2. Статья 13, пункт 3. "Сотрудничество с враждебными Сообществу силами, угрожающих самому существованию Священных Принципов Порядка и Процветания";
3. Статья 3, пункт 6. "Посягательство на жизнь и безопасность фей в особо крупных размерах".
Согласно Своду Законов Сообщества, по первой статье предусмотрено, самое мягкое, принудительное перевоспитание на Островах Блаженных без фиксированного срока, самое тяжелое, 500 лет усыпления с последующим перевоспитанием сроком до 50 лет на тех же Островах. По второй статье, самое мягкое, 10 000 лет усыпления с последующим перевоспитанием сроком до 5000 лет, самое тяжелое, принудительное перевоплощение в существа низшего порядка (травоядное млекопитающее) на 5000 поколений. По третьей статье, самое мягкое, принудительное перевоплощение в существа самого низшего порядка — насекомых, червей, моллюсков и так далее — в течение 100000 поколений, самое тяжелое, — распыление на кварки.
Жемчужно-Белая выдержала торжественную паузу. В Зале — гробовое молчание. Фея Љ 4 — возмутительница покоя — мирно спала на своей лавочке где-то вверху и блаженно улыбалась — доза морфия, магически запрограммированного на успокаивающие сны, действовала безотказно. Все остальные с нетерпение ожидали, что будет дальше. Потому судебные процессы и были одним из самых любимым — но, к сожалению, теперь таких редких! — развлечений, потому что всегда была интрига, резкий поворот сюжета, неожиданная развязка... И Жемчужно-Белая, и Их Премудрость, конечно же, знали об этой страсти фей, а потому всегда старались сделать открытые судебные процессы максимально эффектными и зрелищными.
Затем Жемчужно-Белая продолжила:
— Поскольку, Ваша Премудрость, самым тяжким является обвинение по третьей статье, а потом, по тяжести, по второй, обвинение хотело бы начать в таком порядке. Ведь если вина по третьей статье будет доказана — то отпадет необходимость доказывать остальные, и мы сэкономим так необходимое для нас, в условиях тяжелейшей войны, время.
— Мы благодарим Вас, наша дорогая сестра, за исчерпывающую информацию. Итак, чего же просит обвинение?
Жемчужно-Белая, повернувшись ко всему Сообществу, выдержав длинную паузу, воскликнула:
— Высшей меры наказания по всем трем статьям!
Волна восторга всколыхнула бесконечные ряды трибун, шквал аплодисментов заглушил все посторонние звуки. Но стоило Триединой Премудрости воздеть руки — и они тут же стихли.
А Принц, к тому времени очнувшийся, бросил непонимающий тупой взгляд на всю эту толпу фей, уныло зевнул и снова закрыл опухшие от бессонницы веки. Но активного участия от него и не требовалось — все равно судить будут только феи.
— Итак, — торжественно произнесла Вторая, — приступайте!
Жемчужно-Белая, также коротко и лаконично, голосом, привыкшим скорее к коротким командам во время боя, нежели к судебным речам, приступила к изложению сути обвинения:
— Доказательства по третьей статье — самоочевидны. Обвиняемый, он же фигурируемый в деле как "Принц", как самолично видели все присутствующие совсем недавно, уничтожил тысячи наших солдат, ринулся с огненными мечами прямо на всех нас и даже — вдумайтесь, о, сестры! — на саму Их Премудрость! (вздох возмущения по трибунам). — Жемчужно-Белая воздела руки и... шум утих. — Это — раз, сестры. Он служил Желтой Ведьме — злейшему врагу Сообщества, что также самоочевидно, у которой в подземелье обнаружено оружие массового поражения — бомба из высококонцентрированного солнечного сока, способная уничтожить не только все Сообщество, но и всю Целестию — весь доверенный Создателем Сообществу мир!!! (взрыв возмущения и ярости) — Жемчужно-Белая опять воздела руки к небу и шум утих. — Разве этих свидетельств, совершенно самоочевидных, ибо в качестве свидетелей может выступить ВСЕ СООБЩЕСТВО!!! — ещё недостаточно?
