Возникшие из-за бесконтрольного реяцу искривления и помехи завертели шестеренки памяти — я по Обществу Душ помнил имя и эксцентричную внешность Куроцучи Маюри! Удивление сдвигу во времени потонуло в непоколебимой уверенности в своих действиях: я верой и правдой служу Королю Душ, Готею-13 и Обществу Душ; исполняю долг шинигами. Я смогу вернуться!..
Недолго пребывал в нирване от счастья, рейши и реяцу мощным потоком потянулись в прореху следом за душой Куроцучи Маюри. Безмерное удивление на исчезающем лице прорвало плотину воспоминаний, за краткий миг пролетевших в моей голове. Когда-то непонятный и опасный энергетический выплеск наделал много шуму в Сейрейтее, виноватых не нашли, из пострадавших имущество да гордость аристократов. Лет десять назад этот шинигами-преступник, непонятно как реабилитировавшийся, стал заместителем директора НИИ и третьим офицером 12-го отряда. Помню, как Маюри вечно кривился, когда кто-то при нем обращался ко мне, используя вместо полного имени Хачиген — сокращение Хачи.
Я почти ухнул следом за Маюри, не сопротивляясь стремительному течению, когда меня в чувство привел визг смертельно раненного зверя и относительно слабое давление реяцу этого сошедшего с ума шиноби, переставшего быть человеком. Сориентировался мигом, и дабы не попасть под раздачу, сперва завалился на спину...
— Биджева защита из фуиндзюцу! Биджев дьявол! — Проникновенно вскричал я, откатываясь от падающего на меня лавового сгустка.
— К Мэй! — Приказал занпакто, сориентировавшийся в обстановке быстрее меня. Какаши сохранял трезвость ума всё время, начиная с разделения, именно его хитрость не позволила догадаться о режущих свойствах духовного оружия.
Словно заяц дал деру, стремглав бросившись к ошеломительной красотке, переставшей выдувать лаву. Огненно-рыжий поток оказался тут же испещрен молниевидными фиолетовыми жилами, вызывающими шибко подозрительное бурление. Если бы не сохраняющаяся вязкость лавы, то я оказался задавлен под ее рухнувшей массой — вместе со всеми в помещении.
— Успели! — С облегчением констатировал очевидное Какаши, когда в каких-то миллиметрах и миллисекунды спустя взметнулась толстенная стена, замуровывающая пять шестых помещения вместе со всей видоизмененной лавой. Ровной она была у выдержавшего осаду основного выхода, а у проломленного подсобного изгибалась, упираясь в стену сразу над косяком. Ранее попавшие сюда брызги еще светились от высокой температуры, курясь плотным фиолетовым дымком. Но ни брызги, ни попавшая в периферию зрения изогнутая стена не получили мысленного отклика, мое внимание приковало нечто абсолютно иное: "— Ахх... — сверху на меня свалилась рухнувшая без сил Мэй...".
— И не мечтай, — грустно поддел меня Какаши, когда Мэй, носящая вызывающе красное кружевное белье, одну ногу пронесла сквозь меня, а второй точеной ножкой встала у моей макушки. — О-ля-ляаа...
— Развратник, — буркнул я мысленно, пытаясь отдышаться после пережитого стресса. Не предпринимал попыток сместиться или отвернуть голову, когда Мэй наклонилась и довольно радикально вздернула вверх худую тушку бесчувственного Ао. Вид женских ножек великолепно помогал отвлечься от только что пережитых пыток.
— Эм, он способен увидеть... — с нервным судорожным вздохом заметил Какаши, нехотя отстраняясь от женских прелестей, способных и мертвого привести в чувство.
Повторив его мысленный вздох, окинул мутным взглядом огороженный пятачок и поспешно пополз, постаравшись ни во что не вляпаться. Практически ввалился в неприметную дверь. Там меня ждала целая сеть частично пострадавших и оттого опасных лабораторных комнат, целый исследовательский комплекс — бывшая вотчина Куроцучи Маюри...
