— Странно. Годы идут тебе на пользу. Или это просто красивое платье? Но выглядишь ты сейчас гораздо лучше, чем тогда в Эгоне.
Виола не стала говорить, что тяжёлая дорога и грязь не украшают, а спокойная жизнь в достатке делает с внешностью женщин чудеса. Просто слегка склонила голову, показывая, что она услышала и приняла комплимент. Видимо, графине непросто было начать разговор по существу, поэтому она помолчала, оглядела помещение и снова заговорила не о том:
— Смотрю, ты процветаешь. Я даже предположить не могла, что твоя чайная — это на самом деле приличный ресторан. Ты не предложишь мне угощения?
Виола пожала плечами и спросила:
— Что вы желаете? Пообедать или выпить чаю с десертом? Только прошу учесть: у нас действительно популярное заведение. Я не могу его прикрыть ради разговора с вами. В пять тут будет не протолкнуться. Так что предлагаю сначала все обсудить, благо пока никого нет, а уж потом я вас угощу самым лучшим из того, что у нас есть.
— Хорошо, — угрожающе рявкнула графиня, — ты меня убедила. Скажу как есть. Отдай мне мальчишку! Тебе он ни к чему. Молодая, красивая, без ребёнка скорее найдёшь себе мужа.
— Вы сошли с ума? — вежливо осведомилась Виола, но в её глазах запрыгали злые огоньки, — Какая мать отдаст вам своего ребёнка? Разве только совсем сумасшедшая.
— Дура! — зарычала графиня, — Да у меня ему будет в тыщу раз лучше, чем в твоём дерьмовом трактире. Он станет наследником целого графства и получит всё, о чём только может мечтать!
Виоле очень захотелось взять что-нибудь тяжёлое и приложить тётку по голове, Но она продолжала светски улыбаться и говорить ровным голосом.
— О чём может мечтать трёхлетний малыш? Думаете, об игрушках? Эдмон мечтает о том, чтобы стать магом. Вы сможете осуществить эту его мечту? Вряд ли. Как я поняла, дар для графа не очень нужен.
О чём ты говоришь? — недоуменно пожала плечами графиня, — Какая магия? Какой дар? Ребёнку три года! Он ещё ничего об этом не знает. Глядишь, дар и не проснётся, если его не трогать. Когда станет постарше, научится заряжать охранные плетения, и хватит с него.
Виола не стала упоминать, что дар у Эди уже просыпается и обещает быть не менее впечатляющим, чем у его отца. Спросила другое:
— Как вы вообще узнали, что у меня есть ребёнок?
— Не просто ребёнок, — уточнила Гедвига, — а сын от моего пасынка. Так-то рожай себе сколько хочешь, чужая кровь меня не интересует. Но твой ребёнок — настоящий Эгон.
— Вы не ответили на мой вопрос, — холодно произнесла Виола, — И пока не ответите, я дальше разговаривать отказываюсь.
Ядовитый смешок графини вызвал мурашки у сидевшего затаившись Теодора.
