Как я, наверно, уже много раз говорил, в её глазах я представал настоящим героем на белом коне, который волшебным клинком отрубил головы двухголовому чудищу, удержавшему её в гнусном плену. Естественно, чувство благодарности её переполняло, а в таких обстоятельствах можно ожидать чего угодно. Передо мной же была милая, но уставшая от постоянных странствий девушка, фактически, не по свой воле покинувшая дом. Я обещал ей, что приведу её на родину, чем сейчас и занимался. Как вы все прекрасно знаете, желания принимать её благодарность в варианте, который виделся мне, у меня не было. Похоже, это понимала и она, поэтому сейчас Гвела вела себя именно, как милая подруга, которая просто хочет поговорить с новым другом... да о чём угодно! Никаких попыток меня зацеловать или сделать что-нибудь ещё в том же духе она не предпринимала. Она просто была под моей рукой, ей было теплее, чем с утра, и это её полностью устраивало... И меня, собственно, тоже...
Ночлегом для нас стали заросли кустов, сквозь которые пробегал скромный весёлый и звонкий ручеёк. Я не удержался от соблазна вылить из фляги воду, набранную в колодце, и наполнить её именно здесь. В двух милях от нас, на северном склоне одной из гор, мелькала огоньками деревушка, кажется, случайно построенная здесь и привлекавшая меня запахом яблок и дыма из печи. Как жаль, что Гвела не захотела туда идти, устояв даже перед предложением найти там паб и выпить по пинте сидра или эля. И одну её тоже не оставишь... Да и дождь уже несколько часов, как престал лить... Хорошо, что поцелуй в щёку на ночь не спровоцировал её заполучить нечто большее...
Но вот на следующее утро дождь снова о себе напомнил, облив нас с головы до ног, стоило мне открыть глаза в поиске лучей взошедшего солнца. За ночь он вобрал в себя силы, капель стало больше, да и сами они прибавили в размере. Мы, сами того не желая, шли гораздо быстрее, будто надеялись, что за следующим склоном будет долгожданный Клертол, надо лишь перемахнуть через гору и всё...
Но, нет, увы и ах. Загнанные дождём под кроны тиса почти у самого дна впадины между двумя горами мы снова расположились на ночлег в лоне природы, не встретив по пути ничего, что было бы похожим на чьё-то жилье, согретое теплом домашнего очага... Опять тусклый и не такой уж и тёплый костёр, опять нам пришлось кутаться в один плащ, опять нос дал слабину и заставил меня чихать...
Как же хочется домашнего тепла... Снять промокшие ботинки, сюртук, брюки, переодеться в сухое, подкинуть дров в камин... Потом, глядя на языки пламени, выпить стакан виски, а то и два, поговорить с дедушкой, послушать, что он ещё вспомнит из минувших дней, обсудить с ним последние новости... А потом, наплевав на тех, кто призывает строго экономить воду, лечь в горячую ванну... Дай Бог, я найду место, где в точности смогу воспроизвести всё то, чего просят душа и тело... Дай Бог...
Ночью потоки с неба иссякли, и нас озарили пробивающиеся между деревьями солнечные лучи. Обрадовавшись столь долгожданному изменению погоды, мы быстро умяли завтрак и двинулись в путь. Я даже позабыл о том, что подошва левого ботинка оторвалась ещё чуть-чуть сильнее...
Мы шли, держась за руки, смеясь над чем-то, слушая жаворонков и любуясь горами. На привале я даже позволил Гвеле обнять себя... Похоже, я чуть подобрел... Видимо, чувствовалось скорое окончание пути и грядущие перемены в обстановке и окружении... Даже воздух поменялся...
В нём я начал чувствовать что-то, похожее на морскую соль, но до конца я уверен не был до тех пор, пока перед нами озарившись красным отсветом закатывающегося солнца, не предстало море, между которым и склоном гор расположился довольно большой город, как казалось, упирающийся прямо в набегающие волны. Отсюда было видно, как на улицах и стенах загораются крошечные огоньки, к дальней части поселения приближаются какие-то тёмные точки, размывшиеся на фоне моря...
Вот мы и пришли...
