Гроза над Империей

Шаргатэн молча прижал к себе племянницу, охватил ладонями безвольно мотающуюся голову, безжалостно уничтожая изысканную причёску. Ему хотелось бы проделать это с максимальной подготовкой, в подходящих условиях, чтобы не тратить лишних сил и меньше травмировать племянницу.

Офицер наконец отпустил его плечо, чтобы не мешать, зато связующая нить оживилась. Ну что ж, если хочешь — участвуй, Ильтали, хотя это не тот интерес, который мог бы его порадовать. Это не твоя и даже не человеческая магия, ощути, что такое проклятье тёмного эльфа.

Отсечь собственное проклятье совсем просто, рассеять чужое гораздо сложнее. Коснуться. Влиться в застывшее сознание девочки, разделить её бремя и поддаться, чтобы серый туман начал стекать в его сознание, рассеиваясь на острых гранях тренированной воли мастера. И ещё раз, ещё и ещё, пока освобождённая воля исцеляемой не затрепещет разбуженной птицей, отвергая попытку проникнуть вновь — и тогда можно вернуться в реальность и покрепче прижать к себе тоненькое тело, содрогающееся от беззвучных рыданий.

— Прости меня за чёрствость, Эргэди, но время дорого. Расскажи всё, что можешь, о том заговоре, в который тебя втянули.

Девушка — регент мягко оторвала Эргэди от дяди и развернула к себе. К немалому удивлению Шаргатэна, племянница доверчиво прижалась к старшей подруге и заговорила. Её повествование было сбивчивым и прерывалось всхлипами, но никто не торопил и не прерывал потока слов.

— Честно Сегала, я никогда не хотела власти, хотя Ксавэра мне расписывала, и обещала, что... помогать будут. Я не хочу! Я верна императору... ну, когда он будет... я присягу дам... Только я убивать не хочу! Я... я... уже почти, и тебя, и дядю... Не хочу! А Ксавэра говорила... пусть на меня лучше печать поставят, как на этих... но я мечом тоже не хочу... я верила... а они со мной, как с вещью... прямо при мне... как меня лучше использовать... Они думали, что смогут нейтра... нитре... ну, от тебя избавиться, Сегала, а проклятья не подействовали... И "скорпионов" остановили... Я должна была сама... тебя... я не хочу!

Шаргатэн скрипнул зубами. Даже среди "скорпионов" есть изменники! Да если он только заикнётся о своих планах в совете родов, начнётся гражданская война. А из его кровных родственников он мог рассчитывать только на маленькую волшебницу, которая не хочет никого убивать. А убивать всё же придётся, много и безжалостно, и начинать надо как раз с кровных родственников. Жаль, что сестричка уже не увидит, чем обернулись её непомерные амбиции!

Да ещё эта связующая нить. Ильтали способна улавливать только эмоции, или бессовестно подслушивает? Конечно, если верно второе, не придётся объясняться по поводу близнецов.

Сегала мягко перебирала пряди волос Эргэди, как будто ничего нет важнее, чем извлечь все заколки из испорченной причёски. Со стороны никто не смог бы догадаться, что эти две девушки чуть не сошлись в смертельном магическом поединке, в котором не могло быть настоящего победителя.

— Я понимаю. Лучше начни с самого начала. Кто наложил на тебя проклятье?

Этот вопрос ввёл девочку в оцепенение. Она ещё сильнее прижалась к Сегале, той даже пришлось отойти на шаг, чтобы не утратить равновесия. Офицер шагнул между девушками и Шаргатэном даже раньше, чем тот понял, чьих ушей опасается племянница.

— Я знаю, это нехорошо, но Ксавэра попросила меня... и я провела линию шёпота, когда прощалась с отцом. Я... слышала, как Виктор говорил с ним. Честно, я ничего не хотела им передавать, ведь Виктор отказался убивать Гравэна и Ксавэру. Но я никогда не знала, почему Саршелена прячут от дяди, что он хочет убить братика...

