— Я приговорил тебя, Король Стерры, — остановился, улыбнулся и насмешливо выкрикнул проклятый медведь. — Ты не о том спрашиваешь, Король!.. Так и быть: отгадай с тех раз, о чем тебе надо бы спросить! — Больше всего лорда бесил насмешливый тон Каддета. — Ну, не хочешь — как хочешь! Не болей, Барк!..
— На какой срок? — выкрикнул лорд. Гордо держаться ему мешала лопата в руках. Он отшвырнул лопату и пнул почти заполненное грязным песком ведро. Ушиб пальцы.
— Зависит от тебя, — отрицательно качая головой и довольно улыбаясь, ответил Каддет. — Неправильный вопрос, Барк.
Лорд быстро сообразил:
— Каковы условия освобождения?
— Угадал! Ты смышленый, Король Стерры! Условие одно и очень простое — десять мер того золота, которые ты вытянул у меня. Принцесса до сих пор сердится на меня за расточительность. Ты, ведь, наверняка помнишь, за сколько Империалов я выкупил Принцессу. Тебя ждет большая работа, Барк...
Лорд поджал губы.
— Это была сделка, а не обман.
— И я предлагаю тебе сделку, Барк! — Каддет приблизился, заложил руки за спину и с любопытством посмотрел лорду в глаза. — Между прочим — а вдруг тебе будет интересно узнать: принцесса Гигар начала осуществлять твой коварный план, коварный Барк! — Лорд пожал плечами. — Мы справедливы, Барк! — хохотнул Каддет. — Добытым золотом ты обеспечишь исполнение твоего плана. Мы не все отняли у тебя!..
— Будьте вы прокляты Судьбой! — Барк сел на почву.
— Ты, вроде, отказываешься от своего плана, Барк? — посмеиваясь, спросил Каддет. Лорд прикрыл глаза и сжал губы: "Молчать! Молчать!" — Откажись, Барк! Поклянись смертью, что ты отказываешься — и я освобожу тебя. Прямо сейчас! Переправлю тебя в одно место... Глуховатое, правда, место. Однако, дорогу к людям укажу. Возьмешь отсюда золота — сколько унесешь. Клянусь! Ну, решайся!..
Лорд исподлобья взглянул на него, издевательски ухмыляющегося, встал, подобрал лопату и повернулся к нему спиной.
— Ну, работай! Прогноз погоды на эти две недели, кстати, хороший. — С этими словами проклятый медведь закрылся в своей повозке и улетел.
Когда минуло две недели, назначенные Каддетом, запасы еды в длинном ящике были уже на исходе. Лорд поймал себя на том, что он перед каждым приготовлением пищи пересчитывает оставшееся количество банок на дне ящика и получает все меньшее удовольствие от еды. "Я бы поступил точно так же,— на пятнадцатый день заточения отстраненно подумал лорд Барк, поощрительно похлопывая Кабанчика по вихляющемуся заду. — Потомил бы узника в неизвестности. Чтобы его нелепые надежды сменились тревогой и неуверенностью. Чтобы он посчитал за милость появление тюремщика. Чтобы слова тюремщика, что бы они ни несли, были выслушаны со всем вниманием и породили новые несбыточные надежды. Но я буду равнодушным слушателем". За десять погожих дней лорд и Кабанчик заполнили золотом два неподъемных ведра — и лорд не без оснований опасался, что ручки этих ведер не выдержат их веса — и начали работу над третьим. "Здесь другое золото, — пересыпая из ладони в ладонь крупные зерна яркого светложелтого песка, думал лорд. — Если бы Стерра владела этим прииском..."
Но Кадет вернулся на прииск через семнадцать дней, которые обросшему бороденкой и усами лорду показались очень длинными и одинаковыми, а для множества других людей, подхваченных волной событий — краткими мгновениями между утром и поздним вечером.
Обычное заблуждение — люди думают, что они управляют событиями, хотя доказано, что, на самом деле, события управляют ими. Странно, что человека не перестает удивлять или пугать внезапность, обвальность и кажущаяся беспричинность неожиданного события — он редко и обычно не сразу догадывается о том, что событие всегда вызвано появлением узелка на месте сплетения нити его Судьбы с нитями Судеб других людей.
