— Так подтвердите это! Скажите, где искать Агнессу Эйнхери!
Консул странно замялся:
— Простите, но это невозможно. Не зависит от меня. Как бы то ни было, если вы увидите её раньше меня, передайте, что в интересах арэнаи ей стоит связаться со мной.
— Вы её потеряли?! — изумлённо и недоверчиво воскликнул Бергель. "Следовало бы ожидать от этой девицы", пробормотал Нортон себе под нос. — И где она сейчас?
— Где-то по ту сторону Границы. И с Эйнхери двое её людей. По крайней мере, их тел мы не обнаружили, а значит, вероятнее всего они всё же перенеслись в Дикие земли. В любом случае, свяжитесь со мной... но не раньше, чем она появится.
Связь через Зеркало оборвалась, оставив двух ошеломленных и сбитых с толку мужчин.
— Это слишком безумно, чтобы быть ложью, так что я даже готов поверить некромагу, — сказал наконец Нортон. — Тем более что это объясняет ту странную вспышку силы на северо-востоке, которая почувствовалась даже у нас. Они действительно могли перенестись через Источник в... как он это назвал? Дикие земли?
Тогда Хаккен дал однозначно понять, что считает Агнессу Эйнхери живой, тогда как Бергель окончательно убедился, что шансов на возвращение арэнаи уже нет. Если Консул не врал, и Агнесса действительно как-то сумела пересечь Границу, то для Ойкумены она была потеряна навсегда. С той стороны никогда не возвращались.
И всё же, всё же он не спешил расторгать Договор, потому что пока ситуация с исчезнувшей Агнессой оставалась для Эйнара неясной, Бергель имел возможность влиять на упрямого Волка — так Эйнара Эйнхери прозвали его последователи. Но с каждой новой встречей Лиса и Волка их отношения всё больше и больше накалялись. Брат Агнессы не видел, что метаморфы отнюдь не спасение для боевых магов, по крайней мере, на сегодняшний день. Слишком многие из магов гибли, или калечились, пытаясь выполнить полную трансформацию, и это губило род арэнаи не меньше, а может даже и больше, чем кровопролитные столкновения с алисканцами и некромагами. Эйнар лез в то, что не понимал полностью, а Агнессы, которая возможно, единственная могла не только урезонить брата и исправить ошибки, допущенные при использовании полной трансформации, рядом не было.
Всё вновь упиралось в неё. Даже исчезнув, Агнесса всё же умудрялась влиять на жизнь тех, кто её знал и был с ней связан — Эйнара, Нортона, его самого. И даже новый Консул был, казалось, заинтересован в девушке больше, чем должен был, учитывая его новые власть и статус.
Всё это безмерно злило Изенгрима Бергеля, совсем не понимавшего, как на заурядной девушке, ничего не смыслившей в политике и всё время попадающей в неприятности, оказалось завязано столь многое. Она была ключом ко всему, к сожалению, безвозвратно потерянным.
И всё же, всё же сломанную куклу удалось починить. И это давало странную надежду на то, что девушка всё же не мертва. Может, ей хватит даже удачи ещё раз пересечь Границу и попасть в Ойкумену.
На следующий день Бергель получил послание, заставившее его покинуть столицу с молниеносной скоростью. На юго-востоке страны были задержаны подозрительные бродяги в лохмотьях, среди которых была арэнаи, утверждавшая, что она и есть Агнесса Эйнхери.
Агнесса Эйнхери, Тайрани.
Не скажу, что из всех моих знакомых первым я хотела бы видеть Изенгрима Бергеля. Скорее уж, обратное. Я мечтала бы отложить нашу встречу на как можно более долгий срок. Жизнь распорядилась иначе. Бергель успел встретить меня на несколько часов раньше, чем это сделал мой отец, спася меня от долгого и подробного отчёта о моём путешествии. А так как я плотно прилепилась к папе, вместо этого он вцепился в Тари, надеясь у него выведать все тайны. Пусть. Я знала, что Тари скажет не больше, чем нужно. В конце концов, некоторые подробности, такие, как сущность Анхельма и его таланты, Бергелю лучше не знать. Как и то, что именно происходило у гармского Источника. Да и поверит ли он в это, когда даже для меня увиденное кажется лишь причудливым сном? Смерть, Судьба, и Лорд Хаоса... бывший и настоящий.
