Инти задумался. Конечно, в пьяной драке с англичанами мог погибнуть кто угодно, в том числе и Алый Мак, но все-таки, похоже, что дело нечисто. К тому же его родители... Инти понял, что он должен попасть к Зрелому Плоду и расспросить его. Если тот не в отъезде и не принимает особенно важных гостей, то печать службы безопасности откроет перед ним двери дворца без проблем.
Всё прошло как по маслу. Зрелый Плод сразу узнал Инти и пригласил его во внутренние покои, где они могли наедине обсудить случившееся.
Наместник рассказывал:
— Случилось вот что. Англичане в очередной раз напились, и один из них стал жаловаться на жизнь. "Что, мол, за растреклятая страна. Я напился и бабу хочу. В любой другой стране стоит мне щёлкнуть пальцами, и женщина появится. А тут — хрен!" А потом они опять пошли на склад и стали приставать к служительнице. Выдай, мол, нам ещё пойла. А она уперлась — дескать, вы всё, что вам по закону положено, за этот месяц выпили, а больше я вам не дам. И так, мол, напились пьяные. А потом кто-то из них выдал что-то вроде: "Так что же это мы, вот же баба, отчего её не поиметь". Она сопротивлялась, конечно. Голову они ей разбили... Короче, не знаю, до какой стадии у них дело дошло, но тут на свою беду зашёл Алый Мак. Увидев, что делают с его сестрой, он тут же накинулся на мерзавцев, но силы оказались неравны, и его убили...
— Все это выглядело бы правдоподобно, если бы дело происходило где-нибудь в христианской стране. Но у нас... неужели никто не сбежался на шум и крики?
— Когда сбежались, было уже поздно.
— А родители его как погибли?
— Отец во сне от сердечного приступа, мать два дня спустя от горя, после того, как увидела дочь без сознания и с разбитой головой...
— Конечно, помереть от такого можно... Только вот не думаешь ли ты, что всё это могло быть подстроено?
— Ты думаешь, они знали, что Алый Мак — твой координатор? Да я сам об этом только после его смерти узнал! А случаев таких было и до того... Ну что пьяные они к женщинами приставать начинали. Чудом без трупов обходились.
— Слушай, многих Алый Мак успел ранить, прежде чем они его убили?
— Нет, никого не успел.
— Хм... Англичане пили одни или с тавантисуйцами?
— Точно не знаю.
— Знаешь, на месте Алого Мака я бы непременно приставил к англичанам людей, которые бы под видом дружбы подслушивали бы их пьяные разговоры. Это довольно стандартный ход.
— Не знаю. Я к документам твоей службы доступа не имею. Может, тебе проверить?
— Видишь ли, если моя гипотеза верна, то мне этого делать опасно. Если предположить, что люди, приставленные к англичанам, были ими подкуплены... Тогда возможна следующая картина. Подвыпившие англичане приходят на винный склад и начинают спорить с кладовщицей, которая, будучи сестрой Алого Мака и зная его людей, уверенно спорит с ними, но на помощь громко не зовёт, так как уверена, что в случае обострения за неё уже есть кому вступиться. Кто-то из них бежит за Алым Маком, приводит его на выручку сестре. Тем временем дело уже приняло опасный оборот, у той голова разбита... Он кидается на врагов и получает удар в спину от тех, кого считал своими.
Зрелый Плод откинулся на кресло и, побледнев, обхватил голову руками:
— Ты прозорливец? У колдунов учился? Ведь у него и в самом деле в спину был нож воткнут, откуда ты знаешь?
— Я просто слишком хорошо знал Алого Мака, он был опытный боец, не бойца я бы координатором не назначил. И с пьяными отморозками справиться ему не так уж сложно было. Врага сзади он бы не допустил. А вот предателей прохлопать мог... Это любой может, даже я. Конечно, это всего лишь версия... Хотя мне самому не по себе, что среди наших людей могли оказаться такие подонки. От души надеюсь, что я не прав. Но история с Колючей Ягодой и Алым Мрамором научила меня быть осторожным. Если я прав, то стоит мне заявиться к ним, как они, поняв кто я, от меня просто избавятся. А я везу в Куско ценные сведения, которыми не имею права рисковать... И задерживаться тоже не имею права. Вот и сам не знаю, что теперь делать...