22. Узелки.
Этим утром, проведя бессонную ночь после случившихся накануне событий, Принцесса прилетела в Крепость очень рано, на нежном летнем рассвете, посадила узкий челнок на карниз Крепости. По распоряжению лорда Чиррера постоянный пост с карниза был давно снят, и она не боялась, что кто-либо увидит ее или челнок. Челнок и в самом деле очень быстро хамелеонничал — пять секунд покоя, и он самостоятельно воспроизводил окраску и рельеф места посадки. "Очень удобная "повозка", — снова подумала Принцесса прислоняясь к его почти невидимому борту. — И надежная". — Встающее Светило быстро нагревало бетон, скоро здесь станет жарко, а горизонт потеряет прозрачность, поэтому она решила посмотреть с высоты Крепости на кратер, в котором сейчас жила часть ее будущих подданных.
Они не жили, они медленно умирали в смраде, поднимающемся до самого карниза, но притекающие под стену Крепости ручейки новых беглых поддерживали неубывающее число голодных ртов. С сегодняшнего дня им будет легче — выжить тем, кто найдет в себе силы начать новую жизнь, и тем, кто останется и умрет здесь от голода и болезней — и этим будет легче: смерть освободит их от страданий. Для тех, кто выберет жизнь и отважится прийти на земли рода Гигар, Принцесса привезла деньги на еду и воду и повозки. Она заплатит гилям и купит беглым еду и воду на дорогу. Она поможет тем, кому сможет помочь. Во искупление того, что случилось вчера.
"Убей их!" — приказал Владетельный Эрит.
Холодная рука сжала сердце Принцессы — она поняла, что навязанное ей испытание, убийство, неизбежно. Неизбежно, если она хочет начать путь к Золотому престолу. Что это — первая кровь, которую она прольет собственными руками на этом пути. У нее закружилась голова. Но уроки биофидбэка не прошли даром — под встревоженным взглядом Эрита она сумела выдавить на губы высокомерную усмешку и кивнуть.
— Сядьте на ваших коней, Владетельные, и, чтобы никто из вас не пострадал, расположитесь у меня за спиной, — холодно произнесла Принцесса, без гнева смотря Эриту прямо в глаза, и этим давая понять: я понимаю смысл и необходимость того, что ты мне навязал. — Удерживайте коней. И смотрите. И сейчас и в битве,— со значением добавила она.
Вдали, слева, над волнами колыхающейся травы показались разномастные шлемы скачущих людей. Охрана построила конный отряд рабов в боевой порядок — клином, обычный атакующий строй.
Она подняла вверх, а затем опустила обе руки вдоль туловища, и в ладонь правой руки, высвободившись из мягких петель в рукаве платья, соскользнула трубка парализатора. Пальцы повернули головку излучателя трубки вправо до тугого сопротивления ограничителя мощности и с усилием преодолели его, установив мощь импульса на максимум. Год назад, читая инструкцию, Принцесса запомнила предупреждение: объектам с изношенными сердцами максимальная мощность импульса несет смерть. Милосердную смерть, сейчас оправдала себя Принцесса — просто останавливает сердца. "У меня сейчас нет выбора!"
Сомкнув руки перед собой так, чтобы излучатель был прикрыт ладонью протеза, Принцесса пошла навстречу накатывающемуся клину.
— Охрана! Прочь! — скомандовала она, отсчитала, давая охране рабов шанс, пять ударов сердца и, выставив сомкнутые руки вперед, дала три импульса подряд — в центр клина, направо и налево.
Владетельные увидели три бесшумные вспышки зеленого цвета, вылетевшие из сомкнутых ладоней принцессы Гигар, и сразу же услышали многоголосые визги, вопли, стоны и вскрики слетающих и падающих с лошадей рабов, громыхание доспехов при их падении, всхрап и дикое ржание лошадей, шумно, рядами валящихся на землю. Два раба — с одного края и три — с другого края клина медленно сползали с пошатывающихся лошадей.
— Поджечь Степь? — громко спросила Принцесса, не оборачиваясь.
