городом находится какая-то бесконечная ярмарка, недолетка, наконец, дошел. И встретил он в месте, до которого с таким трудом добрался, маленькую скрюченную старушку с пастушечьим посохом. Старушка эта забавно плевала сквозь зубы и продавала необычные травки. По крайней мере, она утверждала, что они необычные. Стоили травки дорого, но Яс все равно купил самую приглянувшуюся. Она, по утверждениям старушки, усиливала действие любого зелья. Вот влитое в кота зелье силы и выносливости благодаря ей усилилось. Хотя не факт. Может Яс по рассеянности туда изначально что-то не то бросил.

— Идиот! — рявкнул на него Дановер, впервые проникаясь искренним сочувствием к преподавателям этой школы. — А если бы вы надышались ядовитыми парами? А если бы оно загорелось? А если бы...

— Так там ничего ядовитого не было, — уверенно сказал Яс. — Тем более мы готовили на воздухе.

— Вон отсюда и жди наказания! — грозно велел Дановер.

— Стоять! — остановил студентуса более опытный Диньяр. — Сначала мы найдем старушку и кота. Потому что если за ними начнет гоняться стража...

— Ну, старушка на ярмарке. Маленькая такая, скрюченная, с посохом. Еще в платочке, белом с подсолнухами. И у нее ослик. И травы. Вот. А кот рыжий в полоску. Мордатый такой, откормленный, тяжелый, зараза. Еще мяукает противно. И по стеклам лазить умеет теперь. Хотя, может, это он от страха? Знаете, как мужик зимой по дереву без веток взобрался, когда медведь из берлоги вылез?

— Не знаю и знать не хочу, — сказал Диньяр. — Где ты этого кота взял? И к старушке отведешь.

— Ладно, — не стал спорить Яс.

Что-то заподозрили магистры почти сразу, как только дошли до ярмарки. Была она невелика и немноголюдна. Ни купцы пока не начали съезжаться, ни селяне с собранным урожаем, ни все прочие. Где на этой ярмарке можно идти и идти, магистры не представляли. Разве что бродить вокруг какого-то воза.

— Где старушка? — мрачно спросил Диньяр.

— Вон там была, с осликом.

Яс указал куда-то вправо и вежливо улыбнулся.

— Наверное уехала, — добродушно сказал Леска. — Ладно. Яс, ты хоть нарисовать ту траву сможешь?

— Она была покрошена, конечно смогу, — оскорблено сказал студентус.

— Только мы ее вряд ли узнаем, — понял Дановер.

С котом дела обстояли еще хуже, чем со старушкой. Кота Яс узнал сразу. А потом еще одного узнал и еще одного. Демонстрировать какие-то нестандартные способности ни один из опознанных котов не собирался. Сидели себе, умывались, орали заявленными противными голосами с деревьев, убегали, шмыгая в какие-то щели.

Пришлось на этого несчастного кота плюнуть и надеяться, что никого пугать и становиться еще одной городской легендой он не станет.

Детям решили в очередной раз найти занятие. По крайней мере решили это Леска и Диньяр, с чем и пошли к главе совета школы.

А Дановер решил разобраться с ключом и запертой школой.

Почему он так решил, старый маг и сам не знал. Возможно, на него плохо повлиял авантюрист Яс. Заразил тягой к авантюрам.

Или где-то в подсознании засела мысль, что совместная работа сближает.

Хотя Дановер вовсе не был уверен, что желает сблизиться с этим мальчишкой, пускай он даже внук. Он вообще пока не решил, что теперь со всем этим делать. Родственники, конечно, хорошо. Умные и самостоятельные — еще лучше. Но вот нелюдское воспитание портило всю картину. Ленс Дановер не понимал кикх-хэй и не особо желал понимать.

А грозный брат прекрасной Йяды, тем временем, наконец, доехал до родного поместья и готовил обличающую речь для отца. Нужно было сказать что-то такое, чтобы он сразу понял всю серьезность ситуации, бросил все дела и помчался спасать непутевую дочь.

Ее ведь надо спасти?

Вроде надо.

А силой там ничего не решишь. На дуэли мага вызывать бесполезно. В драку этот языкастый парень не ввяжется, так отбрешется.

Так что воздействать надо на саму Йяду. А это получается только у отца, да и то не всегда. Замуж ведь она за бывшего жениха так и не вышла, чуть не поклялась вообще остаться старой девой.

Воин вздохнул, собрался с мыслями и постучался в отцовский кабинет.

Глава 2

ЛЮЙ. Странствие

Представьте себе, что вы путник, быстро идущий по дороге, в то время как ветер гонит за вами пламя по сухой траве. Если вы замешкаетесь и запачкаетесь, вы больше не путник. Вы всегда должны быть опрятно одеты, иначе вам не будут оказывать доброго приема. Кроме того, всегда на вашем пути будут попадаться люди, которые захотят идти с вами. Будьте внимательными и выбирайте достойных.

(Книга Перемен)

— Кажется, он вообще никогда здесь не убирал, — устало сказал Малак, глядя на высоченную кипу бумаги, опиравшуюся на стену.

Яс пробормотал что-то непонятное. Он как раз смотрел на свет сквозь содержимое пузатой колбы. Вообще, если бы магистр Леска не сидел в кресле, наблюдая за грандиозной уборкой, Яс бы уже уполовинил количество этих колб. А так, не рисковал.

Уборка лаборатории стала для парней наказанием. Причем грандиозным наказанием. Все предыдущие попытки навести порядок в лаборатоии Лески закончились грандиозным провалом. Даже Роан плюнул, едва начав, поняв, что угробит на это кучу времени, а результата все равно никто не заметит. Потому что любимый руководитель почти сразу захламлял прибранные места, и все возвращалось на круги своя.

Малак, Яс и Льен этого пока не поняли, так что впереди маячила надежда все-таки закончить уборку и заняться чем-то поинтереснее. А Роан делиться опытом с ними не собирался. У него были свои проблемы.

Первой из проблем стал опять прилетевший Хэнэ. Он за полдня поставил на уши школу, успев достать половину магистров рассказами о чудесных летающих машинах, с не менее чудесными шарами, наполненными легким газом, и еще более чудесными рулевыми винтами. Не хватало этим машинам только одного — самой чудесной на свете защиты от огня. Потому что очень легкий газ оказался еще и очень горючим.

К полудню те маги, с которыми Хэнэ пока не поговорил, уже знали, что от него следует убегать и прятаться, чем и занялись. Одна впечатлительная местресса даже со своей лекции сбежала, заявив на полуслове, что ей срочно надо выпить чаю, а то горло болит. Пить чай она отправилась через окно. А Хэнэ так и остался стоять в дверях и думать, к чему бы это?

Студентусам, впрочем, представление понравилось.

Убедившись, что больше в школе не осталось магов, желающих с ним поговорить, Хэнэ взял брата за шкирку, оторвал от расчетов защиты-татуировки для первого добровольного испытателя и повел к маготехам. Роановы попытки объяснить, что у него дела и что в сопровождающие лучше взять Яса, разбились как об глухую стену.

В итоге, почему Хэнэ не смог сходить туда сам, Роан так и не понял.

Кикх-хэй носился по зданию, как сумасшедшая белка. Несчастные служащие отправляли его друг к другу, в надежде, что либо ему надоест и он уйдет, либо наконец явится какое-то начальство и сможет разобраться в его вопросе.

Почему это начальство отсутствует, куда делось и когда придет, служащие почему-то не говорили. А одна особо нервная девица еще и краснела в ответ на все вопросы.

Начальство явилось тогда, когда служащие уже начали расходиться. Было оно нетрезвое, очень веселое и жизнерадостно обещало всех расцеловать. Зато с Хэнэ этот индивидуум согласился поговорить с большим удовольствием и позвал секретаршу, ту самую краснеющую девицу, записать этот очень важный разговор.

Оставив довольного Хэнэ и слегка протрезвленного специалиста по новшествам разговаривать, Роан поспешил в школу, надеясь, что на этот раз получится завершить расчеты.

Его надеждам было не суждено сбыться. У самых ворот ему встретились двое мужчин. Одного он знал — это был брат Йяды. Второй был постарше, незнаком, но так похож на первого, что несчастный маг сразу понял — это тоже родственник и, вероятно, такой же умный, как придурковатый воин.

— Вот он! — жизнерадостно сказал братец Йяды и указал на Роана пальцем.

Спутник легонько стукнул его по руке, заметив, что тыкать пальцем в людей не вежливо, а потом величественно оглядел Роана с головы до ног. Взгляд был такой, что маг, как минимум, должен был почувствовать себя селюком в навозе, незнамо как оказавшимся на королевском балу. Особое внимание незнакомец уделил пыльным штанам и не шибко чистой обуви.

— Так, — наконец сказал он.

Роан, на которого разглядываение особого впечатления не произвело, хмыкнул и попытался обойти загораживающую проход парочку. Интерес к этим людям он потерял почти сразу, его гораздо больше беспокоили расчеты.

— Какой невежливый, — задумчиво сказал мужчина старше, заступая дорогу.

— А? — отозвался Роан. — Здоровья. Извините, у меня дела.

— Ты, ты оскорбил мою сестру! — рявкнул мужчина младше.

— Когда? — вяло удивился Роан, поняв, что этот день загублен полностью и безвозвратно.

— Ты!

— Помолчи, — тихо велел мужчина старше, и воин, к удивлению Роана, моментально замолчал. — Молодой человек, по утверждению моего сына у вас роман с моей дочерью.

— Ага, значит, отец, — рассеянно сказал Роан.

— Так вот, — продолжил говорить папаша Йяды так, словно и не услышал замечания, — должен вас предупредить. Моя дочь, конечно, слишком долго тянула и уже практически растеряла все шансы на удачное замужество. Но это вовсе не значит, что я буду рад первому встречному.

Роан удивленно на него вытаращился и покачал головой. Как такая красавица, как Йяда, вообще может потерять на что-то там шансы, он, откровенно говоря, не понимал. Видимо, у этого папаши какие-то другие представления то ли о том, что ценится в женщинах, то ли об удачном замужестве. Или он считает, что каждая уважающая себя девушка к шестнадцати годам должна быть замужем, а лучше еще и с ребенком. Иначе настоящей женщиной ей не стать. Слышал Роан когда-то такие рассуждения.

— Зачем вы мне это говорите? — спросил маг.

— Деньги вы не получите. Вообще приданного не дам, — заявил папаша.

— Хорошо, — сказал Роан и опять попытался обойти заботливого отца.

— И жить вам будет негде! — жизнерадостно поддержал папашу воин, за что тут же схлопотал от родителя подзатыльник.

Роан остановился, тяжело вздохнул.

— Как же ты мне надоел, будто мне мало Джульетты и остальных студентусов. Жить нам будет негде, подумать только. Пойми, балбес, маги бродят по миру не потому, что не могут осесть и работать в какой-то конторе, проверяя подлинность печатей, и не потому, что им нравится бродить. Устав прочитай, он общедоступен. Понимаешь? Общедоступен. И первым пунктом там идет не "и бродить вам до скончания веков", а "пока не наберетесь опыта и не определитесь с дальнейшим развитием".

— И что? — явно заинтересовался воин.

— Я амулетчик, неплохой, судя по тому, что гильдия дает мне деньги на разработку. Так что не пропаду, как бы тебе ни хотелось. А еще я преподаватель. В лучшей школе королевства. И ты, наверное, не знаешь, но преподаватели зарабатывают больше, чем воины. Это я пока аспирант, получаю немного. А вот когда стану хотя бы старшим преподавателем... В общем, вместо того чтобы утверждать, что кому-то негде будет жить, лучше бы постыдился того, что ты взрослый мужик, а твоя сестра зарабатывает в семь раз больше. А ведь это тебе надо будет семью содержать, а не ей, ты мужчина. Как ты будешь это делать?

— А не ей? — переспросил воин, затравленно оглянувшись на отца.

— Содержать семью — обязанность мужчины, — твердо сказал маг. — Женщины, сколько бы они не зарабатывали, зарабатывают себе на булавки. И это чуть ли единственное, что есть общее в традициях и людей, и кикх-хэй. Мужчина, который не способен содержать семью, уважения недостоин. Даже к аристократам, женившимся на богатых купеческих дочерях, относятся с долей пренебрежения. А ты даже не аристократ, и твои титулы никому рот не заткнут. Понял?

Воин промычал что-то неопределенное.

Роан хмыкнул и наконец смог обойти родственников Йяды. А потом, не оглядываясь, пошел к своим расчетам.

— Интересный юноша, — заметил мужчина старше.

— Интересный? Да он младше нее на два года! А меня на пять! — грозно заявил опомнившийся воин.

— Зрелость ума не от возраста зависит, — философски сказал ему отец и засунул руки в карманы. — Надо выяснить подробности его биографии. Понять, кто он такой.

— Но ведь...

— Вот когда пойму, тогда и буду думать, что делать дальше, — решил отец прекрасной Йяды. — Ты же знаешь, как она упряма. А сейчас я даже не уверен, что с ее упрямством следует бороться.

Воин тихонько ругнулся себе под нос, за что получил еще один подзатыльник.

Ближе к обеду следующего дня брат Йяды сидел в плохоньком кабаке, поил приятеля пивом и пытался понять, что происходит. Кабак был плохонький потому, что отец, отчего-то опять решивший заняться воспитанием взрослого сына, на все намеки о том, что у этого сына в очередной раз совершенно неожиданно закончились деньги, только улыбался. А потом и вовсе взял и одолжил жалкие гроши, потратив при этом в три раза больше на оформление бумаги об этом долге и о том, что вернет его дитятко с зарплаты, причем с процентами. В общем, такой способ получения денег воину совсем не понравился, и пришлось в очередной раз задуматься об экономии.

— Кавил, ты же разбираешься в магах, — наконец заговорил братец Йяды, отложив кружку с пивом, которое было такое же плохонькое, как и кабак.

— Хм, — загадочно отозвался приятель.

— Я в них совсем не разбираюсь. И не понимаю их. Ни отца, ни сестру, ни даже матушку, хотя у нее той магии так мало, что она даже в старшую школу магов не пошла, решив поучиться управлению.

— Угум, — опять отозвался приятель, потом все-таки проглотил пиво и решил поговорить членораздельно. — Эрин, чего тебе надо?

Не понимающий магов, да и родственников, воин тяжко вздохнул, выпил еще пива и решил говорить без предисловий.

— Вчера произошла одна очень странная вещь. Отец почему-то даже не стал угрожать хахалю Йяды, вместо этого с вечера занялся выяснением того, кто он такой. Даже письмо какому-то приятелю на островах кикх-хэй отправил.

— Ну, это нормально. Если твоя сестра отказалась слушаться и гнать этого хахаля поганой метлой, следует хотя бы узнать, что он из себя представляет.

— Нет. — Эрин помотал головой и заглянул в почти пустую кружку. — Отец с Йядой даже не разговаривал. Он и с ее хахалем толком не поговорил. Хватило того, что этот маг сказал у школьных ворот. Сначала я подумал, что отца заинтересовало то, что он преподаватель этой школы. Школа ведь лучшая. Но потом, поразмышляв, я пришел к выводу, что это не так. Того, которому я руку сломал, папа выгнал, не став слушать жалобы на меня. Хотя он был настоящим преподавателем, а не этим, учеником самым старшим.

— Аспирантом?

— Да, аспирантом.

Приятель поболтал пивом в кружке и усмехнулся.

— Ну, тут ничего непонятного нет. Я бы тоже с большим уважением отнесся к аспиранту, который не боится моего сына, чем к настоящему преподавателю, который пришел ко мне на него жаловаться.

— Наверное, это тоже повлияло, но не совсем, — подумав, решил брат прекрасной Йяды. — Вот поэтому я и пытаюсь понять — аспирант, которому ихняя гильдия дает деньги на разработку чего-то, это много?

Приятель удивленно посмотрел на Эрина, а потом опять усмехнулся.

— Как можно не разбираться в магах настолько, если у тебя чуть ли не вся семья маги?

— Значит много.

— Ну... Ну, вот представь, появляется под твоим началом какой-то вчерашний выпускник. Вас отправляют на учения. С тобой что-то случается. Ну или твой командир требует бросить подопечных, таково задание на этот раз. А этот вчерашний выпускник бесстрашно берется командовать и выполняет задание гораздо лучше, чем мог бы справиться опытный ты. И его сразу же отправляют в офицерскую школу, разглядев какие-то страшно ценные задатки. Вот это и будет то же самое, что аспирант, которым заинтересовалась их гильдия. Какая гильдия, кстати? Боевая, амулетная, бытовая, лекарская или какие у них там еще есть?

— Амулетная, — уныло ответил Эрин, понимая, что отец, скорее всего, не станет помогать в деле избавления сестры от такого неподходящего мужчины. Просто потому, что сочтет его вполне себе подходящим, особенно учитывая то, что Йяда уже перешагнула возраст, который традиционно считается возрастом невест. И пускай маги в среднем живут на полстолетия дольше, чем те, в ком силы нет вообще, но даже магини чаше всего к двадцати четырем годам уже года три-четыре как замужем.

— Ого, — сказал приятель, отложив пиво. — Это что же он такое изобрел? Амулетная гильдия, та еще зажравшаяся и безжалостная организация. Некоторые давно состоявшиеся и даже знаменитые амулетчики годами за ними бегают, чтобы взяли их очередное новшество.

— Ага, — отозвался брат прекрасной Йяды, понимая, что отец точно не поможет. Следовало искать каких-то других помощников для этого дела. Вот только где их взять?

С этими мыслями воин допил пиво, попрощался с приятелем, которому плохонький кабак чем-то понравился, и пошел побродить по улицам. Так ему лучше думалось.

А судьба, та самая, которая разбрасывает камни для кикх-хэй, мерзопакостно улыбнулась и бросила их прямо под ноги Эрину. Об один он даже споткнулся. И вместо того чтобы и дальше идти прямо, почему-то повернул вправо и отправился в парк. Будто забыл, что сегодня выходной у тетки. И что эта, несомненно великая, но и соразмерно неприятная женщина любит там выгуливать своих девочек — начинающих магинь-дознавательниц, умеющих распознавать правду и ложь.

Это потом они либо уйдут к теням, занимающимся добыванием различных сведений как для королевства, так и для частных лиц, либо пойдут дальше по карьерной лестнице мага-дознавателя, либо вообще займутся лечением заблудших душ, которое все те же кикх-хэй называют мудреным словом — психология. А сейчас они просто практикантки. Магини, у которых настоящего дара мало, зато сильная интуиция, еще более сильное чутье и есть какая-то доля эмпатии. Они даже учатся отдельно от остальных магов. И практику проходят всегда у лучших специалистов, одним из коих являлясь тетя несчастного воина.

То, что этот несомненно полезный дар почти всегда бывает у девушек и совсем редко у парней, Эрина почему-то не утешало. И то, что на это раз практикантки тети были как на подбор красавицы, хоть сейчас их на смотрины в фрейлины для королевы — тоже.

Тетя сразу поняла, что печалится племянник не просто так. Поймала за руку, усадила на скамейку и велела стайке девушек смотреть, чувствовать и учиться. А потом приступила к допросу. А безжалостные красавицы трепетно внимали, хмурились и, как казалось Эрину, считали его болваном и недостойным их мужчиной.

Когда Роан пришел в лабораторию Лески для получения какого-то важного задания, уборка, проходившая там, в очередной раз успела перейти из стадии "Давно надо было выбросить весь этот хлам" в стадию "Нет, нет, не выбрасывыйте это, не помню, что оно такое, но уверен, что однажды оно мне еще пригодится".

Наказанные студентусы тоже были не глупы и давно это поняли, но ничего поделать не могли. Разве что вздыхать, понимая, что если не случится чуда, то эту лабораторию они будут убирать до того счастливого момента, как закончат обучение. А потом передадут сей тяжкий и бессмысленный труд другим неудачникам.

Леске и самому эта уборка уже надоела и не выгонял студентусов он только из чувства долга. Наказание есть наказание. А чтобы не терять время на бесконечный присмотр за подрастающим поколением в трех лицах, магистр расстелил на единственном отмытом столе кусок провощенной ткани и что-то там увлеченно чертил, время от времени задумчиво постукивая себя линейкой по лбу.

— О, это ты? — спросил рассеяно, увидев перед собой Роана. Будто не он ту странную записку написал. — Ах, да. Вот.

И всучил аспиранту плотный лист бумаги, свернутый в трубку и украшенный синей лентой с алой сургучной печатью. Явно какое-то приглашение.

— Что это? — спросил Роан.

Леска посмотрел на него с подозрением, потом хлопнул себя по лбу и сказал:

— Ах, да, я же не говорил. Совсем забыл об этом. Это приглашение и пропуск на одну небезынтересную лекцию. Для тебя небезынтересную, хотя и затеял это мероприятие водник. Оденься поприличнее, чтобы меня не позорить, возьми местрессу Йяду и ее ученицу, и отправляйтесь. Ах, нет, не отправляйтесь, лекция ближе к вечеру, там на печати точное время. Но девушек предупреди. Приглашение на вас троих. Я специально просил.

— Какую из учениц Йяды тоже пригласили? — терпеливо спросил Роан, понимая, что Леска и так делает над собой усилие, чтобы что-то объяснять, вместо того чтобы вернуться к увлекательному чертежу.

— Эту, темненькую, подружку твоей подопечной.

— Шеллу?

— Да, ее, очень талантливая девочка, только с контролем никак не справится.

Роан кивнул и пошел предупреждать девушек.

Хорошо хоть Хэнэ целыми днями пропадает у маготехов. А то ему тоже была бы интересна лекция. Ему вообще все на свете интересно.

Магистр Леска почти сразу после того, как отдал аспиранту приглашение, сумел-таки закончить чертеж, отпустил до завтрашнего вечера наказанных студентусов и, жизнерадостно улыбаясь, куда-то ушел. Вместе с чертежом.

Яс, Льен и Малак не стали дожидаться, пока он передумает и вернется. У них тоже были дела.

Льен отправился приглашать Джульетту в обещанную кофейню, в которой пекли вкуснейшие пирожные.

Малаку надо было отдать заказчику проверенные на постороннюю магию перстни-печатки, коими опечатывали его склады на ночь, замыкая сигнально-защитное кольцо. Печатки были простейшие, такие Малак даже сам мог бы сделать, и от настоящих воров они бы не помогли. Но и на тех складах ничего стоящего лучшей защиты не было.

Яс же отправился кормить буркета травами из другого мира. Он специально отщипнул по листочку, пока Шелла не видела. Не давала юному магу покоя непонятная буркетова нелюбовь именно к черной траве. Все остальное это существо жрало за милую душу. Хорошо, хоть было достаточно сообразительным, чтобы после огребания граблями по голове от садовника перестать объедать молодые ветви фруктовых деревьев. Причем кормили буркета хорошо и разнообразно. Дедок, который каждое утро привозил в школу накошенной травы и наломанных веток, буркета уже обожал. До сих пор ему за нехитрую работу косой столько не платили. А еще предстояло заготовить сена на зиму. Так что дедок на кормлении буркета надеялся собрать достойное приданное для обеих внучек.

Яс побродил по саду, заглядывая за кусты и тихонько призывая зеленую тварь. Официальную кличку этой твари так и не придумали. Дети, от которых он наловчился ловко и быстро прятаться, называли его и Мишкой, и Бусей, и Громом, и много еще как. Учителя и преподаватели особо этим существом не интересовались. Даже те, которым было интересно вначале, давно изучили всю доступную литературу и поняли, что ничего нового в буркете не найдут, ибо изучен вдоль и поперек. В какой-то книге даже зарисовка вскрытия приводилась с точным пошаговым описанием.

— Эгей, — позвал Яс в очередной раз, и буркет, признав в нем кормителя разными экзотическими листиками, задом наперед выполз из зарослей шиповника.

— Умр, — кажется, поздоровался он и встряхнулся, украсив одежду Яса птичьим пометом, мелкими серыми перьями и древесной трухой.

— И тебе здоровья, — душевно пожелал парень.

Ругаться он не стал. Помет и перья ерунда по сравнению с тем, что одной ругающейся местрессе удирающий в ужасе буркет уронил на голову целое гнездо. Нервная дама потом долго всех убеждала, что он это сделал специально. А храбрые родители погибших яиц преследовали ее до домика и долго материли на своем, птичьем, за окнами.

— А я тебе вкусненького принес, — заявил Яс с улыбкой отравителя.

Буркет доверчиво сел, где стоял и протянул лапу за вкусненьким.

Яс достал из правого кармана листики и стал по одному отдавать их.

Буркет жрал растения из другого мира с не меньшим аппетитом, чем то, что росло в мире этом. Еще и бурчал что-то одобрительно.

— Проглот, — одобрил его кормилец. — Так чего же ты тогда эти листики есть не хочешь?

Яс достал из левого кармана черный листик и тихонько подложил под бело-зеленый, которому пришла очередь оказаться в пасти буркета.

Зеленая тварюшка доверчиво взяла то, что дали, сунула в рот и застыла с выпученными глазами.

— Что-то не так? — вежливо спросил Яс, на всякий случай отступая на шаг.

Буркет моргнул, а потом выплюнул черный лист вместе с бело-зеленым Ясу в лицо.

— Ыюв! — с готовностью объяснил, что не так, и вывалил язык.

— Ты подыхаешь? — заинтересовался Яс, вытирая лицо рукавом.

— Ич-ич-ич, — печально, как плакальщица на похоронах, завыл буркет и стал шататься из стороны в сторону.

— Ничего не понимаю, — признался Яс, бесстрашно подошел и попытался похлопать буркета по плечу.

— Ыюв! — оскорленно рявкнули он в ответ и оттолкнул отравителя.

— Да понял я все, понял, — сказал Яс, шлепнувшись на задницу. — Не буду больше их подсовывать, ладно. Но чего же они тебе так не нравятся? Вот бы ты был немного умнее и умел говорить.

В качестве примирения он отдал буркету все, что еще оставалось в правом кармане и отправился размышлять над странным его поведением. А зеленое существо так и осталось на дорожке. Оно неловко перебирало привявшие листики и по одному ложило их себе в рот. Видимо опасалось, что где-то там мог прятаться еще один черный лист.

Лекция Роану понравилась, хотя на входе на него как-то странно посмотрели. Проходила эта лекция в большом бальном зале в чьем-то доме. До зала слушателей довели слуги. У двери стояли стражи без оружия, зато в форме родовых синих с серым цветов. Видимо хозяева опасались, что рассеянные маги начнут разбредаться по дому, забредут куда-то не туда и что-то обязательно натворят.

С Йядой тут же начали здороваться знакомые, попутно жизнерадостно восхищаясь ее миленькой ученицей и с интересом косясь на Роана. Начать расспросы никто так и не успел. Потому что раньше началась лекция, ради которой все собрались. Невысокий и толстенький маг взобрался на сооруженное для него возвышение, повесил на шею амулет, лежавший на кафедре, и хорошо поставленным голосом, без какого-либо вступления, даже не представившись, стал рассказывать об интереснейших свойствах воды. О том, как она способна проводить энергию и замедлять материальные тела, изменяя траекторию их полета. О том, как ее большое количество рассеивает магию, а быстрое течение, наоборот, собирает ее в тонкую линию-иголку и способно натворить бед. Даже рассказал старую историю о том, как один рассеянный студентус уронил в ручей сломанный амулет и вытекшая из него энергия разнесла опору моста, переброшенного через реку, в которую тот ручей впадал.

Шелла на лектора смотрела с восхищением. Видимо, этот толстячок был знаменитостью. Йяда что-то записывала в блокнотик. А Роан, никогда не умевший с водой работать, невольно задумался о том, зачем Леска его сюда послал. Не просто же так.

Лектор тем временем закончил экскурс в историю и опять стал рассказывать о свойствах воды проводить энергию. Только теперь более конкретно и с примерами. Попутно напомнил, что человек тоже большей частью состоит из воды и заявил, что именно поэтому старая школа по развитию и расширению каналов дурь и ересь. Зачем что-то там расширять, попутно загоняя свою силу во все более цельные и крепкие рамки, если можно поучиться проводить энергию сквозь себя, как через воду? И найденный им в древнем храме манускрипт подтверждает, что раньше так и делали. Каналами данными природой пользовались только ученики, а учителя умели в любой момент и в любую сторону выстраивать новые каналы, шире или уже, в зависимости от того, как хотели разогнать энергию.

Роан тихонько хмыкнул. Эту теорию он уже слышал. Вот только никто не мог толком объяснить, как древние маги создавали временные каналы и куда они потом девались.

С другой стороны, его татуировка и была искусственно созданным каналом, в котором энергия свободно текла, сразу принимая нужную форму.

И, если подумать дальше, получается, что можно вообще обойтись без татуировок. Если предположить, что и без краски рисунок может держать форму.

— А может, все дело в том, что я не шибко верю в такую возможность и сам же все разрушаю? — сам у себя спросил Роан и крепко над этим задумался.

Лекция тем временем продолжалась. Лектор перешел к каким-то выкладкам, понятным одним водникам. Ему хлопали, кто-то бормотал, что это чушь, но в целом вели себя очень прилично. А потом, когда маг закончил говорить и поклонился, часть слушателей бросилась его расспрашивать, часть поспешила уйти, а многие просто остались на месте, разговаривая об очередных странных териях магистра Дизайя.

Роана, все еще думавшего о невидимых рисунках под кожей, Йяда вывела на улицу чуть ли не за руку. Шелла тут же попрошалась и ускакала что-то покупать. Йяда чмокнула Роана в щеку и поспешила за ней, вспомнив, что забыла сказать ученице, без чего она не обойдется на следующем их дополнительном занятии. А Роан немного постоял возле ворот, игнорируя любопытные взгляды, и побрел в школу.

А где-то на полпути он встретил их — какого-то бледного и пришибленного братца Йяды и решительную женщину, волокущую его за руку куда-то, как младенца. Женщина была тоненькая, невысокая, а воин здоровенный, и выглядело это зрелище настолько странно, что не один Роан замер, не веря своим глазам.

Эрин тем временем затравленно огляделся и замер, уставившись на хахаля Йяды. Женщина дернула его за руку, на что в ответ он расплылся в улыбке и громко заявил:

— А вон он!

И указал пальцем на Роана.

Женщина посмотрела в указанном направлении, а потом решительно туда же пошла.

Роану, если честно, захотелось сбежать, но он подозревал, что догонят. А если и не догонят, то найдут.

— Кайра Тэйю, — гордо представилась женщина, остановившись перед Роаном.

— Роан Оно-хасу, — отозвался маг и вежливо склонил голову.

Женщина почему-то хмыкнула. Потом перевела взгляд на кольцо, опять развернутое печаткой внутрь ладони, и хмыкнула еще раз.

— Любопытно, — произнесла задумчиво. — Итак, молодой человек, нам следует поговорить. Мой племянник утверждает, что вы обижаете мою горячо любимую девочку Йяду. Но вы, откоровенно говоря, не похожи на человека способного ее обидеть. Скорее она вас обидит.

— Я ее не обижаю, — сказал Роан.

— Он на ней не женится! — тут же влез в разговор защитник сестринской чести.

— Хм, — отозвался Роан. — Если я на ней женюсь сейчас, это будет выглядеть очень некрасиво. Причем как для меня, так и для нее.

— Что?! — не поверил своим ушам воин. — Да он оправдания ищет!

— Нет. — Тетя покачала головой и поощрительно улыбнулась Роану. — Но мысли молодого человека мне очень интересны.

Роан вздохнул. Это ведь его воспитывали кикх-хэй, а не понимают человеческих социальных проблем почему-то именно люди, в этом социуме выросшие.

— Все просто. Кто я? Вчерашний бродяга. Зарабатываю немного, хотя на данный момент уже перспективен, если верить моему руководителю. Еще я молод, не урод и вроде талантлив. Если я сейчас женюсь на Йяде, то рискую на всю оставшуюся жизнь не расстаться с репутацией мальчика, который вцепился в коллегу, чтобы закрепиться в столице. Кто Йяда? Она красавица, хороший преподаватель и из хорошей семьи. При этом тоже не богата, с репутацией начинающей старой девы, слышал даже, как две курицы называли ее мужененавистницей. Еще она уже стала частью школы, имеет все шансы через год претендовать на магистерство. Так вот, если она сейчас выйдет за меня замуж, ее всю жизнь будут клевать тем, что она так испугалась остаться старой девой, что вцепилась в первого попавшегося мальчишку с какими-то перспективами. Вот. Дальше все зависит от фантазии. Но подпорченная репутация будет и у меня, и у нее. А это создаст дополнительные сложности. Вообще, лучше когда женятся люди равные. Ну или не равные, но после долгих ухаживаний, полугодичной помолвки, чтобы даже у Джульеттиной тети Эбиль не повернулся язык сказать, что кто-то там очень спешил, боясь упустить подвернувшися шанс. Понятно?

— Нет! — упрямо рявкнул братец Йяды, а его тетя только улыбнулась.

— Ты когда-нибудь ухаживал за девушкой? — спросил Роан.

— Нет! — с непонятной гордостью отозвался Эрин.

— Ну и зря, — сказал Роан. — Так вот, если надумаешь жениться, не тащи бедняжку сразу в ближайший храм. Это некультурно, неуважительно по отношении к девушке и вообще неумно. Сначала следует обозначить намерения. Много и часто показываться вместе на публике. Ты должен водить избранницу в кофейни, на представления, сопровождать в поездках, если есть возможность и если поездки недалеко. Если далеко, следует взять с собой еще кого-то, для репутации так будет лучше. Когда даже до самых тупых твоих знакомых дойдут твои намерения, можно начинать дарить подарки. И только после этого можно ехать к отцу и просить руки. А потом терпеливо ждать еще полгода, если и отец, и девушка согласятся. Поспешная женитьба — очень плохая идея. Особенно если есть какое-то неравенство. Как-то так.

Эрин почему-то смотрел на Роана так, словно у него вторая голова выросла. А Кайра улыбнулась и с непонятной интонацией произнесла:

— Теперь понимаю.

И наивный Роан подумал, что наконец может откланяться и уйти, но был подхвачен под руку, с заявлением, что такой воспитанный молодой человек просто обязан угостить уставшую даму чашечкой горячего шоколада. После чего уставшая дама второй рукой схватилась за племянника и уверенно потащила обоих к кофейне через дорогу.

Эрин в который раз понял, что все маги очень странные люди. Вот и тетя, вместо того чтобы выяснить, что же проклятущий рыжий маг собирается делать дальше в отношении Йяды, мило с ним щебетала обо всяких глупостях. И Роан ей отвечал взаимностью. Он, конечно, не щебетал, но улыбался вполне себе довольно, словно это не ему предстояло платить уже за третью непомерно дорогую чашечку шоколада.

— Так значит, ты победил моего милого племянника в дуэли? — жизнерадостно спросила Кайра, выслушав вариант маги о его знакомстве с братом Йяды. — Вечно он эти дуэли затевает, даже не попытавшись выяснить, есть ли у него шансы на победу. А главное, никогда не спрашивает, желает ли Йяда, чтобы ее защищали с помощью этих глупостей. Представляешь, этого дурня уже пять раз штрафовали за эти дуэли, а ему все неймется.

Тетя печально вздохнула и окинула покрасневшего от досады Эрина взглядом нежно любящей родственницы.

Эрин в этот взгляд не поверил, потому что слишком хорошо знал стервозную тетушку. Зато маг почему-то заулыбался.

— Думаю, вы не хуже меня понимаете, что у толкового воина наверняка получится победить в дуэли такого бестолкового мага, как я, — сказал серьезно.

— Ох, знаю. Знаю даже, что толковый воин может на равных сражаться с толковым магом. Но мой племянник, к сожалению, воин бестолковый. И знаешь почему?

— Понятия не имею, — признался Роан. — Он ведь учился. И ему наверняка преподавали основы магии, объясняли, как настраивать доспех под себя, как выбирать правильные амулеты, почему нельзя заранее высовывать меч за пределы щита. Но не похоже, что он это все знает.

Тетя хмыкнула, а Эрин почувствовал, что у него покраснели уши.

Эти основы магии, если честно, он в свое время счел никому не нужной чушью. Не маг ведь он, зачем оно ему? Вот и прогулял практически все лекции. На практических занятиях получал минимальные оценки, да и то только потому, что вовремя сообразил повторять все за соседом-заучкой. А уж как он сдавал зачеты, это отдельная песня, практически баллада на сто сорок два куплета. Ему эти зачеты в итоге ставили из-за того, что не желали больше его видеть. А тут вдруг оказывается, что там что-то полезное было.

Маг тем временем отпил кофе, немного помолчал, сверля дверь кофейни задумчивым взглядом, и сказал:

— Думаю, юные воины изначально неправильно воспринимают магов.

— Почему? — спросила тетя.

— Все из-за запрета использовать магию вне стен школы. Вот воины и привыкают, что маги — это всего лишь студентусы, которые учатся чему-то малопонятному, причем учатся для того, чтобы потом делать доспехи для них, будущих героев. Эти же студентусы не шибко хорошо дерутся в большинстве своем, мало кто из них умеет держать в руках меч, и, столкнувшись с толпой воинов, они разумно предпочитают сбежать. Понимаете, маги-недолетки не имеют права показывать воинам-недолеткам, что на самом деле могут свернуть их в бараний рог, не особо напрягаясь. Поэтому воины их так несерьезно воспринимают. И не считают нужным учить то, что в будущем им может помочь против магов. А потом, когда сталкиваются с реальностью, мягко говоря, удивляются и не понимают, отчего оно так.

— Интересная мысль, — признала Кайра. — Подкину ее одному знакомому. Он давно хотел устроить что-то вроде спортивных сражений между воинами и магами, просто никого не смог убедить в их необходимости. Может, теперь сумеет.

Роан почему-то хмыкнул.

Когда тетя наконец вспомнила, что у нее еще есть дела и отпустила "такого милого мальчика" Роана, Эрину безумно хотелось напиться. Маги всегда на него как-то так влияли. Но его Кайра в отличие от Роана отпускать не стала, схватила под руку и повела по улице, в качестве якобы нужного сопровождения.

Эрин, мысленно пожелав тете всего доброго, смирился с участью и решил получить от ситуации хоть что-то хорошее, например, все-таки выяснить, что она думает о том, что рыжий маг выходит по утрам из домика Йяды.

— Вы думаете, он на ней женится? — спросил, посмотрев на тетю сверху вниз.

— Кто его знает, — беззаботно сказала она. — И не факт, что Йяда захочет за него замуж. Последнему своему возлюбленному она отказала, еще и с большим скандалом. До сих пор не знаю точно, что у них произошло, девочка не признается. Хотя ее подружки уверены, что она поймала его чуть ли не на выходе из веселого дома, полуголого и с тремя девицами.

Эрин от неожиданности споткнулся и уставился на Кайру с ужасом. И после этого отец требовал, чтобы Йяда вышла замуж за такого болвана? Или он не знал? Впрочем, сейчас не о том болване.

— Но то, что он сказал об ухаживаниях...

— Ну, он немного преувеличил, конечно, — сказала тетя, как-то странно улыбнувшись. — Только в целом прав. Возможно, из-за поспешной женитьбы ничего плохого не произойдет. Наверняка не произойдет. Но испытавать судьбу не стоит. Потому что даже сельские свадьбы проходят минимум через три месяца после договора между женихом и невестой. Если сыграют раньше, девицу всю жизнь будут подозревать в том, что она понесла незамужняя и заплатила магу, чтобы замедлил беременность. А это неприятно. Их родителей же будут подозвевать в том, что они пытались уменьшить количество гостей и сэкономить. А это тоже нехорошо.

— Понятно, — сказал Эрин. — Но...

— Эх, ты, — проворчала Кайра. — Ладно, неуч, слушай. Была когда-то такая неприятная история. Женился один великий маг и вдовец на молоденькой ученице. Чего уж он спешил, совсем непонятно, но помолвки у них не было вообще, да и знакомы они тогда были меньше месяца. Хотя девица, конечно, делала все, чтобы ему понравиться. Даже с его дочерью по парку гуляла, про птичек и кошечек рассказывала. Может, поэтому маг и женился, решив, что нашел маму для ребенка. В общем, девица была молода, неопытна и достаточно наивна для того, чтобы с радостью согласиться. А дальше начались неприятности. Бывшие подружки чуть ли на третий день после свадьбы стали обливать ее презрением, шептаться о том, что она все-таки влезла в постель к магистру и сотворила что-то такое, что он не устоял. Скорее всего, просто завидовали, но ей точно было неприятно. Дамы постарше тоже бедняжку невзлюбили. Они и до того считали ее выскочкой, а уж после свадьбы не стеснялись напомнить, что она безродная мышь из маленького грязного городка. И что поспешное замужество не делает ее благородной дамой. А, наоборот, показывает ее класс и страх, что мужчина рассмотрит ее лучше и откажется от столь сомнительной идеи. Муж все это время был занят на своих двух работах и много времени не уделял ни жене, ни дочери. Да даже если бы уделял, затыкать рты каким-то сварливым бабам он бы не стал, недостойно оно. Жене в этой ситуации следовало гордо задрать подбородок, сделать вид, что она ничего не слышит и не понимает, и доказать недругам, что они неправы. Делом доказать. Вместо этого она по глупости бросилась в объятья первого же достаточно смазливого мужика, который ее пожалел и рассказал, что муж ее не ценит и не любит. Еще и любовницу какую-то приплел, на которую у ее мужа бы точно ни времени, ни желания не хватило. В общем, эта дурочка поверила и стала мстить, не скрывая свою связь. И до ее занятого мужа это дошло. Не могло не дойти при стольких-то "доброжелателях". И закончилась эта скорая женитьба таким же скорым разводом, со скандалом, взаимными упреками и всем прочим.

— Так она дура, а Йяда...

— Вовсе она не дура, — возразила тетя. — Да, наивна она была, неопытна и доверчива, но не дура. Что и доказала, вернувшись спустя три года в столицу и поставив ее на уши. Эта девочка славно отомстила и подругам, и бывшему мужу, а любовника вообще принесла в жертву темным богам, и его собирали по кускам по всему городу. Неизвестно, что бы она еще сотворила, если бы ее не убили. Хорошая бы из нее магиня получилась, сильная, а так половину прошлого совета магов перебила и запугала горожан немертвыми. Мстительница.

— Да, — только и смог сказать Эрин.

Он даже не подозревал, что такая ерунда может вылиться в такие проблемы.

Маги очень странные люди.

Яс тем временем напевал веселую песенку, обрывая со своего черного кустика нижние листики. Он собирался их засушить, истолочь в пыль и подсунуть буркету в таком виде. В стоявшей на столе книге Яс как раз вычитал, что сухая черная трава не представляет опасности, ибо больше не способна пропускать сквозь себя магические потоки, из-за которых и мутирует иногда во что-то способное пробуждать немертвых. Вот Яс и хотел вияснить, черный цвет пугает зеленую тварюшку, или все-таки те самые потоки.

Почему он хотел это выяснить, Яс и сам не знал, но отступиться не мог.

— Муав? — вопросительно прозвучало с подоконника.

Яс оторвал взгляд от кустика и удивленно посмотрел на рыжего кота, видимо как-то незаметно влезшего через открытую форточку.

— Муав? — повторил кот.

— А? — удивленно переспросил Яс. — Э-э-э-э... ты тот самый?

Кот посмотрел на Яса большими круглыми глазами и сел, положив хвост на передние лапы.

— Муав, — явно намекнул на общую тайну.

— Ага, — сказал Яс и задумался. — Хм, может, ты хочешь сказать, что действие зелья закончилось и ты пришел за добавкой?

— Муав, — подтвердил кот.

— Так у меня больше той травы нет, и Шелла не даст, — сказал Яс.

— Муав, — отозвался кот и лег, растянувшись по подоконнику.

"Твои проблемы" — перевел Яс и понял, что, сам того не желая, обзавелся питомцем. Кот не отстанет, по наглой морде видно. Будет ходить и требовать зелье, а не получив, еще додумается пожаловаться магистрам.

— Я тебя поймаю и чучело сделаю, — пообещал Яс.

— Муав, — равнодушно отозвался кот, явно не поверив.

Глава 3

СЯО ГО. Переразвитие малого

Когда за вершины гор начинают цепляться грозовые облака, птенцы не ищут спасения в тучах, а укрываются в густом кустарнике. Охотник, который вслепую идет по неясному следу, может потеряться и оказаться в затруднительном положении, когда разразится буря и пойдет дождь. Кто бы вы ни были — охотник или дичь, — не рвитесь вперед слишком быстро и не уходите слишком далеко.

(Книга Перемен)

Читая бумаги присланные вроде бы лучшими и умнейшими магами королевства магистр Олий впервые в жизни начал сомневаться в их душевном здравии. Эти великие мужи и женщины видимо прислушались к многичисленным жалобам на то, что на все нововведенные предметы времени не хватает и решили этого времени добавить. Самым простым способом, о котором и сам Олий думал — они добавили еще один год для обучения в старшей школе. Но если Олий был уверен, что предупреждать студентусов и преподавателей об этом следует заранее, то уважаемые коллеги решили рубить с плеча и увеличивать срок обучения немедленно, пока никто не начал возражать.

В общем и целом, уже завтра следовало собрать всех преподавателей и обрадовать их нововведением, необходимостью переписывать все планы, а потом дружно думать о том, как бы сделать так, чтобы студентусы этому обрадовались.

Пока что Олию в голову пришла только одна идея — студентусов следовало отправить на внеплановую практику и дать преподавателем время на обдумывание ситуации и собственно планирование.

С другой стороны, со студентусами ведь тоже следовало кого-то послать, так что недовольные точно будут. Так что лучше бы найти для этого добровольцев.

Но это все было ерундой по сравнению с тем, что теперь надо было доказывать великомудрым коллегам, увеличившим срок обучения, что на этот срок следует увеличить финансирование. Ведь обучающиеся бесплатно таланты никуда не денутся, а о них великие маги почему-то не вспомнили.

— Муав! — жизнерадостно заорал кот, сигая с дерева Ясу на голову.

Яс, как раз благополучно скормивший буркету засушенную и истолченную черную траву, шарахнулся, перецепился обо что-то и грохнулся, приложившись затылком об землю. Хорошо, хоть не об дорожку.

— Умпр! — явно восхитился воинственным котом буркет.

— Муав! — грозно отозвался кот.

А Яс перевернулся на живот и, громко застонав, боднул землю.

Это же надо, какое решительное животное. Яс и утопить его грозился, и голову открутить, и даже в окно выбросил, когда кот окончательно его довел своими воплями. Но кот и после этого спокойно приземлился на лапы, а потом столь же спокойно пошел ко входу в общежитие, когда убедился, что форточку Яс запер. А потом долго орал под дверью, настолько громко, что пришлось его впустить, пока не прибежал мастер Кор, чтобы выяснить, откуда этот кот взялся и почему пристает именно к Ясу.

Льен откровенно смеялся над такими высокими отношениями и ничем помогать не собирался. Даже когда Яс решил упаковать кота в посылку и отправить к родственникам портальной почтой, вместо того чтобы помочь, рассказал какую-то дикую историю о том, как чья-то кошка нашла уехавших к родственникам хозяев, пройдя половину королевства.

— Муав! — напомнил о себе размышлявшему Ясу кот и тяжело прыгнул ему на спину.

— Да нет у меня той травы, нет! — взвыл Яс, пытаясь отодрать кота от рубашки.

Кот сопротивлялся и орал, явно не желая расставаться с так понравившейся ему спиной. Буркет что-то жизнерадостно умрыкал и, скорее всего, чувствовал себя зрителем в цирке.

