С минуту они молчали. Не дождавшись никакой реакции, Кэрри вздохнула и выудила из своей хламиды металлическую фляжку, протянула ему:
— Вот. У тебя будет десять-пятнадцать минут. Без боли — ты просто уснешь.
Приняв из ее рук флягу, Лео взвесил ее в руке, пытаясь прикинуть варианты, заново запустить изможденный мозг, почувствовать... хоть что-то.
Он спросил себя: действительно ли это конец? Вот так он умрет, натворив ради защиты дочери столько преступлений, что его можно трижды повесить? Более того — даже не достигнув цели?
Спросил, и сам ответил: да, действительно, это конец. Не сможет он завтра вернуться в свой кабинет, сесть в мягкое кожаное кресло и продолжить учить таких же молодых ребят, каких обрек на смерть не так давно. Не сможет он и сидеть дома или в тюрьме — сойдет с ума на третий день. И даже отправиться в Темные Земли, как, по легендам, поступали стареющие Охотники древности, не сможет — этот путь для героев, для тех, кому нечего стыдиться и кто достоин уйти красиво.
Нет, все это не то. Его путь — железная фляжка с ядом, холодное осеннее солнце, мягкий разноцветный ковер опавшей листвы под ногами да могила дочери, которой вместо спасения подарил лишь продление агонии.
"Хорошее место для смерти" — подумалось ему.
Отвинтив крышку, Лео сделал большой глоток, казалось, простой воды. Замер на секунду, зачем-то ожидая каких-то изменений... вздохнув, протянул фляжку хозяйке.
— Оставь себе, — покачала головой Кэрри и грустно улыбнулась. — Говорят, что смерть это не конец, Лео. Если это так, надеюсь, там ты получишь прощение.
И, не дожидаясь ответа, отвернулась, все той же шаркающей походкой, загребая носками сухие листья, пошла прочь. Он следил за ней, пока она не повернула за угол, мимолетно отметив тот факт, что старуха станет последним человеком, которого он увидит в жизни, а потом вернулся к главному.
Окончательно плюнув на любые приличия, он присел рядом с дочерью, прислонился спиной к холмику и закрыл глаза, пытаясь придумать, чем занять оставшееся время.
Ломать голову долго не пришлось. Он вспомнил крохотный сверток белых простыней, сморщенную мордочку, яркие голубые глаза ее матери, пухлые ручки, неловкие слабые пальчики, лишенные всякого смысла звуки, которые издавала эта непоседа прямо на руках медсестры. Он вспоминал, как для нее выбирали имя и красили детскую. Вспоминал, как учился менять подгузники, читал тонны книжек о родительской доле, наступал спросонья на ее игрушки и, давя проклятья от боли, баюкал на руках этот все тяжелеющий с каждым днем комочек жизни. Детский садик и младшая школа, первые друзья и смешные детские недруги, страшный вопрос "откуда берутся дети?", стихи, которые они разучивали вместе, математика, которую на старости лет пришлось срочно вспоминать...
Последней, когда в глазах уже стало темнеть, была Салли, оглушительно счастливая и радостная — в строгой школьной форме она бежала ему навстречу, размахивая дипломом об окончании старшей школы. Того, что случилось через неделю, он уже не вспомнил — просто не успел: уснул, тихо и легко, и последней мыслью было: "Это хороший способ умереть"
Часть 2: Чудовище, которого заслуживает этот город
Главной чертой, которая определяла Королевство, была безопасность. Именно способность защитить своих жителей от Гримм стала тем фундаментом, на котором были построены четыре цитадели цивилизации Ремнанта: Вейл, Мистраль, Вакуо и Атлас, и все они обеспечивали эту безопасность разными способами.
