— Но, — голос Лизы стал серьёзным, — всё равно тебе здесь не место.
— Где хочу, там и хожу! — вскинула голову Аиша.
— Раз ты в команде, то надо всё же слушаться приказов, не говоря уже о том, что здесь слишком много камер, телефонов с камерами и прочей техники, против которой твоя сила не сработает.
Они уже отошли от основной толпы, но всё равно Лиза понижала голос, чтобы их не расслышали.
— Пусти! — Аиша вывернулась из хватки Брайана и исчезла.
— Кажется, тут кто-то был, — сказал Брайан, оглядываясь.
— Неважно, всё равно план сорвался, нужно вернуться в убежище, — ответила Лиза, взмахнув рукой.
— Но почему у меня ощущение, что нас было трое? — не сдавался Брайан.
Лиза лишь пожала плечами. Мало ли что кому мерещится? Гораздо важнее было вернуться на базу и спокойно подумать в тишине и темноте, обдумать новый план и новое поведение в изменившихся обстоятельствах. Выверт её вроде бы ни в чём не подозревал, но это не означало, что завтра всё не переменится, совсем не означало.
Нужно было затаиться и терпеливо работать над подготовкой новой плана по избавлению от Выверта.
* * *
— Ебать, этот город наш, вы чувствуете это? — Толкач шумно втянул ноздрями воздух.
— Дерьмом воняет, — смачно харкнула Скрип, — как будто сотня бомжей обосралась!
— Да нет, это наш Сочник (Mush) себе новые наряды от модных, ебать их, модельеров примерил! — загоготал Толкач.
Сочник, сидевший на носу огромного "монстромобиля" Скрип, даже не повернул лысой головы. Он наслаждался теплом, сложив тонкие ручки на выпирающем животе, сверкая розовой кожей на солнце. На поверхности грязной, пополам с глиной, воды, медленно, лениво расходились волны, поднятые колёсами творения Скрип. Она была Технарём, и творила огромные машины, находившие глубокое одобрение у Толкача, лидера банды Барыг, который считал, что уродливые творения Скрип дополняют его имидж.
Сейчас Толкач в своём обычном тёмно-синем обтягивающем костюме, с простенькой маской, прикрывающей нижнюю часть лица, вскочил на ноги и заорал:
— Эй, отбросы Доков! А ну вылезайте, крысы, из своих смердячих нор! Папа Толкач принёс вам вкусняшку!
Увидев, что из-за углов выглянули первые, самые любопытные, из обитателей Доков, Толкач заорал ещё громче:
— Пока эти ебучие мажоры там, на холме, собрались для совместной дрочки, мы здесь можем неплохо вштыриться! Налетай! Первая доза — бесплатно, вторая и третья — за полцены!
— Мы так разоримся, — пробормотала Скрип.
— Спокойно, — вполголоса ответил ей Толкач, — всё учтено могучим интеллектом!
Тут он обратился к двум подручным из банды:
— Так, жопы в руки, взяли ящики и торгуйте, кто будет руки тянуть — рубите нахуй, теперь мы тут закон!
— Босс, нас двое, а их вон сколько, — с сомнением протянул один.
— А если маски появятся? — закивал второй.
— Трусы, блядь! — Толкач сбросил их с подножки машины и бросил ящик прямо в грязь. — Я рядом буду, уебаны!
Он повернулся к Скрип и сказал:
— Давай к тому вон зданию, с пиздой на крыше.
— Это..., — начала говорить Скрип, заводя монстромобиль.
— Пизда, только из металла! — заржал Толкач. — Надо будет нашему новенькому предложить, чё ему всё время пар из жопы пускать, пускай поебётся!
Металлолома он услал на вторую точку, в поддержку дюжины самых толковых бойцов, не успевших окончательно сторчаться, чтобы никто не мешал торговле. Где-то здесь, по верной наводке, располагалась лаборатория сраных азиатов, в которой варили азиатскую наркоту. Монстромобиль Скрип, переваливаясь на камнях и обломках, пополз к зданию, и Толкач самодовольно улыбнулся.
Через неделю весь рынок наркоты в городе будет под Барыгами, спасибо ёбаному Губителю!
