Добежать до высокого здания без проблем не вышло. Пулеметная очередь прошла рядом, пробив голень, вырывая часть мышцы. Упав, я резко подскочил на руках вперед, пока автомобиль рядом не разнесло ракетой.
Лавировать на такой малой высоте между домов было непростым делом, но охотник оказался асом в своем деле. Наклонившись вперед, он начал поливать ракетами всю улицу. Остаться здесь — самоубийство. Благо нога постепенно заживала...
Но и внутри здания меня ждал сюрприз. На другой стороне на чем попало приехали его лакеи, начав обстрел дома из гранатомета и пулеметов, стремясь выкурить. Любая граната могла напрочь обездвижить, поэтому лучшим решением оказалось бежать наверх. Пока лучшим... лестница оказалась моментально взорвана ракетой, едва удалось не попасть под завал. Противник готов был похоронить меня вместе со своими людьми, если придется.
Ричард опустился еще ниже на мой этаж и двинул штурвал в сторону, следуя по пятам, пока тяжелый пулемет пробивал даже тяжелый бетон.
В этом здании не везде был сплошной коридор, поэтому приходилось пробивать тонкие стены, по счастью оказавшихся достаточно тонкими. Позади же оглушительно стрекотали пули, а из динамиков, установленных в птичке, то и дело раздавался смех маньяка. Однако это только подогревало разгорающийся внутри гнев.
Только вот под таким обстрелом выплеснуть его не получалось.
Уже на этаже выше Майерс оставил бесплотные попытки подстрелить меня из пулемета и, отлетев чуть назад так, что задний вид едва не касался дома позади, он вновь вернулся к ракетам, из которых пара застала врасплох, взорвавшись спереди и сзади. Две одновременных ударных волны едва не смяли кости. Контузия была такой силы, что оставалось лишь упасть на колени и надеяться, что меня не вырвет собственными легкими.
И как раз в этот момент сверху накрыло обломками этажа выше. Казалось, все здание готово обвалиться в любой момент...
Сопротивление тщетно. Куда не двигайся, всюду окажется тот, кто хитрее. Но проиграть не страшно даже Маркусу, а вот этому психопату... ни за что.
Сбросив с себя бетонную плиту, я выхватил пистолет и начал стрелять в бронированную кабину настолько быстро, насколько позволял когтистый палец. Несмотря на небольшие отклонения, пули одна за другой впивались в бронированное стекло практически в одну точку, пока предпоследняя в обойме не пробила его и не впилась Майерсу в горло. МИ-28 отклонился назад, потом задел задним винтом здание, после чего машину слегка закрутило.
Вскоре охотник справился с управлением и начал подниматься выше. Все-таки ранение для модифицированного тела оказалось не настолько серьезным.
Пора было заканчивать. Определенно, врагу тоже надоела эта затянувшаяся игра в кошки-мышки.
И, действительно, оправившись, он обрушил всю мощь, на что был способен вертолет. Даже толком целясь, он палил из всех орудий, пытаясь сравнять дом с землей. Возможно, следовало бы выпрыгнуть из окна и побежать прочь.... но ситуация просто повторится вновь. Ибо охотники внизу никуда не делись, а с такой воздушной поддержкой их ни за что не перебить.
Крыша, как открытое пространство, была крайне опасным местом. Но мне нужно было лишь пару мгновений. Очередной взрыв ракеты едва не отправил вниз. Один сильный прыжок, и я смогу уцепиться за хвост МИ-28, который поднялся выше и начал резво крутиться, пытаясь спросить. Длинные черные когти впивались в броню, не давая слететь, в том числе и на винты, которые порубят в мелкий винегрет. Если удастся схватиться с вожаком, это стоит взять на заметку...
Сначала прыжок на крыло с боекомплектом, а потом я оказался напротив бокового стекла кабины и начал бить кулаком, порой слегка слетая назад от кульбитов, что пытался выполнять Майерс. Когда стекло практически разбилось, он сам уничтожил его окончательно, выхватив Маузер из кармана плаща и открыл беспорядочный огонь.