Вакуо и Атлас в основе своей безопасности положили трудные для выживания территории: жаркую пустыню первые и неплодородную тундру — вторые. Там, где люди приспосабливались и учились, изобретая все новые и новые способы встроиться в среду и улучшить свою жизнь, Гримм оставались теми же, что и тысячи лет назад, немногочисленными относительно более гостеприимных земель. Вейл занял узкую полосу побережья, зажатый с одной стороны труднопроходимыми горами, с другой — океаном, и смог выстроить мощные оборонительные линии на каждом возможном направлении удара.
Краеугольным камнем Мистраля была одноименная гора. Одинокий гигант посреди плодородной равнины приютил первых людей, когда-то ютившихся в пещерах, залежи гравитационного Праха в недрах — позволили мистралийцам одними из первых открыть воздухоплавание, связав скалы с равниной надежным и безопасным способом.
Там, где другие росли вширь или ввысь, город-гора развивался внутрь. Сложная система зеркал, лифтов и тоннелей связывала между собой рукотворные тоннели вдоль рудных жил с выработанными полостями Праха и естественными пустотами, оставляя на поверхности лишь малую часть инфраструктуры — город-картинку и город-мечту, где жила самая обеспеченная и привилегированная часть общества. Всем, у кого не было столько денег, приходилось ютиться в подземных городах, мечтая о солнце и кронах деревьев над головой. Тем же, кто оказался еще на ступеньку ниже достались самые глубокие, самые темные и неустроенные тоннели и пещеры так глубоко под землей, что можно было прожить всю жизнь, так и не увидев настоящего солнца.
И именно здесь обустроился Белый Клык после раскола. Устроился почти открыто, понемногу обустраивая свой собственный город внутри города и страну внутри страны. Все, кому надо, знали, где их найти, но никто ничего не мог с этим поделать — выковырять их оттуда представлялось делом почти невозможным, не говоря уже о том, что могут сотворить со сложной инфраструктурой города-горы по-настоящему загнанные в угол террористы.
Всем этим, буквально, подпольным "великолепием" безраздельно владела Сиенна Хан. Формально — глава нового Белого Клыка, на деле она была лишь первой среди равных. Та степень открытости и независимости от системы, с которой она могла действовать в своей стране, позволила ей получить больше ресурсов и влияния, чем коллегам за рубежом. Лидеры других отделений, планируя собственные операции, всегда оглядывались на "главный офис", прислушивались к советам и старались выполнять пожелания, платили в "общак" относительно небольшие взносы, а взамен — могли рассчитывать на помощь деньгами, оружием и бойцами, если совсем прижмет, или для отдельных операций, которые не смогли бы потянуть в одиночку.
И не сказать, чтобы Сиенна была довольна таким положением вещей. Совсем наоборот — двойственность ее положения, когда с одной стороны она на многое не могла повлиять, а с другой — последствия этого "многого" часто ложились на ее плечи как "главной", сильно злила "главного террориста Ремнанта". Она с удовольствием бы это изменила, по-настоящему подчинив себе все отделения Белого Клыка, но, увы, не могла этого сделать. Основной канал связи между Королевствами — сеть ССТ — контролировалась крайне щепетильно относящейся к своему нейтралитету корпорацией, но границы даруемой ею приватности не позволяли обеспечить реальное управление преступной сетью аж из другой страны. Приходилось искать компромиссы и договариваться, оказывать услуги и получать должников, заниматься всей остальной, вредной для сердца любого военного лидера, возней.
Последствие этой полувласти, а также возможность ее укрепить, сейчас шагала к Сиенне Хан по красному ковру (он был запылен и грязен, но неважное освещение это прятало) в окружении десятка охранников. Гостья была безоружной, но сопровождающие не расслаблялись — короткие мечи, удобные в тоннелях, были обнажены и в боевой позиции. Сиенна одобряла — пусть перед такой аудиенцией посетителей заставляли спускать ауру, но многие Проявления были способны работать и без нее, пусть и ограничено.