— Ну ладно, ладно, я ее сворую, — отчаянно пообещал Яс, в надежде, что хоть это успокоит проклятущего кота.

Не помогло. Видимо, сражаться кот продолжал уже из принципа. Отодрать его от рубашки в итоге удалось, по ощущениям, вместе с частью спины. Яс схватил кота за шкирку и, держа на вытянутой руке, посмотрел прямо в желтые круглые глаза.

— Ты, тупое животное, — сказал проникновенно. — У тебя ума меньше, чем у мыши.

— Муав, — явно не согласился кот, еще и хвостом вильнул.

— Что здесь происходит? — спросили у Яса за спиной.

Парень вздохнул, тряхнул кота, чтобы не вздумал высказываться, и обернулся.

Там стоял магистр Дановер.

— Э-э-э-э... — попытался собраться с мыслями и придумать достойный ответ Яс.

— Дети, — проворчал Дановер и почему-то улыбнулся. Хмыкнул, потеребил мочку уха и задумчиво сказал: — А может, это и неплохая идея? И, если все, так как я думаю, найдется занятие для этих шумных детей. Ты ведь из тех, кого наказывали дополнительными лекциями Роана Оно-Хасу? — обратился к Ясу.

Парень несмело кивнул, подозревая, что сегодня умудрился попасться на глаза преподавателю как никогда не вовремя.

— Вот и отлично! — явно обрадовался Ленс Дановер. Похлопал Яса ладонью по голове, погладил по спине обвисшего кота и куда-то пошел.

— Это ты во всем виноват! — заявил коту Яс, когда шаги Дановера затихли.

— Муав, — не стал отпираться кот.

Кусты справа зашевелились, и оттуда выполз буркет, видимо успевший спрятаться до прихода грозного мага, он посмотрел влево-вправо, а потом протянул перед собой лапу, ладонью вверх.

— Амч-амч-амч, — намекнул на то, что опять проголодался и ждет от кормильца вкуснятинки.

— Муав! — поддержал его кот, с недавних пор тоже полюбивший кушать экзотические травки.

— Надоели! — отчаянно сказал Яс и, размахивая котом, как кокетка сумочкой, быстрым шагом с подскоком отправился в общежитие.

Буркет, что-то загадочно ворча, отправился следом, и Яс все сильнее и сильнее ощущал себя владельцем цирка.

Буркет, к счастью, быстро отстал, видимо, понял, что прямо сейчас кормить его не будут. Или издалека услышал идущих навстречу детей. А на входе в общежитите Ясу встретился комендант — мастер Кор. Он первым делом посоветовал студентусу вытереть грязь с лица. Потом зачем-то проверил чистые ли лапы у кота и рассказал Ясу о том, что животным следует выводить паразитов, потому что если по общежитию из-за его питомца начнут скакать блохи, владельцу блохастого кота придется ловить их вручную. А мастер Кор лично за этим проследит, пересчитает блох и подпишет отчетную бумагу.

Яс обалдело кивал.

Кор, наговорившись и зачем-то заглянув коту в рот, рассказал еще и о том, что гадить котам в общежитии тоже нельзя, на чем и отпустил и его, и котовладельца.

А Яс ушел, спотыкаясь и чувствуя себя проклятым королем из старой сказки. А рыжий кот — воплощение этого проклятья. И никуда теперь от него не денешься.

А об Ленсе Дановере Яс благополучно забыл. Как потом оказалось, зря он это сделал.

Мастер Румин с гордостью и немного нервным предвкушением готовился к своему первому занятию по практической защите от проявлений тьмы.

Планы он составлял долго, намеренно не показывая никому заготовок, поэтому теперь они ему казались совершенными. Главное ведь, изначально заинтересовать студентусов, ошарашить их и убедить, что предмет лишним не будет. Остальное — ерунда. В том числе и то, что магистр Паний, увидев готовые планы занятий, откоровенно удивился и поинтересовался, понимает ли уважаемый коллега, что он собирается сделать?

В общем, Паний оказался жалким перестраховщиком. А перестраховщиков Румин не любил еще больше, чем излишне наглых студентусов.

— Итак, дети... — начал вводную речь мастер Румин.

Дети, которым было по шестнадцать-семнадцать лет, из-за чего они детьми себя не считали, удивленно на него посмотрели и стали шептаться.

— Сегодня, на первом практическои занятии по нашему предмету мы посетим музей славы борцов с тьмой. Точнее, мы побываем в зале иллюзий, дабы проникнуться атмосферой и понять, что свою славу герои получили благодаря истинной смелости, труду и силе.

Кто-то за спинами более рослих товарищей зашептался, и оттуда послышались смешки. А вот впереди стоял Яс, который какое-то шептание считал ниже своего достоинства, но промолчать тоже не мог.

— Меня сюда сестра водила, когда мне было девять лет. Напугать хотела.

— И? — заинтересовался кто-то, видимо не бывавший в детстве в столице.

— Ну, сначала жутковато, особенно, когда первый зомбяк прямо на тебя идет, а у него выпавшие из глазниц глаза болтаются. А потом ничего, привыкаешь, и даже скучно становится. Их всех там быстро сжигают, а потом долго пепел рассеивают, — поделился воспоминаниями из детства Яс.

— Они хоть не воняют? — спросил девичий голос из-за спин парней.

— Неа, только орут иногда.

— Ну и отлично, а то у меня скоро платья совсем закончатся, — решила девушка и стала с кем-то шептаться.

Кто-то опять захихикал. А мастер Румин выпрямился и понял, что будет страшно мстить всем, кто сейчас пытается ему помешать.

— Мы пойдем туда, куда детей не пускают! — заявил он.

— Так мы же дети, — напомнил кто-то и смешков стало больше.

Возможно, мастер Румин бы собрался с мыслями, успокоил студентусов и провел все-таки экскурсию, не зря же так долго выбирал нужные иллюзии среди музейного разнообразия. Но тут случилось непредвиденное — к музею подошла еще одна группа студентусов, на этот раз разновозрастная группа, состоявшая из тех, у кого дар появился неожиданно и не в детстве. Привел группу, как назло, Роан, на ходу что-то писавший в блокнотике. Причем он даже не сразу заметил, что уже привел, так бы и шел дальше, если бы ему не помешала дверь. Что странно, даже после этого над ним смеяться никто не стал. Все терпеливо стояли и смотрели, как он торопливо что-то пишет. Даже группа мастера Румина.

Потом Роан наконец дописал все, что хотел. Засунул блокнот в карман, удивленно огляделся и вежливо поздоровался с коллегой.

— Так, группа, — сказал, одарив весь мир улыбкой. — Вот мы и пришли в музей, в который нас послал магистр Паний.

Мастер Румин понял, что это именно Паний решил сорвать первое практическое занятие по защите от тьмы и задумался, чем бы ему ответить. Попутно он думал о том, чем же так заместителю главы школьного совета не понравился, и не находил причин для этого. Видимо, магистр решил мстить за то, что Румин не посоветовался с ним, когда составлял планы.

— Сейчас мы быстренько пройдемся по хранилищу реликвий, — сказал Роан, пересчитав свою группу по головам и ответив на приветствия группы мастера Румина. — Я расскажу вам вкратце об орудиях уничтожения нежити второго-третьего класса, вы выберете то, что вам понравится и согласуете со мной. Обязательно согласуете, потому что отчеты по этим предметам, которые вы напишете для меня, станут частью курсовых по темным материям. А некоторые предметы недостаточно развернуто описаны в литературе, найти дополнительные сведения сложно, а уж тех, кто лет сто назад держал что-то подобное в руках — практически невозможно. Не будем усложнять жизнь себе, преподавателям и несчастным магам, которым меньше всего хочется вспоминать далекую бурную молодость.

— Хорошо, мастер, — вразнобой отозвались будущие маги.

— Не отстаем. Повторять не буду, времени мало. Нам еще нужно вернуться и заняться согласованием.

— Хорошо, мастер, — опять отозвалась группа и послушно пошла вслед за Роаном в музей.

А мастер Румин остался стоять и собираться с мыслями, чтобы все-таки толкнуть речь, прочувствованную и призванную пробудить в студентусах что-то светлое. А еще он как никогда понимал, что терпеть не может этого молодого выскочку.

Надо же было ему прийти и все испортить.

— Мастер, может, мы тоже пойдем? — спросил Яс, не отличавшийся терпением.

— Пойдем, — решил Румин, так и не вспомнивший, вроде бы выученную на память, речь.

И посещение зала с иллюзиями почему-то теперь не казалось хорошей идеей. Как-то он упустил из вида то, что виварий благополучно возобновили, кто-то там проводит практические занятия, а на днях оттуда даже малышню гоняли.

Если уж эти дети не прониклись настоящим немертвым, то что им какие-то иллюзии?

Ленс Дановер в это же время вел глубокомысленную беседу со старым другом.

О том, что один аспирант случайно нашел ключ от старой школы на побережье, он уже рассказал. Успел заинтересовать и поддержать возмущения по поводу островитян, пытавшихся торговаться за то, чего у них не было. И теперь осторожно и спокойно направлял мысли друга в нужное русло — школу следует открыть и посмотреть, что там происходит.

А чтобы избежать эксцессов и не потерять владельца ключа, который парень умный, талантливый и полный всяческих достоинств, с ним следует посылать не занятых и без того преподавателей, и даже не начинающих дознавателей с тьмаборцами. Группу надо будет собрать опытную, разнообразную. Чтобы и щиты держали. И какую-то пакость из школы не выпустили. Хотя Ленс и сомневался, что она там существует. За столько времени даже самое сильное умертвие, сожравшее всех остальных, должно было рассыпаться прахом без подпитки.

А подпитки там не должно быть. Защита школы все отсекала, если верить документам, которые Дановер нашел в архивах.

А разве у глубокоуважаемого коллеги есть причины чтобы им не верить?

Нет?

Вот и отлично.

Но маги нужны все-таки опытные. Для перестраховки. А то мало ли?

И воины нужны опытные. Заодно и развеются. А то они от скуки два дня назад какой-то кабак разгромили. Даже министр финансов по этому поводу ругался. Кабак был заведением не из дешевых, да еще и в историческом здании находился. Собственно, этот кабак в этом здании существовал чуть ли не со дня основания города. А они взяли и в исторической ценности побили стекла, разломали какой-то раритетный шкаф и травму самому хозяину нанесли, когда он пытался шкаф спасти.

В общем, всем будет хорошо. Если школа действительно окажется таким безопасным местом, как Ленсу кажется, то потом будет куда студентусов отправить на то время, пока не устаканится ситуация с изменениями в обучающем процессе.

А потом преподаватели своих недолеток встретят с уверенностью на лице и дети никуда не денутся. Будут учиться, как миленькие.

Друг в итоге согласился. Пообещал собрать группу из добровольцев, на чем и откланялся.

А Ленс Дановер ушел размышлять о жизни и месте случайностей в ней.

Вот не встреть он сегодня этого друга, возможно опять бы забыл о той школе.

А если бы не встретил в саду студентуса с котом, так бы и не задумался о том, что детей следует чем-то занять на то время, пока преподаватели носятся как подстреленные, пытаясь понять, что теперь делать и как дальше жить.

В тот момент, когда это занятие планировалось, оно казалось мастеру Румину чем-то близким к шедевру.

Восторженные дети будут не отрываясь следить за тем, как великий Томия-Огонь сражает поднятую тьмапоклонниками армию немертвых. Немертвые вспыхивают, как спички. Вдалеке, поддерживая Томию, поют шаманы, усиливая огонь и не давая его потушить. Тучи, которые собрал кто-то из тьмапоклонников, желавший устроить грозу и спасти свое войско, клубятся, рвутся на части и несутся по небу то к месту сражения, то от него. Будто там, высоко в небесах, ветер не может решить, в какую сторону ему следует дуть.

В общем, все должно было быть красиво и величественно. И комментарии преподавателя как никогда уместны.

Реальность же разрушила все почти сразу.

Сначала оказалось, что смотреть великолепную иллюзию сражения лучше всего одному или небольшой группой, которая поместится под дальней от входа стеной, как раз между двумя куклами-воинами в древних доспехах. А вот когда приходит группа из тридцати человек, демонстрировать иллюзию не стоит.

Студентусы физически не поместились там, где следовало стоять. А потом, так и не проникнувшись великой историей, вероятно, из-за того, что смотрели с неправильного ракурса, стали бродить по помещению, трогать выставленные на обозрение мечи, стучать костяшками пальцев по доспехам и ростовым щитам, прислушиваясь к звуку. И все бы ничего, те, кто не стоял под стенами, иллюзию вообще не видели, и ничего им не мешало заниматься глупостями. Но, увы, их видели те, кто битву смотрел. Не всегда видели, но лучше бы уж всегда.

Мастер Румин пытался рассказывать и объяснять, почему великий огненный маг стал именно великим. А студентусы все время отвлекались и хихикали, когда в самый разгар битвы прямо из живота какой-то огромной страхолюдины выглядывал кто-то из друзей и начинал вещать о том, какой чудесный меч лежит чуть левее от этого самого места. Рассказчик не очень-то понимал, почему смеются и, высказавшись, опять пропадал в страхолюдине, а потом выныривал посреди битвы то там, то там. И не он один.

— Огонь — самое правильное решение, — упрямо говорил преподаватель. — Чем большей частью немертвый сгорит, тем меньшей частью он сможет вас схватить и убить.

— Золотые слова, — подтвердил кто-то со стороны стовших кружком и проводивших какой-то ритуал на крови тьмапоклонников. Великий огненный маг почти к этим тьмапоклонникам пробился, но теперь путь ему заступила массивная туша непонятного существа, явно сшитая из чего попало. Туша была неповоротливая, но благодаря своей величине не давала магу пройти. И горела она очень медленно, роняя куски плоти, когда прогорали швы.

— А мой дедушка рекомендовал стазиз, — не согласился звонкий девичий голосок в глубине сваленных кучей догоравших немертвых. — Накинуть его и побежать за подмогой. Сражаться с ними в одиночку только этот Томия и мог. И если бы не тьмапоклонники, так бы он и остался очень сильным огневиком, не способным ни на что, кроме сожжения всего подряд, а потому абсолютно бесполезным магом. Дедушка говорил, что его одно время даже в города не пускали, потому что полностью сдерживать свою стихию он так и не научился. И если бы жена не сделала для него ограничивающий амулет, рано или поздно сам себя бы сжег.

— Нельзя так о героях, — отозвался какой-то парень.

— Так я ведь и не отрицаю, что он герой. Просто говорю, что такие сражения были для него идеальны и больше ни для кого не подходят. Да и с ним всегда ходила группа шаманов. Поэтому на сильных немертвых ходят группой из воинов и магов. Или шаманов и воинов. А на очень сильных вообще все вместе. У воинов должны быть полностью заряженные доспешные амулеты и длинные копья, которыми они отталкивают немертвых. Ну, в крайнем случае мечи, чтобы рубить конечности, но копья лучше. Даже обыкновенные шесты или даже селянские рогатины лучше. Вот. А у магов должны быть огненные амулеты и умение левитировать-обездвиживать-вязать. Вообще, сжечь немертвых можно даже с помощью дров и масла. Вся сложность в том, чтобы как-то их остановить и не дать никого убить-покалечить.

— О, вспомнил! — жизнерадостно отозвался еще кто-то. — Мастер Роан на своем дополнительном занятии рассказывал, как обездвижил мертвячку удачно уронив на нее сосну. Воздушным кулаком дерево обрушил, представляете? А потом обвесился щитами и пошел рубить придавленное умертвие на куски. А селяне тем временем костер разводили, чтобы эти куски сжечь и не дать им срастись обратно.

— Вот дурость, — с непонятным восхищением сказала внучка деда-всезнайки. — Ему сильно повезло.

— Ага, Роан так и сказал. И просил так не делать, если совсем не припрет. Лучше попытаться заманить немертвое в какое-то помещение, запереть его там и звать на помощь группу зачистки.

— Золотые слова, — опять сказал кто-то.

Сражение тем временем подходило к концу. Томия справился с громадиной, заступившей путь, дошел до тьмапоклонников и как раз швырнул в них стазисный амулет, сработавший даже через щит. Наверное, этих нехороших личностей следовало поймать живьем и допросить.

Мастер Румин, окончательно сбившийся с мысли и разочаровавшийся в студентусах, махнул на все рукой и замыслил страшное — вот по этой самой битве, которая никого не заинтересовала, и устроить опрос. А еще потребовать описать действие амулетов, определить силу шаманов и перечислить хотя бы треть немертвых.

Будут знать, что нельзя столь легкомысленно относиться к его предмету.

Не подозревавшие об этом коварном замысле студентусы выходили из зала иллюзий в хорошем настроении, перешучивались и вспоминали какие-то семейные истории о сражениях с немертвыми. Их то, как прошло занятие, похоже, вполне себе устроило. Особенно ту парочку, которая после рассеивания иллюзии обнаружилась за стеллажами с амулетными метательными ножами. Им до немертвых и великого сражения вообще дела не было. Они отчего-то решили, что музей предназначен для того, чтобы всякие недоросли прятались где попало и занимались разным непотребством. То есть целовались и ели конфеты с начиной пахшей алкоголем.

Эту парочку мастер Румин запомнил и мстить решил в первую очередь.

К сожалению, он так и не понял, что парочка не имеет к его группе ни малейшего отношения и примкнула к ней только для того, чтобы спрятаться от надоедливой нянюшки девушки, все никак не желавшей понять, что воспитанница уже выросла.

Из музея разочарованный мастер Румин выходил с поднятой головой и горящими жаждой мести глазами. И не его вина, что на эти глаза попался идущий по улице бывший ученик, на ходу что-то объяснявший окружившим его студентусам.

Собственно мстить этому ученику Румин и не собирался, тратить на него драгоценное время не хотелось. Просто посмотрел так, нехорошо. Причем совершенно случайно.

И этот взгляд, опять же случайно, заметил один человек, наблюдавший за Роаном.

— Это точно он? — спросил спутник наблюдателя.

— Точно.

— И что нам делать? Может похитить и заставить...

— Он бывший бродяга, так что выкинуть может что-то неучтенное. Лучше подождем. Наберись терпения.

— Чего подождем?

— Времени, когда ситуация разрешится сама. А она разрешится, поверь моему опыту.

Спутник наблюдателя хмыкнул, но не стал говорить о том, что провести почти двести лет в стазисной клетке, в которой сам спрятался от почти догнавших противников — невеликий опыт. Несмотря ни на что, этот древний маг, которого они совершенно случайно откопали в горах, был вовсе не глуп и что-то наверняка понимал, раз он даже в самую лучшую и защищенную школу смог проникнуть. А еще он был сильным магом, а насмехаться над таким малость неумно.

— Да, ситуация разрешится, думаю, довольно скоро, — сказал наблюдатель, с интересом глядя на Румина. — И вот еще одна занятная личность. Наверняка ее можно будет к чему-то приспособить.

Спустя пять дней после неудачного похода в музей мастер Румин, наконец, понял, что любители конфет с алкогольной начинкой вовсе не пропускают его занятия. Что они никогда даже не учились в этой школе, а следовательно, мечты о мести так и останутся мечтами. Разве что сообщить их родственникам о том, чем их сын и дочь занимаются в музеях. Может, хоть родственники объяснят недорослям, что это неуважительно и вообще нехорошо по отношению хотя бы к тому же Томии-огненному.

Нет, специально разыскивать чьих-то родственником Румин бы не стал, глупо это, недостойно, да и времени жалко. Но к парочкам, попадавшимся на глаза, на всякий случай присматривался. Вдруг судьба сама подкинет повторную встречу, а к ней еще и немного времени на то, чтобы проследить и узнать, где эти непочтительные недоросли живут.

Парочки, как назло, попадались совсем незнакомые. Или знакомые, но совсем не те, которые были нужны. Вот и сейчас мастер чинно сидел в кофейне, пил вкуснейший кофе и пытался разобраться, что же написал магистр Паний во врученных исправлениях к планам занятий. Почерк у магистра был ужасающий, разобраться было сложно. Румин даже спустя некоторое время стал подоревать, что оно специально так написано. А тут еще парочки мешают. Сидят, щебечут, пироженки кушают

Одну парочку магистр даже знал — темноволосый студентус, кажется, один из тех, кого он водил в музей, и рыжая девчонка, на удивление похожая на бывшего ученика.

Эта парочка мастера Румина почему-то раздражала больше всех. Возможно, из-за того, что напоминал о Роане. Или из-за воспоминаний о бесславно проваленном походе в музей.

В общем, не важно. Важно было то, что мастер в итоге не выдержал, перестал бороться с исправлениями к планам, расплатился и гордо ушел. А освободившийся столик тут же заняли две женщины. Одна немолодая, длинноносая и в фиолетовой шляпке, которая делала ее лицо зеленоватым. Вторая немного на нее похожая, но моложе и одета со вкусом.

— Это точно лучшая кофейня в городе? — несколько нервно спросила немолодая, прикоснувшись к полям шляпки так, словно хотела ее снять, но в последний момент передумала.

— Точно, — вальяжно подтвердила молодая тоном столичной жительницы, снизошедшей до родственницы-провинциалки. Она осмотрелась в поисках официантки, а увидела так раздражавшую Румина парочку. — Ох ты ж... — сказала задумчиво. — Тетушка, вы только посмотрите!

Тетушка по-совиному моргнула и посмотрела на племянницу.

— Да не на меня. Посмотрите, кто сидит справа. Только осторожно.

Понятия об осторожности у тетушки были какие-то свои, и на парочку она уставилась во все глаза.

— Это ж надо, — сказала возмущенно. — Он нам морочит голову, а этот здесь какую-то рыжую мышь обхаживает.

Высказавшись, она встала и, кипя возмущением, пошла к парочке. Племянница, пытавшаяся поймать ее за руку, в этом не преуспела.

Джульетта и Льен разговаривали о высоком, то есть о влиянии кикх-хэй на развитие амулетов, когда к ним подошла любительница фиолетовых шляпок. Как уж разговор вообще зашел об этом, они вряд ли понимали. Но тема их увлекла. Отличник Льен вспоминал исторические факты и удивлял Джульетту тем, что до кикх-хэй никому не приходило в голову совместить эти самые амулеты с механизмами. Девушка же вспоминала побасенки Роана, то, что ей говорил папенька, и даже какой-то ужасно интересный роман, с которого и началась ее любовь к чтению.

В общем, им было интересно, и женщина в фиолетовой шляпке подошла совсем уж не вовремя.

— Ты, как ты смеешь?! — возмущенно зашипела она, убедившись, что ее самым неуважительным образом игнорируют.

Джульетта от неожиданности уронила с ложечки кусочек пирожного с вишенкой, который собиралась съесть. Льен вздрогнул, удивленно посмотрел на женщину и вежливо поздоровался.

— Ах, здоровья, тетушка?! — ни капельки не оценила его вежливость женщина и, окинув парня возмущенным взглядом, уставилась на Джульетту. — Это еще что такое?

— Это Джульетта, — столь же вежливо представил девушку Льен. — Джульетта, это моя двоюродная тетушка Арьяна.

— Ты! — опять осталась глуха к его вежливости тетушка. — Думаешь, это тебе с рук сойдет? После того, как твой отец обещал, что у нас не будет ни единого шанса...

— Кричать невежливо, — перебила возмущенную Арьяну Джульетта. — И я вишню из-за вас уронила. А она такая вкусная.

— Ты! — опять переключилась на девушку тетя, не замечая, что ее спутница тем временем тихонько, стараясь не привлекать к себе внимания идет к выходу. — Мышь рыжая! Вы посмотрите на нее, строит из себя воспитанную бырышню! Думаешь, поймала золотую птицу?! Да если он на тебе женится, он вообще ничего не получит! Так что беги обратно в свою норку...

— На деньги отца вы точно претендовать не можете, — абсолютно спокойно заметил Льен. — Видишь, Джульетта, вот такие у меня родственники.

Рыжая девчонка сочувствующе вздохнула и положила ладошку на его ладонь.

Арьяну это только подзадорило.

— А может, ты вообще мошенница? — яростно спросила она, расцветая вдохновением. — Вылезла из какого-то болота, принарядилась за счет какого-то несчастного немолодого любовника и пошла ловить рыбку помоложе и покрупнее.

— Да как вы смеете? — не веря своим ушам, спросила Джульетта, чувствуя, как в ответ на эти нелепые обвинения краснеют щеки, а кончики пальцев начинает покалывать.

— Ну и бред, — устало сказал Льен, отлично знавший до каких высот может дойти фантазия тетушки.

Посетители кофейни с интересом смотрели и слушали. Молодая родственница, на свою беду приведшея провинциалку именно сюда, выскочила за дверь и что-то втолковывала грузному мужчине, сидящему на козлах открытого экипажа. А тетушка набрала побольше воздуха и грозно заявила:

— Да я тебя сейчас к дознавателям отволоку, пигалица рыжая. Может, ты вообще приворотным зельем его подпоила.

— Ах, зельем, — ласково сказала привставшая Джульетта и просто выставила руку перед собой.

Нет, она вовсе не хотела бросаться огнем, отлично помня, что за этим последует наказание и хорошо, если чистка картошки, а не бесконечная уборка лаборатории магистра Лески. А огонь взял и бросился сам. Видимо, ему тоже с первого взгляда не понравилась дурацкая фиолетовая шляпка, поэтому и сжег ее, мгновенно превратив в пепел.

— И-и-и-и! — тоненько завизжала тетя, бросаясь в неизвестность.

Какой-то храбрый молодой человек заступил ей дорогу и вылил на голову кофе.

— А-а-а-а! — не оценила такой способ тушения ее прически Арьяна и, сбив молодого человека с ног, еще и потопталась по нему.

— Бежим, — одними губами выдохнул Льен и, схватив Джульетту за руку, потянул ее к выходу, по дороге даже умудрившись поблагодарить официантку и засунуть деньги в карман ее фартука.

Тетя металась по кофейне, как кошка с подпаленным хвостом, и так же, как та кошка, завывала, обещая кому-то страшно отомстить. Она умудрилась сбить несколько столиков, перемазаться кремом и получить в лоб чашечкой с шоколадом, которую запустила девушка, так и не успевшая услышать, что ей хотел сказать молодой и симпатичный офицер. Выглядела тетя страшно и подходить к ней боялись, предпочитая шустро убираться с пути.

На выходе Льен и Джульетта столкнулись со спутницей обезумевшей тети и грузным мужчиной. Парень на ходу представил еще одну свою родственницу девушке и поспешил дальше, не желая дожидаться того светлого мига, когда Арьяну поймают, успокоят, и она опять вспомнит о племяннике.

А потом они почти бежали по улице к школе. Джульетта время от времени хихикала, вспоминая, как красиво вспыхнула дурацкая шляпка. От возможных преследователей они в итоге спрятались в школьном саду, на скамейке под раскидистым деревом. Отдышавшись и отряхнув запылившийся подол, Джульетта еще раз хихикнула и спросила:

— И что теперь будет?

— Да ничего, — спокойно сказал Льен, откинувшись на скамейку. — Они пожалуются папе, папа напишет мне письмо, я ему все объясню. А там как он пожелает. Или расскажет, или будет издеваться над ними.

Джульетта хмыкнула.

— Мой папенька бы издевался, — задумчиво сказала она. — Ой, а на меня теперь точно нажалуются в школу. Хотя оно того стоило, эта злобная тетя так смешко бегала.

— Пускай жалуется. Там есть куча свидетелей, которые подтвердят, что она тебя оскорбляла и провоцировала.

— Точно?

— Точно, — подтвердил Льен и, глядя в глаза, улыбнулся.

А улыбка у Льена была хоть и редкая, но такая хорошая, что Джульетта залюбовалась. А потом как-то так само собой получилось, что они стали целоваться и, наверное, целовались бы долго, если бы из куста не выглянул буркет и не сказал удивленно:

— Амч-амч-амч...

Джульетта шарахнулась. Льен окинул зеленое существо недовольным взглядом.

— Ну вот, — сказал задумчиво.

— Ой, — ответила Джульетта, пытаясь вспомнить, что надо говорить в таких случаях. В голову, как назло, ничего не приходило. Даже подходящий роман не желал вспоминаться, хотя что-то такое она определенно читала совсем недавно. — Ой, я совсем забыла, — сказала тихонько. — Совсем забыла! — повторила громче и, сорвавшись на ноги, сбежала, оставив Льна размышлять о том, что же она такое важное забыла.

— Шелла, там такое произшло! — сказала Джульетта, едва закрыв за собой дверь.

— Где? — отозвалась подруга, опять перебиравшая какие-то травы.

— Сначала в кофейне. Я там какую-то-юродную тетю Льена подпалила. Но она была сама виновата, обозвала меня чуть ли не девушкой из веселого дома, носила ужасающую шляпку, которая делала ее похожей на зеленую лягушку, и, вообще, хамила и угрожала. Вот. И я ее подожгла, случайно. Но ее сразу же потушили, только шляпка сгорела и немного волосы. И эта тетя так смешно бегала.

— Молодец, — похвалила Шелла, с подозрением рассматривая разлапистое растение, похожее на лопух. — Так ей и надо. Угрожать нехорошо.

— Так это еще не все, — свистящим шепотом сказала Джульетта.

Шелла заинтересованно на нее посмотрела.

— Мы из той кофейни сбежали, не дожидаясь, пока скандальная тетя опомнится. А потом сидели на скамейке под деревом и разговаривали. А потом целовались, вот. А потом пришел буркет и все испортил. А я теперь никак не соображу, что же там надо было сказать.

— Где? — спосила Шелла и даже свои травы отложила в сторону.

— Ну, там, на скамейке, после поцелуя.

Шелла улыбнулась и почему-то хмыкнула.

— А тебя никогда раньше не целовали? — спросила тихонько.

— Целовали, один офицер, я даже чуть замуж за него не вышла, но меня Роан спас. Только он целовал как-то не так.

— А как?

— Не знаю, не так, — упрямо сказала Джульетта. — И я растерялась. Сказала, что не помню, что забыла и убежала. Как последняя дура.

Шелла округлила глаза, а потом хихикнула.

— Ой, — сказала весело. — Представляю, какое лицо было у Льена. Он целует девушку, а она убегает. Интересно, что он подумал?

— Не знаю. И лица не видела, я не оборачивалась. И... И никак не соображу, что же там надо было сказать.

— Да ничего, это только в твоих любимых романах долго говорят всякую чушь, — сказали мужским голосом за спиной Джульетты.

Она пискнула, одним прыжком оказалась рядом с Шеллой и только после этого обернулась.

Оказалось, все это время на полу, возле двери, сидел Роан, сонный такой, явно уставший. А она умудрилась его не заметить.

— Ой, — расстроено сказала Джульетта.

Роан даже сразу понял почему.

— Не буду я твоего Льена гонять, — сказал устало. — Твой отец вовсе не просил меня разгонять твоих ухажеров и мешать искать великую любовь.

— Но ведь... Тогда ты сразу стал его пугать, — опять вспомнила Джульетта о несостоявшемся муже.

— А тогда он сразу мне не понравился, — признался Роан.

— Почему? — удивилась Джульетта.

— Почему изначально, понятия не имею. Посто не понравился. Мой папа, который кикх-хэй, вообще говорил, что для того, чтобы кто-то изначально понравился или не понравился, достаточно пятнадцати секунд. И в этом деле большую роль играет предыдущий наш опыт. Может, меня когда-то кто-то на него похожий обидел. Я этого не помню, но такие люди стали мне не нравиться.

— А потом? — спросила Шелла.

— Что потом? — хором отозвались Роан и Джульетта.

— Ну, изначально он не понравился из-за пятнадцати секунд и опыта, — сказала водница, решив не говорить, что они опять удивительно похожи на брата и сестру. — А потом почему продолжил не нравиться?

Роан хмыкнул и широко улыбнулся.

— А потом он не зашел в кофейню, — сказал так, словно открывал величайшую тайну мира.

— В кофейню?

Девушки переглянулись.

— Ну, да, — подтвердил Роан. — Понимаете, для любого нормального мужчны побег в ночь, неизвестно куда, на поиски того, кто согласится женить на недолетке без позволяющих бумаг, будет последним, о чем он подумает. Предпоследним будет — подождать пару лет, пока мелкая недолетка дорастет до того возраста, когда сможет сказать свое слово поперек папенькиного и выйти замуж за кого пожелает, вопреки его воле. Да и это только в том случае, если папенька отказался отдавать замуж дочь уже не меньше трех раз, а в случае еще одной попытки пообещал спустить собак, слуг с арбалетами и пистолями, и нанятого специально на этот случай мага.

— А кофейня причем? — спросила Шелла, совсем забыв о своих травах.

— А кофейня притом, что тот офицер в нее не зашел, когда там была Джульетта с подругами. Пришел с конем и букетом, заглянул в окно и остался на улице.

— Он тебя испугался, — сказала Джульетта.

— Нет, — не согласился Роан. — Что бы я ему сделал? Опять огонек под нос сунул? Так он и в первый раз шарахнулся из-за неожиданности. А так... Вон братец Йяды меня ведь не боится, хотя и был бит. А этого, я бы и бить не стал и он это отлично понимал.

— Так, — сказала Шелла и заинтересованно подошла поближе. — Тогда почему он не зашел и почему это плохо.

— Почему не зашел, не знаю. Может денег было жалко, а там сидела куча мелких девчонок, каждой из которых пришлось бы заказать хотя бы чашечку шоколада, не говоря уже о пирожных. На букет он еще разорился, а на подружек уже не хотел. И это нехорошо. Потому что любой вменяемый мужчина прежде, чем заниматься всякими глупостями, попытается решить дело миром. То есть переубедить папеньку. А для этого ему понадобится помощь. Так что прежде, чем идти убеждать папеньку, он бы постарался заручиться поддержкой тех же подружек, которые бы стали дружно петь о том, какой он хороший при каждом подходящем случае. Еще следовало уделить внимание Джульеттиной маменьке, не помешало бы тете, которая сама по себе женщина очень убедительная. Ну и так далее. А этот тип даже на мелких девчонок не пожелал произвести хорошее впечатление, которое произвести было совсем несложно, учитывая его внешность. Понимаете?

— Понимаем, — дружно отозвались девушки.

— Вот и отлично, — сказал Роан и почесал затылок. — А теперь, из-за чего я, собственно, пришел. Джульетта, я на несколько дней уезжаю. На сколько, точно не знаю, как получится, но обещают, что через три дня вернусь. Я попросил магистра Леску присмотреть за тобой, пока меня не будет, но он рассеянный и может забыть. Да и маячки мои он слышит хуже, хотя мы весь вечер их настраивали. В общем, постарайся одна никуда не ходить, а лучше поменьше покидать территорию школы.

— Хорошо, — покладисто согласилась девушка. — А куда ты едешь?

— Открывать одну старую школу, будь она неладна. — Роан вздохнул и признался: — Мне это даже зачтут как работу с древним артефактом.

— О-о-о... — протянула Шелла. — Ой, а у нас там преподаватель совсем старенький и все время грозится, что уйдет воспитывать внуков. И если зачтут как работу с этими самими древними артефактами, то может...

— Нет, если тот старенький преподаватель уйдет, то на его место придет другой такой же старенький, из тех, кто посвятил половину жизни изучению этих древних артефактов. А у меня терпения не хватит, особенно учитывая, что большя их часть почему-то не работает или работает неправильно.

— Жалко, — сказала Шелла. Потом хихикнула и добавила: — Мастер, вы так интересно рассказываете. У вас бы даже на древних артефактах никто не спал.

Роан громко хмыкнул, а потом попрощался и ушел.

И Шелла наконец вернулась к травам.

А Джульетта задумалась о том, а угощал ли бывший жених хоть одну из подружек хотя бы чашечкой чая. И получалось, что не угощал. У него всегда резко появлялись дела или еще что-то. Так что Роановы пятнадцать секунд изначально были абсолютно правы.

Если честно, магистр Леска с самого начала знал, что от разных подопечных ничего, кроме неприятностей, не дождешься. И если навязанный аспирант стал исключением из этого правила, как магистр подозревал, исключительно из-за возраста и житейского опыта, то это вовсе не значит, что и следующий подопечный станет таким же счастливым исключением. Удача вообще штука редкая. А уж в таких делах и подавно.

В общем, магистр Леска вовсе не удивился, когда всего на второй день вынужденной опеки над рыжей девчонкой в школу пришли городские дознаватели, в окружении толпы разных посторонних личностей, и потребовали Джульетту, ее опекуна, Льена и кого-то из высокого начальства.

В качестве начальсва в зал приема тут же пришел магистр Паний, которого умудрились оторвать от чего-то очень важного, как он утверждал. Именно поэтому он был очень недоволен. Хотя, как сразу же заподозрил Леска, тем самым "важным" были выходной, принесенная бывшей аспиранткой Пания бутылка какого-то дорогущего вина и местресса Амина — тоненькое и тихое существо, заведующее оранжереей и частично корпусом зельеваров. К местрессе Амине Паний давно был неравнодушен, но с какой стороны к ней подойти, не знал. Он вообще женщин не очень понимал. А тут так все совпало — и ученица была из тех, кого Амина уважала, и вино из тех, которыми принято угощать дам, и даже выходной начальник не отменил, несмотря на все проблемы. В общем, дознаватели пришли, как никогда, не вовремя и скандальную особу, додумавшуюся им жаловаться, Паний изначально невзлюбил.

А уж как он ее невзлюбил, когда прочитал предоставленные бумаги и узнал из-за чего в школу явились дознаватели. Даже скандалистка что-то заметила и поспешила спрятаться за спину усталого седого мужчины.

— Так, — мрачно произнес он. — Вы требуете, чтобы школа заплатила за вас убытки причиненные кофейне?

— Да, — робко отозвалась скандалистка и выглянула из-за спины мужчины.

Паний выпрямился и, видимо, приготовился послать даму туда, куда она заслуживала. Но именно в этот момент пришли студентусы. Вдвоем. Еще и держась за руки.

Скандалистка тут же пошла красными пятнами, несколько раз открыла и закрыла рот, а потом выпалила:

— Да как ты смеешь?!

Девушка, представительница той самой кофейни, дремавшая на стуле у окна, подскочила и сонно на всех посмотрела.

Школьный защитник, читавший бумаги после Пания, оторвался от них и неодобрительно посмотрел поверх очков на любительницу покричать.

А Джульетта с Льеном переглянулись и дружно пожали плечами.

— Вернемся к сути дела! — потребовал Паний, которого ждали вино и местресса Амина. — Уважаемая Арьяна, вы желаете, чтобы причиненный вами ущерб оплатила эта рыжая особа. — Он указал на Джульетту и пристально посмотрел на скандалистку.

— Она! Это она все! Подожгла мне волосы и...

— Об ущере от огня нигде не говорится, — перебил даму защитник и потряс стопочкой бумаги. — Это вы все сшибали, вывихнули руку молодому человеку, который вам помог, а потом разбили настенное зеркало, бросив в него стул.

— Я испугалась, — каким-то странным тоном призналась женщина.

— Своего отражения? — полюбопытствовала Джульетта.

Лицо Арьяны опять пошло красными пятнами.

— Его, она так кричала, — подтвердила представительница кофейни.

— Так чего же вы от нас хотите? — тоном полным льда и сдерживаемой ярости спросил магистр Паний.

— Эта рыжая мышь меня подожгла! — Арьяна невежливо указала пальцем на Джульетту.

— Вот здесь есть опрос свидетелей, которые дружно утверждают, что вы подошли к девушке и ее молодому человеку, стали обзываться, угрожать и всячески стараться вызвать вспышку неконтролируемой стихии, — опять заговорил защитник. — Двое человек даже искренне считают, что вы это делали специально. Потому что очень сложно было не заметить, что девушка одета в накидку школы магии и символ на ее рукаве указывает, что она первокурсница из тех, в ком сила проснулас внезапно. Все знают, что таким людям сначала очень сложно контролировать стихию и что не следует их провоцировать. Так что, школа имеет полное право тоже требовать с вас компенсацию. За то, что вы мешаете девочке добиться контроля. Она успешно в нем продвинулась на практике, но такие срывы могут вернуть все к изначальному показателю.

— Да она и без меня срывается! — рявкнула Арьяна. — К ней даже опекуна прикрепили, я узнавала.

— Сплетни собирала, — сказал Льен.

— Наша школа не практикует прикрепление опекунов, — заявил Паний и посмотрел на Леску, явно ожидая от него какой-то реакции.

— Да Роана ее папа попросил присмотреть за дочкой. Просто по знакомству. Она же домашняя девочка, могла в беду попасть, — рассеянно сказал магистр.

Паний величественно кивнул.

— Это не в первый раз! — взвизгнула Арьяна и обличительно опять указала пальцем на Джульетту.

— Вот это и огорчает, — сказал защитник. — Ладно, нерадивый студентус девочку напугал. Но вы-то взрослая женщина. Разве так можно?

— Я ее не пугала, она сама... Ей вообще нельзя в общественные места ходить! — попыталась что-то доказать скандалистка.

— Официантки утверждают, что в их кофейню эти юноша и девушка приходили часто. — Продемонстрировал очередной лист бумаги защитник. — Вели себя прилично, никого не задирали, с девушками были неизменно вежливы, даже когда они не успевали вовремя подойти, не скандалили.

— Да, такая милая пара, — подтвержила представительница кофейни.

Арьяна опять открыла и закрыла рот несколько раз, покраснела, злобно посмотрела на седого мужчину, а потом рявкнула:

— Я так этого не оставлю! Ты еще об этом пожалеешь!

И чтобы ни у кого не появилось сомнений в том, кто именно пожалеет, указала на Льена.

Парень только пожал плечами и вежливо улыбнулся, что разозлило тетушку еще больше.

— Готовься! — выпалила она и рванула к выходу.

— Теперь будет интриговать, — объяснил Льен присутствующим тетушкино высказывание, кто-то даже хихикнул.

А Роан тем временем был на полпути к Старой Школе. Какой-то странный коротышка, весь предыдущий вечер требовавший, чтобы аспирант не выпускал из рук ржавый ключ и как-то на него настраивался, теперь неприязненно косился из экипажа. Магистр Дановер, тоже пожелавший поехать в школу, беззаботно улыбался, щурясь на солнце. Воины изображали бдительность и, когда их большое начальство отправлялось смотреть, что творится в начале длинной колонны, доставали из карманов медные гадательные пластины и играли в какую-то странную игру, правила которой никто, кроме этих воинов, не знал.

В общем, всем было чем заняться, один Роан маялся от безделья и желания вернуться в школу и кое-что проверить на очередной кукле из свиного мяса, прежде чем начинать долгожданные испытания щитов на добровольце. Но вместо этого приходилось ехать на побережье, верхом на немолодом коне с грустными глазами. Нахлобучив шляпу до бровей, иначе в глаза било солнце, и даже не имея возможности записать очередную интересную мысль. Потому что, стоит начать, и из экипажа обязательно выпрыгнет коротышка с требованием взять в руки ключ и заняться делом.

Скучное, в общем, путешествие. Всей радости, что купил на каком-то варварском базарчике у реки браслет из бирюзы для Йяды и зачем-то экзотическую шляпку, сплетенную из разноцветных шнуров, для Джульетты. Вот чего он от себя не ожидал, что станет покупать подарки для этой пигалицы. А тут увидел и как-то сразу понял, что ей обязательно понравится.

Странно.

Роан глубоко вдохнул, нахлобучил шляпу еще ниже и нащупал в кармане ключ. Холодный и ржавый. С колючей искоркой где-то внутри.

Как на него настраиваться, Роан даже не представлял. Но решил отложить это дело до ворот школы. Может, там что-то станет понятно.

Глава 4

ЛИ. Сияние

Пламя творчества — поначалу слабое, и мерцающее, — постепенно разгораясь, озаряет всю вашу интеллектуальную, профессиональную деятельность, придавая ей столь огромный стимул, что ее приходится ограничивать определенными рамками, дабы не захватила вас с головой, В противном случае вы сгорите в горниле творчества или испаритесь, как метеор, от собственного жара.

(Книга Перемен)

Несмотря на то, что противную тетю Льена с позором изгнали из школы, наказания Джульетте избежать не удалось. Еще и предупредили, чтобы оделась попроще.

Девушка вздохнула, морально настроилась и гордо пошла в чем была, потому что все что попроще в ее гардебобе дружно воняло немертвыми.

И она даже не удивилась, когда чей-то аспирант, он же конвоир, привел ее в лабораторию магистра Лески.

— Смотри-ка, они наконец заметили, что мы не справляемся, и дали нам подмогу, — жизнерадостно возвестил Яс и от полноты чувств качнул пузатой колбой, которую держал в левой руке.

Зеленая жидкость в колбе лениво хлюпнула, вспенилась и полезла из посудины. Яс, сразу же забыв о Джульетте, стал с интересом за этим наблюдать.

Из-под стола вылез Малак с мокрой тряпкой в руках, сказал что-то вроде "а, это ты" и, состроив скорбное лицо, полез обратно.

А Льен светло улыбнулся и похлопал по широкой тумбочке, на которой сидел. Мол, присаживайся и делай рабочий вид. Сам он этот вид делал вполне успешно, беря листочек из стопки, долго его рассматривая, а потом кладя на другую стопку.

— Ничего выкидывать он все равно не разрешает, — сказал парень в ответ на недоумевающий взгляд.

Зеленая жидкость тем временем стала вываливаться из наклоненной колбы белыми хлопьями пены, при падении на стол сначала сереть, а потом растекаться зелеными пятнами. И пахло при этом мятой и ландышами.

— Надо было взять с собой книжку, — поняла Джульетта, заглянув под стол и увидев, что Малак там пытается спать, подложив под голову кипу бумаги и держа мокрую тряпку под рукой, чтобы сразу создавать рабочий вид, прийди кто-то с проверкой.

— Кстати, чуть не забыл! — воскликнул Яс, когда вся жидкость благополучно перекочевала из колбы наружу. — У Ольды ведь день рождения завтра, надо отпраздновать! Она хорошая девчонка и почти всю нашу группу дебоширов и должников в "Одноухого Зайца" пригласила.

— А меня Роан просил не выходить в одиночестве за территорию школы. А тут еще и вечер уже будет, — пожаловалась Джульетта, тоже получившая устное приглашение. — А еще я не знаю что подарить.

— Ну, с подарком не сложно, — рассудительно сказал Льен. — Ольда любит ножи и конфеты. Ножи ей будут дарить парни, так что нужно будет купить конфет.

Джульетта улыбнулась.

— И мы тебя будем сопровождать! — жизнерадостно заявил Яс, метелочкой опять загоняя зеленую жидкость в колбу.

Джульетта улыбнулась и ему, хотя и было у нее смутное ощущение, что одной по городу ходить гораздо безопаснее, чем в компании Яса.

Старая школа встретила Роана, да и всех остальных, неприветливо. Небо рассекала молниями приближающаяся гроза. Гремело так, что казалось, будто с древних стен сыплется пыль и мелкий щебень. Лошади нетерпеливо приплясывали, вздрагивая при каждом раскате, а люди недовольно смотрели на тучи и подставляли ладони под первые крупные, но редкие пока капли. И только один Роан стоял у самых ворот, чувствовал себя не шибко умным и потерянно вертел в руках ключ. Что с ним теперь делать, он понятия не имел. Замочная скважина в воротах отсутствовала. Какие-то тайные знаки нарисованы не были — просто широкие дубовые доски, потемневшие от времени, перетянутые металлическими полосами. У этих ворот даже ручки нигде не было, за которую можно бы было схватиться. Да и маленькую дверцу для одного человеко-всадника вырезать как-то позабыли.

