— Нет, к сожалению, никаких шансов нет. Я сделал все что мог. Остановить эту заразу вручную невозможно. Во всяком случае, у меня не получилось. Примите извинения, — как ни в чем не бывало, ответил этот безумный маг. Для пущей правдивости он даже сумел состроить гримасу сожаления.
— И куда вы собрались?
— Нужно искать нулевого пациента. Нужно понять с чего это проклятие началось, иначе нам его не победить.
— Но ведь на дворе почти ночь!
— Медлить нельзя, — Крегер вызвал к себе уважение у местных вирусологов, при этом только чудом сдержав хмельную отрыжку.
Опираясь на посох, с походным рюкзаком за плечами маг двигался к выходу из Карантинной Зоны. В наползающих сумерках окружающие старые бараки и все это мертвое место в целом нагоняли жути. Но магу, который вечно навеселе после небольшой дозаправки из своей фляги все было нипочем. Он брел, что-то напевая себе под нос, будто не замечая ни криков предсмертной агонии доносящихся из некоторых мрачных строений попадающихся по пути, ни глядящих на него едва живыми взглядами здешних пациентов сидящих на крылечках некоторых бараков. Когда он подходил к стене отделяющей это проклятое место от всего мира откуда-то сверху донеслось: 'Почта летит!'. Один из солдат СБК стоящий дозорным на охранной вышке увидел вихрь золотистой пыльцы, приближающийся откуда-то с юго-востока. Маг Крегер замер на месте, с затаенным страхом он смотрел на приближающуюся почтовую птицу.
Для переноски почты в пределах безопасных земель Арвлады использовались почтовые птицы. С древних времен в качестве почтовых птиц в этом мире использовали специальную породу огненных фениксов. Птицы из мира магии, внешне похожие на орлов имеющие ярко огненное или золотистое оперение, в большинстве случаев имеющие длинный павлиний хвост, которые, как известно проживая жизнь, самовозгорались, а после из пепла возрождались вновь. Артэонскими алхимиками была выведена порода так называемых почтовых фениксов. Эти птицы, внешне ничем не отличались от оригинального вида, только перерождались они не после нескольких лет жизни, а всякий раз после сильной усталости. Выбившийся из сил почтовый феникс, моментально самовоспламеняясь, обновлялся, восстанавливался в пределах нескольких минут, а после новый перерожденный полный сил был готов дальше лететь хоть на край света, что делало этих птиц безупречными доставщиками почты. Таким образом, мучительный и болезненный процесс перерождения у почтовых фениксов был простым обычным делом пяти минут, и каждый, кто использовал для почтовой связи этих волшебных птиц, должен был создать для них самые лучшие условия. Это, как правило, большие просторные комнаты вместо узких клеток, мягкая пуховая перина для каждой птицы и еда только на золотых подносах иначе не задобрив этих волшебных птиц, их было не приручить.
Оповещая всех издалека о своем прилете для этого осыпая со своих крыльев золотую пыльцу, феникс приземлился рядом с Крегером. Солдаты на вышках разочаровано вернулись на свои посты. Этот феникс был из Армидеи, маг сразу понял это по золотистому ошейнику птицы. На шее Крегера под черным плащом висели два золотистых пера, одно от армидейской другое от белокаменной почтовой птицы. Таким образом, почтовые фениксы и тех и других без проблем находили этого вечного странника в любой части Преферии. Обычно ему всегда доставляли газеты, он любил быть в курсе последних новостей в мире. Бродил он всегда пешком, и так уж получалось, что странствовать ему приходилось в основном по метам, откуда смертные бежали из-за эпидемий или других невзгод. В какой бы дыре он не находился, где бы его не заставали почтовые птицы, на мерзком болоте попавшемся по пути или под проливным дождем где-нибудь в лагере беженцев на юге, он находил местечко поудобней, садился и читал газету наплевав на все комментарии в свой адрес. Но в этот раз к лапке птицы был привязан маленький свиток. Зная о том, что в последнее время происходит в Армидее, Крегер очень боялся страшных вестей оттуда. Делать было нечего, маг снял почтовый свиток с птичьей лапки. Едва он успел это сделать, как уставший почтовый феникс воспламенился, его золотистые перья посыпались с него пеплом.
