Не зная, что делать, юноша заставил ходить ходуном целый сектор трибун. Оба мага — тот, что создавал молнии, и тот, что замер в неестественной позе, покатились вниз. Гирем снова посмотрел наверх и с облегчением увидел, что Бавалор упал прямо в руки матери.
Вместе с этим позади раздался тихий, на грани слуха, хлопок. Слабый толчок в спину заставил юношу обернуться. Кархарий уже не стоял, зажмурившись. Струйка воды перестала преследовать Протоурга Карранса. Теург смотрел на врагов и воздух вокруг него помутнел, кое-где начав преломляться, подобно треснувшему зеркалу. Мир не мог выдержать его присутствия. Случилось худшее.
"О, боги".
Открывшееся заставило Гирема в изнеможении упасть на холодный пол и выключить рефрактор. Тело предательски задрожало. Вражеские маги тоже перестали сопротивляться. Они просто упали замертво, а земля извергла из себя целый фонтан воды, из которого неторопливо вышла девушка, коронованная ослепительным нимбом. Мокрое платье прилипло к её телу, как и длинные чёрные волосы. Плащ, стягивавший плечи девоны, потемнел и набряк влагой.
-Рефрамантам пора положить конец, — сказала девушка, повернувшись лицом к Кархарию, и Гирем вздрогнул, увидев герб, вышитый на плаще.
Это был герб Триединой Церкви.
Глава 51. Тот, кто преломляет сознание.
Что бы ни говорили философы и учёные, жажда власти над другими живыми существами является основной причиной исследования рефрамантии Сознания.
Джензен Кейр, чистовик, 1107 год от создания Триединой Церкви.
1
Рензам мерял шагами палубу парома, сжимая в руке древко Терновника. Второй рукой мужчина машинально перебирал отросшую за последние недели бороду. Подловив себя на том, что делает совсем как братец, он упёрся ладонью в окованный металлом борт и прошёлся взглядом по пристани.
В порту царила неразбериха. Горожане столпились у края воды, глядя в сторону Арены Брусса, над которой сгустилась чёрная спираль туч. Кто-то торопился к городским воротам, очевидно, не зная о том, что в городе тоже небезопасно. Шеренги солдат расталкивали людей, направляясь к покачивавшимся у причалов боевым кораблям. А из-за портовых врат поднимались столбы дыма, словно война началась уже в самом сердце Изры.
-Расслабьтесь, дивайн Рензам, — раздался успокаивающий голос Джарката. Эта успокоительность почему-то ещё больше разозлила мужчину, но он сдержался. С некоторых пор держать себя в руках удавалось куда лучше, чем месяц назад, и уж тем более чем когда была жива Акрюза. — За долгие годы жизни я понял, что напряжение не помогает делам. Всегда лучше сохранять дух умиротворённым, а разум — неотягощённым мрачными думами.
-Я не думаю, что характер твоей деятельности, историк, позволяет тебе учить меня жизни. Это первый раз, когда ты выбрался за пределы Бъялви?
-Нет. На самом деле, мне пришлось немало попутешествовать, повидать немало мест и услышать немало занимательных историй.
-Звучит так, словно ты предлагаешь мне рассказать историю.
-Истории — это мой хлеб.
-Не имею ни малейшего желания кормить тебя, историк.
-Почему?
-Потому что ты скользкий, как змея. Думаешь, я не заметил, как ты набиваешься в друзья моему сыну?
-Вы не любите, когда люди дружат? Как вообще, по-вашему, люди становятся друзьями? У них находятся общие интересы, порой они даже разделяют взгляд на мир и порядок вещей.
-И какой же у тебя с моим сыном общий интерес?
-Мы любимый смотреть в прошлое и прогнозировать будущее.
-Не замечал за своим сыном любви к истории.
-В этом вся проблема, дивайн Рензам. Вы видите в сыне свой идеал, а не сына. Возможно, вам хотелось бы, чтобы Гирем был похож на вас, но это, к сожалению или счастью, не так.
Рензам опасно усмехнулся.
-Я сейчас выброшу тебя в воду.
