Великий князь снова встал слева.
— Продвигаясь вперёд, стрелки батальонов ведут непрерывный огонь. Конные стрелки идут слева, стараясь обойти мишени с тыла, — великий князь указкой прочертил траекторию движения конницы. Арьергардный батальон бросается слева вперёд, не ведя огня и стараясь обогнать наступающую линию батальонов. По приближению к мишеням на триста шагов батарея прекращает огонь. Со ста шагов стрелки прекращают огонь и атакуют противника в штыки. После чего с победой возвращаются. На этом манёвры считаются оконченными. Надеюсь мне не надо напоминать господам офицерам, в каком порядке батальоны, роты и взвода ведут наступление, отступление и стоят в обороне. Особо обращаю внимание офицеров на необходимость проверить отсутствие у стрелков и у артиллеристов боевых выстрелов. Только половинные учебные заряды могут находиться на манёврах. Ни одного боевого. Теперь, прошу задавать вопросы.
9 августа 1828, Санкт-Петербург
* * *
— Господа офицеры, — великий князь сделал паузу, добиваясь тишины от собравшихся в офицерском собрании участников вчерашних манёвров. — Не дожидаясь пока вы подготовите свои отчёты, считаю необходимым высказать своё недовольство вчерашним. С одной стороны манёвры удались. Они наглядно показали, что легиону недостаёт слаженности. Если бы мишени были решительней, то они без труда одержали бы над нами победу. Вам, господа, необходимо научиться видеть поле боя, понимать своё место на нём, чувствовать соседние подразделения, для чего необходимо наладить с соседями связь. К каждому командиру взвода прилагается до трёх человек для посыльных нужд. Их надлежало гонять между подразделениями, обеспечивая непрерывное оповещение соседних и старших командиров. Нет связи, нет взаимопонимания. В результате каждая рота и взвод, творила что-то своё, без оглядки на других. Именно отсутствием должной связи можно объяснить то обстоятельство, что обоз авангардного батальона не смог найти свой батальон. В результате, истратив носимый запас патронов и исчерпав взводные, батальон прекратил огонь и в контрнаступление пошёл без единого выстрела. Но больше всего меня огорчили рядовые. Звеньевые не чувствуют друг друга, они не способны ни наступать совместно, ни отступать. Лишь выстроенные в обороне унтерами, они хоть как-то становятся похожи на стрелков легионеров. Звено это семья. Звеньевые должны понимать друг друга лучше, чем родные братья. Затылком видеть своих. А не натыкаться на них создавая беспорядок при перемещении. Именно в этом я вижу наибольшую беду нашего легиона. Командирам надлежит следить, чтобы звенья, орудийные расчёты и отделения как можно больше различной работы выполняли вместе, чтобы они спали вместе, если за одним столом. Время, усилия унтеров, манёвры, забота обер-офицеров превратят их в настоящих стрелков. И через год другой на наши манёвры уже не стыдно будет пригласить государя. Но время это самый дорогой товар, а потому у меня есть для вас подарок. Прошу всех за мной.
Великий князь махнул рукой и направился к выходу. За основным цехом ракетного заведения на ровной площадке была установлена сетка, расчерчено поле и шесть рядовых под присмотром унтера перебрасывались мячом. Трое с одной стороны сетки, трое с другой. Великий князь взобрался на телегу, которая привезла сегодня ночью всё необходимое для игры и, подождав пока все соберутся, объявил:
— Я дарю вам легионную игру в мяч. И велю всем играть в неё, включая господ обер-офицеров. А чтобы было больше задора, в ближайшее время определю порядок проведения соревнований во взводах, ротах, батальонах и полках и назначу денежное вознаграждение победителям. Игра простая. Команда три человека, и я настаиваю, — великий князь протянул руку вперёд, демонстрируя указательный палец, — чтобы это были люди из одного звена, орудийного расчёта или же унтера или обер-офицеры одного взвода или роты. Именно играя, вы научитесь сами, и научите своих солдат чувствовать друг друга без слов. А главное для игры почти ничего не нужно. Ровная площадка три на шесть саженей. Пара столбов чтобы подвесить сетку на высоте в восемь футов. Да мяч диаметром в два фута. Всё это я приказал достать вчера вечером. Нашлась рыбацкая сеть. Мяч сплели из ивовых прутьев и наскоро обтянули двумя слоями полотна. Всё готово. И игра проста, нужно перебросить мяч на сторону противника, так чтобы он упал в поле. Противник же будет пытаться его поймать и перебросить обратно. Мяч упал на поле, бросавшая команда получает очко. Кто набирает пятнадцать тот победил. Более подробные правила можете прочитать.
