Собственно говоря, ее я и увидел, когда снова пришел в себя. Девочка... вернее, уже девушка сидела в креслице, приставленном к изголовью моей постели, и читала книгу.
— Вы очнулись! — радостно воскликнула она. — Как вы себя чувствуете?!
— Вроде бы, все в порядке.
Я осторожно пошевелил руками и ногами, проверяя работу мышц и связок. К счастью, в этот раз я не подвергал себя под стимулятором экстремальным физическим нагрузкам, так что ничего себе не растянул и не порвал. И голова была полностью в норме — я ощущал исходящие от Ире радость, теплоту, неистребимое любопытство и... еще кое-что, с ярким алым оттенком в ауре.
Вот из-за этого "кое-чего" мне хотелось как можно скорее передать девушку опытной наставнице. У женщин ментальные способности очень тесно связаны с сексуальностью, и я видел, как она пробуждается у Ире, все более мощно заявляя о себе. Если мы бы продолжили интенсивные занятия, а по-другому с ней было нельзя, дело неизбежно бы закончилось постелью, причем не "рано или поздно", а очень быстро.
В принципе, ее инопланетное происхождение меня бы не смутило — кээнские женщины вообще, как правило, красивы, а на голубоватый оттенок кожи я перестал обращать внимание еще на Филлине. Но вот ее юный возраст меня смущал и даже очень. Кроме того, на Филлине осталась Анка, на которую у меня были очень конкретные виды.
Однако Ире, похоже, получила достаточно строгое воспитание и пока держала себя в руках.
— Вы наверное голодны? — участливо спросила она меня, невзначай поправив слишком сильно разошедшиеся полы домашнего халатика.
— О, да! — я прислушался к своим ощущениям. — И даже очень!
— Тогда приводите себя в порядок и приходите на кухню! Я предупрежу маму! Куда идти, знаете? Или подсказать?!
— Найду, — я широко улыбнулся. — По запаху!
Зайдя на кухню, я первым делом поздоровался с матерью Ире госпожой Ирниэле, еще больше, чем дочь, похожей на Веру Глаголеву, но зрелую, в расцвете сил, красоты и таланта. Ее внешность не сильно портила даже пересекавшая лицо повязка, из-за которой она твердо ассоциировалась у меня с одноглазой королевой Кирой у Панкеевой. Вообще, если бы настоящая Кира была блондинкой, получилось бы стопроцентное попадание в образ.
Впрочем, мое внимание тут же переключилось от одноглазой воительницы на другого гостя. Из-за стола мне приветственно помахал рукой Беглец, одетый в штатское и поэтому казавшийся очень молодым. Я даже мысленно поставил рядом с ним Ире. Будь она года на три-четыре постарше, получилась бы очень гармоничная пара.
— Привет! — я пожал руку Беглецу. — Решил меня навестить?
— Не-а, — его голос звучал весело, но в нем чувствовалась некоторая напряженность. — Решил вот временно на дно залечь.
— Как так?! Ты ж у нас заслуженный борец за родину и Императора!
— Был заслуженным. Пока власть обратно не поменялась. А сейчас стал подозрительным. Слишком сильно засветился. Не верят они, что я мог сам, по своему разумению, такое провернуть. Только в исполнение приказа. А кто мне мог приказать?! Одни лишь ваши, земляне.
— Так ты бы оправдался!
— В чем? Что летел на земном корабле, земное оружие привез и земной фантоматор использовал?! И тут есть еще один, понимаешь, нюанс. Вышло, что как бы с моей подачи временным управителем стал Згиэр. А нас, в смысле наш клан, и повелитель не зря гнобил, и в Метрополии на него всегда косо смотрели. Слишком он здесь, понимаешь, влиятельный, слишком самостоятельный,, слишком предан интересам планеты. Готовый, так сказать, лидер для буржуазной национально-освободительной революции!
— Да они же...! — вскинулся я, но тут же остыл. Я понял.