— Ну что? — уже наверное в десятый раз спросил немолодой военный, свесившись с лошади.

— Да ничего, — честно признался Роан и с тоской оглянулся.

Там за спиной было море. Серое и недовольное, пытавшееся пугать людей огромными волнами, которые с каждым разом подбирались все ближе и ближе. Самые сильные даже несколько раз докатились до мощеной гранитом дороги. Если так продолжится и дальше, пространство перед школьными воротами зальет, так что о том, чтобы поставить палатки, укрепить периметр и навесить над всем этим добром щит от непогоды можно уже забыть. Грозу придется пережидать где-то в другом месте. Хотя бы на возвышенности за школой.

— Знаете, — решил поделиться сокровенным Роан с нетерпеливым военным. — Почему-то мне кажется, что даже если я сейчас эти проклятущие ворота каким-то образом открою, лезть туда будет сущим безумием. Многие твари отлично себя чувствуют при такой погоде, есть даже такие, которые притягивают к себе молнии и с аппетитом их жрут.

— Вот как? — удивился военный.

С задумчивым видом похлопал ладонью по мечу, хмыкнул, а потом направился к группе магов, кучкующихся возле повозок.

Что он им там говорил, Роан даже знать не желал. Но вернулся военный быстро и обрадовал тем, что торжесвенное открытие школы откладывается до окончания грозы. А лучше до утра.

Владелец ключа от школы с готовностью кивнул, засунул ржавую железяку в карман и от полноты чувств хлопнул ладонью по воротам. И вот последнее он сделал зря. Потому что, видимо, попал по упрятанному под доски парному амулету от ключа.

Железяка на это отозвалась радостным сиянием и громким хлопком, заставив шарахнуться коня военного, стойко реагировавшего на громовые раскаты. В воротах что-то заскрежетало, и они стали медленно открываться. Пока Роан стоял и хлопал глазами, пытаясь сообразить, по какому месту бил, ворота успели открыться настолько, что в щель вполне мог протиснуться человек. Или человекоподобное умертвие. Именно это соображение привело Роана в чувство, он помянул королевскую жабу, потребовал, чтобы проклятущие ворота немедленно закрылись, и от полноты чувств пнул ближайшую створку.

Самое интересное, что ключ с воротами его поняли. Первый опять воссиял и хлопнул, на этот раз потише. А вторые с грохотом, перекрывшим даже очередной раскат грома, захлопнулись.

Бедная лошадь этого уже не выдержала, встала на дыбы, наподдала несколько раз задом и, когда хозяин с нее скатился, решив, что так целее будет, весело ускакала к той самой возвышенности, которую Роан определил под подходящее место для лагеря.

— Вот за это я и не люблю древние артефакты, — поделился очередной сокровенной тайной Роан, помогая седому военному встать на ноги. — Они непредсказуемые и вечно работают как-то не так.

Дядька обозвал артефакты, а заодно и магов, их создавших, непечатными словами и заковылял к подчиненным — руководить и раздавать указания.

А Роан еще немного постоял возле ворот, а потом полез в карман пощупать ключ. И совсем не удивился, обнаружив там осыпавшуюся ржавую пыль, в которой прятался круглый камешек, величиной с ноготь.

Да, упрятывать разные ценности в металлические, а то и золотые оболочки древние маги тоже любили. Наверное, считали, что так эти ценности будет сложнее потерять.

Дождь затянулся на всю ночь. Вода текла мимо школы мутными ручьями, смешивалась с морской, клокотала и бурлила. Ближе к рассвету даже почти добралась до палаток. Но потом стихия успокоилась и гроза стала затихать, а с приходом утра и вовсе отправилась куда-то в море.

Люди из палаток выходили невыспавшиеся и недовольные. Смотрели на открывшийся их глазам пейзаж и дружно вздыхали. Школу так и не смыло, на что надеялись некоторые из них. И гранитная дорога осталась на своем месте. Зато все остальное выглядело так, что сразу становилось понятно — первой проблемой на сегодня станет спуск с возвышенности. Поэтому и спускаться особо не спешили.

К тому моменту, когда все собрали, упаковали, всех накормили и настроились на спуск, солнце успело подняться довольно высоко и даже немного подсушило грязь. Скользя и ругаясь кое-как спустились и даже стащили сопротивляющихся лошадей. Потом выстроились полукругом и дружно уставились на Роана.

Молодой маг поежился под этими взглядами, нащупал в кармане камешек, а потом хлопнул ладонью по воротам, кажется, даже по тому месту, по которому умудрился попасть и вчера. Камешек едва ощутимо нагрелся, но сиять, в отсутствие окружающего металла, почему-то не стал.

Ворота отсутствием сияния почему-то не прониклись — знакомо громыхнули, а потом с ужасающим скрежетом стали открываться. Нервные лошади, заплясали на месте, не в силах сбежать из-за стреноживающих плетений. Люди сплотили ряды и явно приготовились к страшному — например, к выпрыгивающей голодной нежити. А вместо этого из ворот хлынула грязная вода, едва не сбив Роана с ног и украсив брызгами всех остальных.

— Королевская жаба, — высказал воде свое отношение молодой маг.

Воины его поддержали колоритной руганью, заставив поморщиться и покраснеть одну из местресс.

Ворота продолжали медленно открываться. Немертвые почему-то так и не появились, и толпе людей становилось откровенно скучно. А когда створки наконец разошлись так, что могли войти сразу трое, плечом к плечу, Роана оттерли в сторону, и в Старую Школу зашли первые тьмаборцы. Гордо измерили глубину лужи перед воротами, которая ближе к середине дошла почти до колен, промаршировали дальше и настороженно замерли посреди загаженного временем и стихией двора.

Потом постепенно зашли все остальные. Долго любовались на оплетенные плющом стены, на которых едва угадывались окна. Тьмаборцы пробежались по двору туда-сюда, заглядывая за подозрительные кучи мусора. А когда все успокоились и стали разбредаться в поисках скрытой под упавшими ветками и черепицей лестницы главного входа в школу, откуда-то из-за плюща появилось оно. Роан даже не особо понял, что именно, просто отметил неуместность, мысленно ругнулся из-за того, что не дали спокойно посидеть и подумать, а потом, на инстинктах, поднял левитацией рухнувшее дерево и уронил его на нечто, ковылявшее к спорившей о чем-то группке воинов.

Воины почему-то не оценили своего спасения от покусания негигиеничными зубами и обозвали балующегося левитацей мага всякими нехорошими словами. Пока они высказывали претензии, нечто сумело высвободить руку и цапнуть одного их них за сапог. Несчастный не по-мужски взвизгнул, матюгнулся, дернулся, что-то рассмотрел в переплетении ветвей и разумно отбежал подальше, оставив сапог тому, кому он, видимо, был нужнее. Его приятели заржали, но подходить к любителю чужих сапог не стали.

Заскучавшие было тьмаборцы воспряли духом и дружно рванули к месту происшествия, столкнулись, обозвали друг друга, отобрали у одного из воинов копье и стали с его помощью раздвигать ветки. Роан меланхолично наблюдал за этой суетой и мысленно радовался тому, что, что бы оно ни было, рубить и сжигать на этот раз придется не ему.

— Полудохлое умертвие! — наконец всех обрадовал самый глазастый тьмаборец. — Мы его быстренько!

— А откуда оно взялось? — спросил у воинов другой.

Воины вместо ответа указали на Роана, причем с такими лицами, что можно было заподозрить — молодой маг только что на этом самом месте это умертвие и сотворил.

Роан тяжко вздохнул и молча указал на стену, увитую плющом. А потом долго наблюдал за тем, как воины, под прикрытием настороженных магов, обдирают со стены плющ, тычут в найденный оконный проем копьями и ругаются на древнюю рухлядь, за которой может спрятаться целый полк умертвий. Закончилось все тем, что на проем наложили щит и решили проделать эту операцию с другими. Чем и занимались до самого вечера.

О несчастном умертвии, придавленном деревом и вынужденном жрать сапог, вспомнили только после того, как обложили щитами все стены до самой крыши. Опять зачем-то на него посмотрели, посовещались и рещили сотворить погребальный костер прямо из дерева, которым Роан его придавил. Все равно ведь этот ствол надо куда-то девать.

В общем, все развлекались, как могли. Один Роан скучал и, сидя на найденных ступенях, записывал в блокнотик очередную, пришедшую в голову идею. На этот раз идея была глобальная и похожая на древний ритуал. Вот что было бы, если бы можно было не высчитывать, где находятся окна, которые выше первого этажа и не накладывать щит на каждое? Правильно, была бы большая экономия времени. А следовательно, щиты надо привязывать не к каждому окну отдельно, а на все сразу. Просто вписать эти окна в изначальный рисунок плетения, чтобы щиты самостоятельно находили именно их. Тогда и плющ не понадобилось бы рубить. И нервных тьмаборцев расставлять где попало и заставлять пялиться на школу из-за того, что какое-то окошко могли и пропустить. Да и вообще, сплошные плюсы.

Погребальный костер постепенно догорал. Бессапожный воин рассматривал отобранную у умертвия обувь и сокрушался о ее судьбе и о своей зарплате, на которую опять покусились непредвиденные расходы. А к увлекшемуся расчетами Роану подошел Ленс Дановер, обновил затухающий светляк, и остановившись за плечом, с интересом стал читать, что аспирант там пишет.

— Интересная идея, — сказал наконец. — Но трудновыполнимая. Окна бывают разной конфигурации и величины, слишком много переменных получается.

— Если брать за основу не окна и двери, а проемы в камне и дереве... — пробормотал Роан.

— Опять слишком много переменных. Строят ведь тоже из разных материалов.

— А если учитывать не материалы, а их плотность и прочность? Например, стекло не учитывается, потому что прочность невелика. Какое-нибудь прогнившее и изъеденное жуками дерево тоже, у него и плотность получится недостаточная и прочность такая, что от пинка рухнет. Опять же, сразу станет понятно, если где-то стена недостаточно прочна, чтобы удержать то же умертвие. В общем, в таком случае надо учитывать силу сопротивления для немертвых, а вовсе не материалы или конфигурацию.

— Хм, — сказал Дановер. — А знаешь, я бы, пожалуй, взял тебя в аспиранты и занялся этой идеей.

— Меня и Леска устраивает, — улыбнувшись, отказался от чести Роан.

— Но редкая литература тебе пригодится, — сказал Дановер. — Где-то у меня даже были графики по силе немертвых в зависимости от разных факторов.

Роан кивнул и посмотрел на небо. На востоке успевшие появиться звезды довольно быстро исчезали одна за другой, а вдалеке беззвучно сверкали молнии. Звук грома, видимо, отсекала опять включенная школьная защита.

— Ой-йо, — сказал Роан. — Кажется, ночевать в палатках посреди двора совсем плохая идея.

Дановер проследил за его взглядом и тихонько ругнулся. А потом пошел радовать всех остальных тем, что школьную дверь придется открывать прямо сейчас и надеяться, что в холле можно будет просто выставить защиту и поставить те же палатки, а не избавляться от полудохлых немертвых, растаскивать по углам хлам и избавляться от остатков рухнувшей лестницы.

Как люди заходят в помещение, если точно знают, что там находятся полчища немертвых?

Правильно, они заходят осторожно, подготовившись, активировав доспехи и обвесившись щитами, выставив перед собой оружие и больше всего желая каким-то образом вырастить дополнительные глаза на затылке.

А как они заходят, если не одиноки, если группа велика, разномастна и имеет целых шесть командиров и еще с десяток людей уверенных, что без их мудрого руководства обойтись никто не сможет?

В общем, Роану оно очень понравилось. Давненько он такого бардака не видел.

— А я вам говорю, что лучше вымокнуть и дождаться утра, чем лезть на ночь глядя в гнездо умертвий! — громогласно разорялся какой-то воин.

Причем он вовсе не был старшим среди воинов и даже не был заместителем этого старшего. И тот, и другой были заняты тем, что объясняли части подчиненных, как нужно правильно загонять лошадей в сарай. Почему сначала надо проверить насколько этот сарай прочен. И кто теперь будет свежевать лошадь, которую убило упавшей балкой.

Подчиненные внимали и искали глазами еще один сарай, попрочнее предыдущего. Но все стрения кроме самой школы, как назло, ничем от уже развалившегося не отличались. Так что по всему выходило, что лекция им не пригодится. Потому что лошадей тоже придется заводить в холл. А утром как-то их заставлять спуститься по ступеням во двор.

Два шамана тем временем что-то увлеченно чертили на расчищенном от мусора участке двора. Насколько Роан понял, они собирались отогнать немертвых от входа в школу. Но ничего не гарантировали, потому что школа старая, каменная, внутри камня наверняка какие-то укрепляющие плетения. А это их пугалку наверняка приглушит, и она в полную силу не сработает.

Шаманам всячески мешали все, кому не лень, потому что ходить по расчищенной части двора им нравилось больше, чем по захламленной.

Маги что-то не поделили и завели долгий спор, который усугублялся тем, что глав у этих магов было аж трое.

В общем, в этой компании явно не хватало какого-нибудь божественного гласа, который будет пророчить плохое, обещать кару, а заодно и спасение тем, кто в его божество уверует. И не удивительно, что ломать дверь и штурмовать школу начали только тогда, когда стали падать первые капли дождя, а ночь давным-давно пришла, незамеченная из-за развешанных в воздухе светляков.

И оказалось, что все эти люди не подумали об одной простой вещи. О том, что дверь школы тоже заперта. И Роанов ключ от защиты ее не откроет.

В замке по очереди поковырялись не меньше трети присутствующих. Как оказалось, взломщиками они себя мнили напрасно.

Потом несколько воинов попытались его вырубить из двери с помощью топориков для заготовки дров.

Дверь их усилий не оценила, громко намекнув, что рубить небольшими топорами настоящее железное дерево, обработанное по всем правилам огнем, выстоянное в морской воде и пропитанное маслами — еще более самонадеянно, чем ковыряться в замке не предназначенными для этого вещами.

— Может отправить кого-то в ближайший архив и попросить поискать сведения о ключе? — наивно спросил самый уставший из дверорубов.

На него посмотрели, как на идиота, и предложили самому и съездить. Как раз за сутки обернется, если не считать времени для поисков сведений. В том, что эти сведения найдутся, сомневались все.

После воинов к двере подошли маги и один из них попытался выбить неуступчивый замок чем-то похожим на Роанов воздушный кулак. Дверь на удар отозвалась низким гулом, отбила его в метателя и затихла. А несчастный маг так и остался лежать в луже у школьных ворот, пока его оттуда не вытащили шаманы, уже отчаявшиеся запустить свою пугалку для немертвых.

Неизвестно, кто бы и что еще успел попробовать, если бы не вернулся Дановер, ходивший любоваться морем. Он послушал опять начавшийся спор, покачал головой и подойдя к двери изо всех сил дернул ее на себя.

— Каррра, — неуверенно отозвалась дверь и немножко приоткрылась.

— Незаперто, — обрадовал коллег Дановер.

Роан, дабы никого не обидеть, присел за кучей какого-то хлама, закрыл лицо ладонями и негромко посмеялся. Пока он это делал, воины успели натаскать откуда-то веток, засунуть их в щель и теперь, мешая друг другу и ломая свои ненадежные рычаги, потихоньку превращали щель в проход.

Маги и тьмаборцы стояли рядом, таращились в задверную темноту и готовились сразить зло.

Зло же в свою очередь сражаться явно не хотело и выходить к ним не спешило. Может, у него был сегодня выходной. Или оно принципиально не желало мокнуть под дождем. Или ему не нравились звуки, которые издавали петли, давно заржавевшие, несмотря на все плетения и защиты.

В итоге дверь получилось открыть почти полностью. В холл запустили несколько светляков, полюбовались разрухой и убедились, что лестница каким-то чудом уцелела.

— Заходим! — велел кто-то за спиной Роана.

И стоявшие впереди воины зашли. Точнее, забежали, как их учили — практически запрыгнули и сразу отошли в сторону, чтобы дать пройти другим. Одному из них при этом даже повезло. Второй на что-то наступил, замахал руками и с грохотом рухнул. Отзываясь то ли на этот грохот, то ли на вибрацию, откуда-то сверху посыпался мелкий мусор, клочья паутины, а потом еще и какие-то доски. Досками едва не получили по головам вбежавшая следом за первой вторая пара воинов. Паутину снесло сквозняком к выходу и удачно уронило на нервную магичку, из-за чего она завизжала и заплясала на месте, требуя убрать гадость. Бедную девушку обозвали дурой и спросили, как же она, такая нежная, по склепам лазит? Но с паутиной помогли.

Воины тем временем благополучно зашли и рассредоточились. Невезучий парень из первой пары восстал, отряхнулся и удивленно осмотрелся, не забыв попялиться на начавших заходить магов.

А потом все дружно расчищали пространство, следили за тем, чтобы ничего не свалилось сверху, ставили щиты и все еще ждали полчищ немертвых, которые точно должны были прийти на шум, но почему-то не шли.

Немертвых они так и не дождались. Даже после того, как завели лошадей. А посреди ночи все проснулись от женского визга. Повыскакивали из палаток, приготовившись сражаться за свою жизнь, а вместо страшного чудища увидели какое-то простоволосое привидение женской наружности. Оно бегало туда сюда, заламывало руки и на устаревшем диалекте вопрошало, кто позволил тащить лошадей в холл? Ведь завтра праздник, а украшения так никто и не развесил, иллюзий нет, видимо, все обленились. А тут еще лошади, которые ржут и гадят на бесценный зеленый мрамор.

И все бы ничего. Ну что и кому это привидение может сделать? Если бы у дамы голосок не был настолько громок и пронзителен, возможно, все бы легли спать и благополучно о ней забыли. Вместо этого пришлось тянуть жребий и отправлять самого невезучего на переговоры.

— Вот поэтому я и не люблю всякие древности, — поделился сокровенным Роан со стоявшим рядом Дановером.

— Тоже привидения надоедали?

— Нет, всякие идиоты уверенные, что в развалинах, простоявших триста лет, можно найти что-то ценное. Главное, хорошо поискать.

Дановер хмыкнул, но говорить о том, что чудеса случаются, не стал. Ибо эти чудеса случились как минимум за двести лет до прихода очередных кладоискателей. Не они же первые догадались нанять мага.

Самое удивительное, что призрачную даму удалось успокоить всего через пятнадцать минут переговоров. Еще полчаса потратили на обещанные иллюзии, после чего опять легли спать.

Правда, многие подозревали, что до утра этот сон все равно не продлится. Обязательно прийдет еще кто-то и опять разбудит. Например, призрак последнего главы школы, который ненавидел праздники и не желает любоваться иллюзиями.

Конфеты для Ольды Джульетта и Шелла, решившие купить совместный подарок, выбирали долго и тщательно. Точных вкусов воинственной блондинки они не знали, поэтому постепенно пришли к мнению, что следует покупать ассорти. В таком случае, даже если половина конфет не понравится, вторая половина наверняка придется по вкусу.

С ассорти тоже возникли проблемы. Те конфеты, которые продавались в очаровательных резных шкатулочках или красивых коробочках с эмалевыми рисунками, разнообразностью не отличались. В смысле они не отличались разнообразностью внутри коробочек и шкатулок. Эти емкости так и назывались — "Ореховая сладость", "Шоколадные грезы", "Медовая мечта". И что пользы, что видов конфет в той же "Ореховой сладости", аж целых семь штук, если в итоге все они — разнообразные ореховые смеси, с сахаром и медом, облитые темным или светлым шоколадом? Девушки хотели купить по настоящему разнообразный набор, чтобы и ореховые начинки были, и шоколадно-коньячные, и фруктовые, и вообще все, какие бывают. А продавцы их не понимали и принимались уверять, что так принято и что подходящей к случаю тары у них все равно нет.

Но в конце концов девушкам все же повезло. В одной из кондитерских обнаружился зять-художник, который мог нарисовать что угодно и на чем угодно. Он, выслушав, что нужно девушкам, ушел куда-то и вернулся со шляпной коробкой, которую тут же стал увлеченно расписывать завитками и листиками, рисуя что-то вроде гороховых стеблей, на которых вместо стручков висели конфеты. Его жена и теща в это время паковали в мешочки разные наборы конфет, которые намеревались сложить в один побольше, красиво перевязать ленточкой, а уже его спрятать в расписной коробке.

Пока девушки пили кофе, а приятель-маг художника высушивал краску на коробке, кондитерши справились с упаковкой и даже успели поговорить о том, что делать такие подарочные наборы — неплохая идея. Не все же любят исключителььно орехи или нугу. А если кто-то чего-то не любит, это можно заранее уточнить и не огорчать человека его наличием.

Получившийся в итоге подарок, упакованный для пущей маскировки еще и в серую бумагу, девушки в школу несли по очереди, очень уж он оттягивал руки, да и был неудобен для переноски.

Джульетта при этом сияла так, словно в коробке были давным-давно потерянные артефакты, которые ей подарил кто-то добрый и не жадный. Шелла же была задумчива. Она никак не могла выбрать между: "сидеть в кабаке до последнего, не выспаться и в таком виде пойти на завтрашний зачет" или "извиниться, все объяснить, а потом обрадовать преподавателя своим цветущим видом". Выбор был сложен. С одной стороны, веселиться девушка любила, а на чьи-то Дни Рождения ее приглашали не часто, как-то так сложилось, что подруг и друзей образовалось немного, даже среди тех людей, которых не смущали ее срывы со стихией. С другой стороны, преподаватель был из тех, кто одинаково строг ко всем, даже к хорошо себя зарекомендовавшим отличницам. С третьей, предмет был не из тех, который на что-то повлияет в дальнейшей карьере погодника или артефактора. И пускай Шелла на данный момент мечтала создать артефакт, с помощью которого можно будет вызывать необходимый для полей дождь, но мало ли как жизнь обернется? И этот предмет может стать важным. Вот пойдет она в ту же Королевскую библиотеку искать дополнительную литературу, а библиотекари посмотрят на итоговый зачетный результат по предмету и всучат для начала книги для начинающих, чтобы разобралась в основах, прежде чем браться за что-то сложное.

Так что выбор был действительно сложен. И не то чтобы Шелла не знала благополучно пройденный курс, просто боялась что с недосыпу что-то напутает. А строгий преподаватель покачает головой, вздохнет тяжко и поставит заслуженный балл. Ну или предложит пересдать через две недели, если будет в хорошем расположении духа, и останется она временно без зачетного балла. Впрочем, лучше так, чем исправления и дополнения у разных двоечников в зачетных листах.

До самой школы Шелла с этим выбором так и не определилась. Потом и вовсе стало не до него, потому что возникла проблема — что надеть? Тут опять же, с одной стороны, в "Одноухий заяц" наряжаться как-то не принято. С другой — так ведь праздник. Поспорив немного, а потом посоветовавшись с пришедшей на шум Теей, тоже приглашенной на День Роаждения, девушки приняли нелегкое решение и отправились в симпатичных, но простеньких платьях.

И не прогадали.

Конфетам Ольда обрадовалась, как величайшему сокровищу мира, а особенно она обрадовалась разнообразию. Оказалось, некоторые виды она даже не пробовала.

Парни подозрительно дружно надарили целую коллекцию ножей, и только Малак с серьезным лицом вручил подвеску-амулет из светлого дерева. Такие амулеты охотно скупали барды и лучники, чтобы уберечь инструменты и луки от сырости. Ольда на радостях даже поцеловала Малака в щеку, на что он ответил растерянным взглядом и покрасневшими ушами.

Из девушек посоветоваться с Ясом насчет подарка успели только Джульетта и Тея, ко всему подходишая серьезно и обстоятельно. Поэтому и конфет Ольде подарили немного. Девушки почему-то считали, что эта воительница точно не обойдется без лент, гребней, разных ароматных масел и тоненького полупрозрачного шелкового шарфика изумительно-синего цвета. Впрочем, шарфик Ольде понравился не меньше конфет и амулета, и к ее глазам он очень шел. И девушка-третьекурсница точно разбиралась в характере соседки по комнате не хуже Яса. А может, и получше.

Праздновали за сдвинутыми вместе столами допоздна, уверяя Ольду, что она прекрасна, умна и достойна всяческих похвал. Шелла, совсем забывшая о своем зачете, так и не ушла. Потом еще и группка бардов пришла, как подозревала Шелла, приглашенная то ли умным Льеном, то ли еще кем-то из компании, правда, в этом так никто и не сознался. С бардами стало еще веселее. Хозяйский сын, почесав затылок и приняв непростое решение, довольно шустро передвинул все столы поближе к стене, посетители, не имеющие никакого отношения ко Дню Рождения, даже возражать не стали. На освобожденное пространство тут же выпорхнула его сестра, буквально выдернула со стула молодого стражника, зачастившего в последнее время в этот переполненный студентусами кабак, и потребовала, чтобы барды играли петельки. Ни барды, ни стражник возражать не стали.

Танцы Джульетте понравилось, хотя и изучала в свое время она совсем другие, но приноровилась быстро. Она успела попрыгать замысловатыми петельками с веселым Ясом. Потом покружилась венком с Льеном. Потом поучаствовала в каком-то странном хороводе, где надо было притопывать, громко хлопать и кричать "Ух!".

Шелла, глядя на этот хоровод, из которого вышла уставшая Джульетта, тихонько хихикала и говорила, что похожим образом степняки на каком-то празднике изгоняют злых духов.

Потом подружки сели поближе к грустной Ольде и стали расспрашивать о том, почему она грустит на собственном празднике?

Ольда сначала упиралась и говорила, что просто пиво попалось не шибко вкусное. Потом призналась, что обычно в этот день с утра ходила с отцом в ближайший лесок, чтобы наломать веточек с одного ароматного кустарника. А вечером эти веточки бросали на уголи, над которыми жарилось мясо. Веточки поначалу горели неохотно, окутывая мясо белым ароматным дымом, а потом вспыхивали и рассыпались легким пеплом. И папа говорил, что это правильно. Правда, почему, так ни разу и не сознался, утверждая, что Ольда пока не доросла.

В общем, скучала храбрая воительница за своим отцом. Она даже на каникулах так его и не увидела, просидев все время у тетушки. А папка что-то искал на границе, возможно даже ту самую черную траву. И вернуться, даже ради каникул дочери, не мог. И ее туда не пустили, напомнив, что она маг и у нее тоже есть обязанности. Одна из которых — не лезть куда не надо и не пытаться попасться каким-то фанатикам, чтобы потом изобразить из себя жертву для их странного божества.

Потом Шелле и Джульетте удалось уговорить Ольду потанцевать и забыть о мерзких фанатиках. А на ее место плюхнулась Тея. Она немного понаблюдала за храброй воительницей, вздохнула и сказала:

— Дурни.

— Кто? — заинтересовалась Джульетта.

— Да они, — сказала Тея и широко махнула рукой, указав чуть ли не всех, кто был в кабаке. Потом опять вздохнула и добавила: — Ладно, считайте, что я напилась и не могу держать язык за зубами. Здесь дело такое. Ольде очень нравится Малак. Он симпатичный, хоть и не высокий. А еще довольно серьезный, умный, ну и помогать ей все время бросается. Но она ему об этом не скажет. Потому что не так ее воспитывал суровый папа. Не так, чтобы приставать к парням, которые не показывают интереса к ней. Вот. А я тут посидела, понаблюдала и заподозрила, что Малаку тоже нравится наша храбрая дочь воина. Он на нее так смотрел, когда думал, что никто не видит. Но почему-то так и не подошел, даже когда музыканты играли венок. Может, думает, что такая сильная, смелая и воинственная дева сочтет его неподходящим кавалером? Мужчины иногда такие странные.

— Ага, — азартно сказала Джульетта, обожавшая разные романтические истории, и тут же вспомнила подходящий к ситуации сюжет недавно прочитанного романа. — Ой, а давайте их сводим в храм!

— Чтобы поженить? — удивилась Шелла.

— Нет. — Джульетта мотнула головой и широко улыбнулась. — В храм Слепой богини. В них же есть камни, возложив руки на которые можно признаться в том, на что смелости не хватало.

— Думаешь, ему смелости не хватает? — заинтересовалась Шелла.

— Кто его знает? — вместо Джульетты ответила Тея. — Но идея неплохая. Заставим их положить руки на камень и зададим прямой вопрос. Вот они и признаются.

Девушки улыбнулись друг другу и стали думать о том, как переместить всю компанию в нужный храм. О том, что уже ночь и никого в том храме не ждут, они почему-то не подумали.

Днем храм Слепой богини был изящен и величественнен. Он больше всего был похож на какой-то экзотический цветок. Выглядел такой себе серо-голубой чашечкой с острыми кончиками сросшихся лепестков, со светлыми проблесками пятнышек-окон и с робко выглядывавшими тычинками-пестиком, украшавшими крышу.

А вот ночью эта красота каким-то невероятным образом перевоплотилась в толстого демона из сказки. Того самого, который носил корону и окаменел из-за гнева богов. И казалось, стоит подойти слишком близко — и все, демон оживет, переловит нахальных студентусов и сожрет, став еще толще.

— Не к добру это, — пробормотал Яс, и Джульетта поняла, что не одна она этого демона видит.

А начинался поход в храм хорошо. Девушки, посоветовавшись и приняв трудное решение, решили подключить к планированию еще и Яса. Кто-кто, а он точно способен придумать что угодно, причем быстро.

На призывное махание руками вместе с Ясом пришел и Льен, который услышав, что Малак чего-то там боится, и не став выяснять чего именно, громогласно стал всех уверять, что друг на самом деле не боитсяч ничего на свете. И как-то так получилось, что в храм компания пошла. Чтобы испытать не особо упиравшегося Малака на храбрость.

— А как мы туда зайдем? — спросила Тея, узрев закрытые наглухо ворота.

Зрелище было непривычное, потому что днем этот храм вообще не закрывался и почему-то казалось, что никаких ворот там нет. Просто широкая арка, под которой снуют туда-сюда люди.

— Должна быть калиточка, — сказала Джульетта.

Студентусы дружно подошли к воротам вплотную и стали искать калиточку, которая что-то кому-то была должна. Калиточки на месте не оказалось. И Льен глубокомысленно высказался о том, что она сбежала от кредиторов.

На дружный стук никто так и не вышел, и даже обещаниями взять и умереть прямо под воротами не проникся.

— Может через окна? — спросил кто-то.

Окна, впрочем, тоже себя не оправдали. Они были довольно высоко от земли и заперты. В чем убедилась Ольда, встав Ясу на плечи.

— Тогда только черный вход, — решил за всех Яс и первый пошел на его поиски.

Черный вход, как ни странно, обнаружился. Выглядел он как та самая калиточка, которая сбежала с ворот. Был замаскирован жасминовыми кустами. И если бы глазастая Ольда не заметила, что там промелькнул свет, прошли бы студентусы мимо и ушли в уверенности, что у храма вход только один.

— Если есть свет, значит там кто-то не спит, — глубокомысленно сказала Тея, с подозрением заглядывая за дверь.

— Ну и хорошо! — отозвался вечный оптимист Яс. — Извинимся за вторжение и попросим нас провести в главный зал. А то я в этот храм с черного входа пока не ходил. Вдруг сами заблудимся?

— Скорее, нас сразу выгонят, — сказал реалист Малак.

— Ну, тогда будем заходить осторожно, тихонечко и прятаться от прохожих, — не растерял ни капли оптимизма Яс.

И с ним почему-то согласились. Хотя большинство прекрасно знали, что тому же Деньке прятаться и осторожничать бесполезно. Невезучий он. А еще умеет находить что не надо. О чем, впрочем, тоже все забыли.

В дверцу студентусы просачивались по одному. Некоторые при этом хихикали и явно воспринимали происходящее не всерьез.

Потом юные маги гуськом шли по коридору, старательно прижимаясь к левой стене, которую все тот же Яс определил как затененную.

Прохожие попадаться не спешили. Коридор ветвиться и куда-либо сворачивать — тоже. Правда довольно часто попадались по три-четыре ступени, заставлявшие коридор куда-то углубляться, но студентусы на это внимания не обратили. Они шли и шли, стараясь не шуметь и были уверенны, что вот-вот выйдут в тот самый зал с камнем.

А вместо этого вышли в зал без камня. Этот зал был такой же большой, похожей пятиугольной формы и, похоже, находился как рад под искомым. Но вот то, что находилось в нем, заставило студентусов замереть и задуматься о том, а стоило ли сюда вообще лезть?

— Черная трава, — тоненько и обреченно сказала Джульетта, во все глаза глядя на странное сооружение, на полках которого эта черная трава и стояла, не просто так, а в красивых керамических горшках.

Кроме травы в зале обнаружилось пятеро мужиков, вытаращившихся на студентусов, как та кухарка на мышь, нагло жрущую масло.

К счастью, Яс сориентировался в ситуации быстрее, чем мужики.

— Кипятком ее! — жизнерадостно заорал он и, показывая пример, облил несчастных мужиков водопадом из вина.

Кто-то умеющий призывать воду гораздо лучше, чем он, устроил ливень из крошечной тучи, зависшей под потолком. Джульетта на мгновенье задумалась, заметила, что сбитые вином с ног мужики кое-как поднимаются, и приняла решение кипятить, что есть, для чего добавила в тучу огонька.

Туча тут же разбухла, зашипела и стала паром расползаться по помещению. Мужики завопили. Что творилось с черной травой, рассмотреть было уже невозможно. Но неунывающий Яс все равно скомандовал:

— Еще воды и огня!

Самое интересное, что его даже послушались.

Шипение усилилось, пар ускорился, и студентусы наконец поняли, что пора убегать. Чем они и занялись, с хохотом и спотыканием.

Из храма они вывалились без особых проблем и даже не сразу заметили, что их преследуют. То ли те самые мужики, то ли кто-то другой, в темноте было сложно рассмотреть. Зато было отлично слышно угрозы и обещания.

— Ой, а где-то здесь было дознавательская контора, — вспомнила Тея, которая бегала еще хуже Джульетты, а поэтому отлично понимала, что далеко не убежит, даже если кто-то будет тянуть за собой и всячески помогать.

— Думаешь, они нам обрадуются? — засомневалась Шелла.

— А у них выбора нет, — мрачно сказал Малак.

Где обитают дознаватели, знал Яс. Он свернул в узкий переулок, распугав орущих дурными голосами котов. Провел компанию за собой до маленькой площади с деревом в центре и указал на здание, с освещенными окнами на первом этаже.

Погоня, не забывая выкрикивать угрозы, приближалась, поэтому студентусы без каких-либо сомнений заколотили в дверь. Кто-то из девчонок еще и заголосил о том, что ее грабят, убивают и что если ей сейчас же не откроют, она будет вынуждена сжечь дверь. Еще эта голосистая дева помянула зеленых черепах и пообещала кого-то проклясть.

Дверь, как ни странно, открыли. И студентусы, не глядя на то, кто открыл и не слушая его вопросов, дружно ввалились в помещение, закрыли дверь, подперли ее стулом, и только после этого помогли подняться на ноги открывавшему.

— Беда! — все так же жизнерадостно рявкнул ему в лицо Яс.

Мужчина шарахнулся, а в дверь заколотили.

— На нас тьмапоклонники напали! — тут же наябедничала Джульетта, как-то упустившая из вида, что это они напали на тьмапоклонников. — Они свою дурацкую траву в храме растили, вот!

На шум начали сходиться люди. Дверь явно пытались выбить, но она не давалась. А мрачноватый мужчина вышел из-за спин других дознавателей, печально посмотрел на студентусов и обреченно сказал:

— Опять вы.

Вздохнув, он приказал в пространство угомонить тех, кто стучит в дверь. Выцепил взглядом Льена и, видимо признав его самым разумным, потребовал рассказывать.

Ну, Льен и рассказал. И о Дне Рождения рассказал. И о том, как все решили сводить Малака в храм Слепой богини и испытать его храбрость. И о том, как пробрались в храм через запасной вход, а он взял и привел не к камню, а к черной траве на полках, из которых сложили пирамиду в центре комнаты.

Когда Льен дошел до того, как помещение общими усилиями превратили в пропахшую вином парильню, мужчина невнятно выругался и приказал вести и показывать, не забыв при этом напомнить, что студентусы не имеют права пользоваться даром в черте города.

— Мы нечаянно, — сказала Джульетта, но мужчина одарил ее таким взглядом, словно точно знал — все было сделано намеренно и с полным осознанием происходящего.

Когда в школу рано-утром пришел глава городской стражи и потребовал немедленно собрать школьный совет, магистр Паний, понял, что его кто-то проклял. Он как раз остался за старшего, потому что Олий отбыл предъявлять претензии и предлагать выход из ситуации совету хранителей магии. Не давала ему покоя неожиданная и несвоевременная реформа образования. Еще и когда уезжал, магистр Олий похлопал заместителя по плечу и сказал, что за полдня вряд ли что-то выдающееся случится. А оно взяло и случилось. Словно сглазил кто-то.

Спорить с главным стражником Паний не стал, помня о том, что юные маги не те люди, имея которых под боком стоит портить с кем-то отношения.

Совет собирался со скандалами и жалобами на то, что у одних лекция, у других практическое занятие, третьи вообще уже неделю не могут дооформить какие-то документы, потому что вечно кто-то отвлекает. Но в итоге собрался.

Стражник, хранивших до этого мрачное молчание, посмотрел на магов, усмехнулся и заявил, что какое-то его высокое начальство требует придумать любую причину, но как можно быстрее убрать всех студентусов этой школы из города.

Преподаватели, к его удивлению, спорить не стали. Просто спросили, куда убирать? Потому что это требование как раз совпало с их желаниями и идеей организовать внеплановый выезд на практику. Им, видите ли, нужно время на переделку планов и на то, чтобы сообразить, как преподавать нововведенные дисциплины.

Стражник опять вздохнул, продемонстрировал лицом, что его эти проблемы не касаются, а потом достал из кармана замусоленный лист бумаги и стал хорошо поставленным голосом зачитывать то, что там было написано.

А написали там о том, что ненормальные недолетки не умеют по-человечески праздновать Дни Рождения. Что они занимаются по ночам взломом храмов. Что лезут куда не просят. Да и вообще, являются чуть ли не самим злом.

Преподаватели слушали внимательно и в какой-то момент даже стали понимать, что кто-то опять нашел черную траву и обварил ее паром.

— Ага, — жизнерадостно воскликнул магистр Дановер, выпрямившись в своем кресле. — Ваше начальство огорчило то, что дети нашли эту траву после того, как вы сообщили королю, что все возможное и невозможное уже найдено?

Стражник запнулся и одарил магистра злобным взглядом.

— А кто вам сказал, что мы этих садоводов не нашли?! — рявкнул, повысив голос. — Нашли! И стали наблюдать, в надежде, что нас выведут куда-то еще! А тут приходят какие-то недолетки, желающие, чтобы их приятель и приятельница признались в любви, держась за камень, и лезут в проклятущий подвал, о котором даже служители храма уже два века как не помнят. Понимаете, не помнят! У них архивы сгорели. А потом, если прав Данимо, кто-то подчистил память тем, кто о подвале знал. И вход замаскировали иллюзиями так, что, не подойдя вплотную, его не заметишь. А там никто не подходил, там отпугиватель любопытных стоял. Сильный. А эти ничего не боящиеся дети взяли, влезли и все испортили!

— О-о-о-о... — с какой-то даже гордостью отозвался Дановер. — Так предупреждать надо было. Мы бы давно запретили им выходить по вечерам, если бы знали.

— А где сейчас дети? — забеспокоилась местресса Виллана.

— Сидят в дознавательском доме, отвечают на вопросы и проникаются тем, во что влезли.

— Не проникнутся, — со знанием дела тихонько сказал кто-то.

И стражник опять повторил требование убрать всех недомагов из города. Немедленно. Пока они не понаходили другие подобные места.

Паний сдержался и не плюнул ему под ноги, хотя и очень хотелось.

Обещать кого-то куда-то он убрать не стал. А потом еще и мстительно посоветовал найти магистра Олия и сообщить ему эту радостную весть. Потому что без него совет все равно такой вопрос решить не может.

Стражника перекосило.

— Когда вы детей отпустите? — требовательно спросила Виллана. — У них занятия. Да и что вы можете им предъявить, если они в ваш подвал попали случайно?

— Когда проникнутся, тогда и отпустим! — злобно пообещал стражник.

— Значит, некоторых вообще никогда, — удовлетворенно сказал магистр Леска, чем заслужил множество возмущенных взглядов от коллег и какое-то нехорошее слово от парламентера.

Впрочем, то, что внеплановая практика состоится в любом случае, уже ни у кого не вызывало сомнений. И большинство магистров тут же занялись изысканием причин, из-за которых они никуда ехать не могут.

Пока студентусы чем-то проникались в дознавательском доме, даже не подозревая, что занимаются именно этим, а преподаватели изобретали причины для отлынивания от внеплановой практики, храбрые маги, воины, шаманы и все прочие, включительно с Роаном, прочесывали Старую Школу в поисках затаившихся умертвий. Попутно они разгребали мебельные завалы, любовались упавшими лестницами и сгнившим непойми чем.

Роан разумно подозревал, что ничего ценного в этой школе давно не осталось. Но остальные с ним не соглашались и оптимистично верили в то, что в библиотеке и разных хранилищах есть плетения, способные уберечь все ценное от влияния времени. Правда, идти туда они не спешили, оставляя на потом. Возможно, сами в свои оптимистичные прогнозы не очень верили.

Умертвия, наверное, таиться умели очень хорошо, потому что за полдня так ни одно и не было найдено. Зато разные призрачные сущности лезли со всех щелей, куда тому королевскому замку с его повешенными и отравленными. На втором этаже за исследователями даже увязался какой-то бодрый полупрозрачный дедок, уверявший, что он директор сего дивного заведения, и спрашивающий, когда же вернут обратно детей. А то у дедка учебный процесс простаивал, да и дети росли неучами.

Дедок доставал людей долго. Развоплощению не поддавался, еще и хихикал ехидно, грозил пальцем и называл всех неучами. И, наверное, достал бы магов до того, что они бы не поленились и соорудили для него ловушку, хотя процесс этот долог и трудоемок. Но тут, ко всеобщему счастью, из стены выплыла дама в пышном платье с оголенными плечами. Она покачала головой, поправила прическу, а потом поймала дедка за ухо и стала его отчитавать за то, что двор опять не убран, дворник пьян, а мыши доедают запасенное на зиму зерно. И называла дама дедка вовсе не директором, а плешивым завхозом-алкоголиком.

Дедок издевательств над ухом долго не выдержал и куда-то сбежал. А дама предложила провести экскурсию для гостей. Она же объяснила, что все обитатели вивария давно рассыпались пылью. Бегала где-то парочка самых живучих, но с десяток лет назад более живучий поймал менее живучего и отъел сначала ему ноги, а потом сожрал и все остальное. Так что придавленное деревом умертвие было последним и единственным.

На экскурсию, кстати, пришлось согласиться. В качестве благодарности. С призраком, который даже после смерти всем интересуется, все знает и внятно отвечает на заданные вопросы, лучше дружить.

Дама расцвела, опять поправила прическу и предложила для начала сходить в оранжерею. Там как раз такие интересные цветочки выросли.

Вот увидя эти цветочки, маги и поняли, что умертвия изначально были не самой большой проблемой в заброшенной школе.

— Королевская жаба, — только и смог сказать Роан, когда какое-то странное растение вцепилось усиками, венчавшими листья, ему в сапог и попыталось затащить его в чашечку цветка.

— Что это за дрянь? — спросил кто-то.

— О, это чудесные цветы, — отозвался Ленс Дановер. — У меня даже справочник по их выращиванию есть. Когда-то они были выведены для борьбы с грызунами. Их сажали прямо на полях и они, по задумке, должны были ловить мышей, кротов и прочую живность. А потом оказалось, что они питаются еще и пчелами, бабочками, курами и даже кошками. Ходили даже слухи о поедании детей. А еще эта зараза научилась самостоятельно размножаться и рассеваться. Лет сто с ней боролись. Пчел почти не осталось, зато те же мыши приловчились делать подкопы и питаться ее корнями, из-за чего стали крупнее и, по непроверенным слухам, стали дольше жить. В общем, если мы случайно опять вынесем эти цветочки в мир, нас сожгут, как зловредных колдунов.

Маги, не желавшие быть зловредными колдунами, переглянулись, тяжко вздохнули и сели подумать о том, какими щитами и как накрывать оранжерею вместе с ее интересными цветочками.

— Ой, так вы же еще страж-траву не видели, — почему-то развеселилась дама.

— А это еще что? — с подозрением спросил один из воинов.

— А, ерунда, по сравнению с интересными цветочками, — уверенно сказал Дановер. — В парке при королевском дворце, в запрещенной для посещений части, до сих пор такая растет. Своих она узнает, чужих, если им не повезет на нее наступить, ловит и оплетает, а потом очень неохотно расплетает после полива специальным раствором.

— Нет-нет, — Дама стала еще веселее и даже засветилась как фонарь. — Это первая модификация, из тех, которые на границе высаживали.

— Ага, тогда она ловит, опутывает, душит и тут же начинает жрать, — обрадовал присутствующих Дановер.

Заходить в оранжерею всем сразу же перехотелось. По крайней мере до того, как здесь побывает кто-то из тех королевских магов, которые разбираются в специальных смесях.

— Но вы не переживайте, она растет не везде. И если тыкать перед собой палкой, то не попадетесь, — поспешила всех успокоить дама. — Трава давно научилась бояться падающих с деревьев веток и расползается в стороны.

— Ага, просто чудесно, — пробормотал Роан. — Так и вижу Яса, жизнерадостно тычащего во все подряд дрыном, выломанным из забора в каком-то селе. И Джульетту, бродящую за ним следом и поливающую все подряд кипятком, так, на всякий случай.

На Роана посмотрели как-то странно, а призрачная дама с ностальгией прошептала:

— Дети.

Дальнейшая экскурсия окончательно убедила Роана в том, что студентусов из лучшей в королевстве школы сюда пускать нельзя, но при этом взрастила оптимизм всех остальных до невиданных высот.

Библиотека действительно оказалась защищенной от действия времени. Юная дева-тьмаборец, едва переступив порог, тут же нашла страшно ценную и редкую книгу, которую и попыталась тайком спрятать за пазуху. А потом долго хлопала глазами и клялась, что обязательно бы вернула обратно, сразу после того, как прочитала и выучила парочку плетений, которые папа учить не разрешал. Что-либо учить девушке тут же запретили и с позором выгнали из библиотеки. Правда, остальные молодые маги вели себя не более адекватно, они вытаскивали с полок книги, листали их, чем-то восхищались. Те, кто постарше, старательно за ними следили и сами еле удерживали присущее магам любопытство.

Роан посмотрел на все это, вздохнул и тихонько побрел вглубь библиотеки. Шуганул по дороге наглую крысу, видимо прибежавшую жрать книги, как только сняли защиту. Провел кончиками пальцев по корешкам книг. А потом наткнулся взглядом на красную обложку книги, ярко выделявшуюся на фоне остальных.

Хмыкнув и помянув судьбу, которая вечно подбрасывает какие-то подозрительные камешки, Роан потянул книгу на себя. Она легко выскользнула и едва не упала на пол.

Маг опять хмыкнул и осмотрел обложку со всех сторон. Никаких надписей на ней не было. Да и сама книга была подозрительно тяжеловата.

— Странно, — сказал Роан и раскрыл книгу.