Все феи как по команде вскочили и, поднимая кулачки с опущенным вниз большим пальцем — знаком осуждения обвиняемого, истерически закричали: "Повинен смерти!", "Смерть ему!", "Смерть!", "Никакой пощады!".
Они так кричали, что Принц даже проснулся и непонимающе, по-звериному, посмотрел на кричащих фей и по-идиотски улыбнулся. Он совершенно не понимал смысла этой шумихи, но она ему показалась забавной. В самом деле, тысячи и тысячи красивых юных девушек с крылышками за спиной, в тонких разноцветных туниках, вдруг одновременно подскакивают с сидений и с искаженными от ярости такими смешными лицами тупо кричат одно и тоже. Как тут не улыбаться?
Но тут опять раздалось пронзительное жужжание, и проснувшаяся ото сна Хранительница Предела Љ4 стрелой полетела к идиотски улыбающемуся Принцу. Видимо, доза морфия была слишком щадящей...
Она встала между ним и Престолами, словно намереваясь защитить его от посягательств извне, и, упав на колени, умоляюще воздела руки в сторону Премудрости:
— Умоляю, Ваша Премудрость! Помилуйте его! Он просто заблудшая овца нашего стада, он не преступник! Умоляю! Его просто плохо воспитала его жена — эта глупая хранительница Љ3! Лучше отдайте его мне, отдайте! Я его воспитаю так, что он полностью исправится! Полностью! Умоляю! — и залилась истерическими слезами, обнимая ноги Их Премудрости.
Ропот возмущения и осуждения прокатился по рядам. Стражницы хотели было взять её опять под руки, но Их Премудрость предостерегающе подняли руки. Стражницы остановились. Вторая Премудрость, нежно погладив по головке захлебывающуюся слезами фею, мягко произнесла:
— Тише, тише, дитя мое, тише... Мы все понимаем твои чувства, все Сообщество сочувствует тебе... Но Наше право помилования может быть использовано ТОЛЬКО после доказательства вины Принца, не так ли? А его вину ещё никто не доказал, ведь Мы ещё не предоставили слова защите, а она, поверь Нам, довольно сильная. А передать тебе чужого мужа без согласия жены, даже Мы, увы, не властны...
Спокойный рассудительный тон Второй, а также её поглаживания, произвели должное воздействие и Хранительница Предела Љ4, встала, отерла слезы. Послав воздушный поцелуй в сторону Принца, она отступила за одну из живых небесно-голубых колонн, словно боясь оставить Принца одного.
— Итак, — раздался голос Второй Премудрости, — слово предоставляется защите! — и все Три хлопнули в ладоши.
Каково же было удивление Сообщества, когда в Зал вошла... Хранительница Предела Љ3, законная жена обвиняемого, с заплаканными воспаленными глазами и опухшими губами. Взгляд, который она бросила на Принца, был красноречивее всяких слов, но она нашла в себе мужество не проронить ни звука. Фея встала перед Престолами и четко и ясно, подняв вверх правую руку (показывая тем самым, что говорит "правду, только правду, и ничего кроме правды") произнесла:
— Ваша Премудрость, я, как непосредственная участница всех событий и пленница Золотого Чертога, могу со всей определенностью сказать, что ответчик, мой бедный умалишенный муж, которого я называю "Принц", совершенно невиновен в предъявляемом ему обвинении.
Ропот удивления и возмущения эхом прокатился по трибунам.
Жемчужно-Белая бесстрастно и отрывисто четко произнесла:
— На чем основывается Ваше утверждение, сестра? Ведь участие Вашего мужа в злодеяниях самоочевидно.
— Я и не буду этого отрицать, — парировала Фея. — Я лишь утверждаю, что мой муж был НЕВМЕНЯЕМ и на этом основании — невиновен. Он находился под сильным гипнотическим воздействием колдовских зеркал Непобедимого Солнца и был слепым орудием Её злой воли!
С этими словами Фея выхватила из кармашка туники круглое золотое зеркальце и направила его прямо на лицо Жемчужно-Белой.
