— И спасибо тебе на том, — обрадовался Мстигор. — Может, свидимся ещё. А я Всемиру при встрече про тебя поведаю. Мы вскорости, говорят, тоже в Летописный замок отправимся.
— Ну, привет ему тогда передавай, — сказал Стёпка. — То есть это... Поклон ему от меня низкий. Он ведь тоже мне помог. Заступился, когда десятник с Усмарем хотели меня магам-дознавателям отдать. Хороший у тебя брат. И Арфелию тоже поклон. Хотя я ему, кажется, не слишком понравился.
* * *
— Да ладно тебе, Вякса, — говорил Стёпка несколько минут спустя. — Ничего особенного ведь не произошло. Они просто испытать меня хотели... Ну — подразнить. И я вовсе не самый сильный. У нас там все такие и даже ещё круче, ну то есть сильнее. Да я там вообще обыкновенный отрок. Мне самому удивительно, что я его саблю голой рукой удержать сумел.
— А мы уже думали, всё, отсечёт тебе боярич персты, — признался Вякса. — А ты эвон как...
Стёпка смотрел на свою ладонь и пытался вспомнить, разозлился ли он перед тем, как за саблю хвататься, или нет. И вроде бы, припоминалось, что никакой злости в нём в тот момент не было. Это что ж, получается, что его догадка не верна, и всё дело вовсе не в злости? Он вытащил свой нож, щелкнул, выдвигая лезвие, помялся, решаясь, затем взялся за клинок всей ладонью. Вякса со Збугнятой во все глаза таращились на него, ожидали, похоже, что он сейчас и нож свой сомнёт, как Савоярову саблю. Стёпка слегка сжал руку. Не слишком приятное ощущение. Сильнее надави — и порез обеспечен. А уж если выдернуть бритвенной остроты лезвие из руки, словно из ножен, то вообще можно пальцев лишиться... Или нет? Он осторожно потянул нож, и тот легко выскользнул из руки, не оставив даже царапины. Стёпка полоснул по ладони ещё раз и с тем же успехом. Ни крови, ни пореза. Ну что ж, раз магический нож резать хозяина не хочет, значит надо обычный испытать. Нож Збугняты легко рассёк мякоть ладони. Было больно. Стёпка слизнул выступившую из небольшого пореза кровь и прекратил опыты. Нет, наверное, он всё-таки тогда на бояричей разозлился, пусть даже и не слишком сильно. Иначе не стал бы хвататься голой рукой за отточенную сталь. А ведь когда хватался, даже и сомнения не было, что неправильно поступает, само собой всё получилось, как на хуторе, когда меч у оркимага отобрал.
— Збугнята, ты Негрызгу не видал? — остановился рядом с ними Сгрыква. — Вот девка непутёвая, ноги уже стоптал, сыскать её не могу.
— Наверх она пошла, — показал Вякса. — С вёдрами. Полы скоблить.
Сгрыква вернулся минуты через три. Спустился на деревянных ногах во двор, глаза дурные, еле выговорил трясущимися губами:
— Беда, хлопцы. Хозяина покличте скорее. За ведуном посылать надобно. Ой, беда! Негрызга-то... Девку-то... Окаменела уже, глазами только лупат... Ох и страху же я натерпелся! Сам ноги едва унёс!
Он ещё что-то бормотал, а Збугнята уже метнулся в корчму, затопал по лестнице. Стёпка с Вяксой не отставали.
Негрызга сидела на лавке. В той самой комнате, где Стёпку Полыня подловил, на той самой лавке. Сидела неестественно прямая, руки на коленях сложила, как примерная школьница, подбородок вздёрнула — и даже головы не повернула, когда мальчишки в комнату ввалились. Стёпка, пока бежал, чего только не передумал, к самому худшему готовился, а увидел девчонку — и отпустило слегка. Цела Негрызга, ничего с ней страшного не случилось, ну, застыла, ну, не шевелится, эка невидаль, я вчера так же на этой лавке сидел, заклинанием опутанный, и ничего, жив пока и вполне здоров.
Збугнята споткнулся о ведро, опрокинул его, бросился к девчонке, схватил её за плечи, затряс... Она моталась в его руках всем телом, словно истукан, и вправду только глазами испуганно лупала: чтой-то со мной, спасите, помогите, ой, мамочки, околдова-а-а-али!
