* * *
Над долиной мракавладов происходило небывалое — шел дождь. Черные потоки текли со стен замка. Он пришел в движение, меняясь в облике своем. Пятнадцать башен начали рушиться, в других же местах начали расти новые. В тучах образовался просвет. Вскоре они исчезли. Когда вода высохла — замок несказанно изменился. Он стал абсолютно белым и на стеблях черных растений, обвивавших стены, набухли огромные бутоны. Стражи начали приходить в себя и с ужасом оглядывать окружающий мир, своих собратьев и себя. Щурясь от света они начали выползать из подвалов и прочих помещений во двор. Вскоре удивление прошло, и начались разборки: кто есть кто.
* * *
Прочь с Востока! Дальше на восход, к Соленому Морю! Там ждут корабли! Килийцы уходили прочь. Им больше не было дела здесь. Они чуяли, что больше нет Мракавлада. Вместе с ними шли еще трое: двое эльфов аберона и девушка, чье происхождение они не знали. Вот и цель достигнута. Их ждали, пускай и не уже надеялись, а они вернулись, вернулись все! Килийцы не служат Аберону, и не следуют принятым у его эльфов мерам приличия. Эльфы и эльфии смеялись и пели, приветствуя друг друга и радуясь друг другу. В отличии от людей у килийцев не принято обниматься, и вообще касаться друг друга в знак радости и приветствия, и они никогда не кланяются. Потом они пошли на корабли. Паруса надулись и белые кораблики лебедями полетели прочь по водной глади все набирая скорость. С ними уплывали и трое чуждых им спутника.
Глава .
Снег и лед.
О! Земля моя Родная!
Мои белые снега!
Ты любовь моя святая!
Моя жизнь навек твоя!
Отрывок из песни про...).
Корабли мчались с бешеной скоростью, но их ни чуть не качало. Они будто катились по чему-то ровному и гладкому. Но Аду это мало волновало. Она травила анекдоты, сидя на какой-то снасти на палубе в компании пары дюжин рыжеволосых эльфов. Она приложилась к фляге с вином и расхохоталась. Это была уже двенадцатая фляга. Вино было удивительно крепким. Густое, кисло-сладкое, чуть вяжущее, оно напоминало шампанское, и в тоже время было не похоже ни на одно из когда-либо пробованных ей вин. Оно было не виноградным, а скорее из каких-то фруктов и цветов, коих Ада не знала. Ей было так весело, так хорошо! Такие эльфы ей несомненно нравились! Они смеялись, рассказывали всякие байки, улыбались. Жизнь и сила была в них ключом, и для них это было не постыдно и вполне естественно. Когда анекдоты иссякли, в ход пошли все нелепые и смешные случаи, которые она видела, или о которых она слышала. К ней подошел Элетас, деликатно кашлянул.
— Можно тебя на пару слов?
— А что надо?
— Поговорить надо.
— А секретов нет.
— Наедине надо поговорить — с нажимом произнес тот.
— Чтож — встала. — Вы извините... — отошла. — Чего тебе?
— Зачем ты с ними общаешься?
— Потому что они веселые.
— Они бесстыжие, некультурные, невоспитанные.
— Ну и что? Это не страшно.
— Они кажутся милыми и безобидными, но они очень хитры и привыкли потакать своим желаниям. То, что считается постыдным, у них в порядке вещей. Они плодятся, как орки, с той лишь разницей, что у них нет насилия.
— Ты что, печешься о чести? Не маленькая девочка, и есть силы дать отпор.
— Только ты упьешься вусмерть. Их вино очень сильно ударяет в голову.
— Если ты еще не заметил: с пьяным духом нет родни. Не действует хмель, дурман. И с каких это пор ТЫ печешься о благе? Сколько помнится, ты пытался убить.
— Как грубо...Не скрою, что многое в тебе говорит о том, что тебя надо пристрелить или хотя бы повесить...Но...
— Что но? — усмехнулась Ада.
— Но...я решил дать тебе второй шанс — он сказал явно не то, что хотел. Но желаемого не дал произнести его разум, он даже не дал сформулировать желаемое, в корне задавив чувство.
— Ну пасибо — усмехнулась Ада, развернулась и пошла назад.