Три первых тоненьких полупрозрачных листа с полустертыми рисунками пролистались словно сами собой. За ними обнаружился плотный лист, напоминавший крышку коробки из прессованной бумаги. А под ним нашлась и сама корбка хитро замаскированная со всех сторон склеенными листочками. В этой коробке в пазах лежал темно-оранжевый камень, а рядом в углублении покоилась маленькая бутылочка, надпись на которой гласила, что внутри не что иное, а самое настоящее зелье для временного усиления любой магии. О таких зельях Роан слышал, хотя их и запретили лет за семьдесят до его рождения. Да любой мальчишка с радостью бы отдал полжизни за такую бутылочку — это же так здорово, хоть раз в жизни, но превзойти самого себя и сравнять с землей ближайшую гору. И ерунда, что после этого придется долго восстанавливаться, а после третьей-четвертой горы вообще можно перегореть и в лучшем случае перестать быть магом, хотя чаще банально умирали.

Роан опять хмыкнул, выковырял бутылочку, убедился, что сургуч на пробке не тронут и петля силы не разорвана. После этого он признал, что в бутылочке действительно то, что заявлено, и засунул находку в карман.

Камень молодой маг рассматривал гораздо дольше, но так и не понял, что оно такое. Поэтому засунул в другой карман, решив, что потом разберется.

Засунув фальшивую книгу на место, Роан отряхнул руки и спокойно пошел дальше, пытаясь выискивать взглядом еще что-то подозрительное. Но это подозрительное так и не попалось.

Возможно даже, что к счастью.

Глава 5

ДА ЧУ. Воспитание великим

У вас есть силы, чтобы подняться до небес. Но что еще важнее, — эти силы должны помочь вам сдерживать свои порывы. Подавляя в себе нетерпение и научившись ждать, вы можете накопить еще большую энергию для новых начинаний. Ваша цель — движение вперед. Но оно может навредить, если совершено в неверный момент. Ждите своего момента.

(Книга Перемен)

Так ничем и не проникшихся студентусов отпустили ближе к вечеру.

В тот же вечер по портальной почте пришло послание из Старой Школы и туда в срочном порядке отбыло семеро лучших природников столицы. Восьмой пришел в Школу Стихий, долго наблюдал за буркетом, уточнял, ест ли он то, что ему разрешают и не ест ли то, что запрещают. А убедившись, что буркет существо понятливое и пакостить особо не любит, покачал головой, посокрушался о том, что это существо только одно, оставил записку для магистра Олия и тоже отбыл в Старую Школу.

Хэнэ тем временем ненадолго вынырнул из переговоров с магомехами, с удивлением узнал, что Роан куда-то уехал и отчего-то решил поговорить с магистром Леской. Разговор понравился обоим, и кикх-хэй даже согласился покатать магистра на крылане. Только попозже, когда время будет.

Потом в делах и заботах пролетела еще неделя, ближе к концу которой наконец вернулись смелые исследователи Старой Школы. А спустя еще два дня магистр Олий собрал всю старшую школу в бальном зале и наконец обрадовал студентусов нововведениями в образовательной системе. На попытки роптать и протестовать магистр только улыбнулся и обрадовал внеплановой практикой. Которая начинается через три дня. Так что студентусам лучше срочно досдать хвосты, настроиться и подготовиться.

В общем, у студентусов резко не осталось времени ни на протесты, ни на выходки, ни на свидания в кофейнях.

Правда, скучно все равно не было.

Яс и Льен в две руки паковали рыжего кота в корзину с крышкой. Кот подвывал и сопротивлялся. Наверное, подозревал, что его собираются отнести к реке и утопить. Вместе с корзинкой.

— Яс, может, ты все-таки уговоришь мастера Кора оставить это недоразумение в общежитии? — спросил Льен, печально глядя на исцарапанную руку.

— Он не соглашается. Даже на то, чтобы за ним присматривали знакомые пацанята из младшей школы, не согласился. Сказал, что они о нем забудут и он все загадит.

— Тогда выгони это животное туда, откуда оно пришло.

— Жалко, — сказал Яс. — Он же привык, что он мой, что его кормят и вообще. Вон даже зелье перестал требовать, его и так все устраивает.

Льен печально вздохнул, удивляясь неожиданно проснувшейся в Ясе ответственности, и внимательно посмотрел на кота.

— Тогда объясни ему, что мы просто отправляется путешествовать. И если он сейчас же не залезет в эту корзину, то его путешествие закончится на ближайшей помойке.

Яс хмыкнул, потом взял не сопротивляющегося кота под передние лапы и стал долго и обстоятельно объяснять. Кот покорно слушал, только кончиком хвоста изредка шевелил. Правда, Льен все равно сомневался, что эти уговоры помогут.

В общем, репетиция упаковки кота в тару проходила плохо. И, как подозревал Льен, лучше этот номер зрителям вообще не показывать, а кота всучить котолюбивой девчонке, и пускай она его всю дорогу держит на руках и гладит.

— Значит, я и еще несколько невезучих аспирантов должны взять толпу недолеток, буркета-травопожирателя и поехать в Старую Школу, дабы под видом практики заняться грандиозной уборкой? — уточнил Роан.

— С вами поедет местресса Йяда, — сказал магистр Паний и широко улыбнулся.

Роан громко хмыкнул, но не стал говорить, что Йяду это вряд ли обрадует.

— И мы весь багаж перешлем портальной почтой, — добавил Леска. — А еще там большая лаборатория и защита устойчивая. Любые опыты можно проводить.

Роан опять хмыкнул, но не стал напоминать Леске, что его в той школе не было, а верить слухам — неразумно. Потому что на самом деле та лаборатория находится на третьем этаже, а ни одна лестница выше второго не уцелела. Так что в лабораторию придется левитировать на метле, навсегла упав в глазах студентусов до уровня мужика-ведьмы.

— И ехать вы будете по новой дороге, дольше, конечно, но зато безопаснее, — продолжил любимый руководитель перечислять достоинства предстоящей поездки.

— С караваном? — заинтересовался Роан.

— Нет, караваны движутся слишком медленно.

Роан снова хмыкнул.

Словно реагируя на его хмык, в лабораторию магистра Лески вошел щуплый темноволосый молодой человек. Роан с интересом на него посмотрел. Этот человек казался знакомым, но наверняка он бы его не вспомнил, если бы в ответ на любопытный взгляд Роана тот не поджал брезгливо губы, а потом, словно опомнившись, стал широко и радостно улыбаться.

— Я еду с вами! — обрадовал он присутствующих.

— Мастер Пьер Росно, — представил его Роану магистр Леска.

— Куда он едет? — с подозрением спросил аспирант, которому меньше всего хотелось ежедневно общаться с типом отчего-то не любящим кикх-хэй.

— В Старую Школу! — вместо Лески ответил неприятный тип и выдал еще одну широченную улыбку.

Роан хмыкнул еще раз.

— Это же так интересно! — воскликнул Росно.

И Роану показалось, что прозвучало оно насквозь фальшиво.

— Ему действительно интересно, он единственный сам попросился присматривать за молодежью на этой практике, — тихонько сказал Роану магистр Паний.

Роан удивленно на него посмотрел.

Это кем же надо быть, чтобы самому попроситься?

Да и не нравился ему этот молодой человек. Даже если бы у него не было антипатии к кикх-хэй, все равно бы не понравился. И то, что он единственный радуется предстоящей поездке — очень подозрительно.

— Нет, — сказала Шелла своему отражению, наматывая на обменную коробку второй слой бумаги. — Такую ценность я точно без присмотра не оставлю. А то вчера они подбросили моль в шкаф, а завтра запросто сопрут коробку.

Кто "они" Шелла не знала. Но ее интуиция прямо-таки вопила, что коробку оставлять нельзя. Поэтому, не смотря на неудобства, она решила взять ее с собой. И пускай кто-то только попробует отговорить.

Джульетта на каждое слово кивала и улыбалась, вряд ли слыша, что говорит подруга. Она примеряла шляпку, подаренную Роаном. Шляпка была необычная и красивая. Но нравилось Джульетте в ней не это. Нравилось ей то, что если бы тетя Эбиль увидела на племяннице это великолепие, наверняка бы грохнулась в обморок и стала умирающим голосом требовать выбросить пакость. Потому что не должна порядочная девушка выглядеть столь ярко и экзотически.

И теперь Джульетта была уверена, что ехать будет именно в этой шляпке. Всем назло.

А один уверенный в себе мужчина тем временем в десятый раз выслушивал странные претензии родственников и понимал, что пора с этим что-то делать.

Тем более ему предоставлялась отличная возможность. И если выехать прямо сейчас, то все заинтересованные лица как раз успеют встретиться в охотничьем замке.

Вот там и можно будет поговорить.

И это будет очень нескучное мероприятие, уж он-то постарается.

А где-то далеко, а может, и совсем близко, черный кот, сидящий на коленях слепой женщины, с интересом посмотрел на раскатившиеся по полу камешки. Потом грациозно спрыгнул, подкатил один камешек поближе к другому и, довольно мяукнув, вернулся к хозяйке.

Такое расположение было самое правильное. Уж он-то знал. Так все возьмут что должно и случайно не пропустят важное.

А иногда подыграть людям стоит. Особенно в таком деле.

И даже равнодушная хозяйка сделает вид, что ничего не заметила. А если кто-то ее спросит, сошлется на слепоту и станет загадочно улыбаться.

Всех студентусов без исключения все-таки не рискнули отправить в одну несчастную Старую Школу. Поделили на три части. Одна отправилась на север, где как раз поспели какие-то полезные ягоды. Вторую в горы изучать кайгаров. И только последнюю треть в наконец-то открытую школу.

Надо ли говорить, что именно последняя треть выглядела самым пестрым сборищем и больше всего напоминала цирк?

Собирать ягоды поехали те, кто уже точно знал, что свяжет свою жизнь с травами и знахарством.

К кайгарам отправили тех, кто поменьше нарушал дисциплину и пореже ввязывался во всяческие сомнительные ситуации.

А в школу отбыли те, кто остался после такого отбора.

Сходства с цирком добавлял зеленый буркет, который жизнерадостно скалясь обрывал листья со свисавших над дорогой ветвей.

Двигался этот цирк неспешно и с достоинством, чтобы все желающие успели рассмотреть, потыкать пальцем и обсудить увиденное. Половина девчонок разумно попрятались по каретам, не желая, чтобы на них глазели. Парни, наоборот, раздавали улыбки, махали руками и гордо задирали носы.

Роану, который неожиданно для себя оказался главой этой экспедиции, хотелось закопаться под землю и сделать вид, что умер. И дело было вовсе не в студентусах. И даже не в тех деревенских парнях, которые уже пытались побить наглых магов за заигрывание с деревенскими же девицами. И даже не в зеленом буркете, на которого то таращились с ужасом, то смотрели с таким восторгом, словно узрели божество, то грозились лапы оторвать за сломанные ветки.

Дело было в тех, кого отрядили якобы опытному Роану на помощь. То, что от Росно никуда не денешься, он понял и смирился, утешаясь тем, что Йяда тоже не отказалась поехать. А вот Румин стал совсем уж неприятным сюрпризом. Причем сам Роан для Румина был сюрпризом еще неприятнее, подчиняться бывшему ученику ему явно не хотелось и он всячески настраивался на саботаж.

К этой парочке впридачу Роан получил тихое создание, с голубыми глазами и светлыми кудряшками, числившееся непонятно чьей аспиранткой. Девушка явно боялась сказать что-то не то, чувствовала себя неуверенно и опыта преподавания не имела по той простой причине, что с ее характером преподавать вообще было нельзя. Заклюют ее студентусы в первый же день.

К дивному созданью добавился тихий парень, которого Роан даже помнил — поступали в аспирантуру вместе. За прошедшее время этот парень совсем не изменился, но судя по реакции некоторых студентусов, особого значения это не имело. Он сумел как-то их заставить уважать себя, не повышая голоса и не пытаясь навязать свою волю. Румину этот парень не нравился так же, как и Роан. Видимо тоже не проникся его величием.

Хуже всего, что в школу этой компании предстояло ехать очень уж кружным путем. Он был самым безопасным, но при этом и самым длинным. Невеликую скорость стремящихся на практику студентусов замедляли еще и караваны, которые приходилось со всеми предосторожностями обгонять.

После встречи с третьим таким караваном Яс высказался в том плане, что начинает сильно не любить купцов. Рыжий кот, которого только после обгона каравана выпустили из корзины в кустики, поддержал хозяина злобным мявом, а потом еще и задавленную птичку принес. Видимо, намекал на то, что с купцами следовало сделать.

После встречи с пятым караваном у студентусов откуда-то появился небольшой бочонок с пивом и копченый окорок. Откуда, никто так и не признался. Зато пивом поделились охотно и обещали в следующий раз поступать так же.

Румин на это разразился истерической речью о том, что нельзя пятнать светлый образ мага мелким воровством, а утром выполз из палатки, благоухая жутко вонючей травой, которую кто-то подложил в мешок с одеждой. Вонь выветривалась долго, и настроение Румин пытался испортить то Роану, то Йяде еще дольше. И это несмотря на то, что Роан великодушно разрешил ему искать и наказывать вредителя.

Шестой караван, сам того не ведая, поделился со студентусами орехами и фруктами. Так что некторое время рты недовольных были заняты. Даже девушки перестали вслух мечтать о постоялом дворе.

Собственно, после того, как на четвертый день путешествия в одном из таких дворов переночевали, мечтать об таком отдыхе перестали совсем. Направление было популярное, так что хозяин постоялого двора не опасался, что в один из дней куда-то денутся все купцы и прочие путешественники. Выражалось это в том, что уборку сдаваемых комнат проводили хорошо если раз в месяц, кормили гостей как попало, не обращая внимания на жалобы, постиранное белье хоть и выдали после небольшого скандала, но досушить его почему-то не соизволили. Впрочем, за белье студентусы им отомстили сразу же, просто попытавшись его высушить и половину благополучно спалив к зеленым черепахам и прочим гусеницам.

На шестой день путешественники доехали до первого города, где их ждал целый дом, снятый школой для отдыха. На радостях половина студентусов тут же разбрелась и напилась, вызвав очередную истерику у Румина и философский вздох Йяды. Роан тем временем сбегал на портальную почту и отчитался о том, что никого пока не потерял и особых жалоб от населения не слышал. Попутно забрал послание от кор-графа запада сыну, с некоторым трудом, после объяснений служащих, сообразив, что этот сын — Льен. А то вручил бы кому-то другому, нехорошо бы получилось.

Вернувшись, Роан обнаружил, что Румин опять недоволен. Что дивное голубоглазое созданье с кудряшками забилось в угол и плачет. Что Яс стоит под деревом и нетрезво орет "кис-кис-кис!", а кот в ответ по-кошачьи матерится. Что Шелла носится по дому как фурия и требует подать ей того гада, который рылся в вещах и спер из какой-то коробки цветы липы, которые она всего пять минут назад туда положила. Что Йяда, явно не желая тратить силы на решение в принципе не решаемых проблем, сидит в кресле у окна и читает одну из книг Джульетты. А сама Джульетта и вовсе спряталась в саду вместе с сыном целого кор-графа и найти их там не представляется возможным, потому что сад зарос и стал похож на кусочек непроходимого леса.

Пересчитав на всякий случай присутствующих подопечны и расспросив их о том, где находятся отсутствующие, Роан отложил послание и тоже сел почитать. Книгу, которую ему перед самым отъездом принес магистр Дановер.

Книга оказалась интересной — о взаимодействии древних артефактов и попытках таким же образом настроить современные амулеты. Попытки обычно заканчивались пшиком или грандиозным взрывом. Что-то там не сходилось в таблицах резонанса и интерференции. Выходило, что либо древние маги что-то напутали, и тогда непонятно почему же раньше все работало. Либо проблема родная сестра порталов, которые раньше вроде бы обладали гораздо большей пропускной способностью.

В общем, нарушила Привратница своим спасением мира что-то в этом самом мире, никто до сих пор разобраться в этих нарушениях не может.

Но проблема была интересная, и Роан увлекся, перестав обращать внимание и на непонятные требования Румина, пристающего к возвращающимся студентусам. И на обещания Яса непременно кастрировать питомца. И даже послание Льену отдал автоматически, не обратив ни малейшего внимания на отчаянно краснеющую Джульетту, хватавшуюся то за щеки, то за колечко с фиолетовым камнем на пальце.

К небольшому городку Арцыс стремящиеся на практику студентусы доехали ближе к обеду.

Городок их встретил раскинувшейся прямо от ворот ярмаркой и двумя охотничьими партиями. Причем первая была нарядная, с дамами в ярких шляпках, с бардами, на ходу воспевающими будущие подвиги, и передвижной кухней. Вторая состояла почти сплошь из серьезных мужчин, да и наличиствующие дамы оделись просто и неброско.

Льен помахал кому-то из второй партии. На правах практически местного жителя провел студентусов по городку к тому дому, который любезно и абсолютно бесплатно отдал на поругание местный градоначальник, а потом обрадовал Роана тем, что он тоже едет в гости. И местрессу Йяду должен прихватить для большей представительности и подавления величием разных скандалисток.

Роан только вздохнул. То, что развеселая компания, состоящая из тех, кого Льен считает своими друзьями, отправляется в гости к якобы приехавшему на охоту кор-графу, он знал. Но на то, что и сам приглашен, вовсе не рассчитывал.

С другой стороны, бросить не приглашенных студентусов на того же Румина казалось неплохой идеей. Он хочет быть самым главным, вот пускай и попробует. Может, хоть после этого перестанет надоедать своими странными советами, которые, на взгляд Роана, даже с детьми из младшей школы сработать не могли. Разве что в какой-то околовоенной школе, да и то вряд ли.

В гости собирались долго и обстоятельно. Джульетта вообще носилась перепуганным воробьем, и если бы не Шелла, так бы и не смогла выбрать подходящее платье. Яс тем временем, напялив первое, что ему показалось самым чистым и наименее мятым, занялся важным делом — он вязал коту на шею бант. Потому что присматривать за этим котом отказались абсолютно все. Сидеть в корзине он явно не хотел, что сообщил, дурно завывая. А брать в гости кота без банта Ясу показалось неуместным.

Банты кот за что-то не любил. Возможно, имел какой-то печальный опыт. Поэтому все навязанное тут же старательно сдирал, жевал, слюнявил и валял в пыли.

Мрачный Малак, явно не понаслышке знакомый с родственниками Льена и отлично понимавший, что какому-то сыну мельника, пускай и магу, они не обрадуются, что-то бурчал себе под нос и ходил натыкаясь на стены и людей. Но отказаться от похода в гости даже не пытался. Как подозревал Роан, его вообще пригласили персонально, а не в качестве "и привези с собой друзей".

Ольда, неожиданно для себя оказавшаяся в этой компании, гордо задрала нос, нашла где-то щетку и занялась чисткой своей любимой военной формы без нашивок. Наряжаться в платье она отказалась, объяснив это тем, что дочка воина имеет полное право демонстрировать это всем желающим и не желающим.

Денька, похоже, так и не понял куда идет и рассеянно улыбался.

А потом приехали обещанные в письме кареты. Йяда выплыла из своей комнаты, как дивное виденье, в голубом шелке и с высокой прической. Роан мысленно порадовался тому, что не пожалел денег и все-таки купил темно-зеленый костюм, а то в любимой куртке рядом с такой женщиной смотрелся бы совсем неуместно. Румин в последний раз всех заверил, что все будет хорошо и все будут у него по струнке ходить. И компания отправилась в древний замок, в чью честь и был назван городок.

— Ух, ты! — восторженно воскликнул Яс, выглянув в окно.

Придавленный кот поддержал его возмущенным мявом.

Все сидевшие в карете тоже попытались выглянуть, даже Джульетта, перестав наконец клацать забами и чуть не потеряв шляпку. И зрелище того стоило.

Замок стоял на холме и с той части городка, в которой временно поселились юные маги, виден не был только из-за того, что его закрывали шпили какого-то храма. А закрыть его было не сложно. Замок был высоким и тонким, мало похожим на привычные тяжелые крепости, обнесенные высокими крепостными стенами со всеми положенными башнями. У этой крепости крепостной стены не было. Да и зачем какая-то стена, если весь холм сплошная ловушка? За всю историю ни один завоеватель так и не дошел до замка. Его солдаты проваливались в неожиданно появлявшиеся ямы. Их смывало горячей водой, с напором вырывавшейся из под земли. Или по-простому обстреливали арбалетчики через столь же неожиданно появлявшиеся в холме щели. А еще под холмом был целый лабиринт, через который с равным успехом можно было привести подкрепление от самого моря, к которому от замка пешком идти не дольше двух часов, или зайти за спины нападавшим, выйти из-под земли в каком-то леске, напасть, обстрелять, а потом столь же загадочно исчезнуть.

В какой-то момент этот замок вообще стали считать не то проклятым, не то заколдованным. Хотя на самом деле все те ходы и лабиринты предки Льена строили и рыли несколько столетий, даже тогда, когда никакой войны не было и не намечалось.

Впрочем, пираты и островитяне частенько приплывали пограбить, так что скучать воинам крепости на холме не приходилось.

Дорога к замку петляла по холму, как нетрезвая змея. То ли всевозможные ловушки обходила, которые, как уверяли хозяева, в мирное время абсолютно безопасны. То ли так было легче забраться на довольно крутой холм.

У ворот кареты встречали воины с копьями, увенчанными охотничьими флажками. То ли намекали, что визит не шибко официальный, то ли наоборот. Роан не сильно разбирался, а Йяда вообще никогда не интересовалась этим вопросом. А Льен, который знал точно, ехал в другой карете.

Встречавший гостей необъятный мужчина в серой форме, явно бывший военный, заверил всех, что это будут домашние посиделки. Оказался он каким-то дальним родственником мамы Льена и по совместительству учителем фехтования, тем самым, благодаря которому мальчики семьи не посрамят эту семью ни в бою, ни на дуэли. Льен приветствовал этого мужчину тепло и сердечно. И Малак ему широко улыбнулся, хоть и был обозван лентяем. Так что какой-либо опасности этот мужчина явно не представлял, и решившая стесняться всех и всего Джульетта рассматривала его во все глаза.

Мужчина провел гостей по светлым коридорам, по дороге рассказав, что замок наводнили родственники хозяина. Правда, от половины этих родственников удалось благополучно избавиться после того, как приехали поохотиться принцы — самый старший и самый младший. Причем приехали очень удачно, одна из, непонятно какой дальности родства, тетушек Льена как раз разорялась прямо в холле о том, каким именно местом знаменитая дочка книжника привлекла целого кор-графа и как удерживала его. И все бы ничего, принцы вовсе не обязаны защищать честь чьих-то прабабок. Но вот приплетать похожую на нее невесту старшего принца и обвинять ее в том, что принца привлекла и удержала тем же самым, научившись всему, чему надо было, со всеми окрестными сельскими парнями, явно не стоило. Так что разбегалась та часть родственников, которая поддерживала тетушку в этом заблуждении, очень быстро и бесшумно. Видимо, не хотели отвечать на пару сотен вопросов королевских дознавателей и доказывать, что они не желали пятнать честь королевской же семьи.

Джульетту красочное описание этого побега почему-то очень развеселило. Наверное, о чем-то похожем она читала в одном из романов. Поэтому в большую гостиную она заходила, улыбаясь и никого не боясь.

И, наверное, поэтому женщину, похожую в своем зеленом платье на большую лягушку, сразу же перекосило. А может, и не поэтому. Может, потому, что из спасенных от огня волос так и не удалось соорудить достойную прическу. А сидеть в помещении в шляпках, когда там же находятся принцы, даже высокородным дамам нельзя. Впрочем, тут и высокородность была сомнительна, о чем Роану шепнул все тот же бывший военный.

Йяда и Шелла тоже не улучшили большинству присутствующих дам настроение. Видимо, при их появлении мужчины столь дружно не вставали на ноги, слуги не мчались забрать шляпки и перчатки и не подавали немедленно стулья.

— Будет скандал, — мечтательно сказал Льен.

Джульетта, не отпускавшая его локоть, словно ту самую спасительную для утопающего соломинку, тихонько хихикнула. Йяда величественно поблагодарила всех, кто бросился ей помочь и поухаживать, и демонстративно улыбнулась Роану. Шелла явно растерялась, непривычная, что вокруг нее с таким усердием бегают. А Ольда, в которой из-за формы и довольно коротких волос не сразу признали девушку, сделала вид, что так и надо, и вежливо поблагодарила мальчишку, принесшего стул. Похоже, правила этикета учить она все же стала.

— Вот сейчас мы пообедаем. Потом все, кто отправляется на вечернюю охоту, отправятся отдыхать, и тогда скандал и начнется, — добавил Льен, помогая сесть опять растерявшейся Джульетте. — Что-то говорить, пока здесь принцы, они точно не рискнут. Так что будут присматривать и пытаться вычислить, кто из нас кто и кого можно безнаказанно оскорблять, а кого не стоит.

— И наверняка ошибутся, — сказала Йяда, улыбнувшись. — Магов, даже юных, вообще безнаказанно оскорбить невозможно. Рано или поздно, но расплата настигнет.

Роан только хмыкнул.

А немолодой мужчина, сидевший рядом, посмотрел с интересом.

— Мяу! — напомнил о себе сидевший на коленях у Яса кот, видимо требуя еды.

Какая-то женщина придушенно пискнула, а любительница фиолетовых шляпок и зеленых платьев уронила на себя с вилки не донесенный до рта овощ.

И Роан понял, что скандала точно не избежать.

И кота Яс принес очень удачно. Когда есть мальчишка с котом, кто обратит внимание на рыжего мужчину, который и одет прилично, и никаких животных с собой не притащил?

Вот пускай и развлекаются в свое удовольствие. А он просто посидит, послушает, и в случае чего защитит Джульетту от гнусных посягательств.

Правда, в том, что защищать придется, Роан сильно сомневался. Это пока она тихая и неуверенная. А как только ее попытаются обидеть, и за словом в карман не полезет, и огонь совершенно случайно не удержит, и всех храбрых книжных героинь вспомнит, выбрав наилучшую манеру поведения.

Обед проходил чинно и благородно. Велись какие-то светские беседы. Одна из юных дальних родственниц Льена таращилась на младшего принца, как на спустившееся с неба божество. Видимо, думала, что такое обожание непременно привлечет его внимание и ей удастся повторить судьбу красавицы-сестры Льена.

Сама красавица-сестра Милана скромненько сидела возле мамы и как птичка клевала что-то из тарелки. Даже глаза поднимала изредка и не улыбалась. Видимо, не хотела накалять обстановку. Девушка она была действительно красивая. Не такая яркая и броская, как Шелла, и даже не величественная и фигуристая, как Йяда, но принцу, видимо именно такие девушки и нравились — светленькие, большеглазые и спокойно-отстраненные. И если с Шеллы рисовали богиню Каранку, умеющую ловить молнии и наказывать разных негодников, то с Миланы следовало рисовать одну из тех многочисленных богинь, которые приводят за руку весну, будят деревья и радуются солнцу.

Мама Льена в отличие от дочери спокойной и отстранненой быть не умела. Она вообще напоминала отставную воительницу, решившую закончить эту сомнительную карьеру и стать семейной дамой. Взгляд серых глаз был прямой и уверенный настолько, что все многочисленные родственники даже смотреть в ее сторону боялись. Роан подозревал, что некоторые из них были биты, возможно даже какой-то кухонной утварью. Или каминной кочергой. Вот остальные и не решались обижать словом или взглядом грозную баронскую дочь. А учитывая, что она еще и маг, пускай и не особо сильный... В общем, умные люди при этой даме не решились бы обидеть не только ее саму, но и мужа с детьми тоже. Впрочем, судя по подпаленной Джульеттой тетушке, умных людей среди присутствующих немного. Все более или менее умные родственники кор-графа в столь сомнительную авантюру ввязываться не стали.

В общем, мама у Льена была что надо, и даже становилось понятно, от кого он унаследовал свою непробиваемую уверенность и умение принимать решения. Роану даже стало интересно, где то баронство находится? Наверняка где-то на границе. Именно там вырастают девы вроде мамы Льена и Ольды.

Пока все обедали, Льен успел что-то рассказать Джульетте. Наверное, краткие биографии особо выдающихся родственников.

Потом слуги принесли десерт и часть гостей, не любивших сладкое, поспешила откланяться. В том числе и принцы. И вот тут многочисленные родственники воспряли и ожили.

Едва дождавшись, пока за принцами закроется дверь, одна из тетушек злобно уставилась на Милану. Девушка ответила ей отстраненным взглядом, съела вишенку с пирожного, а потом вспомнила, что так и не подобрала ленту для выездной шляпки. С чем и откланялась, оставив родственницу бессильно скрипеть зубами.

Скрипела дама недолго. Она осмотрела стол, словно искала на нем какую-то гадость, которую можно поставить в вину хозяевам, потом перевела взгляд на кор-графа. После того, как он не проникся ни ее недовольным взором, ни намеками на то, что его дочь плохо воспитана, дама вспомнила, что у него есть еще и сын.

— Любезный Льен, я так понимаю, это та самая девушка, из-за которой ты готов доставить отцу неприятности? — спросила она сладким голосом.

— Муав, — непочтительно высказал свое мнение кот, как раз нагло слизывавший сладкие сливки с куска торта, стоявшего перед Ясом.

— А на портретики они тоже не смотрели, — задумчиво поддержал питомца Яс.

Ольда невоспитанно фыркнула. Видимо, кто-то ей рассказал, откуда у Льена портрет Джульетты в совсем уж сопливом возрасте.

— Эта невоспитанная хамка меня подожгла! — тут же встряла любительница фиолетовых шляпок, и даже привстала. Видимо для того, чтобы все смогли рассмотреть ее несовершенную прическу.

— Я случайно, извините, — сказала Джульетта, хотя по тону кто угодно бы понял, что она ни капельки не сожалеет о содеянном. — У вас была такая жуткая шляпка, вот оно и сорвалось.

Тетушка возмущенно открыла рот, но так и не нашлась что сказать, а потом сидящий рядом мужчина вообще дернул ее за рукав, усадив на место.

— Муав! — напомнил о себе кот, у которого как раз закончились сливки, а есть какой-то бисквит он считал недостойным себя занятием.

— Они еще и животных с собой принесли! — злобно зашипел кто-то.

— Это волшебный кот, — сказал Яс.

На него и кота посмотрели с большим сомнением.

— Давайте вернемся к теме, которая всех интересует, — предложил какой-то мужчина. — Я так понимаю, молодой человек решил поступить вопреки договору...

— Ну что вы, — сказал тот самый молодой человек и нахально улыбнулся. — Я этот договор трепетно уважаю и ни за что его не нарушу.

Ольда опять хихикнула и заела смешинку куском пирожного. А потом еще и чаем запила на всякий случай. Неодобрительные взгляды на нее произвели не больше впечатления, чем на кота.

— И привел с собой всякий сброд! — нетрезво рявкнул тощий мужчина. — Впрочем, чего нам ожидать от сына человека, который тоже разный сброд привечает и отказывает в помощи родственникам.

— И кого же я там привечаю? — спросил кор-граф с таким любопытством, словно впервые об этом слышал.

— Да хоть его! — Палец сидящей рядом с мужчиной пожилой дамы указал на Малака, на что блондин ответил уставшим от людской глупости взглядом. — Думаете, мы не догадались, что это наш любезный родственник отплачивает обучение какого-то сельского мальчишки только потому, что его сын решил считать это недоразумение другом, роняя семейное достоинство?

Ольда опять хихикнула, видимо, ей происходящее очень нравилось.

— Вот дура, — довольно громко восхитился Яс, и кот поддержал его в этом мнении еще одним мявом.

— Уважаемая, Делия, — заговорила мама Льна таким тоном, что стол должен был покрыться изморосью. — Вы так же глупы, как и ваш сын. Вы не просто не разбираетесь в людях, законах и элементарной вежливости, но и неустанно это демонстрируете, роняя собственное достоинство с оглушительным грохотом. Но раз вы настолько глупы, что не способны сами узнать, кто платит за обучение этого талантливого юноши, так уж и быть, я вам открою эту страшную тайну. Малак сильный, умный и талантливый маг. Еще он прилежный ученик, давно доказавший, что даже если некоторые предметы ему не даются, он героически их преодолеет и пойдет дальше. А таким ученикам не нужно искать людей, которые заплатят за их обучение. За них платит корона, которой нужны умные, талантливые и умелые маги. Так же я вам открою и еще один секрет. Корона платит еще и за обучение талантливых механиков, талантливых промысловых мастеров, в том числе и гильдии получают деньги за это обучение. А так же отдельной статьей идет обучение военных. И если бы ваш сын был хоть на десять процентов столь талантлив и умен, как вы говорите, он давно бы был офицером, а не сидел здесь, в надежде, что дальний родственник чего-то испугается и оплатит его обучение.

Немолодая дама что-то злобно прошептала, но спорить не решилась, видимо, действительно не интересовалась этим вопросом. Ее великовозрастный сын стал потерянно озираться и был обруган котом. Ольда явно наслаждалась и ела уже второе пирожное. Джульетта, о которой все временно забыли, со странным интересом смотрела на недопаленную тетушку, словно примерялась как бы ловчее сжечь оставшиеся волосы. Тетушку это явно нервировало.

— Вернемся к теме разговора! — рявкнул все тот же мужчина, и Роан заподозрил, что у него единственного были реальные шансы заполучить титул. — Молодой человек нарушает договор! Пускай он даже не женится в ближайшие полгода, но оказанные знаки внимания, а тем более семейное кольцо на пальчике этой девицы...

Джульетта перевела заинтересованный взгляд на него, и мужчина запнулся.

— Девицы? — звонко переспросила она.

— Девушки, — тут же исправился мужчина, видимо вспомнив о бесславной кончине фиолетовой шляпки. — Дело не в том, дело в том, что Льен нарушает...

— Что он нарушает? — с насквозь фальшивым любопытством спросил Роан, которому все эти родственники уже успели надоесть, и он решил ускорить процесс выяснения отношений.

— Договор! — довольно дружно ответили ему несколько женщин.

— Договор о чем?

— Вам не понять, — сказал все тот же мужчина, видимо, на глаз оценив стоимость новенького костюма.

— Ну что вы, я очень понятливый. А в данный момент вы оскорбляете мою подопечную. А я обещал ее отцу, что не позволю этого и в случае чего буду применять и магию, и рукоприкладство, так что...

— Да она дочка какого-то преступника! — радостно взвыла любительница фиолетовых шляпок и опять вскочила.

Джульетта подняла над головой руку, и женщина как подкошенная рухнула на стул, едва не стянув на себя скатерть.

— Убила! — не менее жизнерадостно заорал великовозрастный балбес, мечтавший об офицерской карьере.

Его мама привстала и вытянула шею.

Якобы убитая дама собрала с подола упавшие туда сладости и стала уныло раскладывать их перед собой, а подбежавший слуга собирать их на поднос, намереваясь все примятое унести и заменить.

— Мне надоел этот балаган, — сказал кор-граф, когда слуга ушел. — Объясните мне, в конце концов, чем вы недовольны.

— Как это чем? Твой сын нарушает договор! — отозвался все тот же мужчина.

— Какой договор? — раздраженно уточнил кор-граф. — Льен пока жениться не собирается.

— Но дарит семейные ценности! — обличающе сказала одна из женщин.

— Вам эти ценности все равно бы ни в каком случае не достались, — сказал Льен.

— Но ты не имеешь права...

— Имею.

— Прекратить балаган! — потребовал кор-граф. — Льен, молчи, сначала я их выслушаю. Итак?

— Эта девка... — начала какая-то дама.

Джульетта тяжко вздохнула, посмотрела на Роана, потом на Шеллу и махнула перед собой рукой. Капризная сила на этот раз не стала никого жечь, она красиво впечатала говорившей даме пирожное в прическу.

— Ну вот, теперь я спокойна и опять могу слушать оскорбления, — вежливо сказала Джульетта.

На нее вытаращились, как на таракана.

— Да как она смеет! — взвыла обладательница украшенной кремом прически. — Что эта девка о себе возомнила?! Поднимает руку на благородных дам...

— Указ от тридцать шестого года прошлого века гласит, что те, кто обижает не умеющих контролировать силу магов, считаются пострадавшими при несчастном случае и от собственной глупости. Они должны выплатить магу компенсацию и явиться в ближайший дознавательский дом для разъяснений, — сказал Роан.

— Что?!

— Законы надо знать, — невозмутимо поддержала Роана жена кор-графа. — Я прослежу, чтобы вы выплатили девочке компенсацию и поговорили с дознавателями.

— Что?!

— Да как вы смеете?! — взвыл все тот же несостоявщийся офицер, которому денег на обучение не дали. — Защищаете какую-то приблуду. Еще неясно, откуда эта девка взялась! Может она вообще аферистка...

— Ага, и подослали ее вы, чтобы Льен договор нарушил, — сказала умненькая Шелла.

Мужчина подавился словами и вытаращился на нее с ужасом.

— Мы никого не подсылали, — сказал все тот же претендент на титул. — Но он не имеет права связываться с кем попало, пускай даже магичкой. Только достаточно родовитые девушки могут...

— А что не так с родовитостью Джульетты? — спросил Яс, и кот его поддержал, запрыгнув на стол.

— То, что традиционно сыновья кор-графов женятся не меньше, чем на баронессах, — терпеливо объяснил мужчина.

— А-а-а-а... — сказал Яс. — Я же говорил, они на портретики тоже не смотрели.

— Какие еще портретики? — с подозрением спросила очередная тетушка.

— Те самые, — сказал Яс и пододвинул под морду кота пирожное, украшенное взбитыми сливками.

Родственники, несмотря на требования кор-графа не устраивать балаган, стали выяснять, что за портретики, и не сразу вспомнили, что когда-то пугали нахального мальчишку невестами. О том, что на нескольких портретиках были рыжие девушки, они вспоминали еще дольше, но так и не решили была ли среди них Джульетта или нет.

Кор-граф смотрел на них очень мрачно. Кот и Ольда объедались сладким. Льен держал Джульетту за руку и что-то ей тихонько рассказывал. Роан ухаживал за Йядой, понимая, что непременно опишет этот балаган Джульеттиному папеньке, и тогда эти родственники точно познают, что ссориться с кор-графом, связанным договором, и почти кор-граффом, ничем не связанным — это абсолютно разные вещи. Яс выудил из кармана маленькую бутылочку и задумчиво на нее смотрел, видимо, выбирал кому подлить содержимое. А Малак и Денька завели высокоинтлектуальную беседу, из-за чего их родовитые соседи явно чувствовали себя неуютно, не в силах понять обзывают их эти недолетки или нет.

Когда же слуги наконец перестали бегать, а хозяйка встала, демонстрируя, что теперь обед точно закончен, настроение у обедающих кардинально различалось. У магов и хозяев замка оно явно улучшилось. А вот у всех прочих упало, и они дружно подозревали, что их на этом обеде макнули в лужу, только пока не понимали как именно.

Несмотря на уверенность Роана в том, что в отданном студентусам на поругание доме сейчас бардак, шатание, а возможно, и скандал, гостям пришлось задержаться хотя бы до момента отъезда принцев со свитой на охоту.

Грозные родственники кор-графа решили употребить свободное время на выяснение того, что же там не так было с портретиками, даже гонца на портальную почту отправили. Роан, решив, что сейчас Джульетта точно не нуждается в его опеке, сначала поблагодарил кор-графиню за гостеприимство, потом немного поговорил с бывшим воякой, а потом и вовсе повел Йяду любоваться рекомендованным этим воякой прудом. Правда, уйти сразу не удалось. Для начала пришлось провести разъяснительный разговор с молодежью, ждущей отправившихся освежиться девушек.

— Не понимаю, на что они рассчитывают? — спросил в пространство Льен, наблюдая за тем, как сестра, наивно хлопая глазами, выслушивает какую-то очередную чушь от очередной тетушки.

Вопрос его относился именно к этим разговорам с Миланой. По его мнению, даже последнему идиоту уже должно было стать понятно, что она не попадется в примитивную ловушку типа: "Пойди вон в ту комнату и посиди там полдня с кузеном Фрачеком, а потом попробуй доказать, что ничем предосудительным с этим красавцем там не занималась". Но родственники не сдавались. Одно время даже с толпами смазливых слуг приезжали и какого-то знаменитого сердцееда нанимали.

В общем, они явно думали, что Милана еще глупее, чем они, и Льен не мог понять, откуда эти мысли вообще взялись. Ладно бы сестра была наивной девочкой, только что вернувшейся с пансиона, в который даже мужчин-родственников пускали со скрипом. Но родители в деле воспитания детей никогда не руководствовались тем, что принято и что проще. Милана на самом деле и из лука стреляла не хуже той же Ольды, и на охоту выезжала не в качестве украшения, и ничего не умевших и не имевших, кроме смазливой физиономии, мужчин, мягко говоря, не уважала. А тут какой-то Фрачек, провонявший весь дом своим одеколоном, разодетый в шелка и кружева. Дурость же.

— Да, — отозвался Яс, державший на руках обожравшегося кота. — Мне тоже интересно. Не могут же они быть такими идиотами, чтобы думать, что кор-граф сейчас возьмет и откажется от титула только из-за того, что на пальчике Джульетты появилось колечко.

— Могут, — уверенно сказал Льен.

— Вряд ли, — не согласился Роан. — И если подумать... Этот неудачник с маменькой приехали в надежде, что кор-граф испугается и начнет искать союзников. Из-за чего оплатит обучение в старшей военной школе. Погорелица попросту дура и любит скандалы, ее представления о том, что будет дальше, темны и туманны. Еще уверен, среди этих родственников есть родители девиц, которых не хотят брать замуж без приданного, они тоже приехали в расчете на то, что кто-то будет настолько нуждаться в союзниках, что найдет либо приданное, либо женихов. Какая-то часть приехала просто вкусно покушать, посмотреть на принцеву невесту и по обстоятельствам что-то получить или о чем-то договориться. Еще одна часть остро нуждается в самоутверждении, и возможность что-то требовать от кор-графа кажется им подходящей возможностью для этого. Как-то так.

Малак громко хмыкнул.

— Думаю, у последних ничего не получится, — сказал уверенно.

Спорить с ним никто не стал.

Не нуждавшаяся в присмотре Джульетта тем временем недовольно смотрела на веснушки, никуда с носа так и не девшиеся, несмотря на все крема и примочки. И на стук в дверь она отреагировала вялым позволением войти.

Вообще, она была уверена, что стучит какая-то служанка из тех, которые помогали вернуть платью первозданный вид и интересовались не нужно ли еще что-нибудь. А вместо них вошла мама Льена.

— Ой, — заполошно сказала Джульетта, шарахаясь от зеркала.

Потом поздоровалась. Потом вспомнила, что мять в руках шляпку некрасиво, положила ее на трюмо и сцепила пальцы в замок. А потом стала бороться с неуместным смехом, непонятно откуда и почему взявшимся.

Величественная дама с интересом наблюдала за этими метаниями и почему-то улыбалась.

— Льен о тебе рассказывал, — сказала наконец, и Джульетта все-таки хихикнула.

А потом уважительно склонила голову.

А потом расправила плечи и гордо вздернула подбородок.

— Нет-нет, не переживай, — сказала кор-графиня. — Это ведь не официальное знакомство. И суждениям сына я доверяю, он у меня умный и наблюдательный мальчик. Просто... не бойся их.

— Я не боюсь, — призналась Джульетта.

Вот не хватало ей еще всяких похожих на лягушек тетушек бояться. Можно подумать, они страшнее тьмапоклонников с их черной травой.

Мама Льена одобрительно улыбнулась. Внимательно на Джульетту посмотрела, а потом загадочно сказала:

— Собственно, их в гости никто не приглашал и необходимость беречь их покой в мои обязанности вовсе не входит. Им вообще здесь не рады, что они знают. Поэтому, если они продолжат оскорблять гостей, которым здесь рады, им будет вообще отказано в доме. Думаю, в школу их не пригласят тем более. А уж как их не рад будет видеть твой отец... Так что не пережевай, тебе они ничего сделать не смогут. Они даже Малаку ничего сделать не смогли. Было очень забавно наблюдать за тем, как они ездили в школу и пытались кого-то там убедить, что он недостоин обучения.

Джульетта очень ярко представила, как кто-то пытается убедить магистра Пания в том, что он не разбирается в талантах учеников, и опять хихикнула. А мама Льена кивнула, попрощалась и ушла, оставив Джульетту размышлять о том, зачем же она приходила.

Хотела посмотреть, как Джульетта ведет себя не за столом?

Или просто ободрить?

Или официально разрешить сжигать шляпки и портить прически?

Джульетта немного подумала, потом махнула рукой и надела шляпку. Посмотреть, как егеря готовятся к охоте ей хотелось не меньше, чем Ольде. В романах этот момент почему-то никто и никогда не описывал, все просто садились на лошадей и ехали. А ведь интересно, насколько эта подготовка отличается от той, что предшествовала выезду студентусов на практику.

Тетушка похожая на лягушку тем временем успела вообразить себя самой умной и догадливой, поэтому нашла кор-графа, читавшего какие-то письма в кабинете за столом. Найдя непочтительного родственника, Арьяна застыла перед ним, изображая обиду и скорбь.

Кор-граф на эту пантомиму не отреагировал вообще. Он талантливо делал вид, что никого не видит.

Женщина, немного постояв, недовольно поджала губы, собралась с мыслями, а потом выпалила:

— Он не имеет права!

— Кто? — без особого интереса спросил хозяин кабинета, отложив прочитанное письмо.

— Ваш сын! Он вообще не имел права приводить эту особо в дом после того, что она сотворила со мной! И он не имеет права на ней жениться!

Кор-граф вздохнул.

— Интересная точка зрения, — сказал задумчиво. — Только неясно откуда она взялась.

— Эта девка меня подожгла! — с негодованием напомнила Арьяна. — Так что даже ее происхождение не может повлиять...

— Подожгла — и что? Не убила же. В договоре, к которому вы уже два года неустанно апеллируете, нигде не сказано, что мой сын не имеет права жениться на девушке, которая кого-то там подожгла.

— Но как же! — вознегодовала Арьяна и даже привстала на цыпочки. — Вы как родственник...

— О том, что я родственник, следовало вспомнить в тот момент, когда вы решили поучаствовать в травле моего сына. Потому что теперь взывать к каким-либо родственным чувствам вы не можете. Вы сами отказались от этого права, — холодно сказал кор-граф, беря со стопки очередное письмо. — Так что я не стану вам помогать, даже если ваш дом кто-то сожжет. Никому из вас не стану. Я не буду принимать участие в карьере ваших детей и внуков. Не пущу вас поохотиться без пушного налога. Нигде не замолвлю за вас словечко. Не представлю заневестившихся дочерей Дории своим друзьям и знакомым и, естественно, не возьму их на ежегодный королевский бал, на котором таких невест предствляют свету. Да я вас даже на свадьбу дочери не приглашу и ей запрещу это делать. И запрещу вас пускать без приглашения, потому что ваше присутствие на помолвке девушки, которую вы ненавидите, было лишним. Постарайтесь донести это до остальной своры. И да, еще одна попытка испортить настроение моей дочери или гостям моего сына, и я с полным на то правом вышвырну вас на улицу. Будете под забором доказывать, что просто пришли проверить, как соблюдается всем известный договор.