— А ну, Ваша Верность, не хотите ли и Вы посмотреться в это зеркальце?!
Жемчужно-Белая как ошпаренная отлетела под громкий "ах" всего зала, в ужасе закрывая глаза руками, чтобы случайно не посмотреть в колдовское зеркало.
Впервые за последнее время на лице Феи появилась улыбка и она торжествующе повернулась в сторону Сообщества.
Все Сообщество окатило её шквалом рукоплесканий и приветственными криками. А Фея, подняв руку и дождавшись тишины, сказала:
— Видите, сестры, как могущественная обвинительница убежала от моего зеркальца?! А представьте себе, если оно так опасно для всемогущей Её Верности, каково его воздействие на сознание маленького слабенького, совершенно беззащитного человечка, которое так уязвимо для внушения! К тому же он перенес сильнейшую черепно-мозговую травму, страдал амнезией, да, вдобавок, ещё и слабоумием! — и Фея повернулась лицом к мужу, чье лицо поражало своим идиотизмом, служа живой иллюстрацией к словам Феи. — И я, как его любящая жена и мать двоих детей, рожденных в законном браке — будущих членов Сообщества, нуждающихся в полноценной семье, — ради его спасения прошедшая через огонь и воду с неоднократной угрозой для жизни, — я, как женщина-фея к женщинам, как любящая жена к любящим женам, как заботливая мать к заботливым матерям, обращаюсь к вам, сестры, с призывом проявить к моей семье то понимание и ту солидарность, что так характерна для нашего сплоченного Сообщества, для нашей многотысячной Семьи, и полностью рассчитываю на Вашу поддержку!!! — Фея в умоляющем жесте протянула руки к заполненным до отказа трибунам Сообщества.
Сказать, что речь Феи произвела впечатление, значит, ничего не сказать. Трибуны просто взорвались от бури восторга. Шум стоял совершенно невообразимый. Большие пальцы фей единогласны были подняты вверх, феи то и дело взлетали в воздух, раздавались крики: "Мы с тобой, Љ3!", "Женская солидарность!", "Милости!" "Снисхождения!", "Пощады!", "Детям — полноценная семья!", "Семья и дети — наша общая святыня!"
Фея плакала от радости, глядя на бурю поддержки со стороны всего Сообщества. Общественное мнение было на её стороне. Главное было сделано.
А за одной из небесно-голубых колонн, спрятавшись ото всех, тихо плакала Хранительница Предела Љ4, но уже по другой причине — она поняла, что её робкая надежда на передачу ей Принца рухнула безвозвратно — семейные ценности для Сообщества были также нерушимы, являлись такой же неприкосновенной святыней, как и Священные Принципы Порядка и Процветания, религия Создателя и авторитет Триединой Премудрости.
Когда, наконец, буря восторгов стала стихать, Триединая Премудрость попросила слова.
— Думаю, сестры, что выражу наше общее мнение Сообщества, что по первым двум статьям обвинение полностью снято, не так ли?
Общий гул одобрения прокатился по рядам.
— В самом деле, — продолжила Вторая из Трех, — магия колдовских зеркал Непобедимого Солнца — о чем знаем теперь все мы, а уж тем более — обвинители из "ЖАЛА" — необыкновенно разрушительна. Даже для фей она необыкновенно опасна, не говоря уже о слабом сознании несчастных людей — самых любимых, но и самых хрупких из разумных творений Создателя, а потому нуждающихся в самой нежной, самой тщательной Опеке, — в голосе Второй появились нотки материнской нежности. Она бросила полный сострадания взгляд на несчастного Принца, снова задремавшего на своем кресле. — А потому Мы без всякого укора совести присоединяемся к гласу всего Сообщества (ибо, как гласит древняя мудрость, vox Communitae — vox Creatoris) и считаем доводы защиты более весомыми, чем доводы обвинения. Человек по имени "Принц" действовал не по своей воле, он был НЕВМЕНЯЕМ, а потому — не подлежит наказанию за совершенные им злодеяния. Помните, сестры, правосудие и справедливость...
