-Кстати, — тут он повернулся к Наталье, — а тебя что в нем не устроило? Парень молодой, видный, уже лейтенант.
-Не уже, а ещё, — фыркнула в ответ девушка, — в его возрасте как минимум три звёздочки на погонах должны быть, а у него всего две. К тому же он для меня уже старый. Представьте, ему будет шестьдесят, а мне всего пятьдесят с маленьким хвостиком. И как прикажете с этим жить?
Она дала возможность присутствующим осознать ее слова и продолжила, — но дело даже не в нем. А в том, что как мне объяснили мои друзья из МВД, если я поставлю роспись в этой вашей бумаге, то в случае каких-то проблем я тут же подпадаю под действие одной не очень приятной статьи УК РСФСР. И в этой ситуации мой нежный возраст меня не спасает, так как та статья распространяется, в том числе и на лиц достигших шестнадцати лет. Вот оно мне надо?
-И вообще, с меня теперь взятки гладки, — продолжила свой монолог девушка, — прибор я вернула, к компьютерам вашим я теперь никакого отношения не имею, ещё вчера все бумаги на и.о. зав. лаба переоформили. Согласно приказу по университету.
-А зачем прибор Соколову вообще понадобился, ты случайно не в курсе? — задала ей вопрос Чернобурка.
-А, — небрежно махнула рукой Наталья, — он с ребятами хотел принцип его работы понять. Что-то у них там не получалось.
-Подождите, — поднял на нее глаза подполковник, — ты, что хочешь сказать, что прибор разбирали?
-Да не может такого быть, — вскочил с места лейтенант, — я проверял, прибор нормально работает и все пломбы на месте.
-Подумаешь пломбы, — насмешливо улыбнулась девушка, — что один человек сделал, другой завсегда сломать сумеет. Главное, чтобы дело не страдало. И если у вас ко мне больше вопросов нет, то мне в школу надо. Каникулы закончились, а я и так с вашими делами сегодня два урока уже прогуляла.
-Тебя отвезут, я распоряжусь, — пряча улыбку в усы, сказал Едунов, — а лейтенант проводит, чтобы ты не заблудилась. Можете быть свободны.
Подполковник подождал, пока за молодыми людьми закроется дверь, и то ли с одобрением, то ли с осуждением произнес, — вот ведь нахалка! И как только вы Светлана Витальевна, с ними справляетесь!
-С большим трудом, — честно призналась Чернобурка, — но как Наталья только что правильно сказала, главное, чтобы дело не страдало. А с этим у нас пока вроде все в порядке.
-Я, с вашего позволения, Пустовалова за этими молодыми людьми персонально закреплю, — сообщил мужчина, — пусть он в университете с ними почаще общается. Тогда и нам разных сюрпризов поменьше будет.
Суббота 11 ноября. Вашингтон. Международный аэропорт. Первая половина дня.
В аэропорту Вудроффа встречали. Роскошный черный лимузин приветливо распахнул перед ним широкую дверь, и американский резидент решительно нырнул в его нутро.
-С возвращением на родную землю, Фред, — поприветствовал его Джон, — как тебе понравился прямой рейс из страны Советов к нам в столицу?
-Если честно, то не очень, — пробормотал Вудрофф, — сначала нужно было добраться до Москвы, потом почти три часа сидел в их аэропорту. Да и дальше, пока до Ирландии долетели, пока сюда. В общем, невеликое удовольствие.
-Ладно, не брюзжи, тебе это совсем не идёт, — улыбнулся старый еврей, — зато видишь, как тебя руководство ценит! Самый главный аналитик управления лично тебя встречает!
-Я оценил это, сэр, — негромко пробормотал Фред, — и куда мы сейчас?
-В Арлингтон, естественно, — сообщил Джон, — пока мы туда доберёмся, пока пообедаем, тогда и Карлуччи с Колби должны будут вернуться. Они сейчас на совещании у президента. В Кампучии, похоже, началось.