* * *
— А я говорю — нечего делиться! — железная лапа Крюковолка ударила в стену, выбив кусок сырой штукатурки. — Сила Империи — в единстве!
— Единство недостижимо без лидера, — медленно, нарочито лениво растягивая слова, ответила Чистота, сидящая напротив. — Кто будет им после Кайзера?
Выжившие в бойне с Левиафаном маски Империи переглянулись. Они отстояли своё право находиться в Броктон-Бей, но какой ценой! Помимо Чистоты и Крюковолка, в пустом доме на окраине Бульвара находились четверо: Руна, Отала, Фенья и Паладин. Ещё выжил Туман, но он ушёл в себя после гибели Ночи и почти не реагировал на окружающих. Кайден, честно говоря, очень тревожил этот момент — сорвавшийся Туман мог наделать кровавых дел, как, впрочем, и любая другая спятившая маска.
— Скажем начистоту, у Кайзера было три лейтенанта, я, ты, — палец Крюковолка, даже тут не снимающего маску, ткнул в сторону Кайден, — и Блицкриг, наш дорогой Джеймс, которого он выделял среди всех остальных. Но Блицкриг мёртв, значит лидером быть кому-то из нас.
— И, разумеется, Брэд, — Кайден нарочито обратилась к Крюковолку по имени, — ты видишь в этой роли себя?
— Нет, — неожиданно ответил тот. — Макс собирался отдать тебе Империю через год, если не наведёт в городе порядок и не докажет эффективность своих методов? Думаю, можно сократить срок, потому что Кайзер уже точно ничего не сделает.
Проблема заключалась ещё и в том, что Империя Восемьдесят Восемь фактически состояла из четырёх групп. Фенья и Отала относились к группе Кайзера, Паладин и Туман входили в команду Кайден, Руна подчинялась Блицкригу. Не исключено, что поэтому Крюковолк так быстро сдал назад, подумала Кайден. Без команды за спиной он почти никто. Да, Крюковолк силён — пережил удар Левиафана, разорвавший его пополам, и сражался потом не хуже остальных. Но волк-одиночка против команды не устоит, а у Брэда за плечами несколько отправок в Клетку. Если он будет один, некому будет позаботиться о побеге.
Подведя цепь размышлений к логическому итогу, Кайден улыбнулась и посмотрела на остальных.
— У меня нет возражений, — шмыгнула носом Руна.
Конечно, если бы не Отала, даровавшая раненым поочередно регенерацию, часть масок Империи ещеёлежали бы, приходя в себя от ран. И момент был бы непоправимо упущен, подумала Кайден, переводя взгляд, собственно, на Оталу. Та посмотрела в ответ, и Чистота прочитала ответ в этом взгляде. Умея наделять других суперсилами, Отала не могла даровать себе ни одной из них. С учётом её возможности наделять регенерацией, одной ей не выжить, придётся идти либо в другую банду, либо под крыло Протектората и СКП, которые ради целительницы закроют глаза на её имперское прошлое, хотя, конечно, не преминут назначить пару публичных исповедей на тему "Как я осознала, что идеология Империи — это очень плохо".
— Я согласна, — кивнула Отала.
— Я и так пойду за вами, — громыхнул Джастин — Паладин.
— Мне всё равно, — пробурчала Фенья.
Поговаривали, что Кайзер спал с близняшками Феньей и Меньей, но Кайден на девяносто девять процентов была уверена, что это враньё. Но вот то, что сёстры были сильно привязаны друг к другу и крепко уважали лидера Империи, было чистой правдой. Пережить одновременную потерю двух самых близких людей... Кайден попыталась представить потерю Астер и со вздохом признала, что Фенья ещё неплохо держится.
— Тогда не будем терять времени, — сказала Чистота. — Мемориал и память — это прекрасно, но мало что нам даёт в плане восстановления Империи, влияния и операций. Рядовой состав уцелел?
— По большей части да, попрятались по убежищам, — ответил Крюковолк, — но склады попорчены, и товар на них тоже.
— Что с оружием?
