Оружие в захваченных землях разрешено было носить лишь солдатам атана, но до переправы и расставания можно было обойтись без него. Реку Гаю два всадника, позади одного из которых сидел невысокий юноша, перешли вброд, а не по мосту, опасаясь, что в городе на другом берегу их могли опознать и донести тинголам. Низы платили темным конникам дань, не стоило надеяться на честность и верность униатов заветам гралов. Нынче ради наживы брат предавал брата, из боязни сосед доносил на соседа: случалось это во всех местах, где союзнические клятвы и заветы давно забылись подобно праху далеких предков. В землях низов на остатки старинных монет, вызвавших удивленные взгляды купца, Ведимир выбрал себе заточенный короткий меч, который можно было легко спрятать под одеждой.
Друзья тепло простились на распутье в надежде свидеться вновь.
— Не знаю, нашел ли ты то, что искал в Шафри, Ланс, но пусть в землях сиригов тебя поджидают радости, а не потери, — князь низко поклонился в ноги брату, и рядом с ним ниц опустился Сигирь.
— Я всегда верю, что нашел больше, чем потерял. Однако лишь неизменное течение времени расставит все на свои места. Берегите себя в нелегком пути домой, а мне еще не скоро доведется узнать, где мой дом, — он также отвесил велесам низкий поклон, как велели их обычаи, а после, не удержавшись, привлек к себе Ведимира и Сигиря, чтобы сжать их в крепких объятиях. Ланс отправлялся на север к берегам Белого моря и уже не загадывал, какие новые дороги откроются ему в речах Вещунов, что призывали колдуна в свои холодные светлые пещеры.
До приморских краев колдун добирался более двух десятков дней. Он пересек верхнее русло реки Белу, что протекала в тех местах подобно узкому спокойному ручью. Граф промчался через деревни улов, пустынные поля сиригов, покрытые бедной травой и низкими хвойными лесами. Ланс узнал добродетель униатов, их щедрость и заботу. Но все чаще он ловил себя на мысли, что соскучился по самоуверенным морийцам, каждый день вспоминал бездонные глаза Марго. Пускай колдун спешил к сиригам, чтобы после вернуться к схватке с армиями тинголов, он тосковал по скалам Алмаага, портам Мории и своей сотне бравых солдат.
За спиной остался город Алман, главный в сиригских степях. Покинув его с первыми утренними лучами, Ланс оглядывал пустынный берег, на который накатывали волны холодного моря. Туман рассеивался в разгоравшейся зарнице, и на горизонте зачернели далекие скальные берега островов, что почитались за святейшие места на всю длину земель от северного моря до Оларских Холмов. Ему стоило немалых трудов разыскать среди ветхих хижин на берегу лодочника, который в самую рань согласился перевезти путника через пролив.
— Обычная это, конечно, для нас работенка, — сильными руками налегая на весла, говорил коренастый бородатый мужчина. — Мы всегда перевозим на острова прихожан. Летом это обычно те, кого сами Вещуны призывают. Уже зимой, когда вода превратится в твердый лед, в пещеры ломятся толпы народа, дабы каждый успел испросить у служителей Ледяного Света своей судьбы. А нынче, там поговаривают, совсем немного мест, где раскрывается истина... Лед тает, внутри не прозрачные зеркала, а темные стены. Хотя какая там истина, — с недоверием вымолвил он, кидая не менее подозрительный взор на своего пассажира. — Ежели уже полоры стали забредать в пещеры, то недолго до того часа, когда Вещуны решат призвать к себе самого атана, чтобы промыть ему мозги своими бреднями.
— Я не из полоров, — ответил ему Ланс.
— Да уж не знаю, откуда ты, только не нашего роду. Слишком высок, пожалуй, ты для полоров, слишком молчалив для волича... Но не мое это дело. Я, знай, веслом гребу, людей доставляю к скалам.
— Ты лучше расскажи мне про эти острова, дружище.