Возмущенная такой наглостью Арьяна, потеряв голос, беззвучно открывала и закрывала рот, став еще больше похожей на лягушку. А кор-граф, игнорируя ее справедливое негодование, вернулся к чтению каких-то писем и больше так и не оторвался от них, пока пылающая возмущением дама не умчалась делиться новостями. В первую очередь с подругой Дорией. Бедняжка вчера как раз советовалась о том, в какие цвета одеть старшеньких дочек на тот самый бал. А тут такое несчастье.

Отвести прекрасную Йяду к не менее прекрасному пруду у Роана получилось только после того, как Джульетта посмотрела, как слуги пакуют нужные для охоты мелочи, проверяют седла, подковы и упряжь и даже собачьи уши. В процессе наблюдений любопытная девчонка задала кучу вопросов, нахмурясь, решила, что очередной автор очередного романа вообще ничего в охоте не понимает, а потом, наконец, счастливая ускакала смотреть на цветы в оранжерее.

Роан в тот же миг облегченно вздохнул, предложил Йяде, любующейся собаками, локоть и пошел по тропе, указанной говорливым бывшим военным. Тропа была сама по себе красивая, посыпанная черным вулканическим песком, обсаженная по бокам розами и виноградом, но не прямая, а петляющая между фруктовыми деревьями.

Йяда любовалась цветами, рассказывала историю кор-графского замка, которую ей самой в детстве рассказывали как героическую сказку, и Роану казалось, что все будет хорошо.

К сожалению, идея сходить к пруду пришла в голову не только Роану.

Льен тоже решил сначала показать Джульетте удивительные розовые водные лилии, а уже потом идти в оранжерею. В каких-либо тропинках он не нуждался и вел свою даму напрямик, рассказывая с какого дерева в детстве упал, где когда-то были привязаны качели и в каком дупле сестра после ссоры спрятала набор раскрашенных эмалью солдатиков.

Молодой офицер из свиты младшего принца вел Шеллу туда же. Правда, вовсе не с романтичными целями. Еще одну тропу, ведущую к пруду с лилиями он выбрал совершенно случайно. А разговор вел серьезный.

— Значит ваш отец погиб еще до вашего рождения? — спросил серьезно.

— Да, — ответила Шелла и печально вздохнула, не понимая, зачем ему эти сведения. — Меня он признал, как только мама сообщила, что я появлюсь на свет. Бабушка говорила, что очень этому радовался и обещал непременно развестись с женой, которую считал другом, причем достаточно благородным другом. Там вообще была какая-то странная история с женитьбой, только бабушка мне ее так и не рассказала, считая, что юным девушкам такое знать не обязательно.

— Да, все сходится, — задумчиво сказал молодой человек. — Отец вас сразу же записал как свою дочь, родство он мог определить, не применяя амулеты. А потом пропал. Фамилия Дэнга, конечно, не редкость, да и имя Кайрен широко распространено, но совпадений слишком много.

Офицер замолчал и некоторое время шагал, глядя сквозь деревья.

Шелла тоже молчала, хотя расспросить об отце очень хотелось. Хотя бы узнать, зачем ему были нужны наблюдения за грозами.

— У вас наверное отлично получается управлять погодой, — задумчиво сказал офицер.

Шелла хмыкнула и честно призналась, что не очень хорошо, вечно получается какой-то перебор с водой. Офицер задумчиво улыбнулся.

— У меня есть магический дар, совсем слабый и непригодный ни для чего другого, кроме кое-каких приятных бытовых мелочей, вроде чутья воды и скорой грозы, — сказал офицер. — В школе магии я не учился, незачем, я навредить при всем желании никому не смогу. А управлять столь жалким даром меня научил друг отца. Он вообще хороший дядька, только очень одинокий. Единственный сын пропал где-то в степях, невестка внука так и не родила, а потом, когда сына официально признали умершим, и вовсе вышла замуж за какого-то вдовца и уехала на северную границу. Другие родственники его особо не беспокоят, потому что замков и титулов он в наследство никому не оставит, а семейные артефакты вещь настолько специфическая, что при недостаточно близком родстве вообще могут оказаться бесполезным старьем. Думаю, он очень обрадуется такой прехорошенькой внучке.

— Если я действительно внучка, — разумно заметила Шелла.

— Ну, это проверить не сложно. А в случае моей ошибки ни вы, ни он ничего не теряете.

Шелла хмыкнула, но говорить, что ничего проверять не собирается, не стала. Вдруг действительно дед? Навязываться она в любом случае не собиралась, но расспросить об отце хотелось.

А еще хотелось найти затерявшуюся на просторах королевствах маму, но это наверное вообще невозможно. Бабушка после побега сожгла все ее вещи. Магии в маме не было вообще. А проверять всех подряд смуглых и черноглазых циркачек на родство... да тут целой жизни не хватит. Разве что случайно повезет. Как с этим офицером, которого удивили синие глаза степнячки и заинтересовала фамилия.

Тропинка, по которой шли Шелла и офицер, именно в этот момент взяла и закончилась. Девушка удивленно посмотрела на пруд. Потом не менее удивленно на вышедших из-за куста справа Льена и Джульетту. А потом виновато улыбнулась Роану и Йяде, сидевшим на скамеечке.

Похоже, какие-то боги сегодня были против какой-либо романтики и всячески мешали ее проявлениям. Шелла ведь тоже сначала подумала, что симпатичный молодой офицер заинтересовался ее дивной красотой и решил поухаживать. А он об учителе беспокоится.

— Дела, — задумчиво сказал Льен.

— Ой! — жизнерадостно воскликнула Джульетта, а потом уставилась на Шеллу и офицера и не менее жизнерадостно заявила: — Вы такая красивая пара.

Шелла только фыркнула, а молодой человек кривовато улыбнулся.

Лилиями они все все-таки полюбовались, попутно выслушав лекцию Льена о том, откуда тот самый прадед, который женился на дочке книжника, эти лилии привез и сколько трудов стоило заставить их расти и цвести. Потом на какой-то из башенок зазвонил колокол, возвещающий о скором выезде на охоту, и все отправились провожать принцев. После чего, наконец, можно будет вернуться в город и посмотреть, устоял ли дом благодаря мудрому руководству мастера Румина.

— Он не посмеет, — злобно шипела мать троих прекрасных дочек в то самое время, когда Льен рассказывал о лилиях.

Арьяна сочувствующе подтвердила, что определенно не посмеет. Потому что вывозить юных родственниц в свет традиция освященная веками. И не какому-то кор-графу, чей сын только чудом не нарушил тот самый договор, нарушать эту традицию.

В процессе токования и всяческой поддержки друг друга Арьяна и Дория так распалились, что тут же решили сообщить о своих соображениях непочтительному к традициям родственнику. На мужа Арьяны, робко попытавшемуся напомнить, что вывоз девушек в свет дело сугубо добровольное и вовсе не обязательное, дамы внимания не обратили. Они вообще считали, что мужчины в таких делах ничего не понимают. И что каждая уважающая себя аристократка должна побывать на королевском балу. Даже если аристократизм, мягко говоря, сомнителен и во всяких документах вообще не учитывается. Люди, составлявшие эти документы, видимо, не понимали, что если дочка нетитулованого аристократа выходит замуж за купца или мага-мещанина, она вовсе от этого не перестает быть аристократкой. И ее дети унаследуют благородную кровь. И внуки. И правнуки. И даже потомки, которые появятся на свет спустя несколько тысячелетий.

В общем, разные бумаги, по мнению этих боевых дам, составляли разные болваны, ничего не понимавшие в наследии.

Кор-графа, как назло, в кабинете уже не было, да еще и какой-то жалкий секретарь посмел непочтительно дам спровадить, распалив их решительность еще больше.

Потом стал бить колокол и дамы поняли, где непочтительного родственника искать. Они, едва сдерживаясь от того, чтобы неаристократически побежать по коридору, поспешили к центральным воротам и стали высматривать кор-графа, который куда-то спрятался от их праведного гнева.

Кор-граф, к сожалению, спрятался хорошо, зато дамы высмотрели его непочтительного сына. А возле него еще и рыжую пигалицу, ее не менее рыжего опекуна, много возомнившую о себе преподавательницу и ее ученицу-дикарку. Компания на дам подействовала, как красная тряпка на быка, и они рванули к ней, расталкивая слуг и едва не оттоптав лапы собакам.

— Да как вы посмели?! — возмущенно спросила Арьяна, первой дойдя к Льену с компанией.

Мальчишка вместо того, чтобы устыдиться, тяжко вздохнул и стал демонстративно смотреть на охотников, рассаживающихся по лошадям.

Преподаватели переглянулись и пожали плечами.

А рыжая пигалица одарила дам таким ожидающим взглядом, словно только и ждала их прихода и уже заготовила для них огня.

— Что мы посмели? — вежливо спросила дикарка.

Дамы переглянулись, как-то сразу сообразив, что предъявлять претензии этой компании насчет того, что кого-то не хотят везти на бал как-то неуместно. Кто-кто, а тот же рыжий преподаватель и сам на тот бал не попадет ни при каких условиях.

Пришлось дамам осмотреться, найти кор-графа, нахально стоявшего на балконе, и поспешить туда.

— Я бы давно их отравил, — задумчиво сказал Яс, вынырнув из толпы с котом на руках.

Льен опять только хмыкнул.

Принцев на охоту провожали как на войну. По крайней мере у Джульетты сложилось такое впечатление. Она тоже немного помахала ладошкой, полюбовалась лошадьми и быстро заскучала. Поэтому стала смотреть не только на отезжавших.

Две скандальные тетушки успели дойти до балкона и что-то по очереди доказывали отцу Льена. Страстно доказывали, размахивая руками и, кажется, в голос рыдая. Рыданий слышно конечно не было, но подруга лягушки закрывала лицо весьма драматично. Наверное, уже успела пообещать дочкам поездку на бал.

Под яблоней, у конюшни, стоял дедок и задумчиво курил трубку. Дедок был живописный, и Джульетта довольно долго его рассматривала. Потом опять вспомнила о скандалистках и посмотрела на балкон, но там ничего так и не изменилось, только лицо ладонями дамы теперь закрывали по очереди и надолго. Прямо как в каком-то романе, хотя Джульетта на данный момент была уверена, что ни одна вменяемая женщина так глупо вести себя не станет. Да и зачем им тот бал? Джульетта в позапрошлом году на нем побывала и ничего интересного не обнаружила. Там толпится куча девушек от тринадцати и до восемьнадцати лет. Они по очереди, с представляющим родственником, заходят в зал, где их уже ждут несчастные кавалеры из высших воинских школ, у которых заранее написано кому и кого приглашать на какой танец. О расписанных заранее танцах Джульетте рассказал тот почти офицер, с которым она танцевала, объяснял, как одну из подружек угораздило быть приглашенной молодым человеком, который был ниже нее на полголовы. В общем, никакой романтики. Принцы на эти балы не ходят. Король, которому представляют невест королевства, сидит уставший и улыбается через силу, а потом вообще загадочно исчезает. А в саду, на балконах, в коридорах и даже у ворот толпятся разные охотники за приданным, запоминают в лицо перспективных девушек. Об этом Джульетте рассказал папенька и посоветовал их тоже запомнить и держаться как можно дальше.

В общем, было бы куда рваться. В школе балы гораздо интереснее.

Джульетта вздохнула, помахала последнему охотнику выезжавшему в ворота и улыбнулась Льену.

А женщины на балконе все еще что-то доказывали кор-графу. И странно, что к ним до сих пор никто не присоединился. То ли выяснили, на какой портрет намекал Яс, и думают, что теперь делать. То ли попрятались и разумно пережидают бурю, в надежде застать отца Льена в хорошем настроении и начать делать вид, что всегда были против того договора. Вдруг он оттает и все-таки в чем-то им поможет, не из страха потерять столь сомнительных союзников, так хоть по доброте душевной.

— А это вряд ли, — сказала Джульетта сама себе.

Папенька бы ни за что не оттаял. Он и тетю Эбиль терпит только потому, что она, несмотря на свои странные представления о мире, никогда не пыталась против него интриговать и семью ставила выше своих убеждений. А еще всегда умела вовремя замолчать и уйти.

После выезда охотников Роану наконец удалось попрощаться с хозяевами, пообещав непременно заехать на обратном пути, причем в том же составе. Он пересчитал подопечных, с интересом понаблюдал, как Яс пристраивает совсем уж разомлевшего от обжорства кота на коленях, и скомандовал выезд. Обитатели замка, как ни странно, студентусов провожали с тем же энтузиазмом, что и принцев. Хотя, возможно, только потому, что в одной из карет ехал Льен.

Джульетта помахала остающимся через окошко, немного посмотрела на задумчивую Шеллу и приняла храброе решение поспать. Ну или подумать обо всем, что сегодня произошло. Потому что произошло многое и она обнаружила, что у нее поменялось мнение о многих же вещах. Раньше ей не приходило в голову, что родственные просьбы помочь и поспособствовать выглядят так некрасиво со стороны. Помнится, даже подружку утешала, искренне злясь на ее родственника-купца, отказавшегося отдать девушке новомодные паутинные кружева на отделку бального платья. Купец этими кружевами как раз торговал и, казалось бы, не обеднеет, если подарит немного родственнице. А он сделал вид, что намеков не понимает, а на прямой вопрос окинул удивленным взглядом и отказал. Ага, и подружка тогда говорила, что теперь ее папа, второй секретарь в судейском доме, пойдет и намекнет, что тоже имеет кое-какую власть и способен доставить неприятности. Маменька толкала папу на эту глупость изо всех сил. К счастью для той подружки, папа уперся и никуда не пошел. Впрочем, что к счастью, Джульетта тоже поняла только сейчас. А тогда сочувствовала и соглашалась, что папа девушку любит недостаточно сильно.

Думать Джульетте никто не мешал, и она действительно задремала и счастливо спала, пока кареты не остановились. Потом веселящаяся Ольда разбудила, попутно рассказав, как мило Джульетта выглядела, опираясь щекой о плечо Льена. Впрочем, парень выглядел не хуже, потому что тоже умудрился заснуть. Джульетта даже похихикала немного. Потом вышла из кареты следом за выпрыгнувшей Ольдой, не став дожидаться, пока сонный Льен поймет, где находится, и вспомнит, что обязан подавать дамам руку при выходе. А потом чуть не ткнулась носом в букет из колючих роз, который сунули ей прямо в лицо.

Отпрянув и удивленно уставившись на того самого странного воина, которому папа Льена не давал денег на офицерскую школу, Джульетта наконец окончательно проснулась.

— О прекрасная! — пафосно взвыл завитый, приодетый и надушенный мужчина, опять пихая свой букет Джульетте. К счастью, на этот раз в руки. — Я как только вас увидел, мое сердце пропустило удар...

— К лекарям вам надо, болезный, — сказала Ольда, взяла застывшую от неожиданнсти Джульетту за руку и потянула к дому, оккупированному студентусами.

— Я понял, что это любовь! — упорно продолжил завывания мужчина, кидаясь следом.

— Какой ужас! — в тон ему завыла Ольда и, пока споткнувшийся на ровном месте мужчина размахивал букетом, дотащила Джульетту до ворот и оттуда показала язык. — Идиот какой-то, — уверенно поставила диагноз.

— Кажется, он считает меня дурой, — неуверенно отозвалась Джульетта.

— Сам он дурак, — сказала Ольда.

Из кареты тем временем вышел Льен и удивленно уставился на родственника с розами. Тот в ответ на полуслове прервал очередное завывание о внезапно вспыхнувших чувствах и попятился.

— Я тоже считаю, что ты дура, но не до такой же степени, — поделился сокровенным Малак, подойдя к девушкам. — Интересно, Льен его побьет?

— Она не дура, — возразил Яс, забросив на плечо спящего кота. — Она глупышка. Временами. Мой отец всегда говорил, что глупышки очень милые особы и не всегда на самом деле глупы. Так что слухам в этом деле доверять не следует.

— А он видимо доверился, — фыркнув, сказала Ольда. — Идиот.

Шелла вышла из кареты следом за Льеном и тоже удивленно уставилась на мужчину с розами. Кажется, она его даже не узнала. Просто не ожидала что-то подобное в кружевах встретить у ворот дома, где живет орава магов-студентусов.

— Мои чувства, — не столь уверенно, как всего минуту назад, заговорил неожиданно образовавшийся Джульеттин ухажер.

— Какие еще чувства? — явно удивился Льен, отлично знавший своих родственников.

— К чудесной девушке! — воспрял решивший, что ему нечего терять кавалер. — Я буду посвящать ей сонеты, и мы будет гулять при луне. Столь приземленному молодому человеку, как ты, никогда не понять такую девушку. Ты...

— Он точно считает меня дурой, — сказала Джульетта и решительно пошла к ухажерам.

Что она собирается делать, Джульетта даже не представляла. Кончики пальцев покалывало от гнева. Кто этот недовоин, держащийся за мамину юбку, такой, чтобы говорить о том, что Льен приземленный и чего-то там не понимает. Да Льен понимает больше и лучше чем все кавалеры с розами, которые попадались на ее пути, начиная с тринадцатилетия!

— Да как вы смеете! — рявкнула девушка, подойдя к новоявленному ухажеру вплотную.

Несчастные розы вспыхнули и осыпались пеплом, хотя она даже руками не размахивала и сдерживающий амулет был на месте.

Недовоин побледнел и отступил на шаг.

— Как вы смеете его оскорблять?! — Джульетта на тот же шаг приблизилась. — Вы жалкий человек, который даже его мизинца не стоит! Возомнили, будто какая-то бумажка дает вам власть, и диктуете условия, как та глухая птица под деревом. Вы что, даже не сообразили, что папенька Льена обошел эту бумажку?! Или думаете у Льена ума меньше? Да вы вообще о нем ничего не знаете! Он умный и...

Роан, явно задержавшийся в карете потому, что остался там наедине с Йядой, и не успевший к явлению ухажера, подбежал к подопечной как раз вовремя для того, чтобы схватить ее поперек туловища и потащить в дом, не дав сказать недостойному человеку больше, чем она уже сказала. Да и не швырнула в маменькиного сынка огнем Джульетта тоже только потому, что одновременно требовать отпустить, дрыгать ногами и чем-то швыряться очень неудобно.

Дотащив девушку до дома, буквально зашвырнув ее внутрь и заперев дверь, Роан коротко приказал:

— Не позорься, защитница!

Джульетта уже открывшая рот, чтобы потребовать ее выпустить, резко его захлопнула и уставилась на Роана круглыми глазами.

— И его не позорь, — добавил Роан. — Льен с этим недоумком сам справится. Твоя защита ему точно не нужна, даже если будет приятна. Женщины защищать мужчин не должны, это плохо сказывается на их репутации. А отпихнуть тебя в сторону он бы не смог.

— А, — только и сказала Джульетта, вспомнив, что и маменька, и гувернантка, и тетя дружно утверждали, что приличные девушки посреди улицы не скандалят. Они вообще при посторонних не скандалят. Разве что дома за закрытыми дверями и дав предварительно слугам выходной. А она взяла и раскричалась посреди улицы. Кошмар какой. — Я больше не буду, — сказала неуверенно.

И Роан улыбнулся.

В щель приоткрытой двери они выглядывали вместе. Но ничего интересного там так и не произошло. Дуэль не состоялась, и кавалер о сонетах больше не говорил. Зато Льен тихонько сказал ему что-то такое, что эта романтичная натура буквально позеленела и почти бегом бросилась подальше от дома, населенного студентусами.

— Идиот, — согласилась с мнением Ольды Джульетта и посмотрела на Роана. — Спасибо.

— Не за что, несчастье, — пробормотал маг и прислонился затылком к стене. — Не люблю ходить в гости.

Глава 6

КУЙ. Разлад

Разногласия из-за пустяков могут привести к конфликтам в более важных вопросах. Отсюда следует, что уступки способствуют большему взаимопониманию. Даже если вы правы, но упрямо стоите на своем, одно это делает вас неправыми, поскольку ваше упрямство восстанавливает против вас окружающих до такой степени, что они будут мешать вам идти к вашей цели.

(Книга Перемен)

В том, что хождение по гостям не лучшая идея Роан окончательно убедился, как только понял, что происходит в оставленном на мастера Румина доме. Этот, мягко говоря, неумный человек умудрился растерять половину подопечных, а вторую половину довести до того, что они попрятались от него на чердаке и по комнатам. Тихую голубоглазую коллегу мастер довел до истерических рыданий, причем даже Йяда не смогла выпытать чем именно. Похоже, Румин просто приставал к девушке с разными претензиями, приставал, вот и довел.

Довести до чего-то Росно ему не удалось только потому, что хитрый младший учитель закрылся в комнате и наложил на дверь сферу тишины. Его и Роан смог выстучать только после того, когда со злости стал долбить по стене принесенным Ясом дубовым табуретом. Ага, Роан бил табуретом о стену, в углу с потолка с шорохом сыпалась штукатурка, Яс стоял рядом и держал на руках кота, лежащего на спине раскинув лапы и вполне успешно изображавшего труп. Красота в общем. Единственная радость, что на этот грохот из комнат стали выглядывать студентусы и стало возможным убедиться, что хоть часть из них никуда не делась.

Как позже выяснилось, студентусы, которые прятались на чердаке от Румина, мечтавшего научить их жизни, сидели там не просто так и не в гордом одиночестве. Компанию им составляло вино и лекарский справочник по мазям и притираниям, большую часть которых ни в коем случае нельзя было принимать вовнутрь. Отобрав книгу и немного ее полистав, Роан понял, что недолетки решили как минимум устроить Румину расстройство желудка, а как максимум — отравить насмерть. Была там даже мазь от радикулита, в состав которой входила травка, отравление которой доказать практически невозможно.

Роан продемонстрировал бывшему учителю находку и даже намекнул на то, как этой книгой можно воспользоваться, но на непробиваемого Румина это впечатления не произвело. Почему-то он наивно думал, что студентусы не посмеют. Роан махнул рукой и решил не объяснять ему, что среди этих студентусов может оказаться как аристократка, чьи предки традиционно травили врагов, так и сын какого-нибудь наемного убийцы, которого обучали этой же профессии, пока не обнаружили в нем магический дар.

Еще позже выяснилось, что загадочно пропавшие студентусы нашли в саду за домом старый неработающий фонтан, развели в нем костер, поставили котелок на треногу и как раз готовили зелье. Якобы для того, чтобы выгнать из дома комаров, которые успели надоесть одной из девушек. Роан даже сделал вид, что поверил. Тем более в котелке было банальное зелье для очистки желудка, а не что-то похуже. Да и не хотел он решать проблемы человека, который мало того, что сам их себе создает, пытаясь доказать студентусам, что они идиоты, так еще и на попытки помочь реагирует так, словно кто-то покусился на его священное право нести истину в массы. А учитывая, что этот человек гораздо старше Роана. Да бесполезно оно, в таком возрасте люди меняются, только если сами захотят. А Румин явно не захочет, он себе нравится такой, как есть, идеалом себя считает.

Утро следующего дня ознаменовалось нашествием бардов и гонцов с букетами. И те, и другие искали Джульетту. Первые — желая воспеть ее дивную красоту и ангельский характер, вторые — чтобы отдать цветы — лилии, ромашки и даже магически выведенные поздние черные тюльпаны. Присылать розы больше никто не рискнул, видимо, заподозрили, что колючие цветы девушке не нравятся.

Джульетта полюбовалась нашествием, забрала цветы, написала в ответ на прилагающиеся записки, что дарители ошибаются в своих предположениях, и сообщила бардам, что терпеть не может песнопения по утрам, особенно в свою честь. А потом, пока барды и посыльные не разошлись, начала громко расспрашивать Йяду, можно ли наслать на расстоянии мужское бессилие на незнакомых людей. И Йяда даже вспомнила, что такой способ есть, и обещала при первой же возможности написать кому-то письмо, чтобы уточнить подробности.

Студентусы, собравшиеся под забором ради этого представления, давились смехом. Непробиваемый Румин, которого принесла какая-то нелегкая, завел нудную лекцию о нравах молодежи, ответственности и прочих высоких материях. А Росно почему-то стоял и улыбался. И смотрел он при этом на Румина.

Позавтракав в ближайшем к дому кабаке и распугав там завсегдатаев, студентусы отправились в путь. И даже успели отъехать достаточно далеко от города, прежде чем кота и Румина стало тошнить. Кота то ли укачало, то ли сказалось вчерашнее обжорство. В состоянии Румина Роан заподозрил доваренное-таки вчера зелье. Но снисходить до этой парочки он не стал, решив во что бы то ни стало доехать к обеду до постоялого двора. Потому что торчать жарким днем посреди дороги было бы тем еще удовольствием. После этого Румина бы точно кто-то отравил и путешествие бы застопорилось надолго. Пока приедут дознаватели, пока всех опросят, пока что-то выяснят... так и лето может закончиться.

Румин в итоге свернул к видневшемуся справа селению, в надежде отдохнуть там и полечиться, а потом всех догнать. А кот так и лежал у Яса перед седлом, изредка поднимая голову и гнусаво жалуясь на жизнь.

Постоялый двор у дороги, как ни странно, оказался частью небольшого и абсолютно нового селения. У него даже названия еще не было, и оно вряд ли было внесено в реестры, зато чуть правее того самого постоялого двора обнаружилось крошечное кладбище, начало которому положил какой-то бродяга, решивший умереть от старости прямо за столом. Домики селения выстроились вдоль дороги, радовали взгляд свежей покраской и рыжей черепицей. За ними спускались вниз к оврагу огороды. Чуть дальше сверкал зеркалом пруд. Красота в общем.

Расспросив людей, Роан с удивлением узнал, что селиться здесь начали два года назад. Как-то само так получилось. Сначала дом рядом с постоялым двором решил построить себе пасечник, до тридцати лет успешно возивший пчел по окрестностям на возах и ночевавший где придется, а потом встретивший симпатичную вдовушку с мелким дитем и понявший, что если желает обзавестись семьей, следует забрать из деньгохранилища часть накопленного и обеспечить этой семье достойное жилье. Люди в окрестных селах ему не сильно нравились, наверное, из-за того, что периодически то пытались красть ульи, то жечь возы, а то и вовсе обвинять в темном колдовстве. Не давали им покоя его мнимые богатства. А возле трактира и охрана для семьи, и новости всегда знаешь, да и хозяин трактира давний друг.

Следом за пасечником общинный дом себе выстроили добытчики соли. Оказалось, что им выгоднее и безопаснее притащить добычу в этот дом и ждать купцов, чем везти ее до ближайшего городка или на какую-то ярмарку. Потом прибились две семьи погорельцев с какого-то хутора. Семьи были многодетными, их было всем жалко, и дома им построили всем миром. Они и стали заводить огороды, а потом и копать пруд рядом с ручьем. Так что сейчас в кабаке при постоялом дворе всегда была свежая рыба, а на дальних полях мальчишки пасли тонкорунных овец. А вот мастера, умевшие делать черепицу, поселились совсем недавно. Просто увидел однажды чей-то ученик рыжую глину, выброшенную из ямы для пруда, набрал ее целую сумку, а спустя неделю в постоялый двор приехали мастера.

Роан слушал говорливого хозяина постоялого двора, кивал, размышляя о том, успеет ли Румин приехать до завтрашнего утра, удивлялся тому, из какой мелочи может вырасти новое селение, и улыбался пиву. Студентусы, которым места в гостевом доме не хватило бы в любом случае, шумно споря, ставили палатки во дворе. Девушки, которым не хотелось спать в этих палатках, ушли побродить вдоль домов, в надежде, что кто-то согласится их приютить. Яс вливал в протестующего кота какое-то кошачье лекарство, отданное доброй и котолюбивой помощницей поварихи. А рядом с ним переминался с ноги на ногу светловолосый вихрастый мальчишка и что-то страстно доказывал.

К сожалению, на этого мальчишку Роан внимания не обратил.

Мали ли что может рассказывать заезжему магу малолетний помощник пастуха? Да что угодно. Например то, какого здоровенного волка прогнал вчера с помощью одного только громко щелкающего прутика. Или он решил у Яса отраву для гнуса выпросить. Или еще что. Другой вопрос, почему именно он подошел к Ясу? Но на этот вопрос ответил хозяин постоялого двора. Оказалось Яс очень похож на старшего брата мальчишки. Вот ребенок и воспылал к нему доверием.

Сарайчик был небольшой, но с чердаком, на котором хранилось сено. К этому сену можно было добраться снаружи, по тяжеленной приставной лестнице, которую два мужика еле ворочали, зато с широкими ступенями, на которых можно было очень устойчиво стоять, забрасывая подвезенное сено наверх. Еще можно было туда же попасть изнутри, приставив хлипкую лесенку к дыре, через которую сено сбрасывали вниз, когда надо было кормить кроликов, ради которых сарайчик и строили, и пятерку коз, заведенных для того, чтобы поить детей свежим молоком.

Принадлежал этот сарайчик одной из многодетных семей. И именно сюда пустили жаждущих крова девчонок. Часть жаждущих крова тут же решили, что палатки лучше, наверное, им тоже приходилось ночевать в стоге и они не хотели повторять опыт. Другой части добрая хозяйка выдала мешки, которые следовало набить сеном помягче, превратив их в матрасы, и метлы, которыми следовало расчистить себе место для сна от разного жесткого и толстого травяного мусора.

— Теперь главное, чтобы какие-нибудь караванщики из постоялого двора не полезли составить нам компанию, — сказала незнакомая Джульетте полненькая девушка. Сказала со знанием дела. Впрочем, набивала мешки и мела она мастерски, так что наверняка знает.

— И чтобы мыши не полезли, а то Джульетта тут все спалит, вместе с нами, — добавила Ольда.

— Против мышей мы одолжим у Яса кота, — предложила решение проблемы Шелла. — А против купцов...

— А против купцов надо брать Яса вместе с котом. И желательно не его одного. Если здесь будут парни, вряд ли кто-то рискнет прийти, — сказала все та же полненькая девушка. — Почему-то парней-магов они боятся больше, чем девушек. Странные люди.

Высказавшись, девушка уперла руки в бока и внимательно осмотрела место для сна. Хмыкнула. А потом сказала, что в первую очередь надо звать того, кто сможет поставить щит впритык к возвышавшемуся до потолка сену. Не важно, самостоятельно или с помощью амулета. А то не нравилась ей эта куча. Так и казалось, что она может в любой момент рухнуть.

Проведя опрос среди присутствующих девушек, она выяснила, что до щитов способных простоять всю ночь никто пока не дорос и амулета ни у кого не было. Поэтому эту миссию дружно возложили на приглашаемых парней. Пускай хоть по очереди этот щит держат, главное, чтобы простоял до утра.

Гонца, который побежит радовать так или иначе причастных к коту и щитам парней, что им не надо раскладывать палатку, ибо есть где устроить ночлег поуютнее, выбрали с помощью жребия. Выпало Ольде, и она, жизнерадостно улыбаясь, убежала, перед этим бесстрашно спрыгнув с чердака к кроликам. Остальные девушки остались двигать мешки с места на место, завешивать плотной тканью наружный вход на чердак, потому что ночью оттуда наверняка будет сквозить, и искать в сумках амулеты против комаров.

Шелла тоже рылась в сумке, вытащив оттуда обменный ящик, который занимал слишком уж много места. И именно поэтому, найдя амулеты, решила в ящик заглянуть, хотя ничего туда не клала, ограничившись петелькой силы на крышке, чтобы точно знать, открывали этот ящик в отсутствие хозяйки или нет. Оказалось, открывали.

— Руки вырву, — неизвестно кому, но очень душевно пообещала водница. — И теперь этот ящик везде буду носить с собой.

— Амч-амч, — задумчиво сказал буркет и с аппетитом захрустел предложенным яблоком.

— Да, — подтвердил Яс тоном лавочника, пытающегося сбыть лежалый товар. — Вот это и есть страшный зверь бобур. Просто он одомашненный, да и наши учителя наложили на него столько сдерживающих контуров, что мясо он теперь вообще не ест, ни человеческое, ни коровье.

Дети, которых парень подрядился напугать тем самым бобуром, чтобы они не бегали без спроса к дальней речке и не убегали по ночам через окно ловить лягушек и искать в их головах волшебные камни, смотрели на Яса круглыми глазами. Ни в каких бобуров они до сих пор не верили, особенно старшенькие, которым было по восемь и девять лет. Но буркет выглядел достаточно впечатляюще.

Малак, взятый для большей представительности, тихо давился смехом, пытаясь замаскировать его кашлем. Льен, как истинный аристократ, держал лицо и время от времени хватался за меч, убеждая детей, что бобуров, даже одомашненных, действительно надо бояться.

Мама части пугаемых детей споро лепила пирожки с ягодами, в обмен на которые парни и взялись за столь сомнительное дело. А сгорбленный дедок что-то вырезавший из деревяшки время от времени замирал в задумчивости. Наверное, уже придумал целую историю о зеленых бобурах и теперь додумывал детали. Этот дедок вообще был тем еще сказочником. И бобуров для пугания правнуков изначально придумал именно он.

— Бобуры они такие, — серьезно продолжил Яс, предложив буркету еще одно яблоко. — На взрослых не нападают, опасаются. А вот на детей... Даже если вы в компании, он будет следить и ждать, пока кто-то отойдет или отстанет, и как выскочит.

Самая маленькая девочка проследила за тем, как яблоко исчезает в пасти буркета, и неуверенно заревела, ее тут же бросилась успокаивать девочка постарше.

— Днем они близко к человеческому жилью не подходят, — поспешил успокоить детей Яс. — Главное, далеко не отходить, и все будет хорошо. А вот ночью всякое бывает.

— А как же нам грибы и ягоды собирать? — подбоченясь, спросила, видимо, самая умная девочка.

— А грибы и ягоды не только дети собирают, вот они и не подходят, — отозвался дед. — Помнится, в молодости мы этих бобуров по лесу гоняли. Боялись, заразы. Но мы тогда были уже большие, до половины ставен макушкой доставали.

Дети дружно посмотрели на ставни и переглянулись. До середины пока никто из них не дорос, так что в еду бобурам годились все.

Ольда пришла как никогда вовремя. Яс уже устал выдумывать новые и новые факты из жизни бобуров, зато дедок увлекся и даже отложил деревяшку. Пирожки пеклись себе в печи. Буркет доедал принесенные для него яблоки. А попытки Малака не засмеяться привели к тому, что он начал икать и теперь топил икоту во второй кружке воды. Топиться икота не желала, намекая, что вода в этом случае не поможет.

Кота, щит, да и вообще все на свете Яс пообещал с большим удовольствием. А еще он пообещал рассказать кое-что интересное. Просто не при детях. А то вместо пирожков получит кочергой по хребту.

— Так вот, — сказал Яс, когда щит от падающего сена был поставлен и опробован, матрасы с соломой поделены и сдвинуты в разные стороны — на женскую и мужскую половины, а коту объяснено, что его миссия на сегодня заключается исключительно в охоте на мышей, а не в мурчании у кого-то на голове и не в топтании по животам. — Поговорил я с тем мальчишкой. Понимаете, он меня с братом изначально спутал, говорит, что похож, только волосы у брата еще светлее и глаза не серые, а голубые. Вот спутал и подошел, хотя знал, что караван, с которым брат отправился в город до этого города еще даже не дошел. Подошел, значит, с радостной физиономией, потом извинился, а потом заинтересовался тем, что я маг, причем молодой, а значит авантюрист, как говорит его образованный папенька. А мальчишка этот пастух, частенько даже ночует со старшими на полях, овец своих стерегут. И в одну из таких ночевок он случайно нашел пропадающую пещеру.

— Пропадающую? — заинтересовалась полненькая девушка, до этого разговора успешно командовавшая расселением на чердаке.

— Да. Он ее ночью нашел, полез в кустики по делам и провалился в нее. А там, в двух шагах от входа были светящиеся камни. И пахло магией. Запах магии он точно ощущает, у мальчишки есть дар, хоть и слабенький. Он через год даже в школу пойдет. Вот. Вылез он из этой пещеры и, к счастью, никому не стал рассказывать о находке. Потому что над ним бы посмеялись. Утром никакой пещеры уже не было. И на следующую ночь не было. А потом, ближе к зиме он опять ее нашел, причем днем.

— Блуждающий межмировой портал, — предположил долговязый третьекурсник.

— Вряд ли, — не согласился кто-то. — Его бы давно нашли. Скорее чей-то древний тайник, у которого маскировка изредка сбоит.

— Вот и я так подумал, — сказал Яс, широко улыбнулся и предложил. — Давайте его найдем.

И после этого начался спор. Одни хотели идти прямо сейчас и искать. Другие предпочитали не связываться со всякими подозрительными тайниками. Кто-то даже предложил рассказать Роану, и пускай он думает, но с этим вообще никто не согласился. Делиться тайнами и секретами, которые можно раскрыть самостоятельно, с преподавателями как-то не принято.

В итоге часть студентусов решили все-таки искать, заодно выгуляв буркета ради маскировки поисков. Другая часть решила отдыхать, помня, что завтра ехать придется весь день, потому что доехать надо до следующего города.

Буркету было хорошо. Он шел, что-то бормотал, с видом гурмана срывал цветочки, растущие рядом с тропой, и отправлял их в рот.

Студентусам было гораздо хуже. Им было жарко, вихляющая из стороны в сторону тропа не добавляла настроения, очень хотелось ее срезать и пойти прямо, но пастушок-проводник объяснил, что там в траве есть камни, ямы и прочие неприятные вещи, об которые можно переломать ноги.

При всем при этом они так и не решили, как будут искать тот тайник. Ладно, место покажет пастушок, плюс-минус пара шагов, потому что после дождей местность там всегда немного меняется. А дальше? Запустить вперед Деньку? Так он опять найдет совсем не то, что надо. Или то. Но тогда это будет означать, что тайник лучше не трогать, а сразу звать Роана. Нарезать кучу лозинок-рогатин, дружно взять их в руки и бродить кругами, пока кто-то случайно в тайник не провалится или не набегут местные жители смотреть на представление заехавшего бесплатнго цирка? Идея вообще ни в какие ворота.

— А как мы ее открывать будем? — спросила Шелла прижимая к животу обменную коробку, которую не захотела оставлять наедине с подозрительными студентусами.

— Как-то, если найдем, — отозвался Яс. — Вот думаю, может энергетические линии поискать? Как-то же она питается, раз маскировка до сих пор работает.

— Поищи, — милостиво согласилась Шелла, которой было интересно, как человек, у которого стабильные проблемы с сосредоточенностью, настройкой, балансом и прочими тонкими материями собирается искать эти самые линии.

— Лучше коллективно, — сказал Яс, тоже прекрасно знавший о своем несовершенстве.

Буркет сорвал сочную колючку, увенчанную ярко-розовым цветком, и смачно ею захрустел. Пастушок, до которого, видимо, дошли слухи о плотоядности неприрученных бобуров, оглянулся и окинул чудище недоверчивым взглядом. Наверное, подозревал его в недостаточной прирученности.

Шли они к тому самому месту довольно долго, даже буркету надоело поедать растения. Солнце все так же припекало. Несколько раз кладоискатели встречали отары овец и приходилось ждать, пока они пересекут тропу и уйдут подальше, потому что проводник подозревал коллег пастухов в излишнем любопытстве.

А потом случилось чудо, проводник наконец всех довел до широкого оврага, пересекающего травяное раздолье замысловатым зигзагом. Тропа спускаться в овраг не хотела и, дойдя до него, резко сворачивала вправо. По словам пастуха, по ней можно было дойти до домика травника и лекаря в одном лице. Хорошего и талантливого, но почему-то поселившегося среди дикой природы и занимавшегося большей частью заготовкой трав для коллег, и дома его можно было застать через раз. Несмотря на это пациенты к нему ходили часто, тропу протоптали они же. Пастушок даже рассказал, как к этому травнику-лекарю несли драчливого парня, из какой-то деревеньки находящейся неподалеку. Подрался парень на собственной свадьбе, потому что кто-то как-то не так на его новоиспеченную жену посмотрел. В процессе увлекшиеся гости сломали ему несколько ребер и руку. Вот и пришлось этой свадьбе спешно ехать к постоялому двору, а от него нести жениха на руках. Следом за свадьбой увязалась малышня, и всем было очень весело. Особенно тем, кто слышал, как разбитная тетушка объясняла молодоженам, что сломанная рука первой брачной ночи не помеха.

— А нам, значит, надо спуститься? — задумчиво уточнил Малак и посмотрел на Джульетту, умевшую в оврагах находить колючие кусты и приключения.

— Надо, — подтвердил пастушок. — Там родник есть хороший, мой папа его камнями обложил и запруду сделал, чтобы скотину поить можно было, не давая ей затоптать исток. Мы там часто ночевали.

— Ага, — сказал Малак.

Спускались почти в сотне шагов от тропы, по пологому и вытоптанному склону. Потом немного прошлись по дну оврага и остановились перед ничем не примечательными зарослями.

— Вон там, — гордо сказал пастушок, указав на разлапистый куст. — Если за него зайти, там будет пространство, а иногда и пещера.

— Ага, — глубокомысленно отозвался Яс.

— Амч-амч, — добавил буркет и пошел пробовать каков этот куст на вкус.

— А я в таком месте камень с письменами засыпала, а потом выкапывала, там песок со стенки посыпался. Ну там, в овраге, на предыдущей практике, — жизнерадостно похвасталась Джульетта.

Студентусы дружно посмотрели на крутой склон оврага высотой в два человеческих роста. Потом на пастушка. Потом на растительность. А потом на парня, ставившего щит для защиты от сена.

— Ладно, — сказал Яс, которому нравилось быть главой экспедиции. — Сначала займемся укрепительными работами.

Мастер Румин тем временем, поправив здоровье и удивляясь тупости местного населения, расспрашивал это самое население о короткой дороге до постоялого двора. Ему хотелось доехать туда как можно быстрее, потому что он был уверен — молодежь, оставшаяся без его мудрого руководства, там не справится, растеряет студентусов, будет обманута, а может и избита. О том, что эта молодежь маги и до сих пор отлично без него справлялась со множеством дел, мастер Румин как-то забыл.

Местное население в лице трех не шибко трезвых мужиков, четырех теток и стайки детей наперебой рассказывали куда и как ехать. Рассказы были противоречивые и путанные, что только укрепляло мастера во мнении об умственном несовершенстве этих людей. А о том, как его чуть не побила бабка, которую он походя обвинил в неумении воспитывать внуков, пинком выгнал из двора кожевник, чью работу Румин раскритиковал со всей душой, желая помочь ему совершенствоваться, и вцепилась в волосы молодуха с дитем, которой он всего лишь посоветовал не носить это дите в перевязке по жаре, добрый маг успел позабыть. Да и не подумал он о том, что добрые советы могут настроить против него все село, даже детей. Так что когда селяне наконец разобрались в маршруте и сошлись во мнении, куда именно ему теперь ехать, мастер Румин, величественно поблагодарив, взобрался на лошадь и поехал. А потом очень удивился, когда тропа, которая была признана самой короткой, разделилась на четыре и разбежалась в разные стороны. Подумав и прикинув с какой стороны должна находиться дорога и постоялый двор, маг выбрал самую левую и медленно потащился по ней, не обращая внимания на то, что трава вокруг становится все выше, камни попадаются все чаще, а признаки человеческого присутствия давно пропали.

А потом тропинка вообще взяла и пропала. Только задумавшийся Румин не сразу это заметил. Лошадь себе шла и шла, маг размышлял и строил планы, а когда вынырнул из внутреннего мира, обнаружил, что находится среди разнотравья, кругом гудят пчелы и порхают бабочки, а тропа куда-то делась.

Тяжко вздохнув и обозвав лошадь тупой скотиной, маг ее развернул и отправился в обратную сторону. Но то ли лошадь все это время шла не прямо, то ли разворот бы не полным, а тропу он так и не нашел.

К полудню, совсем отчаявшись и пожалев о том, что не изучал путеводную магию, не участвовал во всяких глупостях вроде ориентирования на местности, не запомнил с какой стороны было солнце и не умеет находить путь по звездам, которых все равно пока видно не было, маг вдалеке заметил дымок. Обрадовавшись первому за многое время признаку человеческого жилья, мужчина направил лошадь туда и стал придумывать достойное приветствие, чтобы хозяева этого жилья прониклись и стали помогать. Приветствие придумывалось плохо. Дымок был все так же далеко. Лошадь шевелила ушами и помахивала хвостом, видимо жалея о том, что сразу не сбросила этого ненормального всадника. Румин упорно думал.

А где-то далеко-далеко его ждал карьер с желтой пылью на дне, которую поднимал в воздух ветер, успешно изображая тот самый дымок.

Завершив укрепительные работы и полюбовавшись результатом, студентусы начали искать пещеру. Поиски проходили довольно бурно. В процессе были вытоптаны почти все кусты, зато пастушок убедился, что быть магом очень весело.

Денька ничего не находил, его вообще тянуло куда-то влево и очень далеко по ощущениям, но учитывая его предыдущие находки, сходить туда и посмотреть что там, никому так и не захотелось.

Хождение с рогатинами ничего не дало, хотя на эти рогатины и ушла большая часть кустов.

Зато буркет объелся оборванными листьями и теперь тихо сидел достаточно далеко, чтобы никому не попасть под ноги, и с видом гурмана один за другим пихал в рот желтые цветочки.

— Придется искать энергетические линии, — наконец принял судьбоносное решение Яс.

На него посмотрели с интересом все, даже буркет и пастушок.

— Начинай, — сказала Шелла.

Остальные стали отходить на несколько шагов, чтобы не мешать.

Яс, который был уверен, что за эти поиски храбро возьмется кто-то другой, тяжко вздохнул, сел, где стоял, и оперся ладонями о землю.

Искать энергопотоки Яс умел, хотя большей частью только в теории. На практике у него дважды получилось нарисовать энергопотоки друзей, совершив всего несколько незначительных ошибок. И один раз он нашел зарытый в оранжерее нагревательный амулет, успешно сдав зачет. Вот после этого зачета, с которым справился большей частью от отчаяния, Яс и понял, что именно делает неправильно. Он попросту не доверял самому себе. Ощущая тепло и покалывание, он не шел вслед за этим ощущением, а продолжал поиски чего-то поярче. Так что и сейчас могло получиться. А могло и не получиться, если энергию вливали совсем уж странным способом или разумно энергопотоки скрыли за чем-то. Куском металла, например. Или сами линии опустили достаточно глубоко под землю, чтобы они оказались в вечно подмороженных слоях. Лед и холод вообще Яса очень сильно сбивали с толку, да и не его одного.

Сидел Яс долго, но ничего, кроме мелких камешков, под ладонями не ощущалось. Зрители переминались с ноги на ногу. Джульетта собирала в кучку выброшенные прутики, намереваясь потом потренироваться на них управлять огнем. Объевшийся буркет лежал кверху пузом и изредка издавал такие звуки, что жалостливые девушки даже несколько раз ходили проверять не предсмертные ли они.

— Знаете, что я подумал... — сказал Яс, встав на ноги и потянувшись. — Давайте попробуем поискать под землей кусок металла и выкопать его.

— Да ну, чушь, — не согласилась с ним полненькая дева-командир. — Такой большой кусок металла никто закапывать не будет. А учитывая, что там целая пещера, энергетические линии должны покрывать очень большую площадь. Это сейчас умеют делать крошечные амулеты и начинять их прорвой энергии. А до открытия Бажина Орда заготовки и площадь для линий были не маленькие. Не помню точных соотношений, но нам и ручей придется перекапывать и запруду для овец и вообще.

Студентусы впечатлились и искать металл не захотели.