Анхельм, между тем, не покинул нас с Тари тут же, как мы вновь попали на родную землю, а последовал за нами. Какой ему в этом был прок, я не понимала, а спросить так и не успела. Мой отец принёс новость, совершенно оглушившую меня. Рорик Эйнхери, возглавляющий нашу Семью почти три сотни лет, умер. Умер так, как редко удаётся боевым магам — в своей собственной постели.
— Как давно? Как давно это произошло?
— Две недели назад. Но он болел гораздо дольше и два месяца не вставал в постели.
Глаза защипало, а в горле встал тяжёлый ком.
— Получается, дед умер, не зная, где я и что со мной.
— И всё же, он надеялся, что ты вернёшься. Даже когда ему предлагали переписать завещание, передав власть Эрику или Эйнару, он оставался непоколебимым. Рорик назначил тебя своей наследницей. "Эти мальчишки даже не стоят мизинца пальцев моей девочки", — папа так верно передал ворчливые интонации деда, что я рассмеялась сквозь слёзы.
— Рорик как всегда несправедлив ни к Эрику, ни уж тем более к Эйнару. Я слышала, что мой брат воплотил в жизнь идею с метаморфами.
— Он действительно весьма возвысился в последнее время, — с непроницаемым лицом сказал отец, заставив меня подозревать неладное.
— Ты всё также не можешь наладить с Эйнаром диалог?
Отец тяжело вздохнул.
— Всё что я могу сказать — они с Бергелем стоят друг друга.
Я, поглощённая горем по умершему, поняла смысл отцовских слов лишь когда оказалась в Истике.
Город, хоть и не подвергался осаде, но всё же достаточно изменился. Потускнел, потеряв своё прежнее очарование беззаботности. Печать войны чувствовалась во всём — в закрытых после разорения лавочках, в полупустующих кафе, в заколоченных окнах домов, отсутствии праздношатающихся туристов на улице. Зато улицы стали обходить патрули, а вечером был введён комендантский час. Теперь военному призыву подлежали не только маги и военные в запасе, но и все мужчины от восемнадцати до сорока.
Мне даже не дали смыть с себя дорожную пыль — тут же препроводив во дворец. Рядом со мной вместо слишком занятого на пограничье отца теперь находились Эрик и Гэлин, который всё-таки выжил в плену Шаноэ. Опека кузенов во дворце, одном из самых безопасных мест Тайрани, мне показалась весьма странной, тем более что защищали они меня, кажется, не от внешних врагов, а от людей Бергеля. А те в свою очередь скорее напоминали мне не охранников, а стражников, тенью следуя за мной повсюду. Об аресте формально речь не шла, но я буквально чувствовала выросшую вокруг меня стену недоверия.
Кажется, моя родословная, которую уже невозможно было скрыть от широкого круга лиц, и моё непосредственное знакомство с верхушкой вражеских сил, стало причиной подозрений в моей верности. И я не могла их в этом упрекать. Всё это было вполне предсказуемым. Гораздо более удивительным для меня показалась расстановка политических сил в Истике. Становилась понятно, почему местом моего временного, неофициального заключения стал именно императорский дворец. Именно во дворце сходились интересы двух пусть пока не враждующих, но явно имеющих разные интересы сторон, одну из которых возглавил мой старший брат, а другую жених.