Я все же не бесчувственный чурбан и не машина смерти, натерпелся ужасов телесно, душевно и морально. Нам с занпакто сейчас не требовались слова, их слишком много и слишком мало, однако запоздалое ликование воссоединению и радость выживания быстро притупились. Едва преодолел с десяток метров, как накатил пережитый негатив... Только что имевшиеся силы двигаться будто испарились, перед глазами все расплылось, в груди запульсировал комок боли, или два, или четыре, горло нестерпимо ожгло. Дальше заковылял, не разбирая дороги и ни на что не обращая внимания, цепляясь за мысль — напарники! Кое-как добредя или доползя до какой-то тихой и никому не нужной каморки, с запозданием понял, что сейчас однозначно ни на что не годен. Отправив во внутренний мир оба до боли стискиваемых танто, забился в какой-то дальний и темный угол, сжавшись в позе эмбриона и задрожав — так выразился отходняк от пережитого стресса. Так и провалился в мутный сон, сбегая от пучины страхов и неудач в объятья тревожных сновидений.
В этом мире первый раз спал в духовном теле. К счастью, меня не смыло в межмировое пространство, только отлежал себе руку и проснулся разбитым. Когда потягивался, вдруг екнуло сердце — друзья!!!
— Не дергайся, — остудил меня Какаши, смачно зевнув в голове. — Ядро еще сутки будет раскочегариваться до приемлемого состояния, ммм, если не станешь использовать чакру.
— И еще надо недельку повременить с затратными и сложными техниками, — собравшись, через пару секунд отвечаю ему в деловом ключе. — И что предлагаешь?
— Эм, разминку для начала. Тело духовное, а затекает совсем как материальное, — посетовал Какаши в попытке отогнать мои мрачные мысли, за что я ему был благодарен.
Что ж, не буду спорить, хорошее предложение, мне (мне!) не впервой делать зарядку в стесненных условиях тайных комнатушек и простенков. Разогнав кровь, состоящую у духа не из атомов, а из рейши, прогнал сонливость и как мог привел себя в тонус. Упражнения принесли неприятное открытие — фантомные боли. Тянущая боль в груди, область сердца; ноги с руками странно ощущались, будто они тень от реальных; схожим образом чувствовал энергетическое ядро: бледная тень от прежнего и будто за ширмой находится. Слабость угнетала, но деваться некуда, надо идти.
Сперва направился обратно по кое-как восстановленному в памяти маршруту. В воздухе коридора висели какие-то клубы испарений: снизу одни, сверху другие, между ними относительно чистая прослойка. В них вроде не было чакры, чистая химия, потому миновал, не обращал внимания. Ориентировался во многом благодаря на добром слове работающему красному аварийному освещению, скудному и кое-где выведенному из строя. Еще на подходе к густой темноте мои сенсорные способности, невеликие вне шикая или банкая, предостерегли от дальнейшего приближения к аномальной зоне, сформировавшейся, пока я бессовестно дрых.
— Кажется, зона надежно опечатана. Мм, точнее без додзцюцу не скажу, — оформил Какаши общие мысли. Концентрация негативной духовной энергии впереди зашкаливала. Я ощущал, как она растекается густыми волнами.
— Угу, — вслух поддакнул я. — И как тут вчера умудрился пройти, оставшись целым и невредимым? — Озадачившись, тут же настороженно спохватился, ибо почудилось какое-то шевеление. Вовремя!
Следующие минуты растянулись в часы, превратившись в череду уверток, прыжков, перекатов, махов руками. Ассистенты, лаборанты и остальной персонал... Неудачники мутировали или померли, обратившись потом в Пустых, разжиревших на дармовых харчах, источаемых видоизмененной лавой, наспех запечатанной создательницей. Некогда было думать о том, сама ли рухнула изогнутая стена или ей кто помог. На производимый шум плевал, воздавая должное Какаши, сподвигшего меня привести себя в форму, и Королю Душ за то, что никто не покусился на мою безобидно спящую тушку.
