Снежный след

Меня кольнуло чувство ревности, что не я на ее месте. Не мне тягаться с такой красоткой. Познакомиться с ним ближе для меня столь же реально, как бомжу склеить королеву Англии.

Вскоре подошли Вован с Наташей и Шпалой. Все со сноубордами, мне выдали лыжи и ботинки к ним. Как ни странно размер подошел. Вчетвером мы отправились к канатной дороге. Я неуклюже ковыляла в неудобных, тяжелых горнолыжных ботинках, свою обувь оставила Нике.

Лыжники и сноубордисты на ходу грузились на парнокресельный подъемник. Нам пришлось отстоять приличную очередь и выслушать кучу неприличных анекдотов от Вована. Когда к нам присоединились Лиза и Степан, я задумалась, что я вообще делаю среди этих людей? Наверное, ушла бы, если не подошло время запрыгивать в кресло.

Я не удивилась, что попала в пару со Шпалой. Оказавшись без поддержки друзей, он оказался не таким смелым и рязвязным. Мялся, несколько раз порывался о чем-то спросить, но никак не решался. Канатка увозила нас все выше и выше — внизу проплывали ели, заснеженные холмы, укатанные трассы.

— Удивительно! — восхитилась я. — Столько снега, а осень только началась.

— Д-да... действительно, — Шпала растерялся, а затем обрадовался, что нашлась тема для разговора. — Много снега, а будет еще больше. Сегодня ночью будет валить, и завтра. И так целый месяц. Целый год. И никак его не остановить.

— Здесь просто очаровательно! — заявила я. — Такая красота! Снег словно из Альп завезли!

Поднимались мы недолго, всего минут пятнадцать, но за это время я успела жутко замерзнуть.

Наверху оказалось людно. Некоторые даже сбросили костюмы и остались в купальниках. Грело их только выпитое в клубе, но на ногах стояли все твердо.

Мои товарищи с азартом бросились в гущу толпы, я не рискнула и отошла подальше, где собралось не так много народу и можно было ехать, не боясь в кого-то врезаться. На меня смотрели с подозрением, хотя на новеньких всегда так смотрят. Я не стала обращать на них внимания. Очистила подошву от налипшего снега, вставила носок ботинка в крепления и встегнулась в лыжи. Попробовала снег лыжами, разогрела катальные мышцы и подобралась ближе к краю.

По непонятному мне сигналу с веселым воплем вниз покатилась первая волна отдыхающих. Через минуту вторая... Следующим потоком собирались спускаться Шпала, Лиза, Степа и Наташа.

С моей стороны за это время укатило лишь два человека.

— Девушка, вы уверены, что вам сюда? — ко мне подъехал лыжник в темном костюме, за очками и шарфом я не видела его лица, но по голосу поняла, что он старше меня.

— Может вам лучше с общим потоком скатиться?

Мне очень не понравилось, что этот старик пытается спровадить меня, можно подумать тут вип-зона. Нет. Знаков нет, значит, кататься может кто угодно. Пусть сам ломает себе шею в толпе.

Я не ответила, посмотрела вниз.

Высота, горы... я не ожидала, что так соскучилась по снегу! Одела очки, оттолкнулась палками и с наслаждением отдалась спуску и быстро покатилась вниз.

Мужчина прокричал что-то мне вслед и тщетно попытался поймать меня за куртку. Приставучий, зануда.

Я проехала довольно большое расстояние, пока не почувствовала, что разогналась слишком сильно. Повернув голову, заметила друзей. Розовый Лизкин костюм горел на фоне белой дороги яркой точкой. Рядом что-то кричал Шпала и размахивал руками.

Заметила и его — красавчика-спасателя. Он плавно обогнул Лизу, очень близко, едва не задев плечом. Но в тот момент она даже не заметила его присутствия, все ее внимание было приковано ко мне. Все, кто находился на склоне, замерли. Вот она моя минута славы. Нелепая. Безвыходная.

