Правда, к согласию, означавшему преждевременное окончание пути, Клед в тот момент был тоже готов. Он и так оставил позади всё, что ему было дорого. Если умрёт прямо сейчас, это будет гибель при попытке выполнить долг, в которой нет бесчестья. Он просто вернётся снова, когда-нибудь, и попробует ещё раз. Ибо Карандар на самом деле никогда не прекращался. Кларед уже сражался в нём и сразится снова. Последняя Битва промелькнула перед внутренним взором: вот он, черноволосый, высокий и гибкий, в полном Доспехе спешит навстречу врагу; а вот он ещё выше, трёхглазый, могучий и почти лысый собирает Доспехи вновь...
— Жизнь я тебе оставлю, — пропел мелодичный голос богини, рассеивая видения. — Пока. А вот душу возьму. После Свадьбы. Но дам и награду. Клянёшься служить мне?
— Да, — просто ответил Клед, как ни кричала "нет!" его душа; он ведь для этого шёл сюда.
Красавица легким движением приподняла его подбородок, но в этом жесте была такая сила, что Наречённый оказался на ногах, лицом к лицу с ней. Она запечатлела на его губах поцелуй, а казалось, поставила на душу сквозное клеймо, проделав в центре дыру, от которой разошлись волны льда, заморозив всё его существо, и толкнула нового Жениха от себя.
Клед заскользил по полу, или что там туманное было у него под ногами, спиной вперёд, не в силах остановиться, и вылетел из Арки, как ни странно, лицом, от чего на миг потерял ориентацию, споткнулся, но не упал, а гордо поднялся и окинул мир новым взглядом. Можно было бы сказать, что он заново родился, но тут скорее подходило слово "умер": окружающее стало различимо намного чётче, чем раньше — все люди в округе, птички и даже букашки со всеми их чаяниями и стремлениями... Только всё это не вызывало никакого отклика — просто факты.
Ларис подошёл, заглянул ему в глаза, снял с руки своловянное колечко Наречённого и надел медное, утверждавшее новый статус Воина Смерти. Клед безучастно кивнул, обменялся с Кинжалом Рукопожатием Смерти, снисходительно покивал поздравившим его товарищам, и потопал с молельного двора — просто потому, что там было больше нечего делать. Отлежался до обеда, потому что так приказал наставник. Посидел на тренировочной площадке, потому что там проводили время все остальные. Поужинал и лёг спать, потому, что так было заведено. Без единой мысли и чувства. Внутри был мёртвый штиль. И слава Тёмной Матери!
* * *
Только на следующее утро, увидев Меча Смерти, вышедшего после причащения в центр молельного двора, чтобы задать традиционный вопрос о вызове, Клед вспомнил про необходимость предпринять какие-то действия в плане возвращения родовой реликвии. В тот день он сидел в первом ряду, как полагалось всем, недавно прошедшим Арку, рядом с последним из прибывших до него товарищей. Дакт уже отбыл в Обитель Скорина, ближайшую к Новину, а к ним присоединился парень из Лупена, которого в свою очередь сменяли на Скоринского Кинжалы по каким-то своим соображениям.
Клед ведь так и не принял окончательного решения. Он отказался вступать с Тёмной Матерью в близкие сношения, но пост... Победить, он, пожалуй, мог бы — откуда-то появилась такая уверенность при попытке оценить противника. Однако тогда пришлось бы заниматься вот этим всем — управлять Обителями, заниматься вопросами власти, торговаться и договариваться с Советом Княжеств, ждать вызова каждый день, бесконечно тренируясь с подчинёнными, дабы не утратить хватки...
Цепкий взгляд Армата, внимательно обводивший первые ряды, внезапно остановился на Кледе и зацепился. Казалось, аспид нацелился своей пастью на него, чтобы укусить.
— Может быть, ты, юный Воин? — с вызовом спросил он.