* * *
Прошло еще пол часа. Килийцы напились так, что... Обстановка была столь пропита, что Ада ожидала русского: "ты мня любишь?" и "ты меня уважаешь?". Она заметила, какими медленными и рассеянными стали их движения и с каким трудом им даются слова. Со стороны это было почти незаметно, но Ада это чуяла. Все начали отвешивать ей комплименты, говорить: какая она хорошая, какая молодец. Тот факт, что она не пьяна, тоже не остался не замеченным. В воздухе витала досада и восхищение. Пьяной оказалась не только ее компания. Пьяны были вообще все. В конце концов все пошли куда-то внутрь корабля спать. Усиленно тянули с собой Аду. Она отвесила пару пощечин тем, кто схватил ее ниже талии. Эльфы расхохотались и отпустили ее. Эльфы и эльфии ушли, посылая всему, чему попало воздушные поцелуи и странные жесты: "от сердца к небу" (пальцами правой руки коснуться груди слева, там где сердце, и взметнуть ее вверх) и поя песни. Подошел опять Элетас. Ада четко слышала, как он пробормотал: "Пьянь подколодная... Позорище...". Ада обворожительно улыбнулась, мурлыкнула. Он как-то разом отстранился от нее.
— Че хотел?
— Серьезный разговор.
— Опять о вреде алкоголя и случайных связей?
— Вижу тебя учить бесполезно... О другом.
— Ну и о чем?
— Сядь.
Села, закинула ногу за ногу.
— Ну?
— Как ты к нему попала?
— К кому?
— К Мракавладу.
— Куда?
— В этот замок.
— На драконе.
— Не шути.
— Без шуток. Стройка только начиналась. На драконе, на землю, а дальше уйти было невозможно.
— Сколько ты провела там?
— Где там?
— В заточении.
— Каком?
— У Мракавлада.
— Какого?
— От которого мы сбежали.
— Где?
— В замке.
"Либо ее сильно повредили, либо она хочет вывести меня из себя...".
— Лет триста.
— Что он знает?
— Из чего?
— Из того, что знаешь ты.
— Абсолютно все.
— Как тебе удалось выбраться?
— Просто. Мракавлада больше нет. Ты разве не чувствуешь?
Действительно. Почти с самого момента, как он очутился в камере, после того, как провел его в Авалон, он не чуял Черной Мощи.
— Стражники спали — хорошая работа — похвалилась она. — Снотворное в пойло для них и дорога свободна.
— А дыра в стене тоже твоих рук дело?
Стыдливо опустила глаза.
— Когда мы выбрались Килийцы уже ушли. Каким образом они выбрались?
Лукаво улыбнулась.
— Догадайся сам.
— Как это тебе удалось?
— Ха! Велика трудность!
— Как тебе удалось высвободиться?
— А меня не охраняли.
"Что то здесь не так...Но нет! Я четко слышал ее крики".
— Кто же ты такая?
Пожала плечами.
— По одним сведениям зовут Анна, по другим: Анара Демэния Десатт. Дочь Диффузии и Эпоса.
Эльфу это ничего не говорило, кроме того, что Анара — Темное имя, а Анна — людское.
— А кем были твои родители?
— А ты не знаешь, куда делся твой ученик, которого ты столь настойчиво называешь братом?
Он огляделся. В душе родился испуг. Лебэнэса не было.
"Куда он мог деться?! ЧЕРТ!!!".
Кинулся вниз, в трюм. Глазам его предстала жуткая картина. Лебэнэс и Силиан сидели обнявшись и терлись щека о щеку. Вокруг было полно таких же обнимающихся, трущихся и даже целующихся.
"Непозволительно!!!".
Он схватил брата за шиворот, бросил полный ненависти взгляд на принцессу и выволок того наружу.
— Это мерзко — он старался не подать голосом ни единой эмоции, хотя внутри у него все кипело. — Отвратительно. Это постыдно. Ты хоть понимаешь, что ты натворил?
Лебэнэс стоял, опустив голову. Он не столько стыдился, сколько был зол и возмущен.
"Почему он вечно лезет не в свои дела?! Тоже мне, нянька нашелся!...".
— Что за это будет? Ты же лишишься благосклонности Аберона. Тебя же повесят.
"Не повесят...Просто я не пойду больше в Авалон — вот и не повесят. Или ты сам будешь меня вешать?!" — поднял голову и с вызовом глянул на Элетаса.
— Что?! Ну ты и наглец... это ты от нее понахватался. Бедный мальчик... Попал в дурную компанию. Все. Немедленно буду требовать шлюпку, и мы плывем на Священный Остров.
Разумеется ни какой шлюпки он не получил, потому что все, кого он видел были пьяны и либо спали, либо...были очень заняты... и не обращали на него ни какого внимания, в лучшем случае...
"Кто же управляет этим кораблем?!" — он весь исходил от возмущения.
Килийцы оказались еще хуже, чем байки о них.
— А никто — усмехнулась Ада, подходя к нему. — Насколько чуется: чары здесь и они ведут его в родную гавань.
— Что? Ты умеешь читать мысли?
— Нет. Просто ты думаешь слишком громко...
— Таких даров не имею...
— Ты плохо себя знаешь — лукаво улыбнулась.
— Это Темный дар.
— А ты прямо такой Светлый...