Шаргатэн мрачно усмехнулся. Хотя бы перед смертью император всё осознал. Очень жаль, что маршал уехал раньше. Не стоит рассчитывать на регента-женщину в вопросе подобной чистки, но, по меньшей мере, имперские легионеры не станут ему мешать, когда он доберётся до мальчишки.

— Я только хотела защитить братика, Виктор не смог бы преодолеть мои магические барьеры! А Саршелен... Когда он решил уйти, я пыталась его остановить, рассказала только об опасности для него, и отказалась говорить об остальном. Я так испугалась, Виктор же такой... добрый, он всегда был ласков со мной, и с другими... Но убил Зерганда, совсем как обещал папе...

Эргэди утёрла слёзы и опасливо оглянулась на Шаргатэна. Судя по всему, обе девушки находились в счастливом заблуждении относительно чувствительности тёмных эльфов, даже не представляя, что слышит он признания племянницы ничуть не хуже собеседницы.

— Саршелен заинтересовался, попросил меня пересказать всё, что я подслушала, а когда я отказалась — просто прикоснулся. Я просто больше не могла ни о чём думать, я рассказала всё, даже то, что считала забывшимся. А потом он ушёл и бросил меня так... Я ничего не могла сделать! Даже сесть сама не могла, у меня даже ноги заболели... А потом появилась Ксавэра, затем Гравэн, они приказывали... Я бы ни за что, но почему-то делала всё, что приказывали... Я не знаю! Мне... мне больно и противно, я бы никогда не стала покушаться на Сегалу... И... и, я не...

Красавица коснулась кончиками пальцев губ девочки и кивком подозвала Шаргатэна. Тот уже почти не обратил внимания на сразу несколько рук, без лишней почтительности ухвативших его с разных сторон.

— Пожалуйста, расскажите об этом "расколе разума", Ваше Величество. Мне это показалось похожим на гипноз.

— Это не одно и то же, госпожа регент. Объект проклятья утрачивает собственное самосознание, не теряя интеллекта. В таком состоянии человек способен исполнять самые сложные приказы, в то же время не имея возможности позаботиться о собственных нуждах.

Сегала тяжело вздохнула, исподлобья разглядывая Шаргатэна. Король безразлично пожал плечами, он уже привык к реакции человеческих магов на его магию, которую принято недооценивать вплоть до личного знакомства.

— Это всего лишь ещё одна разновидность волшебства, госпожа регент. Только от личности зависит, как этим могуществом будут пользоваться.

Девушка смотрела на короля, будто пытаясь проникнуть в его мысли, распутать клубок ощущений и планов, в котором он и сам подчас путался. Шаргатэн готов был бы даже открыть разум для считывания, но отличия в их магических потенциалах и даже способах мышления делали невозможным единение мыслей. Даже способ эльфийской королевы исходил корнями в эмпатию, а не телепатию, а ведь с ней они куда более близкие родственники.

— Виктор Вам верит, Ваше Величество, и ради этого я постараюсь отнестись к Вам без предубеждения. Почему вы желаете убить Саршелена?

Шаргатэн ответил, практически не раздумывая:

— Вы ошибаетесь, госпожа регент. У меня нет ни малейшего желания убивать племянника, просто я считаю необходимым уничтожить его прежде, чем он осознает свои способности. Я не могу ошибаться — по всем признакам, Саршелен станет некромантом. И если мы позволим ему пробудиться от жизни, то об этом будет ещё очень долго сожалеть вся империя.

Связующая нить затрепетала. Шаргатэн с трудом удержался от ухмылки. Женщина есть женщина, значит, королева действительно подслушивала доступными ей средствами. Сегала выглядела всего лишь озабоченной, а вот Эргэди была явно близка к обмороку. Девочка не даром бывала в гостях у дяди и превосходно помнила целый ворох леденящих душу историй, которыми её потчевали одногодки. Единственным отличием этих "страшилок" от человеческих была редкая правдивость.

— Вы ведь знаете последнюю волю императора. Я готов поклясться, что не прибегну к крайним мерам до тех пор, пока не развею все сомнения.

