— Не... кофе много бухнул. И пить не хочется, и выливать жалко.
— Дай попробовать!
Вереника протянула руку, и землянин передал ей чашку:
— Пей на здоровье, нечего добру пропадать. — Себе же он сотворил пузатый бокал, доверху наполненный коньяком, и, сделав глоток, расплылся в улыбке: — Вот это то, что надо!
Тем временем Ника глотнула кофе, закашлялась и раскрыла рот, дыша, как собака на жаре.
— Ну и что ты творишь, Валя?! — возмутился Дмитрий. — Ты ещё сигарету ей предложи! Мамочки на тебя нет! Подумай, что она сказала бы, увидев, как ты ребёнка спаиваешь.
— Да, ладно, тебе! Тридцать граммов коньяка никому во вред не пойдут. А пользы — море!
— Вот-вот, — поддержала приятеля Ника, зажмурилась и залпом опустошила чашку. — К тому же, я не ребёнок, а замужняя женщина. Правда, Тёма?
— Конечно, — машинально кивнул Артём. Он жевал бутерброд и напряженно о чём-то размышлял. — Ты замужняя женщина, и... — Принц Камии повернулся к Нике, взглянул ей в глаза и удивлённо спросил: — А когда ты напиться успела?
— Валечка меня коньячком угостил, — задорно улыбнулась девочка и перебралась на колени к мужу. — Было очень вкусно, а Дима опять недоволен! Сказал, что я маленькая, и Валиной маме пожаловаться обещал! Разве это правильно? — Вереника прижалась к Артёму, поцеловала его в губы и принялась стягивать с плеч плащ. — Пойдём в спальню, милый... Пусть они тут играют в свои карты, а мы будем любить друг друга. Вчера ночью ты был таким... таким нежным и ласковым, прямо как ручной тигр. Ты не представляешь, как мне понравилось. И я снова тебя хочу...
— Подожди. — Артём погладил Нику по голове и беспомощно посмотрел на Диму. — Я не хочу в спальню, я хочу в карты на раздевание играть.
— А что делать? — с напускным участием произнёс Дмитрий. — Суток не прошло, как ты женился, и не выполнить сейчас желание Ники — преступление! Придётся тебе отложить оргию и отправиться выполнять супружеский долг.
— Но... — Временной маг едва не плакал: обижать Нику он не желал ни в коем случае, но и уйти с ней не мог. Уж очень ему хотелось услышать любовное признание друга. Артём гладил жену по мягким белокурым волосам и неотрывно смотрел на Диму: — Я хочу остаться с тобой...
Хавза шумно вздохнул. "Если хотя бы один из моих наложников посмотрел на меня так, я бы пустыню для него перекопал! Ни в чём бы отказать не смог!" — с завистью подумал он, и острый локоток Валентина тотчас врезался ему в бок, а в голове прозвучало: "Возьми себя в руки, Хавза! А то накаркаешь. Все желания сбываются. Рано или поздно. Так или иначе".
"Ну и что плохого в моём желании?" — рискнул спросить камиец, но Валя проигнорировал его вопрос. Он улыбнулся и спокойно сказал:
— Эх, молодёжь... Пять капель коньяка, и уже спят мертвецким сном. Вот я бывало, в студенческие годы, сутками не просыхал и всё на ногах. Да и учиться как-то ухитрялся, сам не понимаю как.
— Да ты и сейчас пьёшь как лошадь, — пожал плечами Ричард. — Мелкий, хлипкий как кузнечик — придавишь, не заметишь, а вино хлещешь, словно воду! Давно хотел спросить: как это у тебя выходит, Валя?!
— Да кто меня знает! Метаболизм, наверное, хороший!
— Что?
— Проехали! — Валентин хихикнул и подмигнул Артёму: — Предлагаю переложить Нику на диван, укрыть одеялом потеплее да щитом понадёжнее, и пусть себе спит. Не доросла она ещё до оргий.
— Что?
Дима и Артём одновременно посмотрели на землянина.
— Так ты специально Нику напоил? — изумился Дмитрий. — Ну, хитрец!
Валя скромно потупился, глотнул коньяка и кивком указал на широкий диван, возникший в дальнем углу столовой.
— Давай, Тёма, укладывай жену спать, и начнём веселиться!
— Ага, — радостно пискнул временной маг.
Никто и глазом не успел моргнуть, а Ника, закутанная в пуховое одеяло, уже сладко посапывала на диване. Принц же сидел во главе стола и с восторгом наблюдал за руками землянина, которые ловко тасовал колоду.
— Пульку для начала распишем или как? — небрежно поинтересовался Валентин.