— Вот что, лучше поезжай в Куско. Может, хоть ты уговоришь их выслать англичан из Кито. У меня же сейчас положение хуже некуда. Когда всё случилось, я написал в Куско всё подробно и умолял, чтобы англичан из моего города забрали. Ведь судить и казнить я их не могу, а если просто отпущу, то их мои горожане растерзают, и я опять же виноват буду. Но от Первого Инки я получил отказ.
— И что он советовал?
— Ничего, — наместник покачал головой, — я вообще не понимаю, что случилось с Асеро. Ведь он всегда был так участлив и внимателен, особенно в отношении таких дел, и я был уверен, что уж если откажет мне, то хоть совет даст, как поступить. Ответ поступил сегодня, и я не знаю, как мне теперь быть.
— А не можешь мне показать документ?
— Отчего нет? — и Зрелый Плод вышел, и через минуту вернулся с бумагой. — Читай!
Инти прочёл: "Приказываю тебе отпустить англичан и впредь не подвергать аресту без нашего разрешения. Пусть свободно гуляют по Кито". Наместник добавил:
— Может, конечно, он рассчитывает на самосуд, но... Ведь это означает неизбежные жертвы среди горожан. Да я после такого поста лишусь! Не потерпят меня тут после такого безобразия. И будут правы — я должен сделать всё, чтобы в городе не лилась кровь.
— Нет, ставку на самосуд он делать не будет, я его хорошо знаю... А ведь почерк-то не Асеро! — заметил вдруг Инти.
— Мог секретарю надиктовать.
— Вряд ли. Такие короткие письма он пишет сам. Да и секретарь у него Луна, а её почерк я точно ни с чьим не перепутаю. Но больше всего меня смущает это двусмыленное "нашего". Имеется в виду кто? Носящие льяуту? Но ведь их невозможно столь быстро собирать! Да и указал бы он на столь важный момент, кто именно в виду имеется, он терпеть не может в документах двусмысленности.
— Может, он только себя лично имел в виду? — спросил наместник. — И перенял европейскую манеру говорить о себе во множественном числе? Ты с ним давно не виделся?
— Давно. Но не думаю, что это возможно. Непохоже это на него, он всегда такие вещи высмеивал. Как это, говорить об одном себе "мы"!
— Люди меняются. Я вот видел, как дурные манеры от англичан такие люди перенимали, от кого я не ожидал даже!
— Нет, я практически уверен, что это не Асеро.
— А кто это, ты не можешь определить по почерку?
— Похоже на Почерк Жёлтого Листа, но и на Золотого Слитка похоже... Нет, я лично я не могу сказать с уверенностью, нужен эксперт по почеркам, а она в Куско...
— Инти, тебе везде уже заговоры мерещатся! Нельзя же так, ты невинных чёрт знает в чём заподозришь.
В этот момент в дверь постучали. Гонец передал наместнику письмо. Тот вскрыл его и пробежался взглядом. Потом сказал облегчённо:
— Ну, вот наконец-то всё и выяснится. Асеро едет сюда. Послезавтра планирует быть здесь. Оказывается, он совершал инспекцию по области каньяри.
— Послезавтра? Дай гляну на письмо.
Проглядев, Инти сказал:
— Да, это его почерк! На сей раз без обмана.
Потом он ещё раз сверил бумаги и сказал:
— А вот первую писал точно не он, ведь каньяри он инспектировал не день и не два, значит, не мог успеть отправить то письмо из Куско в соответствующую дату.
Потом изменившимся голосом произнёс:
— Значит, подделка... Решиться подделать такую важную бумагу они могли только если... если они решили его убить! Асеро, брат, да хранят тебя боги! Это счастье, что ты решил завернуть сюда!
В эту минуту в дверь постучали, и вошёл другой гонец.