— Погубили девку! — горячо зашептал Сгрыква в Стёпкин затылок. — Никому она худа не делала, безответная. Сгубили колдуны, зачаровали...
— Негрызга, ты меня слышишь? — тормошил девчонку вурдалак. — Скажи хоть слово!
— Да погодите же вы! — чуть не крикнул Стёпка. — Збугнята, хватит её трясти! Ничего страшного с ней не случилось. Это она на ту лавку случайно села, на которой колдуны меня подловили. Здесь, наверное, заклинание ещё осталось, как там его... Силок какой-то. Ловушка такая магическая.
— Обложной силок, — вспомнил Вякса и глаза испуганно на Стёпку вытаращил. — Ты демон, потому силок тебя и не удержал. А Негрызгу нам самим ни в жисть не расколдовать. Шибко сильное заклинание, на медведя его охотники ставят, ежели когда живьём словить надо и шкуру не попортить. Не снять нам его самим-то. Без магов не обойтися.
— Ну, значит, магов позовём, — уверенно сказал Стёпка. Однако связываться с магами ему не хотелось. Он почему-то был уверен, что с этим колдовским силком может и своими силами справиться. Вчера он его путы разорвал, почему бы не попробовать ещё раз.
— Так, сейчас попробуем разобраться, что тут к чему. А ну-ка, давайте лавку от стены отодвинем.
Сгрыква со Збугнятой взялись за лавку с двух сторон и перенесли её на середину комнаты. Негрызга сидела как приклеенная. Даже не пошатнулась.
Стёпка сначала осмотрел стену, ничего не нашёл, потом встал на четвереньки, заглянул под лавку... Так и есть. Воткнуто что-то в доску, на гвоздь с очень широкой шляпкой похоже или на большую кнопку. Он потрогал — ничего страшного, магией, вроде, не стреляет — и выдернул кнопку из лавки.
— Вот она, зараза!
Негрызга взвизгнула, обмякла и повалилась на пол. Сгрыква едва успел её подхватить, а то угодила бы девчонка прямо в растёкшуюся из опрокинутого ведра лужу.
Силок лежал на Стёпкиной ладони, и ничего в нём не было магического: просто грубая железная кнопка с небрежно нацарапанными на шляпке непонятными знаками. Вякса боязливо потрогал, потом вытер палец о рубаху, словно до чего-то нечистого дотронулся:
— Куды мы его, Стеслав
— А никуды, — сказал Стёпка. — Я его себе заберу. Может, пригодится ещё. Если в нём, конечно, сила магическая не кончилась.
— Ведомо, не кончилась, — Вякса покосился на Негрызгу, которая уже почти пришла в себя и трястись перестала, только говорить ещё ничего не могла, с перепугу, наверное, голоса лишившись. — Видал, как её словило, ровно медведя, — он захихикал. — Теперича она от каждой лавки шарахаться будет, помяни моё слово.
Негрызга вдруг отпихнула Сгрыкву, разъярённо уставилась на гоблина, руки в боки упёрла, выдерга мелкая:
— А не ты ли мне этакую пакость спроворил? Чево зубы скалишь? Всё хозяину поведаю, он тебе ужо покажет!..
Вякса отодвинулся от неё подальше, кулаком себе в лоб постучал:
— Эвона чего надумала! Мы её ослобонили, а она нас же и облаяла. В энтот силок Стеслава вчерась колдуны ловили, он с ними насилу управился. А ежели бы не мы, так и сидела бы всю ночь на лавке ровно идолище...
* * *
Уже под вечер Стёпка решил сходить к ведуну. Во-первых, неудобно было уезжать, не попрощавшись, а во-вторых, хотелось кое о чём поговорить. Вякса, Збугнята и Щепля, конечно же, отправились вместе с ним. А когда пришли, оказалось, что их там уже ждут, и стол накрыт, и народ собрался не чужой: и Швырга-старшой, и элль-хон Зарусаха, и дядько Неусвистайло, и старшина Пристегнивесло. И главное — все они пришли со своими жёнами и дочками, у кого таковые имелись. Стёпка как их всех увидел, сразу понял, что от него требуется, вздохнул и покорился судьбе. И опять, в который уже раз пришлось ему рассказывать о встрече с Миряной. Женщины, разумеется, опять плакали, даже Неусвистайлова жена Зарёнка, устрашающих размеров троллиха, и та прослезилась.
