— Ложись.
Стася подтолкнула юношу в спину, и он на негнущихся ногах добрёл до стола. Разум отказывался воспринимать действительность. "Это не я. Это происходит не со мной, — отрешённо повторял Кевин, вытягиваясь на жуткой столешнице. — Я не вынесу пыток. Неужели провидица солгала?" С хлопком вспыхнуло пламя в очаге, и юноша повернул голову. Хранительница натянула на руки плотные кожаные рукавицы, взяла длинный железный прут и сунула его в огонь. Металл почернел, раскалился и стал оранжево-красным, как вулканическая лава. Кевин видел её на картинке в книжке, которую читал, когда был свободным. Он вдруг представил, как тонет в раскалённом море, и душу захлестнула паника. Вскрикнув, юноша вскочил и рванулся было к двери, но воздушная волна подхватила его, швырнула обратно на стол, скрутила руки и ноги так, что Кевину послышался хруст собственных костей. Он застонал от бессилия и боли, умоляюще взглянул на Хранительницу, но та лишь равнодушно пожала плечами:
— Ты тоже его жертва.
— Чья?
Кевин дрожал, как осиновый лист.
— Смерти, — оскалилась в улыбке Станислава и опустила раскалённый прут на живот брата.
Чудовищная боль пронзила тело. В ноздри ударил запах горящей одежды, палёного мяса, и камиец заорал, разрывая лёгкие и горло.
Стася отпустила прут, и он тут же скатился с живота жертвы. Чертыхнувшись, Хранительница подняла его, вернула на место и, не обращая внимания на истошные крики, прижала к телу брата. Закрепив прут с помощью магии, она неторопливо пошла вдоль полок, выбирая инструмент для следующей пытки — впереди, как сказал голос, ждал длинный рабочий день. "Я палач", — подумала Стася и ничего не почувствовала.
— И не почувствую, пока на этом столе не окажется Дима, — пробормотала она, покрутила в руках широкий зазубренный нож и, криво ухмыльнувшись, направилась к столу.
Глава 16.
Оргия.
Проснулся Артём поздно. Вылезать из-под тёплого одеяла не хотелось, и осторожно, чтобы не потревожить сладко сопящую Веренику, он закинул руки за голову и стал рассматривать узор на обоях. Тёмно-зелёные завиточки плавно перетекали в коричневые, причудливо изогнутые веточки, к которым лепились жёлтые, как яичный желток, цветы.
— И в этой убогой комнатёнке я провёл первую брачную ночь? — возмущённо пробормотал Артём и закрыл глаза, обдумывая, какой рисунок хотел бы видеть на обоях.
Но в голову, как назло, лезли образы багрово-чёрных роз, грязно-фиолетовых ирисов и хищных лесных орхидей угрюмых коричневых оттенков. Ни один из этих цветков не подходил для украшения супружеской спальни. Артём нахмурился, попытался представить чудесные цветы Белолесья, и перед внутренним взором возник цветущий луг. Яркие, радужные краски подняли настроение, но, увы, ненадолго. Посреди луга проступило тёмное, мрачное пятно. Оно росло и разливалось, словно из благословенной земли волшебного леса вдруг забил грязный, маслянистый источник. Жирные ручейки жадными щупальцами расползались по лугу, губя его многоцветную красоту.
— Хватит! — забыв про спящую рядом жену, выкрикнул временной маг, распахнул глаза и помотал головой, чтобы окончательно избавиться от неприятных видений. — Белолесье не позволит уничтожить себя! И нечего меня пугать!
Вереника что-то недовольно пробормотала во сне, заворочалась, и Артём успокаивающе погладил её по голове.
— Спи, радость моя! — прошептал он и выскользнул из-под одеяла.
Сев на край постели, маг подобрал с пола небрежно брошенные брюки и начал одеваться. Картина гибели белолеской поляны привела его в дурное настроение. Артёму нестерпимо захотелось увидеть Диму, рассказать о жутком видении, услышать его логичные, правильные объяснения и успокоиться. Он накинул на плечи чёрный плащ, подошёл к зеркалу, провёл пятернёй по растрёпанным волосам. На причёску это нисколько не повлияло, но Артём счёл утренний туалет законченным и направился было к двери, однако капризно-сонный голосок остановил его:
— Куда ты собрался, Тёма? Мы женаты меньше суток, а ты уже бежишь от меня?
