В Кеплере не было дорог между полисами, особенно таких огромных, но уж тропы то, проложенные торговцами и путешественниками, нет-нет, да и встречались. То, на что сейчас смотрел Викар, было самым настоящим трактом, каменной рекой, протянувшейся через весь Край Цветов. И скорее всего, по этому явно оживлённому пути можно было добраться до цели и молодой человек, довольный что теперь у него есть хоть какое-то понимание что же делать дальше, направился обратно к готовящемуся развести огонь Ялазару.
Видимо, перед тем как приняться за костер, тот решил пополнить запасы воды, потому что теперь рядом с ним лежала пара пузатых, доверху наполненных, бурдюков. Не так, чтобы их сильно мучила жажда, они пополняли запас незадолго до выхода из храма и он ещё не успел закончится. Однако чистейшие горные ручьи, питавшие горячий источник, явно оказались привлекательней вяжущей жижи, которую приходилось доставать из скованных ледяными шипами неглубоких озерец, что окружали обитель Бога Вечной Переправы. Теперь Ялазар сидел над аккуратно сложенным трутом и явно пытался сплести некое заклятие.
— Возьми огниво. — посоветовал подошедший Викар, но пыхтящий и отдувающийся повелитель костей, лишь отмахнулся:
— Нет, это уже дело принципа, я эту чертову лучину две минуты зажечь не могу.
— Может дерево сырое?
— Да причем тут дерево, я сплести заклятие не могу, линии силы рассыпаются в руках, утекая, будто песок сквозь пальцы.
Внезапно что-то ярко полыхнуло и щепа занялась, тут же укутав ветки покрупнее рыжим пламенем.
— Ну вот, видишь? — усмехнулся было Вик, однако улыбка покинула его лицо, едва он увидел, как кора ближайшего дерева начала быстро усыхать, а грибные наросты на ней почернели и начали рассыпаться жирным пеплом, будто сгоревшие в печи. Он тут же взглянул на лес оком инфернала.
Едва шоры, разделяющие материальную и магическую реальности спали, а зрение стало улавливать течения стихий, как чудовищная разница между Кеплером и Вардемой обрела новые краски. Он внезапно понял, что никогда не глядел на светлый мир через астрал, а потому теперь сидел, открыв рот и глупо моргая, оглядываясь по сторонам.
Если астральный план его родины представлял из себя калейдоскоп, где были сотни, тысяч ручейков колдовской мощи, сливающихся в неудержимые потоки стремнины и заводи энергий, фейерверк цветов, каскадами водопадов омывавших все вокруг и толстые перевитые канаты силы, напитанные сырым эфиром из чародейских источников, то Вардема выглядела совершено иначе. Её оборотная сторона предстала Викариану тонкими, словно нити рубахи, росчерками, наполнявшими полупрозрачные контуры растений, животных, земли и остального, что его окружало. Каждое дерево взрастило в себе сияющую мягкой аурой невесомую прядь, струящуюся от его корней до самой вершины, всякий камень или капля воды содержали в себе крохотные разноцветные жемчужины, больше похожие на пушинки той стихии, к которой они принадлежали. Но при всем этом, вокруг было от силы несколько сотен хрупких, словно хрусталь нитей, отчего тонкий мир не превращался в безумный карнавал красок и оттенков, а скорее напоминал землю, утопленную в приглушенных тонах вечерних сумерек, освещенных фосфоресцирующими крупицами волшебства.
— Ого, — голос Ялазара вырвал его из транса, — а я-то думал, ты знаешь как тут все устроено.
— Откуда? Я лишился глаза в Кавеноне и с тех пор не покидал пределы Кеплера.
— Да, но колдовское-то зрение у тебя было всегда, неужели ты никогда не использовал его?