— А ты не спрашиваешь, почему Ули тебя отправил прочь с известием о ребёнке? Почему не поверил? Так вот, если хочешь, расскажу тебе как было дело. Этот идиот вернулся с практики и заявил, что женится. Нашёл, говорит, ту, которая его спасла, и теперь ни за что с ней не расстанется. Если бы я могла предвидеть, что у тебя будет от него сын, я бы, наверное, поступила иначе. Хотя… Тогда я не могла даже предположить, во что выльется моё желание защитить его он недостойного брака! Ты же никто, простая купчиха! Для графа такой союз — позор! Король никогда бы этого не одобрил и мы могли потерять Эгон! Так что я решила бороться. Написала кое-кому и мне посоветовали обратиться к ведьме. В Гремоне их днём с огнём, а в Элидиане эти твари встречаются на каждом шагу. Но мне была нужна не абы какая, а сильная и опытная, способная отвратить мальчишку от такой девицы, как ты. Я её нашла. Бывшая преподавательница университета, а теперь директор школы ведьм в одном городке на границе с Гремоном. Она сказала, что сама сделать ничего не сможет, но пошлёт к парню молоденькую ведьмочку. Та напоит его зельем и он тебя забудет. Станет кротким и доступным убеждению. Демоны! Я тогда не знала, что такое ведьмы. Им же и на медный гаст нельзя верить! А эта содрала с меня приличную сумму, а потом… Потом вышло что вышло. Мелкая дрянь околдовала гадёныша. Это она похитила твоё письмо с сообщением о ребёнке и передала своей учительнице. Идиот даже не заметил, что что-то получал. А потом она же внушила ему, что ты его обманывала с этим твоим магом с заковыристым именем и ребёнок от него. Так что когда ты прислала какого-то дурака с этим известием, Ульрих его прогнал. Мне казалось, всё идёт как надо. А потом эта дрянь его окрутила. Внушила мысль, что он — сильный маг и должен учиться, а не выполнять свой долг владетеля. Мол, с этим успеется. Она уговорила его заключить с ней брак. Временный, как водится у ведьм, до конца учения. Ей, видите ли, понравилось то содержание, которое я ему регулярно высылала. Я обратилась к её учительнице, чтобы она помогла унять мелкую дрянь. А та в лицо мне расхохоталась и обозвала… Не стану повторять. Видите ли, графство Эгон очень перспективное, залежи драгоценных камней богатые и совсем неразведанные, так что как только срок доверенности на моё имя истечёт, она сама тут дело наладит. А если я и дальше хочу жить в собственном доме, то должна вести себя тихо.
Виола усмехнулась. За годы, прожитые вместе, Гина много разного рассказала ей про ведьм. В числе прочих была у них такая особенность: те, кто искали их с недобрыми намерениями, находили на свою голову таких, кто эти намерения умудрялся обратить против заказчиков. Это не афишировалось, но сами ведьмы отлично были об этом осведомлены. Относительно тех, кто задумал зло, их вредность могли сдержать только серьёзные опасения за свои жизнь и здоровье. Старая графиня не была опасна, поэтому с ней можно было не церемониться. Гедвига искала сделать гадость и на гадость же налетела.
Одновременно стало понятно, почему графиня не пошла официальным путём. Если бы вскрылась история с ведьмами и зельем, то вместо того, чтобы судить Виолу. Её саму выдали бы гремонскому королю для суда и расправы. А он, небось, до сих пор не простил тётеньке своего приятеля Давенеи. Так что старуха может только топать ногами и кричать вряд ли у неё выйдет что-то сделать. Почему-то стало очень противно, захотелось вымыться и заспать всю эту мерзость.
— И что же вы от меня хотите? — сказала Виола устало, — Зачем вам мой сын? Подождите, пока срок брачного договора истечёт, и жените вашего пасынка на ком угодно. Найдите ему подходящую невесту, а от меня и моей семьи отстаньте.
— Ты не понимаешь! — чуть не завизжала Гедвига, — Дура! Король требует наследника! Срочно!
Виола развела руками:
— А я-то тут при чём? У вашего графа есть жена, с неё и спрашивайте.
Графиня готова была всё тут разнести, но вовремя вспомнила, что успех её миссии зависит от умения найти общий язык с этой вот нахалкой. Задышала часто, как после быстрого бега, и смогла-таки взять себя в руки.
— Что ты знаешь о ведьмах? — снова заговорила она, — По-моему, общеизвестным является то, что они не рожают мальчиков. Даже в Эгоне об этом слышали, хотя там у нас ведьм не было уже давненько. А что ты знаешь о законах наследования в твоём родном королевстве? Ах, да, ты же купчиха.
Если последним замечанием она думала уязвить Виолу, то попала пальцем в небо. Та с гордостью ответила:
— Да, я купчиха и меня не волнуют ваши графские благоглупости. Я бы предпочла и дальше о них ничего не знать, но ведь вы же не отвяжетесь. Так что рассказывайте, я слушаю. Что там за законы такие необычные?