Байка Семидесятая
Клертол
Город уже готовился ко сну, прикрывая окна занавесками и гася огни. Одна из главных улиц была непривычно узкой, и мы шли по ней, как по ночному коридору старого и мрачноватого дворца. Небольшая площадь с невысоким памятником посередине показалась одним единственным холлом этого "здания". С неё мы свернули направо, на улицу куда более скромную, чем первую.
Ступив в её пределы, Гвела начала внимательно смотреть по сторонам, видимо, выискивая тот дом, в двери которого она вот-вот должна была войти. И через пару минут она его нашла. Им оказалось скромное двухэтажное строение, вжавшееся между двумя более массивными постройками. В его окнах горел тусклый свет, еле-еле пробивавшийся сквозь занавески.
Я привязал лошадь к крыльцу, расседлал её и, отряхнув рукава сюртука, подошёл к Гвеле, застывшей в паре ярдов от входа. Она натянула капюшон чуть ли не до носа и замерла, опустив взгляд. Приподняв брови, я осторожно дотронулся до её плеча.
— Идём. Ты уже почти дома... Надо только постучаться...
— Я не могу, — она покачала головой. — Как я взгляну в родительские глаза?
— Возьмёшь и взглянешь, — я улыбнулся. — Уверен, они будут рады тебя увидеть. Если что, я буду рядом.
Уголки её губ заострились, она кивнула и осторожно приблизилась к входной двери. Я встал рядом, облокотившись на стену, и стал ждать. Гвела подняла руку и несильно постучала в дверь. По ту сторону послышались торопливые шаги, в окнах появилось чуть больше света.
Дверь распахнулась, и в проёме появилась женщина в тёмном платье и свечой в руках. К сожалению, её черт целиком я разглядеть не мог, зато я точно увидел лёгкое удивление на её лице.
— Добрый вечер, — проговорила она, окидывая взглядом нас обоих. Я кивнул, а Гвела, снимая капюшон, молвила:
— Здравствуй, матушка...
Повисла непродолжительная пауза, лицо женщины чуть вытянулось...
— Гвела?.. О, Небеса!.. Гвела, это ты?! — она поставила свечу на что-то за дверью и бросилась обнимать свою дочь. — Ты жива! Ты вернулась!
— Да, матушка, я вернулась, — на глазах обеих заблестели слёзы. Хозяйка дома принялась целовать щёки Гвелы, она же смущённо прикрыла глаза. Её матушка, между тем, перешла на какое-то местное наречие и принялась шептать Гвеле что-то ласковое. Я пока стоял в стороне и, расплываясь в улыбке, вытер с щеки слезинку радости. Как же хорошо, что всё хорошо закончилось...
— Новир! — крикнула хозяйка, чуть ослабляя свои объятия. — Скорее иди сюда!
В ту же минуту в прихожей появился пожилой мужчина где-то на голову выше меня, с широкими, могучими плечами, и, да, прихрамывающий на левую ногу.
— Папа! — Гвела вырвалась из рук своей матушки и бросилась ему на шею. Он улыбнулся и крепко обнял её, что-то прошептав на ухо. Матушка, вздохнув, обняла их обоих...
— Папа, что с твоей ногой?
— Эльфы с Мэйла, — сухо ответил он, поглаживая её по волосам. Его взгляд тут же упал на меня. — Гвела, а кто это?
Я уже хотел открыть рот, чтобя представиться, но Гвела подскочила ко мне, схватила за руку и подвела к двери.
— Мама и папа, это Патрик. Именно он вернул меня вам...
Вздохнув, я покачал головой и улыбнулся.
— Очень рады с вами познакомиться, — хозяйка кивнула. — Что же мы стоим в дверях? Проходите в дом!
Мы зашли внутрь. Гвела сняла свой плащ, я — сюртук и берет. Хозяева любезно развесили наши вещи на крючки, на пол под ними легли сумки. В прихожей, да и в доме вообще было гораздо больше свтеа, поэтому я наконец получил возможность полностью разглядеть родителей Гвелы.
В волосах её отца уже начало блестеть серебро. Его брови и борода опалились, видимо, от постоянной работы в кузнице. В его уставших и чуть прикрытых глазах ярко горела радость: как я и говорил, он ждал, что Гвела всё-таки вернётся. У её матушки были такие же рыжие волосы, как и у Гвелы. Её округлое лицо светилось от восторга, и именно от него на глаза её проступила влага.