— С оружием чуть лучше, можем захватить себе целый район и навести в нём порядок, показать силу Империи, — оскалился Брэд, снявший наконец металлическую маску, изображавшую морду волка.
— Не пойдёт, — покачала головой Кайден. — Без устойчивого источника поставок еды, воды и прочих товаров мы не сможем обеспечить целый район.
— Разве власти оставят в беде своих горожан?
— Не оставят, но и нас потом в покое не оставят, — задумалась Кайден. — У нас нет столько силы, чтобы противостоять сейчас героям, да и нет смысла бросаться в лоб и накалять обстановку. Если мы хотим завоевать город, нужно действовать иначе, не мешать властям, а помогать им.
— Помогать?! — воскликнули Крюковолк, Фенья и Отала.
Паладин промолчал, а Руна, как самая молодая из всех, не рискнула что-то восклицать.
— Перед властями и СКП стоит комплекс проблем, под общим названием "город в руинах после Левиафана". Мы им поможем — будем поддерживать порядок на улицах, не допускать разгула преступности, заботиться о горожанах в наших районах и окрестных. Попутно не дадим конкурентам их занять, и когда восстановление города будет закончено, мы вполне можем распространить своё влияние на половину города, а то и больше. АПП уничтожены, Выверт убит, его Наёмники бежали, кто остался? Трусливые Барыги, просидевшие всю битву вне города и не смеющие сунуть сюда нос?
— Они вернутся, — твердо заявил Крюковолк. — Это стая шакалов, которая избегает прямой драки, но зато кидается и рвёт со спины, я уж насмотрелся на них в Доках.
— Значит, мы их прогоним, когда придёт время, — не менее твёрдо ответила Кайден. — У нас бойцы, у них наркоманы, даже при численном превосходстве мы их разгромим. Кто ещё? Одиночки? Их надо вербовать или изгонять, если они не понимают по-хорошему. Неформалы? Мастера бегства? Пусть бегут из города!
— Протекторат и Стражи.
— Вот поэтому, — указала пальцем Кайден, — мы и будем помогать властям. У масок и СКП хватает проблем, так что пока мы действуем параллельно, они нас не будут трогать. Мы наращиваем влияние, власти нас не трогают, горожане довольны и потом будут так же обращаться к нам за помощью. Да, придётся поработать, но самую грязную работу за нас и так сделают, а мы соберём себе все лавры. Без стычек, демонстрации мощи и поигрывания мускулами — это мы прибережём для других банд и суперзлодеев. Руна — ты будешь неоценима в расчистке, думаю, не надо объяснять почему. Отала — сама понимаешь.
— Да, — кивнула та, — помощь раненым.
— Фенья и Паладин — разведка, уничтожение криминала, кто не из наших, помощь в расчистке завалов — ну, тут в основном Фенья, конечно же. А вот тебе, Брэд, достанется самое трудное.
— Люблю трудности, — оскалился Крюковолк, откидываясь на спинку.
— Доки, даунтаун, Бульвар, порт — следить за другими бандами, не давать им вернуться и закрепиться, поддерживать порядок от имени Империи. Разумеется, это лишь черновой набросок плана, теперь давайте обсудим детали и начнём действовать.
По знаку Чистоты Паладин достал подробную карту Броктон-Бей и разложил её на столе.
Ногарэ 8.9
11 мая 2011 года, Броктон-Бей
В какой-то момент Эми поняла, что находится в госпитале, даже более того, оказывает помощь человеку с переломом ноги. Она бросила взгляд на часы, висевшие на белой стене, и с ужасом увидела, что стрелки показывают семь часов вечера или утра, неважно. Открытие мемориала проходило в полдень, даже если отвести на церемонию, полёт и ругань с Викторией час, то куда делось всё остальное? Как она попала в госпиталь? Как её подпустили к пациентам?
Эми с нарастающим ужасом поняла, что не помнит вообще ничего.
В какой-то момент она смотрела вслед улетевшей сестре, а потом оказалась в госпитале, как будто кто-то взял и стёр из её памяти шесть часов.
— Мисс..., — раздался осторожный голос пациента. — Мисс Панацея?
— Что? — Эми посмотрела недоумевающе на говорившего.