Гостью ничуть не смущали ни десяток клинков, готовых порубить ее на кусочки при любом лишнем движении, ни, буквально, километры камня над головой, ни мрачная слава хозяйки зала. Свободной и легкой походкой она шагала в центре оцепления, гордо вскинув острый подбородок, демонстрируя миру красивое личико и черную повязку на левом глазу с вышитой на ней белыми нитками волчьей головой; особенно вызывающе этот мертвый символ выглядел в центре могущества символа его убийц — той же самой волчьей головы, только кроваво-красной, со вздыбленной шерстью и обнаженными клыками.
Сиенна вынуждена была признать: уж что-что, а яйца у девчонки есть. Она только все не могла решить, вызывает это уважение или раздражение. Может быть, и то, и другое.
Они встречались не впервые. Два года назад Адаму понадобились деньги и он притащил с собой тогда еще совсем молоденькую девчонку, шепнув Сиенне приватно: "она та, кто заменит меня". Тогда Сиенна не поверила: худенькая девчонка хвостиком таскалась за Адамом, предано заглядывая ему в рот, по сторонам смотрела со смесью настороженности и любопытства, и не делала ничего, чтобы выйти из тени своего патрона. Единственное, что выделяло ее из толпы — относительно большие запасы ауры и очень полезное Проявление.
Прошло всего два года, и Сиенна уже с трудом могла соединить в своей голове ту тихую девчонку, настолько явно по кончики своих кошачьих ушей влюбленную а Адама, что это было смешно, и эту спокойную и уверенную в себе женщину, превратившую уродство в символ и вызов. События в Вейл доходили до Хан в очень искаженном виде, но она знала, что сначала девчонка поссорилась с Адамом и ушли из организации, дала интервью (которая Сиенна самым внимательным образом прочитала), потом — схлестнулась с бывшими друзьями в открытом бою, а в финале, скорее всего, лично прикончила Адама в башне ССТ.
Во многом именно поэтому Сиенна согласилась на встречу — очень уж ей хотелось знать, что на самом деле произошло в Вейл, а девчонка была одной из немногих, кто видел все своими глазами от начала до самого конца и выжил, чтобы рассказать об этом.
Она остановилась в десяти шагах, коротко поклонилась, не опуская взгляда.
— Блейк Белладонна, отделение Вейл, прибыла для доклада, — прозвучал ее голос, тоже изменившийся с прошлой встречи, получивший силу и глубину, ту специфическую уверенность, которую можно заработать лишь кровью.
Сиенна сомневалась, что вступление этой молодой пантеры в человеческом обличье соответствует действительности. Боевое крыло Вейл практически перестало существовать в ходе событий во время фестиваля Витал, и Блейк была одной из тех, кто приложил к этому руку в самом прямом смысле, лично ликвидировав некоторую его часть. Тем не менее, спорить она не стала, сделав скупой жест рукой, разрешая продолжать.
Речь девчонки очень отличалась от того интервью. Вместо открытой мольбы и горечи — четкое и сухое изложение фактов: причина конфликта с Адамом, сотрудничество с Гирой, постепенно накаляющееся силовое противостояние и, наконец, апогей — гора Гленн, когда дело действительно дошло до боя насмерть. Ее слова подтверждали то, что сама Хан подозревала с того самого момента, когда мощный боевой отряд Адама оказался в том самом месте, где так эпично облажалась в глазах общества военная машина Королевства. Слова о том, что для Адама методы стали важнее цели подтверждались растущим количеством убийств, совершенных Белым Клыком в Вейл на протяжение последних лет. Пересказ его плана — соответствовал личным воспоминаниям Сиенны о том, кто такой Адам Торус: поставить все, что у него было, на одну единственную карту и швырнуть ее на стол, жертвуя всем и одновременно получая все — подводило итог под всей его личностью. Таким было его Проявление, в конце-то концов.
— Адам захватил башню ССТ, — тем временем, продолжала Блейк, — чтобы, пока Королевство сражается с Гримм, успеть сломать всю броню вокруг серверов, физическую и электронную и добыть те самые записи, что позволяют корпорации оставаться одновременно и независимой, и нейтральной.