Вику было стыдно признаться, но он действительно практически не прибегал к этим знаниям, до начала их с Ялом путешествий. Просто не видел в них особого смысла, ибо его в то время увлекало совершенно иное, да и водянистые разводы в которых представал мир, преображенный колдовским оком, совершенно не способствовал избеганию смертельно опасных ловушек, оставленных в темных, заброшенных подземельях. К тому же, с его прежними умениями оно было почти бесполезно.
Вместо ответа, Вик поднес руку к увядающим на глазах нити энергий, некогда бежавшей по тончайшим жилкам, пронизывавшим умирающую грибницу. Остатки рассыпающейся жизни потянулись к нему, будто раненое создание. Надорванные края, использованные для заклятия повелителя костей, никак не могли сойтись, рассыпая вокруг себя искрящийся туман, будто кровь из перерубленных конечностей. Молодой человек попытался аккуратно соединить обрывки умирающей стихии, но это было невозможно сделать, не зачерпнув энергии их какого-нибудь другого источника, а чем подобное могло обернуться, он сейчас наблюдал собственными глазами.
Хорошо что Даниэль этого не видит, подумал Викар, опуская руки, не в силах уже ничем помочь умирающему растению. Не хватало, чтобы жрец увидел, как два 'варвара' принялись разрушать мир, который он принял за рай. Клочки осыпающегося тлена покрыли тело могучей ели, но дальше коры пробиться не смогли, ибо внутри дерева свивала прекрасные кружевные узоры своя энергия жизни. Остатки, мерцающего крупицами алмазов облачка колдовской пыли, медленно истаивали в спокойном и недвижимом тонком мире, но даже от их мягкого касания, все остальные нити вокруг задрожали, словно потревоженная дуновением ветра паутина.
— Этот мир гораздо ранимей и мягче чем наш. — Ялазар с выражением, которое Викару ещё ни разу не доводилось видеть на его лице, смотрел на погибшее растение. В глазах, что иногда излучали упрямство, жестокость, но чаще всего веселье, сейчас без труда угадывалась неподдельная печаль от содеянного. — Надо быть аккуратней с колдовством здесь, не хотелось бы превратить это место в то, во что мы превратили свой собственный дом.
— Я не понимаю, — садясь рядом и наблюдая, как по высоким веткам с удивительной грацией перебегали зверьки, похожие на зайцев, но с длинными хвостами и голубоватой шерсткой, заговорил Викар, — почему здесь столь тонкие линии силы, что касание к ним может привести к их разрушению. Я слышал от местных жителей, что тут есть маги, однако если колдовство здесь столь опасно для окружающих, то как так получилось, что Вардема до сих пор не превратилась в мертвую пустошь?
Подбросивший в огонь веток Ялазар, принялся доставать из заплечной сумки небогатые остатки снеди, что парни захватили с собой из лагеря. Плесневелые сухари, да вяленое несоленое мясо, на вкус были не вкуснее грязи под ногами, но им надо было поесть, так как они уже были на ногах почти целый день, а путь ещё предстоял неблизкий.
— Вечный океан проникает в Кеплер из тысяч, а то и миллионов разрывов в ткани реальности. Он питает реки силы, насыщая те энергией первородной магии, изменяет их ... и нас. У меня иногда складывается впечатление, что кто-то напитывает наш мертвый мир изнутри, практически превращая его в живой труп, точно так же, как это делают некроманты с ожившими костяками. Заставляя пораженную тленом и разложением землю, вопреки всем законам природы, продолжать свою нечестивую, противоестественную жизнь. Разумеется, при этом эфир впускает в материальный мир огромное количество стихий, рождённых вдалеке от границ нашей вселенной. Мы рождены в гниющем чреве, давно погибшего мира Викар и словно личинки паразитов, копошимся в его внутренностях, ища пропитания и спасаясь от окружающей нас повсюду смерти.
Он сделал пару неспешных пасов руками, при этом даже не коснувшись серой поверхности камня и из драгоценного ядра силы отделалась тончайшая нить, плавно впорхнувшая в раскрытую ладонь повелителя костей. Она начала постепенно скручиваться во все более тугую и широкую полосу света, проистекая из самой земли, заходя в камень и струясь по извилистым внутренним трещинам, выходила из самой его вершины.