— Острова как острова... — лодочник пожал плечами, вглядываясь в земли, что выступали на горизонте. — Этот самый большой. Красиво там. Сам скоро увидишь. Ходят легенды, что прежде все эти края под толстым слоем снега и льда находились круглый год. И никто из людей сюда не забредал, а потом пришли Вещуны из-за Синих Вершин, то бишь с запада, где только острые пики торчат над белой землей. Очень давно это было, тогда еще у гралов имелись имена. Сказывают в песнях, что новые племена, потому как были среди них и крепкие мужи, и бесстрашные женщины, и малые дети, обосновались в этих заваленных белым покровом краях, и вскоре растаяли снега, обнажилась от их молитв земля. А потом началась война между пришельцами и теми, кто жил южнее, потому как затопились поля и образовались широкие озера и болота, проступили среди волн и эти острова. Однажды забрели люди в пещеры, что выбил в скалах сам бог, которому они поклонялись, и там узрели, что победа в войне будет на их стороне. Но не стали они еще яростнее и кровавее вести битвы с коренными жителями, а предложили им мир. Вот так объединились оба народа и заселили берега Белого моря. А в пещеры стали ходить самые мудрые из сиригов, осталось за нами название древних жителей этих краев. В княжеских летописях записано, что не раз сбывались предсказания Вещунов. Видели они в своих зеркалах и объединение униатов в союз, и отречение от прежних богов, потому как только один владыка есть на земле, на небе, в каменных недрах и на вершинах гор — это вода, что дает жизнь. Да только, сколько всего еще нагадали эти прорицатели, чего не сбылось, из-за чего кровь проливалась, да и просто людям голову морочили! Я сам тоже бывал в пещерах. И скажу тебе, мил человек, ничего я там не узрел на замерзших иниеватых стенах. Спрашивал Вещунов, что, мол, со мной, коли сам не увидал ничего, может вы углядели? А они только руками разводят — не всем дано, не с тем, мол, приходил... Птьфу на них!... Как оставлял для гралов муку под порогом на счастье, так и делаю. И мои дети, и внуки будут вспоминать их! А ежели гралы не помогут, то мы и сами справимся без подсказок с островов, как нам жить.
Ланс слышал немало почтительных слов от униатов о Вещунах, следивших из тесных пещер за жизнью других людей, но не переставал он удивляться богохульству, что не раз закрадывалось в речи как молодых, так и опытных пожилых людей. Вера с безверием соседствовала так близко, что странно было наблюдать за мирным отношением друг к другу двух противостоявших мировоззрений. Колдун признавался себе, что и он походил на эти народы: упоминал богов всех краев, чтобы снискать благосклонность их жрецов, а сам не веровал ни в одного из них.
По пустынному берегу навстречу приставшей лодке шагал незнакомец, одетый в необычный плащ. Мужчина был начисто выбрит, что отличало его от прочих униатов, любивших растительность на подбородке. Его длинные темные волосы спадали на плечи, а тело до пят обволакивал переливавшийся серебром темный мягкий материал без единого разреза для рук. Колдун вспомнил пересуды на постоялых дворах, что Вещуны не прикасаются ни к чему живому в своих владениях, чтобы не посягнуть на его чистоту. Однако вдали от островов эти служители старались не отличаться видом от прочих людей, потому носили обычные одежды, кланялись в ноги и отращивали бороды.
— Мы давно ждали твоего прибытия, Ланс де Терро, — без лишних приветствий обратился к колдуну сириг. — Меня зовут Реорг. Я проведу тебя в глубины острова, где правит Ледяной Свет.
Заплатив пригоршню меди лодочнику, Ланс простился с ним и приблизился к Вещуну.
— Ты знаешь, как меня зовут? — удивленно спросил колдун.
— Тебя уже не раз видели в ледяных отражениях. Мы послали за тобой в земли велесов, но, видимо, пришел ты с другой стороны. Ступай же за мной. Мои слова не должны обидеть или затронуть тебя, странник. Не можем мы торопить или задерживать тех, кого призывает под наши стены нужда. Всему свое время. Ты пришел, надеюсь, когда сам этого захотел. Здесь ты можешь отдохнуть и поразмыслить, не заглядывая в пещеры, потому как никто не гонит тебя познавать свет и тьму, истину и ложь, прошлое и грядущее. Откровения всегда бередят былые раны и приносят новые страдания.
