Разобраться с чешуей удалось только после доклада у начальника, когда я, заполучив свободное время, занялся подробным изучением новообразования. Как оказалось, этот слой, после выхода меня из этакого состояния берсерка после того боя, перестал усиленно поддерживаться моим организмом и хоть и сохранил некоторую регенерацию, был уже чем-то чужим. И его удалось снять. Наверное, никогда бы не подумал, что придется сидеть с острым ножом, стараясь аккуратно прорезать этот, как выяснилось, очень прочный 'материал' и освобождаться от этакого покроя.
Снятие чешуи вернуло мне мой привычный относительно нормальный вид (кажется, бледность после этого испытания стала куда большей, цвет глаз стал еще более приближен к тому виду, в котором он пребывал во время использования природной энергии). Правда, теперь мне придется привыкать и к новому облику моей головы. Лысина пусть и обещала быть временной (благо, чешуя защитила от огня корни волос), но до того, как у меня вновь появиться привычная шевелюра требовалось время.
Информацию о том, что враги снова совершили вылазку на нашу территорию Такаюши-сама воспринял совершенно спокойно, равно как и большинство его наиболее приближенных офицеров, которых посвятили в детали проведенной операции. Оно и понятно. Примерно зная цель сосредоточенной группировки противника, мы ожидали чего-то подобного постоянно, не говоря уже ее переходе к куда более серьезным действиям. Мало кто верил в то, что предпринятые меры устрашения сработают как надо и смогут обеспечить нам длительный фактор сдерживания. Куда больше всех заинтересовало то, на что способны эти разведчики, равно как и результаты нашего боя.
Несмотря на наличие достаточно серьезного массива знаний о реалиях большого мира, для офицеров местного СБ многие детали возможностей тех же призраков и теней оказались сюрпризом. В некоторых глазах поначалу легко читалось недоверие к правдивости рассказанной нами истории. Правда, наличие захваченного в плен вражеского разведчика, доставленная плита и наличие у нас всех явных следов прошедшего боя, соответствующих описанным событиям сыграли свою роль.
Правда, вместе с этим появилась определенная проблема, напрямую связанная со мной. До этого дня мои способности старались сильно не афишировать. Офицеры, конечно, прекрасно знали, что новоиспеченный офицер совершенно нового и уникального по их меркам подразделения довольно опасен и может, в случае чего, устроить своим недоброжелателям много чего плохого, чего не мог сделать кто-то другой. Но уровень рассматривался не таким высоким. Однако после нашего доклада ситуация резко изменилась. На меня начали поглядывать с куда большей опаской, нежели раньше. Разумеется, это создавало некоторые сложности. Например, меня могли начать рассматривать как нечто куда более опасное, чем это было казалось раньше. Что могло негативно сказаться на перспективах усиления моего подразделения и вместе с ней и моего собственного влияния в этом городе....
Плиту после доклада, как и ожидалось, Такаюши забрал себе. На изучение. Естественно, прочувствовав на себе реальный потенциал этого таинственного артефакта, мне хотелось самому взяться за это дело, да что там говорить, погрузиться с головой! Но идти против приказа старейшины я не мог, да и если честно, не собирался. Плита никуда не денется, и от того, что ее изучением будет заниматься кто-то другой, с ней ничего не станется. В случае чего, уверен, что смогу договориться со стариком и воспользоваться бонусами этого предмета. К тому же у меня банально не было на все это времени. В то время как где-то на севере недобитый вражеский разведчик уже наверняка начал свое движение к своей базе, чтобы доложить о произошедшем своим. А практически у самой границы болот, неподалеку от вражеской группировки постепенно сосредотачивалась огромная масса змей, которых собирал со всех окрестностей. Туда же стремительно двигался и подконтрольный мне гигант. Эта концентрируемая сила должна была стать моим главным средством недопущения утечки информации обо мне. Да и не стоило забывать о пленном Учиха, которого мне удалось оставить под своим контролем — Такаюши, пусть и не горел желанием по началу держать его у меня, явно предпочитая поручить работу над ним кому-то из своих спецов, но потом мне удалось с ним договориться. Аргументы о том, что для допроса с подготовленным офицером Корпуса Теней требуется человек более приспособленный для этого дела, вдобавок, уже обработавшего его особым ядом сработал неплохо. С некоторыми оговорками Учиха был мой. И я не собирался позволять себе растрачивать такие возможности, что давал мне этот пленник.... В общем, дел у меня было по горло и без плиты....
Выкроить время для Йоко в условиях крайне сжатых сроков на прорабатывание необходимых операций для нейтрализации основной угрозы для моей личности со стороны сбежавшего противника оказалось весьма сложно. Короткая встреча сразу после того, как мне удалось снять слой чешуи, которая длилась максимум часа два, казалось ничтожно малой. Несколько объятий, поцелуев, теплых слов, совместный ужин и очередное прощание, на этот раз на неопределенный срок. Увы, но время поджимало, и я не мог позволить себе расслабиться. Ведь именно от моих действий зависело то, насколько долго мы сможем удерживать существование города в тайне, а вместе с этим сохраним для себя относительную безопасность и приобретенный дом. Позволить себе потерять все, чего удалось достичь за все время жизни в Стране Болот, было непозволительной роскошью!