-В Кампучии? — слегка удивился Вудрофф, — а том что?
-Совсем ты в своем Ленинграде отстал от жизни, — усмехнулся Джон, — в этой азиатской стране давно назревали серьезные события. И вот вчера полыхнуло. Сразу несколько армейских частей подняли мятеж против местного диктатора. И как все прекрасно понимают, без Вьетнама здесь точно не обошлось. А преданные мистеру Пол Поту войска застряли на их северной границе. Так как коммунисты сосредоточили там весьма серьезную группировку. Да и вообще они были в последнее время исключительно активны. По нашим сведениям именно Вьетнам стоит за устранением нескольких десятков лично преданных диктатору высших армейских офицеров.
-Они развернули там такой террор? — искренне изумился Фред, — и как на это отреагировали сами кампучийцы? Неужели все оставили без последствий?
-Не успели они отреагировать, — пояснил старый еврей, — попытались по старой привычке несколько рейдов на пограничные деревушки сделать, да только вьетнамцы эти отряды на ноль помножили. Я же сказал, у них в приграничной зоне мощная группировка сейчас развернута.
-Ладно, это не наша с тобой головная боль, — заявил он, — у нас и поважнее дела имеются.
Тут он нажал на кнопку рядом с сиденьем, и между ними и водительским местом опустилась прозрачная звуконепроницаемая перегородка.
-По поводу твоей последней шифровки, — заметно понизив голос, произнес он, — сейчас этой сектой и сектантами плотно занимаются те, кому это положено. И данные подтвердились, массовое самоубийство действительно планировалось. Но с этим я думаю, разберутся. Мне другое интересно. Смотри, вы получили информацию тогда, когда Соколова в городе нет. Он что, сообщил об этом из Восточной Германии? Мне кажется это маловероятным. А главное, они ведь даже дату точную не дали, и другие подробности это дела весьма расплывчатые. Такое у них в первый раз. Раньше вся информация была исключительно четко детализирована.
-Черт, — почесал затылок Вудрофф, — а я на это и не обратил никакого внимания.
-Вы там очень сильно зашиваетесь, — мягко сказал Джон, — текучка отнимает у вас все силы, глаз, что называется замыливается. Поэтому принято решение о создание специального подотдела в нашем управлении, который будет заниматься только вашими вопросами. Курировать его работу буду я лично, начальником этого нового подразделения назначен хорошо известный тебе Роберт Гейтс.
-Так он же вроде ушел от нас, — слегка озадаченно пробормотал Фред, — и вообще, он ведь республиканец.
-Личное указание президента, вернуть его к нам и озадачить этим вопросом, — пожал плечами его собеседник, — и Уильям это назначение утвердил. Он с ним буквально вчера очень долго беседовал и согласился с решением Картера.
-А что, мог бы и отказать? — удивился Вудрофф, — похоже, я, действительно несколько отстал от жизни.
-А ещё только у тебя из числа новых подчинённых Гейтса будет право вето на его решения, — не обратил на его слова никакого внимания Джон, — завтра вы с ним по новой познакомитесь. И вот ещё что. Тебе теперь постоянно придется туда-сюда лично мотаться. Принято решение Роберта не светить в СССР, поэтому тебе теперь на три города жить придется. Я имею в виду твой Ленинград, Москву и Вашингтон. В Московской секции тоже создается новая группа, которая оперативно будет в твоём подчинении. И главное, сейчас в Советском Союзе будет расконсервирована одна довольно старая сеть. И кроме тебя и Роберта в подробностях об этом не будет знать никто, даже я. Вы с ним сами определите способы выхода на контакт с этими агентами, поэтому тебе придется несколько задержаться здесь. Продумаете с ним все до самых мельчайших деталей, главная задача максимально усилить агентурную работу в Ленинграде и в Москве, при этом, не привлекая к твоей старой группе лишнего внимания, а главное, не подставляя под удар наш канал конфиденциальной связи.