— Что же касается, почему тут силу до сих пор не выпили досуха, я полагаю, по той же причине, почему воин никогда не станет рубить дерево для походного костра боевым топором, а женщина не будет штопать кожаный поддоспешник тонкой иглой. Зачем ломать то, что можно использовать и в будущем, и как у любого мастера, видимо у магов этого мира есть необходимые 'инструменты'.
Он перевернул руку, позволяя сияющей, темно-золотой змейке перетечь с ладони на тыльную сторону и меж пальцев скользнуть обратно. Викар видел, что теперь нить силы мало чем отличается от тех, какие были в Кеплере, разве что была намного ярче и гораздо чище. Правда и для её создания потребовалось нечто большее, чем просто протянуть руку. Это заняло немалое время, но зато когда Ял оборвал конец струящейся стихии, ничто вокруг не дрогнуло, не погибло, а в руке у него теперь лежала и светилась теплым светом, будто пушистый зверек, частичка магии Вардемы.
— Услышь я подобное от Раха или на худой конец Схирема, не удивился бы, но откуда тебе все это известно. И как ты научился сплетать силу, не прикасаясь к ней. — Вик указал на прыгающей по костяной перчатке комочек света.
— Ну, заклятие 'сбора силы' довольно распространенная вещь и научиться ему гораздо проще, чем может показаться, главное использовать для его формирования свою собственную, внутреннюю энергию, которая доступна тебе всегда. Правда тут есть и подводные камни, при неосторожном её использование можно банально умереть. — он поочередно указал на все жизненно важные органы и продолжил. — Потому, используя эту силу, стоит оперировать потоками, проходящими вдалеке от сердца, мозга, печени и прочего, столь же необходимого человеку для существования. Ну, думаю ты ещё не успел забыть уроки Измаила.
Викар кивнул, внимательно слушая, пока повелитель костей дожевывал остатки безвкусного, сухого мяса. Освободившейся рукой тот сделал несколько медленных пасов, что привело к отделению тонкой нити уже от пушистого огонька на его второй руке и формированию его точной копии, только поменьше. Теперь он держал в руках две частицы, каждая из которых продолжала жить своей собственной жизнью. Вик хотел было повторить, отщипнуть кусочек силы от одного из малышей, но у него ничего не вышло, а Ял тихо рассмеялся:
— Боюсь ничего не выйдет. Понимаешь, то как мы пользуемся магией в Кеплере, довольно варварский метод, именно таким было колдовство первых Волхвов. Топорное, простое, но на редкость действенное и мощное. Потому-то они с такой легкостью превращали все вокруг себя в мертвые пустоши. А потом они научились создавая магические узлы, используя для этого свою собственную силу. Результат ты знаешь, эти мастера силы стали первыми из Пантеона и многие из них до сих пор вполне себе здравствуют, несмотря на непрекращающиеся войны богов. В общем, многие пытались идти по их пути, но Волхвы это были не просто маги, это были даже не люди, а скорее звери, способные разорвать какого-нибудь мародёра голыми руками и потому никто из колдунов не смог достичь их уровня. Пока однажды, один чародей не осознал, что он сам является такой же неотъемлемой частью тонкого мира, как и все вокруг него. А значит необязательно руками 'сгребать' реки стихий, способные испепелить на месте, достаточно просто использовать силу, текущую внутри себя самого, для создания простейшего заклятия притяжения магии. Это был первый шаг к появлению культа жертвоприношений. Когда жизнь человека отдавалась ради того, чтобы собрать вокруг него как можно больше силы. Магия крови, одна из нескольких сильнейших и темнейших дисциплин колдовства. Вот только такая сила зачастую привязана к тому, кто воззвал к ней и забрать её у него можно только лишив этого человека жизни. Ну по крайне мере, в большинстве случаев.