Я посмотрела вперед. Крайняя полоса изгибалась змеей и уползала в частокол из деревьев. На такой скорости точно впечатаюсь, если не в первый ряд, то во второй уж точно. Как я могла забыть, что боковые трассы только для опытных лыжников?

Меня охватил приступ паники. Захотелось крикнуть. Отчаянно. Во весь голос. Но с детства уяснила, что кричать в горах опасно, да и толку. Я давно не каталась и сделать серию крутых поворотов среди деревьев было делом невозможным. И хотя я прекрасно понимала, что паниковать нельзя, все равно поддалась своим чувствам. К горлу подступил ком, руки и ноги стали ватными. Попыталась заскользить боком, чтобы загасить скорость, и когда меня крутануло вокруг своей оси, осознала, что подо мной наледь вместо укатанного снега. Я чудом осталась на ногах.

Лыжи не слушались. Ни затормозить, ни повернуть, ни упасть на бок. Точнее свалиться я могла, но толку? Меня кубарем понесет дальше по ледяной дорожке, по пути ломая ребра и вышибая дух.

Тщетно твердила себе: 'Успокойся! Успокойся! Успокойся!'.

Говорят, что в такие моменты перед глазами пробегает вся жизнь. Нет, это не так. В тот миг я вспомнила то, что уже начинало таять в воспоминаниях. Вспомнила тот страшный день, когда также, подхваченная стихией, неслась по склону горы и ничего не могла сделать. Стоило ли возвращаться в Геш, чтобы завершить то, что не произошло двенадцать лет назад?

Сбоку мелькнула белый силуэт. Или это подхваченный ветром снег?

Неожиданно сильная рука больно и грубо схватила меня за талию и прижала к крепкому телу. Две лыжи встали параллельно моим, уверенно направляли их движение. Словно загипнотизированная, я послушно повторяла каждый наклон. Все вокруг казалось нереальным, будто во сне. На миг почудилось, будто мы летели. Неслись по воздуху, ловко огибая деревья. Больше всего меня поразило, что я не испытывала страха, а наоборот мечтала разогнаться еще быстрее Боковым зрением я уловила скользящую рядом крупную белую кошку с застывшим, леденящим взглядом. Посмотрела в сторону и поняла, что привиделось.

Лесная гряда закончилась, мы плавно повернули и затормозили у большого валуна. Я до сих пор не могла осознать, что меня кто-то спас, что осталась жива, ведь только что почти разбилась.

Мужские руки отпустили мою талию, и я смогла увидеть лицо своего спасителя. Не удивилась, встретившись взглядом с серыми глазами.

— Ой! — только и сказала я.

— Ты могла разбиться, — в тоне, каким он произнес фразу, чувствовалось столько удивления, будто только младенцы могут себе такое позволить. — Почему ты так не уверено держишься во время спуска?

Он продолжал отчитывать меня, как папа, когда я не выучила урок и притащила в дневнике жирную красную двойку. Наверное, это профессиональное. Он пристыжает непутевых туристов, а они больше так не поступают. Хотя я и без нотаций ни за что еще раз наверх не полезу.

Надо же, как высоко я находилась — сейчас я могла разглядеть силуэт холма, с которого начала спуск. Как же спасатель оказался рядом так быстро? Я катилась с большой скоростью, а он как будто на ракете долетел. Наверное, все спасатели хорошо катаются, все-таки это их работа.

— Не такой уж я хороший лыжник. Не стоило мне вообще забираться так высоко, — виновато ответила я, тщетно пытаясь скрыть дрожь, бьющую все тело.

Вдоль кромки леса уже бежала Вероника. Вид у нее был крайне взволнованный. За ней бежали Шпала и Вован, которые и сообщили ей о случившемся.

— С ума сошла? — кричала она издалека. — Ты что творишь? Ты же разбиться могла! — Она добежала до меня рухнула рядом на колени. Запыхавшаяся. Испуганная. Что очень польстило. Значит, Веронике небезразлична моя судьба и она хотела дружить. — Я так за тебя испугалась!

— Ну, ты ваще! — только и выдохнул Вован, бросив в снег сноуборд.

— Даже дети знают, что западная сторона самая опасная, — вклинился Шпала. — Там только профи спускаются.

От такого проявления внимания мне стало не по себе. Глаза за секунду наполнились слезами. Стоит моргнуть, и они потекут большими солеными каплями.

— Тебя теперь фрирайдером можно звать, раз не погибла! — попыталась пошутить Ника, но мой спаситель так грозно и с такой ненавистью посмотрел на нее, что она замолчала.

— Точно, — неловко ответила я.

Его реакция на Вероникину шутку осталась для меня непонятной. Зато я, наконец, смогла как следует разглядеть его. Он отличался от тех парней, которые встречались мне раньше. Его будто срисовали с картинки — тонкие черты лица, русые короткие волосы, идеальное телосложение. Но главное — глаза. Они меняли оттенок с темно серого на серебро, такие холодные, но в тоже время от этого взгляда таяла любая девушка. И тут я вспомнила, что у него есть пара. Неужели меня кольнула ревность из-за человека, с которым впервые обменялась парой простых фраз?

Дрожащей рукой я попыталась убрать выбившиеся из-под шапки волосы. Из горла вырвался предательский всхлип.

— Ты в порядке? — спросил Шпала.

— Конечно, нет! — загалдела Ника. — Ты же видишь, она сейчас заплачет! Еще бы — она чуть не разбилась!

Ребята засуетились вокруг меня, оттесняя от спасателя.

Я представила, как расшибаюсь в лепешку о дерево, как мечутся вокруг Вероника и Шпала, как убиваются дедушка с бабушкой и как тяжело воспримет новость отец.

И тут я, наконец, заплакала. Слезы покатились по щекам двумя ровными горячими струями и разбивались о шарф. Я громко всхлипывала, глаза защипало, нос моментально разбух и перестал дышать, ноги стали ватными, и я опустилась прямо в сугроб. Вероника бросилась ко мне, неуклюже обняла меня за плечи, прижала к себе и принялась поглаживать по спине — будто успокаивала расплакавшегося малыша. Мальчишки загомонили, подбадривая. А я успела заметить, с каким удивлением смотрит на эту картину спасатель, будто никогда и не видел, как ревет девчонка. Еще бы, модели-то не плачут — у них макияж...

Потом он, видимо, вспомнил, чему его учили на курсах спасателей, подошел ко мне и дал пощечину, точнее слегка стукнул подушечками пальцев по щеке. Не больно, но обидно.

— У нее шок! Это поможет успокоиться, — оправдал он свой поступок.

Ребята закивали. Я затихла. Вероника отошла в сторону и молча наблюдала за нами.

— Все хорошо! — он пристально посмотрел на меня.

В его холодных глазах не отражалось ни капли сочувствия или хотя бы какой-то человеческой доброты. От такого взгляда становилось не по себе.

Он был серьезным, строгим и страшно недоступным. Я задалась вопросом, — а какой он со своей девушкой? Неужели добрый и нежный? Такое трудно представить...

В нем ощущалось столько силы, что даже, когда не угрожала опасность, хотелось казаться слабой и беззащитной, чтобы уткнуться в его плечо, почувствовать, как он обнимает и ласкает. Но все это только мечты, в реальности вместо нежных объятий, я получила пощечину. И разревелась еще сильнее, чем минуту назад, навзрыд.

Все посмотрели на спасателя.

Парень явно не знал, что ему делать. Он выпрямился, повернулся к нам боком, будто не хотел меня смущать.

— Ее надо отвести домой, — строго произнес он.

Ребята засуетились. Шпала предложил нести меня на руках, но я отказалась. Затем Вован набрал номер Степана и попросил приехать на снегоходе. Допускать, чтобы Лиза знала, как я распускала нюни, нельзя. То же самое мне сказала Вероника и пришлось взять себя в руки. Постепенно истерика закончилась, я охладила раскрасневшееся лицо снегом и в шутку предложила продолжить спуск на лыжах. Шутку не оценили, Вероника даже взяла меня под руку, чтобы я сдуру не укатила вниз. Через некоторое время подъехал Степан. Я ожидала подколок с его стороны, но вместо этого он набросил мне на плечи коричневый плед. Только теперь заметила, что меня трясло от холода и переживаний.