По дальним рядам пробежал шепоток. Видимо, такое случалось нечасто. Очевидно, глава Ордена почувствовал намерение Кледа. Но тот, встретившись с ним глазами, внезапно понял важную вещь, которая окончательно решила дело: Армат совершено утратил себя, вот откуда у него чернота вокруг глаз — это зияла полная пустота, выжженная до камня земля, которая уже не оживёт, как у прочих чинов до очередного приобщения. Там не осталось ничего своего. Меч был лишь сосудом, проводящим волю богини.
Клед сейчас тоже не ощущал собственной души, но он знал, что та просто заморожена, не утеряна. И даже если после смерти Тёмная Мать её заберёт, это лишь временно, так как власть её ограничена. Однако, если ему придётся общаться с кошмарной красавицей ежемесячно, а то и еженедельно, как поговаривали некоторые, она по кусочку съест его целиком, так что потом не восстановишься. Поэтому, лишь немного помедлив, он отрицательно покачал головой и опустил взгляд.
И только потом, когда все начали расходиться, сообразил, что в таком случае нужно искать другую возможность вернуть Меч Кернуна на поле боя.
Ум его сейчас работал иначе, чем до Обручения — чётко, спокойно, без помех. Но как Клед ни крутил в голове дилемму "сообщать тайну главе Ордена или нет", у неё не находилось однозначного решения. Даже количество плюсов и минусов примерно совпадало. К тому же, все плюсы были из разряда "облегчить себе задачу", тогда как минусы отличались более глобальным характером. Ведь если то, что он понял про Армата, верно, то говорить с ним — всё равно что говорить с самой богиней Смерти (кем бы она ни была на самом деле, но за неимением истинных сведений, оставалось называть её так же, как все). Разве что при этом отсутствовал риск, что душу выпьют ещё до телесной смерти...
Единственное, что казалось сомнительным, так это то, что человек действительно мог жить без души. То, что Армат не принадлежал более сам себе, было просто ощущением, но вряд ли он являлся прямой марионеткой Тёмной Матери. Должны же у него сохраниться какие-то понятия, хотя бы из того же Кодекса? Впрочем, обольщаться на его счёт не стоило. Скорее всего, Меч Смерти приберёт Меч Кернуна к рукам.
Однако, если всё остальное будет выполнено, можно ведь и потом с ним сразиться. Например, став Кинжалом, что позволит снова пройти испытание и получить право на вызов. Нужные дисциплины на стадии обучения Клед сдавал. И пожалуй, спустя какое-то время, сможет ещё раз одолеть Арку без потери себя.
А, возглавив Орден, он просто отменит к чертям все эти ритуалы. Пусть богиня давала способности, недоступные простым смертным, но ведь и без них воспитание солдат здесь неплохо налажено. К тому же, тогда никому не придётся отказываться от любви, и, возможно, вообще стоит со временем переделать Орден в Дружину Княжеств, ограничив срок службы и точно так же набирая добровольцев смолоду, или даже лишние рты в многодетных семьях...
С другой стороны, на таком пути было слишком много всяких "если". "Ни один план битвы не переживает столкновения с действительностью без изменений", — как-то так говорили на уроках стратегии. И ещё: "Чем меньше в плане развилок, тем он надёжнее".
Но если пойти другим путём, там развилок было не меньше: надо попасть в авангард войска, приблизиться к ахсаре в решающем бою (раньше она вряд ли полезет рубиться), подобрать чёрный скимитар того, кто падёт перед ним (ставка на то, что туда пошлют кого-то с таким оружием, довольно надёжна, но не гарантирована), рубиться на свой страх и риск (если в бой ещё до того не вступит сам Меч Смерти и не победит), а потом... В принципе, потом всё то же самое: волшебный клинок отберут и придётся бросать вызов Армату. Только тайну раскрывать не придётся.
В этом случае оставался лишь один жирный минус: скрывая такую сильную сторону врага, можно существенно снизить шансы своего войска на победу, которая тоже необходима, чтобы потом выбраться оттуда с реликвией живым. К тому же, при таком развитии событий тайну рода не удастся сохранить всё равно. Так может, надёжнее сразу обеспечить себе поединок с Мореной по плану боя?