— превыше всего!!! — хором повторило все Сообщество.
4.
Подведя черту под первыми двумя пунктами обвинения, Вторая вновь повернулась в сторону Жемчужно-Белой и сказала:
— Прошу обвинение предъявить свои доводы по первой статье, не имеющей отношение к истории с ренегаткой, лживо именующей себя "Непобедимым Солнцем".
Жемчужно-Белая, с таким же бесстрастным и холодным видом, как и раньше, как будто бы и не было досадного эпизода с зеркалом, повернулась к страже и четко, по-военному, произнесла:
— Прошу ввести в Залу Собраний свидетельницу от обвинения! — и хлопнула в ладоши.
В залу вошли две стражницы из "ЖАЛА", за которыми следовала собственной персоной... темная королева Кора, которая вот уже несчетное число тысячелетий не появлялась в Поднебесье!!! Такого зрелища давненько не устраивали на судебных процессах Поднебесья!
Вздох удивления прокатился по трибунам, когда феи увидели ту, о которой в их среде ходили страшные сказки, легендарную КОРУ — королеву ночных охотниц и изобретательницу таких странных, непристойных и — ужасно притягательных для всякой любопытной феи ритуалов и обычаев.
Она шла, гордо подняв голову, вся, как обычно, в черном — в плотно облегающем тело черном комбинезоне с большим вырезом на груди, черными, ниспадающими до пояса распущенными волосами, с ожерельем из зубов пантеры на шее и костяными браслетами с вырезанными мордами хищных зверей на запястьях. Правда, на ней не было плаща из шкуры пантеры — это было бы уж слишком.
Она подошла к Престолу Их Премудрости и, с легкой усмешкой, слегка наклонила голову:
— Приветствую тебя, Триединая Премудрость! Давненько мы с тобой не видались, давненько... Да, если честно, и не увиделись бы никогда, если б не это запутанное дельце.
Но Триединая Премудрость не пошевелила ни мускулом, ни бровью:
— ...И очень жаль, Кора, — парировала Она. — Мы помним тебя с самого детства, когда ты ещё не стала темной, как сейчас, и Мы всегда ценили твои заслуги и таланты. Мы всегда рады видеть тебя в Нашем ОБЩЕМ доме, и если бы ты только обратилась от тьмы к свету...
— Слушай, Твоя Премудрость, давай без метафизики! Я тут по конкретному делу — сделаем его и конец, хорошо? — с деланной развязностью она развернулась спиной к Премудрости и подошла к креслу, на котором сидел Принц и вдруг дико расхохоталась грубым грудным сипловатым смехом на весь Зал:
— Вот это потеха! Ха-ха-ха! Вот до чего вы тут доводите своих мужиков-то! Даже мы до этого не додумались! "Порядок и Процветание", "Опека над самым любимым творением создателя", "Ничего кроме милосердия и сострадания", ха-ха-ха, вот так потеха! А в результате мужиков сажают как собаку на цепь и ещё бьют электрошоком, пока не выдрессируют окончательно! Ха-ха-ха!
Все Сообщество мрачно молчало. Всем было известно, что дриады или попросту лесные ведьмы — жуткие богохульницы, развратницы и бесстыдницы, с которыми ни одна порядочная фея даже разговаривать не станет, не то, что дружить. Похулить Создателя и Его заповеди, Триединую Премудрость, Священные Принципы и даже целомудрие в браке им ничего не стоило. Но теперь все почувствовали, что эта бесстыдница и богохульница попала в самую точку. Действительно, учитывая, что самые тяжкие обвинения с Принца были сняты, его пребывание в таком виде было чрезмерно жестоким.
— Ближе к делу, свидетельница, — официально бесстрастным тоном произнесла Жемчужно-Белая, выручив все Сообщество из неудобной ситуации. — Расскажите, пожалуйста, суду всего Сообщества о составе преступления обвиняемого, фигурирующего по делу под именем "Принц".
Кора, наконец, отвлеклась от забавного зрелища и, развязно облокотившись на спинку кресла Принца, закинув одну ногу за другую и скрестив руки на груди, сказала:
