Круговорот

Наконец Саня набрался храбрости и положил на плечо девушки свою руку. Дэя встрепенулась и застыла в его объятиях.

Потом они целовались. Пряхин нежно ласкал Дэю руками, чувствуя, как плавиться от его прикосновений вмиг ставшее податливым тело девушки, как раскрывается навстречу, уже не в силах противостоять зову природы.

Молодые люди распалили себя до той степени, когда уже невозможно остановиться и когда пропадает всякий здравый смысл, а его место занимает одно лишь всепоглощающее желание обладать друг другом.

Саня раздел и уложил находящуюся в неком экстазе Дэю на траву. Он впивался в ее распухшие от поцелуев губы, ласкал языком набухшие соски, целовал упругий живот, спускаясь все ниже — к пышущей жаром вульве, спрятанной меж округлых бедер. Его естество давно уже было готово к соитию. И момент встречи двух начал неумолимо приближался.

— Будет немного больно,— тихо предупредил он девушку. И в этот момент что-то тяжелое и деревянное ударило его по затылку. Свет погас, и Саня провалился в небытие.

Глава 10

Пряхин вновь очутился в каком-то нереальном круговороте, сотканном из обрывочных воспоминаний, нереальных картинок и ужасных сцен. А когда пришел в себя, то не сразу смог понять, где он находиться: глаза заплыли и Саня смотрел на мир лишь через их узкие щели.

Распухшее лицо горело. Голова покрылась множеством шишек и ссадин. Создавалось такое впечатление, что по ней пинали, словно по футбольному мячу.

Ребра нестерпимо ломило. Болела сломанная рука. Саднило ключицу.

Саня лежал в костюме Адама в своем, ставшим родным, бараке, и его стыд прикрывала лишь грязная тряпица.

Кто-то уже пытался его чинить: ребра перетягивала тугая повязка, сломанная рука покоилась в примитивной, сделанной из наструганных досок шине.

Пряхин попросил воды. Над ним нависло лицо щербатого Вистла. Парень поднес глиняную поилку к пересохшим губам страдальца.

— Кто меня так? — спросил Саня.

— Не знаю я, — пожал плечами 'щербатый'. — Тебя второго дня у ручья нашли.

'Сходил на свидание!' — подумал Саня, который в тот момент больше переживал за судьбу девушки. Очень хотелось верить, что те костоломы ее не тронули.

В барак кто-то вошел. Через мгновение над Саней склонился Брес и его взгляд не предвещал ничего хорошего.

— Удивляюсь я — почему жрецы тебя не добили? — Старшина уселся на подвернувшуюся чурку и важно оперся рукой о поставленный вертикально меч. — Видать, не желали легкой смерти насильнику. Теперь придется на кол тебя посадить. Умирать будешь долго. Я это тебе обещаю. А перед казнью стручок твой отрежем, дабы другим неповадно было пускать его в дело без особой на то надобности.

— Что с Дэей? — проговорил Саня, до которого сказанное Старшиной не дошло в полной мере.

— Еще раз назовешь ее имя, и я вырву твой поганый язык, — зло прошипел Брес.

— Она жива? — не успокаивался Саня.

— Конечно, жива, — рявкнул Старшина. — На этом острове пока еще не родился самоубийца, который бы мог себе позволить обидеть дочь Брагара.

Саня все еще не мог понять Бреса. — Причем тут Брагар? Потом вспомнил женщину на пляже, чьи черты напомнили ему знакомый образ. И все встало на свои места. Дэя приходилась дочерью Брагару или внучкой берегону, а Брес был ее родным дядькой. Буглар же — дядькой двоюродным.

Пряхин такого поворота событий даже представить себе не мог: Дэя никогда не говорила ему о своих родственниках. Упоминала только, что жрецы забрали ее в Рощу еще совсем маленькой девочкой.

— Друиды наказали девушку — в Роще заперли, и повинность нести заставили, — зло рассказывал Брес. — И все по твоей милости, чужак безродный.