Потом Стёпка от них сбежал, вышел во двор и сел на крыльцо рядом со Швыргой-младшим. Рассказал ему о свидании с людоедом, о том, как угодил в силок, как выручали Негрызгу.
— А не может такого быть, — спросил под конец, — что конхобулл не только подглядывал за мной, но и делал меня, ну, как бы злее? Мне кажется, когда он у меня на шее висел, я как-то больше на всяких гадов сердился. Просто даже иногда убить кого-нибудь из них хотелось. А снял его — и теперь всё по-другому.
Швырга почесал бороду, пожал плечами:
— Да кто ж эту демонскую пакость знает. Сдаётся мне, что конхобулл и не на такое способен. Не жалеешь ли, что магам его отдал? Он ведь денег немалых стоит.
— Да ну его! — совершенно искренне отмахнулся Стёпка. — Пусть они там с ним что хотят делают. А мне без него сразу легче стало.
— Вот и славно. Я, Стеслав, признаюсь, побаивался, что прикипел он к тебе. Всё ж таки не один день ты его у сердца носил...
И Стёпка невольно почесал грудь, на которой уже почти зажили оставленные вражьим подглядом царапины.
После обильного застолья, когда все уже вволю наелись, по третьему разу напились и обо всём переговорили, он подсел к элль-фингу. Вообще-то ему со старшим Швыргой поговорить хотелось, но тот слегка перебрал медовухи и уже откровенно клевал носом.
— Дядька Зарусаха, я вот о чём спросить хочу...
— Какой я тебе дядька, — дробно засмеялся степняк. — Я тебе в деды гожусь. А то и в прадеды. Называй меня элль-атта. Так лучше будет.
— Элль-атта, а что такое склодомас? Почему оркимаги и весичи так хотят его найти?
— Склодомас... — Зарусаха пожевал губами. — Наши старики зовут его Шиган-шигун, что значит жезл власти. Тот, кого склодомас признает хозяином, получит власть над ужасными демонами огня Иффыгузами.
— И... что? — спросил Стёпка. — Зачем им эти Иффыгузы?
— Иффыгузы — это власть. Совсем большая власть. Когда враги не страшны, когда весь мир у твоих ног, когда всё можно... Это страшная власть.
— И что, никто не знает, где он сейчас?
— Он здесь, — сказал Зарусаха так, словно склодомас прямо под столом лежит и стоит только наклониться и вытащить его. — В Таёжном улусе схоронен. Но улус большой, шибко большой, который век маги склодомас отыскать не могут. Иные уже и не верят, а всё одно ищут. Безграничная власть — она многих манит.
— А откуда известно, что он в Таёжном улусе спрятан? — спросил Стёпка.
Зарусаха внимательно посмотрел ему в глаза, усмехнулся:
— Тоже хочешь его отыскать?
Стёпка затряс головой
— Нет. Это колдуны вчера говорили, что я знаком отмечен и что я могу им показать, где склодомас спрятан. А я не хочу его отыскивать. Только я подумал: а вдруг меня... нас для того и вызвали, чтобы мы его отыскали. И я, даже если и не хочу, всё равно как-нибудь случайно его найду. И что мне тогда с ним делать?
— Лучше всего будет, если ты его заберёшь с собой, чтобы и следа его здесь не осталось, — вмешался в разговор Швырга-младший. Он уложил отца и снова уселся за стол.
— А я даже не знаю, как он выглядит, — сказал Стёпка.
— Да и никто, почитай, ныне не знает, — сказал Швырга. — Последний, кто его видел, умер давным-давно, а нынешние маги только гадать могут да надеяться, что когда он попадёт в их руки, они сразу догадаются, что это вот он самый и есть.
— А кто этот последний?
