Направив на него палочку, позволила гневу выплеснуться:
— Круцио.
Силой проклятья Роджерса подбросило в воздух, откинув к столам и бросившимся в рассыпную слизеринцам. Я сама не ожидала такой силы. Он поломал столы, вопя от боли до заложенности ушей. Продолжалось это всего секунды две, потому что я сразу прервала заклинание, после чего парень обмяк и не двигался.
Заклинание все же не исказилось, просто он уже потерял сознание, но живой. Круциатусом не убить. Применила Энервейт, приведя обратно в чувства и повторила, но постаравшись не вкладывать столько сил. По крайней мере, желания причинить ему боль теперь поубавила. Он снова взвился в воздух, на этот раз я переместила палочку выше, чтобы не отлетал. Две секунды повизжал так же и снова потерял сознание. Чертыхнулась сквозь зубы. Видно, ему хватило предыдущих Круциатусов, все-таки заклинание сильно бьет по нервам.
— Пусть сам добирается до больничного крыла, как хочет, — сердито выдохнула, оглядев гостиную. — Пусть никто ему не помогает.
Слизеринцы глазели. Многие, кажется, не понимали, как им на это реагировать, но я видела и кривые ухмылки в сторону пострадавших. Иерархия была выставлена, такое им понравилось, по молчанию ничего больше не было понятно. Ричи все еще гневно сверлил взглядом лежащего без сознания Роджерса, как будто хотел подойти еще и пнуть. Рассел слегка дрожал, не двигаясь с места и тоже помалкивая.
Донеслись сначала редкие аплодисменты, — хлопали Крэбб и Гойл, им представление, судя по ухмылкам, понравилось, — затем восклицания: 'Так его!', 'Так ему и надо!'. Их потихоньку поддерживали такими же хлопками и восклицаниями. Саманта широко улыбалась, представление ей явно сильно зашло.
— За такие оскорбления я бы тоже ему преподал урок, — присоединился к ним Нотт, неспешно похлопывая в ладони.
Вскоре шум стоял не меньший, чем в гостиной Гриффиндора после победы в квиддичном матче. Паркинсон замерла и не двигалась, бледная и с широко открытыми глазами смотрела на меня, чем привлекла внимание. Встретившись взглядом, она его быстро отвела и очень быстро захлопала, повторив за всеми. Малфой рядом с ней выглядит больше испуганным. Поймав мой взгляд, он как-то вздрогнул и медленно захлопал. Стадный инстинкт не иначе.
Мне стало немного не по себе, хотя я и понимала, что за такие оскорбления, которые мне нанес Роджерс, получил он заслужено и даже может быть еще мало.
Лиам опасливо моргает глазенками. Выглядит перепуганным, тоже быстро осматривая всех вокруг и хлопая, просто чтобы не выделяться. Саманта смотрит с восторгом за представлением, тут все понятно, хотя реакция несколько пугает. Забини приглашающим жестом предлагает вернуться к ним.
Ричард более ощутимо наслаждался всеобщим расположением. Я направилась к семикурсникам, чтобы шум, терзающий уши, прекратился. Когда я присела, а Ричи втиснулся на диван напротив, постепенно хлопки стихли, сменившись шумными разговорами.
Поддерживая начавшуюся беседу лишь слегка, я ощутимо хмурилась. Стихийная магия на этот раз вырвалась сильно и так же неожиданно, но в этот раз я даже слова не сказала. Все как-то поменялось после исчезнувших печатей. Да, предметы слетелись отовсюду, стихийная магия часто имеет радиус действия. Но все же я как-то смогла управлять ей, как беспалочковым заклинанием, а стихийная так не работает, на то она и стихийным выбросом называется.
Все слизеринцы возвращались к своим делам, восстанавливали Репаро поломанные предметы и все еще громче, чем ранее переговариваясь.
Судя по словам семикурсников, которыми те полностью одобрили наши действия, произошедшее можно считать достижением. При том, что по их словам, они бы вмешались, вдруг что, но не особо им верилось. Я поблагодарила Ричи за помощь.