Вроде бы полномочия были поделены: Эйнар, за последние месяцы пребывания в Тайрани сумевший завоевать доверие Семей арэнаи, самых влиятельных магических домой Тайрани, определял стратегию в войне с алисканцами и некромагами, тогда как Грим, неплохо разбирающийся в интригах дворца, пытался продвигать нужные решения внутри Тайрани. И им бы действовать вместе, вот только целей они добивались разных: Эйнар готов был пожертвовать всеми землями и людьми Тайрани, лишь бы иметь возможность перегрызть глотку гармцам, тогда как Бергель, не без причины считавший, что в открытом противостоянии нам не выстоять, пытался убедить власть имущих искать компромисс с временно отступившими и затаившимися противниками. Притом ни тот ни другой не гнушались никакими средствами.
Так, к примеру, Бергель сумел отстранить от власти императора Майстера под предлогом того, что все свои неверные политические решения тот решал под воздействием магии Шаноэ. Вполне возможно, что и слушок о безумии императора, помешавшегося после смерти дочери, запустил тоже он. Сместив Майстера, Бергель усадил на трон его сына — рыжеволосого и туповатого увальня, которым было легко управлять и который был склонен трусовато соглашаться с мнением своего первого советника, которым весьма ловко стал сам Грим. Вот уж не знала, что у этого лиса столько политических амбиций! На его сторону встала весьма влиятельная пятёрка имперских магов и Тайная Канцелярия в лице Грегори Нортона, не убиваемого и непотопляемого, вполне возможно потому, что он всегда знал, чью сторону нужно принимать.
Зато почти все Семьи арэнаи, возмущённые, что какой-то выскочка из малочисленной, хоть и древней Семьи, контролировал трон не прислушиваясь к их интересам и амбициям, поддержала кровожадные устремления моего брата. Пусть Эйнар и имел весьма специфическую репутацию, запачкав себя наёмничеством, но также он являлся фактическим главой весьма влиятельной Семьи Эйнхери, вернувший к тому же боевым магам давно забытое искусство полной трансформации. Правда, узнав о том, как он её использовал, я чуть ли не взывала. Едва ли не треть молодых арэнаи калечилась во время оборота! Так что я вполне могла понять Бергеля — полная трансформация пока была явно не тем оружием, что мы могли противопоставит некромагам всерьёз.
Было очевидно, что даже если Тайрани не уничтожит внешний враг, вполне возможно, мы вскоре потонем в гражданской войне. Боевые маги, воспользовавшись предлогом войны, делили между собой внезапно свалившуюся на них власть, аристократы возмущённо, и пока бессильно копошились, понимая, что теряют все своё влияние. А мирное население терпело страшных "зверолюдей", наводнивших земли Тайрани, лишь пока те защищали их от ещё более страшных магов смерти. Вполне было очевидно, что как только внешняя угроза уйдёт, крестьяне в старых добрых традициях вновь пойдут точить вилы против зарвавшихся магов.
Моё появление лишь обострило ситуацию, поколебав хрупкое равновесие. Хотя бы потому, что теперь Эйнар явно терял свои позиции, утратив свои полномочия главы Семьи, а со мной, Изенгрим так думал, договориться было гораздо легче. Вот только я не могла позволить ему контролировать меня.
Пока Бергель чесал голову, ища для меня наиболее удобное применение в своей борьбе против Эйнара, я выскользнул из его опеки для того, чтобы встретиться с братом в доме одного из его сторонников.
Эйнар ещё более заматерел за последнее время, и теперь одним свои присутствием подавлял даже бывалых воинов, которые не привыкли трепетать между магами. Он навис надо мной и неловко сжав в объятиях, чмокнул в лоб. Я, хотя и не верила, что Эйнар всерьёз может причинить мне вред, была просто поражена удивительно тёплым для моего сурового родственника приветствием.
— Я рад, что ты цела и здорова, — улыбка на лице Эйнара выглядела вполне искренне, хотя и немного пугающе.
— Ты даже не будешь спрашивать, не перешла ли твоя сестра на сторону гармцев? — грустно пошутила я.
Эйнар пожал плечами.
— Ты Эйнхери, — просто сказал он. — Эйнхери не продают своих.