-Слишком поздно, — Джаркат показал ладонью на опустившийся трап. — Мы уже причалили.
-С чего ты взял, что я не побоюсь швырнуть тебя на камень причала? — ухмыльнулся Рензам, глядя в глаза историку. Тот посмотрел в ответ, и на мгновение в воздухе стало невероятно жарко.
После напряжённого молчания Кейр вырвал поводья двух коней из рук слуги, бросил одни историку и вскочил на своего жеребца.
-Надеюсь, ты путешествовал достаточно много, чтобы уметь быстро скакать.
-Я вас не разочарую, дивайн, — Джаркат расслабился и оседлал скакуна.
-Хватит называть меня так. В твоих устах титул звучит как издёвка.
-Что мне сделать для того, чтобы вы не считали меня своим врагом? — вздохнув, спросил Джаркат.
-Исчезнуть.
-Что ж, раз вы любите прямоту, то меня столь же заботит ваша судьба, сколь вас — моя. Показывайте дорогу, дивайн. Не забывайте, у вас есть ещё один сын, настоящий, и он, вероятно, будет нуждаться в помощи не меньше Шаки Отраз.
Рензам зло рыкнул и пришпорил коня. Двое всадников разогнали толпу и галопом устремились к портовым воротам.
2
Сойдя с парома в порту Элеура, Джензен первым делом отобрал коня у случайного торговца. Мужчина сопротивлялся, угрожая огромным ножом, позади него собралась его семья, глядя на юношу широкими от испуга глазами. Пришлось обнажить рефрактор и угрожающе окатить толпу зевак волной слепящего фиолетового света.
-Держите его! — раздался крик сбоку. Джензен посмотрел в ту сторону и мысленно хлопнул себя по лбу. К нему бежали стражники с мечами наголо, наверняка приняв за одного из тех, кто напал на Шаку. Первой мыслью было опустить оружие и сдаться, но потом перед мысленным взором всплыло лицо Кархария.
Наставник просил его защитить племянницу. Откуда Теург узнал о нападении, юноша понять не мог, но сейчас это было неважно. Шака не должна погибнуть. План Джарката не мог пойти прахом. Потому что если он пойдёт прахом, царь Алсалона не остановится. Джензен не сомневался в том, что у него есть запасные, куда более жестокие и жёсткие варианты. И потому....
"Шака, не вздумай умирать. Я иду за тобой!"
Не обращая внимания на охваченную паникой толпу, Джензен выбил рефрактором нож из руки торговца, вырвал из его хватки поводья и, вскочив на коня, пришпорил что есть силы. Животное залилось ржанием и рванулось вперёд. Не обращая внимания на стражу, Джензен промчался через портовые ворота.
Рядом свистнуло несколько стрел, одна вонзилась в круп коня. Тот пытался взбрыкнуться, но юноша положил больную руку ему на лоб и сосредоточился на том, чтобы успокоить. Слово подействовало безотказно, введя животное в безмятежное состояние. Рефрактор потух, тут же разрядившись.
Джензен улыбнулся, чувствуя странное удовлетворение. Это он открыл магию, способную напрямую воздействовать на разум. Он добился того, чего не смогли добиться поколения рефрамантов. Он сделал то, чего не смог сделать сам Джаркат, тысячелетний царь Алсалона.
"Ну и что с того, что оно обрело силу только после того случая в Джихалаях".
Задумавшись, он пропустил момент, когда выскочил на проспект Мирата, напоминавший поле боя. Дома по обе стороны превратились в груды камней и древесины. Стропила и несущие балки понуро смотрели в серое небо, столбы пыли и дыма подпирали тучи жёлтыми и чёрными руками.
Навстречу ему бежали последние очевидцы боя, разыгравшегося между гвардейцами Пророка и нападавшими. Джензен направил коня под прикрытие ближайших руин, на ходу перезаряжая рефрактор.
