— Че-ерт!
Начало слова осталось у прибрежных скал, конец вместе с сильным пинком полетел в спину Кайсоку, направленному в сторону минимального скопления Зецу, в поднятую плоскость пространственного барьера ударился поток песка, а ходячий труп вместе со следующей техникой сгорел в вихре Разеншотена.
— Черт... — еще раз произнес я, глядя, как пепел и копоть слипаются обратно в мертвого суновца, по какой-то злой иронии прежде всего собрав по-прежнему безумную улыбку, спокойно себя чувствующую на раскаленном песке.
Вот так и приходит понимание настоящей мощи тех, кто со Смертью на короткой ноге. И совсем неважно, что эти мертвецы такие уж сильные. Бывают, но не так уж, слава Ками, часто. Просто они — действительно и на самом деле не могут умереть. И от такого циничного попрания законов природы становится по-настоящему жутко. Кажется, теперь я гораздо лучше понимаю Шинигами...
Собравшаяся воедино правая рука мертвеца скребанула по стеклянистому песку и растворилась в новой вспышке пламени вместе с толпой самых наглых Зецу, воспользовавшихся секундой, чтобы до меня добраться. И тут над деревьями выросла гибкая шея блестящего и отливающего фиолетово-розовым дракона. Он раскрыл пасть и выплюнул поток острых кристаллических обломков в подступающую белесую массу. Может, куда-то и попал, но вот только я уже этого не видел, вцепляясь в плечо растерянно распахнувшей глаза Гурен и уходя обратно в Хирайшин.
Я выпустил плечо тут же пошатнувшейся девушки и махнул рукой в сторону мертвеца, за эти короткие мгновения уже собравшего воедино голову.
— Гурен, Кристальная Тюрьма! Как в лесу с Хинатой, помнишь?!.
— Да, — перебила она меня, шагнула вперед, подняла руки и полуслипшийся труп оказался запаян в кристалл. Розовое обрамление не очень ему шло, впрочем, прозрачная поверхность камня тут же оказалась залеплена клочками трупа, пытающимися, но никак не могущими пробиться сквозь препятствие к своему хозяину.
— И так со всеми остальными подобными, хорошо? Разберемся потом, — тоном ниже сказал я.
— Хорошо. Но, Айдо... Твоя версия прыжка в бою — изрядная хрень. Тошнит, как будто я беременна...
Девушка улыбнулась и развернулась в сторону вылезающего из воронки очередного темного силуэта, разящего ужасом и безысходностью. Правда, на этот раз намного меньше — на Карин явно произвела впечатление расправа над первым. А я прыгнул в Хирайшин туда, куда меня позвало ноющее чувство в груди: один из двух друзей не рассчитал пробивную силу своих водяных плетей — сплошную шеренгу толщиной в четыре белесых тела они не взяли. Надо было выручать...
...Сколько уже длится эта битва? Не знаю. По ощущениям под печатями 'скорость' — часы, по расходу чакры — дни, и минуты — по положению солнца на небе, на которое приходится иногда глядеть, чтобы оттуда не свалились очередные гости, как это произошло с седьмым мертвецом из какой-то незнакомой деревни. То ли эта тварь умела летать, то ли обладала каким-то геномом — но Гурен едва успела, а у нас была ранена Карин. Слаба богу Карин. Слава богу — потому что уже залечила. Не знаю, смогли бы мы спасти кого-нибудь другого на поле, где движение — жизнь. Остановись, замри хоть на секунду — и будешь раздавлен.
Давно уже развернут сенсорный барьер — алоглазая не успевает следить за всем. От Хирайшина уже рябит в глазах. Поговорка 'одна нога здесь — другая — там' потихоньку начала становиться суровой реальностью, но пока еще, слава кому-нибудь, в разряд черного юмора патологоанатомов не перешла. Но, чувствую, ненадолго.
Я переоценил себя. И как шиноби, и как... командира. Ни одна магия или чакра, никакие заклинания и техники не отменят простой пропорции — четырнадцать на двадцать тысяч. С законами природы может справиться только — чудо.