Прежде, чем старшая из девушек сформулировала следующий вопрос, племянница отчаянно всхлипнула и бросилась на шею к Шаргатэну.

— Прости меня, дядя, прости! Я ничего не подозревала! Я только хотела его защитить, спрятать, чтобы не нашёл ни ты, ни Виктор!

Сегала недоумённо нахмурилась:

— Я считала, что он не принял твою помощь. Для него было бы логичнее держаться поближе к защитнице, а не убегать.

— Я просто... не всё сказала. Я уже подготовила всё... и он заставил бросить на него "отражение света" и "зеркало душ"! Сейчас он невидим... и магией его не найдёшь, разве что наткнуться...

— Понятно. Всё равно, что искать крысу в подземелье. И без света. Как долго продержатся эти заклятья без поддержки?

— Он тоже этим был озабочен. Приказал, чтоб как можно больше... и я закрепила заклятья на сфере огня. Почти полная сфера, хватит, чтобы расплавить небольшой холм... Я её в своё время про запас делала... почти неделю.

Шаргатэн выругался про себя, Сегала — вслух, пусть и не так виртуозно. Эргэди вновь разревелась, и её опять пришлось утешать.

Король тёмных эльфов мрачно размышлял, рассматривая неприглядную картину пленения бунтовщиков в центре зала. Людей и тёмных эльфов сноровисто обыскивали, освобождая от оружия и всего, что могло им послужить оружием, затем относили в тюремные помещения возле казармы. Сопротивляться никто не пытался, — многие ещё не пришли в себя, остальные были просто не в состоянии. Гравэн совместно с Ксавэрой демонстрировали полную безучастность, защищённые своим происхождением вплоть до решения регента. Мальчишка, сопровождавший Эргэди, пытался в чём-то убедить имперских гвардейцев.

— Что вы решили, Ваше Величество? — голос Сегалы был скорее раздражённым, чем озабоченным.

— Я не в силах добраться сейчас до Саршелена. Придётся вам самим заняться его поисками — даже начинающий некромант-невидимка недолго продержится в замке, если взять под контроль все запасы пищи и воды. Мальчишка или сдастся, или покинет замок, где он представляет наибольшую опасность. Я же займусь корнями заговора в собственном совете. Клянусь прахом Скиссирокса, развеянным мною по ветру, у нового некроманта не будет живых сторонников среди моего народа!

Девушка-регент вымученно улыбнулась и поспешила сменить тему.

— Хорошо, я выставлю охрану... из имперских гвардейцев, способных держать проклятия. И может быть, мне удастся нащупать сферу огня. — После краткой запинки, она продолжила. — Участь пленённых заговорщиков вы решите вместе с Виктором. Вот только тот парень, ухажер Эргэди — он ведь тоже из высокородных?

Шаргатэн с нарастающей яростью наблюдал, как яркий румянец разливается по личику племянницы, как сминаются тонкие кружева её платья под беспокойными пальцами.

— А этого сопляка я прикончу прямо сейчас!

— Не надо... — Эргэди наконец нашла в себе силы поднять глаза. — Он просто ничего не понял... вначале. Потом пытался снять проклятье, защищать меня от... он действительно не понял, дядя! Его точно так же втянули в заговор, как и меня! Просто... отправь его куда-нибудь, я не могу его... видеть!

Голосок девочки поднимался всё выше, окончания слов почти звенели. Король стоял, до боли сжимая кулаки, отчаянно ненавидя своё бессилие. Он убивал и посылал на смерть, его слово ценили император и герцог — а сейчас он просто не знает, как утешить единственную родственницу, которую не желал вырвать из сердца.

Тонкие пальцы Сегалы погладили пылающую щёку девочки, и Эргэди медленно осела на руки пары имперских легионеров.

— Всё, что ей сейчас нужно — долгий сон и покой. Поступайте, как решили, Ваше Величество, я позабочусь о девочке.