-Про Ленинград я понял, а Москва тут причем? — снова удивился Фред.
-Уильям убежден и я с ним полностью согласен, что чем дальше, тем больше московское руководство будет влезать в эти ваши ленинградские дела, — усмехнулся Джон Бросс, — и оставить это без нашего внимания мы просто не имеем права. Но подробнее обсудим все это завтра. А сейчас ты мне не спеша и в подробностях расскажешь о том, что у вас там произошло после моего отъезда. Или ты думаешь, что мне нечем больше заняться, как только лично встречать из аэропорта одного, пусть и не самого простого нашего резидента?
Воскресенье 12 ноября. Завидово. Первая половина дня.
День сегодня был необыкновенно тихий. Лёгкий морозец сковал льдом небольшие лужицы на аллеях парка, деревья и земля под ними были покрыты тонким пушистым слоем выпавшего вчера днем снега. На застеклённой веранде небольшого гостевого домика хозяйничала Галина Леонидовна, ей в этом активно помогала ее пятилетняя внучка. В последнее время женщина стала довольно частой гостьей в этих местах. После истории с Баряце она как-то успокоилась, что ли. Нет, ее деятельная натура по-прежнему требовала выхода излишков энергии, но теперь она делала это без особых надрывов и различных эксцессов. Возможно, дело было в ее новой подруге, которая, несмотря на свой весьма экспрессивный характер, тем не менее, обладала реальным чувством меры. Или в муже Галины Леонидовны, который стал гораздо внимательнее относиться к своей жене. А может тут свою важную роль сыграла и семья Щелоковых, в первую очередь Светлана, которая очень аккуратно, но в тоже время весьма твердо пресекала попытки различных сомнительных деятелей воспользоваться добротой и отзывчивостью дочери генерального секретаря.
-Значит, решено, — негромко сказала Светлана, — в следующие выходные едем в Ленинград. Погода там сейчас, конечно, не ахти какая, но мы ведь по улицам много гулять и не планируем. А вот в музеи обязательно заглянем, я там уже сто лет не была. Выезд утром в пятницу, потому что у Николая там своих дел полно. Вечером в какой-нибудь театр сходим, а вот в выходные уже по музеям прогуляемся.
-Мне это не сильно нравится, — вдруг капризно произнесла Любовь Аполлинарьевна, — театр, музеи. Скукотища!
-Есть другие предложения? — с улыбкой спросила ее Светлана. За то не слишком большое время, прошедшее с момента их знакомства, она, тем не менее, успела понять, что Любочка ничего не говорит и не делает просто так.
-Во-первых, рестораны, — мечтательно закатила глаза женщина, — быть в Питере и не заглянуть в Садко или Крышу, это вообще нонсенс. Плюс кафе Север. Там такой бельгийский шоколад, я вам скажу!
-Сластена, — фыркнула Галя, ее улыбку тут же поддержала внимательно прислушивающаяся к разговору взрослых внучка.
-Есть такое, — не стала возражать ее подруга, — а ещё я вчера к Пылевым в гости заходила. Так профессор тоже на следующей неделе в Ленинград собирается. Туда должны немецкие киношники приехать, снимать фильм о Дворце Культуры МВД. Их ансамбль современного танца только что из ГДР вернулся. Гастроли, говорят, прошли с небывалым успехом. И там, кстати, наш с тобой общий знакомый засветился, который Андрюша Соколов. Очередной цирковой номер исполнил.
-Так ты предлагаешь... — начала Галина, но Люба ее тут же перебила.
-Вот именно, — заявила она, — забежим к ним на огонек и посмотрим, что они там учудили. Съёмки как раз в следующую субботу должны начаться.
Этот же день. Охотхозяйство Завидово. Главное здание.
На втором этаже уютного особнячка в креслах напротив небольшого, облицованного голубым камнем камина, расположились двое. Сам генеральный секретарь и член Политбюро ЦК товарищ Пельше. Они только что поплавали в бассейне комплекса и сейчас релаксировали после довольно серьезных для их возраста физических нагрузок.