— Я думал, что ты захочешь поспать подольше... — стал неумело оправдываться молодой муж. Он повернулся к Нике и виновато потупился: — Я хотел приготовить завтрак и подать тебе в постель...
— Не смеши меня, Тёма! Приготовить завтрак ты мог бы, не вылезая из кровати. Так куда ты собрался?
— К Диме и остальным. Хотел посмотреть...
— А меня, значит, бросил?! — Голубые глазки наполнились слезами. — Я твоя жена, я хочу всё время быть рядом, а ты...
Девочка горько всхлипнула, уткнулась в подушку и заплакала. Несколько секунд Артём смотрел на неё, размышляя, что сделал не так, но разумного объяснения слезам жены не нашёл. "Я же не собирался её бросать! Попил бы кофе с друзьями и вернулся. Что здесь такого?"
Маг приблизился к кровати, прямо в одежде забрался на неё и обнял девочку:
— Почему ты плачешь, радость моя? Я люблю тебя и сделаю принцессой Камии, как обещал! Хочешь, мы сейчас же отправимся в Ёсс?
— Хочу, — шмыгнула носом Ника. — Только позавтракаем сначала.
Она быстро чмокнула Артёма в щёку, выскользнула из его объятий и мгновенно оказалась возле зеркала. Выбор платья не занял много времени, всего-то минут пятнадцать-двадцать! И хотя Артёму нравилась наблюдать за тем, как переодевается Вереника, в душе он порадовался, что женился на магичке. Сколько времени занял бы туалет, одевайся она, как обычная женщина?..
— Готово! — Вереника притопнула атласной туфелькой и радостно улыбнулась мужу: — Идём, Тёма, есть, ужас, как хочется!
— Сейчас всё будет! — хихикнул Артём, и они оказались в столовой.
— Не фига себе!..
Ника присвистнула и, разинув рот, стала рассматривать комнату, ещё вчера уютную и чистую, а сегодня...
Столовая напоминала поле боя и городскую помойку одновременно. Глиняные горшки с красно-белыми геранями — сброшены на пол, нежные цветы умирали среди пыли и черепков. Фикусы, гордость Хранительницы, как раненые солдаты лежали на боку, а высыпавшаяся из вазонов земля ровным слоем устилала пол. На светлых обоях тёмнели мокрые грязные пятна. Натюрморты еле держались на стене, каждую секунду рискуя свалиться на пол. Овальный стол, лишённый искусно вышитой скатерти, выглядел так, как выглядит стол в затрапезной таверне после дикой, безудержной попойки взвода солдат: пустые бутылки, осколки стекла, остатки еды на тарелках. Правда, относительно чистый кусочек на столе всё же имелся. На нём стояла длинная керамическая бутылка и четыре бокала с остатками коричневатого, густого напитка. Дополняли натюрморт рассыпанная веером колода и прозрачная шариковая ручка. Но больше всего молодожёнов поразил не разгром столовой, а виновники этого безобразия. Ричард с громким "И-го-го!" носился по грязному полу на четвереньках, катая на спине пьяного и счастливого Хавзу. Причём одеты всадник и его конь были весьма странно. На инмарском воине красовались широкие синие шаровары и просторная рубаха, сияющая золотыми солнышками, а голый торс камийца прикрывал короткий чёрный плащ с красным подбоем.
Артём с трудом оторвал взгляд от чёрной, струящейся ткани, перевёл глаза на Дмитрия и сжал руку жены так, что Ника вскрикнула. Выдернув ладонь, девочка укоризненно взглянула на мужа и направилась к столу. Артём же как вкопанный застыл на пороге столовой и, не мигая, смотрел на Диму — его гордый и невозмутимый друг, преклонив колено и опираясь на меч Ричарда, вдохновенно и страстно признавался в любви Валентину. Костюм инмарского воина, в который был облечён Дмитрий, придавал сцене некую торжественность и возвышенность, подпорченную, правда, внешним видом Солнечного Друга, одетого в затрапезный вельветовый костюм. Зато вёл себя Валентин, как томная, избалованная всеобщим вниманием девица: с благосклонно-усталой улыбкой внимал "кавалеру" и время от времени подносил к носу алую розу.