Несмотря на пробитое горло и легкое я почти смог выковырять врага из вертолета, пока тот продолжал кружиться высоко в воздухе, стреляя во все стороны. Как по нему еще ПВО не шарахнуло...
Но стоило об этом подумать, как его шарахнули ракетой с земли, выпустив ее неподалеку с крыши. Хвостовой винт был уничтожен, но машина продолжала держаться в воздухе.
Ричард же окончательно отпустил штурвал и вступил в схватку. На лице ничего, кроме улыбки... даже в такой ситуации.
В конце концов еще одна ракета ударила в бок. В этот раз удержаться не получилось, и я полетел вниз прямо на асфальт. В то время как вертолет охотника завалился в воздухе на бок и упал в ближайшее высокое здание, наконец-то взрываясь...
Новое падение было ничем не хуже того, что было при побеге от Маркуса. Только в этот раз можно было насладиться прекрасным фейерверком.
Восток Москвы.
Шрам.
Один из охотников, засмотревшихся на яркое излучение, временно ослеп, поэтому его друг отправился с ним обратно в убежище. Двадцать человек в поисковой группе для таких целей слишком мало. То, что продело три огромных разреза, не остановить одними лишь автоматами.
Охотник стоял на краю одного из таких. Полсотни метров в ширину, двадцать в глубину, не меньше. Отовсюду торчали обрывки коммуникаций, виднелся один из обрушившихся туннелей метро.
При этом новое образование не остыло после, а продолжало гореть во многих местах. А там, где не было пожара, поверхность была раскалена до предела.
— Долго обходить... — закинув дробовик на плечо, отметил для себя мужчина с ожогом на лице.
Остальным членам отряда было не по себе, поэтому они старались держаться подальше. Шраму же было впору держаться вообще еще дальше по стой страшной бомбежки в Афганистане.
Но та скорее убила все чувства, нежели пробудила новые фобии.
— Идем дальше, — скомандовал охотник. — Попробуем обойти и подобраться к этой твари поближе.
Рано или поздно у твари должна закончиться энергии, подпитываться ей нечем.
По дороге попадались не только выжженные огненными лучами дома, но и уничтоженная техника с трупами. Вероятно, оборотни.
А потом впереди попались живые.
Сделав несколько знаков, призывая рассредоточиться по остаткам частного сектора, Шрам остался на месте рядом с одним из снайперов.
Небольшой отряд зализывал раны на выжженом поле. Тех, кто не мог больше сражаться, отправили прочь из города на уцелевшем транспорте. Все это время их командир, плотного телосложения мужчина продолжал почти без перерыва кричать в рацию.
— Он требует у какого-то Семена подкрепление... — снайпер успешно читал по губам.
Охотники находились вдалеке и не высовывались, ожидая команды. А снайперы расположились в местах, где даже глазу оборотня тяжело их заметить.
— Нет, вертолет, — поправился человек после. — Требует забрать его отсюда...
— Похоже, неудачно, — сделал вывод Шрам, глядя в бинокль.
— Утверждает, что без него на у фронта нет никаких шансов. Снова отказ...
Последнее можно было не упоминать. Оборотень содрал с головы наушники и бросил их на землю.
— Значит, важная шишка. Превосходно. У меня накопились вопросы.
Плевать, что их... кхм... союзник также является оборотнем. Он не в ладах с верхушкой власти со своей стаей. Может, они даже окажут ему услугу. В конце концов, это война, случиться может всякое.
— Огонь по команде, — охотник убрал бинокль и поудобнее взялся за дробовик.
Но командир вдалеке достал другую рацию, вернее, спутниковый телефон. И, оглядевшись, отвернулся от сидящих в засаде, мешая прочитать по губам. А радиста с оборудованием для перехвата частот они не успели взять, что заставило Шрама стиснуть зубы от негодования.