Йоко отнеслась ко всему этому с пониманием. За что я остался ей предельно благодарен. Идеальная женщина! Недаром я был готов ради нее на все. Даже на очередную безумную авантюру!
— Как все прошло?
Знакомый голос, что я услышал со стороны, едва не застал меня врасплох. Все еще находясь под впечатлением от почти полуторачасовой беседы с пленным представителем рода Учиха, и обдумывая те сведения, что он мне сообщил, я едва не пропустил момент, когда в непосредственной близости от меня появился командир отряда исследователей. За его спиной маячила фигура Огавы, которому было поручено следить за тем, чтобы во время разговора с пленным нас никто не потревожил.
Присутствие здесь одного из высокопоставленных офицеров было неудивительно. В конце концов, мы находились в его владениях — в одном из уголков вверенных ему подземелий. Собственно, это и было главной оговоркой при предоставлении пленника для допросов исключительно мне — он был должен обязательно находиться в этих подземельях, где за ним могли постоянно приглядывать верные спецы СБ. Изначально я собирался держать его либо у себя в лагере, где тренировал своих бойцов, либо где-то в пределах города. То есть в местах, куда имел непосредственный допуск и проводил большую часть своего времени. Однако приказ старейшины был предельно ясен — пленник должен содержаться там, откуда сбежать ему будет значительно сложнее, и откуда будет невозможно наблюдать за городом. Я не стал спорить. Наоборот, быстро прикинув возможности, что открывало подземелье, тут же поддержал эту идею, и был инициатором создания условий полного погружения во тьму для пленного. В качестве, так сказать, средства давления. И кажется, это сработало довольно неплохо. Правда, теперь Огаву приходилось постоянно держать здесь — следить за тем, чтобы Учиху не беспокоили. Не хотелось создавать себе сложности в дальнейшей постепенной вербовке пленного офицера.
— Более менее, Рюу-сан, — ответил я на вопрос, выныривая из своих мыслей, — Как и ожидалось, наш гость хочет познакомиться с нами поближе. Была бы возможность, он уже приступил бы к изучению строения моего тела, но так как таких возможностей у него сейчас нет, вынужден налаживать контакт более традиционными методами.
Глава исследователей остановился буквально в шаге от меня, сверля своим взглядом. Пугающий, если честно взгляд. Неподготовленному человеку под его воздействием запросто ощутить себя редким насекомым попавшегося на глаза этимологу с большой лупой. Я, подвергавшийся ему буквально при каждой нашей встрече, тоже не ощущал себя от этого комфортнее. Что уж тут скажешь? Это был тот случай, когда род деятельности исследователя соединялась с природой превосходного дознавателя.
— Что он говорит? — спросил Рюу, продолжая беззастенчиво изучать меня своим взглядом и практически полностью игнорируя оказавшегося практически вплотную к нему Огаву.
— Многое, — попытался отмахнуться я невинным видом, — по большей части то, что нам и без того было известно. Большую часть времени пришлось потратить на то, чтобы убедить его начать говорить хотя бы это. А также на то, чтобы разобрать из всего сказанного, что правда, что полуправда, а что из всего этого может быть полезно. Но лед, как говорят на Севере, тронулся. Уверен, что в следующий раз сведений будет куда больше. И цена их будет куда выше всего того, что он наплел мне в этот раз.
Все сказанное мной было чистой правдой. Учиха Утадзи, как я и предполагал изначально, вовсе не планировал сложить свою голову, играя роль героя-партизана, во имя светлых идеалов своей организации. Особенно тогда, когда у него существовал шанс на то, чтобы однажды выбраться из этого подземелья, каким-то образом преодолеть болота и, оказавшись в будущем среди своих, решить все свои проблемы за мой счет. И пусть, по моему убеждению, шансы на то, что когда-нибудь покинет болота против моей воли, были равны нулю, это не мешало мне воспользоваться его надеждами. Раз он так считает, то пускай. Пока он играет роль человека, который против своей воли пошел на сотрудничество с врагом, выдавая ему по порциям ту или иную информацию, мне это было на руку. Рано или поздно он передаст мне достаточно информации. Причем добровольно. Как только поймет условия нашей с ним игры.
— Откуда такая уверенность, Ямагами-сан? Не вы ли описывали его как самого опасного противника, с которым вам когда-либо приходилось сталкиваться? Который легко обведет кого угодно вокруг пальцев, стоит неподготовленному человеку связаться с ним.