Меня поздравили со случившимся возмездием, похвалили Круциатус не только мой, но и зардевшегося при этом Ричарда, и попытались вызнать, что это было за беспалочковое невербальное заклинание. Как я поняла, это их больше всего впечатлило. Я приняла загадочный вид и не призналась.
Лиам тихонько сидел рядышком. Не хотелось его сейчас выпустить из виду, хотя он даже улыбался на дружелюбные улыбки в его сторону.
— Не боись, ты же теперь наш, — ткнул его легонько в плечо Ричард, чтобы расслабился.
Через некоторое время все успокоились окончательно и потихоньку расходились по спальням. Роджерса никто не трогал, тот все еще лежал без сознания. Даже его дружок Рассел поднялся наверх, видимо спеша в душ.
Тогда и я изобразила зевоту, собираясь к себе, и потянула за собой Лиама. Сэм пошла сама следом. Ричард тоже решил пойти с нами, хотя на развилке, где спальни разделялись мы бы все равно разошлись. На развилке никого не было, я остановилась, повернувшись к первокурснику:
— Ты как?
— Нормально, — кивнул Лиам.
Выглядит все равно бледновато. Надо бы как-то убедиться, что действительно нормально. Оставлять его одного не хочется.
— Хочешь к нам зайти? — предложила я, оглянувшись на Саманту. — Ты не против?
— Нет, не против, — слегка растерявшись вначале, ответила она, видимо, сообразив зачем я это предлагаю.
— Правда, все в порядке, — нахмурившись, Лиам смотрел мимо меня.
Я обернулась к скорчившему явно угрожающую рожицу Ричарду. Тот прекратил кривляться первокурснику и засунул руки в карманы, обезоруживающе улыбаясь.
— Послушай, я должна была это сделать, — вздохнув, сказала я. — Теперь они тебя не должны задевать, но ты скажи мне, если что, в любом случае. Или другим ребятам, они помогут.
Мальчик кивнул, что понял. Я уже говорила ему это раньше, но кто ж знал, что случится такое, когда меня не будет.
— Хочешь что-нибудь? — спросила его. — Можем сходить на кухню за чем-то вкусненьким.
— Уже ведь комендантский час, — напомнил Лиам. — Нельзя покидать гостиную.
Да, точно. Нельзя приучать ребенка к нарушению правил, особенно, когда за них стали наказывать физически.
— У меня вроде оставались шоколадные кексы, — припомнила я то, что мне отправлял Крауч. — И печенье. Хотя мы можем найти что-то еще, да, Сэм?
Я оглянулась, заметив, что Ричи опять кривляется за моей спиной. На мои сведенные хмуро брови он снова принял невинный вид.
— Да нет, ничего не надо, — привлек к себе внимание Лиам. Он с надеждой взглянул на меня: — Разве что... научишь меня тому заклинанию?
— Управлять в воздухе сразу парой десятков предметов сложно для первокусника, — придумала я отмазку. — Может тебе что-то для учебы купить? Проси, что хочешь.
— Нет, не тому заклинанию, — Лиам с детской непосредственностью пояснил: — Заклинанию Круцио.
Так и хотелось спросить: 'Мальчик, что с тобой не так?'. Мерлин, что я делаю с первокурсником...
Не успела я придумать, что на это ответить, как Ричард выпалил:
— Как ты можешь это просить?! У ком... — он вдруг осекся, и быстро продолжил: — Айрли слишком занята, чтобы тебя учить. Я бы мог тебе обьяснить, проси меня.
— Вообще-то, — остудила я его взглядом, потому что явно уже начал перебарщивать, — это заклинание требует приличной магической силы. Но и без того первокурснику его не надо знать.
— Как скажешь, конечно, — пробурчал Ричард. — Он двигал кресло больше себя, я подумал, что сил у него хватит.
— Ричард, — повторила я. — Изучать проклятье боли ему не надо. У них по программе сейчас превращение спичек в иголку и смена цвета предметов.
Ричи успокоился, не став спорить. Лиам выглядел насупленным от отказа, но вроде не выглядел испуганным от рож, что ему корчил Ричард.