Нехорошее предчувствие появилось еще до того, как оборотень повернулся. А потом окликнул солдат и, вытянув руку, быстрыми движениями указал двумя пальцами в их сторону.
— Нас засекли, покинуть позиции! — велел Шрам, отказываясь назад.
Пару охотников тут же срубил шквальный огонь.
Снайпер, лежавший в засаде, остался на месте и открыл огонь, рискуя жизнью.
Первая же пуля пробила легкое командира, заставляя упасть. С серебром теперь далеко не убежит.
Оборотни искали укрытие за полурасплавленными танками и другой техникой, пока личная охрана командира пыталась за руку оттащить его куда подальше. Но снайпер прострелил обоим животы, обезвреживая.
Наступление охотников было быстрым. Дальше пошла позиционная перестрелка. У врагов было преимущество в силе, поэтому им удавалось закидывать гранаты гораздо дальше, выкуривая людей.
Но со стороны нечисти было как раз больше открытых пространств. После того, как Шрам жестами попросил его прикрыть, соратники с его фланга открыли шквальный огонь.
Пара перебежек, и вот один из увлекшихся пальбой оборотней был открыт. Пара выстрелов из дробовика его упокоили, а потом было просто наступление с непрекращающейся стрельбой, пока вся обойма не опустила.
От дроби врагам за укрытием не было спрятаться.
Постепенно поддержка снайперов начала затихать. Понимая, что бежать с открытого пространства некуда, оборотни рисковали жизнью, чтобы подавить их точки одну за другой, не давая сменить позицию.
Но постепенно, нечисть начала уступать под натиском отряда охотников, который показывал все, на что способен. Словно напоминал, что когда-то давно они были серьезной угрозой. И сейчас эти отголоски не оставляли оборотням и шанса.
Закидав еще две позиции гранатами и подстрелив тех, кто выбежал, охотник со шрамом двигался к раненому командиру, который отполз за БТР и продолжал просить помощи по рации, несмотря на пробитое легкое.
— У тебя там стрельба, Глеб? — глухо раздалось сквозь громкие выстрелы из рации, за другой стороны занимаемого укрытия.
Даже отсюда Шрам понял, что тон был издевательским.
— Да, твою мать! Где чертов вертолет?!
— Я никого к тебе не посылал...
— Сволочь! За что такое предательство?! — искренне недоумевал оборотень.
— Не я предал тебя, Глеб... думаешь, Маркус ничего не видел и не слышал?
Возникла небольшая пауза, во время которой охотник думал атаковать, пока напарники все еще держались.
— Мы все думали, как тебя по-тихому убрать, а теперь кто-то оказывает нам большую услугу...
Судя по дальнейшим звукам, раненый командир разбил свою рацию. В этот момент Шрам перескочил через покореженный бронетранспортер и мгновенно оказался над лежащим командиром. Оказывается, его рука, прибинтованная к телу, попросту отсутствовала по локоть. Видимо, выжжена огнем, как небольшая часть затылка.
Что не помешало ему бороться за жизнь по последнего. Глеб ударил противника по ногам, потом выбил из рук дробовик, параллельно вскакивая, и все без помощи уцелевшей руки.
Охотник выхватил нож, блокируя удары, пока не смог схватить оборотня за голень и сделать глубокий надрез в бедре серебряным клинком.
И тут же весь дух едва не выбил сильнейший удар по голове, из-за которого мужчина даже совершил вынужденный кувырок.
После акробатического пируэта противник, словно кот, приземлился на руки. И, выхватив пистолет, хотел добить Шрама, но передумал и начал стрелять по наступающим охотникам, которые перебили почти всех подчиненных.
Но в ответ в тело впилось несколько десятков пуль, однако даже при этом Глеб остался стоять.
Сплюнув кровь, будто это пустяковая рана, он начал медленно отступать к пылающему разрезу.