Клед всё ещё пытался решить этот вопрос на следующий день. Во время традиционного приглашения, он снова таращился на Меча Смерти слишком пристально, пытаясь понять, можно ли ему доверять. И Армат снова задержал на нём взгляд, впрочем, на этот раз Воин сразу опустил глаза.
А перед обедом глава Ордена вызвал его к себе.
Гадая, до чего он доигрался, буравя того взглядом на площадке, и мысленно готовясь даже к поединку чести, Клед явился в довольно уютный домик в маленьком саду, отгороженном от остального монастыря каменной стеной.
На входе его обыскал охранник и потребовал сдать оружие. Воин немного подивился — ведь он видел на тренировке, что Меч и голыми руками неплохо справляется против вооружённых противников рангом повыше, а дома у того наверняка найдётся небольшой арсенал. Но поскольку нападать всё равно не собирался, беспрекословно оставил свои кинжалы. Меч Рамона отправился "в общак" ещё при въезде в Обитель — насовсем, как и конь: при необходимости куда-то ехать, Воина снабдят средством передвижения, а оружие выдадут там, куда припишут; старый же клинок, скорее всего, переплавят, поскольку орденские легче, удобней и немного лучше по качеству.
Меч Смерти встретил подчинённого на уютной закрытой веранде, с трёх сторон остеклённой почти до пола. Таких огромных окон, пусть даже выполненных из множества квадратов, сын приграничного барона никогда не видел. За ними открывался сад, где уже выпустили бутоны королевы цветов — трианты. Остальные кусты были, кажется, вечнозелёными.
Клед снова подивился тому, что человеку с пустыми глазами не чужд вкус к красоте. Может быть, всё-таки что-то осталось в нём своего. А может, внешние атрибуты служили лишь для подчёркивания статуса. Ну и нельзя исключать вариант, что обустраивала тут всё Петра. Отступницы Похоти не леденеют, как Воины Смерти, от недостатка чувств, а выгорают от их переизбытка, вдруг понял он.
Комната была оборудована, как нечто среднее между гостиной и кабинетом: в одном углу письменный стол, в другом — круглый столик для чаепития, а посередине пара обтянутых кожей диванов. Армат сел на один из них и пригласил Кледа опуститься напротив. Он сложил ногу на ногу, а руки замком — сверху. На указательном пальце левой руки красовалось кольцо из редкого белого золота; его обвивала змея, кусающая себя за хвост, как у всех высших рангов, только выполненная из червонного золота и инкрустированная мелкими блестящими чёрными камушками; её рубиновые глазки горели, словно живые.
По выражению лица высокого начальства догадаться ни о чём было нельзя, но, судя по приёму, речь не шла о провинности, да и не чувствовал молодой Воин никакой враждебности. Только оскал аспида на лбу инстинктивно заставлял быть готовым к нападению.
— Я всё не мог вспомнить, откуда мне знакомо твоё лицо, — начал Меч. — А потом сверился с бумагами и понял. Ты ведь последний уцелевший Лоринден, не так ли?
Клед привык скрывать своё настоящее имя, но мог бы догадаться что Скимитар отметит его в записях. Смысла отпираться не было, и он кивнул, пока не понимая, при чём тут его родословная. Однако следующий вопрос застал его врасплох:
— Скажи, у вас хранился так называемый Меч Кернуна?
Воин замер от неожиданности. Никто ведь не должен был знать! Как же так? Можно, конечно, было бы соврать, отпираться, но своей реакцией он уже выдал себя с головой и понимал это. Только не мог разомкнуть рта, чтобы признаться вслух. Впрочем, Меч решил не вводить подчинённого в искушение:
— Вижу, что да. И что же с ним стало?
Клед наконец набрал в грудь воздуха и севшим голосом ответил, разом запуская "второй вариант" и продуманных:
— Его украли нарты, разорившие Кастердом. В данный момент им учится владеть их ахсара, Морена. Собственно, я так смотрел на вас, пытаясь решить, могу ли просить о высокой чести.