Взгляд Сиенны опустился вниз. В руках девушка держала совсем тонкую кожаную папку.
— После того, как вытащила Гиру, я вернулась обратно, присоединившись к штурму. Как выяснилось, сломать защиту люди Синдер успели. Может быть, даже успели бы сбежать, но им не повезло — они наткнулись на меня.
Легкая улыбка на тонких губах, снисходительная и насмешливая, лучше любых слов подсказала Сиенне, какая судьба ждала тех, кто оказался на ее пути.
Она протянула папку одному из охранников и тот передал ее Сиенне. Быстро пролистав жалкие три листочка с расшифровками разговора жены вейлского советника Реда с Камелией Рок, матриархом одного из влиятельных родов родного Мистраля, доказательством "отношений на расстоянии" какого-то женатого чиновника с актрисой из Атласа и стенограммой переговоров двух кампаний, спорящих о тонкостях логистики продуктовых потоков из Вейл в Вакуо.
Три листочка, которые очень, очень... ОЧЕНЬ дорого стоили. И Сиенна, только-только попробовав "первую дозу бесплатно", уже хотела заполучить себе в руки всю партию этого товара целиком.
— Чего ты хочешь за это? — прямо спросила она.
Блейк лишь улыбнулась на это улыбкой хищника, в засаду которого только что угодила очень вкусная добыча.
— Давайте для начала проговорим очевидное, — начала она, не переставая улыбаться. — Я понятия не имею, что именно лежало на том жестком диске. Я не знаю, где его спрятали. Вся база данных хранится у людей, которым я верю, и они имеют очень четкие инструкции, что с этим делать, если я не вернусь. Так что давайте пропустим этап угроз и сразу перейдем к делу.
Сиенна кивнула. И правда, только совершенный новичок или полный идиот пришел бы на такую встречу без страховки, а эта девушка, всего за два года превратившаяся из котенка в пантеру, не была ни первым, ни вторым.
— Чего ты хочешь? — повторила она.
— Я хочу Белый Клык Вейл. Я знаю там каждый переулок и каждый тупик, каждого местечкового авторитета, который мнит себя большой шишкой, знаю копов и Охотников, умеренных и радикалов, Гиру Белладонну и самых влиятельных расистов. Я знаю всех, и, что важнее, каждый знает меня.
Блейк посмотрела ей прямо в глаза, показывая, что понимает, что именно значат следующие слова:
— И кого бы вы не послали в Вейл восстанавливать разрушенное, я могу гарантировать — мы с ним не поладим. Чем кончают те, кто мне не нравится — спросите у Адама.
На секунду в зале повисла тишина. Окружившие Блейк охранники напряглись, реагируя на угрозу, неуловимо сместились, едва заметно заблистали разноцветными аурами на оружии и броне. Сиенна терпеливо ждала — угрозы любого масштаба она ела на завтрак.
— Я не прошу многого, — добавила Блейк, смягчая тон. — Ни роты солдат, ни миллиона льен. Просто что-то, что могу предъявить как ваше благословение.
Какое-то время они смотрели друг другу в глаза. Сиенна молчала, больше для того, чтобы выждать положенную паузу, чем принимая решение или тем более ожидая слабины со стороны Блейк.
— Я ведь тоже подготовилась к этому разговору, — наконец, протянула она. Подняв мирно лежащий до этой секунды на подлокотнике трона листок, она продемонстрировала девушке вырезку из газеты полугодичной давности. — Я читала твое интервью, Блейк. И знаешь, в него верится: в эту девчонку, уставшую от крови, разуверившуюся в тех, кто воспитывал ее и кормил, кого она любила и перед кем преклонялась. Так скажи мне... где ложь, Блейк? Кто из вас настоящая: та, кто не хотела убивать, или та, кто требует благословения править убийцами?