— Не стрелять! — зажимая разбитую голову, поздно велел лысый охотник.
И, подбирая дробовик, направился следом, пока остальные бойцы прикрывали.
— Стой!
— Иди к черту! — прохрипел оборотень, уже стоя на самом краю.
— Я не собираюсь оказывать услугу Маркусу, я не работаю на него... отойди от края, нам есть что обсудить.
Говорить это пришлось сквозь стиснутые зубы. Похоже, он заразился этим от Мастера, что начал нянчиться с нечистью. Сначала этот неубиваемый парень, а теперь один из высокопоставленных командиров.
— Значит... меня погубила чертова случайность... ирония... — упал на одно колено Глеб.
А после аккуратно посмотрел вниз.
Шрам же удивлялся, как он еще не подох. Поэтому и пытался договориться.
— ...но кто ты такой, чтобы брать меня в плен? — вдруг засмеялся враг, заставляя охотника поднять оружие в ожидание очередной подлости.
— Ты даже не знаешь, кого убил... и лучше тебе не знать. Может, так ты останешься жив, — с этими словами высший командир рухнул вниз, как подкошенный.
При соприкосновении с горящей поверхностью его тело тут же вспыхнуло и мгновенно испарилось.
Запад Москвы.
Андрей.
Вспышка застала оборотней в вертолете. Каждый из них судорожно решал, спрыгнуть ли вниз, либо остаться, пока машину сильно трясло. Хорошо еще, что двигатель не отключился, а пилот оказался достаточно профессиональным, чтобы лететь в таких экстремальных условиях.
Даже Эдвард закрыл глаза и сжал автомат так сильно, что на деревянной рукояти остался заметный след от пальцев. Особенно в тот момент, когда один из немногих огненных лучей, что попал в сам город, едва не задел их транспортный вертолет.
Один из людей высшего командира молился, держа крестик в когтистой руке, а другой просто свернулся, насколько позволяли сиденье, мечтая, чтобы все это закончилось.
Бывший следователь, старавшийся сохранять хладнокровие, тоже был практически на грани. Одно дело погибнуть в бою, а другое, вот так бездарно, от странной напасти.
Но в конце концов все закончилось, хотя никто в это не верил. Все ожидали нового удара.
— Держись ниже! — велел Эдвард пилоту.
— Что это вообще такое было?! — с опаской поглядывая на свечение, с трудом расцепил дрожащие от напряжения пальцы Сивый.
Андрей видел по глазам высшего командира, что тот знает правду. Но молчал. Молчал и бывший следователь, напряженно размышляя о том, что ему вряд ли удастся постичь. Мозаика в голове не складывалась, все его способности оказались просто бесполезны перед такой задачей.
— Так и будешь молчать? — обратился к нему пришедший в себя светловолосый оборотень.
Вертолет в это время летел, выглядывая свечение.
Майор Долохов же сидел все время, даже не шелохнувшись, слушая рацию, откуда приходили сообщения от поисковых групп. Даже после такой напасти они быстро вернулись к поискам, пересидев в безопасном месте.
Но больше всего поражало безразличие приставленной к ним Маркусом няньки. Будто если он погибнет, то ничего страшного не произойдет. Фанатик.
— Мне кажется, мы все выяснили, — Лавров медленно перевел взгляд синих глаз на собрата.
Разговор был очень неприятным, дошел до драки. Андрей всеми силами пытался заставить Сивого смотреть на все более широким взглядом. Пытался рассказать о подлости Глеба, о том, как он спокойно договаривался с Майерсом о чужих убийствах. А, значит, смерть Сержанта не была случайностью, и Максим в этом не виноват. Все это чей-то большой план, вот только чей...
Только светловолосый не стал его слушать, опьяненный горем. Сейчас, кажется, все же отошел. То ли сам, то ли от войны. Но как бы то ни было, сейчас уже поздно что-либо менять.