— Ч-что эт-то значит? — выдавил Артём, но его никто не услышал: Ричард с Хавзой продолжали скакать по комнате, а из уст Димы сыпались горячие, цветистые слова. — Прекратите!!! — во всю мощь лёгких заорал принц Камии, топнул ногой, и со стен посыпались натюрморты.
Дикий вопль достиг ушей разгулявшихся приятелей. Ричард резко остановился, и Хавза, перелетев через его голову, шлёпнулся лицом в пол и замер. Валентин недовольно фыркнул, а Дима, прервав речь на полуслове, осоловело воззрился на друга.
— Тёма! — Губы мага расплылись в счастливой улыбке. Он выронил меч и радостно промурлыкал: — Как я рад тебя видеть! Присоединяйся! Будем веселиться вместе!
— Веселиться?! — Возмущению Артёма не было предела. — Как ты предлагаешь веселиться, предатель?! — Принц Камии переместился к другу, схватил его за шиворот, вздёрнул с колен и залепил пощёчину: — Ты опять предал меня! Какого чёрта ты признаёшься в любви этому прохиндею?! Он тебе дороже, чем я? Впрочем, я всегда это знал! Ты запал на него ещё у Источника, а меня сбагрил в Камию, что б под ногами не болтался! Ненавижу тебя!
Артём оттолкнул друга и сел на пол, словно ноги вдруг отказались служить ему. По щекам потекли слёзы, уголки губ печально поникли, а руки безвольно опустились.
— Почему ты дерёшься, Тёма?.. — Дмитрий потёр красную от удара щёку, плюхнулся рядом и всем телом навалился на друга. — Скажи, кто тебя обидел, и я набью ему морду! Не... лучше голову отрублю! Пусть знает!
— Да что ты несёшь?!— всхлипнул принц, морщась от стойкого запаха перегара. — Какая голова?
— Вражеская! — Солнечный Друг сотворил лорнет и поднёс его к глазам. — Никак Тёма пришёл! И плачет? Не порядок. — Он уничтожил лорнет и, вскочив на стул, скомандовал: — Дима! Шашки наголо! Мы идём на войну!
— Есть! — Дмитрий вскочил, вытянулся по стойке смирно и провозгласил: — Отомстим за Тёму!
— Кому вы собираетесь мстить? — захныкал временной маг. — Меня Дима обидел!
— Вот ему и будем! — важно кивнул Валентин и спрыгнул со стула. Пошатнувшись, он шагнул к Дмитрию и хлопнул его по плечу: — Отличная выправка, друг мой! Враг будет повержен! В бой! За Тёму!
— Я тоже хочу драться за Тёму! — воскликнул инмарец, неверной походкой приблизился к Диме и навытяжку замер рядом с ним. — Где мой меч, Валя?
— А я почём знаю? Я всякой магической дребеденью бросаться буду. Шары там всякие, диски, спиральки...
— К чёрту спиральки! Меч гони! — Инмарец схватил Валентина за плечи, оторвал от пола, потряс и поставил на место. — Куда ты его дел?
— А тебе какое дело? — пьяно улыбнулся землянин, вырвался из рук друга и попятился. — Мой меч, куда хочу туда и деваю!
— С каких это пор он твоим стал? — Ричард, сжав кулаки, двинулся на землянина: — Отдавай!
— Ни за что! Это мой меч!
Друзья зло уставились друг на друга, и тут раздался весёлый смех Вереники. Девочка хохотала, указывая пальцем на меч инмарца, преспокойно лежащий у ног Дмитрия. Ричард и Валентин одновременно бросились к оружию, наткнулись на Диму, и все трое рухнули на Артёма, который с обалделым видом сидел на полу. Оказавшись под кучей сплетённых тел, временной маг взвыл, как кот, которому наступили на хвост, и закрутился, пытаясь выбраться. Но не тут-то было: Валя непристойно ругался и бешено сучил ногами и руками, Дима и Ричард толкались и пинались, обвиняя друг друга в краже меча. Куча-мала шевелилась и орала, Вереника хохотала как сумасшедшая, а очухавшийся от падения Хавза обижено наблюдал за приятелями, которые без него затеяли новую игру. Первым из кучи выбрался Валентин. Он отряхнул вельветовый костюм и строго взглянул на Веренику:
— Ты ведёшь себя отвратительно! Сейчас же прекрати ржать! Невоспитанная девчонка!