Можно было бы, конечно. Рассредоточиться, сменить тактику, пожертвовать временем. Зецу не предприняли никаких шагов, чтобы вылезти на берег и навалиться разом — ситуация их почему-то полностью устраивала. Впрочем, понятно почему — пока рядом мои, я не могу действовать в полную силу. Как и Йоко, бросившая бомбардировать море и носящаяся по пляжу взад вперед, без затей испепеляя все, что попадется на пути. Вот только не раз и не два ей уже приходилось уклоняться от техник и тел своих...
Перед глазами в безумном хороводе проплывали стоп-кадры перемещений и так же вертелись мысли. Я не отправил их подальше, пока еще сохранялась иллюзия успеха, а теперь... нет, успеть-то я точно могу, но вот только если я перестану перемещаться на помощь, вытаскивая других — кто-нибудь умрет. Потому что уже некоторое время меня сопровождает пресловутое жжение в очаге чакры, но теперь нет клонов, которых можно развеять. И скоро, совсем скоро — мне придется делать выбор...
Мельтешение картинок перед глазами, на которые я уже давно не обращал внимания, сосредоточившись на сенсорном барьере и печатях, вдруг замерло. Секунду — непозволительно долго — я приходил в себя, а когда сосредоточился, обнаружил, что обмотан золотистой цепью, а прямо передо мной стоит Карин.
— Айдо! Так больше не может продолжаться, мы не выстоим! У нас закачивается чакра! Нужно что-то делать!
Я оглядел поле боя. В таких ситуациях восприятие обостряется, и то, что в другое время можно долго рассматривать, пытаясь разобрать подробности, сейчас сразу складывается в цельную картину.
Таюя уже запустила Доков и сейчас сама пользуется нагинатой по ее прямому назначению как колюще-рубящего. С лезвия лишь изредка срываются искорки чакротехник, белесое море разлетается от нее отрубленными частями тел. Впрочем, не похоже, чтобы Зецу хоть сколько-нибудь волновали потери...
Вот один из пятиметровых металлических башен, которыми стали Доки в новой версии печати Орочимару, вдруг взмыл в воздух в прыжке и с грохотом приземлился прямо в... Ну да, я ведь перестал вытаскивать их из окружения, а Исами сейчас реально чуть не скрылся под кучей трупов, несмотря на то, что лихие рейды сквозь тела остались в начале боя. Сейчас Кайсоку работали аккуратными рывками, вырубая бреши в наступающей толпе и сразу же бросаясь в импровизированный строй из пяти человек.
Металлический истукан раскидал, раздавил и покалечил целуб кучу зецу, но и сам не удержался на ногах, рухнув вниз. Белые волны захлестнули его целиком... и спустя пару мгновений раздался хлопок и куча големов тяжко осела под собственной тяжестью. Развеяли...
Поодаль еще катались камни и блестели струи воды от техник двух друзей-шиноби, имена которых я так до сих пор и не удосужился запомнить, а с тыла их поддерживали всполохи электросварки — Хиро был по-прежнему непоколебим.
И рассекала толпу ломаная красная линия, оставляющая после себя тлеющие огарки, уже даже издали не похожие на человека.
Если я сейчас же не вернусь, Ю пожертвует вторым Доком и останется без защиты сама. Так что...
— Карин, — тяжело произнес я. — Уже ничего не сделать. Вы нарушили мой приказ, поэтому теперь... Теперь все, что нам остается — это сражаться. Выполнить свой долг, который мы сами на себя взвалили. Но все это — необходимые жертвы... Поэтому — отпусти...
— Необходимые жертвы? — медленно произнесла девушка. Неподалеку Зецу, чувствующие себя в безопасности настолько, что позволили себе заняться посторонними вещами, приостановилась около кристалла с мертвецом внутри... и вдруг начали долбиться в его стенки с явным намерением разрушить. Но Карин не обратила на это внимания. — Необходимые жертвы? Это все, что ты можешь предложить? Ты — Узукаге?
Она вдруг выпрямилась и яростно уставилась мне в глаза.
