"Жанна ошиблась с размерами", — решил про себя Джеймс: корабль был точно больше ста метров. Сто двадцать, в крайнем случае — полторы сотни. И радиусом метров тридцать. Хорошо, что здоровенная махина не взорвалась, ухнув сюда — остался бы кратер в пару километров.
— Это не наш корабль, — неожиданно для всех заговорил тэш'ша. Он до сих пор молчал и делал, что ему говорят — даже слегка тревожа своей покладистостью и Жанну, и Джеймса.
Чего, вполне возможно, он и добивался.
Они недоверчиво уставились на "кота". Тэш'ша в сумерках и темноте видели лучше людей — неудивительно, что он смог рассмотреть особенности конструкции разбившегося корабля, опередив с выводом Джеймса. Юноша успел заметить пару характерных деталей, вроде непропорционально раздутого корпуса в передней части или остатков надстройки на корме, едва выступавшей из камней. Вспоминая типы кораблей, про такой вариант он просто не подумал из-за ничтожной вероятности встретить здесь этот корабль.
Как оказалось — зря.
— Это искатель. Искатель Дальней Разведки.
Шонт мельком глянул на него и повернул голову к кораблю. Жанна — и, как ни странно, тэш'ша — смотрели на Джеймса дольше и пристальнее.
— Уверен?
— Да. Это искатель класса "Икар" — их строили во время Двухлетней войны и лет пятнадцать после нее. Годовой запас автономного поиска, минимальное вооружение и защита. Экипаж семнадцать человек плюс научно-исследовательская группа, обычно человек тридцать... — к горлу подкатился комок: он столько раз рассматривал картинки и схемы старых искателей, описания их поисков с родителями, слушал их рассказы об истории флота Дальней Разведки... Джеймс дернул головой, прогоняя воспоминания, и посмотрел прямо в глаза девушке; взгляд тэш'ша он упрямо игнорировал. — Я знаю, о чем говорю. Можешь верить мне на слово.
Мгновение-другое Жанна не сводила с него взгляда. Без гнева или раздражения, скорее с каплей иронии. Слышавший его слова Шонт издал слабый смешок и опять откашлялся.
— Да, быстро тигры растут... — Жанна покачала головой, отворачиваясь. — Ну, раз ты в этом разбираешься — куда идти?
— Хочешь внутрь?
— Не в воде же нам сидеть... Давай, Тигр, вспоминай что и как.
Джеймсу не очень хотелось идти внутрь, но правоту Жанны он не мог не признать. Если поблизости и были укрытия, то найти сейчас подходящее — почти без шансов. Корабль даст им и защиту от ночного холода, от чужих глаз — да и оборонятся, случись что, там легче.
— Передняя часть. В корме двигательная и силовая установка, гиперпривод там же. По центру, где он развалился, хранилища, лаборатории и ангары. Дальше должны быть четыре палубы: главные коридоры идут вдоль обшивки с обеих сторон и соединяются большой дугой перед носовым отсеком.
— Там что?
— Сканеры, гравидетекторы... на каждом корабле по-разному.
— А мостик... или что у них вместо него?
— Вторая палуба. Как раз перед дугой...
Жанна одобрительно кивнула ему, повесила "Иволгу" на плечо.
— Тигр, дай свет.
Сняв чехол, она опустила осветительную трубку в воду. Прошла немного вперед.
— Дно не понижается... кажется. Давайте за мной, медленно и осторожно. Тигр, следи за платформой — не дай Бог, она перевернется над водой. И приглядывай там... — за кем приглядывать она не уточнила, но это и так было ясно.