Графиня засопела от гнева, но справилась с собой и выдала информацию:
— Если бы этот идиот Ули был законным сыном, то никто ни при каких обстоятельствах не мог бы лишить его титула. Но он всего лишь признанный бастард. Поэтому король при желании может отобрать у него домен. Не просто так, конечно, а если он не выполнит каких-либо поставленных королём условий. Если бы у него была нормальная жена, которая родила бы ему законного наследника, никаких проблем не возникло бы! Но эта ведьма! Проклятая сучка! Их брак даже не является законным в Гремоне, но разорвать его и жениться на подходящей девушке он не может! Осталась последняя возможность сохранить домен нашему роду: представить королю в качестве наследника ребёнка мужского пола, в котором течёт кровь Эгонов. Его должны принять артефакты рода. Единственный подходящий — твой сын. Не обязательно, чтобы его признал отец, я могу сделать это за Ульриха. Закон матерринского права, помнишь такой? Тогда уж гадёнышу не отвертеться. Ну, что скажешь?
Она сейчас совсем не напоминала благовоспитанную знатную даму, скорее старую ведьму, которую так проклинала. Хищно улыбалась и смотрела на свою собеседницу с видом заговорщицы. Почему её казалось, что подобная перспектива должна хоть чем-то привлечь Виолу? Та выставила ладонь перед собой в отвращающем жесте и отчеканила:
— Я поняла, зачем это нужно вам. Вы боитесь, что король вышвырнет вас на улицу и лишит всего, что до последнего времени вы считали своим. Сожалею. Но мне совершенно непонятно, зачем это мне и моему сыну. Вы причинили мне достаточно зла, чтобы я не желала вам помогать.
— Что я тебе сделала? — возопила старуха.
Виола поднялась, наклонилась вперёд и нависла над графиней в угрожающей позе. Ядовито хмыкнула:
— Что? Да у вас память короче, чем нос у воробья. Не вы ли только что с упоением излагали мне историю про то, как отвадили от меня моего любимого? О том, как лишили сына отца? Или это мне приснилось? Подите вон! Эдмона вам не видать как своих ушей. Поищите лучше среди родственников графа Давенеи. У него, кажется, должен был остаться маленький сын. Думаю, вам как раз подойдёт.
Пока ошарашенная дама хлопала губами как вытащенный из воды карась, не находя слов, Виола пересекла зал, отворила дверь на лестницу и крикнула:
— Эй, Люси! Подай госпоже графине всё, что она захочет, за счёт заведения!
Затем каблучки её процокали по ступенькам и звук шагов стих вдалеке. Тео толкнул Мельхиора в бок: мол, что делать будем, как выбираться? Вилька-то про нас совсем забыла? Но Мельхиор не успел ответить. Графиня тут же поднялась следом и опрометью бросилась прочь из чайной. Даже со спины можно было заметить, что женщина просто дымится от злобы. На лестнице она столкнулась с бедной официанткой и Люси только чудом устояла на ногах.
* * *
Шарахнула входная дверь и стало ясно, что графиня Гедвига покинула чайную. Услышав этот звук, Теодор вдруг с неожиданной прытью скатился с лестницы и бросился во внутреннюю часть дома. Мельхиор поспешил за ним, уповая на то, что интуиция наёмника не покинула Тео, когда он ушёл из профессии. Вполне возможно, что явление старой дамы было ничем иным, как дымовой завесой, отвлекающим манёвром, а в это время кто-то пытался выкрасть мальчишку.
Конечно, если бы тайный враг попытался пересечь созданный магом периметр, он тут же получил бы об этом весть. Но если клевретам графини под любым предлогом удалось выманить за его пределы Регину, то дело плохо. Конечно, он сорок раз внушал женщине, что даже пожар — не повод, чтобы уходить со двора куда бы то ни было, но мало ли…
Эди и Гину они нашли там же, где оставили, но женщина просто кипела от ярости. Едва завидев мужа, крикнула ему:
— Представляешь, это сволочи пытались стащить нашу Патти! Думали, Эди за ней увяжется.
Если она думала, что Тео станет возмущаться вместе с ней, то ошиблась. Тот мгновенно стал очень спокоен и строг. Спросил голосом сурового следователя:
— Сколько их было, тех, кто пытался похитить Патти? Ты запомнила их лица? И почему ты думаешь, что кошку пытались украсть?