— Ты не можешь так говорить! Необходимые жертвы... потери... всеобщее благо... все ради мести... Так не может рассуждать человек, которому я поверила и за которым пошла! Ты... ничем не лучше Саске!
— Карин, это доля Каге... — начал было я.
— Нет! — перебила меня она. — Ты не смеешь! Не смеешь предать всех, кто верил тебе! Не смеешь стать... таким, как он!
И Карин изо всех сил залепила мне пощечину.
Секунду она стояла и смотрела на меня, а затем отвернулась и сухо сказала:
— Хиро можно восстановить чакру еще два раза. — Из-под правого рукава ее курточки вдруг выглянули четыре глубоких кровоточащих укуса. Восстановила чакру своим талантом. Я никогда не заставлял ее делать это. — Его разветвляющиеся молнии очень эффективны. Советую тебе за это время все же вспомнить, кто ты есть. Ты — Узумаки.
Цепь Чакры рухнула на песок, напоследок блеснув летней грозой в закатном небе и одновременно с этим меня осенило.
— Чакра... молния... Узумаки... Карин, — девушка вздрогнула, оборачиваясь, и... черт, куда и сухость подевалась? Да любой парень должен быть готов поменять местами небо и землю, лишь бы на него ТАК посмотрели. Дурак ты, Саске, — продержитесь еще немного и будьте готовы к последнему рывку. Кажется, я придумал!
Похоже, Хирайшин для меня отныне становится процессом, гораздо более естественным, чем ходьба. Нужно лишь пожелать. А может, ситуация не располагает просто к анализу? Как бы то ни было, обрез прибоя возник у моих ног сам по себе, без участия сознания. Я вытянул вперед руки, развел ладони и погрузился в концентрацию, не отвлекаясь более ни на что. В конце концов, если меня убьют, то остальных, наверное, оставят в покое. Тоже неплохой выход, если подумать...
Между ладоней возникла маленькая черная точка. За секунду она подросла и из нее выплеснулись тонкие линии, которые, немного поплясав в воздухе, сложились в иероглиф 'каминари'. Молния.
Я и сам не знал, что я сейчас делаю. Похоже, я все же ошибался. Исследования чакры, научный подход к техникам шиноби... Нет, все это неплохо и даже нужно. Но все это совершенно не поможет, если ты не способен творить. И сейчас мне очень-очень хотелось — сотворить чудо.
Символ замер, повиснув между ладонями. Дальше будет проще. Я едва заметно выдохнул... и отправил в ладни все. Всю чакру, до которой я мог дотянуться. Очаг, инфуин... Йоко. В конце концов, если силе так уж сильно хочется воплотиться — вот он, наилучший повод. Воплощение будет таким, как она любит — ярким. И недолгим.
Черные линии налились серебристым светом, а затем 'каминари' вдруг начал расти. Он становился все больше и больше, я разводил руки все шире... вот он перестал помещаться и тогда я поднял руки вверх. Символ завис, опираясь на мои ладони.
По белесой толпе Зецу прошла волна. Бросив все, чем они занимались, они всей массой рванулись ко мне. Кайсоку тут же оживились, начав бить их в спины, Таюя активнее завертела нагинатой, но все это были комариные укусы. Казалось, бескрайнее море человекоподобных големов сейчас захлестнет меня с головой, но вот первый ряд подошел ко мне на два метра... и рассыпался пеплом. Просто и без эффектов Разве что раздался тихий треск да немного запахло озоном. А я все гнал и гнал чакру в символ. Как известно, дурная голова рукам покоя не дает. И какой же я бесконечно везучий, что имею возможность всего лишь силой исправить свои ошибки!
Ватты, вольты, амперы... а также гауссы, омы, герцы и прочие канделы. Понятия не имею, в чем можно измерить мощность, напряжение и силу электричества, заключенного в нарисованный непонятным способом с помощью непонятно чего, что окружающие между собой условились называть чакрой, символ, который я держу в руках. Знал бы — сказал точно. А так — просто почувствовал что все, дальше уже невозможно. К этому времени мелкий пепел засыпал меня сзади почти до колен.
