Кир. Храм

Дэн Редо сидел в своем любимом оранжевом кресле, который местами стерся уже до серого цвета подложки. Один подлокотник отсутствовал, второй стремился отсоединиться от основы, так же, как и первый. Редо медленно выдохнул сигаретный дым носом и продолжил набирать мотив на гитаре. Он сидел в своем пентхаусе с видом на огромный темный город совершенно один. И стал замечать, что это его совсем не беспокоит. Пальцы плавно двигались по струнам и он собирался взять последний аккорд, как комнату наполнил звук дверного коммуникатора. Не отрываясь ни от гитары, ни от сигареты он поднял свободную руку вверх. Коммуникатор сразу же передал звуки улицы и мягкий женский голос.

— Дэн, это Одри. Ты не занят? Я, так сказать, мимо проезжала, и думаю — может чаю вместе попьем.

Дружелюбная ухмылка расползлась по лицу Редо. Он вынул сигарету и раздавил ее в пепельнице.

— Ну даже не знаю, миссис Уоттс. А вам муж разрешает дружить с другими мальчиками? — и с присвистом неуклюже хрюкнул, что еще больше его рассмешило и он засмеялся в голос. — Одри, заходи!

Дверь плавно открылась, и Одри зашла в берлогу друга с озорной улыбкой. Они обнялись крепко, почти по-семейному. Одри убрала руки первая, то ли от смущения, то ли от жесткой самодисциплины, понимая что еще чуть-чуть и ее нервы не выдержат и она разрыдается в его руках. К ней почти все относились, как к кукле и только Редо мог ее поддержать. Он отстранился и погладил ее по спине. Глаза сами упали на бар и он решил что-нибудь предложить. Редко Одри уходила рано, они могли проболтать всю ночь.

— Май Тай или сразу Куба Либре? Сразу с революции?

— Да, только с гастрономической революции. Давай, попьем сегодня чай. Я кстати и пирожные взяла.

— Я чего-то не знаю?

— Можно и так сказать, но это тайной и не будет скоро.

Одри театрально указала рукой на живот.

— О! То есть ты продолжательница рода. И скоро будет маленький Уоттс?

— И ты Брут! Похоже никто не рад моей беременности, кроме меня.

Дэн Редо раскрыл рот, чтобы оправдаться, но поднятая рука Одри остановила его.

— Я знаю, Дэн. Правда, знаю. Что такое Ли Уоттс. Точнее узнала, но ребенок наполовину мой все-таки.

— Кто ж спорит. Конечно, мне легко говорить, когда поменять уже ничего нельзя, что лучше было бы, чтобы вторая половина принадлежала не этому. Но...

Дэн даже не знал, что сказать дальше — "время не воротишь" или "я предупреждал". Да что говорить — своим выбором Одри уже соткала свое покрывало жизни. Он мог только ее поддержать. Иногда, почти шепотом, он задавал себе вопрос — а было бы у них будущее?! И не мог ответить. Возможно, он привык к той жизни, в которой плыл, а возможно боялся представить, что шанс ее изменить когда-нибудь также позвонит в его дверь.

— Но нам пора пить чай с пирожными. Я поищу чашки. Данная посуда у меня не особо под рукой, а ты пока располагайся.

— Да не суетись ты так. Не маленькая. Я сама.

И Одри улыбнулась ему только глазами. А в мыслях пронеслись мечты, совсем о другом выборе, о другой жизни. Сожаление стало ее вечным спутником, с которым она ложилась в кровать и вставала с утра. Она хотела все исправить, но не знала как. Зачем она приехала к Дэну? Зачем она тянулась к нему? Все было в ней разрозненно, незавершенно — наверное, она надеялась собрать себя хоть немного в определенную форму.

Через два часа они просто сидели на теплом пледе на полу и продолжали пить чай. Одри облокотилась на плечо Редо и они молча смотрели на город. Одри не решалась рассказать Дэну о том, что узнала про Ли. Она не могла уложить этот замысел у себя в голове, но чем дальше шло время, тем призрачней для нее становилась идея ошибки, идея нормальной жизни.