— Лиам, скажи, зачем оно тебе надо? — вздохнула я, видя, что он обижается.
— Буду причинять боль обидчикам, — ответил честный добрый мальчик.
— Причинение боли тебе в дуэли победить не даст, — озвучила я довод, пришедший на ум. — Лучше займись более полезными заклинаниями. Пока что у тебя сил на это заклинание не хватит все равно, так что не теряй на него время, — видя, что не убедила его, пояснила: — Проклятье Круциатус считается еще и незаконным. За него в Азкабан сажают.
— Я видел, как его применяли не раз, — возразил Лиам, переведя взгляд на Ричарда. — Лестрейнджи, кстати.
Я повернулась вовремя, чтобы увидеть, как скрестивший руки перед собой Ричи горделиво задрал подбородок:
— Мы специалисты в этом деле.
Сэм прыснула в кулак, пытаясь замаскировать это под кашель. Я окинула явно веселящегося Ричарда взглядом, надеясь, что он поймет по нему, что я думаю о таких шутках и вернулась к Лиаму:
— Раньше сажали, если кто-то попадался на применении. Лестрейнджи, кстати, и сидели в Азкабане за Круциатус все трое, — коротко посмотрела на прекратившего дурачиться Ричарда. — Так что не бери дурного в голову.
Лиам снова неохотно кивнул на это, приняв во внимание. Я вздохнула, так как надо было еще не забыть по-быстрому набросать несколько заклинаний на всякий случай, чтобы эти Круциатусы потом не аукнулись и предложила Ричи присоединиться.
* * *
Наблюдая за всем вокруг в течении следующих дней, я заметила, что к Ричарду ощутимо стали относиться уважительнее на факультете змей. Насколько я могла видеть, когда пересекалась с ним, не только его однокурсники теперь здоровались или подходили поговорить. Со мной тоже теперь чуть ли не все здоровались, представляясь, так как я мало с кем общалась. Сложно запомнить всех, но по зеленой эмблеме видно было сразу, что слизеринец.
С Ричардом мы немного поспорили на повышенных тонах. Я опять подняла тему о том, что не стоит кичиться 'семейными' специальностями. Круциатус это не то достижение, которым стоит гордиться. Он уперся, доказывая, что Круциатус всего лишь такое же заклинание, как и другие, и сейчас с него сняли запрет вовсе. Вообще отменили понятие Непростительных заклинаний, исказив его от незаконного до того, которое покушается на честь. А если честь это могла стерпеть от более сильного мага, то никаких последствий не было вовсе.
Мне, кажется, все равно не удалось его переубедить или разочаровать в родителях, но хотя бы стребовала с него обещание серьезнее относиться к заклинанию боли и использовать его только тогда, когда требуется. Он обвинял меня в двойных стандартах, ведь сама применяла его. Но что я могу с этим поделать, если на Слизерине, похоже, к этому относились довольно легкомысленно? Шестикурсник меня первый тогда им атаковал, и тут Круциатус был делом обыденным, правда, не на одного него полагались слизеринцы в вопросе решения разногласий. Догадываюсь, почему они выбрали именно Круциатус. Может, конечно, причина в том, что родители у многих Пожиратели, но также я уже знала, что в старых семьях Круциатус часто практиковали. Действие этого заклинания можно было регулировать в зависимости от эмоций и желания причинить боль, и от него не оставалось последствий, требующих похода в Больничное крыло. В итоге то, что происходило в общей гостиной или слизеринских спальнях, оставалось здесь. Слишком уж порицать Ричарда за это и правда не могу: мало, что сама применяла, согласна с тем, что Роджерс перешел черту, так еще и помощь Ричи пришлась кстати.
Дружба Рассела и Роджерса прервалась. Они ходили порознь, подвергаясь всеобщим насмешкам. Больше всего, кажется доставалось Роджерсу от своих же. Причем гнобили, начиная от измазанных учебников чернилами до заклинаний отправленных в спину — не смертельных, но обидных, болезненных и неприятных.