— Лозунг этот, о независимости Тэкэрэо первым не Старый выдвинул, а ваш Дэн, — кивнул Беглец. — И все это помнят. Мол, вы только начните, а там Земля поддержит и прикроет. А что, значит, теперь выходит?! Раз у Старого не вышло, надо других наверх поднимать. Тех, кто независимость в следующий раз провозгласят. И главное, народ за ними пойдет!
— Да, ситьюэйшн! — я взялся за голову.
Самое паскудное в этой истории то, что Дэн вполне мог быть прав. Если Империя действительно враг, лучшее решение — ослабить ее изнутри, пока она не начала всерьез угрожать Земле. И разжигание всяких сепаратизмов, на чем американцы еще в мои времена собаку съели, — как бы не самое то. Что, если я со своими мирными инициативами не только ничего не добьюсь, но и испорчу Дэну стратегическую операцию?!
— В любом случае, так просто сидеть здесь и ждать я не могу, — проговорил я вслух. — Нужно объявляться и объясняться.
— И не думайте! — предупредил меня Беглец. — Нас с вами ищут! И не обязательно, что найдут те, кто надо.
— Понимаю, — кивнул я.
Признаться, вариант сдаться имперским властям у меня был, но я и раньше приберегал его на самый-самый крайний случай, если вообще больше ничего не получится. Был бы жив Роор, он вывел бы меня на Императора, а там можно было бы хоть попытаться прояснить ситуацию.
— Вообще-то, я летел сюда не просто так, а для встречи с Его Величеством, — сказал я Беглецу. — Только кто мне теперь поможет организовать эту встречу? Может, мастер Тогруэнн?!
— Не получится, — коротко качнул головой Беглец, — Он сейчас под подозрением, и к нему лучше не приближаться.
— Ну да, а то сплошная компрометация выйдет...
Я призадумался. Кто же может мне помочь?! Проблема в том, что на Тэкэрэо у меня совсем мало знакомых. Советник Згиэр?! Исключено по определению! Учитель Свуокх?! Даже не смешно, он и так с властями совсем не дружит. Боорк?! Что-то ближе. Он все-таки сопредседатель атомной комиссии и может быть вхож в высокие круги. Но впишется ли он за меня?! Ведь встречались мы всего дважды, а разговаривали так вовсе лишь один раз. Но если не возникнет лучшего варианта, этот дает хотя бы какой-то шанс... Стоп! А Млиско?! Он же летел вместе с Роором и другими филитами! Только ему пришлось задержаться на Тэкэрэо, а они отправились дальше. Потом, когда все повстречались с Императором, Роор вернулся на Филлину, а они остались на императорском корабле. И, возможно, захотят найти и проведать своего товарища? А найдут они его, надо думать, в госпитале...
Идея хорошая. Вот только как я ее проверну?! Показывать отсюда нос мне не рекомендуется. Попросить Ирниэле стать посредницей?! Но знакомы ли они вообще друг с другом?! Эх, попасть бы туда самому! Если бы я снова смог надеть маску Метеора!...
А почему бы кстати и не попробовать?! Ведь у меня где-то должен остаться полный слепок его личности! Предупредив Беглеца и Ирниэле, я как следует сосредоточился. И знаете, у меня даже что-то начало получаться! Однако не до конца.
Мне словно надо было произнести одним духом, ни разу не прерываясь, длинное сложное заклинание. И не выходило — дыхалки не хватало. Я попытался раз, другой, третий, а на четвертый вдруг получил извне так необходимый мне живительный толчок (не путать с пинком!). Это Ире, поняв, чего мне не хватает, щедро поделилась со мной своей силой.
— Кру-уто! — восхищенно выдохнула девушка, когда я закончил. — Вы снова совсем как он! Я тоже так смогу?!
— Надеюсь, что да. Когда я пойму, что сотворил, — я перевел дух. Все-таки процедура была очень затратной. — Но предупреждаю, пока что подобные вещи я могу делать только для себя, не для кого другого.
— Обидно, — с искренним сожалением вздохнул Беглец. — А я уж понадеялся...
Я развел руками. Звиняйте, мол.
Зато теперь можно ехать. Не одному, конечно.
