— Ты что совсем без допинга не можешь? — хмыкнул лаэр.
— Могу, — сознался Сауш. — Только зачем? Жизнь-то одна, надо все успеть, а то не успеешь оглянуться, а уже, как в поговорке: если бы молодость умела, да если бы старость могла...
— Кажется, поговорка не так звучит, — покачал головой Аслан. — Короче, ты меня понял. Если только замечу — будешь у меня вот этот коридор патрулировать всю неделю, — выразительно кивнул Аслан на длинный коридор в крыле, где младшему сыну Правителя и его сопровождению выделили апартаменты, виднеющийся в щель приоткрытой двери комнаты лаэра.
Коридор просматривался в обе стороны, в конце него постоянно находился часовой — замерший истуканом один из гвардейцев Правителя — то ли для порядка, то ли для наблюдения за гостями.
Сауш удрученно кивнул. Он знал, что Аслан не любит бывать у отца, слишком здесь во Дворце все претенциозно и официально. Совсем другое дело — у отца Тессы. Единственная загвоздка — девок в казармах нет...
24.
А Тесса теперь мучилась постоянным желанием видеть Рени, и, не в состоянии избавиться от этого наваждения, не понимала уже, не превратилась ли эта осада, постепенно, пядь за пядью, сдающейся крепости, в Ловушку для нее самой.
Она теперь тоже выходила на утреннюю и вечернюю тренировки. Спустя несколько дней солдаты уже перестали удивляться и шушукаться, недоумевая. Тесса больше не вставала с Мартином (днем отрабатывающим свои наряды на конюшне, а к вечеру возвращающимся в казарму), но и не подходила к Рени, чтобы не унижать его проигрышем, не понижать самооценку и только-только начавшее проявляться самолюбие парня, потому что ей надо было выложиться полностью, измотать себя до степени отупения, и не думать о своем Солнышке.
Бойцы, в первые дни посчитавшие за честь встать в спарринг с госпожой, теперь уже с опаской ожидали, кого она выберет для очередной разминки. По сравнению с опытными бойцами, не пропускающими ежедневных тренировок, Тесса, конечно, проигрывала, но кому из парней понравится заканчивать разминку, утирая струящийся по красным лицам пот, еле удерживаясь, чтобы, как после хорошей настоящей схватки, без сил повалиться в обагренную кровью траву, раскинув руки. В этом тоже было мало радости. Понять их состояние мог только тот, кто уже столкнулся с Тессой — остальные пока посмеивались, не веря, что девчонка, хоть восемь раз бывшая дочерью и женой военного, может так выматывать.
Остальное время Тесса пропадала с Мартой, вникая во все хозяйственные мелочи, или сидела у себя в комнате за вышиванием, напевая какие-то песенки, больше подходящие к репертуару впервые влюбленной девочки.
Даже после знакомства с Асланом такого не происходило. Правда, там и периода ухаживания не было, вопрос со свадьбой решился как-то слишком "скоропостижно". Первое время они с мужем узнавали друг друга лучше, закрываясь в своей спальне даже днем, выбираясь только поесть и решить какой-нибудь неотложный вопрос, требующий непосредственного участия лаэра. И что-то о предыдущей жизни — о детстве, о каких-то пристрастиях в нарядах и пище, любимых занятиях и привычках, выясняли между делом, то есть в короткие промежутки отдыха от экспериментов с собственным телом и телом партнера. Что для Тессы, что для Аслана подобное было впервые и безумно нравилось обоим, несмотря на легкий мандраж сделать что-то не так, выглядеть глупо или слишком развратно. Тесса — понятно, была девственницей, а вот у Аслана уже был богатый опыт... только в отношении мужчин. Тесса — его первая и единственная женщина. И он обмирал от нежности, свалившегося на него счастья и огромной ответственности, и поэтому супруги прошли весь путь от самой первой ночи и до сегодняшнего дня без всяких моральных и физических потрясений, не считая нескольких экспериментов, после которых, хоть и было легкое чувство дискомфорта, но в целом и такой опыт был признан положительным.