А затем сделал то, что заставило меня вздохнуть от потрясения. Мой старший брат, гордый, высокомерный воин, встал передо мной на колени, и поклялся мне в верности как новой главе Семьи Эйнхери. Мне оставалось лишь сохранить лицо и принять его клятву, чтобы затем, оставшись без свидетелей, спросить его ещё раз:
— Ты уверен? Ты знаешь, моя репутация достаточно подмочена. Семьи могут не простить мне гармских глаз...
— Им придётся, — жёстко сказал Эйнар. — Тем более, я думаю, они простят тебе всё что угодно, если ты поможешь... исправить мои ошибки. Среди тех, кто пошёл за мной, есть те, кто серьёзно покалечился ... Ты сможешь вернуть им человеческий облик?
Я кивнула.
— Вполне возможно.
— Тогда тем более нечего бояться. Главы Семей будут есть с твоих рук, если ты сумеешь обуздать норовистую магию.
Поверить в то, что старший брат добровольно отдаёт свою власть мне, было сложно, но я готова была поверить. Всё же, он как и я не хотел, чтобы ссоры и дрязги затронули наших родных, а это непременно произойдёт, если им придётся выбирать между мной и Эйнаром. Осталось уладить только один вопрос.
— И всё же, готов ли ты принять меня в роли главы Эйнхери? Не знаю, говорил ли тебе Эрик, но между мной и Бергелем заключён Договор. А вы ведь сейчас отнюдь не друзья.
Эйнар нахмурил густые брови.
— Да знаю я про этот проклятый союз... Терпеть не могу Бергеля, и, будь моя воля, давно избавился бы от этого проныры, стелющегося перед некромагами. Надеюсь, ты не собираешься идти у него на поводу, забыв о гордости своего рода.
Я нырнула как в омут с головой.
— А что если собираюсь? — заметив, как желваки заходили по челюсти Эйнара, я поправилась.— Нет, нет, честь Эйнхери не пострадает. Но... пока я находилась в Гарме, я многое что узнала о некромагах. И то, что Бергель пытается добиться от гармцев, я могу добиться с гораздо меньшим уроном для нас. Я хочу мира, Эйнар. Я не билась вместе с тобой бок о бок, но я видела поражённые некромагией восточные области Тайрани. Я не хочу, чтобы такое произошло с Истиком. С особняком деда, с отчим домом. Наша вражда с некромагами этого не стоит.
— С заразой некромагии нужно покончить раз и навсегда. Разве ты так не считаешь? Какие могут быть переговоры с гармцами? — процедил Эйнар. Он явно не понимал, почему я не пылаю местью по отношению к своим пленителям. — Выбор прост, Агнесса. Мы или они. Не дай запутать себя никому. Ты ещё слишком молода, чтобы...
Я заставила себя прямо принять взгляд Эйнара.
— Я видела и знаю достаточно, Эйнар, чтобы понимать, как нужно действовать. Ты или отдаёшь мне все бразды власти, доверяя принятым моим решениям, или... — я хотела сказать, что готова ему оставить это "счастье" быть главой клана, но внезапно поняла, что не могу позволить Эйнару принимать неверные, на мой взгляд, решения. Пора перестать прятаться и убегать. Голос мой вновь окреп: — Нет. Никаких "или". Ты поклялся мне верности, а значит, склонишься перед моим решением. Мы идём на переговоры с гармцами, а ты должен перестать враждовать с Бергелем. Отныне он наш союзник.
Эйнар так долго разглядывал меня, что я начала нервничать. Затем он медленно кивнул.
— Теперь я вижу, Несс, что дед всё-таки не ошибался насчёт своей внучки. Из тебя выйдет толк. Надеюсь, с Бергелем ты будешь так же непреклонна, не дав ему возможность манипулировать собой. Будет позор, если Эйнхери станут лишь тенью Бергелей.
— Это будет союз равных, — твёрдо сказала я. — Я больше не буду ни под кого прогибаться.
Когда я возвращалась обратно, устало спеша во дворец по влажной мостовой Истика, рядом со мной материализовался Анхельм. В последнее время он полюбил следить за мной, оставаясь в тени.