Яс еще немного подумал, понял, что копать до вечной мерзлоты тоже никому не захочется. Посидел. Полюбовался буркетом, опять изображавшим смертные корчи. И тут его осенила идея.

— А знаете, возможно в этих линиях просто энергии мало осталось, — сказал задумчиво. — Поэтому я их найти не могу и защита пропадает время от времени. Контур размыкается и... В общем, если добавить немного энергии, мы сможем линии увидеть и понять, что с ними делать.

— А как энергия добавляется? — спросила любопытная Джульетта.

Ольда и прочие первокурсники, никогда этим не занимавшиеся, тоже подошли поближе и приготовились слушать.

— Да очень просто, — легкомысленно отозвался Яс. — Все равно что огнем для тебя швырнуться, только не дать энергии в огонь воплотиться.

— Ага, — сказала Джульетта, сосредоточенно нахмурилась и зашевелила пальцами. Все, кто ее знал достаточно хорошо синхронно шарахнулись. — Надо руки на землю положить, да? — уточнила девушка.

— Пока не надо, — решил не рисковать Яс. — Лучше пускай Малак с Льеном положат, у них с концентрацией все более-менее хорошо.

— Так, — задумчиво прозвучало вверху.

Студентусы дружно подняли головы и увидели Роана и Йяду, стоявших на краю оврага.

— И чем же вы здесь занимаетесь? — спросил аспирант.

— Ну... — задумался Яс.

— Сокровище ищем, — жизнерадостно всех выдал пастушок, не знавший, что такой информацией с преподавателями лучше не делиться.

— Какое еще сокровище?!

— Пещеру, которая то пропадает, то появляется, — не стал скрывать пастушок.

— Со светящимися кристаллами, — печально добавила Джульетта.

— Так, — повторился Роан и спрыгнул вниз, к студентусам. — Идиоты! Энергии они захотели добавить, в чужой тайник влезть... Балбесы! А вам не пришло в голову, что там могут быть ловушки? Или стражи, которые не вылезли, чтобы вас сожрать, только потому, что у них этой энергии не хватает? Быстро все отсюда и только попробуйте...

— Но я туда заходил и никто не вылез, — наивно признался пастушок, за что был награжден грозным взглядом.

— Когда вернемся, всем вам придется сдавать мне дополнительный курс — "Ловушки и защита древних тайников". Лично с этой просьбой обращусь в школьный совет. Уверен, мне не откажут.

— Но... — попытался что-то доказать Яс.

— Молчать! — грозно приказал Роан таким тоном, что студентусы дружно сделали шаг назад.

— Ой! — горестно отозвалась Джульетта. — Я не хотела, оно само.

— Что само? — спросил Роан, оборачиваясь от Яса к подопечной.

— Сорвалось и пополнилось, — призналась девушка.

А земля у ее ног начала светиться.

— Ой, она, кажется энергии добавила, — первая сообразила в чем дело Ольда.

Йяда прыгнула в овраг, придерживая подол, и чуть не упала. Льен бросился к Джульетте и оттащил ее подальше от разгоравшегося на земле рисунка. А Роан, обругав всех и все королевской жабой, стянул с шеи вязку амулетов и, выбрав среди них неприметный деревянный квадратик, прижал его ладонью к земле.

— Быстро все ко мне! Как можно ближе! — рявкнул аспирант.

Как ни странно, послушались все, даже буркет.

Йяда подошла к Роану и, присев, прижалась к его спине и обняла.

— Энергией делиться будет, — решил сумничать Яс, за что получил несколько раздраженных взглядов.

Рисунок рос и ширился, но до людей дойти не мог, натыкаясь на невидимую преграду. Трава начала трещать и рассыпаться пеплом. Выжившие после топтания кустарники стали усыхать и дымиться. Над водой в запруде появился пар. А потом резко, с хлопком, над оврагом взвилось пламя и на компанию за щитом посыпался пепел и комья нагретой земли. Кто-то из девчонок взвизгнул, хотя до их голов ничего так и не долетело, соскользнув по тому же выставленному Роаном щиту.

Пепел, смешанный с землей, сыпался и сыпался. Студентусы невольно проникались и начинали подозревать, что пройти курс о защите и ловушках не такая и плохая идея. Буркет горестно чавкал, поедая уцелевшую растительность. А потом все неожиданно закончилось и опять стало видно солнце. Правда, дно оврага изменилось до неузнаваемости и утратило все свое очарование. Пастухи и овцы этому вряд ли обрадуются.

— Ой, пещера появилась, — обрадовала всех присутствующих глазастая Джульетта.

— Это она, — узнал дыру у самого склона оврага светящийся от восторга пастушок. — Я в нее проваливался.

— Похоже защита окончательно разрядилась, — обрадовался Яс и рванул к пещере, пока не запретили, но наткнулся на защиту и с размаха уселся на землю.

Бледноватый Роан только вздохнул и снял щит.

— Олухи, — обозвал студентусов на всякий случай.

А в пещере, как оказалось, ничего интересного не было. Светящиеся кристаллы оказались обыкновенными светильниками, точнее первой их вариацией. И не разрядились они до сих пор только потому, что включались только тогда, когда рядом появлялись люди.

Впрочем, от людей пещера была защищена хорошо. Наверняка студентусы не первыми попались в огненную ловушку, и кому-то другому могло и не повезти с запасливым артефактором. Да и срабатывала она раньше, когда хватало энергии, гораздо быстрее. Скорее всего, мгновенно. Так что вряд ли кто-то сбежал. А потом о тайнике забыли и светильникам пришлось долго ждать посетителей.

С другой стороны, против влаги, мышей и движений грунта у пещеры защиты не было. Так что от наверняка ценных книг пооставались ошметки кожаных обложек и какая-то труха. Сундуки, в которых эти книги хранились, тоже были частично изгрызены, частично погнили, а частично засыпаны землей с обвалившегося свода. Роан, полюбовавшись этим, даже разрешил деятельным студентусам раскопать присыпанное, лично выставив щит, чтобы их тоже потом откапывать не пришлось. А потом с видимым удовольствием любовался физиономиями кладоискателей, когда они откопали целых три сундука, самой большой ценностью в которых оказалась обнаруженная в одном из них ветхая деревянная обложка, обтянутая еще более ветхой тканью с золотым шитьем.

— Хм, — сказал Роан, посмотрев на находку. — Думаю, какой-нибудь ювелир у вас ее купит по весу, как металлолом. Это если золото хорошей пробы. Ну, в любом случае на дружное посещение кабака хватит.

— Да какой идиот будет прятать под землей книги, не защитив их от банальной влаги? — горестно спросил Яс.

— Тот, который надеялся через пару дней за ними вернуться, — сказал разумный Льен.

— Или это изначально была ловушка, чтобы кого-то сжечь, — добавила кровожадная Ольда. — А ценности здесь прятались при свидетелях. Чтобы увидели, рассказали кому надо, и он наверняка пришел.

— А попались мы, — сказала ничуть не расстроившаяся Шелла. — Мастер, а вы сами сделали этот щитовой амулет? Я могу ошибаться, но, кажется, он не стандартный.

— Сам, — признался Роан.

— Ой, как интересно! — воскликнула Шелла.

А Яс и Малак одновременно рванули рассмотреть нестандартный амулет поближе.

— Дети, — сказала Йяда.

А пастушку очень захотелось выучиться на мага и тоже разбираться в амулетах.

Возвращались кладоискатели тихо и уныло. Ветхую тряпочку с золотым шитьем нес Яс в носовом платке. Обожравшийся буркет громко икал, распугивая птиц. А выглядели кладоискатели как те невезучие рудокопы, которые вместо руды вечно находят то пустоты, то завалы, а то обыкновенную пустую породу.

И даже то, что мастер Румин до сих пор не вернулся, кладоискателей не сильно обрадовало. Потому что вместо заслуженного отдыха в компании свеженьких пирожков парням пришлось рубить дрова для общественной бани, а девушкам отбиваться от желавших узнать, что же такое ценное они нашли.

Мастер Румин, не веря своим глазам, стоял над карьером. Ветрер продолжал шаловливо гонять желтую пыль, закручивая ее в маленькие смерчики и поднимая к небесам. Людей мастер не видел, как ни приглядывался. Подойдя совсем уж близко к краю и убедившись, что под самым склоном тоже никто не сидит, маг со злости топнул ногой и в следующее мгновение обнаружил, что с сумасшедшей скоростью свользит вниз вместе с песком. Заорав и наглотавшись пыли, Румин каким-то образом развернулся головой вперед и с размаху вписался головой в камень, возле которого благополучно потерял сознание.

Лошадь немного постояла, убедилась, что странный человек не спешит вылезать из огромной ямы и отошла от нее к траве посочнее. Помогать всаднику лошадь явно не желала. На человека в широкополой соломенной шляпе, который спустя довольно много времени выехал верхом на старой кляче из-за кучно растущего кустарника, лошадь мастера Румина отреагировала меланхоличным взглядом и тихим ржанием.

Старая кляча ее проигнорировала, а вот человек заинтересовался. Он спешился, подошел к меланхолично жующей лошади и обошел ее по кругу. Потом осторожно подошел ближе и предложил хлебную корочку, которая была мгновенно съедена. После этого человек похлопал ладонью по седлу, заглянул в одну из сумок, в которой мялась, ожидая своего часа дорогущая батистовая рубашка. Хмыкнув и покачав головой, человек понятливо пошел к карьеру. Полюбовался лежащим там телом и, тяжко вздохнув, пошел к пологому спуску.

— Дела, — сказал он, найдя у тела пульс. Порылся в висящей на плече сумке, достал несимметричный стеклянный флакончик и, вытащив затычку, привязанную к флакончику толстой ниткой, поводил им под носом мастера Румина. Тот заворочался, чихнул, а потом резко вскочил, не забыв заорать, словно все еще падал. — Эк тебя прихватило, — сказал мужчина, аккуратно закрыв флакончик и упаковав его обратно в сумку. — Судя по тому, как ты скачешь, кости целы. Не тошнит?

Румин неуверенно покачал головой.

— Вот и хорошо, — сказал мужчина, встав на ноги, и неспешно направился к спуску.

— Подождите! — закричал Румин, ощупав шишку на голове и сообразив, что до сих пор не знает куда теперь ехать.

— Что-то еще? — вежливо спросил незнакомец, видимо уверенный, что и так превысил лимит по добрым делам, когда спустился в карьер и привел в сознание валявшееся там тело.

— Помогите мне доехать до постоялого двора!

— Какого еще двора? — удивился незнакомец.

Видимо то, что Румин искал в карьере какой-то постоялый двор стало для него сюрпризом.

— "Придорожный лист", — вспомнил маг название.

— Это туда. — Незнакомец указал куда-то влево и продолжил подъем.

— Подождите! — возликнул Румин и побежал следом. — Вы не можете меня здесь бросить.

— Могу, — равнодушно отозвался мужчина. — А вот бросать свои дела, чтобы довести каких-то потерпевших до каких-то постоялых дворов у меня желания нет.

— Тогда я еду с вами, — решил Румин, не желая терять из вида наконец-то найденного человека.

Еще Румин почему-то подумал, что этот человек поедет к ближайшей дороге, а уж там можно будет найти нужный перекресток и доехать до постоялого двора. Может, там даже молодежь все еще будет. Если догадаются подождать занедужавшего коллегу.

Впрочем, в последнем мастер Румин сомневался. Молодежь нынче сплошь невежливая и недогадливая.

Преследовал спасителя мастер Румин долго и упорно, а в итоге, к своему неимоверному разочарованию, доехал до какой-то заросшей плющом халупы. Дороги рядом не было. Не считать же дорогой несерьезную тропу, петлявшую туда-сюда, а потом и вовсе пропадавшую где-то в высокой траве.

— Ну, заходи, раз приехал, — сказал хозяин халупы, полюбовавшись разочарованным лицом преследователя.

Румин послушно зашел, будучи уверенным, что внутри домика придется ходить на полусогнутых ногах и следить за тем, как бы не удариться головой об потолок. К его разочарованию, оказалось, что домик почти на локоть врос в землю, так что с высотой потолка все было в полном порядке.

Хозяин снял шляпу, оказавшись темноглазым и русоволосым. Вытащил из сумки и разложил на полке набор разнообразных бутылочек. Потом поставил на стол пыльный бочонок, распространявший винный дух, и стал деловито нарезать копченый окорок.

— Садись уже, — пригласил мнущегося с ноги на ногу гостя за стол. — Разносолов у меня все равно нет. И готовить я не умею, даже каша и та все время пригорает и начинает неаппетитно вонять.

Румин послушно сел, и это оказалось самой большой его ошибкой на сегодня.

Вино в бочонке оказалось крепленым. Закуски было немного. А пил хозяин дома так, что наверняка мог бы перепить того знаменитого моряка, который перепив герцогского сына, выиграл у него двухмачтовый корабль на паровом ходу.

После Румин смутно помнил, как жаловался доброму хозяину на молодежь в целом и наглого бывшего ученика в частности. А тот в ответ расспрашивал и пришел к странному выводу, что мастер Румин сам виноват как в отношении студентусов, так и в том, что какие-то безродные сироты запросто забираются за дверь, которую он сам бодал половину своей жизни, пока она перед ним открылась. Потому что скромнее надо быть. Или последовательнее. В первом случае следовало начать со школы попроще, а уже потом окольными путями пробираться в столицу для повышения квалификации. Так бы он в той школе оказался на пять лет раньше, а может, и на шесть. Во втором случае надо было бросить хлебную должность и отправиться путешествовать. Убить парочку умертвий, подружиться в процессе с кем-то из великих мира сего и получить протекцию. В то, что мастер Румин мог представить на суд школьного начальства что-то такое, что сочли бы гениальным, собеседник сомневался. Ведь даже сейчас, когда он со своим бывшим учеником практически в равных условиях, гильдия почему-то дает деньги вовсе не ему.

Румин обиделся и попытался уйти, только ноги почему-то не держали.

Потом как-то так получилось, что мастер Румин рассказал о дополнительной практике и о том, где эта практика будет проходить. Рассказал с возмущением. А непонятливый собутыльник сказал, что это будет очень весело.

Потом они засобирались в путь. Куда именно засобирались, мастер Румин не понял. Он тогда вообще мало что понимал. Собутыльник, именем которого маг так и не поинтересовался, забросил его в седло, как мешок с картошкой. Полюбовавшись получившимся результатом — косо сидящим и постепенно сползавшим вниз телом — он тяжело вздохнул, поправил его, а потом стал привязывать к седлу. Напоследок он протянул под брюхом лошади веревку, связав вместе ноги.

— Не упадешь, — решил и ловко взобрался на свою клячу.

Потом они куда-то ехали. Румин не знал куда, да и не интересно ему это было. Время от времени маг засыпал. Потом просыпался и осоловело смотрел на цветущие бурьяны, простиравшиеся и слева и справа.

Как его снимали с коня, мастер уже не помнил. То ли окончательно к тому моменту заснул, то ли потерял сознание. А когда пришел в себя, оказалось, что нахальный Роан успел сговориться со спасителем и теперь попивает с ним пиво, наверняка обсуждая его, Руминовы, недостатки.

В общем день для мага закончился головной болью, окончательно испортившимся настроением и уверенностью, что мир ужасно несправедливая штука. И только один человек догадался принести ему воды. Но даже мастера Росно Румин в тот момент искренне и всей душой ненавидел, подозревая, что он подлизывается не просто так, что ему что-то надо. Например, украсть его гениальную разработку. И плевать, что никаких гениальных разработок у него не было.

Мужчина, привезший пьяного Румина, оказался местным травником-отшельником. Он был высокий и худой, любопытный, как большинство магов, а самой запоминавшейся в его внешности чертой были усы, напоминавшие о большом зеркальном карпе, которого Роан как-то выловил в заросшем камышами пруду. При этом глаза у травника были умные и насмешливые, а говор как у какого-то деревенского дедка. Седина с этим говором очень сочеталась, а слова "регистратура", "резонанс", "выборка" и "веерное исследование" как-то не очень.

— Получается, чем ближе к морю, тем больше сбоев? — спросила Йяда.

— Не возьмусь утверждать, — опять выпал из образа травник Хнэсь, а потом, видимо решив наплевать на этот образ, продолжил говорить без местного колорита. — Я давно забросил исследования, покоя захотелось, просто посидеть, почитать чужие труды, обычную родовую горячку полечить, а не бороться непонятно с какой болезнью, переплетенной с семейным проклятьем. А здесь как раз жил мой старый друг, которому надоело жить в глуши. Вот мы и поменялись. Местные даже не заметили этого. Им что один немолодой маг в шляпе и с усами, что другой... Ох, опять отвлекся. Так вот, я далеко от домика не отъезжаю и вся моя выборка — от дальнего леска на северо-востоке до Рыбного озера на западе и Рыжей речки на юге. Такой себе неправильный треугольник. И в этом треугольнике чем ближе к югу, а следовательно, и морю, тем менее ценны редкие травки вроде чернобородки или девичьего стебля. Понимаете, эти травы имеют свойство копить в себе то, что мы называем темной энергией. Не в таких больших количествах, как черная трава, разная пакость в месте их произрастания не появляется. Зато специфические лекарства вроде того, которое помогает девицам из веселых домов не обзаводиться ненужным потомством, или того, что нужно рудокопам, чтобы излечивать рудную гниль в легких, без этих трав не обходятся. Глупые люди считают, что подобные травки следует искать в полнолуние на заброшенных кладбищах, но на самом деле достаточно чтобы места были более менее глухими и нехожеными. Люди своим назойливым присутствием мешают этим травам расти.

— Может, там ходят больше? — задал не шибко умный вопрос Роан.

— Скорее меньше, — сказал Хнэсь. — Их леса таскают дрова, там ищут грибы и ягоды. Озеро рыбное не только по названию, а кроме рыбы там еще раки, да и уток-гусей детвора из двух находящихся недалеко сел там пасет, заодно и рыбку ловят. А вот Рыжая речка бурная, мутная, мост находится далеко к западу, никому она особо не нужна.

— Тогда непонятно, — сказал Роан.

— Вот и мне так показалось, — согласился травник. — Не может такого быть, чтобы травы без причины теряли свои свойства. И причина где-то на юге. Возможно в школе, которую вы открыли.

— Вряд ли. В той школе одно полудохлое умертвие было, остальные нас не дождались, рассыпались в труху. Зато мышей много, — сказал Роан.

— Тогда рядом со школой. Возможно поэтому и умертвия рассыпались.

— Считаете, кто-то каким-то образом собирает и копит темную энергию? — спросила умная Йяда.

— Это первое, что мне пришло в голову, — признался Хнэсь.

Роан задумчиво хмыкнул и предложил выход из ситуации:

— В городе, где наша следующая остановка, есть портальная почта. Давайте вы вместе с нами туда доедете и отправите письмо кому-то, кто сможет напрямую обратиться к совету в столице с этой проблемой.

— Увы, даже в бытность свою исследователем необычных болезней таких связей у меня не было, — признался Хнэсь.

— Напишем в школу, — сказала Йяда. — Магистру Варну, например, или напрямую магистру Олию. Думаю, они заинтересуются этой аномалией.

На том и порешили. Дальше разговор пошел гораздо приятнее. Маги пили пиво, которое травнику принес счастливый папаша близнецов, чья жену только его настоями смогла спасти сельская знахарка от преждевременных родов и возможной смерти. Пива женин муж не пожалел, отдал лучшее из того, что сварил. Оно даже тихой аспирантке понравилось, хотя сначала она краснела и отказывалась его пробовать. А несколько оклемавшийся Румин, пришедший то ли на довольно громкий разговор, то ли на пивной запах, скорчил такую рожу, что вполне мог посоревноваться с буркетом за роль плотоядного бобура. Пиво он пробовать отказался. Принципиально. И ушел, что-то недовольно бурча себе под нос. Мастер Хнэсь после его ухода усмехнулся и сказал:

— Чудной человек, наверное думал, что взрослого мужика я буду уговаривать так же долго и упорно, как и юную стеснительную девицу.

Стеснительная девица жизнерадостно кивнула и чуть не упала со стула, но распробованное пиво из рук не выпустила.

Как оказалось утром, пиво действительно было преотличным, даже похмелье никого после него не мучило. Наутро самым недовольным человеком был все тот же Румин, так и не попробовавший пиво. У него, по его словам, все еще ужасно болела голова, хотя Хнэсь уверенно сказал, что брешет.

Студентусы стойко игнорировали советы мастера Румина о том, как им следует все запаковать, в какой воз положить и на какую лошадь сесть. Со всем этим они прекрасно справились по-своему и в дальнейший путь выехали вовремя.

До самого городка Пять Башен так ничего и не произошло. Ни плохого, ни хорошего. Яс даже высказался в том плане, что ему остро не хватает дорожных приключений, за что получил подзатыльник нежной ручкой полненькой купцовой дочки. С этой девой у него вообще сложились странные отношения. Сначала они вдвоем куда-то исчезли, причем поздним вечером. Потом вернулись с мешками, в которых что-то загадочно позвякивало. Роан даже заподозрил, что они ограбили чей-то винный погреб, а оказалось, сходили к пещере и собрали все светильники, которые теперь намеревались продать то ли селянам, то ли коллекционерам сразу как выяснят — это раритеты или обычный хлам. В общем, спелись.

На воротах Пяти Башен какой-то придурковатый стражник спутал магов с купцами и попытался потребовать сбор за въезд, за что был осмеян, освистан и чуть не подожжен негодующей Джульеттой. А потом они все-таки доехали до очередного пожертвованного юным магам дома и Румин опять остался за старшего. Остальные пошли писать письма.

А Румин взял и не оценил оказанного доверия.

Обмен письмами прошел вполне успешно. Сотрудники портальной почты в столице отправили в школу курьера, тот доставил письмо магистру Олию, а у него в кабинете как раз оказалось какое-то большое начальство, которое велело ехать дальше, взяв травника с собой, и обещало, что где-то на полпути с ним проведут беседу. Кто именно проведет, не уточнялось. Но ехать мастер Хнэсь не отказался, отправив письмо какому-то своему ученику, чтобы присмотрел, пока его не будет, за домиком и пациентами.

Яс и Малак тоже не теряли времени даром. Роан, которого студентусы дружно признали хорошим артефактором, сказать сколько могут стоить светильники не смог. Не разбирался он в таком старье. И вообще, не сильно понимал, зачем подобный хлам хранить, коллекционировать и передавать из поколения в поколение.

Мастер Румин, которого спросили на всякий случай, сначала заподозрил недолеток в воровстве. Потом прочел лекцию о технике безопасности, которую и без него помнили почти на память, потому что в школе слышали ее не менее сорока раз. Потом зачем-то стал пугать и предупреждать, утверждая, что все кладоискатели гибнут быстро и страшно. А когда замороченные студентусы начали прощаться, не в силах больше слушать словоохотливого Румина, наконец признался, что в светильниках совсем не разбирается.

Посоветовавшись, кладоискатели решили сходить к скупщику и попытаться что-то выяснить у него. Девушек к человеку, который наверняка покупает краденное и обманывает поставщиков, не пустили. Даже Ольду. А то мало ли что придет в голову этому подозрительному типу. Парни тянули жребий и выпал он Ясу и Малакку.

Дальше оказалось, что найти скупщика не так и просто, как казалось. Добропорядочные горожане смотрели на недолеток, как на сомоубийц, и отговаривали их от разных глупостей, большинство из которых им совершать и так не хотелось. Мальчишка с перепачканной сажей физиономией, то ли начинающий карманник, то ли нерадивый ученик углежога, объяснил куда идти охотно. Но потом, когда дошли до чьей-то конюшни и спросили дорогу еще раз, оказалось, что он путает право и лево, из-за чего юные маги все время сворачивали не в ту сторону и пришли в итоге совсем не туда.

Когда скупщик, вопреки всем препятствиям, был найден, Малак старательно скорчил глупо-восторженную физиономию, а Яс поправил чужую рубашку, мятую и широкую. Своей, в которой можно было бы притвориться пастухом из дальнего хутора, у него не было.

Магазинчик местного скупщика разного хлама до того оказался похожим на лабораторию магистра Лески, что парни даже застыли на пороге и полюбовались, прежде чем войти. Все полки были завалены свитками, книгами, бумагами, непонятными штуковинами, камнями и даже бутылочками-колбами. Стол от полок отличался только наличием пыльного чучела совы. Это чучело смотрело на парней сурово, как дознаватель на преступников. Малаку даже захотелось с ним поздороваться. А вот плешивый мужичок в замызганной рубашке и кожаной жилетке на фоне чучела терялся и становился совсем незаметным.

— Здоровья! — первым гаркнул Яс, высмотрев хозяина магазинчика.

Малак поддержал его непонятным бормотанием и заулыбался, как сельский дурачок.

Плешивый мужичок в ответ подскочил и что-то уронил. Парней он одарил недобрым взглядом.

Малак улыбнулся еще шире, а потом указал пальцем на одну из полок и сказал:

— Тамма.

Мужик и Яс дружно посмотрели в указанном направлении, и крыса, вольготно умывавшаяся на свитке, видимо, застеснялась и юркнула в бумажные завалы.

— Проклятый кот, — злобно сказал мужик.

— Здоровья! — повторил Яс на всякий случай. Разговаривать о котах ему совсем не хотелось. — Мы это... шли, шли. Шли, шли. Шли, шли.

— Шли, шли, — поддержал Малак.

Мужик смотрел на них с большим сомнением, но пока не спрашивал, куда именно, и не советовал, куда пойти дальше.

— Пастухи мы, — сказал Яс. — Мы шли, шли.

— Шли, шли, — опять поддержал Малак.

— И пришли, — решил закругляться Яс, заметив, что физиономию скупщика заметно перекосило.

— И нашли! — жизнерадостно поддержал Малак.

— Клад, — сказал Яс. — А дядька, он у нас богатый и мамкин брат. Он нас взял в помощь. Погрузить там, выгрузить. И мы с ним поехали и клад взяли. А нам и говорят, есть тута человек, который клады покупает, и мы пошли.

— Пошли, пошли, — подтвердил Малак.

— Клад взаправдашний, из ямы. Мы в нее провалились и все достали.

— Какой еще клад? — злобно спросил скупщик.

— Воточки, — жизнерадостно отозвался Малак, подошел к столу и бережно положил перед мужичком светильник, завернутый в тряпку, которую специально намазали салом и чесноком для полноты образа недалекого и неумного пастуха.

Скупщик брезгливо тряпку развернул, некоторое время побуравил светильник взглядом, а потом заулыбался так, словно встретил в лицах Яса и Малака давно потерянных любимых родственников.

— Да что же вы раньше не сказали! — воскликнул он. — Да, такие вещички я покупаю. И много их у вас?

Яс с нахмурился и уставился в потолок. А Малак стал сосредоточенно считать пальцы, которых явно не хватило.

— Ладно-ладно, — сказал скупщик, поняв, что точное количетво не узнает. — Приносите ваш клад, и я его куплю.

— А за сколько? — спросил Яс. — Дядька сказал, что сначала надо узнать, сколько один стоит.

Мужик скривился. Пристально посмотрел сначала на Яса, потом на Малака и обрадовал их:

— Больше пяти медяшек за один не дам.

— Мало, — печально сказал Яс. — Лучше мы в другом городе поспросим.

Мужика перекосило, и он стал убеждать наивных пастухов в том, что больше им все равно никто не даст, а потом даже расщедрился и поднял цену до семи монеток. Неизвестно до чего бы парни доторговались, но в самый неподходящий момент пришел тип, заросший бородой до глаз, и пастухов быстро выпровадили, наказав непременно прийти завтра и принести клад. Парни спорить не стали.

— Похоже, дорогие, — сказал Яс, когда юные маги отошли от магазина довольно далеко. — Надо будет еще к какому-то местному артефактору сходить. Плата в любом случае окупится.

Малак кивнул.

А того, что за ними перебежками из тени в тень следует тот самый заросший бородой мужик, парни так и не заметили.

— Ну что? — спросил скупщик, когда помощник, посланный проследить за пастухами, вернулся.

— Довел я их до дома. Похоже, дядька этих олухов купец средней руки. Спросил я там одну девку, которые в том доме бегали туда-сюда, оказалось, дом по знакомству отдали каким-то школярам, которые едут на практику до моря. Наверное, опять ту вонючую водоросль заставят собирать, как в прошлом году.

— А купец причем? — спросил скупщик.

— Так знамо дело. Купец заплатил школе за практику. Все дешевле выйдет, чем нанимать работников. В прошлом году то же самое было. А еще я там одному мальчишке заплатил, чтобы походил и понаблюдал за окнами. Вдруг получится выяснить, где наши пастухи обретаются. Тогда влезем в окно, решеток там нет, заберем клад и уйдем. Они и не поймут ничего.

— А если они не в комнате клад хранят?

— А где? На конюшне? Или в комнате у дядьки? Да если бы дядька знал, что клад ценный, сам бы давно его отобрал, а не насмешничал, посылая глупых мальцов носить хлам скупщикам.

— Разумно, — был вынужден признать скупщик и махнул рукой, мол, делайте что хотите.

Он искренне считал, что ничего плохого в любом случае не случится. Выйдет, так выйдет. Не выйдет, придется мальчишкам что-то там заплатить. Главное, чтобы завтра с дядькой не пришли или с кем-то другим поумнее, чем сами.

— Крайнее окно с левого краю, — отчитался нанятый чумазый мальчишка, получив обещанную монетку. — На верхнем этаже.

Хмарь и Бурун переглянулись.

Мальчишка немного потоптался и, убедившись, что больше ничего у него спрашивать не собираются, отправился домой, так и не сказав, что в доме живет толпа магиков и туда лучше не лезть. А Хмарь и Бурун нашли лестницу, перелезли через забор и отправились к крайнему слева окну. К сожалению, они, как и Малак с Ясом ранее, даже не подозревали, что мальчишка путает правое и левое. Светильник они, естественно не зажигали. И чтобы не разбудить случайно пастухов, сначала надо было их посильнее усыпить, с помощью тряпиц, обрызганных какой-то настойкой.

Когда глаза немного привыкли к темноте, Хмарь, крадучись, пошел к кровати у левой стены. Удивленно посмотрел на ноги в темных носках, лежащих на белой подушке, почесал голову и пошел к другому краю кровати, почти невидимому из-за того, что туда не доставал лунный свет. Споткнувшись об обувь и чуть не выронив тряпочку, Хмарь оперся об кровать и стал второй рукой искать голову спящего. Вместо этого нашел что-то странное, напоминавшее колючий веник. От неожиданности он ойкнул и в тот же миг в комнате вспыхнул яркий свет.

— Ах вы недоросли! — возмущенно заревело мужским голосом.

Бурун, ослепший из-за вспышки, инстинктивно бросился к окну и практически вывалился из него.

Хмарь шарахнулся, споткнулся и уселся, только благодяря этому его голова разминулась с летящей к ней магической сетью. Даже не подозревая, как ему повезло, Хмарь на четвереньках бросился все к тому же окну и даже успел залезть на подоконник, когда маг, недолго думая, швырнул в него книгой, толстой и тяжелой. Так что вылетел Хмарь из окна даже быстрее приятеля.

— Я вас научу преподавателей уважать! — неслось им вслед. — Так и знал, что вы какую-то пакость надумаете! Вы у меня ничего теперь не сдадите и вас из школы выгонят! Распустились!

Хмарь кое-как встал и пошатываясь поплелся к кустам. Зачем он туда идет, бедолага понятия не имел, он в тот момент вообще ничего не понимал. Бурун, пересчитавший головой и ребрами перекладины лестницы, сидел там, куда свалился, и пытался понять, сломана нога или вывихнута. Соображал он еще хуже приятеля и только этим можно было объяснить, что сбежать он пока не пытался.

Наверху со щелчком раскрылось окно и звонкий девичий голос спросил, что происходит?

Мужской жизнерадостно ответил, что мастер Румин наконец спятил, с чем всех и поздравил.

Другой мужской не согласился и обрадовал всех тем, что к неведомому Румину влезли воры. Этот другой видел и лестницу, и какого-то потерпевшего под ней.

Упоминание потерпевшего немного привело мысли Буруна в порядок, и он сообразил, что пора убегать. Или в его случае скорее уползать, чем он и занялся.

Открылось еще одно окно. Заспанный женский голос сказал:

— Опять ты? Да на тебя горшков не напасешься!

И попытка Буруна сбежать бесславно закончилась после того, как его догнало что-то круглое, блестящее в лунном свете и тяжелое. Оно пролетело мимо пытавшегося спрятаться в кустах Хмяря, гулко встретилось с затылком его подельника, после чего куда-то укаталось. А Бурун остался лежать, дожидаясь того момента, когда парни, горохом посыпавшиеся из окон на первом этаже, до него добегут.

Разбираться с бардаком пришлось Роану. Он собрал всех в холле, сообщил, что никто не ляжет спасть, пока не выяснится, что произошло, и уселся в кресло. Как ни странно, первыми решили высказаться воры, видимо, вдохновились тем, что маги не стали пока вызывать стражу. Они рассказали о двух странных пастухах, которые смущают умы порядочным людям. Сообщили, что честно служат волей и правдой. И даже не смутились, когда местресса Йяда, сидевшая во втором кресле, поинтересовалась, почему они именно ночью пришли удостовериться, что клад существует и зачем им в этом деле понадобилось снотворное? Оказалось, бедные мужики просто не хотели никого беспокоить.

— Вот эту историю и расскажете дознавателям, — решил Роан и, полюбовавшись несколько скисшими физиономиями ночных гостей, посмотрел на владельцев клада.

— Но они нас травмировали! — решил напомнить о полете из окна Хмарь.

— Да-да, почему вы решили поискать светильники в комнате мастера Румина тоже объясните дознавателям, — сказал Роан.

Румин, словно только сейчас вспомнив, что он здесь самая пострадавшая сторона, вскочил на ноги так резко, что его табурет с грохотом рухнул. Попытавшись убить воров взглядом, а потом одарив всех студентусов многообещающей улыбкой, мастер выпрямился и толкнул речь. Он рассказал, что сразу заподозрил — эта ночь спокойно не пройдет. Не зря же недолетки подходили к нему и задавали странные вопросы. Поэтому Румин подготовился. Вместо себя он положил на кровать куклу, которую сам сделал из одеяла. И даже голову художественно оформил волосами из носков.

На упоминании носков один из воров почему-то хихикнул.

Румина это обозлило еще больше и он, чуть не плюясь ядом, рассказал Хмарю и Буруну, которым и без того было нехорошо, что своей смертью они не помрут, потому что в следующий раз он поставит смертельные ловушки. Студентусам, удивленно на него таращившимся, сообщил, что ничего хорошего из них не вырастет, потому что не может ничего хорошего вырасти из людей, которые не ценят и не понимают. Что именно не ценят и чего не понимают, Румин не уточнил.

На громкую и прочувствованную речь заглянул мастер Хнэсь, покачал головой и куда-то ушел. Вернулся он довольно быстро с успокоительным, разведенным в стакане воды.

Румин пить успокоительное отказался. Пришлось заливать его насильно, в чем Хнэсю с превеликим удовольствием помогли оба вора.

Попрощавшись с нервным Румином и сопровождавшим его до комнаты Хнэсем, Роан решил все-таки выяснить, зачем студентусы поперлись к скупщику.

Скрывать они ничего не стали и честно признались, что хотели выяснить дорогие те светильники или обычный хлам, который лучше сразу выбросить.

— И раз пришли эти типы, значит дорогие, — сказал Яс, довольный своей сообразительностью.

— Я бы вам это и так сказала, — вздохнув, призналась Йяда. — Но вы у меня не спросили.

Студентусы переглянулись.

— А сколько они примерно стоят? — спросила пухленькая соучастница Яса.

— Смотря из какой партии, — сказала Йяда. — Первая была очень нестабильная и, быстро себя исчерпывая, рассыпалась в пыль. Включать такие светильники придется пореже, но так как в ваши вплетено автоматическое включение в темноте при приближении человека... Много вам за них не дадут. Около двух золотых за штуку.

Яс присвистнул, даже при такой цене получалось много, потому что и светильников не мало.

— Потом их доработали и последующие партии прочнее. Самые последние даже перезаряжать можно было. И если ваши из этих партий, то вам очень повезло. Сейчас такие невозможно сделать при всем желании, основу для них завозили из какого-то другого мира, с которым мы потеряли связь, давно уже.

Шелла и Джульетта переглянулись, а потом дружно посмотрели на коробку, которую держала на коленях водница.

— А вы можете определить которые они? — спросил у Йяды Яс.

— Я нет. Мой дедушка умеет.

Яс только вздохнул, но говорить о том, что следует поискать кого-то где-то поближе, не стал, справедливо подозревая, что после этого Роан отберет светильники и выбросит их в выгребную яму, наплевав на ценность.

Весь следующий день в итоге прошел вовсе не в пути, как оно планировалось.

Роан и лелеющий обиду на весь белый свет Румин отвели ночных гостей к дознавателям, решив, что профессионалы сами с ними разберутся.

Компания приключенцев и кладоискателей потратила полдня на пересылку светильников через портальную почту школьному завхозу. Он дядька хоть и суровый, но честный, поэтому все сохранит. И привлекать разных Хмарей и Бурунув этот клад больше не будет. И Роан очень надеялся, что дальше путешествие пойдет спокойнее.

Выезжать после обеда никто не стал. Все равно не успеют доехать до постоялого двора. А ставить палатки посреди поля не лучшая идея. Наверняка ведь опять привлекут каких-то любителей чужой собственности. И надписи "Мы маги, к нам не лезьте", могут и не помочь. Придется опять терять время на передачу очередных недоумков очередным дознавателям.

Студентусы свободное время решили потратить с пользой, отправившись в ближайший кабак, пропивать благополучно проданную вышитую золотом обложку.

Румин заперся в комнате, видимо, решил до последнее лелеять обиду.

Тихая аспирантка вела с Хнэсем умную беседу о травах на скамеечке под деревом.

Росно купил стопку бумаги и что-то вдохновенно писал.

А Роан вспомнил о найденном в библиотеке Старой Школы кристалле и решил показать его Йяде. Вдруг она знает, что оно такое.

Оказалось, действительно знает. Кристалл был храном для иллюзий и близким родственником отправленных в столицу светильников. Такие храны сейчас тоже делать не могли, потому что основы из другого мира не было. А замены так и не нашли. Поэтому и храны в большинстве своем находятся в музеях.

— Как им пользоваться? — спросил Роан.

— Не знаю. Музейные реагируют на определенные слова. Но старые семейные дневники я оживляла, просто согрев камень в ладонях.

Роан кивнул. Библиотека на музей не похожа. И, возможно, книжку с красной обложкой там спрятал обыкновенный нерадивый студентус. А потом не успел забрать, потому что эвакуировали ту школу срочно, посреди ночи, понимая, что другого шанса вывести детей может и не быть. Не удержат маги долго коридор и защиту над кораблем, да и шторм не вечен, а без шторма от островитян не сбежать, их корабли тогда были быстроходнее. А если не выведут, с теми запасами продовольствия, что в школе были, долго не продержатся.

Кивнув мыслям, Роан обхватил кристалл ладонями и легонько сжал. Подержал. А потом чуть не уронил, когда чуть ли не перед его носом начал ходить туда-сюда серьезный немолодой мужчина в темном плаще.

— Семнадцатый день второго месяца осени, — бормотал мужчина. — Думаю, это моя последняя тень и отправить ее сыну я уже не смогу. Поэтому оставляю в школе, в надежде, что кто-то ее найдет. Даже если эти варвары ворвутся прежде, чем Маран поднимет защиту, у библиотеки своя защита, и пробиться они туда не смогут. Туда войдут только те, у кого не будет дурных намерений.

— Королевская жаба, — пробормотал Роан, радуясь, что у ставивших защиту библиотеки магов были какие-то свои представления о дурных намерениях. Иначе группе магов, большая часть из которых мечтала присвоить хотя бы парочку книг, там бы точно не поздоровилось.

— Голова у меня тяжелая и мысли путаются. Наверное, я не выживу, даже если сумею пережить отвлекающий бой. Четвертая подряд доза усилителя дара никого до добра не доводила. Впрочем, это все не важно. Мы просто решили спасти детей. И кто бы ни нашел этот хран, я надеюсь, что он будет достаточно добр для того, чтобы отдать его моему сыну, и сочтет, что зелье, которое находится рядом с ним, достаточная плата за это.

— Какое зелье? — спросила Йяда.

— Не знаю, бутылка разбилась, — зачем-то солгал Роан.

— Прошу, передайте этот хран моему сыну, — тем временем продолжил давно мертвый маг. — Он знает над чем я работал помимо зелий для роста дара. А это может быть очень важно. Я все-таки нашел истоки легенды о том, как Ротьяр Смелый привел войско на северный склон холма Дальней Башни. Это настоящий документ, точно не подделка, даже светляки подтвердили, что возраст соответствует датировке. И Реник согласился со мной, что это не преувеличение и не художественный образ. Во времена Ротьяра Смелого действительно можно было провести через портал целое войско. Порталы требовали гораздо меньше энергии. Реник считает, что в нашем мире где-то сбился баланс. Поэтому порталы стали такими. И если мы сумеем это выправить...

Мужчина замолчал, посмотрел на что-то невидимое Роану и Йяде, а потом кивнул, сказал, что времени больше нет, и рассыпался искрами. Спустя мгновенье он опять появился и пробормотал:

— Семнадцатый день второго месяца осени...

— Больше ничего общедоступного нет, — поняла Йяда. — А как посмотреть на послание сыну, наверняка знал только этот сын.

— Который давно умер, — сказал Роан.

И вспомнил Привратницу, которая рассказывала, как этот самый баланс нарушила. И думай теперь, то ли судьба специально подбросила камень, чтобы не забыл о том важном разговоре, то ли просто насмехается, бросая пустышки.

— Интересно, как его звали? — спросила Йяда.

— Берей Сальтея, — ответил неизвестно сколько стоявший за их спинами Хнэсь. — Величайший из лекарей. Его портрет висит в королевской библиотеке, на стене секции травоведения.

Роан хмыкнул.

Судьба точно издевается.

Или ей зачем-то надо одного начинающего артефактора отправить в королевскую библиотеку. Там точно можно все узнать о людях, чьи портреты там висят. А также о их родственниках и потомках.

— Надо будет передать хран родственникам, — словно подслушала его мысли Йяда.

Глава 7

ДА ЧЖУАН. Мощь великого

Гром, грозно рокочущий высоко в небе, ничего не значит, если вслед за ним не пойдет дождь. Так и за вашими словами должны обязательно следовать действия, в противном случае слова окажутся пустой, ничего не значащей похвальбой и будут преследовать вас, как удаляющиеся раскаты грома из непролившейся тучи.

(Книга Перемен)

Когда утром выезд табора, стремящегося на практику в Старую Школу, задержался из-за пропавшего кота Яса, Роан понял, что какие-то высшие силы не хотят, чтобы студентусы туда ехали.

Студентусы, подавальщицы из соседнего кабака и даже непонятно чьи дети бродили вокруг дома, а потом и по соседним улицам и надрывно кис-кискали. На зов вышел хромой пес, облепленный репьями, раскормленная кошка жены пекаря, в сопровождении четверки котят, и даже белая коза. А рыжий кот словно под землю провалился.

Зачем этот кот нужен Ясу и почему он не может его бросить, пообещав забрать на обратном пути, если найдется, парень и сам не знал. Привык он к этой твари.

Участвовавшие в поисках стали выдвигать странноватые предположения о том, куда кот делся. С некоторыми даже соглашались и кота сначала поискали в подвалах, где его могли закрыть, потом на кухне кабака, где он мог обожраться и издохнуть от заворота кишок, потом в силосной яме, куда он мог свалиться.

А когда Роану это окончательно надоело, он вместо Яса принял решение кота бросить и забрать на обратном пути, попутно велев всем рассаживаться по лошадям и каретам, проклятая рыжая скотина вылезла из дыры под порогом дома, смачно зевнула и грациозно потянулась. Сообщив громким мявом всем, что он нашелся, кот подошел к Ясу и уселся у его ног. Мол, давай, поднимай и сади меня куда хотел, я наконец выспался и согласен путешествовать.

— Зараза! — душевно обозвал питомца Яс, но кота, стараясь не обращать внимания на мрачные взгляды, поднял и посадил в корзину.

— Поехали! — рявкнул Роан и, подавая пример, сел на коня.

А вот ощущение, что никуда ехать не надо, почему-то так и не пропало. Ему вообще хотелось остаться, спрятаться в освобожденное котом укрытие, и пускай дальше народ развлекается уже поиском его. А он полежит, подумает, убедит себя, что богам до поездки на практику никакого дела быть не может, и дальше будет путешествовать спокойно.

Скорее всего.

А может, и нет.

Хэнэ в то же время наконец-то сумел встретиться и поговорить со всеми, с кем хотел. Он договорился о том, что на острова приедут несколько перспективных маго-мехов и на месте посмотрят на наполненный жутко горючим газом огромный шар. Там же они подумают, как его можно защитить. И советоваться с оставшимися дома коллегами обязательно будут, портальная почта там прямо в двух шагах, далеко бегать не надо.

В общем и целом, Хэнэ был собой очень доволен и хотел кого-то облагодетельствовать. Поделиться радостью. Поэтому шел к магистру Леске, которого обещал покатать на крылане.

Магистр Леска в то же время вел глубокомысленную беседу о своем аспиранте. Беседа шла неплохо, под темное густое вино. Да и собеседники были приятные: магистры Диньяр, сбежавший от дочерей, прихватив бутылку с тем самым вином, и Дановер, успевший перечитать половину литературы о кикх-хэй и теперь не знавший, что со всеми этими знаниями делать.

— Да нет у тебя никакой проблемы, — убеждал Дановера Диньяр, считавший, что парни, будь они сыновья, внуки или правнуки, проблемами быть не могут в принципе. Не девчонки же, которым нужны то модные платья, то украшения, то поездки в зверинец в саду, а то и вовсе завидные женихи. И бери папа все это где хочешь.

— Роан парень хороший, — поддерживал его Леска. — Да и не обязательно тебе его признавать прямо сейчас. Понаблюдай, присмотрись.

— Я понаблюдал, а потом почитал те проклятые книги, — признался Дановер и наклонился к собеседникам, чтобы поделиться с ними страшным выводом. — Оказывается, он чаще всего вообще ведет себя не как человек.

— Какая ерунда, — легкомысленно отозвался Диньяр, чьи дочери, по его наблюдениям, тоже вели себя не как люди. — А не хочешь, так вообще не признавай. Он не обидится, даже если узнает. У кикх-хэй вообще не принято навязываться родственникам.

Дановер громко хмыкнул и отпил вина.

— Нет, — сказал он. — Сначала я хочу все-таки разобраться.

— Значит разбирайся, — сказал Диньяр.

— Действительно, — поддержал друга Леска. — Отправляйся на острова. Или он жил не на островах?

Леска задумался и стал постепенно приходить к выводу, что скорее всего нет. Потому что на островах живет очень мало людей и там точно нет сиротинцев. У кикх-хэй сирот так или иначе, но разбирают в семьи. Одних усыновляют, над другими берут опеку до совершеннолетия. Причем, если усыновление дело добровольное, то опекунов частенько назначают по принципу — вы знали родителей, так что справитесь.

— Хм, а где же он жил? — спросил Леска у самого себя, и в этот момент пришел Хэнэ, чтобы выполнить обещание, о котором магистр успел забыть.