— Или как! — энергично закивал принц Камии. — Кому нужны эти деньги? Лучше сразу на раздевание! Только я в дурака не умею, придумай что-нибудь попроще.
— Тогда "Пиковый туз". Проще не бывает! Раздаём карты по кругу, кому туз пик выпадет, тот снимает одну шмотку. Ясно, Тёма?
— Конечно. Начинай, Валя! Да не тяни, мне не терпится посмотреть на вас в неглиже. — Артём с азартом потёр руки и гаденьким голоском проворковал: — А потом Дима будет мне в любви признаваться!
Валентин приосанился и хорошо поставленным голосом объявил:
— Заседание клуба "Голубая устрица" объявляю открытым! — Дмитрий с подозрением взглянул в слишком уж невозмутимое лицо землянина, и тот осведомился: — Что-то не так, князь? Название не нравится?
Но Дима лишь пожал плечами и поднёс к губам сигарету, зато любознательный Хавза поинтересовался:
— Что такое устрица, Валя?
Землянин улыбнулся во весь рот, словно всю жизнь ждал его вопроса.
— Я знал, что насчёт "голубой" возражений не будет! — с ехидным злорадством заявил он. — А устрица это такой съедобный моллюск. Только не говори, что не знаешь что такое моллюск!
— Не знаю. — Камиец бросил взгляд на принца и поспешно добавил: — Но спрашивать не буду.
— Вот и славно! — Артём нетерпеливо похлопал ладонями по столу. — Начинай же, наконец, Валя! А то я умру от ожидания.
— Как угодно Вашему высочеству, — склонил рыжую голову Валентин, и к игрокам полетели карты.
Тёма с замиранием сердца следил за ними, а когда туз пик не выпал ни в первом, ни во втором, ни в третьем круге, начал нервно елозить на стуле. Четвёртый круг принёс ему даму пик, а пятый...
— Туз... пик... — прошептал маг, разглядывая чёрное сердечко с треугольничком. — Не верю!
— Игра есть игра, — едва сдерживая улыбку, проговорил Валентин. — Раздевайся, Тёма!
Артём обвёл растерянным взглядом лица партнёров и хлюпнул носом:
— Ладно, плащ я сниму, только пусть теперь Ричард карты раздаёт. А то знаю я Валю! Небось, специально мне туза подсунул! А Ричи — честный, мухлевать не будет, как некоторые.
— Будем считать, Тёма, что твои гнусные инсинуации я пропустил мимо ушей, — с кривой усмешкой заметил Валечка и передал колоду инмарцу: — Работай, честь и совесть нашей эпохи!
Ричард серьёзно кивнул, тщательно перетасовал карты и стал не спеша раскладывать их перед друзьями. На этот раз пиковый туз достался Диме.
— Ура! — возликовал Артём. — Есть в жизни справедливость! Продолжай в том же духе, Ричи, и мы в два счета разденем его!
Дмитрий весело улыбнулся другу, скинул чёрный с красным подбоем плащ и поднял бокал:
— За тебя, Тёма!
К нему присоединились и остальные. Валентин хлебнул изрядный глоток коньяка, лениво развалился на стуле и поймал себя на мысли, что эта карточная игра напоминает ему игру четырёх умудрённых опытом гувернёров со своим высокопоставленным, капризным воспитанником лет, скажем, четырнадцати. Он с отеческой нежностью взглянул на Артёма, и ещё раз похвалил себя за правильные ассоциации — лицо "воспитанника" светилось от воистину детского восторга и любопытства. "Милое, любознательное дитя — иначе не скажешь, — подумал Валя и тут же поёжился, вспомнив о кровавых и жестоких легендах про принца Камии. — Исчадие ада с ангельским личиком. Или такая странная форма шизофрении?" Валентин перевернул карту и под весёлый смех временного мага стал стягивать солнечный балахон.
В следующую раздачу пиковый туз вновь достался Артёму.
— Так нечестно, Ричи! — тотчас завопил он. — Ты поддался влиянию Вали и наколдовал мне его!
— Я уже в мага превратился? — Инмарец картинно схватился за голову: — Что скажут мои подданные? Король-маг! Что может быть оскорбительнее? О горе мне, несчастному!
Но выступление Ричарда не произвело на Артёма впечатления.
— Всё равно ты смухлевал! Подтасовать карты можно без магии! По моим расчётам пиковый туз должен был достаться Диме!
— По каким-таким расчётам, Тёма? — язвительно осведомился Солнечный Друг. — Колдуешь потихоньку? А ну-ка, дай сюда карты, Ричи!