Один раз Тесса попробовала почитать книги в библиотеке, где занимался Ренальд. Но ни она, ни юноша так и не смогли сосредоточиться на своих занятиях, украдкой подглядывая из полуприкрытых ресниц друг за другом, и, стараясь не отвлекать. Но, в конце концов, рассмеявшись, Тесса не выдержала первой и похлопала рядом с собой по дивану. А Рени, словно только и ждавший этой "команды", тотчас оказался рядом.
А потом они долго и самозабвенно целовались, несмело скользя жадными ладонями по телам, пока еще поверх жутко мешающейся одежды — Рени в силу своей непреодолимой скромности, а Тесса, чтобы хоть как-то сдерживаться и не заставить его разоблачиться полностью...
И неудивительно, что "доцеловались" до приятной пресыщенности, до боли в истерзанных уже далеко не робкими поцелуями губах, ставших ярко-малиновыми.
В этот вечер Тесса на площадку перед казармой не пошла — куда в таком виде, тем более, когда Аслана нет в крепости. Она бы и Рени не пустила, но все-таки понимала, что ему тренировки необходимы.
— Что делать? — удрученно спрашивал Ренальд, пытаясь хоть как-то снять припухлость ледяным компрессом, минут двадцать прикладывая мокрое полотенце, которое не сильно помогло избавиться от компрометирующих улик.
Спрашивал, страшась подколок ребят, а зацелованные губы сами собой расплывались в улыбке, и стоило лишь прикрыть глаза, как тут же возникал образ любимой — такой открытой только лишь для него и ради него отбросивший все правила, вскружившей голову и забравшей его сердце. И, главное, что Рени был готов отдать своей любимой не только свое сердце, но и душу, лишь бы она согласилась принять... А его тело становилось послушным, переставая подчиняться воле хозяина, и понемногу, по чуть-чуть с каждым днем все быстрее и жарче откликалось на ласки умелых девичьих ручек... да что там ласки, даже просто при виде Тессы, сладко ёкало внизу живота и становилось радостно на душе, и каждое утро он ждал с нетерпением, кляня ночь, которая их разлучала. Тесса допоздна оставалась в его комнате, но все равно уходила к себе, как только он засыпал. И Рени не мог ничего с собой поделать, как ни старался — он почему-то он всегда засыпал первым...
Тесса, похоже, тоже хмурилась только для вида, посоветовав наложнику, если кто спросит, сказать, что это просто аллергия, например, на клубнику.
Рени вздохнул, потерся щекой о щеку Тессы, жалея, что еще раз не может поцеловать, и, переодевшись, отправился к казарме.
Как он и предполагал, это маленькое изменение его внешности не укрылось от зорких глаз и языков бойцов — шуток и подколок было много — естественно, никто не подумал (или не посчитал возможным высказать свое предположение вслух), что это как-то связано с хозяйкой Замка-крепости.
Верен, к счастью, быстро увел Ренальда в дальний угол двора, вызвавшись встать в пару.
— Рен, так что у тебя с губами? — участливо спросил он, еле сдерживая смех.
— Аллергия на клубнику, — стараясь не покраснеть, отозвался Рени.
— А что это за напасть такая? — недоверчиво ухмыльнулся мужчина.
— Это реакция организма, невосприимчивость к какой-то пище или ее переизбытку.
— И где же ты умудрился клубнику по осени найти? Тем более в таком количестве? — удивился боец.
— Не знаю, — честно пожал плечами Рени, — госпожа Тесса угостила.
Проверить, было ли такое блюдо на столе у господ, Верен, конечно же не мог, но все равно поддел:
— В мое время, Рен, также выглядели губы моих подружек к утру... — мечтательно закатил он глаза.
— А сейчас? — заинтересовался Ренальд.
— А сейчас все гораздо прозаичнее, — расхохотался боец, отправляя коварным приемом мальчишку в непродолжительный полет на землю. — Не развешивай уши, Рен!
— Прости...
— Это тренировка. Было бы по-настоящему, просить прощения было бы нечем, точнее некому.