Расспросы молодого кикх-хэй мгновенно все прояснили. Жила его семья вовсе не на островах. Они жили на вытянутом в море полуострове, рядом с людьми. Так уж получилось, что дедушка путешествовал по людским землям и в итоге осел именно там, как раз между человеческими землями и островами. И жену умудрился найти, которая согласилась там жить. Так оно дальше и пошло.

Хэнэ же подтвердил, что родители Роана выросли в приюте. А когда Дановер загорелся идеей для начала узнать, откуда они там взялись, согласился подвезти его. На крылане. Вместо отказавшегося от полета Лески.

На трезвую голову Ленс Дановер скорее всего бы не согласился летать. Слишком уж хрупкой и ненадежной вещью казался крылан. Да и принятое решение стало неожиданностью для него самого. Но, к сожалению, к тому моменту, когда он передумал и готов был вернуться, крылан уже поднялся высоко в небо и дергать пилота, чтобы попросить вернуться, казалось совсем уж плохой идеей. Поэтому Дановер летел. И пытался распланировать разговор с заведующей приюта. Она, по словам того же Хэнэ, была стара и принципиальна. И людям, которые ей чем-то не нравились рассказывать о своих подопечных отказывалась.

А еще он сожалел, что сорвался так вдруг, не подумав и не захватив с собой множество нужных вещей. Хорошо хоть деньги были. Но все равно задерживаться на полуострове не стоило.

Белые облака, похожие на раскормленных кудрявых овец, медленно и торжественно плыли по небу. Слева и немного выше крылана парила большая хищная птица, что-то высматривая на земле. А Дановер боролся с желанием посмотреть туда же. Любопытство этого требовало. А здравый смысл напоминал, что он один раз уже посмотрел и раскинувшаяся внизу бездна, зеленая, в темных и светлых пятнах, как шкура какого-то неведомого зверя, ему совсем не понравилась. От этого зрелища мгновенно закружилась голова и захотелось намертво вцепиться в сидящего впереди не менее хрупкого чем крылан кикх-хэй. А мешать пилоту нельзя, Хэнэ об этом сразу сказал. Так что лучше и дальше планировать разговор с заведующей приюта.

В том, что студентусы опять во что-то вляпаются, не дождавшись вечера, Роан был уверен. Не зря же предчувствие появилось. Но на то, что это произойдет так быстро, он как-то не рассчитывал.

Началось все с того, что стремящийся на практику табор догнал гонец на взмыленной лошади, долго рассматривал плохо нарисованный набросок девушки в широкополой шляпке, а потом, видимо именно по шляпке опознав Джульетту, попытался всучить ей письмо в плотном конверте, вонявшем сиренью так, что от этого запаха Ясов кот шарахнулся и стал мерзко подвывать. Девушка брать в руки вонючие послания неизвестно от кого отказалась. Гонец попытался все-таки вручить и в итоге уронил. Это его ни капельки не убедило в том, что подарки и послания девушке не нужны. Он сначала полез в сумку, достал помятый букетик маргариток и положил их к Джульетте на луку седла, причем с таким выражением лица, с каким безутешные родственники усопшего носят цветы на могилку. Потом красуясь спрыгнул с седла, подобрал конверт, на который успела наступить чья-то лошадь, открыл его, картинно вытянул листочек дорогой отбеленной, с вытесненными бабочками в углах бумаги и стал торжественно читать чьи-то стихи сомнительного качества.

Бедная Джульетта ошарашенно слушала. Да все слушали. Даже кот перестал выть, лошади бренчать сбруей, а ветер шелестеть листвой.

— Прекрасная, луноликая... — старательно зачитывал гонец, запинаясь из-за непонятности почерка и кажется, додумывая то, что так и не сумел разобрать. — Мечта моей жизни великая...

— А я думала, что мелкая, — ошарашенно пробормотала полненькая дочь купца, но на нее шикнули, чтобы не мешала слушать шедевр.

— Сердце заходится звуком

Быстрым и нервенным стуком... — продолжал читать гонец.

Вдалеке появился столб пыли над дорогой, но на него никто не обратил внимания.

— Готов умереть и воскреснуть...

— И мордой конечно же треснуть, — подсказал Яс, когда гонец опять запнулся, дойдя до чего-то непонятного.

— Нет, тут определенно что-то другое, — не согласился гонец, но разбираться что именно не стал. — Прошу, меня вы спасите, — неуверенно прочитал дальше, а потом торжественно закончил: — И сердце в чертоги снесите.

— Точно снесите? — заинтересовалась Ольда и даже заглянула через плечо гонца. — Несутся вроде куры, да и те яйцами, а не сердцами.

— Может там на самом деле "И сердцем чертоги снесите"? — спросил Яс и, широко улыбнувшись, добавил: — Чертоги у него старые, от плевка развалиться могут. А если в них швырнуть чьим-то сердцем...

Пылевой столб приближался и ширился. Лошади стали перебирать ногами, явно желая убраться с пути того, что эту пыль поднимало, а люди, как назло, начали хихикать и предлагать более подходящие предметы для сноса чертогов. А потом из пыли, словно из сказочного туманного портала вынырнула кавалькада молодых мужчин, погонявших лошадей так, словно за ними гналась толпа голодных умертвий. Увидеть магов остановившихся посреди дороги для того, чтобы насладиться поэзией, они явно не ожидали и осадить лошадей еле успели.

— С дороги! — рявкнул хлыщеватый тип с подкрученными усами, в сером офицерском кителе без знаков различий и в франтовских зеленых штанах с белым шитьем по бокам.

— Вот! Я тут подумал, а зачем нам что-то швырять? — сказал Яс, вместо того чтобы поспешно съехать на обочину. — Можно кого-то вроде этих напустить и пускай таранят.

— Тогда лучше быка, вот с такими рогами. — Ольда старательно продемонстрировала величину рогов над головой, и это чем-то оскорбило хлыща.

— Чтобы какие-то безродные бродяги надо мной насмехались?! — завопил он.

— Я безродный? — искренне удивился Льен.

Йяда, желая задавить скандал в зародыше, приняла горделивый вид и направила лошадь к хлыщу, потому что за рослыми студентусами ее рассмотреть было сложно. Роан на всякий случай поспешил за ней, а то мало ли как этот хам отреагирует на красивую женщину. Румин выглянул из кареты и страдальчески пожаловался на головную боль. А Хнэсь покачал головой и стал рыться в сумке.

— Да я барон! — взвыл тем врем временем хлыщ и в качестве доказательства потряс над головой кинжалом, вытащенным из поясных ножен. Возможно, этот кинжал был даже родовым, но на магов особого впечатления он не произвел.

— А я сын герцога и что? — спросил невысокий темноволосый парень, до сих пор не привлекавший к себе внимания. — А он кор-графа, — уверенно указал на Льена.

Хлыщ недоверчиво посмотрел сначала на герцогского отпрыска в драных на колене штанах и рубашке с подшмаленым до коричневого цвета пятном на рукаве, потом перевел взгляд на кор-графского, чей костюм был удобным, но старым, выцветшим и пропыленным.

— Врешь! — сказал уверенно. — С дороги!

— Сейчас, только юбки подберу, чтобы удобнее было прыгать, — жизнерадостно пообещала предпреимчивая дочка купца и, ко всеобщему удивлению, вытянула из сумки веер, сложенный из метательных ножей. — Меня один бывший циркач учил, — объяснила она всем. — Он был старенький и работал у нас на псарне. Но ножи бросал лучше всех. А я его лучшая ученица.

Ольда недоверчиво хмыкнула и потянулась к луку.

Льен почесал макушку и снял с седла сверток с мечом. Как раз вполне себе родовым. Драться парень не сильно хотел, но надеялся, что меч барон если не узнает, то хотя бы поймет, что кто попало с такими мечами не ездит. И наконец успокоится. Если, конечно, не решит, что маги этот меч украли.

Йяда, наконец объехав студентусов по обочине, громко хмыкнула, привлекая к себе внимание. Роан остановился рядом. А неунывающий Яс погладил кота в корзине и громко сказал:

— Вот просто интересно, почему вы все хватаетесь за оружие, если можно этого типа закопать на обочине с помощью дара?

— Это я вас закопаю! — заорал хлыщ, в отличте от спутников так и не заметив прекрасную Йяду, слишком уж увлекся, бедняга. — С дороги, иначе...

Что он собирался пообещать так и осталось невыясненным. Вперед выехал Хнэсь, бесстрашно подъехал к нервному хлыщу чуть ли не вплотную, покачал головой, а потом раскрыл пред собой ладонь и дунул. Несчастный барон закашлялся, а потом рухнул с лошади.

— Солнечный удар, — тоном заправского лекаря посталвил диагноз Яс. — Зря он без шапки ездит. А еще кричит, давление поднимает.

— Убили! — почему-то решил один из спутников барона, молодой такой и толстощекий.

— Пока нет, — спокойно сказал Роан. — Но если вы не отстанете, точно убьем.

— И закопаем, — кровожадно добавил Яс.

— Но у нас гонка, — несмело возразил еще один любитель офицерских кителей, но в красных штанах.

— Так почему вы тогда стоите, а не гонетесь? — наивно спросила Джульетта, и на этом, как решил Роан, инцедент можно было считать исчерпанным.

К сожалению, обморочный барон думал иначе. И на рассвете в двери очередного дома, занятого студентусами, постучали дознаватели, утверждая, что на того недобитого барона кто-то покушался, страшно угрожал и набил на голове здоровенную шишку. Барон с шишкой, кстати, стоял за спинами дознавателей и широко, победно улыбался. Правда, недолго. Ровно до той поры, как Роан показал подорожную, где действительно было написано, что его подопечные маги из лучшей школы королевства, а не едущие на подработку бродяги, воры и девицы нетяжелого поведения, как барон пытался убедить дознавателей.

Правда, брать свои слова назад, извиняться и обещать больше не обижать встречавшихся на дороге путников хлыщ не пожелал. Видимо, надеялся, что герцогских и кор-графских детей среди магов не окажется и можно будет обвинить хотя бы в присвоении чужого титула.

Роан только вздохнул, понимая, что это надолго, и сожалея о том, что действительно этого барона не убил.

— Наверное, у него титул купленный, причем недавно, — прозорливо заметила Ольда. — У папы был такой командир. Получил наследство и все потратил на титул. Ненаследный. Из тех, которые казначейством продаются. Зато гонору было больше, чем у действительно родовитых.

Хлыща перекосило. Видимо, Ольда угадала.

А о письме со стихами, которое исполнительный гонец засунул Джульетте в седельную сумку, все как-то забыли. Как потом понял Роан — зря.

Где-то через полчаса расспросов дознавателям тоже захотелось придушить жалобщика. Роан это сразу заметил. Сначала они были доброжелательны с ним, потом просто вежливы, потом стали посматривать с сочувствием, как на безнадежно больного, а потом он стал раздражать. Что не удивительно.

Студентусы дружно рассказывали одно и то же. И о том, как слушали стихи посреди дороги, и о том, как прискакал барон и стал хамить, обзывая всех бродягами и безродными, и о том, что в школе как-то не принято хвастаться титулами и богатствами. Что это за маг, если он только происхождением и знаменит?

А барон не верил, о чем поминутно сообщал и требовал доказательств. Документы предъявленные герцогским сыном он почему-то доказательством не признал. Заявил, что это наверняка подделка и захотел увидеть лично герцога, который подтвердит, что это его ребенок. Как при этом сам герцог должен доказывать, что он именно герцог, барон почему-то не уточнил.

— Они специально! — наконец заявил он, когда вернулся гонец с портальной почты и показал присланные школой бумаги с перечнем всех титулов, родов и гильдий, к которым имели отношение едущие на практику недолетки.

Роану гонец тоже отдал бумагу. Мятую записку, сложенную конвертиком. Маг ее развернул, удивленно прочитал цветастое ругательство, заменяющее приветствие и понял, что барона хочет убить с особой жестокостью. Потому что записку прислал сам магистр Олий, которому очень хотелось знать, что за ерунда происходит, куда лично он, Роан, смотрел и как все это допустил.

— Что специально? — мрачно спросил Роан, еще более мрачно посмотрев на барона.

— Остановились посреди дороги, чтобы помешать гонке, в которой я побеждал, — убежденно ответил хлыщ.

— О да, только о вас мы и думали всю дорогу, — устало отозвалась Йяда. — Как выехали со школы, так и начали. И со звездами сверялись, и к пророкам заезжали, и даже к знаменитому математику. И все только для того, чтобы высчитать ту точку в пространстве, где можно будет помешать какому-то самовлюбленному болвану загнать лошадь. Вот такие мы животнолюбы.

Один из младших дознавателей задавленно фыркнул, за что получил недовольный взгляд начальства и яростный барона. Бросать яростные взгляды на красавицу Йяду он не решился.

— Я требую доказательств! — все никак не мог успокоиться любитель гонок.

— Да какие вам доказательства еще надо?! — неожиданно для всех рявкнул Румин, которому так и не дали долечить голову. — Да даже при защите магистерского звания меньше доказательств требуют!

— Ну и где ваш якобы существующий гонец с письмом? — наконец определился с доказательством барон.

— Гонец уехал, — мрачно сказал Льен, вставая на ноги. — А я, пожалуй, вызову вас сейчас на дуэль, убью, и мы наконец разойдемся. Мы отдыхать, дознаватели разбираться в более достойных делах, а вы на кладбище. Не родовое. Потому что родового у вас нет.

— Да ты... — покраснев попытался высказаться барон, и в этот момент очнулся от задумчивости Яс.

— А письмо у нас, кстати, есть. Лично видел как тот тип засунул его Джульетте в сумку, — сказал он, и с этого момента начался второй акт драматически-комедийной пьесы. Но никто в тот момент еще не знал, что лучше бы они позволили Льену убить придурковатого барона.

Письмо Джульетта нашла быстро и принесла, брезгливо держа его двумя пальцами за угол. Воняло сиренью оно все так же интенсивно.

Дознаватели переглянулись, а потом в руки письмо взял самый младший. Остальные собрались вокруг него и стали заглядывать что там написано.

— Ага, — мрачно сказал главный дознаватель. — Это меняет дело.

И одарил барона подозрительным взглядом.

— Мастер, подойдите сюда, — позвал Роана, немного подумав. — Вы это письмо, вообще, вблизи видели?

Роан подошел, прищурившись, посмотрел на бумажный лист, потом чхнул и зачем-то поводил над ним одним из своих амулетов.

— Приворот, — сказал уверенно. — Причем ступенчатый. Завязанный на запах, но активировать его должен был стих.

— Активировали? — уточнил дознаватель.

— Сами ведь видите, что нет. Думаю, тот, кто его послал, был уверен, что Джульетта обрадуется любовному посланию от незнакомца и прочтет его наедине. Вместо этого зачитывал гонец, который, во-первых, мужчина, а во-вторых, еще и читал неправильно, одну строку вообще пропустил. Наверное, болван-заказчик ляпнул что-то вроде того, что девушка должна прочесть обязательно, она отказалась, и гонец самоотверженно исполнил задание до конца, так, как его понимал.

— Ой, — сказала Джульетта, сообразив, что это именно ее собирались приворожить.

— И что теперь? — спросил Льен.

— Ничего, — отозвался Роан. — Подождем стихоплета с букетом сирени. Это он и будет. Либо маг, либо тот, кто магу заплатил.

— А моему коту этот конверт сразу не понравился, — напомнил Яс.

— Отлично, — сказал Роан. — Отныне сразу будем выбрасывать вещи, которые не нравятся твоему коту.

Барон понял, что все как-то неожиданно и сразу потеряли к нему интерес. Огорчился по этому поводу, оскорбился, немного подогрел свое недовольство мысленным диалогом, а потом громко рявкнул:

— Да как вы смеете меня игнорировать?!

И в этот момент дверь без стука открылась, и в комнату ввалился родственник Льена, мечтавший об офицерском звании. Он ошарашенно посмотрел на собравшуюся компанию, каким-то чудом опознал в мрачных мужчинах дознавателей и попытался вывалиться обратно, заслонив лицо букетом сирени.

— Лови его! — жизнерадостно закричал Яс и первым бросился ловить.

Яса поддержали с большой охотой почти все присутствующие.

Несчастный маменькин сынок, увидев, что на него несется целая толпа, роняя по пути стулья и наступая друг другу на ноги, схватился за дверную ручку и стал ее дергать, явно забыв, что дверь надо толкать, а не тянуть.

— Не затопчите, он нам живой нужен! — потребовал один из дознавателей.

Любителя странной поэзии это не успокоило, он выдал невнятный звук и выставил перед собой букет. Но эфемерная защита не спасла его от Льена, умудрившегося опередить даже Яса и первым делом врезавшего родственнику кулаком по физиономии.

Очнувшегося после родственного удара маменькиного сынка усадили в кресло, обступили со всех сторон и, игнорируя недовольного барона, а изредка и обещая засунуть ему в рот чей-то носок в качестве кляпа, стали расспрашивать. Не дожидаясь, пока окончательно оклемается и сообразит, что может сделать непонимающий вид и начать ссылаться на неистребимую любовь именно к сирени и прочие совпадения.

Несчастный явно вообще ничего не соображал, а присутствием дознавателей был напуган так, словно мама за один взгляд на человека этой профессии обещала пороть на конюшне.

Нет, прислать письмо-приворот он додумался вовсе не самостоятельно. Ему вообще ничего подобного в голову не приходило, пока не встретил в одном кабаке какого-то мага и не стал ему, по причине выпитой бутылки вина, жаловаться на жизнь, маму, несправедливость мира и то, что богатые, родовитые невесты почему-то вопреки сказкам и прочим сочинениям выбирают таких же богатых и родовитых, а не обделенных судьбой. Маг слушал, расспрашивал, а потом зачем-то стал уточнять имена студентусов и преподавателей. Уточнив же, предложил простое решение — заставить богатую и родовитую влюбиться. И даже пообещал поспособствовать. Главное там было стих сочинить и цветы найти.

На трезвую голову балбес, возможно, ничем подобным заниматься бы не стал. Но из-за плескавшегося в голове вина он чувствовал себя героем той самой сказки, который страдал, терпел и наконец дождался — на его пути встретился добрый маг-оборотень и пообещал женитьбу на принцессе. А то, что герой сказки освободил оборотня из ловушки, а потом дотащил домой и вылечил, в тот момент как-то позабылось. Как и то, что привороты запрещены, а их использование — серьезное нарушение закона.

В общем, мамкин сын хотел, чтобы его пожалели и простили. У него и так судьба не сложилась. А тут еще и какой-то подозрительный маг — напоил, соблазнил и втравил.

— Придурок, — обозвал родственника Льен.

Наконец замолчавший барон смотрел на Джульетту с большим интересом.

Дознаватели тихонько о чем-то переговаривались.

Маменькин сын старательно думал, пытаясь вспомнить, как тот добрый маг выглядел.

А у Роана росло и крепло убеждение, что затеяли эту глупость с приворотом по одной простой причине. Кому-то очень хотелось, чтобы дальше со студентусами ехало как можно меньше преподавателей. И чтобы точно не ехал он, Роан, которому бы пришлось остаться с подопечной до того момента, когда местные специалисты приворот снимут.

— Странно, — пробормотал маг и посмотрел на барона.

А ведь если бы он не затеял совершенно идиотское разбирательство, о конверте могли и не вспомнить. А потом Джульетта могла его обнаружить и в шутку прочесть шедевр подругам. Или кто-то другой бы прочел. Тот же Яс. Из чистого упрямства разобрался бы в жутком почерке Льенового родственника и прочел, причем правильно. Интересно, как бы в этом случае приворот сработал?

Ленс Дановер потирал ноющую спину, которой очень не понравился полет с ненормальным кикх-хэй на его безумном транспорте. Как оказалось, высоко в небесах дует довольно холодный ветер.

Смотрел Дановер на облупленное двухэтажное здание, чью облупленность пытались прикрыть старые яблони и клены. Нашел магистр это здание с большим трудом. Местные жители при виде мрачного мага, прихрамывающего и держащегося за поясницу, опасливо переходили на другую сторону улицы, а то и вовсе ныряли в первый попавшийся двор и делали вид, что там и живут. А Хэнэ объяснял долго и слишком подробно, из-за чего путь к приюту в голове у Дановера превратился в какой-то лабиринт.

Сам приют маг узнал только благодаря табличке, ничем другим он от окрестных домов не отличался.

— Вы что-то ищете?

Дановер перевел заинтересованный взгляд с приюта на бесшумно подошедшую женщину. В руках у нее была корзина, из которой задорно торчали луковые перья. На голове потрепанная соломенная шляпка. И весь облик напоминал о доброй волшебнице из какой-то детсткой сказки.

— Приют, но я его нашел, — ответил маг, стараясь улыбнуться как можно приветливее.

— Ой, так вы проверяющий! — непонятно чему обрадовалась женщина и заполошно схватилась за щеки. — Так пойдемте быстрее. Госпожа Данья уже не чаяла вас дождаться. Так и думала, что умрет, а на ее письма никто не обратит внимания.

Схватив Дановера за руку, женщина решительно потянула его к зданию. Вблизи оно выглядело еще хуже, чем издали. Краска отваливалась слоями, и весь фасад был покрыт разноцветными пятнами, хорошо хоть неяркими. Балкон, который издали выглядел неплохо, оказался подперт снизу двумя сучковатыми колодами, да и в целом был завален каким-то хламом.

Внутри приют выглядел чистенько, но бедненько. Стены побелены, скрипучий пол выскоблен до белизны и по углам никакой паутины. В комнаты воспитанников Дановер заглядывать отказался, не за тем он пришел. А бессменная вот уже полвека глава приюта оказалась симпатичной старушкой с колючим умным взглядом. Перед ней хотелось вытянуться в струнку и сознаться во всех своих грехах, начиная с обстриженной в детстве собаки сестры и заканчивая тем, что не обрадовался появившемуся неизвестно откуда внуку.

Впрочем, разговаривать с этой женщиной было приятно. Она не плакалась и не жаловалась. Узнав, что гость вовсе не проверяющий, даже рассказывать о проблемах приюта не стала. Просто въедливо уточнила, зачем ему сведения о давно умерших воспитанниках, и, немного подумав, кивнула.

— Их я помню, — сказала задумчиво. — Он был тем еще балбесом, непоседливым и драчливым. А девочка была спокойная и умная. Я очень обрадовалась, когда он стал за ней ухаживать. Надеялась, что уж она не даст ему свернуть шею. Кто же знал, что произойдет такое несчастье.

Она вздохнула и замерла, опершись локтями о стол.

— А что с ними случилось? — спросил Дановер.

— Под оползень попали. Там была маленькая пещера, в которой многие, и часто, прятались от дождя. А им не повезло — они спрятались, а земля с холма поехала вниз. Их-то и нашли с трудом. Вы не представляете, как я радовалась, что их ребенка решили забрать к себе кикх-хэй. Мое заведение не приспособлено к проживанию маленьких магов. А уж когда умерла Лила, то и вовсе стало небезопасным для них. У нас детей много, мы просто не способны за всеми проследить. Знали бы вы, сколько у нас за год бывает переломов из-за того, что дети на деревья лазят, а там ветви старые, сухие и ломкие. Запрещаешь им, запрещаешь, а они все равно лезут. А тут маг не умеющий контролировать свою силу. Крошечный, которому даже объяснить толком ничего нельзя и присмотр нужен круглосуточный.

— У вас нет няни, способной справиться с такими детьми? — искренне удивился Дановер, помнивший, что можно научить крошечных детей сбрасывать силу в играх. Или самому помогать им избавляться от опасной энергии, способной вырваться наружу.

— Лила была. Ни до нее, ни после никого не было. Она сама к нам пришла и попросила работы. Бедная девочка. Лицо обожжено, куда ей было податься? И детей она любила.

— Обожжено лицо? — удивился Дановер.

— Несчастный случай. Она ведь тоже была магом, а там что-то произошло, из-за чего она и ожоги получила и большую часть своей силы потеряла. Жалко ее, она хорошим была человеком. И детей любила.

— Кого-то выделяла? — спросил маг, заподозрив страшное.

— Девочку сильно любила, Нелику, маму вашего внука. Но ее все любили, она была хорошенькая, светленькая, как феечка из сказки. Но и к другим детям она относилась хорошо.

— Нелику, значит. А папа у Роана, значит, был рыжий.

— Русоволосый. А вот дед рыжий.

— Ага, — пробормотал Дановер. — Простите за нескромный вопрос, но когда у вас появилась Нелика и когда пришла Лила?

— Ну, Нелику нам подбросили аккурат перед праздником Большой рыбины. Принесли под порог, в корзинке, как котенка. Девочка была закутана в теплое дорогое одеяло и записка была, что зовут ее Нелика. Мы даже пытались отыскать мать, у меня тогда еще один хороший знакомый был, маг, следопытом и дознавателем работал. Но и он ничего найти не смог, сказал, что было стерто все, что только можно. А Лила... Да, Лила пришла через два с половиной года, за три дня до окончания лета, только она сначала в гостевом доме жила и гуляла вокруг приюта. Присматривалась.

— Дите свое высматривала, дура, — мрачно сказал Дановер. — Выжила, значит, мстительница.

Госпожа Данья удивленно на него посмотрела, но задавать глупые воросы не стала. А на заявление, что ему надо пройтись и подумать, только плечами пожала, мудрая женщина.

А вот ее помощница мудростью не отличалась. Зато у нее было нахальство и уверенность. Она догнала Дановера на полпути к воротам и стала прочувствованно рассказывать, как в приюте не хватает мага. Ладно, деньги. Не перевелись еще добрые люди, которые бесплатно и крышу починят, и муки привезут, а то и вовсе устроят детишкам праздник с конфетами и раздачей игрушек. А вот без мага никак. Потому что если раньше одаренных детишек было немного, то сейчас, когда молодые маги стали что-то строить совместно с кикх-хэй, а еще более молодые дуры начали вертеть перед ними подолами, не думая о последствиях, таких детишек набралось уже два десятка и что с ними делать, никто не знает. И ведь не заставишь этих дур забрать потомство, даже если найдешь. Разве что репутацию им испортишь и они побегут куда глаза глядят, искать место, где об их репутации никто не знает.

Дановер слушал, кивал и как-то незаметно для себя начал соглашаться с доводами. А потом и вовсе пообещал поговорить с одной приятельницей, у которой дети повыростали, муж помер, а она сама мается от скуки. Наверняка согласятся в приюте поработать. Детей она всегда любила, что своих, что чужих. И жалела, что учителя из нее так и не вышло.

Обрадованная женщина упорхнула кормить детей, наконец оставив гостя наедине с его мыслями. А гость остановился под старым дубом, в несколько обхватов шириной, прижался ладонью к коре и попытался выстроить стройной цепочкой все, что пришло ему в голову. Получалось плохо, в голове вообще был какой-то сумбур. Но в целом все сводилось к тому, что он, видимо, совсем плохим мужем был. Раз эта дура даже ради ребенка не попыталась вернуться.

Она ведь наверняка понимала, что ради дочери он даже любовника простит. Или попытается, а потом сделает вид, что получилось, и будет очень стараться не показывать обратного.

Или не понимала?

Или не была уверена, что дочка именно законного мужа дитя, а не того недоумка?

— Женщины, — сказал дубу Дановер и пошел дальше.

Ночевать Дановер остался в городке, решив побродить по нему пару дней. Еще немного подумать. Попробовать порасспрашивать жителей о дочери и ее муже. Наверняка найдутся люди, которые их помнят.

Настроение у Ленса было странное. И он впервые почувствовал себя стариком, а еще вернулось ощущение неправоты, которое появилось тогда, когда бывшая жена так и не убила, всего лишь толкнув силой к стене, хотя обещала оторвать голову. Это обещание было единственным, которое она тогда не выполнила. Все остальные получили сполна. А Дановера спасла маленькая девочка, его дочка, как он тогда думал — единственная. Она схатила грозную тьмапоклонницу Лилу за штанину, расплакалась и стала просить не бить папу. А еще называла ее мамой.

Вот тогда Ленс и понял, что был не прав. Пускай бывшая жена повела себя глупо. Пускай обманулась цветастыми обещаниями, подарками и признаниями в любви. Но дочку своего мужа она все равно любила, даже если изначально использовала ее, чтобы выйти замуж. Иначе не пожалела бы ее отца.

Остальных ведь не пожалела.

Вообще, если подумать, то тогда, если бы он поступил как и полагается мужчине обзавевшемуся рогами — убил или хотя бы покалечил жениного любовника, а ее саму прилюдно пообещал пороть и где-то запереть — ничего бы не случилось. Того недоумка давно надо было убить. Потому что не стоит жалеть того, кто сначала ворует чужое, а потом, когда ловят за руку, еще и начинает угрожать, упоминая каких-то загадочных покровителей. Так нет же, пожалел. А он, вместо того чтобы оценить и переосмыслить жизнь, решил мстить, соблазняя чужих жен, убеждая их, что мужьям до них давно нет никакого дела.

Вот Лила поступила правильно. Он прилюдно обозвал ее идиоткой, вместо того чтобы обнять и успокоить, когда она прибежала к якобы влюбленному мужчине за утешением. Там же он, не стесняясь свидетелей, рассказал ей, что это всего лишь была месть. Ее мужу. И она, при этих же свидетелях, пообещала разорвать урода на части и скормить свиньям. Что и проделала.

А Ленс Дановер почему-то пожалел молодого и глупого, хотя он посмел угрожать не только его аспиранту, но и ему самому. Болван и есть.

Трижды болван.

Сначала поспешно женился, радуясь, что будет кому присмотреть за ребенком, пока он работает.

Потом, не обращая внимания на разумные советы о том, как следует себя вести с молодой женой, не считая нужным ее развлекать и считая, что она и так должна на него молиться, оказался не готов к тому, что нашелся другой мужчина, готовый и развлечь и увлечь.

А потом еще и принял поспешное решение, не слушая оправданий и извинений. Просто избавился от проблемы, как казалось. И думал, что эта пронырливая особа в любом случае не пропадет.

И только много позже удивился, узнав, что она фактически сбежала из города. И что дамы, которых он считал ее подругами, не могут этому нарадоваться. Особенно одна. Впрочем, эта особа тоже поплатилась. Ей было обещано отрезать язык, а обещания Лила выполняла. Даже если для этого пришлось потратить уйму времени и сил.

Да, упрямством и упорством Роан явно в нее. Дановеры, сталкиваясь со слишком сложными проблемами и задачами, обычно не прут вперед, преодолевая что попало и ныряя в те области, в которых до них пока никто не плавал. Дановеры предпочитают искать обходные пути и хитрить, потому и политики из них получаются неплохие.

Интересно, куда это умение пропадает, когда дело касается семейной жизни?

Ленс Дановер грустно улыбнулся зеркалу и покачал головой.

Да, тогда к нему выстроилась очередь из утешительниц. Бедного ребенка, опять оставшегося без мамы стали заваливать куклами и сладостями, сюсюкая на улице и не понимая, что семилетняя девочка не трехлетняя. И что если при ней поливать грязью ее маму, а потом широко улыбаясь пихать в руки конфетку, любовью она не проникнется.

А еще, каждая вторая из этих утешительниц считала своим долгом рассказать Ленсу, что сразу заподозрила молодую вертихвостку из рыбацкого поселка в чем-то нехорошем. По их мнению, девчонка, сумевшая развить свои способности и чего-то добиться, все равно оставалась всего лишь тупой рыбачкой, всех достоинств у которой — красивое личико.

Вот благодаря этим утешительницам Ленс больше так и не женился. До этого был лучшего мнения об этих женщинах. А оказалось, Лила, решившая так по глупому отомстить не обращавшему внимания на нее и ее желания мужу, вовсе не самое плохое, что могло с ним случиться. Могла ведь и состояние промотать, и отравить, и ребенка запугать. Да мало ли до чего может додуматься женщина.

Впрочем, и эта додумалась. Ребенка взяла и спрятала. Даже если она и подозревала, что это не его ребенок, то выяснить обратное было не сложно. Леска эту особенность вообще случайно заметил, когда посмотрел на Роана через стекло, с помощью которого пытался убедиться, что растянутая под цветами энергетическая сетка действует на них так, как оно и задумывалось. Следовательно — Лила все знала. Но предпочла отдать дочку в приют. Вряд ли из-за того, что боялась, что бывший муж эту дочку не примет, не дура же она, на самом деле. Скорее опасалась, что он не примет обратно ее и с ребенком придется расстаться.

С другой стороны, тоже какая-то ерунда получается. Она ведь и в приют к дитю пришла не сразу. Сначала занялась своей большой местью. А ведь могла это время потратить на попытки убедить бывшего мужа в том, что мать с ребенком разлучать нельзя. И если честно, у нее вполне могло получиться. Он к тому времени уже понял, что с женами ему на самом деле повезло, причем с обеими. Было с кем сравнить.

— Так что же тогда? — спросил у отражения Дановер.

Почему Лила, вместо того чтобы вернуться с покаянием и ребенком в свертке, связалась с тьмапоклонниками и занялась глупостями с местью? Ей ведь и до тьмапоклонников особого дела не было. Она их просто использовала. И вместо того, чтобы пойти с теми недоумками разрушать храмы и пытаться убить короля, занялась своими личными делами.

Странный выбор, если честно.

Если только кроме тех недоумков среди ее знакомых тьмапоклонников не было кого-то пострашнее. И ребенка она на самом деле прятала именно от него. И подставилась под огненный удар Дияна, прыгнув вместе с огнем в портал, именно поэтому. Она хотела, чтобы ее считали умершей. И готова была ради этого рискнуть. И даже, если не повезет, умереть на самом деле.

А шансов у нее выжить было на самом деле немного.

Разве что она знала о порталах что-то такое, чего не знают все остальные. И в таком случае остается только надеяться, что она сама до этого додумалась, а не получила знание от того, кого боялась.

Впрочем, второе вряд ли. В таком случае он в ее смерть вряд ли бы поверил.

— Ладно, — сказал своему отражению Дановер. — Завтра напишу письмо, сообщу о своих выводах. И о загадочном злодее напишу. И о порталах. И Дияну, что у него есть еще один внучатый племянник, пускай там потихоньку готовится, а то еще удар хватит, особенно если сослепу подумает, что это к нему папаша явился, на тот свет забирать.

А людей стоит расспросить. Хотя вряд ли Лила встретила своего страшного человека в этом городе. Будь это так, ребенка она бы прятала где угодно, но не здесь. Скорее, этот город — место, куда он вряд ли сунется.

Может, кикх-хэй боится?

Или все проще. Лила хотела вернуться за ребенком, поэтому и отдала в приют в городке, где маленького мага могли усыновить только чокнутые кикх-хэй, да и те из-за того, что знали его родителей и сочли это своим долгом.

Когда, поднявшись на холм, Роан увидел внизу море и Первую Школу, сначала он глазам не поверил. Путешествие казалось бесконечным. А крайняя точка маршрута далекой и, возможно, вообще не существующей. Вдруг эту школу, пока его не было, сожрало вынырнувшее из моря древнее чудовище? Или случилось страшное землетрясение, и она развалилась к зеленым черепахам и прочим обителям морских глубин? Или оставшиеся в школе маги нашли что-то не уступающее по разрушительности ни чудищу, ни землетрясению и радостно находкой воспользовались?

В общем, могло случиться что угодно, но почему-то не случилось.

Как не случилось и приключений в пути после письма с приворотом. Видимо, эти приключения опасались троицы дознавателей, решивших проводить студентусов на практику. Дознаватели смотрели на мир с подозрением, а мир не спешил эти подозрения оправдать. Видимо, хотел убедить бедолаг в том, что они обыкновенные параноики.

— Доехали, — сказал Яс, с видом оруженосца остановившись рядом с Роаном.

Кот, возлежащий частично на Ясе, частично на луке седла, открыл один глаз, приподнял голову, посмотрел на пейзаж и смачно зевнул, после чего уронил бошку обратно. Видимо, его путешествие как раз начало устраивать и даже понравилось, и он вовсе не хотел, чтобы оно закончилось.

— Красиво, — оценила представшую перед глазами картину Джульетта. — Как в каком-то мрачном романе, не помню его названия. А там призраки водятся?

— Водятся, — обрадовал девушку Роан. — Их там на удивление много.

— А они нам ничего не сделают? — с опаской спросила худенькая светловолосая девушка.

— Разве что разговорами доведут до желания повторно их убить. Но, думаю, сейчас они уже несколько успокоились. Наобщались с живыми, высказали, что хотели, и являются теперь только изредка, и только если сильно что-то или кто-то заинтересует, — поспешил успокоить девчонку Роан.

— Понятно, — вместо нее отозвалась Джульетта и загадочно улыбнулась.

Роан заподозрил, что это она будет преследовать призраков, желая задать парочку вопросов и выяснить, как та книга соотносится с действительностью, а не наоборот. Призраков было даже жалко. И Роан надеялся, что они сообразят попрятаться и не показываться деятельной Джульетте на глаза.

С холма спускались медленно и торжественно. Дорога в этом месте скорее была обозначена, чем существовала. И если всадники спокойно ехали по обочине, то возам и каретам приходидось со скрипом и треском трястись по ямам, вывернутым камням и прочим колдобинам. Даже Румин, до последнего сидевший в карете, этого не выдержал, вылез наружу и пошел пешком. Но и этот отрезок пути наконец закончился.

Школа встретила студентусов пустотой и тишиной. Встречать их никто не вышел, ни призраки, ни живые. Ветер гонял по двору так и не выметенные листья и трепал чьи-то штаны, вывешенные просушиться на веревке, натянутой между иъзеденным короедами столбом и чахлой яблонькой.

— Да, — оценил увиденное неугомонный Яс, остановив взгляд на груде разновеликих обломков камней и досок, натасканных отовсюду и сложенных чуть ли не в центре двора.

— А может, их всех какое-то чудовище съело? — азартно спросила Ольда и зачем-то достала засапожный ножик.

Буркет почесал затылок и, решив считать, что быть обжорливым чудовищем вовсе не плохо, пошел к разросшемуся кусту сирени и стал его обнюхивать, выискивая самую вкусную веточку.

— О, вы приехали!

Откуда вывалился расхристанный парень с мокрой головой никто так и не понял. Но он радостно, как жертва кораблекрушения, несколько месяцев просидевшая на необитаемом острове, бросился обнимать Румина. То ли он выглядел самым представительным, то ли потому, что единственный из преподавателей стоял на ногах, а не сидел на лошади.

— Мы вас уже заждались! Нам как раз нужна помощь! Библиотечный каталог мы почти закончили и мусор из холла вынесли. — Парень широко указал на груду обломков. — Етик с помощниками теперь там потолок укрепляют, а архитекторы и Даженка все здание пытаются оплести укрепляющим контуром, потому что боятся, что пока очередь дойдет до того же второго этажа, все может рухнуть к зеленым черепахам. Особенно если на первом воздействовать на камень и дерево укрепляющими чарами. Так что все заняты, хоть это и временные меры и без настоящего ремонта тут не обойтись, но вы сами должны понимать... А мы еще и подвал случайно откопали, и там какая-то пакость шебуршит. То ли крысы отъелись до размера кошек, то ли какие-то темные материи. Надо проверить что там, а некому. Все заняты.

— Вы хотите студентусов отправить в подвал? — возмущенно спросил Румин, который, несмотря на взаимную нелюбовь с этими студентусами, смерти им все же не желал.

— Ну что вы, детям и так занятие найдется. А вот вы могли бы...

— Прямо сейчас никто никуда не пойдет и ничего проверять не станет, — отрезал Роан, заметив, что Румин начинает наливаться краской от возмущения. — Мы только приехали и вообще не знаем, что здесь происходит.

— Да, конечно, вам же отдохнуть надо, — опомнился парень и взлохматил пятерней волосы. — Так, где же сейчас у нас свободно и где находится кухня? — задумчиво спросил он сам у себя. — Позавчера точно была во второй лаборатории, но потом Вирас всех оттуда выгнал, потому что чертить больше негде, только там пол достаточно ровный. А вот куда выгнал?

— Мы сами все найдем, — сжалилась Йяда над бедолагой, явно не евшим с позавчерашнего дня по причине занятости.

— По запаху отыщем, — беззаботно пообещал кто-то из студентусов.

— Ну если так... — засомневался парень, а потом, наконец рассмотрел Йяду, выпрямился, подтянулся и стал широко улыбаться. — Я тогда Кьяла к вам отправлю, он точно знает, где можно поселиться и не опасаться, что на голову свалится кусок потолка. Только там все равно придется прибраться.

Йяда кивнула и осчастливленный парень куда-то умчался.

— Дурдом, — высказал общее мнение один из дознавателей.

Уезжать из подозрительной школы они никуда не собирались, потому что были уверены — вот тут приотставшие приключения точно догонят компанию бестолковых студентусов.

Выражение "придется прибраться" оказалось очень далеким от истины. Роан даже заподозрил, что бывший бальный зал Кьял, седой, пухлый и явно хитрый маг, отдал на поругание студентусам в надежде, что они там все уберут и отмоют. Больше ведь некому.

— А давайте лучше палатки во дворе поставим, — робко предложил Денька, пнув ворох пыльной ткани.

— Боюсь, нам в любом случае придется палатки ставить. И лучше здесь, — сказал Роан. — Я видел какие здесь бывают грозы, во дворе нас смоет в море вместе с палатками. И забор не спасет.

— А я бы искупалась, — мечтательно сказала полненькая дочка купца, которую, как наконец выяснил Роан, звали Варьяна. Так ее назвала мама-северянка.

И боевым характером она тоже была в маму, благодаря которой мягкохарактерный папа не только не лишился полученного от дяди наследства, но и сумел его приумножить. У него просто выбора не было. Потому что обидеть жену ему хотелось гораздо меньше, чем обидеть вороватых партнеров. Нет, она бы не ругалась. Варьяна утверждала, что до ругани ее великолепная мама вообще никогда не снисходила. Но посмотреть она могла так, что и разлаявшиеся собаки мгновенно замолкали, и слуги о своих обязанностях вспоминали, и муж чувствовал себя настолько бестолковым и виноватым, что хоть в петлю лезть.

Сама Варьяна, к счастью, умения так смотреть не унаследовала, но какой-то дар убеждения у нее был.

— И я бы искупалась, — сказала еще одна девушка.

— Сначала уберем, а потом будем купаться, — разумно сказала Шелла. — Заодно всю пыль с себя смоем.

— А я бы посмотрел, как вы купаетесь, — сказал Яс, за что получил подзатыльник от купцовой дочери и указание выбросить на улицу вон ту кучу хлама от Шеллы.

— Ну хоть занятие им нашли, — проворчал один из дознавателей. — Может, пока никуда не влезут.

Роан посмотрел на него с большим сомнением, но объяснить, насколько дознаватель ошибается, он не успел. Вернулся жизнерадостно улыбающийся Кьял и сообщил, что им срочно нужен буркет, а он почему-то незнакомых магов не слушается. Пришлось идти и разбираться почему. Не зря же Роан его хозяином числился.

Уборка в бывшем бальном зале началась весело. Девушки переглянулись, довольно дружно подбоченились и решили, что для начала работой следует занять сильную половину. А парни таскать большие я тяжелые куски непонятно чего отказаться не смогли. Мужчины же. На что особо упирала купцова дочка.

Тяжести таскались хорошо. Сначала из одного угла в другой, что девушки не одобрили. Потом к окнам с намерением выбросить через них на улицу, что не одобрили режущиеся в карты под одним из этих окон воины. Учитывая, что непонятный кусок дерева, отдаленно напоминаший изгрызенную мышами фигурную столешницу, чуть не приземлился воинам на головы, студентусы даже спорить не стали. И следующую партию хлама покрупнее они добросовестно сложили в коридоре. Где об него споткнулся незнакомый маг, с перепугу запустил чем-то разрушительным в потолок и едва не устроил камнепад.

Пока маг в коридоре ругался и всячески обзывал непонятно откуда взявшийся хлам, студентусы затаились в бальном зале, как мыши под веником. А когда он наконец ушел, вопрос о том, куда же девать мусор, стал перед ними в всей своей неприглядной величине.

— Может, сожжем, хотя бы дерево? — робко спросила Джульетта.

На нее посмотрели весьма неодобрительно и устраивать пожар дружно отказались.

— Может, его в какую-то другую комнату перетащить? — выдал следующую идею Яс.

— В какую? — спросил Малак.

— Да в любую, главное, чтобы место было и чтобы тащить недалеко.

Обсудив идею со всех сторон, ее признали неплохой и отправили Яса искать подходящую комнату. Остальные парни продолжили стаскивать хлам к двери. А девушки озаботились поиском метел или чего-то способного их заменить.

В процессе поиска метел было найдено множество интересных вещей. Инкрустированные эмалью и перламутром дощечки от чего-то. Кусок вышитого золотом флага, возможно даже школьного. Взвесив этот кусок на руке Льен решил, что стоит он будет побольше давешней обложки и находку студентусы спрятали, а то вдруг обзовут исторической ценностью и отберут? Россыпь бирюзовых бусин, то ли оборванных с чьего-то платья, то ли потерянных при побеге из школы. Какой-то странный механизм, древний и заржавевший, но заинтересовавший любопытных парней. На удивление хорошо сохранившийся старый учебник, в котором решили поискать запрещенные на данный момент плетения. Мышиное семейство в плесневелой бархатной занавеске, заставившее разбежаться в разные строны половину девчонок и заинтересованно приоткрыть глаз кота. И, ко всеобщему удивлению, звериный череп, в котором Денька узнал козлиный безрогой породы, а Ольда волчий. Спорили они об этом долго, тыкали в клыки и зубы, но так к определенному выводу и не пришли. Потому что, если честно, ни травоядных волков, ни клыкастых козлов они не встречали.

— Наверное, это оборотень был, — задумчиво сказала Шелла. — Превращающийся из козла в волка и обратно.

На чем спор и закончился. Да и Яс вернулся с благой вестью о том, что подходящая комната найдена. Она пуста, пыльна и находится не сильно далеко. Другие комнаты он либо не смог открыть, либо обнаружил, что прежде чем туда заносить мусор, надо убрать хотя бы рядом с дверью.

Перенос хлама в комнату рядом в лестницей прошел вполне успешно. Незнакомые маги по коридорам больше не бродили, во дворе кто-то возмущенно орал, а еще кто-то неприлично ржал. На втором этаже что-то с грохотом падало, из-за чего на первом с потолка сыпалась штукатурка, но ее недолетки мужественно игнорировали. И, когда все сложили в избранной комнате, оказалось, что этого хлама не так и много.

Сверху большие куски присыпали мусором мельче, для переноса которого использовали занавеску, предварительно вытряхнув из нее мышей. По коридору из дырявой ткани сыпалась пыль и совсем уж маленькие кусочки и на обратном пути парни каждый раз, чтобы их не заставили еще и подметать это безобразие, шаркали ногами по пылевой дорожке, стараясь, чтобы сор разлетелся как можно дальше и слоем потоньше.

Метлы, кстати, в итоге сделали самостоятельно, попросив скучавших воинов наломать веток с куста, за которым они прятались от начальства, и примотав их к попавшимся более-менее ровным и крепким доскам.

Оглядев поле битвы, освобожденное от хлама, студентусы дружно выдохнули и переглянулись.

— Нет, мыть пол я точно не буду, — проворчала Варьяна. — Хоть и умею, но не буду.

— Может окатить водой, а потом высушить? — задумчиво спросил Яс.

— И вместо пыльного помещения у нас будет помещение в разводах грязи, — сказала знающая толк в уборке Шелла.

— Лучше грязное, чем пыльное, — оглушительно чхнув, заявил Малак.