'От Правительства Армидеи, Третьему Хранителю: Уважаемый светлый маг Крегер, в соответствии с обязательствами одного из Трех Хранителей Преферии взятыми вами на себя, мы — народ Армидеи просим вашей помощи. В результате серии чрезвычайных происшествий чудовище всем известное как Проклятие Таргнера получило свободу и теперь терроризирует наш город. Маг Фросрей в Преферии получивший прозвище Воин, бесследно исчез. Все наше гражданское население эвакуировано в акрополь, все наши войска переведены в военный режим: задействованы в борьбе с чудовищем и охраняют границы Аламфисова леса. Вовне ситуация сложилась критическая. Эвалта — государство свободных людей Преферии после вывода наших войск погрузилось в хаос. Разгул преступности, мародерство, вдобавок резкое обострение отношений между северной и южной частями эвалтийского общества. Эвалта без нашего контроля замерла в шаге от гражданской войны. Войска СБК вплотную подошли к ее западным границам, их цель — уничтожение народа Эвалты, в случае если мы в короткие сроки не сможем восстановить контроль над своим детищем. Во имя спасения Арвлады от гражданской бойни и геноцида людей аналогичного Первой и Второй Северным Чисткам, мы Правительство Армидеи просим вас великий маг Крегер прозванный в народе Целитель оказать нам помощь в уничтожении Проклятия Таргнера, поскольку в сложившихся обстоятельствах своими силами остановить это зло мы не можем. Обещаем, что в случае ликвидации чудовища мы немедленно восстановим порядок и мир на территории Эвалты, общество которой в виду обстоятельств мы были вынуждены оставить без контроля' — было написано в послании, извлеченном Крегером из золотистого почтового свитка. В углу листка бумаги дрожащего в руках мага, как и положено, красовалась армидейская печать в виде птицы заключенной в круг.
'Ну что же ты 'Фросрей Воин' так подкачал то?' — пробубнил себе под нос Крегер. Такие вести резко выбели из него весь согревающий душу хмель. Он знал о армидейском кризисе, он следил за тем, что там происходило, и все это время боялся, жутко боялся таких вот вестей. Ситуация стала развиваться по самому худшему из всех возможных сценариев. Фросрей не справился, Тьма подавила его; Первый Хранитель бесследно исчез больше года назад, теперь он остался один, вся надежды были только на него. И вот от такой ответственности ему становилось страшно. 'Ведь я же просто придурок' — всегда говорил он себе, ну какую на него можно возлагать ответственность? К тому же он переписывался с Фросреем, знал, что человека-волка невозможно убить. Как быть в подобной ситуации он просто не понимал.
— Чего завис то? — привели в чувства встревоженного мага прошедшие мимо солдаты СБК, у которых происходила смена караулов. 'Помочь! Значит, помощь им нужна!' — глядя на переродившегося феникса начал возмущаться маг. Умная помолодевшая птица смотрела на него как на дурака. 'А что я должен пешком, что ли до Армидеи топать?!' — возмущенно спрашивал он у птицы. Достав из свитка золотистую ручку, на обратной стороне бумаге он написал ответ: 'Пришлите мне транспорт'. Дождавшись ответа от мага, вновь с прикрепленным к лапке почтовым свитком птица упорхнула, чтобы не быть в темноте замеченной какими-нибудь тварями перестав сыпать золотистой пыльцой со своих крыльев. Крегер тяжело вздохнув, побрел обратно вглубь карантинной зоны. Он вернулся в ту камеру, в которой днем на протяжении нескольких часов пытался спасти умирающую от 'поторопившейся смерти'. Перед сном снова приложившись к своей бесконечной фляжке, он завалился на койку, которую до этого рассматривал в качестве места для ночлега. Холодная поверх досок накрытая одним прохудившимся матрасом кровать уставшему магу в алкогольном дурмане показалась самой мягкой и теплой в мире.