Ребята посадили меня на снегоход и, на всякий случай, пристегнули. Только тогда спасатель покинул нашу компанию. Мне показалось или среди деревьев мелькнул белый силуэт? Ника смотрела в ту же сторону, но ничего необычного не заметила или не сказала вслух. В очередной раз взялась набирать смску.

Степан ехал очень аккуратно и внимательно. Рядом с домом нас ожидала Лиза, кутаясь в шарф от пронизывающего ветра.

— С тобой все хорошо? — спросила она осторожно.

— Да, да, всё в порядке, — промямлила я, не веря в искреннее сочувствие соседки, как недавно не верила в собственное спасение.

Я тихо прокралась в дом, легла и долго ворочалась. Трудно уснуть, когда на душе полная неразбериха, а на улице полнолуние. Да еще за окном воет ветер — разве сравнить эти ночи с московскими, осенними, дождливыми?

'Хоть бы тучи закрыли эту чертову луну', — в отчаянии думала я, призывая сон. Но заснуть было совершенно невозможно. Сумасшедший день закончился! И, на удивление, благополучно. Давно мне не было так страшно и так интересно одновременно. Давно не ощущала таких ярких эмоций: страх, радость, удивление, отчаяние. События, приправленные адреналином убойной дозы, всколыхнули меня. Столько всего произошло, а мне с трепетом вспоминался только спасатель. Я с ужасом поняла, что не знаю его имени.

Раз за разом я прокручивала в голове наши с ним сегодняшние встречи. До мельчайших подробностей вспоминала, как он крепко обнимал меня, что говорил, как смотрел на меня, пыталась понять по его глазам хоть что-то о его внутреннем мире, но безуспешно! Казалось, удивительные глаза скрывают какой-то секрет... И несмотря на все попытки не думать о его спутнице, мысленно я все равно возвращалась к ее образу, каждый раз рисуя в воображении девушку все более прекрасной.

ГЛАВА ПЯТАЯ. ШОППИНГ

В полдень бабушка принесла мне в комнату домашний телефон, звонила Ника:

— Ну, как ты? Пойдем по магазинам?

— Не знаю, после вчерашнего совсем не хочется? — Я чувствовала себя разбитой и измученной.

— Да брось. У нас в Геше это обычное дело, — усмехнулась подруга. — К тому же, если ты не пойдешь, Вера Павловна может заподозрить неладное, ведь мы отпросились вчера у нее.

Пришлось согласиться. Через час мы встретились в поселок рядом с гастрономом 'Кукуруза' и отправились по улице Дзержинского.

В холодном воздухе пахло бензином от стоящих в ряд машин, снежная дорога была покрыта следами и крупинками соли. Возле магазинов со спортивным инвентарем толпились туристы. Парочка детей, раскинув в стороны руки, бегали по тротуару и задорно кричали, грязные голуби устроились на подоконниках, с которых свисали сосульки.

Мысли крутились только о моем спасителе, хотелось все о нем знать, но спрашивать подругу не решалась, еще решит, что я втюрилась и это после того, как я твердо заявляла прошлым вечером не делать этого. И мне повезло — Вероника сама завела разговор.

— Как тебе твой герой? — она так громко задала вопрос, что девчонки, идущие впереди нас разом оглянулись.

Я смутилась и ответила очень тихо, пытаясь показать ей, что не хочу трепаться на весь город:

— Ничего так...

— Отпадный, правда? — она явно ожидала признания в том, что я все-таки безоговорочно влюбилась в него.

— Не знаю, он как будто не из этого мира, чудной какой-то. Замкнутый и совсем не улыбается, — выпалила я все свои ночные воспоминания, и покраснела.

— Да, это в нем есть... — хмыкнула Вероника. — Но нам с тобой такие парни не светят.

Я быстро отвела глаза.

— А как его зовут-то? — я старалась спрашивать отстраненно, словно интересовалась погодой в Гималаях на следующий год.