— Между прочим, я вчера замуж вышла!
— Правда? Поздравляю! — Взгляд Солнечного Друга потеплел. — Назови мне своего избранника, дорогая. Я должен немедленно выпить с ним!
Продолжая хихикать, Ника указала на барахтающихся и матерящихся мужчин.
— Который из трёх? — развязно уточнил Валентин. — Не могу же я пить со всеми подряд! Указывай точнее!
— За Тёму! — выпалила Вереника, давясь от хохота. — Только кажется мне, что ты уже и без того пьян в доску!
— Фигня! — Валентин отмахнулся и гаркнул: — Тёма!
Голос, усиленный магией, ураганом пронёсся по столовой. Со стола посыпалась посуда и пустые бутылки. Колода карт взметнулась к потолку и разлетелась по всей комнате. Куча-мала распалась. Артём поднялся на ноги, а Дима с Ричардом, решив не тратить драгоценные силы на подъём собственных тел, поудобнее устроились на полу.
— Протрезви их, Тёма, — попросила Вереника. — А то либо дом разнесут, либо кости друг другу переломают!
— Точно! — Артём хлопнул себя по лбу. — Как же я сразу не догадался? Молодец, Ника! Что бы я без тебя делал?
— А зачем нас... Тьфу! — Валентин с укоризной взглянул на Артёма. — Мы всю ночь старались! И пожалуйста — пришёл Тёма и все труды коту под хвост!
— Замолчи, пьяница! А то в морду получишь! — взъярился принц Камии. — Мало того, что чуть дом не разнесли, так ты ещё моего Диму соблазнил! Какого чёрта он тебе в любви признавался, а? — Артём набычился и вперил взгляд в довольное лицо Валечки: — Отвечай сейчас же, а то котлету из тебя сделаю!
— Послушай, Тёма...
Дмитрий поднялся с пола, шагнул к другу, но тот отпрыгнул от него, как заяц:
— Не подходи! Убью! И слушать тебя не буду! Ты опять соврёшь!
Артём шлёпнулся на стул, закрыл лицо руками, и его плечи задрожали от рыданий. Друзья тревожно переглянулись, а Ника показала Валентину кулак.
— Прости меня, Тёма, и позволь объяснить... — опять начал Дима, но Артём замотал головой и сквозь слёзы проговорил:
— Не надо! Я всё видел и слышал! Ты опять променял меня на Валю. Тебе всегда было наплевать на меня! Ты всегда находил кого-нибудь, кто нуждается в твоей любви больше, чем я! Сначала Хранительница, потом Валя... Кто следующий? — Он отвёл руки от лица и ткнул пальцем в замшевый костюм воина. — Ричард? Да? Теперь его любить будешь?
— Не пори ерунды, Артём! — взорвался инмарец. — Мы просто в карты на раздевание играли!
— Ещё и на раздевание? — всхлипнул принц и запричитал: — Как это на раздевание?! Вы оргию здесь устроили, да? И без меня?.. Га-а-ды!!!
Валентин расхохотался, а Дима страдальчески поднял глаза к потолку, покачал головой и шагнул к другу:
— Ради тебя, Тёма, мы готовы повторить нашу хм... оргию.
— С самого начала? — Принц Камии поднял заплаканные глаза на друга: — И ты будешь признаваться мне в любви?
— Ну, это как карта ляжет, — лукаво ухмыльнулся Валентин. — Если Дима проиграет...
— Хватит болтать! — Артём обвёл сумасшедшим взглядом столовую, и та мгновенно приобрела первозданный вид. Затем он вернул друзьям "родную" одежду, удовлетворённо хмыкнул и приказал: — Садитесь скорее за стол! Позавтракаем и начнём. Во что вы играли, в преферанс, да?
— Сначала в преферанс на деньги, потом в дурака на раздевание, потом в пикового туза на желание, — перечислил Валентин, налил себе полчашки кофе и добавил столько же коньяка. Однако, понюхав напиток, скорчил брезгливую гримасу.
— Коньяка переборщил? — участливо поинтересовалась Ника.