Нас отвели в скромную гостиную, в которой горел камин, и стояло несколько стульев с потёртой обивкой. Новир расшевелил угли кочергой и тяжело опустился на ближайшее к огню сидение. Матушка Гвелы, имя которой я пока так и не узнал, отправилась на кухню, моя же спутница устроилась рядом со своим отцом, обняв его и положив голову на его плечо.
— Гвела... — Новир тяжело вздохнул. — Эти два года могли продолжаться и вечно...
— Я знаю, папа...
— Мы так и не поверили, что ты убежала из дома...
— Я сотни раз пожалела об этом.
— Кто они были, те люди, с которыми ты ушла?
— Папа, это были не люди, — на её глазах проступили слёзы. — Они были настоящими чудовищами, и я была не в силах вырваться из их когтей...
— Видимо, сосед здесь удачно оказался, — Новир улыбнулся мне. — Какие новости из Порта?
— Сам бы хотел знать, — я пожал плечами и посмотрел в потолок. — Я уже месяца четыре в дороге...
— Идёшь домой?
Я кивнул и негромко добавил:
— Да, я иду домой...
— Хорошо, — Новир тоже кивнул. — Думаю, до снегов ты точно успеешь добраться. Осень-то уже постучала в дверь...
— Уже осень? — страдальчески простонал я, на что мне ответили утвердительным кивком. С другой стороны, я даже и рад...
В комнате появилась хозяйка с подносом, на нём стояли чашки с чем-то горячим.
— Чай, — объявила она. — Отказы не принимаются...
А чай оказался очень даже вкусным и крепким!.. Правда, сейчас хотелось чего-нибудь послаще...
— И каково же всё время быть в дороге? — спросил у меня Новир, но вопрос прозвучал так, будто бы был адресован и мне, и Гвеле.
— Это безумно тяжело, папа, — ответила она, отпивая из чашки и закрывая глаза. — Даже когда мы останавливались на одну-две недели, я не успевала перевести дух и целиком прийти в себя...
— А мне бы и недели хватило, — я улыбнулся. — Да и идти, на сколько я знаю, не так уж и далеко...
— Ох, сколько смелости! — смеясь, хозяйка покачала головой.
— Я мало что могу предложить в благодарность за возвращение моей дорогой Гвелы, — сказал её отец, — но, если хотите, вы можете остаться на некоторое время у нас...
— Где же мы его поселим? — озадаченно спросила хозяйка.
— О, я могу устроиться и здесь, в гостиной, и на чердаке, — заверил я, но Гвела неожиданно сказала:
— Он может разделить мою комнату, если желает...
В комнате повисла тишина. Родители Гвелы переглянулись, озарив лица лёгкими улыбками. Я взглянул на их дочь чуть округлившимися глазами. Во взгляде Гвелы было ожидание, а лицо, само по себе, выдавало то, что она ждёт услышать моё согласие... Да я оказался в довольно неловкой ситуации! Скажу "нет" — либо придётся убеждать поселить меня в ранее названных помещениях, либо искать ночлег где-нибудь ещё...
— Что ж, я согласен, — сквозь почти сомкнутые зубы выдал я. Но как же не хотелось этого произносить...
— Раз молодые так решили, — Новир хлопнул по коленям, — то пусть так и будет. Час уже поздний, а вы устали с дороги. Будет лучше, если вы отправитесь наверх...
— Гвела, в твоей комнате всё постелено, — ласково сказала её матушка.
— Хорошо, — она поднялась со стула и кивнула мне. — Доброй вам ночи...
Я встал и, подождав, пока они обменяются объятиями и пожеланиями сладких снов, отправился с Гвелой на второй этаж по лестнице, расположенной в дальней части гостиной. Наверху мы остановились на небольшой площадке, с которой вело три двери. Открыв одну из них, Гвела вошла внутрь и, стоило мне начать входить, вернулась в проём, заставив меня остановиться.
Чуть наклонив голову вбок, я посмотрел в её глаза, она положила свои ладони мне на грудь.
— Наконец-то дома, — шепотом сказала она.