Бил по маскам, кромсая их при помощи танто. У слабых срезало костяные части, видимо, из-за влияния поглощенного мной Пустого — обычно не усиленный энергией занпакто разбивает кость при столкновении. Отбившись от двух слабых, тощих червеобразных дохляков, наверняка согнанных с кормушки, сцепился с более сильным и с первым ударом едва не потерял правый танто, застрявший в скуле рогатой маски.
Синекожий бычок с дыркой в центре груди шустро передвигался на копытах и громогласно размахивал передними трехпалыми лапами с мечеобразными когтями, зелеными от капающего с них кислотного яда. Я держался исключительно благодаря благоприобретенным навыкам шиноби, ловко уклоняясь от неповоротливого, но сильного и смертельно опасного противника.
Кувырок — перевернутое кресло на колесиках тает от кислотного плевка. Субстанция, светящаяся ядовито зеленым, в считанные секунды разъела материальный стул. Сальто назад с прогибом и упором на руки, ногой пинаю когтистую лапу, пролетающую на месте моей головы — веер капель брызгает на потолок и стену. Раздался хлопок кокнувшегося красного светильника. Со всей мочи даю деру назад, упертый бычок грозно мычит и цокает следом. За поворотом использую силу воли, чтобы зацепиться и запрыгнуть на шкаф, оттуда цепляюсь ногами за одну из труб под потолком. Глупый противник с ревом вбегает, подставляя мне свои внушительные рога, загнутые вперед. С корнем сношу их, в первый раз используя инерцию самого Пустого, слишком поздно почуявшего меня. Второй раз использую инерцию бегущего, когда отцепляюсь от трубы и отталкиваюсь обеими ногами от спины монстра, яро замычавшего и протаранившего шкаф с чакросодержащими реактивами. После шумного удара грозный мык превратился в подвывания и скулеж.
На границе сознания сверкнула и погасла мысль о том, что я ненароком вздохнул какие-то пары, когда забирался на шкаф. Подхватил первую попавшуюся целую склянку и метнул ее в Пустого — подействовало! Войдя в кураж, убрал танто в ножны подсознания и с двух рук закидал сильного Пустого склянками с ближайших полок, метко целясь по костяной маске. Как здорово, что в Кири по вполне понятным причинам любят всевозможные растворы! От булькающей и стремительно истаивающей туши начали подниматься опасные клубы чего-то чакросодержащего и явно чрезвычайно опасного — подхваченные волной рейши поплыли в сторону коридора. Созерцание сюрреалистичной картины едва не стило мне жизни.
Продешевили строители с трубопроводами, не закатали в стены. Потому попавшая на них кислота с когтей Пустого быстро проела защиту, которую подгрызли светящиеся клубы какой-то мелкодисперсной взвеси фиолетово-алых оттенков. Вырвавшаяся из образовавшихся прорех вода, вперемешку холодная и горячая, понесла жуткую смесь химикалий по наклонной, ища путь глубже вниз. Совершив чудеса акробатики, я поспешно миновал растекающуюся булькающую лужу и светящуюся хрень. Далее устремился не в более чистый и освещенный коридор, а в закопченную темень, где заприметил спасительную рукотворную перегородку.
Ни для меня, ни для Пустых наспех поднятые стены "Дотон: Дорью Хеки" не являлись препятствием, однако пребывающая вода дальше них точно не разольется — какое-то время. Сквозь каменную стену двигался духом, как сквозь водяную, тогда как тупые Пустые нижней ступени иерархии в большинстве своем принялись бы либо сносить подобную преграду, чуя за ней еду, либо как-то пытаться обходить. Хватая материальные предметы, я не использовал рейрёку как таковую. Кинетические воздействия в духовном теле угнетают другой аспект, у низших Пустых при взаимодействии с материальным миром аналогичная ситуация. После непродолжительного метания устал похуже, чем после сведения дебета с кредитом или решения математических задач на время. В который раз подумал, что причина слабости — в ужасном состоянии и самом способе сокрытия моего живого тела.