— Так ему и надо, — фыркнул на это Ричард, заметив, что Роджерс поспешно покидает обеденный стол в большом зале, когда мы пришли. — Он так тогда сказал, как будто жить не хочет.
На мой слегка удивленный взгляд на него, Ричи, немного поспешно пояснил:
— Я про то, что это еще он легко обошелся. Я ему сказал, что если где-то еще услышу его, то родители точно узнают, причем то, что сделает с ним твой отец, если успеет раньше, тоже будет больно и неприятно.
— Думаешь, все-таки пожалуется родителям? — засомневалась я. — Хватило же ему ума в наглую такими словами бросаться при всех.
— Не пожалуется, — заверил меня Ричи, с которым мы обсуждали вдвоем это неприятное дело, где были оба замешаны. — Роджерс вообще из какой-то малоизвестной семьи, а отец его полукровка. Занимаются травами какими-то, — без особого интереса пожал он плечами.
— Это хорошо, что ты узнавал, — сказала я, все-таки радуясь, что у меня есть такая поддержка, тот, кто готов поддержать, когда меня прямо оскорбляют. — И к слову, я уже говорила, но спасибо, что серьезно к этому отнесся.
Ричи явно смутился, потерев тыльной стороной ладони нос и посмотрев куда-то мимо меня в пространство:
— Ты же для меня тоже самое сделала бы, — сказал он все-таки точно смутившимся голосом.
Нотт поведал, что кто-то все-таки Роджерсу помог, потому что утром он уже не валялся в гостиной. Вездесущие слухи утверждали, что Роджерс сам дошел до больничного крыла, а значит ноги ему подлечил кто-то. Подозреваемых на факультете было несколько: некоторые уже демонстрировали умения в лекарском деле. Я решила, что выискивать доброхота не имеет смысла. В моих же интересах, чтобы история дальше не пошла. Все равно на факультете его начали откровенно сторониться, а некоторые еще и гнобить. Как будто у слизеринцев девиз — подтолкни падающего.
Конечно же, история пошла дальше. Но не в сторону декана Слизерина, остававшегося в блаженном неведении о том, что происходит на факультете, а попала к Волдеморту. Я только убедилась, что какая-то сволота ему на факультете доносит регулярно и быстро, потому что вечером следующего дня меня опять Кэрроу повел на урок.
Как-то совершенно уже рутинно, Волдеморт заставил уже меня стоять на коленях, склонив голову и извиняться за то, что я 'становлюсь центром внимания' на факультете.
— Не смей сводить следы моего наказания зельями, — напоследок сказал он. — Пусть видят, что ты не пользуешься моим благоволением.
Это заставило скривиться, но я сдержала эмоции.
Я вернулась в Хогвартс и прошла в слизеринскую гостиную перед отбоем, не стесняясь ссадины на лице, которая продолжала слегка печь. Села с семикурсниками, которые болтали, играя в карты. Они замолчали на секунд пять, но продолжили прерванный разговор, я взяла шоколадный котелок, закинув в рот.
— Крауч, тебе может в больничное крыло зайти, — заметил Нотт, прикоснувшись к своей щеке. — У тебя вот тут...
— Я знаю, — буркнула ему. — Это чтоб все здесь видели, что уроки у Него-самого не ставят меня выше других.
Повела взглядом по гостиной. Рассел, который был тише воды, сидел поодаль с какими-то ребятами, да и в целом, несмотря на поздний час, все чем-то занимались. Не сомневаюсь, конечно, что все всё заметили.
Сказала я так специально, хоть Лорд и потребовал, чтобы я донесла эту мысль и больше не привлекала никакого внимания. Возымело это абсолютно противоположный эффект, семикурсники заинтересовано на меня поглядывали в ожидании каких-то еще откровений.
— Так что, — добавила, прожевав еще одну шоколадную конфету. — Думаю, это можно понимать как позволение и вам ставить таких выскочек на место.
Крэбб и Гойл воодушевленно переглянулись. Не сомневаюсь, затеют еще какую-то драку, зато от меня немного внимание Лорда отвлекут.