Рени насупился и, потерев ушибленный бок, быстро вскочил на ноги. Хорошо, правильно падать учили в первую очередь — Верен приложил неслабо, но обошлось без серьезных последствий.
— Да, — нахмурился Верен, — знаешь, что я тебе скажу, Рен? Так, на всякий случай?
Рени отрицательно покачал головой.
— Вижу, что Фелиска-то зря тебе глазки строит, а вот там, где никто не видит...
У Ренальда вдруг спазм перехватил горло, и ёкнуло в животе — неужели Верен догадался о них с Тессой? Что делать? Отрицать или молчать? Врать он не умел и не любил, но врать надо было во что бы то ни стало — Тессу ни в коем случае подставлять нельзя, пусть даже и Аслан был не против их маленького развлечения. Остальным обитателям Замка-крепости не нужны тайны за чужими дверями. Рени сцепил сжатые кулаки еще сильнее, чтобы Верен не заметил, как задрожали пальцы.
"Нет-нет-нет..." — скороговоркой повторял про себя Рени, лихорадочно продумывая варианты.
— Я бы на твоем месте к Руте близко не подходил, — продолжил боец.
— Почему? — несказанно удивился совершенно сбитый с толку Рени, представив добрую услужливую серьезную девушку.
— Сауш тебе шею намылит, — "просветил" Верен.
— Сауш? Но он же уехал с господином?
— Как уехал, так и вернется, — многозначительно усмехнулся Верен.
— При чем тут Сауш-то? — в сердцах воскликнул Рен, от облегчения, что речь идет не о Тессе, никак не в состоянии сложить два и два. — Верен, я не успеваю следить за ходом твоих мыслей.
— Ну вот, а еще умный вроде — книжки читаешь, — покачал головой мужчина. — Нравится она парню, ясно?
— Ты шутишь?! Саушу нравится все, что с большими...
— Титьками... — подсказал Верен бытующую среди бойцов присказку, с удовольствием глядя, что вогнал пацана в краску.
— Так, Рен — тр**ать для разрядки — это одно, а любить... ну или там испытывать симпатию — это для души — полет, радость, смысл жизни... Такие простые истины тебе объяснять приходится, — вздохнул Верен. — Хотя, оно, конечно, еще лучше, если все к одному сводится — то есть и душа, и тело свое получают. А совсем здорово, когда вся эта любовная лабуда по обоюдному интересу да согласию... Ясно?
— Ясно... — буркнул Рени, нахохлившись. Про то, что все хорошо, когда есть взаимность, это теперь он и сам понимал.
— Ничего тебе не ясно! — хохотнул Верен, избавляясь от непривычного для него острого приступа человеколюбия с лирическими отступлениями, снова отправляя мальчишку "отдохнуть" на земле. — Сказал же, будь внимательнее, ушами не хлопай....
* * *
Ренальд зашел в комнату. Тесса сидела за вышиванием и тихонечко напевала.
Юноша подошел и опустился рядом, не желая беспокоить хозяйку. Но девушка тут же отвлеклась, подняла его лицо за подбородок и покачала головой:
— У тебя глаза красные.
— Я читал, — виновато улыбнулся он.
— Я догадалась. А перерывы делать снова забываешь? Рени, твой фанатизм никому не нужен. До консультации в Академии еще уйма времени.
— Вот у меня сейчас перерыв, — быстро нашелся Ренальд.
— Пойдем, — поднялась хозяйка.
— Тесс, — попытался Рени задержать девушку, — я хотел побыть с тобой.
— Разве же я против? — рассмеялась она, протягивая ему руку, — вставай, пойдем на диван.
Они пересекли комнату, и Тесса подтолкнула его, вынуждая опуститься. — Садись и закрой глаза.
— Я хочу тебя видеть, — заупрямился мальчишка.
— А если мы усложним задачу? Давай ты меня будешь не видеть, а чувствовать, — хитро улыбнулась хозяйка. — Закрой глаза, Солнышко, и попробуй представить, что я делаю.