— Госпожа Ирниэле, — вежливо обратился я к хозяйке дома. От нее исходила некоторая настороженность, все-таки я был опасным гостем, но страха совсем не чувствовалось, а любопытства было не меньше, чем у дочки. — Вас не затруднит выделить мне еще одну порцию вашего замечательного рагу, а затем съездить со мной в Парковый госпиталь? Если не ошибаюсь, ваш родственник Згуар тоже лежит там? Вам же нетрудно будет его проведать? А я пока навещу другого своего знакомого...
— А я?! — напомнила о себе Ире.
— А вы пока позанимайтесь вместе. Только без фанатизма!
Все-таки Тэкэрэо — это очень патриархальное место. У меня даже документов не спросили! И дали возможность побеседовать с Млиско тет-а-тет почти час.
Общий язык мы нашли очень быстро. Его пока никто с императорского корабля не разыскивал, но, может, просто еще не нашли. Он пообещал дать мне знать, как только они появятся, и организовать мне встречу со своими друзьями. Надо было только подождать.
Уже в коридоре я неожиданно наткнулся на Боорка. Однако он был вместе с Миилен, а направлялись они, очевидно, к Згуару. Я глянул на обуревавшие его эмоции и решил пока не трогать. Пусть сначала решит свои проблемы.
* * *
— Треугольник — это не круг! — сердито проговорил Боорк. — Это только из заколдованного круга нет выхода!
— А об острые углы можно порезаться, — хмыкнул Згуар. — Может, хватит уже геометрических аналогий?!
— Может, и хватит, — покладисто согласился Боорк. — Тогда я скажу так. Я верю, что нам удастся найти вариант, приемлемый для всех троих.
— Боорк, вы неисправимый идеалист, — Згуар устало склонил голову на высоко взбитую подушку. — Мне даже сердиться на вас не хочется! Вариантов всего два! Или вы немедленно покидаете Тэкэрэо и никогда больше сюда не возвращаетесь, или я даю Мии развод, и вы вместе улетаете отсюда — тоже быстро и навсегда!
— Извините, дорогие, но из этих двух вариантов я выбрала третий. — улыбнулась Миилен отчаянной и немного печальной улыбкой. — Я подала документы в Императорскую программу кадрового резерва. И час назад мне сообщили, что я зачислена. На следующей декаде уезжаю учиться в Метрополию на три года.
— Одна?! — ужаснулся Боорк.
Это решение было и для него неожиданностью.
— С Эрни. Он уже подрос, ему скоро будет два годика. А там будут созданы условия для семей и женщин с маленькими детьми. Я узнавала.
— Но почему?! — громким шепотом воскликнул Згуар. Кричать у него не было сил. — Я понимаю, что виноват сам, не открыв даже тебе, что жив. Но это было необходимо!
— Просто жизнь поменялась, — спокойно сказала Миилен, поправив ему подушку. — Она уже никогда не станет прежней. Твой отец, кстати, это понял. И одобрил мое решение. Я остаюсь членом клана. Но мне нужно нечто большее, чем место ни за что не отвечающей домохозяйки. Можешь считать, что я слишком долго дышала воздухом свободы, и он отравил меня.
— Но ты останешься моей женой?! — задыхаясь, спросил Згуар.
— Конечно, глупый, — Миилен наклонилась, чтобы его поцеловать. — Я очень уважаю тебя, и ты отец моего сына. Но пока этот космический бродяга здесь и никуда не умчался по своим звездным делам, я буду с ним, — чуть приподнявшись на цыпочки, она поцеловала теперь Боорка. — Вы оба мне дороги, я не хочу выбирать одного из вас, отталкивая второго, и не желаю, чтобы вы делили меня, словно каравай хлеба. Вы мне нужны — вместе или по отдельности, как договоритесь. А я, как покорная жена и любовница, приму это ваше решение.
Ослепительно улыбнувшись напоследок, Миилен стремительно вышла из палаты. Боорк и Згуар оторопело поглядели друг на друга.
— И что нам теперь делать?! — наконец просипел Згуар. — Да она же нами играет!
— Играет, — согласился Боорк. — И боюсь, нам придется принять правила ее игры. Как говорится, любовь зла... Ну что, мир?