А тогда я сделал маленький шаг вперед и опустил руки к поверхности моря. Символ к этому времени сиявший так, что на него больно было смотреть, коснулся воды... и исчез. Раздался короткий треск и вслед за этим мир вокруг как будто подернулся дымкой. А мгновение спустя все вернулось на круги своя.
Я с трудом повернулся. Да, все же я был прав насчет мозгов Зецу. За спиной уже не было бескрайней белой массы. Так, отдельные островки, которые сейчас воодушевленно добивали получившие второе дыхание Кайсоку и топтала на пару с единственным уцелевшим Доком кровожадно улыбающаяся Таюя. А от потерянно опустившего руки и наверняка пытающегося сообразить, на каком он свете, Хиро, ко мне торопилась Карин, уже давно потерявшая свои очки. Надо будет поискать, кстати...
— Айдо, ты!..
Девушка хотела крикнуть что-то радостное, но вдруг замолчала на середине фраз, споткнулась о присыпанный песком труп Зецу и растерянно повернулась. И в секундной тишине между техниками, ударами и смертями големов по пляжу разнесся тихий крак.
— Кристаллы, — растерянно прошептала алоглазая.
Ближайшая друза, облепленная бумажками, пошатнулась и дала длинную трещину сверху донизу. И вместе с ней пошатнулся и я. Ведь мне было известно, в каком одном-единственном случае этот камень разрушается без воли хозяйки. Значит, все зря. Гурен...
— Айдо, сзади...
Я обернулся. Море перестало быть голубым с зеленым. От берега вдаль, сколько хватало глаз, в волнах толкались всплывшие белые тела. Господи, сколько же их. Мы и трети на берегу не уничтожили... Но зато теперь мы... победили?
— Айдо-кун, приветствую. Все же мы смогли встретиться вновь. Ты подумал. Насчет моего предложения? Оно все еще в силе. А теперь, когда ты смог забрать у, хех, Мадары то, что он считает своим...
Кристаллы начали рассыпаться сверху. Нижние части тел были мертвецами все еще неподконтрольны, но вот верхние части восстановились. И сейчас самый первый мертвец захотел со мной поговорить. Вернее, не совсем он...
— Кабуто, — ответил я. Ровно. Без эмоций. — Я вижу, ты решил проблему управления? Помнится, у твоих первых опытов с этим не очень было... Поздравляю, ты достойно продолжаешь дело учителя. И наверное, так же как он, сидишь сейчас на корточках в какой-нибудь сырой и гнилой норе и упиваешься 'властью' и 'могуществом', даже не пытаясь задуматься о причинах и следствиях своих поступков?
Мертвая кукла Якуши сузила глаза:
— Да, я превзошел Орочимару-сама! Он теперь часть меня! И не тебе об этом говорить! О, если бы тогда Орочимару выбрал тебя вместо этого заносчивого красноглазого идиота!.. Но он сам был таким же идиотом! Подумай, Айдо-кун, чего мы могли бы достичь!..
— Кабуто. Ты пришел в мой дом, напал на меня и попытался убить... Убил... После всего этого... А знаешь, — я встряхнулся и выпрямился, ты хочешь услышать мои слова? Что ж, я могу дать тебе ответ.
Я пошел к кристаллу, по пути подняв ладони к груди и скрестив пальцы. Да уж, сейчас, захоти я — и без ручной печати вряд ли что получится. Впрочем, дурацкую кричалку меня все равно не заставят вопить.
Девять моих клонов (а именно столько мертвецов пришло на остров. Поскупился Кабуто. А, может, добрый Якуши послал гонцов с оливковой ветвью делать мне предложение после того, как злой Обито вобьет в землю и смешает с кровью и дерьмом все то, ради чего я жил в этом мире? Псих-холухи, мать их...) дошли к остальным кристаллам почти одновременно со мной. Я чуть постоял, дожидаясь, пка поотставшие доберутся к своим целям, и посмотрел на труп, к этому времени почти закончивший восстанавливать ладони.