Дэн заботливо прикрыл ее ноги пледом.

— О чем думаешь?

— Ты веришь в Бога?

— Ого, это точно чай был?

— Дэн, я серьезно...Что такого в этом вопросе? Почему такая несерьезная реакция?

— Не знаю. Наверное, потому что я даже наедине с собой боюсь его задавать. А ты?

— Вопрос на вопрос. Что за манера. Ну ладно — я верю. Верю искренне и надеюсь, что на том свете буду прощена.

— Это так беременность на одухотворенность влияет? Шутка...шутка. Не стреляй глазами. Дай мне подумать немного.

Дэн пытался скрыться за сарказмом. Его умиляли эти вопросы, ведь на них никогда не услышишь правды. Кто захочет казаться лучше, чем он есть, прикроется этим как плащом. Кто захочет придать себе цинизм — сделает из себя атеиста. А что же на самом деле в этом вопросе?! Наверное, в его пустоте. Его можно задать между "Налей кофе" и "Я пошел в туалет". А смысл? Смысл несоизмеримо велик. Ничто так не пугает, как невозможность понять смысл своей жизни. Никогда не найти на Земле свой Дух.

— Я не знаю, Одри. Хочу ответить честно, поэтому говорю не знаю. Я не решил для себя.

— А если ты скоро умрешь. Мы все умрем. Что тогда?

— Рано или поздно мы все уйдем. Да, я хотел бы уйти в прекрасную вечность, но мои грехи все равно не дают надежды на это.

— Твои?

— Да, мои. У меня их немало. Как будто ты не в курсе?

— В курсе. Но ведь это все показное, Дэн. Клоунада натуральная. Ты сам даже в это не веришь. А я говорю про самые настоящие, глубокие грехи. Что ты о них знаешь? У тебя чистое сердце!

— Давай сменим тему. Я уже начинаю нервничать, когда ты так убеждаешь меня в моей ангелоподобности. Прости. Не хотел резкости.

Одри взглянула на Дэна и улыбнулась. И необъяснимое чувство легкости потянуло ее к нему, они оба попали в круг притяжения и тянулись к друг другу. Одри смотрела прямо вглубь искрящихся глаз мужчины, которому никогда не принадлежала и, возможно, уже никогда не будет. Но та сила, которая всегда их сближала, становилась только сильней, и теперь все их надежды и мечты соединились в их поцелуе. Одри закрыла глаза и сознание ее уже начало таять, как вдруг что-то щелкнуло внутри, она резко отпрянула от Дэна. Руки не слушались, все тело било мелкой дрожью. Она понимала, что не сможет встать легко, поэтому решила отползти немного. Дэн был ошеломлен не меньше, он схватил ее руку и прижал к полу, пытаясь хоть как-то ее остановить.

— Одри! Одри! Посмотри на меня. Ну, посмотри же! Это случайность. Ничего страшного.

Одри тяжело вздохнула и подняла глаза, в которых стояли слезы.

-Ты плачешь?

— Нет...нет...это гормоны всего лишь.

Она быстро смахнула слезы и все-таки умудрилась подняться. Дэн вскочил сразу за ней. Провел руками по волосам — так он делал всегда, когда ужасно нервничал — и попытался не сказать очередную глупость.

— Да, конечно. Чаю?

— Нет, Дэн, спасибо. Я поеду, уже поздно. Джим сможет меня отвести?

Дэн хотел сказать, что это все не случайность, хотел схватить ее и никуда не отпускать. Так отчаянно хотел снова заглянуть в ее глаза...и сказал:

— Без проблем, дорогая. Конечно, отвезет.

И улыбнулся, наверное, до самых ушей, в надежде, что, его лицо или маска порвутся.

Когда Джим позвонил в квартиру, Одри уже была готова. Дверь распахнулась и она вышла в коридор, Дэн не мог понять как лучше себя вести, поэтому предпочел вести себя спокойно. Одри повернулась к нему, погладила его по руке и ушла, а он так и стоял и смотрел в пустой коридор.

Темное помещение было необычным. Свет почти не горел, узнать сидящих можно было только по голосам и легкому отсвету на лицах, который исходил от проекционного стола. Здесь было десять человек. Десять человек за круглым столом.