— Нет, принцесса Гигар, не надо поджигать Степь, — испуганно отозвались ей голоса Владетельных, мужских и женских. — Мы видели...
— Посмотрите вблизи, Владетельные, что может сделать часть силы этой магии,— все так же стоя спиной к ним, предложила Принцесса и, заставляя себя идти неторопливо и важно, пошла к поверженным. Услышала, как за ее спиной торопливо спешивались Владетельные — они не посмели следовать за ней, пешей принцессой Гигар, на лошадях. В эту минуту они уже признали ее власть и право повелевать и подчинились ей — а не силе ее магии. "Эти — теперь мои!", — торжествуя, поняла Принцесса.
Больше десяти лошадей и шесть-семь рабов судорожно дергались в беспамятстве. Они, возможно, выживут. Остальные рабы — слабые, старые, больные — умерли с гримасами ужаса на лицах: выпученные глаза, оскаленные открытые рты, скрюченные руки и ноги...
— Я не хотела поджечь Степь, поэтому некоторые из них живы. В битве мне придется поджечь Степь, — веско произнесла Принцесса, рассматривая лица Владетельных. — Выбери правильное место для битвы, Владетельный Господин Эрит. Воитель.
Вот она и сделала первое назначение. И все Владетельные дружно поклонились ей, признав за ней это право.
Когда Принцесса в уважительном сопровождении Эрита подошла к своей лошади, он оказал ей первую Императорскую почесть — встал на четвереньки, чтобы она с его согнутой спины поднялась и села в седло. И она хорошо, почти безупречно сделала это.
Эрит, удерживая под уздцы лошадь Принцессы, негромко сказал:
— Принцесса Гигар, та Владетельная, которая так хотела увидеть твою магию, доносит Владетельному Дору. Теперь он будет знать, как велика твоя сила. Он предложит тебе союз. Не доверяй ему, принцесса Гигар.
— Спасибо, Эрит,— назвав его по Имени, Принцесса выказала ему дружеское покровительство. Он благодарно преклонил колено. Этот будет со мной до конца, подумала Принцесса. — Встань! — И когда Эрит поднялся, склонившись с седла, Принцесса сказала ему, улыбнувшись, потому что ее окрыляло предвидение — не подсказка покинувшего ее Неспящего, а ее собственное безошибочное предвидение: — Мы победим, Воитель!
Остаток дня и вечер прошли для нее триумфально. Ее распоряжения исполнялись мгновенно, каждое ее слово ловилось на лету, каждый человек в ее усадьбе жаждал, чтобы ее взгляд или слово достались ему — это воины ее отряда с почтительным ужасом рассказали всем, кто хотел услышать — а таковых нашлось множество — как могуча сила и власть хозяйки. Новые слуги в доме испуганно затаили дыхание. А старые слуги одобрительно пошептались о том, что принцесса все больше напоминает своими повадками принцессу-мать.
Она позвонила Монаху, расспросила о Малыше, поинтересовалась, не появился ли в Анапле Каддет, хотела и ему позвонить, узнать, что он уже сделал и еще сделает, но передумала — отложила разговор, потому что не хотела, чтобы Каддет вдруг испортил ей праздничное настроение. Ведь ей пришлось бы рассказать ему об утреннем испытании. А Принцесса подозревала, что Каддет не одобрит ее. Жаль, что это так. Но Каддет не чуг, не живет и не будет жить по законам и традициям чугов. На ее пути, знала Принцесса, еще случится много такого, что вызовет неодобрение Кадета. Важно, чтобы у нее получилось!
Но — пока все получается! В усадьбе и во всем ее Южном поместье изо дня в день наводится порядок, армия пополняется и обучается, урожай обещает быть неплохим, она сможет накормить всех, беглые рабы вскоре вернутся из Стерры и начнут работать... Личные армии Владетельных объединяться, Воитель Эрит возглавит Армию Гигар... Скоро Каддет передаст ей "магический жезл", Императорский жезл...
Она останавливала себя, не позволяла себе задуматься о том, что и как будет потом, когда она хозяйкой войдет во дворец Императоров чугов. Но очень хотелось думать об этом, мечтать, очень хотелось — до жара в голове и обжигающего волнения в сердце.