Спрятавшись возле обвалившейся каменной стены, он медленно обвёл взглядом улицу. Дорогу словно взрыло множеством исполинских плугов. Траншеи засыпало осколками камня и древесной щепой. Кое-где над ними билось негаснущее пламя, чадя чёрным дымом. Налетевший порыв ветра донёс горький и едкий запах гари и горелого мяса. Юноша скривился, борясь с тошнотой и продолжая разглядывать метавшихся по улице немногочисленных людей, большую часть которых составляли солдаты.
Из-за туч выглянуло солнце, и луч упал на неприметный отсюда храм Церкви. Кархарий говорил, что за Шакой будет приглядывать некий солдат Церкви, предоставленный самим Протоургом. Если они выжили после первого удара, то, возможно, спряталась там.
Поразмыслив, Джензен проехал по переулку и выбрался на улицу, параллельную проспекту Мирата. Вместе с этим он словно попал в другой город, чистый и приветливый. Здесь не было огня и дыма, люди, пусть и с опаской посматривали в переулки, но никуда не разбегались.
Проскакав вдоль дюжины домов, Джензен направил коня в очередной переулок. Добравшись до проспекта Мирата, он прижался боком к стене и выглянул наружу. Храм находился как нельзя близко. Стоило только выйти наружу и...
Мимо переулка загрохотали шеренги бегущих солдат в синих плащах. Горнилодоны, наконец, прибыли к месту сражения. Их было немного, человек двадцать или тридцать. Абеля Лейфа среди них не было.
"Наверное, готовится к головомойке, которую устроит ему наставник после того, как всё закончится", — мысленно усмехнулся Джензен.
Солдаты сразу облюбовали то, что осталось от бывшего трактира, прикрыв дыры в стенах щитами. На металлической поверхности красовались едва заметные руны — с оснащением у лучшего полка Изры всё было в порядке. Оставалось надеяться, что они не заметят того, как он пересечёт дорогу и шмыгнёт за дверь храма.
-Что ты собираешься делать, Джензен? — отцовский голос позади резанул его словно нож. Ещё больнее было слышать то, как отец называет его по имени. Словно он был чужой.
Юноша обернулся и увидел отца и Джарката. Двигаясь бок о бок, они удивительным образом умудрялись выглядеть смертельными врагами. Оставалось надеяться, что между ними не сверкнёт искра.
-Мне нужно попасть в этот храм. Шака скорее всего там.
-И что нам мешает?
-Я не вижу врагов, а вон там засели солдаты Абеля Лейфа. Опасно показываться на улице вот так, без прикрытия.
-Допустим, я могу выйти к солдатам Абеля, — сказал отец. — Они меня узнают.
-Но вражеские маги! На тебе даже нет доспехов.
-Справлюсь с ними.
-Прости... Рензам, но ты переоцениваешь свои способности, — эти слова Джензен произнёс, чувствуя, как душа уходит в пятки. Он никогда не позволял себе разговаривать с отцом в таком тоне. Не мог себе даже такого представить. Однако сказав это, он вскоре почувствовал на душе облегчение. Посмотрев в глаза отцу, он неожиданно не заметил там гнева. Лишь... смирение?
"Или безразличие", — пришла на ум мерзкая мысль. Юноша постарался как можно быстрее прогнать её.
-Ну что, будут лучшие предложения?
-У меня есть, но я пока что к этому не готов, — развёл руками Джаркат. — Осталось недолго.
-Тогда решено. Я иду. Спасите Шаку, если получится, а я... у меня остались дела на Арене Брусса.
-Что-то случилось? — Джензен почувствовал в груди сосущую пустоту. Отец собирался его бросить.
-На арену напали, — Джаркат поднял ладонь, словно читая его мысли. — Они планировали одним махом покончить со всей правящей семьёй.
-Идиоты, — прошипел Джензен и посмотрел на отца. — Тогда мы идём. Готов?
Не сказав ни слова, Рензам выехал из переулка и потрусил вдоль стены в сторону таверны, в руинах которой засели солдаты Абеля Лейфа.
Юноша посмотрел на царя Алсалона. Тот оставался привычно невозмутимым.
-Надеюсь, вы ничего не сказали ему по дороге сюда?