Один голос Рюу выражал скепсис во всей его глубине. И вполне понятно почему. В глазах большинства офицеров я пусть и обладал какими-то особыми способностями, с которыми у старейшины были связаны далеко идущие планы, но от этого не переставал быть этакой выскочкой. По началу все было вполне понятно: беглец, каким-то образом занесенный в эти края, при котором оказались достаточно ценные с точки зрения их командира сведения, а также, способный в будущем стать полезным, играл отведенную ему роль. То есть делал все, что скажут, никуда не влезал и постепенно должен был слить всю доступную ему информацию знающим людям. Но потом случилось то что случилось. У новичка появился собственный, пусть и небольшой отряд, не подчиняющийся никому, кроме как своему командиру и старейшине. Он оказался человеком, который в силу своих способностей неожиданно оказался на хорошем счету у всё того же старейшины, завербовал вражеского разведчика и влил в свой отряд, раздобыл важный артефакт, уничтожил вторую разведгруппу противника и притащил пленного. Которого, кстати, оставили в его же руках, запретив остальным соваться туда. Соответственно, отношение из-за этого ко мне начало постепенно меняться. Пусть это и не бросалось сильно в глаза, но такие веяния имели место быть. Впрочем, если посудить, то это, наверное, не изменение отношения, а его формирование. Ведь играть какую-либо серьезную роль я начал только сейчас....
— У него весьма острый ум. Для такого как он не составит труда быстро сложить все и сделать правильные выводы.
— Что вы имеет в виду?
— В чем смысл держать человека в кромешной темноте, не давая ему ни еды, ни воды, держать при этом в цепях, Рюу-сан? Зачем вместо того, чтобы просто вытянуть все из него при помощи разнообразных металлических предметов, мы поместили его такие условия?
— Вас интересует мое мнение?
— Меня интересует ваше понимание сути происходящего. Чтобы между нами не возникло недопонимания.
— И....
— Пожалуйста, ответьте на мой вопрос, Рюу-сан. Я отвечу на ваш тотчас же.
— Что же.... Насколько я правильно понимаю, весь смысл заключается в оказании своеобразного давления на пленника. Вечная тьма, голод и жажда должны заставить со временем сломить его и заставить развязать свой язык. И это все работает лишь тогда, когда в обмен на услугу, вы оказываете ответную услугу в виде смягчения этого давления.
— Совершенно верно. И в дополнение скажу, что мы не пытаем его ради сведений, потому что в таком случае куда выше шанс на то, что нужную информацию мы не получим, а сам пленник довольно быстро придет в негодность.
— Я все еще не услышал ответ на свой вопрос.
— Вы проявляете нетерпение, Рюу-сан. Я не собираюсь утаивать от вас что-либо.... Суть метода действительно заключается в том, чтобы оказывать непрерывное воздействие на человека, давить на него тьмой, заставлять ощущать себя потерянным, слабым, беспомощным. Объяснив ему всю ситуацию, нужно показать, что для него нет никакой надежды выбраться оттуда самостоятельно. И уже потом попытаться использовать это его состояние, чтобы заполучить все что нам нужно, путем постепенного ослабления гнета. Дать ему иллюзию того, что он сможет изменить свое положение, если будет с нами сотрудничать. Но есть еще кое-что.... В тот самый момент, когда пленник пошел на контакт, нужно задавать ему вопросы, на которые ты сам либо знаешь ответ, либо более или менее разбираешься, можешь быстро уловить из слов собеседника, правда это или же ложь. И внимательно выслушав все, что он скажет, определить, сколько из его слов правда. Мы обещали ему глоток воды в обмен на правду, а услышав полуправду, дадим ему пол глотка. Он солгал, следовательно воду глоток воды выливаем на пол. И снова спрашиваем. Он снова лжет и вода снова на полу. Он говорит полуправду — получает пол глотка. И так далее. Со всеми условиями.
— Шантаж....
— Я еще не закончил. Важно то, чтобы наш пленник сам захотел пойти на сотрудничество. Не потому, что он хочет смягчить свои условия содержания, а для того, чтобы оказаться любым способом на поверхности. Получить свой призрачный шанс на побег, спасение за пределами болот. Пока у него есть подобная надежда, он будет стараться идти на контакт. И он будет говорить. Говорить немало, многое из которого окажется неправдой. Чем больше он будет лгать, тем медленнее будет продвигаться его выход на поверхность. Я уже сказал, у него острый ум. Он быстро поймет, из-за чего все это происходит. И тогда-то игра перейдет на другой уровень.
Офицер исследователей некоторое время просто смотрел на меня, а затем усмехнулся. Кажется, суть моей идеи до него дошла, и он воспринял ее как нечто крайне забавное. Хотя и нашел в ней изъяны. О чем непременно сообщил мне.
— Когда вы начнете спрашивать о том, о чем сами не имеет ни малейшего понятия, не боитесь, что он сумеет провести вас.
— Нет.
— Почему?
— Потому что подземелье — это лишь первый этап. Даже если он мне солжет, и я этого не замечу, то у нас будет еще масса возможностей раскрыть его ложь, когда он будет вариться с нами в общем котле, уже находясь в городе.