Гина сосредоточилась настолько, что наморщила не только лоб, но и свой длинный нос. Для неё всё было ясно, но вот как донести это до мужа и мага? За три года она успела хорошо изучить характер Тео. Этот добрый, душевный человек моментально выключал все лишние эмоции, когда дело касалось чего-то важного. Его тогда интересовали только факты и ещё раз факты. Поэтому она не стала говорить, что сразу почуяла неладное, а перечислила то, что происходило на улице Колокольчиков.
— Значит так. Практически сразу, как вы ушли, а мы с Эди остались одни, на улице вдруг очень оживилось движение. Ты же знаешь: в четыре здесь обычно даже собаки не бродят, а уж людей и подавно нет. А тут такое оживление! Ходят то туда, то сюда…В смысле взад-вперёд. Всего трое. То есть сначала я не поняла, что их трое. Думала, что гораздо больше. Только потом наконец присмотрелась и сообразила. Они ходили то по-одному, то парочкой и всё время переодевались: менялись куртками, даже, кажется, выворачивали их наизнанку. В толпе бы это сработало, но тут никого, кроме них, не было, а мордами они меняться не научились.
— То есть, — уточнил Теодор, — ты видела троих. А как они пытались утащить кошку.
— Сначала они хотели увести Эди, — поправила его Гина, — Как только я на минутку отвлеклась, чтобы налить ему питьё в кружку, один из этих жлобов стал подзывать нашего мальчика к ограде. Мол, он тут кое-что нашёл и хочет ему показать. Хвала богам, Эдмон не такой дурачок. Вместо того, чтобы подойти к забору, побежал ко мне и всё рассказал. Мол, Гина, тут дядя говорит, что что-то нашёл за нашей калиткой и хочет нам это показать. Я сразу поняла, что дело нечисто. Сказала Эди, что нам нельзя выходить за калитку без тебя. Если дядя что-то нашёл, то пусть оставит там, где лежало. Даже не поленилась, взяла его за руку и пошла к изгороди, чтобы глянуть на этого «дядю». Того, как вы понимаете, и след простыл.
Сидевший у неё на коленях ребёнок прислушивался к рассказу, а тут решил вставить свою лепту:
— Гина, ты не про то рассказываешь. Тео просил тебя рассказать про то, как хотели похитить Патти. Знаете, дядя маг, — простодушно обратился он к Мельхиору, — они её сырой куриной печёнкой хотели выманить. Дураки! Она её не ест. Вот если бы паштетом…
— А когда это было? — уточнил Теодор, — Ну вот, печёнка эта?
— А вот прямо сразу и было, — заявила Регина, — мы как раз к калитке пошли, а эти гады в углу, около соседей справа пристроились. И ведь ушлые какие! Не полезли через изгородь, даже трогать её не стали. Просто положили печёнку на кусок промасленной бумаги и стали звать кис-кис-кис. Патти побежала было на зов, Эди у меня из рук вывернулся и тоже за нею… Только нашу кошку не проведёшь. Издалека унюхала, что они ей принесли, развернулась и гордо ушла на веранду. Мне даже бегать не пришлось.
— А где сейчас Патти? — спросил маг, — не нашедший кошку в поле видимости.
Эди взял его за палец и повёл было в дом, чтобы продемонстрировать убежище бедного животного, но оба остановились, когда услышали от Теодора:
— Меня больше волнует, где сейчас Виола. Она после разговора с этой ведьмой побежала сюда, но здесь её нет.
— Мама? — встревоженно произнёс малыш, — Мама сюда не приходила. Где моя мама?
В голосе его послышалось дрожание, предвещающее слёзы. Внезапно он оттолкнул мага и стремительно бросился в дом с криками:
— Мама! Мамочка моя! Где ты? Мама!
Не переставая взывать к маме, он пробежал весь первый этаж, заглядывая в каждую дверь. Так как ни на веранде, ни в столовой, ни в кухне Виолы не нашлось, он сел на пол и горько зарыдал. А вот чуть замешкавшемуся Мельхиору повезло больше: Виола, услышав вопли сына, уже сбегала по лестнице со второго этажа, где располагались спальни, и попала точно к нему в руки. Лицо у неё было заплаканное. Маг сделал вид, что не заметил этого обстоятельства, подхватил её под руку и поволок в сторону кухни. Пусть успокоит мальца и сама успокоится.