— Любите же вы театральность, Ли. Неужели нельзя было обойтись моим офисом? Да включите свет! Я не вижу, куда можно поставить чашку.

— Михаил, у меня нет уверенности, что ваш офис безопасен. К тому же мы тут вроде не на кофе брейк собрались. — Начал раздражаться Уоттс.

Железнов слегка усмехнулся, потом бесцеремонно поставил чашку с кофе на стол. Ему уже порядком надоело это заигрывание в рыцарей Круглого стола. Он встал, размял шею и подошел к мужчине, сидящему во главе стола. Это был красивый человек, экзотической внешности, не молодой, но ничего не давало повода думать, что он был слаб. Железнов нагнулся около его уха, но заговорил достаточно внятно, чтобы слышали все.

— Накамура-сан, а вы как считаете, эта театральность излишняя? В принципе, что мы тут делаем — отлавливаем группку великих и клеймим их смертью. Хотя в следующий раз, я думаю Уоттс оденет вас, как Понтия Пилата. — Железнов резко выпрямился, глядя прямо на Уоттса с довольным лицом, потому, как Накамура ухмыльнулся. Но глядел он на стол, где отображалось прямое видео из камеры с их заключенными. Там было четыре человека и все они были прикованы к стенам с черными капюшонами на головах.

— Я тоже думаю, это было излишне, Ли. Они не преступники. А так это будет похоже на расправу.

Ли уже просто отчаялся оправдаться за свои мотивы. Даже Жанна не была на его стороне.

— Хорошо, — вскидывая руки вверх, — Хорошо, я признаю, немного перегнул. Но и вы меня должны понять. Эти люди обладают огромной силой. Я ж не могу просто их в номере отеля оставить на пару дней. Давайте не будем забывать, что они знают, что их всех убьют. И я не думаю, что это будет способствовать их сотрудничеству. Пятого мы нашли. Осталось только его схватить.

— И кто же этот пятый?

Железнов уставился не мигая на Ли Уоттса, отчего Уоттс даже оттянул воротник рубашки от горла. Русский умел высосать весь воздух вокруг себя.

— Его нашел Ридэн. Он, по иронии судьбы, работает у меня. Так что, вопрос решенный. Мисс Раувите займется им очень скоро.

— И это значит, что мы близки к своей цели, как никогда?

Эту фразу произнес высокий худой мужчина. Его черты вряд ли кого-нибудь смогли бы обмануть — королевская порода была видна даже в бровях. Рыжина в волосах говорила о его английском происхождении. Это был герцог Марч, Ричард Блэквуд. Человек насколько беспринципный, настолько и богатый. Такие люди всегда нужны, особенно в таких проектах, но как и многие здесь сидящие, Ли Уоттс считал, что его одного было бы достаточно. Но природа показывала свою удивительную дисгармоничность в данном вопросе, и на свете существовало два Блэквуда — его младший брат Меррик, граф Ратленд был не менее жесток, чем его брат. И, конечно, по закону подлости они присоединились к проекту вдвоем.

— Вы абсолютно правы, Ричард, поэтому я хотел бы сегодня обсудить наши четкие планы и распланировать график. Предлагаю начать с четы Улит бин Найеф. Что вы скажите, Омар?

Уже немолодой мужчина кивнул, приветствуя всех. Они были одеты в национальную одежду Ближнего Востока, но что удивляло всех — лицо его жены Хайи всегда было открыто и она всегда была на равных с мужем. Она также кивнула всем.

— Как мы предварительно договаривались, наша семья за неделю до нужной даты отправится на шаттле "Лунная Соната" в аркополис "Земной". На Луне мы проведем столько времени, сколько понадобится. С нами отправятся ряд королевских семей и высокопоставленных лиц. Так как не должно возникнуть никаких подозрений — это будет носить экскурсионный характер.

— Мы также отправимся с семьей Улит бин Найеф. До этой даты мы подготовим все необходимое, в том числе и финансирование с нашей и с их стороны. Остальное ляжет на ваши плечи, мистер Тьен.

