Черной инородной фигурой Крегер шагал по белым миролюбивым улицам города под звездой. По мере отрезвления он все сильнее хромал на одну ногу, в отличие от большинства магов для которых посох был просто неотъемлемым атрибутом, частью образа, Крегер действительно опирался на свой посох при ходьбе. В последнее время боль в ноге все сильнее донимала его, вылечить ее не было проблемой, но на себя у него времени никогда не хватало. Опираясь на посох, все свои личные вещи, неся в потертом старом рюкзаке за плечами, маг, в голове которого трещал жуткий бодун, недовольно озираясь по сторонам, рассматривал всех этих 'гомиков' и 'принцесс' что попадались ему по пути. 'Под толщей своего превосходства и надежной защитой несокрушимых армий артэоны вырастили утопию совсем не вписывающуюся в рамки нашей сложной реальности. Целое общество слепцов, избалованных, изнеженных детей которые и не ведают о сложностях, что царят в этом мире что вокруг. Они не знают, просто не могут представить, что такое смерть от голода, нищета и они еще судят нас. Слепые, ничего не видящее как следствие тупые в плане понимания настоящей жизни, они еще пытаются кому-то помочь, кого-то спасти! Они здесь плачут только от счастья, когда на юге люди умирают с голоду и от разрухи что сеют войны. Четкой границей артэоны отделены от всего вокруг. И при этом они говорят, что мир вокруг не идеален, что его нужно менять. Но этот мир, что вокруг он же огромен, он естественен, он вырос сам собой. А артэонские общества, появившиеся искусственно это лишь небольшие, незначительные, незаметные на огромном теле островки. Так что же проще изменить, вернее, что здесь нужно изменить, чтобы все привести к приемлемой гармонии? Вывод: мир, вокруг учитывая его изначальную природу — нормальный, такой, какой есть, каким всегда был, это артэоны не вписываются в его реалии, на окружающем фоне выглядят чуждо. Артэонов не должно быть' — давным-давно, еще в молодости ознакомившись с миром артэонов, пришел к выводу Крегер.
Нельзя сказать, что его мнение с тех пор так и не изменилось. Он вообще был очень эмоциональным и все воспринимал в зависимости от ситуации. Вынужденный по вполне конкретной причине служить артэонам, фактически к ним судьбой привязанный, в глубине души он их все же ненавидел. Неудивительно, ведь он был всем недоволен. Он был недоволен своей жизнью и вполне естественно, что артэоны способные в этом мире быть счастливыми, обычно вызывали у него ненависть вопреки всему светлому, что он в них сумел разглядеть. Сейчас бредя по артэонскому городу, он не хотел смотреть по сторонам, не отрывал взгляда от земли. Сам того не заметив накинул на голову капюшон своего черного плаща, будто пытаясь укрыться, изолироваться от окружающей красоты и покоя, будто боясь заразиться аурой окружающей гармонии и любви, не дай бог впустить все это в свой наполненный привычной похмельной ломкой внутренний мир. Местные жители наоборот здоровались, всячески приветствовали старого вновь пришедшего к ним в гости мага, расступались перед его темной фигурой, улыбались вопреки его заметному недовольству. И вот среди толпы молодых людей прошедших мимо мага одна любвеобильная и радостная местная 'Фиалка' увидев в Крегере недовольного, больного несчастного дедушку, остановилась и, задумав нечто безумное, отбилась от своих друзей.
Крегер ничего не подозревая брел по белым улицам в поисках нужного дома. День выдался солнечный и жаркий. Внутри него, пульсируя, нарастало желание быстрее сбежать из этого давящего на него места. Из парка, раскинувшегося сбоку безлюдной аллеи, ему навстречу неожиданно выскочила прекрасная артэонка. Ее глаза были наполнены тревогой и паникой, которые она так искусно разыграла перед магом. — Мистер Крегер! Слава богу, я встретила вас! Помогите... Там! — она потащила мага за собой в дебри деревьев парка. — Что там случилось, поясни, — упирался недовольно скрививший лицо Крегер. — Мой друг! Ему нужна помощь! — она зазывала мага за собой. 'Твою мать!' — выругался про себя Крегер. — Ну что там еще. Ну ладно, давай показывай, — он не скрывал своего недовольства, — я же блин 'светлый маг'...