— Ты её сейчас использовал, магию крови? — обеспокоено спросил Вик, опасавшийся, что подобная сила может навредить светлому миру.
— Нет конечно, ты что, для этого надо как минимум пустить себе кровь и уже из каждой капли тянуть энергию жизни, я же просто использовал наш обычный способ, только зачерпнув силы не из хрупкой реальности Вардемы, а из себя самого. — он поднял руку и стянув бронированную перчатку, явил посеревшую, будто у замерзшего человека кисть. — Сразу скажу, это немного больно, так как при подобном действии та часть тела, из которой ты тянешь силы, медленно умирает. Так кстати появилась школа агонии или пыток, очень близкая к жертвоприношениям, как ты понимаешь. Магия крови была дубиной, магия боли стала бритвенно-острым кризом. В этом же горниле страданий было рождено ещё несколько ветвей темных искусств, но лишь некромантия, соединив их вместе, возложила на свое чело корону абсолютного зла. Впрочем, я отвлекся.
— Это ещё раз возвращает нас к моему первому вопросу, откуда тебе так много известно?
Повелитель костей встал и дойдя до спокойной глади теплого озера, улыбнулся:
— Надо бы привести себя в порядок, пожалуй не откажу себе в удовольствии смыть многомесячную грязь.
— Ты уходишь от темы разговора.— произнес Викар, при этом правда признав разумность идеи, поданной Ялазаром. Появляться на людях в образе немытых дикарей, было не лучшей идеей. Не то, чтобы он опасался лишнего внимания, Вардема была гораздо гостеприимней, чем их родной мир, однако молодому человеку не хотелось привносить в неё колорит той реальности, из которой они с таким трудом сбежали, пусть даже и на время.
Сняв лишь броню, да сапоги, повелитель костей подбросил несколько веток огонь, после чего разбежавшись, влетел в спокойные воды озера, чем тут же всполошил плавающих вокруг прекрасных птиц. Некоторые из них грозно зашипели, однако улетать не стали. Вик последовал за ним, с наслаждением погрузившись в теплые воды горячего ключа и радуясь пошедшему лёгкому снежку. Ял был более практичным, тут же принявшись отирать застарелые пятна на своей одежде и плаще, в то время, как молодой человек просто наслаждался мягкостью ласкающих волн. Вскоре к ним присоединился и Даниэль, который правда превратил обычное купание в некий ритуал, идя по дну погрузившись с головой, с минуту не выныривая, отчего его спутники даже забеспокоились, не утоп ли болезный. Однако все с ним оказалось в порядке и вынырнув, он так же как и Викар растянулся на спине, позволив воде держать его, морщась от создаваемого повелителем костей шума.
Блаженствуя в этой сказке, Викару совершено не хотелось ни о чем говорить или думать, однако заданный вопрос все не давал ему покоя. Когда они постепенно начали выбираться к костру, чтобы согреться и просохнуть, он снова вернулся к прерванному разговору:
— Ты так и не ответил, откуда тебе все это известно?
Тот скривился, но видимо поняв, что от него не отстанут, все же решил рассказать:
— Нас многому обучали в ордене. Хранители мудрости были безумцами, но все равно оправдывали свой титул, открывая нам древние тайны, собранные во время множества жатв. Ведь мы уничтожали живых и мертвых, знания же оставляя себе, ибо нет ничего более ценного в мире кошмаров, чем мудрость прошедшая сквозь века. В том числе мне открылось, почему Кеплер должен быть очищен, однако об этом я тебе вроде уже рассказывал. — он поворошил угли и пламя рванулось вверх, заключая в объятия ещё не занявшееся ветки. — Сей опыт потребовался нам, когда мои братья столкнулись с последователями подобных учений, адептов магии крови и кланов воителей, что использовали эту силу, превращая свои тела в оружие, пострашнее даже нашей каменной стали. То были истинные мастера рукопашного боя, что к своему великому искусству теперь ещё добавили мощь Вечного Океана.