Великий князь сунул бумаги ближайшему офицеру.
— Здесь несколько списков. Впрочем, позже я издам подробный циркуляр. А пока предлагаю вам насладиться игрой этих стрелков. Какой счёт, Петр Кузьмич?!
— Четыре, два, первое звено ведёт, Ваше Императорское Высочество! — быстро отозвался унтер, осуществлявший судейство.
— Понаблюдайте господа, Пётр Кузьмич вам подробно пояснит правила. А мне надлежит поторопиться.
10 августа 1828, Гатчина
* * *
— Надеюсь, паровоз после ночного прогона проверили? — уже второй раз задал вопрос Мельникову великий князь.
— Не беспокойтесь, ваше высочество, всё сделано в наилучшем виде, — ответил инженер, с тревогой наблюдая как рабочие подцепив крюками поддоны с торфяными брикетами волокут их по платформе и затаскивают в вагоны.
Собравшаяся вокруг толпа шумела, наблюдая за происходящим. Мария Фёдоровна присела на стульчик возле паровоза и с интересом рассматривала это пыхтящее чудовище. Рядом стоял митрополит Серафим и готовился к торжественному освящению. Но поезд ещё не был загружен. Пустыми оставались не только два пассажирских вагона в хвосте, но и четыре из шести платформы под торф ещё ждали своего груза. Местные мальчишки облепили всё возвышающееся над толпой. Легионеры отделяли чистую публику от быдла. А конвой верхом кружил вокруг поезда, не давая к нему приблизится редким прорвавшимся сквозь оцепление счастливчикам.
— Смазку осей обновили? — очередной раз поинтересовался великий князь.
— Да, всё проверено и подправлено. Сам путь тоже проверили и выставили вдоль него стрелков. — ответил Мельников, наблюдая за погрузкой, и с явным нетерпением добавил: — Когда же они закончат.
Великий князь, посмотрел на брегет и отметил:
— Это мы торопимся изрядно, а погрузка не вышла за отведённое время. И всё же не следует ли им поторопиться. Мария Фёдоровна ждёт, а её время существенно дороже нашего. Павел Петрович прошу вас, распорядится.
— Хорошо, — кивнул Мельников и отправился к Евдокимову.
Результатом стало то, что на платформу выбежали дополнительные рабочие которые досками стали подталкивать поддоны помогая погрузке. Дело пошло значительно быстрее. И вскоре все платформы были загружены.
— Ваше Императорское Величество, — великий князь поклонился вдовствующей императрице, — всё готово. Дозвольте начать.
— С богом! — Мария Фёдоровна перекрестила внука и обратилась к Серафиму: Ваше Высокопреосвященство, прошу вас начать.
Митрополит вышел вперёд, послышалось: "Шапки долой!" и все мужчины сняли головные уборы. Началась церковная служба освящения первого в империи паровоза и чугунной дороги.
Толпа смиренно слушала речитатив священника. При слове "Аминь" все шумно вздохнули, перекрестились и надели шапки.
— Ваше Императорское Величество, — склонился к бабушке наследник престола, — желаете ли проехать?
— Страшновато, но я с удовольствием, только хочу mein Herz, чтобы ты был подле меня.
— Непременно. Павел Петрович вы, как уговаривались, возле машиниста. Алексей Фёдорович! — великий князь окликнул Евдокимова. — Приглашайте господ в вагоны следом за Её Императорским Величеством. И напоминаю о своём дозволении мальчишкам-смотрителям прокатиться на торфяных платформах. Всё, прошу на посадку!