Вода с журчанием облизывала склон холма, в который наполовину ушел разорванный конец передней части искателя. Когда они выбрались на этот холмик, Джеймс сотню раз проклял в уме и планету, и взявшуюся на их голову воду, и тэш'ша, включая бредущего перед ними "кота", — так, для порядка. Стараясь отвлечься от немеющих в ледяной воде ног, он пытался вспомнить, какие искатели такого типа потерпели катастрофу и не были найдены. К сожалению, вспоминалось плохо — не только из-за неподходящих условий: искатели нередко уходили во Внешние Территории и больше никто видел их. К тому же зачастую случалось, что имя исчезнувшего без вести корабля давали другому, тихо и мирно служившего до списания по возрасту. Да и устаревшие корабли не всегда списывали в утиль, как только появлялись более совершенные образцы: как минимум трижды он читал об искателях, летавших на разведку вместе с кораблями на два поколения превосходивших их.
Жанна первой взобралась наверх — и первой заметила остатки вырытых в склоне ступеней. Когда-то их укрепляли плоскими камнями, обломками металла, но время безжалостно обошлось с работой экипажа: земля оплыла, более трети лестницы теперь представляло бесформенные углубления. Лишь у корабля, под защитой выступающего края обшивки, сохранились хотя бы очертания ступеней.
Пока Джеймс, придерживая платформу, помогал поднять ее к кораблю, Жанна успела заглянуть в темный проход.
— Пусто и тихо. Здесь давно уже никого не было, — подытожила девушка. — Пошли.
Вдали сверкнула молния, многократно отразившийся от стен по каньону прокатился гром.
Если судить по выгравированным надписям, они стояли на третьей палубе — вход на четвертую вместе с техническими отсеками оказался под насыпью, которой они поднялись. Корабль лежал не совсем ровно, задрав на два-три градуса нос, но трудностей это не доставляло. Экипаж корабля, уцелевший после катастрофы, потрудился, чтобы на палубе не осталось следов удара. Не было обломков, крупные проломы в стенах и полу заложены на совесть, мелкие трещины и дырки затянуты обрезками до сих пор сохранившейся ткани.
Большинство дверей были закрыты, панели потухшими индикаторами смотрели на проходящих мимо гостей. Однажды им попался проем вообще без двери: судя по следам, ее или вырвало во время катастрофы, или уже после люди зачем-то выдрали ее из пазов. Внутри ничего интересного не нашлось: обычная каюта, разделенная перегородкой без двери на две части. Джеймс припомнил, что на третьем уровне находились жилые помещения и зона отдыха. Вещей внутри не было — возможно, они оказались там же, где и дверь.
Коридор, под прямым углом примыкающий к тому, где они шли, встретился им сразу за пустой каютой. Второй — через пятьдесят шагов. Жанна подозрительно косилась туда, даже прошла чуть-чуть с фонарями на полную мощность. Ничего: стены, палуба и потолок со следами ремонта, непроницаемая темнота вокруг полос света. Если там что-то и было, заметить без тщательно осмотра всего корабля они не имели шансов. А отправляться туда бродить Жанна не собиралась, и Джеймс ее в этом полностью поддерживал. В последнее время заполненные темнотой коридоры его нервировали.
У перекрестков они встречали лестницы, ведущие наверх и вниз, но проходили мимо: узкие решетчатые трапы совсем не годились, чтобы поднять туда платформу. Разделяться никому не улыбалось: одному пришлось бы остаться с тэш'ша и Бабаем, а второму идти в одиночку наверх. А Жанна уже получила урок, что здесь можно в одиночку и не отбиться.
Проблема разрешилась сама собой: коридор привел их к началу дуги, соединяющей его с аналогичным про левую сторону. И прямо перед началом дуги вверх вел широкий и ровный пандус. Точно такой же нашелся под ним — он терялся в темноте нижнего уровня.
Вторая палуба оказалась полной копией третье, за исключением следов инженерных работ на стенах дуги. Кое-как закрепленные кабели, смонтированные у потолка осветительные панели, брошенный у стены сварочный аппарат: экипаж пытался наладить питание центра управления или переднего отсека с научной аппаратурой.
— Грубая работа, — прошептал Шонт: Бабай много времени проводил в полудреме, и иногда создавалось впечатление, что он с трудом осознает происходящее вокруг. — Думаю, остались они без инженеров...
— Я не инженер, но справлюсь лучше, — фыркнула девушка.