-Обедать чуть позже будем, женщины обещали нас сами позвать, — усмехнулся Леонид Ильич, — сегодня Галя с внучкой и двумя подружками к нам сюда в гости пожаловали. В последнее время она у меня несколько остепенилась, что не может не радовать.
-Да, — согласился с ним Арвид Янович, — как это ни удивительно, но история с тем цыганом ей явно на пользу пошла. Теперь она снова чуть ли не образец семейной женщины.
-Здесь ты, конечно, сильно преувеличиваешь, — улыбнулся Брежнев, — но по сравнению с тем, что было, это действительно, небо и земля.
Помолчали, полюбовались на огонь в камине, после чего продолжили разговор.
-Я тут слышал, краем уха, — негромко сказал Брежнев, — что группа инициативных товарищей из состава ЦК предлагает мне в этом году ко дню рождения подарок сделать. Третью звезду Героя и орден Победы вручить. Не слыхал о таком?
-Нет, не слышал, — осторожно ответил Пельше, — но я бы не стал возражать. Заслужил ты это, как никто другой. Столько для страны сделал.
-Да, — вздохнул генсек, — заслужил. Так заслужил и столько сделал, что на Урале в этом году продовольственные карточки ввели. И цены на конфеты для детишек вдруг выросли. А пенсия для колхозников аж до тридцати пяти рублей в среднем по стране поднялась. В среднем, Арвид, ты понимаешь, в среднем. Значит, кто-то ещё меньше получает, не так ли?
-В общем, так, — после непродолжительного молчания продолжил он, — предупреди этих инициативных товарищей, чтобы они о подобном и думать не смели. И с писательством я тоже заканчиваю. И чтобы на следующий год не вздумали эти мои книги переиздавать и в учебную программу включать. Тоже мне Толстого нашли. И я не шучу, если что. А теперь давай о деле. С ценами надо немедленно разобраться, там не только на шоколад цены начали поднимать. Узнай в чем причина. С моей точки зрения, это очередной волюнтаризм от Госкомцен, но могу и ошибаться. По поводу колхозных пенсий я с Кулаковым поговорю, он этот вопрос неоднократно поднимал, но его аккуратно спускали на тормозах. Вместо того чтобы решить эту проблему, просто поднимали пенсии в процентном отношении. Но согласись, что те же десять процентов от ста рублей и от тридцати, это совсем разные деньги. То есть разрыв в чистом виде постоянно увеличивается, а это в корне неправильно.
-А где деньги на все возьмём? — снова очень осторожно спросил Пельше, — с формированием бюджета и так серьезные проблемы. Байбаков все время жалуется на несбалансированность расходов и доходов.
-Я очень уважаю Николая Константиновича, но он не жаловаться, а предлагать должен, — довольно резко ответил Леонид Ильич, — вариантов на самом деле масса. Я тут с Геращенко разговаривал, так он с ходу мне десяток вариантов предложил. И ничего там особо сложного нет, многие вещи всем хорошо известны. Но не делают. Почему — неясно, иногда у меня такое впечатление создается, что многие наши руководители панически боятся, что у простых людей лишние деньги на руках появятся.
-Инфляционные процессы, штука крайне неприятная, — покачал головой Арвид Янович, — после этого обязательно начнется рост цен.
-Ты мне ещё про дефицит расскажи, — громко фыркнул Брежнев, — тогда попробуй мне объяснить, почему у нас инфляции вроде нет, а цены уже вверх уже пошли. Я у своих помощников спросил про это. Они мне в ответ промямлили что-то совсем невразумительное.
Пельше промолчал. В экономических вопросах он не сильно разбирался, всецело доверяя это дело своим помощникам.
-Ладно, — проворчал генсек, — оставим экономику экономистам. Пусть разбираются и готовят предложения. Я их всех предметно озадачил. Ты мне лучше про Пономарева скажи. На него сейчас сильно народ жалуется.