— Какой же? — заинтересовался Армат, хотя это слишком сильно сказано — скорее он изобразил интерес, приподняв бровь.
— Отправиться на передовую в грядущей войне и сразиться с предводительницей кочевников, чтобы вернуть родовую реликвию. Известно, что чёрные скимитары могут противостоять рассекающему всё остальное клинку.
— Значит, легенды всё-таки правда? — Клед кивнул. — А ты неплохо осведомлён. Откуда?
Парень сглотнул, поспешно пряча воспоминание о Петре за мыслями об Алрине, и честно ответил:
— На Вольнице я сошёлся с одной перебежчицей. Её воспитали нарты после того, как разорили родной замок и перебили семью, в том же году, что и наш...
— А какой именно замок, позволь узнать?
— Сарендом, — через силу выдавил Клед.
Что-то внутри не желало рассказывать этому человеку ничего о любимой, но если он хочет заслужить доверие, необходимое, чтобы получить чёрный скимитар, придётся чем-то пожертвовать.
— Любопытно! Это последний замок, который передали родственникам перед принятием уложения о доказательстве чести. Но я слышал, что новый хозяин недавно скончался...
Клед лишь пожал плечами, надеясь, что Армат всё-таки не читает мысли, как в открытой книге. Конечно, Алрина ему рассказала, что случилось и с Морганом Гиродреном, и с Мадленом Керибраном, но так глубоко он не считал нужным никого посвящать. И постарался не думать о подробностях. А жест его можно было принять и просто за то, что он слышал новости. Сковавшее душу бесчувствие сейчас было как нельзя кстати, чтобы не выдать себя. Он больше не ощущал ни полнившей сердце любви, ни острой боли разлуки, просто знал, что эта девушка ему дороже всего на свете, кроме Меча Кернуна.
— Ну так что же ты ещё узнал о нартах от наследницы Мариндеров?
— Я уже почти всё рассказал. Ахсара планирует постепенно захватывать баронства, которые её Орды разорили ранее, и переводить племя на оседлый образ жизни. Она хочет со временем подмять под себя часть Княжеств. А может, и всю страну целиком. Но об этом вы, наверняка, и без меня знали.
Последней фразой Клед озвучил свои смутные ощущения, но Армат покачал головой:
— Мы лишь строили догадки и готовились к худшему. Знать наверняка — совсем другое дело. Твой источник уверен?
— Да, — пришлось снова через силу оторвать от себя кусочек сведений об Алрине. — Она была хедивегом ахсары. Левой рукой.
Меч Смерти задумчиво покивал, словно бы переваривая важные сведения. Клед не мог отделаться от впечатления, что собеседник неискренен. о как понять, искренен ли тот, кто лишь изображает чувства, будучи их лишён? К тому же, когда на тебя постоянно разевает пасть ядовитая тварь, изображённая на его лбу.
— Не могли ли её ввести в заблуждение, подозревая в намерении бежать? И не может ли быть так, что она лишь прикинулась перебежчицей, чтобы разведать наши планы?
Кледу стоило огромного труда равнодушно пожать плечами, как будто бы он не знал или не отказался от такой же идеи в своё время... Надо было как-то свернуть разговор с Алрины.
— Но мы ведь им не позволим? — спросил он.
Армат покачал головой с жёсткой усмешкой, подтверждая тем самым, что подготовка военной кампании в разгаре. Это было прекрасным поводом перейти к своим целям:
— Я слышал, что при помощи нашего Ордена в Гостердоме готовят Дружину для войны. Может быть, мне позволят к ней присоединиться?
— А это откуда... — задрал Армат уже обе брови, по прежнему не производя никакого впечатления, что и вправду удивился, на уровне "седьмого чувства". — Ах да, я вспомнил! Ты ведь тот Наречённый, который провожал мою Петру в Малфирдом?