— Друиды ваши — ханжи, каких поискать. — Пряхин вдруг разозлился. — Забили голову девчонке своими феньками. В монашку бездушную превратили. Лишили простых человеческих радостей.

— Ты, ничтожество, на друидов молиться должен: они жизнь тебе оставили. А могли бы убить запросто, и никто бы их за это не осудил, ибо ты давшую обет целомудрия жрицу хотел обесчестить.

— Дикость это все... Мракобесие, — не унимался Саня. — Девушку даже не спросили, хочет ли она всю жизнь прожить в лесу.

— Не мели языком, чужак. Ты много чего не знаешь.

— Тогда объясни, почему нельзя вернуть ее в мир людей? Почему она всю жизнь должна прозябать в той долбаной Роще?

— Замолчи, смертник. И подумай лучше о казни лютой, что тебя ждет. — Брес поднялся и, окинув Пряхина презрительным взглядом, покинул барак.

Саня отказывался что-либо понимать. Если он смертник, то почему до сих пор сидит не в подвале или казематах каких, а находится в своем сарае? Охраны опять же нет...

Складывалось такое впечатление, что Старшина хотел его лишь попугать. Хотя, с другой стороны, такими угрозами просто так не бросаются.

Все прояснилось, когда появился усач, который в тот же вечер зашел навестить своего подопечного.

— Тебя не казнят пока не получат обвинений от девушки, — объяснил Буглар. — Так что, если девчонка будет молчать, то вряд ли тебя на кол посадят. Но штраф ее отцу придется заплатить.

— И большой штраф? — поинтересовался Саня.

— Девять дойных коров, или семь рабынь, или три веса серебра или...

— Достаточно, — слабо махнул рукой Пряхин. — У меня все равно ничего такого нет.

— Тогда придется самому продаться.

— А больше никаких вариантов не имеется? — с надеждой спросил Саня.

— Ты можешь не спросить суда богов.

— Как это?

— У нас принято отстаивать свою правоту на Поединке. Но для тебя, сам понимаешь, это равносильно казни.

— С кем я должен отстаивать правоту?

— С тем, кого обидел. А обидел ты в первую очередь Брагара... И ты знаешь?.. — задумчиво произнес усач. — Это даже к лучшему, что тебя убьет именно Брагар: он не любит всяких там представлений с отрубанием конечностей и прикончит тебя сразу. Долго мучиться не будешь.

— Спасибо, дружище Буглар! Ты меня здорово успокоил.

— Натворил ты дел, Алекс. Теперь никто тебе уже не поможет.

Усач тяжело вздохнул. Он как никто понимал Саню, ибо в молодости был еще тот ходок. Да и сейчас уже, будучи семейным человеком, не пропускал ни одной юбки. Поговаривали, что не так давно он даже крутил роман с некой жрицей, которую впоследствии изгнали из круга друидов за порочную связь.

— Они дадут мне время? — вдруг спросил Саня.

— Для чего?

— Мне нужно восстановиться перед судом ваших богов.

— Думаю, дадут, — утвердительно кивнул Буглар. — Я договорюсь со своими двоюродниками.

Усач ушел, оставляя Пряхина наедине с невеселыми думами...

Жалел ли Саня о случившемся?.. Скорее всего — нет: все его мысли оставались с той одинокой и по своему несчастной девушкой, которая так и не смогла познать желанного мужчину. И если им еще раз доведется встретиться Саня, не откажется от близости даже под страхом смерти.

Глава 11

Потянулись унылые дни. Молодой организм быстро шел на поправку. Кости и ребра еще не срослись. Но голова уже приобрела нормальную форму. Исчезли кровоподтеки и синяки. А глаза стали широко смотреть на окружающий мир.

Саня начал мало-помалу нагружать свое выздоравливающее тело — готовиться к предстающему поединку с отцом своей возлюбленной, что само по себе являлось дикостью. И молодой человек даже не знал, как себя стоит вести в сложившейся ситуации. Конечно же, он не желал зла отцу Дэи. Но и просто так себя тоже не собирался подставлять. Надлежало найти выход из такого, прямо скажем, непростого положения.