— Ничего я не колдую! — заверещал принц Камии. — Это, как её, теория вероятностей! Вот!
— Не мудри!
Валентин потянулся к колоде, но она мгновенно рассыпалась в прах.
— Некогда мне тут с вами в игры играть! — Артём вскочил. — Я правитель Камии, меня дела ждут! Мне надо срочно... э... — Он почесал затылок. — Отчёты проверить. Вот! Поехали в Ёсс!
Принц махнул рукой, разрушая щит, и вдруг побледнел, затравленно взглянул на Диму, плюхнулся обратно на стул и забормотал:
— Ёсс подождёт. Это невежливо — игру прерывать. Надо уметь проигрывать. И всё такое...
Артём начал расстёгивать рубашку, но жемчужно-чёрные пуговицы выскальзывали из дрожащих пальцев, и маг резко рванул ворот. Стук пуговиц об пол прозвучал в тишине столовой зловещей барабанной дробью.
— Что случилось в Ёссе, Артём? — металлическим голосом спросил Дима. — Отвечай!
— Нет!
В глазах принца Камии стоял панический, животный страх, но Дмитрий не отступил. Он медленно поднялся, подошёл к другу, сжавшемуся в комок, и, вздёрнув его на ноги, повторил:
— Что случилось в Ёссе? Отвечай!
— Н-ничего, — заикаясь, выдавил Артём и безвольно обмяк в руках друга. — Делай со мной что хочешь, Дима, только в Ёсс не ходи!
— Почему?
Принц не ответил. Закусив губу и закрыв глаза, он упрямо мотал головой и молчал. Дмитрий тяжело вздохнул, усадил друга на стул, повернулся к Валентину и невольно вздрогнул — таким бледным он не видел землянина никогда.
— Ты тоже видел?
Валя моргнул, перевёл глаза на Ричарда и кивком указал на Нику. Бесшумной походкой инмарец подошёл к девочке, взял её на руки, а Валентин снова посмотрел на Диму.
— Крепись, друг, — прошептал он и положил ладонь на его плечо.
И Дима понял, что случилось в Ёссе. Он хотел оттолкнуть землянина, закричать, но не смог издать ни звука, точно ледяная рука сжала горло и потянулась к неистово бьющемуся сердцу. Переноса маг не почувствовал, просто краем сознания отметил, что одна комната сменилась другой. Чувства и желания застыли, словно Смерть вырвался из-за барьера и подчинил его.
"Этого не может быть..." — отстранённо подумал Дима, глядя на огромную кровать, на окровавленные простыни и покрывала, на бездыханное тело женщины, которую он любил:
— Маша...
Имя, произнесённое тихим, срывающимся голосом, заставило Артёма очнуться. Распахнул руки, он ринулся к другу:
— Дима!!! Не-ет! Не смотри!!!
Дмитрий уклонился от Тёминых объятий, метнулся к кровати и впился глазами в лицо Маруси. Бледно-серая кожа, приоткрытые губы, застывшие навеки черты... Дима посмотрел на витую рукоять, торчащую из груди женщины, протянул к ней руку и вдруг пошатнулся. В ушах прозвучал ликующий радостный хохот. Маг увидел светловолосого юношу, распластанного на дощатом столе, и оскалившуюся в улыбке Стасю с оранжево-алым прутом в руке. Сестра склонилась над пленником и ровным тоном, от которого Дима похолодел, произнесла:
— Ты тоже его жертва.
— Чья?
— Смерти.
Стася опустила раскалённый прут на живот юноши. Голубые глаза распахнулись от ужаса и боли, и Кевин заорал так, что у Димы зашевелились волосы: "Я погубил Машу. Я позволил Тёме сойти с ума. Я предал сестру и обрёк ребёнка на медленную, мучительную смерть".
Рядом что-то кричали Артём и Валентин, но Дмитрий не понимал слов. Вытянув руку, он смотрел, как из ладони растёт меч, и ощущал знакомое покалывание в глазах — Смерть, сломив сопротивление, зловещими ручейками вытекал из-за барьера, навстречу свободе.
Кевин закатил глаза, забился в магических путах, и Дима потянулся к нему.
— Я помогу, — прошептал он, шагнул в Керон и рухнул в серебряную бездну.
Часть третья.
Глава 1.
Встреча.
Великий Олефир сидел за столом в огромном кабинете и смотрел в раскрытое настежь окно. Белоснежное солнце его капризного, изворотливого, как рыба-вьюн, мира уже поднялось над горизонтом, и сияющие лучи вовсю обшаривали Ёсский замок. Впрочем, ничего интересного им обнаружить не удалось — в обители повелителя Камии шла обычная, годами отлаженная жизнь.