Я кивнул.
— Ты был прав, родители не стали злиться...
— И не станут — ты же их дочь, и они рады, что ты вернулась...
— И я должна тебя отблагодарить, — она чуть подалась вперёд, но я просочился в комнату.
— Не стоит... Куда лучше лечь сейчас спать...
Улыбнувшись, она кивнула и сняла с себя куртку...
Ах, да... Я же не на природе, да ещё и в гостях... С одеждой, хочу я этого или нет, расстаться придётся... Господи...
Стянув свитер и расстегивая рубашку, я быстро оглянулся. Маленькая комнатушка, в которую уместили относительно широкую кровать, столик, стул, шкафчик и тумбу, на ней горело три свечи. Единственное окно, прикрытое занавесками, выходило, кажется, на улицу.
Максимально быстро оставшись в белье, я юркнул под одеяло и... вместо того, чтобы пожелать спокойной ночи и просто уснуть, я обомлел и, постаравшись сильно не отвешивать челюсть, уставился на Гвелу...
В свете свечей её волосы казались красными... Из-под свисающих на лицо прядей на меня смотрело два горящих глаза. Её лицо полностью отдалось игривой улыбке... И это — лишь треть того, что предстало моим глазам и заставило на пару секунд остолбенеть...
Как бы мягче и проще сказать?..
Гвела предстала передо мной во свей своей красе. На ней не было ничего лишнего... Естественно, речь идёт об одежде... Смущённо сжав ноги и кокетливо прикрываясь ладонями, она прожигала меня своим взглядом и ждала реакции...
— У тебя красивое тело, — кивнув, сказал я и сел, опираясь на руки. И комплимент и довольно нейтрально... может быть... по-моему... надеюсь...
— Достойная награда для героя, не так ли? — она подсела ко мне, открывая свою грудь.
— Не смею спорить... но... Гвела, стоит ли?..
— Ты хочешь отказаться, тем самым, обидев меня? — она положила свои руки на мои плечи.
— Я не хочу тебя обидеть...
— Что же тогда? — Гвела наклонилась ко мне, прижимаясь своей щекой к моей.
— Пойми, мы же с дороги и оба устали, — желая её чуть от себя отстранить, я положил руки на её талию, но это послужило для неё сигналом к действиям. В следующую же секунду Гвела перекинула через меня свою ногу и гордо воссела несколько ниже моего живота.
— Просто ложись и любуйся, — сказала она, чуть выпрямившись. Её руки немного напряглись и толкнули мои плечи так, что моя спина приземлилась на простыню, а голова — на мягкое тело подушки...
Утро... Одевшись, я сидел на краю кровати и тяжёлым взглядом сверлил пол... Если бы я курил вообще, то сейчас бы точно убил бы полпачки сигарет...
Итак, леди и джентльмены, с прискорбием должен сообщить, что произошло то, чего я не хотел всю предыдущую неделю и от чего всячески пытался себя уберечь... Конечно, да, я жив, со мной всё хорошо, солнце всё так же светит (да, погода сегодня выдалась отличной), птицы петь не перестали, но вот душе хотелось вывернуться наизнанку... Как будто тебя под прицелом заставили принять то, что нельзя было избежать. И теперь ты начинаешь об этом жалеть...
Интересно, в этой ситуации есть какие-нибудь плюсы? Я почти даже не верю, что, получив своё, Гвела оставит меня в покое. Скорее, наоборот, брешь в обороне пробита, молитесь о пощаде... Улыбка на её лице, с одной стороны, сияла радостью, с другой, ничего для себя хорошего я в ней не находил...
Сунул руку в правый карман штанов и вытащил оттуда всё содержимое: камень с Тёмных скал, медальон и лисёнка... Повернуть бы время вспять... Снова нашалить в Слау, обойти стороной эти проклятые Лунные земли, не забывая, как выглядит солнце... И не дать забрать Её жизнь... Пожалуй, первые две вещи можно было бы и оставить в памяти и прошлом так, как они там успели запечатлеться... Но только не последнее... И не попробовать ли пойти на сделку с местными силами Тьмы? Может, они не столь прямолинейные, как Сатана... Хотя, кто их знает? Вспомнить ту же легенду...