— Всё так плохо?
Эми продолжала пялиться бараньим взором на пациента, пытаясь понять, откуда он узнал о её проблемах. Молодой ещё мужчина, чёрные волосы, прямой взгляд, проблемы с зубами, начинающаяся язва желудка, перелом ноги, уже вылеченный, бледность в лице — следствие сильного страха.
Он боится за неё? С чего бы?
— Вы так долго касаетесь меня, — пояснил пациент, — это происходит только когда в организме всё плохо, я... у меня девушка работает медсестрой здесь, в Броктон Централ, может, знаете её, Кэтрин...
Пациент говорил что-то ещё, но Панацея уже не слушала. Лишь пожала плечами и разорвала контакт, убрала руку с места перелома и подала знак.
— Уход — как обычно, — устало сказала Эми подскочившему медбрату и потёрла виски. — Перерыв на полчаса... нет, на час, потом я приму остальных.
— Ужин вот-вот начнётся, — сочувственно прогудел медбрат, разворачивая каталку с пациентом.
Эми поняла, что зачем-то заняла операционную, хотя обычно сама ходила к тем больным, кто не мог передвигаться самостоятельно. Что вообще случилось за эти шесть часов? Зачем ей вообще операционная? Для суперсилы Панацеи не было разницы, где лечить, достаточно было лишь коснуться, чтобы понять всю биологию организма пациента, и, при желании, изменить её. О да, одним лишь касанием. Изменить.
Эми задумчиво посмотрела на свои руки.
Коснуться Виктории?
Достаточно лишь чуть-чуть сдвинуть пару нейронов, и Вика поймёт, поймёт всё.
Нет! Она не должна влиять на мозги.
Но как же соблазнительно... ещё соблазнительнее, чем всегда... коснуться, дать Вике понять... она поймёт, обязательно, и попросит у Эми прощения, и Эми попросит у неё прощения в ответ, и после этого на душе станет легко и она сможет! Сможет пройти через все трудности, надо только лишь... нет! Нельзя так делать! Только злодеи влияют на мозги окружающих!
— Я могу принести ужин сюда, — ворвались в мир Эми слова медбрата.
Она посмотрела на него, пытаясь вспомнить имя, но так и не смогла, потом посмотрела на приколотый к халату бейджик с именем.
— Спасибо, Джон, ничего не надо, мне просто надо немного отдохнуть и побыть одной.
— Как скажете, — с готовностью закивал тот, быстро выкатывая пациента и аккуратно закрывая двери.
Потом раздался шум, словно кто-то скрёбся в дверь, и всё стихло. Эми осталась одна, наедине с воспоминаниями и мыслями и, что оказалось страшнее всего, в полном сознании. Она знала, что поступает неправильно, что лучше всего было бы лечь и уснуть, нет, вначале насильно поесть, чтобы хоть как-то заглушить беспокойство, а потом уже попробовать уснуть. Увы, суперсила Эми насильно нейтрализовывала все угрозы организму, включая снотворное и алкоголь, и в сущности ей даже не надо было мыть руки перед приёмом пациентов. Всегда стерильна, всегда чиста... но только не в глазах сестры.
Что теперь скажут остальные, дядя Нейл и Кристал?
Эми знала, что поступает неправильно, но не могла остановиться, терзала сама себя, растравляла душевную рану, перебирала слово за слово разговор у мемориала и потом в доме. Разум окутывала пелена усталости, гнев, злоба на саму себя, желания всё исправить накатывали волнами прибоя, отступали и снова накатывали, становясь с каждым разом всё сильнее и выше. Она села прямо на пол, обхватив колени руками, и впиваясь ногтями в кожу голеней, срывая её напрочь, до крови, словно пытаясь при помощи боли прийти в себя, протрезветь, вырваться из этого дурманного водоворота вины и обиды.
Но не получалось.
Прекрасное в своём гневе лицо Виктории стояло перед глазами, слова её "Ты мне больше не сестра!" звенели в ушах, и Эми ощущала, как постепенно соскальзывает в пучину отчаяния. Ей было страшно, и одновременно с этим она призывала, жаждала, молила о спасительном забвении.