-Нет, Джензен, я не отличаюсь глупостью. Говоря откровенно, я умнее большинства представителей нашей расы, и потому сказал Рензаму ровно столько, сколько нужно. Остальное сделает он сам.
-Так я прав? Насчёт того, что Шака в этом храме?
Джаркат на несколько мгновений прикрыл глаза.
-Да, она там. Пока что я не могу определить её состояние, но то, что в храме определённо находятся молодая девушка и парень, понять несложно.
-Хорошо. Расскажете мне потом о том, как у вас это получается.
Юноша бросил эту фразу наугад, без особо надежды на успех, но Джаркат неожиданно кивнул.
-Придёт время, и ты узнаешь. Ну что, готов?
-Абсолютно.
-Тогда вперёд и да поможет нам отец Хнум.
Два мага пустили вперёд коней, а сами побежали в сторону храма. Несколько секунд они двигались в жуткой тишине, а потом в двадцати шагах слева от них к небу взметнулся огненный смерч. Спираль пламени поглотила скакавших животных и двинулась в сторону, противоположную таверне, где укрылись Горнилодоны.
"Отец!" — испуганно подумал Джензен и, остановившись, посмотрел в ту сторону. Только потом он понял, что огненный столб был предупреждающим ударом. Мгновение спустя улица встала на дыбы и встретила огненную стихию валом из пыли и раскрошенного камня. Раздался грохот и отчаянный вой угасающего пламени.
-Оставь отцу эту работу! — раздался рядом крик Джарката.
Юноша стиснул зубы. Сердце настаивало рвануться туда, в самый хаос битвы, на помощь отцу. Он сжал кулак и почувствовал в нём холод рефрактора.
"Шака сейчас важнее", — сказал ему разум.
-Джензен! — требовательный голос Джарката вырвал его из замешательства и заставил последовать за царём Алсалона. Они взбежали по ступенькам храма и, влетев внутрь здания, громко хлопнули за собой дверью.
3
Арюол подгонял Шаку частыми толчками в спину. Времени огрызаться у девушки не было, вокруг царил хаос. Лучший боец Триединой Церкви направлялся к зданию храма, одного из тех, что предназначались для простолюдинов. В одной руке он сжимал кинжал, другой покровительственно стискивал её плечо. Один раз он едва не задел острым лезвием её горло, и Шака пихнула юношу локтём в ребро. Тот со странным выражением лица посмотрел на неё и потом оглянулся назад. Шака сделала то же самое.
От места, куда ударили нападавшие, доносился грохот боевой магии. Над одним из домов взметнулась волна пламени, обернувшись огненным смерчем. С рёвом лесного пожара он прошёлся по улице, собирая жатву, пока не истаял, натолкнувшись на живую стену из земли. Уцелели ли в столкновении стихий маги, призвавшие их, девушка не знала.
-Сюда, — громко сказал Арюол, подходя к двери, ведущей в храм. Толкнув её, он пропустил девушку вперёд. Шака переступила через порог, оглядывая убранство небольшой прихожей. Воин вошёл следом и громко хлопнул дверью.
4
-Протоург приказал на случай опасности дожидаться спасательного отряда в одном из храмов, — сказал Арюол, чувствуя, как лоб его покрывается лихорадочным потом. — Можете погулять в комнатах, пока я проверю, всё ли здесь чисто.
Бросив взгляд на дочь Пророка, которая исчезла в гостиной, юноша на время спрятал кинжал в ножнах. Ещё на улице он был полон решимости прикончить её, но когда они вошли внутрь, всё изменилось. Наверное, это был тот факт, что они остались наедине, и это словно бы сделало убийство слишком личным.
Арюол собирался убить Шаку Отраз быстро, одним точным движением перерезав горло. Сделав необходимое, он метнёт пламя войны в самое сердце прогнившей как класс магократии.
Причина их гибели заложена в преимуществе перед простыми людьми. Да и стоит ли ставить здесь уточнение? Рефраманты сами по себе даже не люди. Это существа, созданные неизвестно кем, но только не богами. Разве могут боги благоволить тем, кто держит в рабстве всё человечество?