И Ричард посмотрел в сторону худенького мальчика. Фах Тьен даже не поднял глаза от своего нетпада. Хотя он выглядел юным, возраст его составлял двадцать семь лет. Парень был гением компьютерного мира, в котором люди жили своей параллельной жизнью. Спустя несколько секунд, все сидящие вокруг стола увидели бегущую информацию, графики по экрану стола, а затем и фотографии. Железнов так и не садился, предпочитая стоять, оперевшись на стену и сложив руки на груди. Все привыкли, что Фах Тьен был не многословен, точнее он почти всегда молчал, поэтому единственным правильным решением оставалось отслеживать информацию, светившуюся на поверхности стола.

Все увидели основные точки переноса стратегически важных объектов, таких как производства, энергетические станции, ценные запасы. Несколько точек еще не были полностью укомплектованы, но это был недолгий процесс. Все они располагались в гористой местности. Но даже там без силы Магикариан они будут частично разрушены.

Железнов очень серьезно следил за слайдами, отслеживал координаты и местность. Его основное производство, также было перенесено, но, совершенно, в другое место. И многие из присутствующих и не знали на самом деле, какая же основная деятельность была у магната. Кто-то считал металлургию, кто-то венчурные фонды, но на самом деле по-настоящему Михаил Железнов занимался только научными разработками. И это продолжалось последние десять лет. Когда два года назад он вступил в этот "кружок по интересам", в нем сразу созрел план — он должен перенести свои лаборатории в самое безопасное место при любых антропогенных катастрофах. И это место очень удачно нашлось на родине, точнее в Центральной Сибири. Там он и создал свой подземный город, а так как строили его под землей на открытом участке под бывшей деревенькой, где еще можно было узнать в груде деревянных балок два-три домика и часовню, то решил назвать свое детище — Храм Михаила. Идея эта показалась ему очень символичной, так название и прижилось. Он точно знал, что тайны здесь были у всех, но свою он раскрывать не хотел совсем, понимая, что от проверок и слежек его спасало, именно, участие в этом процессе.

— Как Вы собираетесь заставить Магикариан сотрудничать с нами, мистер Накамура?

Накамура поднял глаза на Железнова. Потом снова опустил их на экран. Всегда по-японски сдержанный и вежливый — эти две черты не давали собеседнику и шанса узнать его истинные эмоции. Порой Железнов думал, что Накамура похож на того кота, с поднятой лапой, с вечно растянутой улыбкой. Абсолютная доброжелательность и мягкость на лице, но только у кого хоть раз были кошки в доме понимают, что это последняя стадия перед атакой.

— Не переживайте, Михаил-сан, все под контролем. У каждого есть слабое место и у них тоже. Часть мне известна, остальное я скоро узнаю. Все будет сделано вовремя.

— Шантаж — великая вещь. Сколько наших герцогов и принцев было убито путем шантажа, сколько линий истории изменено. Как вы четко подметили — у каждого есть слабое место. А на нас вы тоже собираете информацию, Йодзи-сан?

Меррик сделал невинное выражение лица. Похоже театрализованность своих действий и фраз была присуще многим здесь сидящим, отметил про себя Уоттс. Все замерли, даже Фан Тьех приостановил поток данных.

— А вопрос, действительно, интересный! Ведь все договоренности мы ведем на честном слове, и кто же мешает мистеру Накамуре собирать на нас компромат, как гарант стабильности выполнения взятых обязательств? — поддержал брата Ричард Блэквуд. Он метнул недобрый взгляд на Уоттса, отчего ему стало вдвойне обидней — Накамуру считают только исполнителем.

— Друзья, — пытаясь вложить в это слово всю доброжелательность, на которую был способен, находясь, по ощущениям, в клетке с тиграми, — ничего такого быть и не может. Наши отношения изначально строились только на доверии и понимании общих задач. Конечно, нас всех иногда мучают подозрительность или сомнения, но если мы потерям контроль над эмоциями, мы можем потерять контроль над всем. Прошу вас, давайте не будем кидаться ложными домыслами. Мы должны держаться все вместе!