— Если ты и далее будешь говорить со мной в подобной манере, я точно не дойду до пещер, так как сойду с ума от загадок и домыслов, что уже заполонили мою голову, — усмехнулся Ланс.
В молчании две фигуры двинулись в сторону высоких скал, прикрывавших всю местность. Под ногами вилась узкая тропинка, и вскоре Ланс углубился вслед за провожатым в сквозной проход за крепкой дубовой дверью. Каменный ход достигал не более пятидесяти локтей в длину, внутри было серо, но совсем не темно. Яркое солнце вновь ослепило колдуна, когда он вышел наружу. От раскрывшейся взору картины захватывал дух: в кольце скал лежала зеленая великолепная долина, посреди — сверкающее озеро, по которому плавали белоснежные лебеди. Птицы по парам скользили по игравшей в лучах воде или взмывали в воздух, оглашая окрестности громкими криками. Спокойствие и блаженство наполняли чистый воздух, в котором не чувствовалось ни летнего зноя, ни холодов, что приходили сюда зимой.
У подножия гор по всей округе были выстроены небольшие избы с остроконечными крышами, выкрашенными в белый цвет. К одной из них по аккуратно протоптанной дорожке подошли Вещун с колдуном.
— В этом скромном доме ты сможешь найти все, что необходимо для отдыха, — произнес ровным тоном Реорг, вновь оборачиваясь к спутнику, которого он не удостаивал и взглядом за время недолгого шествия. — Когда будешь готов войти в пещеры, скажешь мне. Я буду навещать тебя каждый день.
— Я готов. Я желаю поскорее узнать, что покажет мне Ледяной Свет.
— Что ж, тогда с заходом солнца я проведу тебя вглубь скал.
Вход в священные пещеры оказался скрытым за шумным водопадом, спадавшим в озеро в противоположной части долины. Хотя Ланс заметил в скалах, что окружали тесным кольцом дома, луга и водоемы, прочие отверстия, уводившие вглубь гор. В опустившихся сумерках мелькали серебристые плащи Вещунов и белоснежные одеяния людей, мирно проживавших в этих местах. Они выращивали зерно, ловили рыбу, собирали на скалах мох и лишайники, что вполне хватало для собственных нужд.
Сырой туннель, по которому при свете яркого факела ступали мужчины, все поднимался вверх, и вскоре они вышли в просторный зал, где с высокого потолка свисали прозрачные камни, похожие на толстые сосульки, а стены пещеры покрывала снежная изморозь. Из этого места в разные направления уводило множество коридоров, но Реорг, почти не осматриваясь, выбрал один из них. Новая тропа извивалась крутой спиралью, а затем и вовсе превратилась в ступеньки, по которым Ланс выбрался в верхние покои. Кругом царила тишина, даже пламя факела почти не дрожало среди ледяных стен. Комната, куда попал колдун, светилась серебряным блеском. Её стены, пол и потолок покрывал белый лед, от которого отражались фигуры двух путников, явившихся пред очи божественных сил. Реорг терпеливо ожидал, пока граф осматривался в непривычной белизне.
— Сейчас я должен буду оставить тебя, — назидательно заговорил Вещун. — Обратись к своему духу, и ежели на то будет воля бога, тебе откроются ответы. Только помни, что прозрение сквозь толщу лет, в какую сторону ты бы ни заглянул, не должно воскресить прежние обиды и страдания или обрадовать тебя грядущими светлыми переменами. Тебе явится то, что поможет совершить правильный выбор. Ты в силе исправить ошибки, что совершил, но уже позабыл, ты сможешь укрепить надежду на то, что доселе считал неисполнимым. Но берегись утраты связи с настоящим, потому как тогда ты взойдешь на совершенно иной путь, и пожалеешь, что проживешь чужую судьбу. Не забывай того, что нынче дорого твоему сердцу. Когда я вернусь, ты должен быть таким же, как сейчас.