Окатывать бальный зал водой доверили Шелле, как самой талантливой воднице и погоднице. Студентусы шустро собрали пожитки, вышли в коридор и, помня о том, как у Шеллы вместо полива поля получился замечательный пруд, отошли подальше. Сама водница остановилась возле приоткрытой створки двери и стала сосредоточенно шевелить пальцами, то ли подсчитывая объемы нужной воды, то ли сразу сплетая призыв. Закончив шевелить пальцами и махнув на прощанье рукой, Шелла с грохотом захлопнула створку и отскочила от двери. С другой стороны об дверь что-то ударилось так, что она заскрипела, как старая лодка о причал, а потом к ругани, долетавшей с заднего двора школы, добавилась ругань с переднего. И студентусы вспомнили, что забыли предупредить о вызове воды добрых воинов, наломавших ветвей.

— Ничего, — оптимистично сказал Яс. — На улице жарко, а так они заодно и охладились.

Воины, словно стараясь доказать обратное, заругались еще интенсивнее.

— А по моему они распалились, — сказал Малак.

— И кого пошлем с извинениями? — деловито спросила Ольда, переводя взгляд с красивй Шеллы, на напористую Варьяну, а потом на Джульетту, умевшую прикидываться дурочкой лучше всех присутствующих.

Извиняться, откровенно говоря, никому не хотелось, поэтому опять пришлось немного поспорить.

А к той комнате, куда был сложен хлам, тем временем подошел чем-то озабоченный маг. Он, возмущенно глядя на лист бумаги, толкнул дверь, вошел в комнату, сделал два шага и рухнул в пыльную кучу мусора, которую уж точно не ожидал увидеть там, откуда лично вчера его левитировал во двор. Сев и удивленно посмотрев на умеющий возвращаться хлам, маг почесал затылок, встал на ноги и стал пробираться к окну. За окном он увидел вчерашний мусор именно там, куда вчера его сложил. Обернувшись маг полюбовался ничем не отличавшейся кучей посреди комнаты.

— Скопировался? — растерянно спросил сам у себя.

До сих пор он подобных умений за гнилыми досками, ржавыми железками и прочими обрывками как-то не замечал. Но чего только не бывает в школе, пустовавшей двести лет.

На кучу хлама тем временем забралась мелкая серая мышка и стала нахально чистить усы. Маг немного посверлил ее взглядом, но все же решил, что мышей с магическими способностями быть не может. Иначе они давно бы выжили людей из этого мира. Или сами мигрировали туда, где прямо на деревьях растут головки сыра, а кошки отсутствуют как вид.

А Роан тем временем пытался объяснить буркету, что надо срочно скушать вон ту травку, а вон ту, которая выглядит гораздо аппетитнее трогать ни в коем случае нельзя, потому что она редкая и ценная.

Буркет загадочно ворчал, недоверчиво косился на не шибко чистых магов, успевших обжиться в школе, и бочком-бочком отходил от мастера Росно, пытавшегося тоже поучаствовать в уговорах.

Румин же на это действо смотрел и, не осознавая этого, довольно улыбался, осознавая, что не у него одного бывают проблемы с недопониманием и тупостью тех, кому он пытается что-то объяснить. А мастер Хнэсь стоял рядом и прямо в стакане мешал какую-то гадость, добавляя туда содержимое разнообразных флакончиков и нюхая то, что получилось. А когда ухмыляющийся Румин обратил на него внимание, загадочно объяснил, что хочет пересчитать призраков и поспрашивать, что их здесь держит. А то ведь проходу не дают. Он уже успел четверых встретить. И это белым днем. Ночью их выползет гораздо больше. Ночью им являться легче, даже самые бестолковые могут это сделать.

Глава 8

ЦЗЯ ЖЭНЬ. Домашние

Настало время, чтобы вы обратили внимание на условия, в которых вы живете и работаете. Если вы ими довольны, если вы счастливы, сделайте так, чтобы вам было здесь еще лучше; не поддавайтесь никаким соблазнам, не покидайте привычной обстановки. Если ими недовольны, несчастны, найдите причину и устраните ее. Особое внимание уделите семье. Добейтесь взаимопонимания. Пусть терпимость и снисхождение придут на смену раздражению.

(Книга Премен)

Объяснить буркету, что надо есть, а что нельзя, удалось не скоро и с большим трудом. Замороченный Роан попрощался с садоводами-любителями, уточнил, нужны ли им студентусы-помощники или их вообще нельзя пускать в оранжерею, и ушел, пока буркет опять не решил продемонстрировать свой сложный характер. Румин же остался давать ценные советы и следить за тем, чтобы никто не обидел зеленого монстра. Почему-то он к концу уговоров был уверен, что его именно обижали и поэтому он перестал слушаться. Росно ушел в библиотеку вместе с хорошенькой девушкой. И девушка его, похожде, интересовала больше, чем книги. Хнэсь же завел высокоинтеллектуальную беседу с коллегой-лекарем и, судя по всему, решил навеки поселиться в оранжерее.

То, что в его отсутствие что-то пошло не так, Роан заподозрил, как только увидел столпотворение возле дверей бального зала. Студентусы что-то там бурно обсуждали и по очереди заглядывали в середину.

— Так, — сказал Роан.

На него посмотрели, кто обрадовано, кто виновато, и неохотно расступились, пропуская к двери.

Открывал ее маг с опасениями, почему-то заподозрив, что подопечные сумели найти где-то до сих пор не найденное умертвие и не нашли ничего лучше, чем заманить его туда. Но оказалось, все не так и плохо. Никаких немертвых в бальном зале не было. Там не было даже мусора и пыли, накопленных за двести лет. Зато в больших количествах присутствовала рыба, похоже живая и выловленная в море, и разновеликие лужи. С потолка почему-то капало. На стенах слоями повисла штукатурка, которую какой-то гений налепил на сплетенную из лозы сетку. С нее тоже капало. Зато пахло свежестью и водорослями, что было значительно приятнее запаха затхлости и пыли.

— Так, — повторился Роан.

— Мы убрали! — гордо заявил Яс.

Роан вошел в зал и осмотрелся, уделил особое внимание самой большой луже, в которой лежало подобие метлы, как севший на мель корабль.

— И даже пол помыли, — добавил Яс.

— И кустики полили, — съязвила Ольда.

— И рыбки на уху наловили, — пробормотал Роан, поднимая большую приплюснутую рыбину. За похожую на столичном рынке просили аж четыре серебрушки, а за эти деньги можно было купить новые сапоги.

— Мы нечаянно, — покаянно отозвалась Джульетта.

— Это все я, — призналась Шелла. — Подумала, что набрать воды из моря будет быстрее, чем собирать ее из воздуха и, похоже, не учла изначальной плотности. Вода соленая, а значит плотнее, а я считала как пресную.

В окно заглянула всклокоченная мокрая голова. Она присвистнула и сурово сказала:

— Рыбой поделитесь.

— Хорошо, — не стал спорить Роан, хотя понятия не имел кто это такой и почему претендует на рыбу. — Не знаете, где взять корзины, чтобы собрать улов?

— Сейчас найдем, — оптимистично пообещала голова и исчезла.

— Похоже, они на нас не обижаются, — решил Яс.

Корзины, как ни странно, действительно принесли. Студентусы занялись сбором рыбного урожая и просушкой помещения. И это оказалось наименьшими из проблем. Самой большой проблемой стали поиски кухни. Ее то ли не существовало вообще, то ли она была мобильной и перемещалась по школе в какой-то замысловатой и никому неизвестной последовательности.

В итоге пришлось оставить студентусов самостоятельно искать неуловимую кухню и отправиться следом за конопатым парнишкой, которого прислали за Роаном. Кто прислал и с какой целью, парнишка сказать не смог. Но куда идти он знал.

— Так, — сказал Роан напоследок. — Палатки не забудьте поставить.

Конопатый парнишка поводил Роана по школе, похоже, что кругами, потом нашел какую-то подозрительную лестницу, ведущую вниз и в темноту.

— Туда, — сказал проводник и указал пальцем на случай, если маг не понял слов.

— А что там? — спросил Роан.

— Не знаю, меня магики послали, я, вообще, просто соль на продажу принес.

— Соль нам пригодится, — пробормотал Роан, вспомнив об отличном улове Шеллы.

Парнишка кивнул и убежал, маг заподозрил, что продавать соль его студентусам.

Лестница с уходом проводника привлекательнее не стала. Еще и какие-то странные звуки в темноте появились. Казалось, что его, словно героя страшной сказки, заманивают в какое-то заколдованное место.

— Да кому я нужен? — спросил сам у себя Роан и, сотворив светляка на ладони, начал спускаться.

Ступени почему-то сохранились гораздо хуже, чем школа в целом. Они крошились под ногами и осыпались вниз песком. Шорох песка казался оглушительным. Он заглушал и осторожные шаги Роана и нароставшие звуки снизу.

А потом лестница резко повернула вправо. Настолько неожиданно, что прислушивающийся Роан боднул лбом стену.

— Королевская жаба, — пробормотал маг.

— Идите сюда, — зловеще отозвались снизу.

Кто-то захихикал и заухал.

Роан пожал плечами и пошел, на всякий случай сжав в ладони щитовой амулет.

Через три шага далеко внизу появилось красное свечение, а с потолка начали свисать какие-то гнилые влажные тряпки. Потом путь перегородили белесые побеги, задумчиво колышущиеся из-за сквозняка. Откуда они росли, с пола или потолка, Роан так и не понял, просто аккуратно из раздвинул и пошел дальше. Красное свечение, как ни странно, стало желтым. А еще появилось зловещее эхо.

— А вот и он! — жизнерадостно заорали прямо в ухо.

Роан шарахнулся и провалился сквозь стену справа.

— Иллюзия, — сказал он таким тоном, каким обычно наклыдывают проклятье.

— Ага, великолепная работа, правда? Даже вы ничего не заметили. Хотя один мой коллега сильно вас хвалил!

Роан поднял взгляд и недобро посмотрел на седого усатого дядьку, почему-то стоявшего на табурете. Кроме него в небольшом помещении присутствовали еще трое мужчин моложе и бледная девушка, нервно наматывавшая на палец волосы.

— А ведь я мог воздушным кулаком ударить, — сказал Роан.

— О, не беспокойтесь, — ни капельки не испугался седой. — У нас очень хорошие щиты.

— Да, лестница бы развалилась, потолок обрушился, а мы бы сидели за щитами и надеялись, что нас хватятся и откопают, — пробормотала девушка.

— Ой, Леси, не преувеличивай, — отмахнулся от нее седой. — И не хмурься, морщины будут, никто замуж не возьмет.

Девушка фыркнула.

— Молодежь, — проворчал седой. — Так о чем я? Ах, да, у нас тут такая интересная проблема... Вон за той стеной что-то шебуршит, а мы не можем посмотреть что именно.

И указал на стену слева от Роана.

Молодой маг хмыкнул, но не стал говорить, что скорее всего и смотреть не надо. Просто деловито спросил:

— Тоже иллюзия?

— Да, причем очень интересная. Мы, даже зная, что это она, не можем туда пройти. Леси считает, что наше тело нам не верит, а значит идет воздействие не только на зрительное восприятие.

— И, возможно, воздействие идет не только на людей, — зловеще сказал один из молодых людей.

И Роан понял, кто хихикал и пугал.

Впрочем, проникать в помещение, прячущееся за иллюзией, ему по-прежнему не хотелось. Но его желание, похоже, никого не интересует. Остается только надеяться, что щиты у них действительно очень хорошие.

— Так, — сказал Роан, вдоволь налюбовавшись иллюзией и убедившись, что ничего, кроме стены, там не видит.

Седой к этому времени ушел по каким-то важным делам, оставив молодежь самостоятельно разбираться с интересной проблемой. Остальные маги, смотревшие на Роана с ожиданием и верой в чудеса, переглянулись.

— Ты это... — задумчиво сказал любитель попугать. — Делай что-нибудь.

— Что? — спросил Роан. Идей у него все равно не было.

— Разбегись и головой бодни, — посоветовала Леси. — Адьяр это уже делал.

Любитель попугать возмущенно хмыкнул и злобно уставился на стену, а потом заявил:

— Надо было все попробовать.

— Я это делать не буду, — тут же отказался Роан, поняв, что они серьезно. Голова ему была еще нужна и, желательно, в здоровом состоянии.

— Тогда придумай что-то, — потребовала Леси. — В конце концов, именно ты хозяин замка, у тебя ключ и ты управляешь защитой. Если у кого-то и есть шансы туда проникнуть, то только у тебя. А то, кто знает. Сейчас оно шебуршит и никого не трогает...

— А потом как выпрыгнет, — зловеще пообещал Адьяр.

— А мне говорили, что школа безопасна и студентусам здесь ничего не грозит, — вспомнил Роан слова магиства Пания. Звучали, правда, эти слова не шибко уверенно, но все-таки выпрыгивать вроде ничего не должно было.

— Адьяр преувеличивает, — бодро заявила Леси и показала коллеге кулак.

Роан вздохнул. Видимо, такие оригинальные люди, как Яс или Диньяр, очень ценятся в среде магов, просто об этом никому не говорят, чтобы не пугать.

Потом опять посмотрел на стену. Иллюзии в ней не чувствовалось совсем. Либо ее там на самом деле не было, либо ее создавали вовсе не по тому принципу, по которому их делают современные маги.

— Ага, — задумчиво сказал Роан, обдумав это предположение со всех сторон. — Мне нужна библиотека. Точнее учебники. Простые, но чтобы там описывался принцип создания иллюзий.

— Ох, ты ж... — выдохнул Адьяр и первым куда-то побежал. Видимо, боялся, что если добежит не первым, учебника ему не достанется.

В библиотеке ничего не изменилось, даже количество книг вроде бы не уменьшилось, несмотря на толпу магов, всю сознательную жизнь мечтавших о парочке таких раритетов.

Временный смотритель — серьезный юноша, бледный, всклокоченный и явно не выспавшийся — узнав, что посетителям нужно, бодренько прошелся вдоль полок и вручил с десяток разнообразных книг.

— Читать там! — заявил, указав в направлении окна и стоявшего рядом с ним стола, судя по виду, сколоченного из подвернувшегося под руку строительного мусора. — Выносить запрешено. На двери сигналка. На окнах тоже.

Роан сразу понял, почему большинство книг на месте. Впрочем, в том, что сильно желающие нашли способ что-то вынести, он почти не сомневался. Маги вообще народ изобретательный.

Полистав книги и найдя в одной из них описание контурной иллюзии, компания дружно загрустила. Даже Роан, которому проверять, что находится за той иллюзией, не сильно и хотелось.

Разобраться с ходу в путанных наложениях было невозможно. И, похоже, камни, к которым эти наложения и контуры привязывали, были встроены где-то глубоко в стенах. А разваливать школу всего лишь для того, чтобы на эти камни посмотреть и посчитать, сколько потоков через них проходит... такое вряд ли кто-то одобрит.

— И зачем так сложно? — раздраженно спросила Леси.

— А чтобы студентусы не лазили, — отозвался Роан. — Будь попроще, они бы обязательно выковыряли камни и попытались куда-то их пристроить. Или пошутить, поменяв что-то в контурах.

— Это да, — согласился самый молодой в компании, сам вчерашний студентус — Сами.

— Балбес, — обозвала его Леси. — А нам теперь что делать?

— А надо ли делать? — спросил Роан.

Его проигнорировали.

— Но как-то они же туда заходили, — сказал Сами, видимо пытаясь доказать, что вовсе не балбес.

— Не факт, может, туда изначально не предполагалось ходить, — сказал Роан и опять был проигнорирован.

— Что мы вообще можем сделать? — спросила Леси.

— Перекрыть поток энергии, — сказал Роан и на этот раз игнорировать его почему-то не стали.

Как питаются такие иллюзии, нашли довольно быстро и даже выяснили, что уровня той же Леси вполне хватает на то, чтобы энергию перехватить и даже остановить. Так что из библиотеки маги уходили настолько довольные, что бедный смотритель провожал их подозрительным взглядом, а когда сигналка не сработала, еще и поморщился. Но обыскивать почему-то не стал.

— Ну вот, все вовсе не так сложно, как казалось, — удовлетворенно сказал Адьяр, когда иллюзия после восьмой попытки лишить ее энергии все-таки исчезла.

Леси посмотрела на него с ненавистью.

Вместо иллюзорной стены теперь красовалась темная дыра, из которой несло затхлостью, гнилью и немного морем. В темноту ныряли скользкие с виду ступеньки. Светляк, которым пытались эти ступеньки осветить, затух, наткнувшись на какую-то пакость, свисавшую с потолка, очень похожую на роскошную, но грязную бороду.

— Кто пойдет первым? — спросила Леси и почему-то посмотрела на Роана.

— Я вас здесь подожду, — разумно отозвался он, но остальные почему-то не одобрили.

В итоге по лестнице спускались все, выстроившись цепочкой и шепотом ругаясь на того, кто эту лестницу построил. О перилах строитель либо не знал, либо счел их декоративным излишеством. Ступени почему-то были разной ширины и высоты, так что оступиться было проще простого. А еще они виляли из стороны в сторону, словно эту лестницу строили не люди, а прогрызал мифический камнеед, причем нетрезвый.

Шебаршание с каждым шагом становилось все громче, и Роанова фантазия почему-то рисовала бегающих по пляжу крыс-самоубийц, пытающихся утонуть в прибое. Но и его фантазия спасовала перед истиной.

— Королевская жаба, — пробормотал он, обойдя остановившуюся Леси и полюбовавшись на грот, освещенный свисавшей с потолка зеленой слизью.

— Спорим, это остатки отвода канализации, — излишне жизнерадостно спросил Адьяр.

На него неодобрительно посмотрели даже неведомые зверушки, до прихода людей сгребавшие в кучу нанесенный морем песок.

— Скорее водоотвод на случай ливня, — не согласился Роан. — Мне интереснее, что это такое и чем оно занимается.

Он указал на зверушку, как раз толкавшей плоский камень к куче песка.

— Остатки вивария, — сказал салатно-зеленый Сани и зажал нос.

Воняло в гроте действительно страшно.

— Это не нежить, — уверенно сказала Леси. — Скорее обитатели зверинца. Я читала, в этой школе в зверинце были существа из других миров.

— Отлично, — сказал Роан. — И чем они занимаются?

— Давайте посмотрим, — тоном, до боли напомнившим Роану Яса, предложил Адьяр и бесстрашно пошел к зверушкам.

Те протестуюше завизжали и стали с шуршанием носиться вдоль уныло колышущейся буро-зеленой воды. Бесстрашный болван, несмотря на предупреждение, дошел. Немного потаращился на кучу песка, а потом сделал глупость, которую не стал бы делать даже Яс. Взял и разворошил песок, а обнаружив там здоровенный камень, не придумал ничего лучше, чем сдвинуть его в сторону. Левитацией, потому что физическим усилиям он не поддавался.

Зверьки наблюдали за этим, выпучив глаза и замерев, где были, как заколдованные. А увидев, что камень поддается, они дружно заорали и стали разбегаться через щели в стенах. Что интересно, к лестнице ни один не побежал.

— А может не надо его трогать? — робко спросил Сани, но его вопрос запоздал.

В дыре, обнаружившейся под камнем, заклокотало, как в засорившейся трубе. Потом оттуда завоняло тухлыми яйцами, а следом за запахом ударил фонтан воды, замешанной на каких-то ошметках, черных и белесых. Фонтан добросовестно окатил любопытного Адьяра, потом поднатужился, и струя ударила в свод грота. Оттуда стала падать слизь, чуть не похоронив под собой любителя толкать камни, которого как раз рвало из-за водички. Каким чудом Роан его оттуда выдернул, он и сам не знал.

— Бежим! — закричала Леси.

— Какое бежим, дура! — заорал на нее Роан. — Здесь сейчас вся школа рухнет!

Словно подтверждая его слова, вслед за слизью со свода стали падать пласты породы, вперемежку с камнями, возможно даже теми, которые были частью фундамета.

— Щиты! — первым опомнился Сани и храбро бросился к бьющей вверх струе.

С разваливавшегося свода рухнул чей-то здоровенный скелет, чуть не придавив храбреца.

— Придурки, — обозвал всех Роан, сообразив, что эти великие и сильные маги так и будут стоять и таращиться. Ну или начнут бестолково бегать. Поэтому сорвал один из накопителей, плюнул в вонючую воду, уже достающую до нижней ступени, и с размаха плюхнул на место камень.

Фонтан тут же исчез. Накопитель оказался ополовиненным. А Сани наконец отвлекся от скелета.

— А знаете, похоже, это дракон, — сказал тоном человека узревшего божественное чудо.

Роан обозвал его так, что Сани после этого имел полное право вызвать на дуэль и убить.

— Серьезно, дракон, — вместо этого сказал несчастный.

— Давайте лучше потолок укрепим, — примирительно предложила Леси.

Адьяр кивнул, а потом поклонился воде, и его опять вырвало.

Из щелей показались мордочки разбежавшихся зверьков. Они неодобрительно защелкали и зашуршали. Видимо, обсуждали, кто теперь будет убирать весь этот бардак.

Роан посмотрел на девушку так, как она того заслуживала, то есть как на полную дуру.

— Поставьте щиты и пошли отсюда, — сказал мрачно. — Если, конечно, вы не строители и не разбиратетесь в том, как надо правильно чистить систему отвода воды.

— Какой еще воды? — прохрипел Адьяр.

— Той, которая вместо того, чтобы течь в море, собралась где-то там. — Роан указал на часть стены, не украшенную зверьковыми мордами. — Видите, они там норы не делают, значит есть причина. Следовательно, вода, которая должна течь в море, остается где-то там, возможно, в переходных резервуарах. И ее там много, судя по напору струи, бившей в потолок, уровень должен быть выше свода этого грота. А школа на всем этом стоит. И только божественным чудом до сих пор не провалилась под землю.

— Но здесь и до нас была вода, а значит, она должна течь через это место, — сказала Леси. — Может, поставить щиты, убрать камень и...

Роан печально вздохнул.

— Этот камень, скорее всего, очень удачно упал со свода, когда фонтан забил в первый раз, — сказал уверенно. — А вода сюда попадает при шторме, а потом не может вся вытечь обратно. Может, тоже что-то засорилось. Вообще думаю, здесь когда-то была лаборатория для работы с водой. Или какой-то механизм стоял.

— Ага, — только и сказала Леси. — Значит, нам нужны строители и прочие специалисты... Теперь Мартек точно займется своими обязанностями. Может, заодно и продуктов нам пришлют, а то я уже не могу есть кашу, я ее еще неделю назад возненавидела.

Возвращались исследователи пещер мокрые, вонючие и унылые. Один только Роан улыбался. Да и тот потому, что неожиданно понял: воспитание у кикх-хэй очень необходимо для выживания магов, без этого воспитания у них не развивается инстинкт самосохранения. Так что он мог считать себя очень везучим человеком. Несмотря ни на что.

Мартек оказался моложавым дядькой с хитрыми черными глазами.

Он выслушал рассказ магов, специально пришедших к нему, как были, потому что Леси опасалась, что стоит им вымиться и заставить Мартека во что-то поверить буде практически невозможно. Впрочем, он и так не поверил, только проворчал что-то про обжорство и неправедные способы добычи еды. А потом еще и пришли студентусы во главе с Ясом-проводником и с рыбой в качестве багажа. Всеобщий интерес сразу же переключился на них, даже Леси, забыв как выглядит и чем пахнет, мигом умчалась доказывать, что ее молодому организму рыба жизненно необходима, можно даже в сыром виде.

Студентусы, правда, не растерялись. Они бросили часть улова на поле битвы, в качестве отвлекающего маневра, а остальное пошли прятать, клятвенно заверив Роана, что кто-то там умеет сотворять лед и рыба не испортится, а тем более не завоняется. Угроза питаться одной кашей оказалась достаточно действенной. И Роан был уверен, что даже если творить лед никто не умеет, они обязательно что-то придумают, научатся, а то и додумаются рыбу засолить. Благо, там где-то бродит мальчишка с таким нужным, как оказалось, товаром.

Вообще, с поставками продовольствия в школу случилась какая-то странная беда. Ладно, Мартек, непонятно по какой причине назначенный завхозом, ни разу до этого ни в какие экспедиции не ездивший, вычитал в каком-то многомудром труде, что с собой следует брать зерно, оно хорошо хранится и достаточно сытно. Поэтому он одно это зерно и взял. Хорошо хоть разное: пшеницу, гречку и ячмень. Причем его в таком меню все устраивало, этот человек, чем-то увлекшись, мог даже подсунутые недоброжелателями камни сгрызть. А остальные о чем думали и почему не проконтролировали? И почему никто до сих пор не поехал к портальной почте, чтобы потребовать прислать хотя бы сушеного мяса, не говоря уже об овощах? Боятся, что без них найдут какие-то сокровища?

Странные люди, в общем. Они на Шеллу за ее способ рыбной ловли должны молиться при таком подходе. А вместо этого ограбили и накричали.

Поделив рыбу, часть присутствующих сразу же умчалась ее готовить. Наверное, боялись, что кто-то отберет. Другая часть осталась, и пахучие маги наконец смогли дорасказать, чем же закончилась попытка узнать, что шебуршит за стеной.

— Точно дракон? — как-то подозрительно заинтересовался Мартек, до этого ни капельки не впечатлившийся ни тем, что где-то накапливается вода, ни тем, что школа может провалиться под землю.

— Точно, — подтвердил Сани.

Мартек подскочил и царственно велел:

— Ведите.

И приключенцы повели.

Впрочем, зрелище, ползающего в грязнющей воде Мартека, попутно обнимавшего чуть ли не каждую косточку дракона, того стоило. Даже опять разбежавшиеся по щелям и норам зверьки выглянули, чтобы полюбоваться.

— Вы нашли музей! Я давно подозревал, что его не разграбили, а просто замаскировали! — наконец возопил маг и от полноты чувств обнял еше и Адьяра, Леси вовремя увернулась.

Роан с сомнением посмотрел на свод.

— Да! Нам немедленно нужны строители! — жизнерадостно заорал Мартек. — Сию же секунду, пока остальные сокровища не упали. Они же могут повредиться!

— Ненормальный, — в тихом восторге сказала Леси.

— Ну хоть отремонтируют и очистят, — оптимистично сказал Сани.

— Главное, отправить кого-то вменяемого с ним, чтобы о еде написал. А то у меня уже совсем деньги закончились. А селяне за несчастную картошку столько просят, словно золотом ее удобряли, — отозвался Адьяр.

— Когда они еще столько заработают, — философски сказала человеколюбка Леси.

И Роан понял, что зря так спешил. Надо было еще с недельку провести в дороге, а там глядишь, и практика бы закончилась. А записки и отчеты он бы написал. В дороге столько было приключений, что никто бы не сказал, что студентусы зря потратили время.

Строители, два инженера и пять магов специализирующихся на полостях в породе, водоотводу и прочих нужных вещах, появились уже к вечеру. Словно все то время, что маги-исследователи находились в школе, они сидели в засаде где-то недалеко, будучи уверенными, что без них точно не обойдутся.

А Роан наконец смог уйти из вонючего грота к своим студентусам. В гроте он находился потому, что Мартек, оглядев толпу магов и не найдя никого серьезнее новоприбывшего аспиранта, тут же назначил его защитником драконьих костей. И глава экспедиции его поддержал в этом. Защищать кости Роан должен был от зверьков, которым до скелета не было никакого дела. И вообще, если бы не рыжий Ясов кот, решивший познакомиться с шуршалками, Роан имел все шансы так и уснуть сидя на ступеньке лесницы. А вот кот и зверьки, сначала шипевшие друг на друга, а потом решившие обнюхаться, хоть немного, да развлекли. Особенно Роану понравилось, что в честь знакомства коту приволокли довольно крупную рыбину. То ли он им так понравился, то ли просто традиция такая. И, возможно, в шуршалкиных головах даже какие-то зачатки разума водились.

Охранять скелет от строителей Мартек Роану уже не доверил, решив этим нужным для науки делом заняться самостоятельно.

Аспирант, естественно, не возражал. Еще и тихонько пожелал отсидеть пятую точку, не забыв забрать с собой использовавшуюся в качестве подстилки и подушки кучу старого тряпья, принесенного сердобольной и очень разумной Йядой.

Что за время его отсутствия успели натворить студентусы, Роан даже думать боялся. Присмотреть за ними было некому. Йяду почти сразу увели какие-то коллеги, мучительно пытавшиеся высчитать по одним им ведомым признакам будет завтра шторм или нет. Хнэсь так и остался в оранжерее, якобы присматривать за буркетом. На тихое созданье и Румина вообще никакой надежды не было, первая сама боялась студентусов, второго они бы не стали слушаться, еще бы и назло что-то сотворили, как Роан в свое время. Оставался один только Росно, да и тот носился с планами школы и, похоже, искал то ли проход к музею, то ли тайные ходы в принципе.

К удивлению Роана, ничего ужасного студентусы не натворили. Они окончательно спелись с отлынивающими от обязанностей воинами и дружно запекали во дворе рыбу, закопав ее, предварительно обернув какими-то листьями, и разведя сверху костер. Роан вслух понадеялся, что листья не ядовитые, сел на бревно и задумался о том, зачем студентусы вообще нужны в этой школе.

По всему выходило, что они здесь нужны не больше, чем в лаборатории магистра Лески. И главное, чтобы они ни у кого под ногами не путались, а так... А так Роану придется изобретать для них очень важные дела, иначе придется вылавливать из моря, искать в подвалах, заброшенных коридорах и даже помещениях, о которых до сих пор никто даже не подозревает. А уж сколько они чудных открытий попутно сделают... Роану очень хотелось обойтис без всего этого.

А нормальной еды магам привезти пообещали. Только почему-то не спешили с этим делом. И когда голодная Леси пришла на запах откопанной рыбы, у нее уже была готова теория о заговоре. О заговоре селян из ближайшего села и кого-то, кто закрыл глаза на блажь Мартека, готового круглогодично питаться одними кашками и желающего коллег тоже приобщить к этой диете.

Студентусы ее прочувстсвованной речью прониклись. И Роан совсем не удивился, когда Малак и Яс ночью куда-то отправились, в компании с ржавой, но наточенной лопатой. Даже если эта парочка выкопает все овощи на всех огородах, селяне точно не обеднеют. Судя по тому, сколько им уже заплатили, выручки хватит на ближайших лет пять, даже если эти года будут на диво неурожайны.

Идея сходить в село и накопать где-то картошки была спонтанной и пришла в головы студентусам большей частью потому, что никто из опрошенных магов особо не верил в счастливое избавление от кашной диеты. А уж когда эти маги озвучили сколько бедные и несчастные селяне просят за овощи... Малаку бы пришлось на две морковки половину заработанного потратить.

А потом Ольда еще и дикий лук нашла и рассказала, какое великолепное блюдо получается из него и банальной картошки. Так что судьба сельских огородов была решена. И копать отправились Малак, как эксперт в том, чем отличается закопанный в землю картофель от банального бурьяна, и Яс — признанный специалист в деле: "что-то натворить и не попасться".

— Здесь, — величественно сказал Малак, потеребив пальцами какую-то сухую ботву.

— Точно? — засомневался Яс.

Создавать светляков они не рискнули. Мало ли, вдруг хозяева огородов не спят? И вообще, чтобы поменьше привлекать внимания к своей деятельности, решили копать посередине немаленьких грядок на разных огородах, а потом еще и притоптать все и по возможности повтыкать в землю ботву. Вот хозяева удивятся, когда попытаются выкопать уже выкопанное.

Правда Малак был уверен, что первыми подозреваемыми все равно будут кроты. А вторыми, скорее всего, соседские дети, которым тоже хотелось заработать, а мамка копать на своем огороде не разрешала.

Раскопки на удивление пошли хорошо. Малак действительно умел отличать картошку от всего остального даже на ощупь. Еще он умел отличать морковку, свеклу и фасоль. А капуста сама была виновата, полезла под ноги.

Петрушку отличил Яс, по запаху.

Картошки набралось уже полмешка. Остальных овощей немногим меньше, и парни остановились подумать о том, а стоит ли идти дальше?

С одной стороны, ночь хорошая, не особо темная, но и не светлая. Селяне мирно спят. Даже собаки не лают. А там кто знает, вдруг, не смотря на все предосторожности, кто-то заметит недостачу овощей и огороды начнут охранять? Тогда больше ничего выкопать не удастся.

С другой стороны, мешки все-таки тяжелые. А если их волочить, наверняка останутся характерные следы, и вся маскировка окажется бесполезной. И охранять будут точно.

— Ладно, еще пару кустов и уходим, — решил Яс, взвесив мешок на руке.

Малак вспомнил, какие богатые кусты им попадались до сих пор, и понял, что мешки будут почти полные. Поэтому только пожал плечами.

Они обошли росшие на меже сливовые деревья и остановились, заметив непонятно что копошащееся посреди огорода. Это что-то больше всего было похоже на только-только откопавшееся умертвие, пока не сообразившее, что больше копать не надо и не понимающее, что ему хочется жрать. Оно как-то странно дергалось, кланялось земле, и неизвестно до чего бы додумались юные маги, если бы с него не свалилась здоровенная тряпка. После чего умертвие резко превратилось в тощего мальчишку с мешком.

— Кажется конкурент, — пробормотал Малак.

— А давай его напугаем, — предложил бестолковый Яс просто потому, что сам успел испугаться "умертвия".

Малак почему-то возражать не стал. Правда и пугать тоже не бросился, оставшись в компании мешков возле слив.

— Бу! — громко сказал Яс, подкравшись к увлеченно собиравшему картошку пацану.

А-а-а-а! — заорал мальчишка, схватил свой мешок и бросился наутек, причем в сторону Малака и слив.

Собаки отозвались дружным лаем.

А Яс, ожидавший менее бурной реакции, несколько мгновений постоял, а потом побежал следом.

Где-то недалеко стал громко ругаться мужчина, как на собак, так и на того ненормального пьяницу, который их растревожил. Попутно мужчина обещал вырвать кому-то ноги с руками и поменять их местами. Потом вообще что-то стало грохотать.

Мальчишка пронесся мимо Малака как ошпаренный. Яс остановился, схватил один из мешков, с хеканьем забросил его себе на спину и побежал следом, рассудив, что местный житель точно знает, где следует прятаться от других местных жителей. Малак покачал головой и поспешил следом, хотя послушать что еще наобещает пьяницам неизвестный мужчина очень хотелось, очень уж были обещания разнообразные. А вот закончился забег совсем уж неожиданно, причем в каком-то подозрительном овраге, заросшем лопухами, под которыми стыдливо прятались черепки и прочий мелкий мусор.

— Вы кто? — спросил мальчишка, убедившись, что бить, а тем более есть его никто пока не собирается. Мешок он прижимал к себе так, что было понятно, отобрать его тихо и бесшумно точно не получится.

Впрочем, маги и не собирались.

— Твоя совесть, — мрачно сказал Малак.

Мальчишка недоверчиво хмыкнул, видимо, рассмотрел, что мешки у воплощений совести не сильно отличаются от его собственного.

— Я это... — задумчиво протянул пацан, а потом тоном профессиональной плакальщицы стал жаловаться. — Нас у мамки много, а папка пьет, и она его выгнала, а жить как-то надо, а...

— Верим, верим, — благодушно сказал Яс. — Да, а маги хорошо платят. А на своем огороде много не накопаешь. А нехорошие соседи делиться не хотят.

— Так оно и есть, — печально подтвердил мальчишка.

Собаки и ругающийся мужчина постепенно затихли, но мальчишка вылезать из оврага не спешил. То ли ему так в нем нравилось, то ли подозревал, что параноидально настроенные владельцы огородов могут решить сосчитать посреди ночи количество морковок на грядке. Но селяне проверять как дела на огородах почему-то не спешили, а мальчишка продолжал сидеть в обнимку с мешком.

— Может, расходимся? — наконец не выдержав спросил Яс.

— Нет. — Мальчишка для большей убедительности головой замотал. — Там сейчас они ходят. Ищут того, кто собак разбудил.

— Твои соседи?

— Нет, злые люди. Я их видел, еле спрятался. А если бы не спрятался, так бы и пропал, как Таськин муж или старая Валарка. Ночь — их время. Говорят, они тех, кого поймают ночью, бросают в глубокую яму и там их пожирают чудища.

— Какой бред, — пробормотал Яс.

— Люди действительно пропали, или потом кто-то нашел кости и обрывки одежды? — серьезно спросил Малак.

— Пропали, — подтвердил мальчишка. — И никто ничего не нашел.

— Магам жаловались?

— Они тоже ничего не нашли. Сказали, что наверное разбойники. Только зачем разбойникам Валарка? Что они с ней делать будут? Ей же почти сто лет было.

— А может, она увидела, как они клад закапывают, вот ее и закопали вместе с кладом, — проворчал разумный Малак, а Яс просто отмахнулся. Для разгула немертвых маловато было пропавших. А разбойники предпочитают женщин помоложе.

— Но я их видел. Они рыскали и собаки от них в будки забивались, даже не лаяли, — сказал мальчишка.

— Немертвые собак тоже жрут, — сказал Яс.

— Так они были живые, просто страшные. Папка говорил, что они в старом кургане прячутся и что-то нехорошее там делают. Только мамка ему не поверила, сказала, что ему надо пить меньше, тогда и старые курганы видеть перестанет.

— А что, старый курган только твой папка видел? — заинтересовался Яс.

— Ну... — задумался пацан. — Дед еще говорил, что раньше он был. Возле него еще козы хорошо паслись, трава там какая-то особенная росла, полезная для них. А потом курган пропал. Вместе с травой. И там стало страшно ходить.

— Так, — сказал Яс. — А о пропавшем кургане вы магам говорили?

— Нет, а зачем? — наивно удивился мальчишка.

— Тебе точно незачем. А взрослые, те, что этот курган застали и в него верят, должны были пожаловаться на пропажу, — рассудительно сказал Малак.

Пацан надолго задумался, а потом признался, что, кажется, на эту пропажу никто и никому не жаловался. То ли не до того было, то ли поколдовал кто-то.

Идея с "поколдовал" Ясу очень понравилась, и он решил озаботить ею друзей, и даже Роана. Ему наверняка тоже будет очень интересно.

Не могут просто так пропадать холмы и курганы. Особенно те, которые потом видят на нетрезвую голову чьи-то папаши.

К строителям, магам и прочим специалистам шуршалки привыкли быстро. А после того, как они расчистили и расширили выход из грота в море, даже полюбили. Выражалась эта любовь в том, что они уступали дорогу, не путались под ногами и приносили рыбу. Последнее такие хорошие люди оценили почти сразу, как только получили на обед подгоревшую комоватую кашу.

Дела с водой, накопившейся где-то за стеной, обстояли хуже. Как она раньше попадала в море, не поняли даже специалисты. Планов подземелий сколько не искали, так нигде и не нашли. Изучить их заново из-за той же застоявшейся воды было невозможно. Поэтому несчастные специалисты начали ее вычерпывать, с помощью магии, чуть ли не по чайной ложке, опасаясь, что в противном случае все начнет разрушаться. Помощники, а тем более любители помешать им в этом деле были не нужны. Чего совсем не понимал Мартек.

Этот деятель сначала бегал по гроту, распугивая шуршалок и, дважды поскользнувшись на рыбе, требовал немедленно укрепить свод, чтобы его драгоценный музей не рухнул. Любителя музеев заверили, что все укрепили достаточно и ничего не рухнет. Он немного подумал и стал бегать с требованиями сделать в своде дыру и помочь ему залезть в музей. Мартеку срочно понадобилось убедиться, что там все в порядке. Его послали настолько нехорошими словами, что впечатлительная Джульетта, как раз ходившая полюбоваться необычными зверьками и забрать кота, резво взлетела по лестнице и потом долго не решалась опять пойти к гроту.

Кот, кстати, к шуршалкам сбегал постоянно, Яс даже заподозрил, что он пытается сколотить из них армию для борьбы с человеческим произволом. Впрочем, мешать своему коту что-либо сколачивать он не собирался.

Все остальные считали, что кот, как и сам Яс, просто мается дурью. Потому что уже на третий день стало понятно, что студентусы в этой школе пока не нужны. Их изредка пытались заставить заняться уборкой, но быстро понимали бесперспективность этого занятия и отпускали. Сложно убирать, когда желающие уборки сами не знают, что можно выбросить, а что следует для начала рассмотреть и изучить. В библиотеку студентусов вообще пускать не захотели. Как и в оранжерею до того, как буркет унитожит всю опасную и неполезную траву. Маги почему-то считали, что студентусы натаскают семян и рассеют их на ближайшем поле. После чего придут обозленные селяне и устроят пожар.

О пропавшем холме Яс рассказал всем желающим слушать во время готовки супа из уворованных овощей и сушеного мяса, которое нашлось в сумке запасливой Ольды. Желающие слушали с большим интересом. Леси, котарая крутилась вокруг практикантов из-за того, что они умудрялись неплохо питаться и охотно этим питанием делились, немного подумала и высказала предположение о том, что там, наверное, иллюзия. Точно такая же, как была в подвале. С чем и отправилась отпрашиваться у кого-то ради исследования аномалии.

Удерживать Леси почему-то не стали.

Так и получилось, что сразу после обеда чуть ли не половина студентусов, Леси, Роан и Йяда отправились искать загадочно пропавший курган.

Нет, для начала они решили поискать вороватого мальчишку. Но так как в овраге было темно, и собеседника что Яс, что Малак рассмотрели плохо, пришлось довольсвоваться в качестве проводника подслеповатым дедком, жаждущим приключений, но не способным дойти к ним самостоятельно.

— Чуете, какая жуть? — загробным голосом спросил дедок, доведя компанию до ничем не примечательного поля, почти круглого и заросшего крапивой вперемежку с полынью.

Маги сразу поняли, почему никому особо не хочется ходить на это поле, но на всякий случай прислушались к ощущениям.

Никакой жути никто так и не почувствовал. Некоторым опять хотелось есть, водил дедок магов по полям, лугам и оврагам довольно долго. У Ольды чесалась лопатка, ее туда вчера комар укусил. Джульетту вообще потянуло на романтику, и она заявила, что в подобных местах обязательно должен быть проход в другой, сказочный мир.

— Ну и кто туда полезет проверять? — спросила Леси таким тоном, что сразу становилось понятно — она лезть в крапиву не станет. Ни в каком случае. Даже если там где-то валяется сундук с драгоценными камнями, все равно не полезет.

— А может она иллюзорная? — робко спросил Яс, и его тут же определили в добровольцы. Никто другой проверять эту теорию не захотел.

Крапива оказалась самой настоящей, Яс это чувствовал даже сквозь одежду. Парень с превеликим удовольствием описывал все свои ощущения и шел вперед. А потом в какой-то момент круто повернул вправо, не замечая этого. Его заставили поменять направление и идти дальше. Но у Яса опять не получилось.

— Так, — задумчиво сказала Леси. — А я по-порежнему ничего не чувствую. Ту иллюзию я хотя бы ощущала, хотя и не могла пройти. А эту...

— Может она сильнее... ну или выше по степени защиты, — предположил Роан, который тоже ничего не ощущал. — Или более чужда, чем та. Ее создали еще более странным способом.

— Нечеловеческим, — жизнерадостно сказала Джульетта, видимо окончательно уверовавшая, что среди крапивы скрывается проход в сказочный мир.

— Может, и нечеловеческим, — не стал спорить Роан.

Правда, о том, что создатели иллюзии могут скрываться с нехорошими намерениями, он говорить не стал. Попробуй об этом скажи, и эта компания опять начнет искать черную траву, немертвых, драконов и прочие странные вещи. Лучше открытием озаботить кого-то другого. Написать, например, в столицу. Хотя бы магистру Леске, а он решит, с кем об этом поговорить.

И вполне может оказаться, что иллюзия обыкновенная, просто ни у него, ни у Леси и Йяды не хватает умений и силы дара, чтобы ее рассмотреть. Хотя что-что, а иллюзии давно не были для Роана проблемой.

— Ладно, — сказал Роан. — Возвращаемся. Пройти мы здесь не сможем. Лучше поищем информацию в библотеке и архиве. Может, никакой загадки и вовсе нет, просто какая-то природная аномалия, которая упоминается в хрониках.

— И с моим учителем посоветоваться можно, — сказала Леси.

Спорить с ними, как ни странно, никто не стал. Даже жаждущий приключений дедок угомонился. Очень уж крапива была раскидистая и сочная.

Школа встретила компанию тишиной и спокойствием. Трое храбрых воинов дремали под стеной. Кот, изменив шуршалкам, грелся на солнышке на каменных перилах, свесив лапы по обе стороны. Во дворе откуда-то взялась еще одна куча мусора, уже третья. Возле нее стоял мрачный, заросший бородой мужик и нетерпеливо притопывал ногой.

— Наверное, обнаружили пропажу картошки, — сказал Яс, и Роан тяжко вздохнул.

Платить за эту картошку он в любом случае не собирался, но с мужиком следовало поговорить, пока он не привлек к себе внимание излишне деятельного Мартека.

А оказалось, мужик пришел вовсе не из-за картошки. У него случилась пропажа пострашнее — куда-то делась любимая дочь. И мужик не придумал ничего лучше, чем заняться ее поиском среди молодых и симпатичных магов. Почему-то он был уверен, что они ее заманили и околдовали.

— Третья пропавшая, — пробормотал Яс, но на него никто не обратил внимания.

Мужик как раз рассматривал Роана и пытался понять, годится ли он под определение "мерзкий соблазнитель невинных девиц". Йяда готовилась на всякий случай защищать честь любимого мужчины от гнусных инсинуаций папаши, желающего выдать замуж давно и прочно заневестившуюся дочку. Остальные готовились смотреть представление. Но скандала так и не случилось. Мужик только открыл рот, как его дочка тут же нашлась.

Запыхавшаяся девушка забежала во двор, нашла взглядом родителя и бросилась к нему, в голос уговаривая не позорить ни ее, ни мамку с ее странными идеями.

— А нет, не пропала, — сказал Яс, но его опять проигнорировали.

Мужика в итоге удалось выпровадить.

Учителя Леси нашли и рассказали ему о пропавшем кургане, крапиве и Ясе, у которого не получалось идти туда, куда хотелось. На что он только махнул рукой и сказал, что наверное это чья-то глупая шутка. Силовых петель в той крапиве кто-то понарисовывал, вот они и кружат желающих там пройтись. А это не страшно, эти петли сами собой через пару дней рассеются.

А бойкого дедка он вообще проигнорировал, хотя тот и доказывал, что курган раньше был. Еще и намекнул на болезнь, путающую воспоминания не хуже тех самых силовых петель.

Учитель Леси вообще был на удивление разумным магом и искать самому себе проблемы он явно не собирался.

Я, конечно, очень извиняюсь, но мне совсем не нравится, что очередная моя книга (первые Камешки) оказалась на Либрусеке и иже с ним. Ладно, когда мои книги всплывают на бесплатной библиотеке, но когда они оказываются там, где требуют деньги за вход или где поверх книг моргают предложения об увеличении члена и очень классных девочках (я узнавала, это дорогая реклама) меня это обижает, мягко говоря. И я начинаю чувствовать себя идиотом, добровольно раздающим то, на чем умные люди зарабатывают. В связи с чем, окончание с СИ убрала. Кто хочет дочитать, оно есть здесь https://lit-era.com/book/kameshki-2-pervaya-shkola-b14861 Опять же бесплатно. Надеюсь, оттуда оно на либрусеки не иммигрирует.

184

157