Лежа на широком ложе в одиночестве и покое, лицом к той подушке и тому месту, на котором здесь всегда спал Каддет, она вдруг задумалась о том, сумеет ли она прожить жизнь без мужчины? Ее положение регента при малолетнем Императоре будет на виду, и ей нельзя будет давать пищу для пересудов, чтобы это не омрачило сияние Императора Гигар. Да и найдет ли она еще раз мужчину, который, как Каддет в начале их общего пути, заполнит ее жизнь и мысли целиком? Испытает ли она еще когда-нибудь сладкую смерть? Она спросила себя — в пустоту ответа, потому что Неспящий опять не отозвался, и Принцесса не ощутила его присутствия. Почему он исчез? Когда все определится, наступят спокойные времена, она найдет Неспящего. Она вздохнула, повернулась на другой бок и сразу же — Судьба — насмешница! — подумала о другом своем мужчине, о предстоящей неизбежной встрече с лордом Чиррером в Крепости.
Она уже много раз задумывалась о том, почему в отцы Малышу она выбрала именно этого мужчину. Много раз задумывалась, но не додумывала этот вопрос — готовый ответ не находился, а рассудить и понять это "почему" всегда мешали какие-нибудь дела.
Так получилось в ее жизни, что она могла сравнивать лорда только с Каддетом. Один — сильный, добрый, нежный, холодно-бесстрашный, верный, с умной, многознающей Неспящей, любящий ее, принцессу Гигар, не рабски покорно, а глубоко и серьезно, навсегда... Но бесплодный, как золотой самородок.
Другой — смелый и горячий, прямой и честный, доверчивый, отчаянный и простодушный, безропотный обожатель, любящей ее, Принцессу, как Светило его жизни, но раб своего Долга, Имени, правил. Но чужой по крови, враг ее Долга.
Наверное "потому", подумала Принцесса, что я подсознательно помнила из прочитанного: мальчики на две трети наследуют психофизику матерей. Я надеялась, что Малыш будет больше Гигар, чем Лэннда. А я прослежу за этим. Каддет... Он любит Малыша. Я бы доверила воспитание Малыша Каддету. Но никогда — лорду Чирреру. Никогда!
Лучше я сразу сделаю ему больно,— решила она,— еще до всех дел и разговоров, лучше сразу, чем потом, когда-нибудь. А если он на это оскорбится и откажется мне помогать, я заставлю его подчиниться мне через лорда Диккара. Я заставлю. Я не мщу Чирреру. Я просто отправляю справедливость.
— Лорд Чиррер,— холодно смотря ему в переносицу, скажет она, — давайте объяснимся. Сразу. И навсегда.
Она будет хлестать его длинными бичами слов. Это просто — надо повторить его слова, много раз произнесенные им в замке Лэннда. Ночью, днем, утром. В тесных объятиях, в полубеспамятстве, наяву, шепотом, губами, движением рук.
Она будет жечь его огнем своей ярости. Это легко — напомнить ему его поступки.
Она утопит его в яде насмешек. Это несложно — достаточно сравнить его с графом Лэннда.
Чиррер будет бледнеть — он всегда бледнеет при волнении. Он будет съеживаться — как съежился в ту ночь под презрительным взглядом своей матери. Он опустит глаза — почему-то всегда и перед всеми чувствующий свою несуществующую вину. И, конечно, он будет молчать и не возражать, он никогда ей не возражал. А когда она устанет — а она устанет, она повернется к нему спиной и займется делами. А наказание ему, приговор — он никогда не узнает о Малыше.
Она так разволновалась и взбудоражилась от всех этих мыслей, что в эту ночь не смогла заснуть. Ей хотелось действий. Хотелось подтверждений своей силы и власти. Хотелось повелевать, чтобы проверить действенность своей силы и власти. И повод нашелся: когда в конце ночи пискнул сигнал прибывшего челнока, она решила немедленно полететь в Стерру, поговорить с Резидентом, встретиться с лордом Барком около гостиницы, наказать Лорда Чиррера и уладить вопрос с прибытием беглых рабов в ее Степи. Но прежде — испытать свою власть.