Он отвел взор от темных очей колдуна и спустился в дыру в полу, которая вмиг покрылась тонким слоем льда и обросла пышными снежинками. Ланс остался один. Он закружил на месте, пытаясь пронзить недоуменным взглядом искристые покои. В голове застучало от ощущения невообразимой силы, что приоткроет для него сны, начисто стираемые из памяти, или те, которые еще не посещали колдуна. Сны из его прежней жизни. Он сжал в ладони солонку, висевшую на груди, которая будто бы потеплела, едва граф вступил под покровы пещер.
— Я хочу знать, кем я был, — голос отразился эхом ото льда. Комната наполнилась гулом, стена напротив глаз ровно замерцала, но ожидание нарастало, а ничего более не изменилось. — Скажи мне, кем я был? Почему я стал колдуном, почему я умер, но сумел возродиться? — вновь закричал Ланс в пустоту. Тишина. Молчание. И даже блеск стен исчез.
Со всего размаху граф ударил ногой по оледенелому выходу из пещеры и гневно позвал по имени Вещуна. Тот поднялся наверх очень быстро, как будто бы все это время смиренно стоял на ступенях, и был в курсе всего, что происходило внутри белой камеры. Реорг был невозмутим и внимательно выслушал недовольные речи колдуна.
— Зеркала молчат. Значит, таков твой жребий на сегодняшний день — сомнение, — спокойно ответил сириг. — Но вопрошал ли ты действительно о том, что более всего волнует твое сердце? Ты был призван, Ланс де Терро. Я и мои собратья не раз видели отражение твоего образа в этих стенах. Сам бог желал явить тебе истину. Принес ли ты то, о чем мы тебе говорили?
— А что вы мне говорили? — резко выкрикнул Ланс. — То, что связывает меня и моего кровного брата Ведимира?! Нас очень многое соединяет — неужели нельзя было передать мне более ясное послание?! Что, что я должен принести сюда, чтобы узнать правду?
— Тебя не должно покидать душевное спокойствие, мой друг. В моих видениях ты прикасался ладонью к стене, а другие мои собратья узрели тебя вместе с князем велесов. Стены показали, как ты получил от него какой-то дар. Мы не можем запомнить все из картин, что встают перед нашими глазами, но мы желали, дабы ты явился сюда и получил ответы, а не просто познал красоту Света.
— Ты видел, как я стоял в этой пещере? — недоверчиво спросил Ланс.
— Да, и рядом с тобой был я. В зеркале ты погрузился в блаженное состояние познания. Поэтому именно я встретил тебя на берегу, Ланс. Ты сумеешь заглянуть в свое сердце, только попробуй сделать это еще раз. Подойди сюда, — Реорг почти касался своим одеянием ярко-белого льда. — Дотронься до зеркала.
Ланс бережно снял с шеи солонку, а потом приблизился к Вещуну. Он поднес твердый металл к холодной стене, и изморозь вмиг поглотила его. Солонка как будто вросла в блиставшее полотно. Колдун медленно прикоснулся сначала к амулету, который к изумлению графа остался все таким же теплым, а потом он всей ладонью оперся о стену. Лед не был ни холодным, ни обжигавшим, он был подобно гладкому камню, но более ничего не открылось разуму колдуна. Он встретился с озабоченным взглядом Реорга и отрицательно покачал головой на немой укор в его глазах.
— О чем ты желаешь узнать, Ланс де Терро? — после долгого молчания Вещун спросил гостя.
— Я хочу увидеть, что было до того, как я умер. А я знаю, что это случилось. Я даже помню, как мои родители дали мне эту жизнь. Может ты все-таки заметил что-либо вокруг меня?
— Ты тот, кто точно знает, что жил прежде?! — с удивлением, но, не изменив сдержанности голоса, произнес Реорг. — Твои боги оставили тебе эту уверенность. Нет, я тоже ничего не вижу вокруг тебя, ни в этих отражениях. Но Ледяной Свет показывает каждому то, что находится на его пути. Ты один из узелков, и возможно растянуть нить, на которой ты завязан и познать участи тех, кто был прежде тебя и будет возможно позже, хотя их узелки еще не связаны. А нити жизней крепко переплетаются между собой в огромное полотно. Ты хоть помнишь, кем ты был прежде? Находится ли твоя жизнь на том же полотне, что и нынешняя, потому как общая кровь предков объединяет все народы.