— Мир, — нехотя согласился Згуар, не глядя пожимая протянутую ему руку. — Ну узнаю, что ты ее чем-то обидел, прикончу!
— Аналогично, друг мой! Аналогично!
— Кисо, что ты делаешь?! Прекрати! Люди же кругом!
Но муженек словно бы и не слышал, а его рука продолжала все глубже проникать под платье. Вирта попыталась оттолкнуть ее, освободиться, но не преуспела. Рука таки достигла цели и начала там умело и целеустремленно хулиганить, так что Вирте оставалось только прикусывать губы, чтобы не стонать, и прижимать руки к пылающим щекам.
Аура Кисо все сильнее набухала, наливаясь алым, словно кровавый нарыв, готовый вот-вот прорваться. И Вирта, поняв, что он больше не может терпеть и готов наброситься на нее прямо сейчас, торопливо выскочила из-за стола, чуть не опрокинув стул, и бросилась бежать, преследуемая настойчивым кавалером.
Они даже не успели добраться до каюты. Кисо затолкнул ее в какой-то тупичок, заканчивающийся неприметной дверцей с табличкой "Только для экипажа", развернул лицом к стене, задрал подол, и занялся делом, все больше распаляясь в процессе и попутно заводя ее.
Кончилось все... пугающе. Кисо, оторвавшись от нее, вдруг застыл неподвижным истуканом, даже не пытаясь привести одежду в порядок. А Вирта, отлипнув от стены, наконец-то смогла взглянуть на себя.
Какой ужас! Платье измято и выпачкано! Трусики опять порваны, а ведь у нее уже и так почти ничего не осталось! И, господи, стыд, стыд какой! Даже если их никто не увидел, здесь же в коридорах везде камеры! Что о ней теперь подумают?!
Вирта почти с ненавистью посмотрела на Кисо и вдруг с ужасом увидела, как он... меняется! Пытающие жадным алым огнем глаза потухли и прояснились. Маска голодного демона похоти сошла с лица, снова ставшего родным и любимым. Руки смущенно зашарили внизу, словно машинально пряча улики. И самое главное, Вирту вдруг пронзило чужое чувство вины, такое острое и искреннее, что от него хотелось плакать.
— Вирта! — Неллью покаянно рухнул на колени перед ней. — Я так виноват перед тобой! Сам не знаю, что вдруг на меня находит! Я так люблю тебя!...
— Нет, милый! — Вирта подняла его и, не сдержавшись, сама разрыдалась у него на груди. — Это я, я во всем виновата!...
О небо, как легко оказалось разрушить свое счастье! Тогда ей захотелось всего лишь пробудить желание у Кисо, чтобы зов плоти стал сильнее усталости. А оказалось, что она по недомыслию нарушила барьер самоконтроля, который стоит в мозгу у каждого человека, защищая его разум от бушующих глубоко внизу темных желаний и инстинктов.
Сначала она даже не поняла, что натворила. Ей было лестно, что молодой муж начал уделять ей больше внимания. Это было приятно и пробуждало ее... темные инстинкты. А может, тому способствовала сама расслабленно-возбуждающая атмосфера корабля, где после тяжких испытаний людям хотелось простых радостей жизни. И она пропустила тот момент, когда любовь превратилась в одержимость, когда ее Кисо, нежный, ласковый, деликатный, стал набрасываться на нее со страстью и напором маньяка. Раньше он хотя бы сдерживался в присутствии других людей, теперь не помогли и они.
Что же делать?! Надо лечить, лечить любимого! Несколько раз она сама пыталась сделать нужную коррекцию, но всегда останавливалась. Она не знала точно, как помочь, и боялась навредить еще сильнее.
— Нам нужна Кээрт! — убежденно сказала она, когда выплакалась. — Если кто-то нам может помочь, так только она!
Однако в Императорских покоях ее охватило еще большее смятение. Кээрт была одна и согласилась незамедлительно принять их, но Вирта чувствовала ее эмоции — горечь, тревогу, отчаяние. И причиной всего этого был Кэноэ!