Преодолев метр искусственной породы, на инстинктах шиноби отпрянул вбок и присел. Не выходя из нижнего регистра, юркнул между мускулистых лап, едва не почесав задницу, сквозь которую пролетело каменное крошево. Пустой своей когтистой загребущей лапой ударил по стене там, где миг назад была моя голова. Он-таки достал меня, но только хвостом, хлестнувшим как раз по предчувствовавшей опасность филейной части.
— Извлекай меня!.. — Гаркнул в моей мутной голове Какаши.
Я запоздало призвал в руки занпакто. Левым танто отсек гибкий хвост, который успел вздернуть меня за ногу, в мгновение ока несколько раз обернувшись вокруг нее; еще больше изворачиваясь вбок, на правый клинок принял когтистую лапу с пилообразными зубьями от кисти до шипастого локтя. Однако опознанный за Пустого монстр, лишенный одежды и первичных половых признаков, оказался мутировавшим ниндзя. Тварь с мозгами набекрень и заточенными рефлексами рыкнула и технично пробила мне коленом по заднице. Это наконец-то вправило мне ватные мозги, заставив мобилизоваться. Сгруппировавшись в полете, отталкиваюсь кулаками, меняя траекторию. На то же место долю секунды спустя обрушивается мощный удар, каменные осколки пролетают сквозь меня — отметил факт. Толчок ногами о стену, несколько перекатов по полу и прыжок мимо раскуроченных дверей в бывшую операционную. Усиленный чакрой удар сносит валяющийся стол, сквозь который я кувыркнулся, уходя от очередной быстрой атаки. Тварь быстра и сильна, но без Каге в голове.
Света не хватало. И слава Ками-сама, что я не различил детали того, как этот монстр выел самое вкусное у ирьёнинов, спасавших здесь жизнь или здоровье пациенту, определенно лишенному ступней — подрыв на мине. Разлитые жидкости и способность проходить сквозь материальные предметы сыграли ключевую роль в моем тактическом плане. Спотыкающийся монстр не имел когтей на ногах, я помог ему оскользнуться, но быстро добраться до шеи из моего положения не представлялось возможным. Потому левым танто оставил от хвоста обрубок, а правый почти на всю длину лезвия всадил в уязвимую и болезненную точку под хвостом, метя в позвоночник, изнутри не защищенный броней. Пятку встретил левым локтем. Полуметровый обрубок хвоста, дернувшийся от боли, еще сильнее укоротился, успев обрезаться о левый танто, вовремя перехваченный обратным хватом. Дальше я благоразумно убирался подальше, пользуясь помешательством монстра от пронзившей его боли в заднице. Еще добавления чакры не хватало до второй ступени исполнения "Коноха Хиден Тайдзюцу Оги: Сеннен Гроши", но и без нее муки безграничны — правый танто начинает пожирать рейши. В другое время меня бы переклинило от омерзения, но шум драки и вой раненого зверя мог кого-нибудь привлечь. Слава Королю Душ, этот мутант за отпущенное судьбой время изничтожил всех, до кого смог добраться.
Перехватил левый танто из сломанной правой руки и дождался момента, когда монстр рухнет, не в силах больше подняться. Соблюдая осторожность, подобрался к конвульсивно дергающейся голове и воткнул танто в левый глаз, добивая и не отпуская рукоять. Живительный поток рейши исцелил меня и придал сил. Я нисколько не жалел, что львиная доля духовных частиц впустую вышла через танто, воткнутый под хвост, и растворилась в окружающей среде. Даже хорошо, что без высвобождения занпакто способен только проводить рейши через себя, а не запасать их, запечатывая в себе вместе с поглощаемой и вырабатываемой энергией. Так же убедился, что я сам вне шикая, банкая и без обращения к чакре не способен удержать частиц больше, чем мне необходимо для исцеления — с легким бодрящим эффектом. Понадеялся, что это последствия вчерашнего решения и что больше этот выбор никогда не встанет передо мной.