Зайдя за деревья, пробираясь сквозь лиственные заросли, пыхтя ломая ветки, матерясь себе под нос маг следовал за ее голосом: 'Сюда, идите сюда'. Затем ее шаги стихли голос тоже, маг остался один среди деревьев.
— Где ты! Эй! — кричал недовольный Крегер. Откуда-то сбоку послышался ее звонкий смех. — Это что какая-то шутка! — через деревья, он двинулся на ее смех, прорвавшись через древесные заросли, вырвался на небольшую поляну. Она тихонько вышла к нему навстречу. Сняв с плеч бретельки, придерживающие легкое летнее платье, также легко соскользнувшее с нее, она чтобы окончательно не травмировать мага прикрыла грудь своими светлыми волосами. При виде безупречного женского тела, нежной кожи сводящей с ума своим артэонским блеском, почувствовав аромат который казалось, пропитывал все вокруг, старый маг только тяжело вздохнул. Это глупое порождение нежности и безмятежности артэонского мира, улыбаясь, смотрела прямо в глаза этому темному страннику потрепанному жизнью. При виде этой безупречной красоты внутри мага ожило желание этой красотой насладиться как когда-то в дни своей беспредельной вольной молодости, сейчас приятно согревшее его старое немощное тело. При виде этой красоты в нем не возникало чего-то пошлого животного, только что-то возвышенное, будто он смотрел на неописуемую драгоценность или прекрасное произведение искусства. Ослепленный ее красотой будто светом, приятно согревшийся теплом воспоминаний молодости маг едва не улыбнулся. Вернее удержался с трудом, чтобы не улыбнуться.
— Ну и что... это... что это за издевательство? — немного растерявшись, маг старался смотреть ей только в глаза.
— Что такой унылый то? — улыбнулась она.
— Я еще вчера находился в городе проклятых. У меня на руках умерла девушка... вернее девочка которую я не смог спасти... Прости, но моя жизнь меня не радует.
— Я не говорю о твоей жизни. У меня вопрос только к тебе сейчас. Почему сейчас ты боишься впустить внутрь наше тепло? Тепло этого солнечного дня? — она тихо подошла и положила руки к нему на плечи. Крегер с улыбкой смотрел на это странное порождение артэонского мира, глупую дурочку в его глазах.
— Скажи, чего ты хочешь от меня странная девчонка?!
— Чтобы ты улыбнулся!
— И ты не отстанешь так ведь?!
— Ни за что!
— Ладно! Сдаюсь. Я просто с жуткого похмелья умираю. Плохо мне, я просто физически не могу разделить вашей артэонской эйфории.
— Все понятно. Как обычно, в общем! — рассмеялась она, а после сняла капюшон с его головы и, глядя в глаза, щекотно провела по его старому лицу кончиками своих нежных белых пальцев. Душа скрытая где-то глубоко внутри старого уставшего Крегера наполнилась воспоминаниями женского тепла, которым он в обильности наслаждался в своей беспредельной молодости, еще до того как загнал свою жизнь в тупик, единственным выходом из которого было сковать себя заветами светлого мага. Сейчас он наслаждался этой красотой как великой драгоценностью, одновременно перебарывая желание послать все разумное куда подальше и коснуться своими грязными ручищами это нежное хрупкое тело. — А по-моему дело вовсе не в похмелье. Это просто очередная отговорка. Ты боишься, ты закрываешься от всего прекрасного. Почему ты не хочешь остаться среди нас?
Снова артэонский мир, на этот раз в лице этой красавицы, ласковый и нежный, зовет к себе этого темного странника, зовет в свои объятия. Маг рухнул на колени и припал к ее ногам обвитым летними босоножками.
— Отдохни, просто забудь про все свои хлопоты, — склонившись, она, погладила голову припавшего к ее ногам мага.