— Вот он. Я нашел его, — разбудили мага слова, донесшиеся из коридора. Солдаты, обрадовавшиеся тому, что среди десятков секторов Карантинной Зоны наконец-то отыскали спящего Крегера тихонько, на цыпочках вошли в камеру. Все солдаты СБК задействованные в охране города проклятых знали, что будить этого мага, который с утра пребывает в вечном похмелье это очень рисковое дело. — Эй, мистер Крегер, — аккуратно потормошил мага местный сержант. — Там за вами прибыл транспорт.
Недовольно подскочив, лохматый, помятый маг без слов, с выражением лица как перед смертной казнью, направился на улицу. Его рюкзак и посох, о которых Крегер напрочь позабыл, понесли сопровождающие его солдаты. У ворот его ждало крылатое чудовище похожее на огромную черную летучую мышь — зверосмешенец модели НС-12 стоящий на вооружении армидейской армии. Крылатое чудовище заковано в армидейскую золотистую броню, на его спине сидит также закованный в броню наездник. Маг ненавидел всех этих выращенных в пробирках армидейских чудовищ, однако другого транспорта от армидейского командования ждать было глупо. Спустя пять минут полета на юго-восток в сторону Армидеи Крегер внезапно велел наезднику свернуть на восток, 'Летим в Кефалию, нужно оттуда кое-что забрать!' — прокричал он сквозь ветер. Наездник, сидящий впереди спины крылатого чудовища, улыбнулся, прекрасно понимая, о чем говорит сидящий сзади маг.
Кефалия была артэонским городом, расположенным на восточном побережье Соленой Мили, в примерно сотне километров дальше на север от Армидеи, в том месте, где заканчивались северные долины и начинались густые леса Северной Половины, от границы которых было рукой подать до Аламфисова леса. По сути это была артэонская община — ни армии, ни правительства как такового, никаких социальных структур, это было простое артэонское ни чем не усложненное общество. Однако тепло костра и сырость лесных хижин оно сменило на городской интерьер и удобные квартиры. Кефалия была небольшим городком (чуть более десяти тысяч артэонов) окруженным круглой защитной стеной; городком подобно городам СБК возведенным из белого камня; имевшим схожую с белокаменными городами (своими прообразами) архитектуру. В отличие от Армидеи выросшей ввысь, этот городок был растянут по земле аккуратными длинными двухэтажными домиками на несколько хозяев, которые разделяли небольшие улочки. Кефалия была самым северным артэонским поселением Арвлады. Вдалеке от Срединных Земель, где расселилась большая часть преферийских артэонов, одиноко раскинувшись в преддверии пустых северных долин. Серди красочных пейзажей, куда ни в каком виде не доносился гром сражений у далекой границы с югом, надежно защищенная от диких южных земель огромной Арвладой, в полной безопасности и безмятежности Кефалия тонула в артэонской гармонии, простоте и покое.
Дух, возглавляющий и олицетворяющий Кефалию, относился к редкому и в какой-то мере уникальному 'виду Духов', которые олицетворяли себя с женским ликом, а не с мужским как в большинстве случаев. Что очень странно, ведь Духи, грубо говоря, это существа бесполые, вернее это существа совсем иной природы, к которым такие понятия как пол вообще не относятся. Лишь по приходу в этот физический дикий мир, в котором в виду его отсталости и дикости превалирует мужское, грубое начало, ассоциируемое с силой, чтобы иметь влияние и власть над смертными Духи уподобились существам мужского пола, уподобились богам для дикого мира. Имя Духа владыки Кефалии после прихода в нашу реальность изначально звучавшее как Солос, сейчас произносилось как Солофия. Это был очень странный и удивительный Дух, в чем-то даже немного безумный. Он никак не олицетворял себя в глазах смертных, не было у него своего искусственного культа. Его внешний облик в глазах смертных создавали сами артэоны. Наделенные талантом дети Солофии воспевали своего Духа в картинах, скульптурах. Этого Духа изображали в виде прекрасной девы с сияющими волосами, с нечеткими, размытыми чертами лица, с идеальным безупречным телом порой дополняя образ своего ангела положенными крыльями за спиной. Лишь в некоторых случаях самые смелые творцы позволяли себе попытаться воссоздать прекрасное лицо, которое должно быть у их любимого Духа, вернее богини. Этот безумный в хорошем смысле Дух подарил своим любимым артэонам самую настоящую звезду. В центре города на главной городской площади, там, где у большинства Духов демонстративно возвышаются их идолы, храмы или иные изображения искусственного лика созданного для глаз смертных, у Солофии возвышалась башнеобразная конструкция похожая на гигантский фонарь. На вершине этого гигантского фонаря обволоченная коконом из слоев затемненных защитных стекол сияла миниатюрная копия звезды из космических глубин. Сокрытая даже по ночам десятком рядов затемненных стекол Кефалийская звезда всегда освещала и согревала город. Благодаря собственному солнцу здешней достопримечательностью были белые ночи под звездным небом, отсутствовала потребность в другом ночном освещении улиц, за стены города никогда не проникала зима. Когда все вокруг засыпали глубокие снега в согретой собственной звездой Кефалии цвели сады и зеленели деревья.