Гости расселись по вагонам, и под крики "ура" поезд тронулся. Паровоз неспешно но уверенно набирал скорость и на двадцати вёрст в час он пошёл ровно. Недавно уложенный и выровненный путь практически не давал вагонам качки. Это произвело наибольшее впечатление на императрицу.
— Прекрасно, как на санках. А он может быстрее? — поинтересовалась она.
— Может, — улыбнулся великий князь, — но мы решили для первого раза не гнать. Кроме того, надо пожалеть коней.
Он жестом указал на конвойных сопровождавших поезд верхом.
— А сколько с такой скоростью он может проехать? — поинтересовалась императрица.
— Были бы рельсы проложены, а так он может ехать сутки напролёт. Разве только нужны будут остановки, чтобы долить воды и набрать дров. Но на том, что есть сейчас он вполне мог бы доехать до столицы. Представляете два часа, и вы в Санкт-Петербурге.
— Невероятно... Ой!
Платок был выхвачен ветром из пальцев вдовствующей императрицы и унесён прочь от дороги, но один из конных егерей заметил это и, направив лошадь, лихо подхватил его, не дав коснуться земли.
— Славные у тебя, мальчишки, — отметила Мария Фёдоровна.
На платформе у Гатчинского дворца возбуждённая публика сошла с поезда, который дальше повёз торф на стекольный завод. Великий князь вскочил в ожидающую его коляску, торжественно напыжился и громко обратился к императрице:
-Ваше Императорское Величество, прошу вас и уважаемых гостей пройти к торжественному столу и отметить за ним открытие первой в России чугунной дороги с паровозным движением.
12 августа 1828, Гатчина
* * *
В главном зале Приоратского дворца, ставшего штабом "Общества железных дорог" собралось совещание.
— Предлагаю, перестать праздновать наш успех, господа, — заявил великий князь, — а подвести взвешенный итог и подумать о будущем. И первым я предлагаю послушать Давида Иосифовича. Расскажите, что-нибудь радостное.
— Кхе, — Бакер открыл папку с бумагами. — Если радостного, то извольте, наконец товарищество стало получать первые доходы. Помимо поставляемого торфа, особо хочу отметить использование пассажирских вагонов для катания обывателей. Стоимость билета по рублю за полный круг, позволяет сохранять постоянный интерес к этому развлечению. Вчера ради него из столицы приехал даже барон Хейтсбери. Полагаю, мы можем рассчитывать, что его примеру последуют и другие.
— Прекрасно, — нахмурил брови великий князь, — теперь о грустном. Я знаю, что у вас сохранены ваши месячные отчёты о расходах на строительство, но я прошу вас забыть о них и постараться по новой собрать все расходы за всё время стройки. Чтобы я мог целиком оценить все затраты именно на строительство. С самых первых сумм, выплаченных господину Мельникову в качестве жалования, и по последние суммы, ушедшие на обустройство позавчерашнего празднования. Если вы сомневаетесь, что расходы относимы к строительству, прошу учесть их отдельно, я определюсь в отношении их сам. В остальном, господа, не стоит забывать, что наша дорога создана не для увеселения. В настоящий момент, она, прежде всего, часть торфяного предприятия. Но это, я полагаю, не надолго, вскоре по ней будут возить и иные грузы.
— Вы намерены удлинить дорогу? — уточнил Мельников.
— Именно так. Но сначала о торфе. Алексей Фёдорович, — великий князь обратился к Евдокимову, — Вам надлежит всех рабочих перевести на добычу торфа и строительство складов. За оставшееся до снега время, необходимо набрать запас до следующей весны. Уже август, в конце сентября зарядят дожди и работы по добыче встанут, или окажутся не продуктивными. Надлежит успеть сделать как можно больше. Также необходимо достроить новую печь. Иван Иванович нуждается в вашей помощи.
Овцин кивнул.
— Иван Иванович, вам же помимо отстройки новой печи, необходимо будет за эту осень построить и к весне довести до полной готовности перегонную установку. Я намерен постоянно перегонять получаемый с торфа дёготь и ожидаю больших успехов в этом. Все эксперименты необходимо завершить к ноябрю.