— Великий князь Северного Завражья Устах шибко до власти был охоч. Он поверил своему колдуну, вскрыл по его совету могилу своего прадеда, достал склодомас и вызвал демонов, чтобы они помогли ему завоевать соседние земли, но демоны отказались ему подчиняться и разорвали его на куски. А колдун прихватил склодомас и сбежал в Таёжное княжество. Вот он и был последним, кто склодомас видел. Да только с тех пор больше о нём никто ничего не слышал. И это хорошо.
— Почему? — спросил Стёпка, хотя уже догадывался каким будет ответ.
— Ежели склодомасом завладеет весский царь и вызовет Иффыгузов — хорошо это будет? А если орклы? На кого они демонов пошлют? Нет, пусть лучше склодомас никому не достанется.
— Даже элль-фингам? — осторожно спросил Стёпка.
— Каган Чебурза ничем не лучше весского царя, — сказал Зарусаха. — Но Шиган-шигун ему совсем не нужен. Он и без него власть над степью взял.
— По преданию склодомас является в мир через каждые двести лет, — сказал Швырга. — Правда это или нет, но весские маги уверены, что это так. И очень может быть, Стеслав, что какой-то из магов для того тебя и призвал. Будь осторожен. Ничего тебе о склодомасе больше сказать не можем. Если это жезл, наверное, он и выглядит, как жезл. И ещё... В ту пору, когда я в Летописном замке науки постигал, мы тоже о склодомасе немало спорили, отыскать его мечтали. По годам-то выходит, что как раз на наши жизни его возвращение выпадает.
Глава пятая,
в которой демон едет в Усть-Лишай
Ночью прошел лёгкий дождь, и когда утром Стёпка, зевая, спустился вниз, весь мир сиял праздничной умытой зеленью. Пахло влажной травой, воздух был свеж и хрустально прозрачен. Жизнь была прекрасна. Предстоящая поездка с магами Стёпку слегка напрягала, можно даже сказать, пугала, но что-то внутри него говорило спокойно и уверенно: не дёргайся, всё будет хорошо, всё не может не кончиться хорошо, спасём мы Смаклу и вообще всех спасём, победим и одолеем. И так хотелось поверить этому голосу, что Стёпка отбросил всё сомнения и поверил. Будь что будет, на месте разберёмся.
Он умылся холодной водой из большой бадьи, что стояла у входа в баню, пофыркал, вытерся, вытряс из кроссовок вчерашнюю пыль... Посмотрел на грязные пальцы ног. Да, о каждодневном душе перед сном здесь думать не приходится. Не смертельно, конечно, другие же как-то живут. Обычных нормальных носков очень не хватает. Нету здеся носков. Никто даже не знает, что это такое. А портянки под кроссовки наматывать почему-то не хочется. Демон в портянках — даже звучит глупо. Он сполоснул ноги, вытер их насухо, обулся. Приводить в порядок одежду почти не пришлось: она и без того была чистая и даже после стирки ничуть не помятая. Долговременная иллюзия, что ни говорите, вещь крайне удобная. Всегда выглядишь так, как по делу нужно. Вот и сегодня рубашка и джинсы опять приняли этакий походный вид, в самый раз для дальней поездки.
Часов у него не было, но он и так понимал, что пора собираться. Здешние люди долго спать не любят, тем более, если дорога предстоит дальняя. Маги, скорее всего, постараются выехать пораньше. Он вытряхнул своё нехитрое барахло из мешка и по-быстрому раскидал на нужное и ненужное. Пустые туески из-под сушёных ягод выбросил, насмерть окаменевший кусок сыра тоже решил не брать. Всё равно этот сыр ему в горло не лез. Мало что осталось и от хлеба — да это не беда. Небось маги не дадут ему умереть с голода. В крайнем случае еду можно будет просто купить. Деньги-то у него на это имеются. Избавился также и от рушника, превратившегося отчего-то в грязную тряпку. Бутылочку с морсом откупорил и осторожно глотнул. Брусничный морс остался брусничным морсом. Вкусным, свежим и холодным. Непростую бутылочку подарил лжеплемяннику Серафиан. Обычная давно бы уже опустела, а из этой сколько ни пей, всегда под горлышко заполнена. Очень удобно в дороге, смерть от жажды точно не грозит. После ревизии котомка похудела чуть ли не вдвое. Ну и ладно. Как говорит папа, чем меньше барахла, тем меньше мороки.