Кое-какие мысли по этому поводу имелись. Даже наклевывался некий, достаточно неопределенный и туманный план предстоящего Поединка. Только воплотить его в жизнь представлялось весьма и весьма сложным делом.

О Саниных проделках знал весь остров. Как-то в барак старателей пришел Брандт и без обиняков предложил молодому человеку уехать с ним на Материк.

— Здесь ты все равно ни жилец. Эти варвары убьют тебя так или иначе, — сказал купец, обращаясь к Сане, который в тот момент одиноко сидел у огня. — Я могу спрятать тебя на своем корабле и тайно вывезти на большую землю.

— Заманчивое предложение, — горько усмехнулся молодой человек. — Не трудно догадаться, какую цену я должен заплатить за твою услугу.

— Ты должен привезти меня к артефактам или к месту, где их нашел.

— Хочешь, верь, а хочешь не верь, но того места уже давным-давно нет.

— Что же с ним сталось.

— Под воду ушло.

— Жаль, — расстроился Брандт.

Наступила немного напряжная тишина. Купец о чем-то размышлял и, наконец, нерешительно промолвил:

— Ладно. Забудь об артефактах. Я вывезу тебя на Материк и ничего не возьму взамен. Мало того, помогу устроиться — сведу с диггерами.

— Неплохо было бы с вашими диггерами познакомиться, — горько улыбнулся Саня. — Я подумаю над твоим предложением.

— Подумай, — сказал купец. — Если надумаешь, то знаешь где меня найти. Только не затягивай с решением. Скоро начнется сезон дождей. До этого времени нам надо отчалить.

Змей — искуситель ушел, оставив Саню в полном смятении чувств. Но внутренняя борьба длилась недолго. Молодой человек решил не поддаваться искушению и остаться на острове. Он ведь все ж таки мужчина, как-никак. И в некотором смысле, воин. А воинам негоже бегать от проблем. Стало быть, надо готовиться к Поединку.

Буглар договорился об отсрочке, и этим нужно было воспользоваться. Саня начал заниматься. Он быстро набирал прежнюю форму и весьма преуспел в фехтовании на мечах. Усач, не смотря на недовольство родственников, продолжал тренировать своего подопечного, а когда не мог уделить ему время, то присылал вместо себя Ноя Одноглазого. Оба воина считали малька весьма способным учеником и оба сожалели, что многообещающий юноша погибнет, так и не достигнув расцвета лет.

— Зато умрешь достойно, — успокаивал Саню Ной. — Глядишь, и песню сложат о храбром безумце, что бросил вызов непобедимому Брагару.

Саня не перечил. Последнее время он все больше думал об оружии. Железо дикарей являлось для молодого человека слишком тяжелым и неудобным. Нужно было изготовить себе более — менее приличный клинок наподобие японской катаны.

С такими мыслями Саня отправился на кузнечный двор, где встретился со своим бывшим шефом.

— Почему твои мечи такие тяжелые? — спросил он кузнеца.

— А то сам не знаешь? — огрызнулся Стрикер. — Тяжелый меч — надежный меч.

— Я могу сделать легкое и вместе с тем прочное оружие, — заявил Саня.

— Не верю, — мотнул головой Стрикер. — Меч — это не нож, он должен быть достаточно тяжел, чтобы не гнуться и не ломаться.

— Хочешь, поспорим?

— Лучше проваливай, — категорично заявил кузнец. — Я не собираюсь больше тратить на тебя время.

— Мне нужен этот меч, — взмолился Пряхин.— Помоги мне его сделать. Помоги!

Кузнец ушел. Впрочем, ушел не совсем уверенно. Оставалась еще надежда, что он все же вернется к начатому разговору о мече.

Насколько мог судить Саня, Стрикер был далеко не глупым дядькой — пытливым и ревностным в работе. За его показной грубостью скрывалась благородная душа глубоко порядочного человека. Конечно же, он держал марку мастера своего дела и никогда бы не позволил уступить ее кому бы то ни было. Особенно пришлому выскочке. Оставалось надеяться на то, что уже оброненное зерно сомнения даст свои ростки, и здравый смысл подлинного умельца восторжествует над его кичливой заносчивостью.