Из окна повеяло холодом. Олефир зябко поёжился, и тяжелые створы со звонким щелчком захлопнулись. Маг же перевёл взгляд на стол, заваленный свитками, толстыми фолиантами, пухлыми кожаными папками, и сдвинул брови к переносице: последняя серия экспериментов, как и предыдущая, закончилась провалом, нужно было начинать всё сначала. Первым делом следовало отправиться в очередную экспедицию по мирам, чтобы восполнить запасы потраченных "материалов", пообщаться с многочисленными приятелями, ну и немного отдохнуть, развеяться... Олефир потянулся, встал и начал неторопливо разбирать царивший на столе бардак. Конечно, можно было навести порядок с помощью магии, что заняло бы всего пару минут, но прикосновения к древним магическим свиткам и фолиантам действовали на мага умиротворяюще, и он решил не оказывать себе в удовольствии. Аккуратно расставил книги на полках, убрал свитки и папки в стеклянный шкаф, потом взглянул на девственно чистый стол и сотворил бокал вина. "На посошок!" — ухмыльнулся маг, выпил и, уничтожив бокал, хотел было покинуть Камию, но тут воздух в кабинете зазвенел, сгустился тёмным, непроницаемым облаком, которое с оглушительным хлопком взорвалось, оставив на ковре кричащий и вопящий клубок человеческих тел, окутанный ароматом безумия...
"Что за шутки?" Повелитель Камии отступил к стене: странная троица источала дикую, необузданную силу, что могла с лёгкостью разрушить не только Ёсский замок, но и весь его мир. Мелькнула мысль — бежать, но...
— Магистр! Помоги! — раздался отчаянный крик, и Олефира прошиб холодный пот: сумасшедший гость с безумными шоколадными глазами и растрёпанной пшеничной шевелюрой явно обращался к нему.
"Интересно, чем я могу помочь?" — растерянно подумал маг и едва не застонал, вспомнив давнюю встречу с Витусом.
Несколько лет назад бывший учитель подкараулил его в далёком, отсталом мирке под названием Лидель и ни с того, ни с сего пустился в длинный, подробный рассказ о временных магах, затем плавно перешёл к легендам о запретном сыне Хранительницы, правившим когда-то Лайфгармом. Из уважения к наставнику Олефир терпеливо слушал давным-давно известные истории, кивал и обдумывал, как вежливо и корректно отделаться от него, но неожиданно Витус послал ему в сознание весьма живописную картинку и пропал.
Именно эту картинку маг видел сейчас наяву. "Старый лис!" — мысленно выругался он, шагнул к пришельцам и рявкнул лохматому:
— Держи его крепче, болван! — И прикусил язык, сообразив, что обозвал болваном повелителя Времени.
— Сейчас! — Лохматый изловчился, оттолкнул рыжего коротышку в чёрном, расшитом золотыми солнышками балахоне и всем телом навалился на темноволосого мужчину. Собрав воедино всю свою мощь, спеленал его магическими путами и отчаянно завопил: — Быстрее, магистр!
Олефир и сам видел, что в запасе у него лишь несколько секунд, ибо крепкие, как стальные канаты, путы лопались, словно прогнившие нити. Он коротко взглянул на рыжего коротышку, с обескураженным видом сидевшего на ковре, подскочил к бушующему магу и изо всех сил надавил пальцами на сверкающие бело-голубые глаза, одновременно посылая в разум мощный болевой импульс. От истошных криков на миг заложило уши. Олефир отдёрнул руку, посмотрел на зияющие кровавые глазницы, поднялся и обернулся к лохматому магу: прижав ладони к лицу, тот орал едва ли не громче своего темноволосого дружка. Владыка Камии приподнял брови, присмотрелся к удивительным гостям и мысленно присвистнул: временной маг и его приятель были намертво связаны между собой. Олефир видел простую и в тоже время оригинальную конструкцию, внешне похожую на сосуды, соединённые трубкой, в которых вместо воды плескалась жизненная сила. Конструкция была однобокой, словно темноволосый, а именно его Олефир безоговорочно определил как создателя связи, защищался от своего сумасшедшего спутника: любая, причинённая ему боль тут же передавалась временному магу. "Зачем? — Повелитель Камии потёр подбородок, с любопытством истинного экспериментатора наблюдая, как лохматый лечит свои повреждённые глаза, а зрение возвращается к обоим магам. — Вот и ответ. Связь нужна, чтобы не дать безумцу убить себя".