Письмо, которое он принёс, было следующего содержания. "К сожалению, непредвиденное обстоятельство вынуждает меня возвратиться в Куско. Надеюсь, что смогу посетить Кито после праздника Солнца, хотя и не рискую загадывать на будущее".
Прочтя это, Инти застонал и схватился за сердце. "Боги, боги" — в отчаянии повторял он... Потом всё-таки взял себя в руки и сказал:
— Слушай, я должен немедленно ехать в Куско, может, успею его перехватить по дороге.
— Не думаю, что дело так срочно. Знаешь, я переписываюсь со своей тёткой Миногой. Недавно она написала мне, что ждёт от Жёлтого Листа заподлянки, но никак не раньше отчётного собрания носящих льяуту, а значит, не раньше Райма Инти. Я тогда не предавал этому значения, но... теперь не знаю. Давай я покажу тебе её письмо:
Наместник вышел, а потом принёс лист:
"Здравствуй, племянник! Гложут меня смутные опасения, что вскоре ждут нас большие потрясения, которые могут закончиться или сменой Первого Инки, или ещё чем-то похуже. Ты не думай, Асеро жив и здоров, но в то же время простить жестокое оскорбление, которое нанесли ему англичане, он вряд ли способен. А значит, всеми правдами и неправдами он лишит льяуту тех, кто его стерпеть позорно оскорбление принудил. Многие же носящие льяуту желали бы продолжения и расширения торговли с Англией. В силу этого на традиционном собрании Носящих Льяуту, которое должно состояться в конце года, вопрос встанет так: "Асеро или англичане". И не важно, поставит ли его сам оскорблённый ими Асеро или кто-либо другой... Но я знаю, что у Жёлтого Листа такой кандидат крови Солнца на примете есть".
Зрелый Плод добавил задумчиво:
— Конечно, Минога уже стара, да и частично из ума выжила. Да и много ли она может знать, сидя в своей обители....
— Ну, она не простая дева Солнца, все помнят, чья она вдова. Одно время она была очень резко настроена против избрания Асеро. Хотя, конечно, с тех пор много воды утекло, да и поддерживать какого-то никому не известного молодого человека она точно против Асеро не будет. Ибо здравый ум ещё до конца не потеряла. А ты и в самом деле думаешь, что какой-то соперник у Асеро есть?
Наместник отхлебнул чаю:
— Об этом говорит Властислава, дочь Жёлтого Листа. Она переехала в обитель в Кито. У неё был какой-то роман с одним юношей, они хотели пожениться, но отец был резко настроен против жениха, единственная причина, что тот не крови Солнца. Но кого он ей присмотрел, даже она без понятия. Тем более что сам лично Жёлтый Лист на себя Алое Льяуту не напялит, ему через марионетку удобнее... Но кто это может быть? Киноа тут не замешан?
— Нет, Киноа здесь не причём, я уверен. Во-первых, жёлтое льяуту ему и без всяких заговоров почти обеспечено. Да и сам он человек отнюдь не склонный к заговорам. Это не в его натуре.
— Дети иногда идут и против отцов, ты сам, Инти, на это напоролся.
— Да, напоролся. Погоди... а может "кровей Солнца" надо понимать как "кровей Инти", то есть моих?
— Инти, ты думаешь...
— Возможно, всё возможно... надо же проверить всё это. Ещё совсем недавно меня ужасала сама мысль, что пришлось бы опять столкнуться с собственным сыном, а теперь как-то... отгорело.
— Почему?
— Понимаешь, у меня есть люди, которые мне дороги. И если им может угрожать опасность от его действий, а это может случиться, то... у меня уже не будет проблемы кого выбрать.
— Да это и раньше было так, — пожал плечами Зрелый Плод, — и всё-таки ты жалел его, слишком он напоминал тебе о его матери.
— Может быть. Ну а теперь больше не напоминает.
— Почему?