В общем-то, так оно и случилось.

Саня остался во дворе и просидел там до вечера, ожидая, когда кузнец закончит работу. В конце дня Стрикер не удержался и подсел рядом.

— Так ты говоришь, что можешь сделать прочный и легкий меч? — спросил он.

— Только если ты мне в этом поможешь. — Саня решил немного польстить Стрикеру. Иначе упрямец вряд ли бы согласился отдать лавры первенства своему подмастерью.

— Расскажи.

— Дело в том, что твои мечи однородны. Поэтому содержат много металла, — принялся объяснять Саня. — В противном случае, они будут или гнуться или ломаться. Я предлагаю тебе сделать многослойный меч — сварить меж собой три легкие пластины. Та пластина, что в середине должна быть выкована из мягкой стали, а две наружные — из прочной.

— В этом что-то есть, — задумчиво произнес кузнец. — Меч не сломается, потому что будет иметь гибкую сердцевину, а прочная оболочка не даст ему погнуться.

— Именно, — удовлетворенно кивнул Саня.

— Давай попробуем. — Стрикер загорелся. — Иди отжигать заготовки.

Всю ночь над спящим поселением арийшей раздавались удары молота. И скорее всего, обыватели не раз вспомнили добрым слово непредсказуемого, своенравного кузнеца, которого, почему-то, никто не мог поставить на место.

А Стрикеру было глубоко плевать на мнения соплеменников. Он со своим подручным работал ночь напролет. К утру уже были прокованы все три пластины, их осталось лишь сварить между собой, после чего придать мечу форму. Саня предложил сделать ее слегка выгнутой. Стрикер согласился.

К вечеру они закончили начатое дело. Клинок получился легким и прочным по типу изогнутой самурайской катаны. Он мог запросто сбривать деревья толщиной с руку Брена и не тупился даже при ударе о мягкую сталь. К тому же меч имел длинную, удобную рукоять, которая позволяла держать оружие как двумя, так и одной рукой. Стрикер ходил этаким гоголем и снизошел до того, что прилюдно похвалил своего ученика, назвав всех остальных присутствующих бездельниками.

— Жаль, убьют тебя скоро, — сказал кузнец Сане. — Сгубил ты себя, парень, ни за грош.

— А не спеши ты меня хоронить, — горько улыбнулся Пряхин. — Лучше помоги материально.

— Что?

— Мне бы еще щит... Только легкий.

— Будет тебе щит, — пообещал кузнец.

Глава 11

Солнечные дни сменились осенней хмарью. Небо затянули низкие свинцовые тучи. На улице непрестанно лил дождь.

В пустом бараке стояла промозглая сырость. Крыша текла, отчего земляной пол превратился в грязное месиво. Закрывающие выход шкуры насквозь пропитались водой и отяжелели. Их то и дело хлестал завывающий ветер, норовящий ворваться вовнутрь.

Саня сидел у разведенного в углу огня, вытянув к нему закоченелые кисти рук: нужно было как-то разогреться перед Поединком.

Меч и небольшой медный щит лежали рядом. Глядя на них, все еще не верилось, что это оружие будет пущено вход против живого человека. Предстоящий Поединок казался каким-то нереальным действом — первобытной дикостью, которой нет места в мире цивилизованных людей.

Ударил набат, зазывающий жителей на ристалище.

Пора! Саня оголился до пояса. Крепко приторочил щит к левому предплечью и, взяв меч, вышел наружу, попав под холодные струи дождя.

Арена находилась недалеко от дома Брена. Там уже скопилась толпа зрителей. Они стояли в несколько рядов, окружая довольно приличный пятачок, усыпанный бурой галькой, и проливной дождь не казался им помехой.

На подходе к ристалищу Саню встретили Буглар с Ноем. Они помогли растолкать плотный строй жаждущих зрелищ зевак и вывели своего подопечного в круг Арены.