Несущее Крегера армидейское крылатое чудовище начало снижаться к воротам Кефалии. Возвышающаяся в центре города Кефалийская звезда в дневное время, помимо рядов защитных темных стекол глушащих ее убийственный жар и свет, была накрыта куполом из стальных лепестков, что делало всю эту конструкцию больше похожей на огромный закрывшийся цветок. Свет звезды все равно струился сквозь щели стального купола, будто ожидая ночи, когда его полностью выпустят на волю. На севере за бесконечными долинами возвышались одинокие заснеженные горы, с запада шумела волнами Соленая Миля, на юге стеной растянулись леса Северной Половины. Здесь не было охраны или превратных стражей. Здешняя система управления городом 'Кефи' была аналогична управляющей золотым городом 'Арми'. Аналогично во время создания города молодая обладающая высоким интеллектом девушка была принесена в жертву, после чего ее душа а, следовательно, и разум были переселены в специально изготовленное механическое тело служащее своеобразным центральным компьютером осуществляющим управление городом. Стоило Крегеру подойти к вратам Кефалии как зашевелилось расположенное над ними механическое око. Система управления городом здесь именуемая 'Кефи' осветила мага лучом света из своего превратного глаза. 'Может уже пора меня запомнить', — недовольно бубнил Крегер, подняв руки вверх, пока луч света тщательно исследовал его. Только когда ненавистный луч погас, отсутствие враждебности Крегера было установлено в сотый раз, ворота отварились.
Теплом своего Духа согретая как любовью матери маленькая тихая Кефалия была современным воплощением артэонской гармонии. Здешние девушки понятное дело были нежны, прекрасны и свободны, но странным было, что парни ничуть не отличались от них. На здешних мужчинах не лежала необходимость защиты родины, Арвладу защищали воины Армидеи, СБК и других 'приземленных' артэонских обществ. О войне здесь говорили как о чем-то невозможном и абсолютно неприемлемом, всячески осуждая любое насилие, и подобно первым артэонам предпочитали разумную смерть безумному ответному насилию. Здешние мужчины стали погруженными в себя утонченными натурами, тянущимися к искусству, поэзии, следили за внешним видом и красотой. В этом артэонском обществе даже не было своей 'Пещеры' или другого места для отдыха молодежи. Для экстремальных ночных удовольствий и погружения в собственное людское безумие немногие представители здешней молодежи отправлялись в Армидею, Валгхейм и прочие центры артэонского мира в которых ночная жизнь молодых людей кипела безумием, бесконечным наркотическим и алкогольным сном. В самой Кефалии любое проявление людского безумия осуждалось и считалось неприемлемым во всех отношениях, поэтому здешние ночи были пропитаны той же артэонской гармонией, что и дни, молодежь не вела привычного ночного образа жизни. Собираясь на площадях, артэоны всех возрастов здесь слушали стихи, ночи напролет наслаждаясь винами, смотрели различные представления устроенные здешними творцами искусства, всякими творческими личностями. Даже среди некоторых артэонов общества подобные Кефалии считались скучными и монотонными.