— Нет, никогда я не смогу остаться среди вас. Моя душа прогнила, я конченый урод. Я просто хочу дожить хотя бы остаток жизни с пользой. Через силу заставляю себя быть нормальным. Получается у меня это с трудом. Прости красавица. Мне надо идти... времени мало, а проблем много.
— Любую душу можно излечить. Исправиться, стать другим, новым человеком никогда не поздно. Нужно лишь желание. Тем более это важно, если времени осталось мало. Ведь ты же на самом деле хороший. В глубине души ты добрый, но почему-то боишься это признать.
Поцеловав ее ноги, маг посмотрел на нее, не вставая с колен.
— Пожалуйста, просто отпустите, не трогайте меня. Дайте идти дальше, — сидя на коленях, Крегер молил эту красавицу олицетворяющую весь артэонский мир. — Вы меня совсем не знаете. Вам меня не понять. Я не имею права на счастье, не могу остаться среди вас. Вполне заслуженно. Не должен я меняться, должен так и остаться куском дерь... Для меня все кончено. Я один из тех, кого нужно просто отпустить и дать сдохнуть где-нибудь в стороне. Я ничего от вас не требую, просто не трогайте меня, дайте уйти.
— Стать прекраснее в душе на самом деле просто. Для начала нужно просто научиться улыбаться. Найти для себя в жизни что-то светлое.
— Нет, в действительности мир очень сложен. Есть клинические случаи, которые уже не исправить. Я ведь делаю все, что вы пожелаете, помогаю, ничего не требуя взамен, и вы просто оставьте меня в покое. Вы даже не представляете, — он обращался к ней на 'вы' как к королеве, — как тяжело мне дается быть этим дебильным светлым магом. Придерживаться этого образа хотя бы в глазах публики. Внутри я полный идиот, слетевший с катушек старый алкаш со способностями мага. Честно... я вообще не понимаю, зачем делаю все это.
— Но ведь делаешь. Что-то хорошее все же движет тобой. Хоть ты и носишь темный плащ, но по поступкам заслуживаешь носить светлый. Ты делаешь много хороших вещей, живешь, помогая другим и неважно как тяжело тебе это дается. Все видят лишь твои хорошие поступки, о бездне в твоей душе знаешь лишь ты. В итоге, по поступкам ты светлый маг, и неважно, что происходит у тебя внутри. Просто признай все как есть, дай нам себе помочь, перестань закрываться. Быть может, для начала избавишься от темного плаща? — лаская его по щеке нежными пальцами, шептала она глядя ему в глаза.
— Так ладно, — поняв, что миром этот разговор не закончить, она никогда не поймет его, он поднялся с колен, — мне пора, нужно торопиться 'спасать этот мир'. Сама понимаешь... Я же блин... 'Светлый маг'! А ты задерживаешь меня. Ты конечно божественная красавица и все такое, но мне пора... правда, — стараясь не смотреть ей в глаза Крегер торопился уйти. Она смотрела на него с улыбкой.
— Ты не забудешь, что я сказала? Про улыбку?
Крегер скривил морщинистую рожу в жуткой пародии на улыбку, продемонстрировав ей свои желтые зубы, а потом скрылся за ветками. Увидев такие кривляния от мага, поняв, что в нем нет ни капли мудрости, она рассмеялась. 'Вот дурачок!' — просмеявшись констатировала она. Крегера будто окатили кипятком, артэонский мир, постоянно зовущий его к себе, достал его уже вот такими вот сюрпризами. Хромая на одну ногу он ускорил шаг, теперь вообще не смотря по сторонам.
Дальше на пути Крегера попалась местная винная лавка. Здесь не было никаких рабочих биомеханоидов, всю работу по обеспечению незначительных потребностей города выполняли сами жители, разбитые на рабочие бригады. Рабочие, дежурившие сегодня в винной лавке, как обычно в жаркий день выкатили бочки на улицу и в тени террасы угощали винами прохожих горожан. Заставив себя не смотреть на разливающееся в кружки вино, Крегер старался скорее пройти это место.