-Однако, настолько ли это необходимо? — поинтересовался Кларк.
— Полагаю это важным. Особенно меня интересует возможное свойство продуктов перегонки по защите дерева от гниения. Сам дёготь обладает этим свойством, а потому есть надежда на улучшение этого качества. А к вам Матвей Егорович, я хочу обратится с особым делом. Без ваших мастеров справиться с ним не удастся. Я имею в виду усовершенствование паровоза. Больше всего меня смущает устройство колёсных пар. Я предполагаю здесь возможными многие усовершенствования. Но кроме паровоза для торфяного предприятия потребуются различные механические устройства, новые прессы, тележки для перевозки поддонов, шнеки для добычи торфа. В ближайшее время мы должны наметить всё потребное. Возможно, что-то нам даст Образцовый завод, но больше я надеюсь на Александровский.
— Хорошо, — улыбнулся Кларк.
— И другое важное дело заключается в моём намерении продлить дорогу до Образцового завода. Уже сейчас следует начать с поиска возможного пути.
— До столицы путь будет проходить по владельческим землям, — отметил Мельников. — Без благоволения государя даже промерить этот путь будет не возможно, не говоря уже о пробе земли.
— С этим ничего нельзя поделать. Государь там, где он нужнее. Нам предстоит сделать хотя бы то, что возможно. Владельческие земли просто осмотреть, а казённые промерить.
— Мне это представляется преждевременным, — покачал головой Юрьевич. — Владельцы почувствуют наше внимание и предпримут усилия, чтобы перед государем получить наилучшие условия или станут противниками строительства.
— Время дорого. Расчёты надо начинать делать уже завтра. А к возникшим неудобствам потом применим должную силу. Сейчас я предлагаю продумать будущий путь по карте, чтобы Павел Петрович мог уже начинать снимать размерения, — великий князь указал на расстеленную на столе карту.
14 августа 1828, Батово
* * *
В имение великий князь приехал к четырём часам. Отказавшись от обеда, он сразу направился осматривать сенокосы. Вместе с управляющим они проехали пасущееся стадо, возле которого Фома Ислентьев о чём-то разговаривал с высоким долговязым молодым человеком. Издали заметив наследника престола, они склонили головы в поклоне. Великий князь кивнул в ответ и, махнув рукой, направил лошадь прочь.
— Это кто? — поинтересовался он у Тиса, когда они достаточно далеко отъехали.
— Это Жданов, Пётр. Он уже неделю как из Москвы приехал, отпросившись в отпуск. Готовится коров покрыть. Уже договорились о быке. В этом году три тёлки в возраст вошли. Но общее число полагаю пока оставить прежним, в две дюжины. Трёх коров этой зимой зарежу, стары и немощны. Молока с них мало, так хоть мясо будет.
— Я потом с ним поговорю, — они выехали к полю, украшенному небольшими стогами сена. Великий князь указал на них. — Когда собираетесь убирать?
— Сеновал будет готов через два дня. Этот покос уложим туда. А поздний отправим в силосные ямы. Ожидаю, что кормов хватит на всю зиму с избытком.
— Что скажете о работе с механизмами? Показали они себя?
— Прекрасно. Особенно косилки. Своё сено мы убрали за два дня. После чего я сдал их в найм в поместье госпожи Данауровой. На этом мне удалось заработать десять рублей. Также я поступил и с граблями. В связи с этим большие ожидания возлагаю на жатку. Она всего одна и нам достаточно. Но если покажет себя, хочу к следующему году заказать ещё таких три. От сдачи их в найм можно ожидать больших доходов. С одной до двадцати рублей можно брать. Молотилка вызывает наибольше опасений. Молотьба одна из самых тяжёлых работ и облегчение её прельщает, но я пока не слышал, чтобы молотилки работали без частых поломок. И если убедившись в работе косилок, по поводу жаток я могу предполагать успех, то о молотилке у меня пока нет никакого мнения.