— Тебя учили. А яйцеголовые кроме своей науки иногда ничего не видят...
Жанна снова фыркнула. Посветила в настежь раскрытую дверь, сбрасывая на палубу рюкзак. Джеймс без лишних напоминаний поставил рядом свой.
— Тигр, здесь их мостик?
— Да.
Девушка первой шагнула внутрь, мгновенно уйдя в сторону от проема. Стукнув, по настилу палубы покатилась осветительная трубка. Джеймс встал у входа, целясь внутрь — на случай, если Жанне потребуется помощь.
Центр управления, сильно уступая размерами мостикам боевых кораблей, все же маленьким не выглядел: одной трубки и фонарей Жанны не хватало, чтобы полностью его осветить. В руке девушки появился короткий и толстый цилиндр, заполненный прозрачной вязкой жидкостью. Сорвала пленку с фиксатора на одном конце, сломала предохранительную пластину на втором, утопила до упора поршень — и бросила к потолку, зажмуриваясь. Джеймс просто отвернулся, движением рейкера приказав "коту" не приближаться.
В замкнутом помещении полыхнуло так, что неосторожного человека могло и ослепить. В отличие от стандартных осветительных трубок, этот "фонарик" горел недолго, но света давал на порядок больше. Когда интенсивность освещения пришла в норму, Джеймс осторожно заглянул внутрь.
Жанна стояла у правой стены, разглядывая что-то на полу. От входа Джеймс не видел, что именно — покрытый толстым слоем пыли пульт заслонял это. Пыль была повсюду — серая, вездесущая, без следа человеческих или иных рук. Сюда очень и очень давно не заходил никто.
— Звезда?
— Заходите. Тут живых нет.
Джеймс пропустил тэш'ша вперед, следя, чтобы платформа ничего не зацепила. Обратил внимание, что экипаж сумел разобрать механизм, управляющий дверьми центра, и приделать к каждой по толстой скобе — так, чтобы их можно было вручную закрыть или открыть изнутри. Вопреки опасениям двери удалось сдвинуть без труда — с противным скрежетом, но створки сомкнулись.
— Что там... — Джеймс осекся. Перед Жанной сидел, прислонившись к почерневшей стене скелет в потрепанном, латаном серо-красном комбинезоне. Рядом с ним лежал рейкер, но такого оружия Джеймс еще не встречал: угловатое со слишком большим энергоблоком, почему-то крепящимся отдельно от обоймы, и очень толстыми разгонно-направляющими рейками.
Сухой климат центра управления погибшего корабля поспособствовал сохранности трупа. Выцветшие побелевшие космы уцелели вместе с присохшими к костям клочками кожи, нижняя челюсть опустилась, сам череп наклонился набок — и создавалось устрашающее впечатление, что мертвец скалится в лицо пришедшим, как будто знает смешную шутку и хочет ей поделиться. Квадратная пластина визора прикрывал пустую глазницу — как и оружие, очень старая модель.
Несколько минут все молчали. Жанна наклонилась и ножом подцепила цепочку с жетоном, болтавшуюся на шейных позвонках. Вгляделась:
— Зои Гант, первый помощник капитана, — прочла выгравированные слова. — Поисково-исследовательский корабль "Меридиан". Дата рождения... — девушка запнулась. — Седьмое мая две тысячи четыреста восьмидесятого года.
Соскользнув с лезвия, жетон упал обратно на комбинезон. Жанна отступила от скелета, как бы не в силах поверить собственным глазам.
— Господи... она родилась больше ста лет назад. Сколько же этот корабль тут лежит?..
— Он разбился еще до войны... за много лет, — произнес Шонт. — Гляньте... справа, под рукой...
Жанна и Джеймс одновременно посмотрели в указанном направлении. У ноги скелета, прижатая лишенной плоти кистью, лежала толстая тетрадь для полевых заметок — Джеймс видел множество таких в детстве. Разве что на них никогда не было такой обложки: с выгравированными узорами листьев и цветов, обрамленной полоской синего бархата. Чуть в сторону откатилась ручка — редкая вещь в быту Конфедерации, но зачастую необходимая во Внешних Территориях.