— Мистер Крегер, не согласитесь ли вы отведать чашечку нашего лучшего вина? — окрикнул его в спину знакомый голос. Маг сразу узнал его по голосу, это опять был этот надоедливый здешний правитель — Гансель Третий, Намарьен — наследник силы Духа (или как говорят сын Духа, хотя и не прямой, уже пятое поколение в своем роде, то есть получается далекий праправнук своего сверхъестественного предка). Про себя Крегер называл его гомосексуальным эльфом — длинные темные волосы, белая кожа, всегда облаченный в длинные светлые одежды, вот только острых ушей ему недоставало. 'Вот блин!' — замерев на месте и пока не оборачиваясь, себе под нос возмущался Крегер, 'О мистер Гансель, давно не виделись!' — обернувшись, маг плохо изображал радость встречи своим усталым лицом.
— Для таких изысканных гостей как вы у нас есть особый сорт, — улыбался правитель Гансель, протягивая Крегеру чашку с вином.
— Караулил меня что ли... — подходя к винной лавке, бубнил себе под нос Крегер.
— Что вы сказали?
— Да нет ничего, — улыбнувшись, Крегер взял предложенную чашку с вином. — Это вас ваша 'Духиня' надоумила устроить эту встречу со мной. Указала, где и во сколько я буду проходить?
— Нет такого слова 'Духиня'. Наш Дух он такой же, как и остальные, только в глазах смертных ассоциирует себя с любвеобильным и заботливым женским началом. Вы необычный гость, как ни крути. Даже, я бы сказал важный гость, а встречать важных гостей это моя обязанность. По идее наша встреча должна была состояться во дворце, а не посреди улицы у винной лавки. Ваше здоровье! — правитель поднял свою чашку.
Крегер осушил свою чашку до дна, правитель обошелся лишь парой глотков.
— Хорошее вино?
— На вкус отличное. Истинно хорошее вино определяется отсутствием головных болей поутру.
— В этом плане это вино одно из лучших.
— Значит, налейте-ка мне еще я как раз с жуткого похмелья!
— Этот факт можно было и не уточнять!
— Видит бог, я не хотел сегодня напиваться, — проговорил Крегер, прежде чем осушить вторую чашку.
— Куда вы сейчас держите свой путь?
— В Армидею. Еще! — протянул он чашку рабочему винной лавки.
— Остановитесь Крегер, а то ОН будет недоволен! — с улыбкой предостерегал его здешний правитель.
— Он не узнает. Три чашки — это мое нормальное состояние!
— О господи! — правитель Гансель смеялся над этим безумным магом. — И все-таки, какие дела сегодня движут вами?
— Слышали, наверное, про этот 'Армидейский Кризис'? Блин... или как его там блин назвали?
— Чудовище Таргнера вышло из-под контроля и теперь терроризирует золотой город — это было ожидаемо, но все-таки все мы верили в лучшее и надеялись на то, что этого не произойдет. Как вы думаете, с какими потерями мы переживем эту бурю?
— Не знаю, все сложно. Наш Первый Хранитель пропал, Армидеец (Фросрей) сдулся, тоже считай пропал. Я остался один, а я всегда был третьим номером, их 'младшим братом'. Ситуация сложная, — проговорил Крегер глядя на вино плещущееся в чашке поднесенной ко рту. — Ваше здоровье! (сбегая от своих тревог, он осушил уже третью, хотя правитель не закончил еще и первую). Но как бы сложно не было, до вас это все не докатится, я обещаю. Эта буря вас не коснется.
— Я не беспокоюсь о нашей участи, и даже судьба отдельно взятого народа Эвалты меня не заботит. Меня беспокоит судьба всей Арвлады. Армидейцы желая сделать свою трагедию общей, увели свои войска с границы, теперь только СБК и несколько союзников держат оборону Арвлады в одиночку. В случае повторения Южного Прорыва сейчас мы будем практически беззащитны. Думаю на диком юге всем заинтересованным лицам известно о нашем слабом положении... Как бы мужчинам нашего города не пришлось брать в руки оружие. Этот 'Армидейский Кризис', его нужно прекратить как можно быстрее.