— Потому что даже встань его мать из могилы с целью объяснить, как он неправ и несправедлив ко мне, он и её тоже бы слушать не стал. Ему просто удобен сам образ прекрасной мёртвой матери, прячась за который, можно всех упрекать почём зря. Мёртвая не стареет, не дурнеет, всегда молчит, и можно воображать, что она во всём с тобой согласна. Мёртвая никогда не упрекнёт в подлости и предательстве, даже если всем остальным эти подлость и предательство очевидны. Живую бы мать он так не любил бы. И ещё, я знаю, слишком хорошо знаю, что его ещё будут использовать против меня, и я должен теперь быть к этому готов. Когда я болел, мне пришло письмо, якобы от моего человека, об очередном художестве Ветерка на каторге. А потом... потом оказалось, что мой человек всего этого не писал. Хотя факты, изложенные там, были правдой. Это значит одно: его плотно пасут, и этим письмом хотели меня добить. Впрочем, не думаю, что его пасут только из-за этого...
— Но кто может его пасти там?
— Кто-нибудь из тех, кто охраняет и снабжает лагерь. Конечно, была организована проверка, но не знаю, дала ли она что-нибудь. Но ведь такой человек им очень удобен как ширма. В основе его преступления не было корысти. Искристый Снег потому и так выступал за помилование. Мол, корыстных мотивов не было, значит, смерти не заслуживает. И многие просто не понимают, в чём бескорыстный человек может быть виноват. Так что кое-кому может в голову прийти объявить наследником и его. Но для этого нужно убрать всех остальных. Убрать Асеро, убрать меня и Горного Ветра, убрать даже Киноа и Наимудрейшего... Жёлтый Лист с ними в сговоре, так что не помеха.
— Они забыли прецедент с Руминьяви? В такой ситуации могу объявить себя правителем даже я.
— Зрелый Плод, объявить ты себя можешь кем угодно, но вопрос в количестве людей, готовых пойти за тобой. Как ты знаешь, за Руминьяви даже не все сторонник Атауальпы были готовы идти...
— Кто знает, тут тебе видней. Вот что я думаю: тебе нельзя ехать больше открыто. В том смысле, что тебя могут узнать по дороге. Нужно дать тебе разрешение на карету, и в ней ты будешь проезжать крупные селения каньяри.
— Печать спецслужб такое разрешение выдаёт автоматически. Но карета сильно замедлит передвижение.
— Если ты на почтовых пунктах будешь показывать печать спецслужб, то у тебя точно будут неприятности. Смотритель-каньяри может тебя выдать, и потом на вас в горах нападут.
— Даже так? Скверно дело. Объясни, что у вас тут происходит? Ещё год назад ни о чём таком речь не шла.
— Каньяри, похоже, вбили себе в голову, что инки хотят их истребить. Именно истребить всех от мала до велика. Что, мол, есть где-то такой тайный хитрый план, о котором почти никто не знает, но, тем не менее, его проводят в жизнь. То простое соображение, что если бы инки этого хотели, то сделали бы уже давно, как-то не воспринимается. Так что карету бери. Пусть она, с одной стороны, замедлит передвижение, но с другой, там могут отдыхать те, кто устанет от дороги верхом. В ней даже поспать можно при желании.
— Ладно, подумаю. Письмо мне в Куско написать надо, раз Алый Мак мёртв, то я его, пожалуй, отнесу на воздушную линию своими силами. Молоко у тебя есть для таких дел?
— Разумеется.
Инти решил воспользоваться двойным шифром. Простеньким кодом было зашифровано письмо следующего содержания.
"Дорогой сын, я возвращаюсь домой цел и невредим, жди меня в аккурат перед Райма Инти. (На самом деле Инти планировал вернуться пораньше, Райма Инти был самым крайним сроком)
Также сообщаю тебе, что твой беспокойный отец снова женат. Недолго я вдовцом побыл. Надеюсь, что наши жёны поладят между собой и будут вместе воспитываю детишек. Надеюсь, что встречу дома тёплый приём.
Твой отец
Если это письмо попадёт в руки врагов, нового они узнают мало, а если Саири не прокололся, то вообще ничего не поймут.