Рен послушно прикрыл ресницы, а Тесса подобрала подол платья и уселась к нему на колени. От неожиданности у мальчишки широко распахнулись глаза, выдав совершенно непередаваемые эмоции — не то страха, не то предвкушения, но хозяйка погрозила пальцем:
— Не подглядывай!
Рени пришлось подчиниться, но так Тесса еще никогда не поступала. И чувствовать на своих коленях ее упругие ягодицы было слишком волнительно. А главное, он снова не знал, куда девать свои руки.
Тесса заставила юношу откинуться на спинку дивана и, придвинувшись совсем близко, осторожно обняла его за шею, легонько поглаживая чувствительное местечко — ямочку у основания черепа, а другая рука тут же зарылась в его волосы, лохматя светлые пряди, лаская затылок. Губы мальчишки растянула улыбка, а Тесса потерлась щекой о его щеку и принялась покрывать поцелуями его лицо, вдумчиво, не торопясь, словно боясь пропустить хоть миллиметр чистой светлой кожи наложника.
Она сама наслаждалась этим процессом, едва не мурлыкая от удовольствия, стараясь не слишком тесно прижиматься грудью к высоко вздымающейся груди раба, но все же и не настолько далеко, чтобы ей не передавалось его состояние.
Высокий лоб, прямые брови, послушно прикрытые глаза с трепещущими ресницами, готовыми распахнуться по первому требованию... вот за то, что он столько времени проводит за книжками, она на него была сердита, и не могла признаться даже себе, что ее заботит не только его зрение, но и то, что он так долго (часа два) был вне зоны ее видимости.
Видимо, он сдерживался изо всех сил, чтобы не нарушить приказ не подглядывать. Тесса осторожно поцеловала по очереди каждое веко, чмокнула в кончик носа, отчего Рени смешно сморщил его и фыркнул, рассмешив и ее. Потом она уделила вниманием щекам и скулам парня, намеренно обойдя губы и, услышав недовольный вздох, снова радостно улыбнулась, и, прикусив ушко и тут же лизнув его в поощрение, спустилась к шее. Рени поежился — ему было щекотно.
— Терпи, — прошептала она, — тебе нравится?
Юноша кивнул.
— Скажи это вслух.
— Тесс... — смутился Рени, зажимаясь.
— Просто произнеси вслух, Солнышко, — настойчиво повторила требование Тесса. — Мы с тобой одни, никто не услышит, в этом нет ничего зазорного, и я хочу быть твердо уверена, что ты это понимаешь. Иначе придется остановиться... — с нарочитой грустью в голосе произнесла коварная госпожа, замерев сама. А что, если мальчишка предпочтет прекратить? Разве она сможет остановиться?
Но умничка Рени, мило порозовев, выдавил:
— Да, Тесса, мне очень нравится, что ты меня целуешь... и как ты меня целуешь, — совсем тихо прошептал он.
— Умница, тогда продолжим, — улыбнулась девушка, в поощрение накрывая его губы своими...
Рени ответил уже смело, словно бросаясь с головой в омут (Тесса сначала его расслабляет, старается притупить "бдительность", а потом, как ушат ледяной воды — прерывается на самом интересном месте и старательно ломает какие-то внутренние запреты — стыдно, неприятно, но потом становится почему-то легче). Рени не понимал, почему он не в силах сопротивляться такому методу, отчасти похожему на дрессировку.
Вот и сейчас, довольная своей маленькой победой, Тесса уступила ему инициативу, жалея лишь о том, что он не догадывается обнять ее. У Рени же просто голова кругом шла от нахлынувших эмоций. Вдыхая тонкий аромат кожи любимой, целуя ее нежные губы, он полностью сосредоточился на "борьбе" их языков, замирая от счастья и желания, чтобы девушка не прекратила озорничать, дразня и лаская его язык своим острым язычком... но Тесса хотела продолжить по-другому... и отстранилась. Он потянулся за ней, приоткрыв глаза, но девушка лишь покачала головой, улыбаясь, и пришлось подчиниться.