Тетрадь поднял Джеймс, сдул в сторону пыль. Белые, совсем не пострадавшие от времени страницы тонкого пластика легко переворачивались: для них и сто лет, и тысяча — не срок. Перелистав до середины, Джеймс вернулся к началу и заметил на первой странице аккуратно выведенную в углу надпись: "Моей любимой сестре Зои, которой исполнится двадцать семь лет далеко от дома!". И чуть ниже дата: май две тысячи пятьсот седьмого. Показал надпись Жанне и прочитал вслух для Шонта.
— Если подарок отдали перед последней экспедицией, — девушка сделала в уме нехитрый подсчет, — то этот корабль разбился больше семидесяти восьми лет назад. Но почему им никто не пришел на выручку?
Она забрала тетрадь у Джеймса, покрутила в руках и открыла на следующей странице после памятной записи.
— Здесь что-то вроде дневника, — прочитав первые строки, заметила она. — Эта Зои начала вести его через четыре дня после катастрофы. А случилась катастрофа... тринадцатого февраля шестого года.
— Семьдесят девять лет...
— Да, Тигр, семьдесят девять... И никто их не нашел...
Вновь наступила мрачная тишина: каждый ощутил легкий трепет перед чередой лет, на протяжении которых рухнувший с небес гигант лежал здесь. Еще не создали сектор Дакота, совсем недавно завершилась Двухлетняя война, до войны с тэш'ша оставалось полстолетия — а "Меридиан" уже стал последним пристанищем этой женщине.
Жанна вполголоса начала читать:
"Четвертый день после крушения. Моя первая запись, как старшего офицера на борту. Капитан Таль погиб. Второй помощник Риз погиб. Навигатор Вертов погиб. Второй навигатор Иршен погиб. Инженерная секция погибла в полном составе вместе со старшим инженером Карчинским. Пилот Бойл погиб. Пилот Вершная погибла. Руководитель медчасти Огасян погиб..." — Жанна вполголоса прочитала начало первой записи и остановилась. В коротких, повторяющихся фразах сквозил шок и растерянность молодой женщины, потерявшей почти весь экипаж своего корабля. "Погиб... погиб... погиб..." — пронесшейся через десятилетия крик, наполненный безысходностью и горем, звучал для стоявших перед ее останками и людей, и тэш'ша очень ясно.
— Из экипажа уцелело три человека, — дочитав про себя запись, сообщила Жанна. — И десять человек из научной группы. Тридцать девять погибло.
Перелистала страницу:
"Седьмой день. Прошла первая гроза без дождя. Раненые выздоравливают — Антонина уверена, что опасность миновала. Только состояние доктора Моргеса все еще вызывает опасения. Настоящее чудо, что ему не становится хуже — учитывая условия операции. Не знаю, будет ли он рад, когда очнется, но если переживет ближайшие сорок восемь часов — значит, самое страшное позади.
Все еще ищем припасы, уцелевшее оружие и оборудование. Склады разрушены полностью, большую часть находок приходится тут же выбрасывать. Антонину беспокоит отсутствие медикаментов. Как и меня...".
"Десятый день. Пожар на четвертой палубе. Никто не понимает, что случилось. Стехин и О'Рейли клянутся, что питание подвели правильно. Вспыхнуло рядом с лабораторий биологов — туда мы еще не успели добраться. Теперь мы никогда не узнаем, были ли там полезные вещи. Шесть часов не вылезали из этого ада, но дальше второго коридора огонь не пустили. Все, что за ним — выгорело дотла. Не представляю, что могло дать такую высокую температуру".
"Четырнадцатый день. Мы здесь две недели. Пока что есть одна хорошая новость: раненые окончательно выздоровели, а Моргес уже не спит по двадцать часов в сутки. Держится бодро, но остаться без ног, без одного глаза и этот жуткий шрам через все лицо... Просит дать хоть какую-то работу — не представляю, что для него придумать".