Шаргатэн заспешил к выходу, лишь на несколько шагов опередив волну перемещений имперской гвардии. Ещё за несколько шагов до него люди расступались, как перед прокажённым. Неугомонный мальчишка, чью жизнь племянница только что взяла под опеку, выскочил навстречу, пытаясь задать какой-то вопрос. Смертельное проклятье взметнулось само собой из самых корней гнева и повисло между двумя тёмными эльфами невидимым для остальных облаком, едва касаясь обоих. Несколько мгновений король раздумывал, прежде чем рассеять порождение своей ярости. Не стоит ещё сильнее расстраивать девочку.

Шаргатэн аккуратно обошёл мальчишку, бессильно осевшего на пол от мимолётного касания смертоносного искусства. На миг мелькнуло бледное лицо, испятнанное лопнувшими сосудами и залитое потом, но сохранившее выражение вызова и детского упрямства. Не такой уж и редкий тип характера для тёмного эльфа — храбрость, не оставляющая места здравому смыслу.

— Убирайся. Не попадайся на глаза ни мне, ни Эргэди. Твой род признан виновным в мятеже и ещё до конца недели будет выброшен за пределы моих земель!

Мальчишка с трудом приподнялся, упрямо глядя в глаза сюзерену, и хрипло прошипел пересохшими губами:

— Даже первый из высших не в силах презреть традиции! Я её муж по праву первой крови, и только смерть разлучит нас!

Шаргатэн злобно ухмыльнулся:

— За этим дело не станет! А если ты так храбр, как пытаешься показать, воспользуйся ещё одной традицией. Умри в её честь, отдай всю свою грязную кровь взамен краденой первой!

Люди расступались перед тёмным эльфом, старательно пряча глаза и невольно понижая голоса. Почему-то иметь магические способности считалось полезным и даже почётным — семьи, владеющие мощным наследственным даром обычно очень быстро поднимались к вершинам власти и легко вливались в аристократические круги, укрепляя их позиции, в то время, как способности к проклятиям рассматривались, как нечто опасное и неприличное.

Если бы этот идиотский заговор подавил бы не он, а госпожа регент, разнеся пол дворца и превратив мятежников в кашу, никому бы и в голову не пришло бы осуждать её дар. Люди! Их ограниченность бывает полезна, но раздражает куда чаще!

Шаргатэн с раздражением захлопнул двустворчатую дверь за собой и на секунду замер, привыкая к полумраку коридора. Он чуял чьё-то присутствие и не желал знакомиться с вероятным противником вслепую.

— Это всего лишь я, Ваше Величество, — В противоположность словам, голос Тельсена был напряжённым и хрипловатым. — Я хочу отдать Вам меч и предложить небольшой договор.

Тёмный эльф прямо на ходу натянул на себя перевязь меча (интересно, как принцу удалось убедить герцога) и затянул ремни. Младшему эльфу пришлось бежать почти вприпрыжку, пока он не приспособился к размашистому шагу короля.

— Думаю, Вам известно, что наша древнейшая традиция под угрозой. Постоянное скрещивание с людьми спасло нас от вырождения, но сильно разбавило гены. Вы были... участником последнего полёта королевы, с тех пор было только несколько неудачных попыток, а когда семь лет назад не смогла взлететь моя старшая сестра Сантрелле, едва не начался бунт. Группа молодых болванов из нового поколения, призывали отделаться от гнёта королев и присоединиться к "свободным" тёмным эльфам.

Шаргатэн невольно споткнулся. Если бы случилось нечто подобное, о перемирии между ветвями эльфов можно было б забыть. И что бы он делал с этими идиотами-перебежчиками? Если кто-то из его совета причастен к этой афёре, его не спасут никакие прежние заслуги!

— В тот раз мать сумела урезонить смутьянов, но опасалась повторения пройденного, и потому предприняла некоторые меры безопасности. Моя младшая сестра, Ульмиель, уже сформировала крылья, но пока не достигла зрелости, чтобы взлететь и покончить со всеми разногласиями.