— Да, я Светлый. Я из Светлой расы и один из самых Светлых и благородных среди них.
— Ыгы, настолько светлый и в таком светлом стечении обстоятельств, что чтоб тебя звали светлым надо отправиться к Вечному Свету.
— Сие не имеет смысла!
— Как хочешь, но эти слова основаны на совокупности того, что известно с тем, что чуется — развернулась и ушла.
Он не хотел этого осознавать, но как же она была права!
"И откуда ей столько известно?".
С самого знакомства с ней его карьера и репутация полетели ко всем чертям и с каждым разом, что он говорил с Абероном, становилось только хуже. От виселицы его спасала только клятва убить ее.
"Не знаю, зачем, но Королю явно позарез нужна ее смерть... Я должен ее убить. Я клялся! Только это может еще как-то спасти меня. Тут речь даже не о жизни, а о чести! А положение ведь хуже некуда... если б я только не попал в этот чертов плен! Это можно пытаться утаить, да ведь он узнает... взглянет и все узнает. Какой же жуткий у него взгляд. В самые глубины разума, души, сути проникает и на части раздирает. Нет! Нельзя так думать! Он Светлейший! Да еще непонятно что со мной сделал этот чертов Мракавлад! Как жутко изуродовали! Да, я должен ее убить! Но..." — почему-то все в нем возмущалось этому. — "Еще один последний шанс! Если хоть одна ошибка с ее стороны — она умрет!".
Он четко услышал, как далеко стоящая Ада громко и презрительно фыркнула.
"Ну это наглость!"
"Думай потише...".
"Слушай мня внимательно: или ты перестанешь лезть мне в голову, или ты останешься без шанса!" — он явно не обратил внимание на ее сообщение.
Ада показала красный язык, дразня его.
"А ты прямо сможешь!" — отозвалось у него в голове.
Он отвернулся.
"Наглая девчонка!".
"О да!".
Он развернулся и ушел подальше от нее.
* * *
Корабли неслись по морю. Жара спала. Подул сильный ветер. Показались белые кудри облаков. Становилось все холоднее. Вскоре показались айсберги. Потом ударил сильный мороз. Протрезвевшие Килийцы вылезли на палубу. Они с улыбкой оглядывались и все, как один, сняли с шей какие-то кулоны на цепочках и глубоко вдохнули. Лебэнэс поежился от холода, Ада тоже уже вся покрылась мурашками, Элетасу тоже было холодно, но он ни чем не подавал виду. Силиан поочередно подошла к Элетасу, Лебэнэсу и Аде, дала им по шнуровке с капелькой металла и сказала на нее подышать и надеть. Элетас недоверчиво на нее глянул и попытался помешать брату исполнить это, но тот вырвался и ушел, после чего исполнил просьбу. Капелька изменила форму, обретя вид цветка, похожего на нечто среднее между лилией и розой. Почти сразу же ощущение мороза пропало. Сначала стало жарко, потом тепло как на весеннем солнце. Он подошел к брату и с трудом убедил его сделать то же самое. У него кулон приобрел вид змееподобного дракона, свернувшегося кольцами. Ни каких ощутимых перемен он не почувствовал. Когда Ада выдохнула на кусочек металла — тот накалился и оплавился, затем изменил цвет и превратился в зеленый треугольник с неправильным серебряным трезубцем. Проходящая мимо Силиан заметила это и только присвистнула.
— Чего свистишь?
— Да так. Мыслям своим.
— А о чем думаешь?
— Не важно.
— Ладно, тогда почему он изменился?
— Он сохраняет жизнь в самых невероятных условиях. Надень его.
— Почему он изменился?!
— Он приобретает знак сути своего хозяина.
— И что это значит?
— Придет время — сама узнаешь, если конечно ты еще не знаешь... — ушла, чтоб избегнуто дальнейших вопросов.
Ада одела кулон. Нахлынула волна жара. Кожа почернела от прилива крови. Потом опять стало холодно, но не очень сильно.
* * *
Они плыли долго и быстро, чудом не напарываясь на льдины. Небо застлала плотная пелена облаков. Пошел снег. Его крупные хлопья щедро сыпали с неба. Море будто взбесилось. Оно будто кипело, бурлило. Волны шли в разные стороны сталкиваясь и разлетаясь кучей брызг, но корабли шли не качаясь. В дали показался еще один айсберг. Невероятно огромный и не высящийся горою, а низкий. Он неумолимо приближался. У самого его основания стала видна черная полоса. Это была земля. Корабли начали сбавлять скорость. Через некоторое время они аккуратно пристали к берегу. Спустили трапы. Пассажиры начали сходить. И здесь их ждали. Но эти эльфы были другие. Снежно-белая кожа, белые, почти прозрачные волосы и серо-стальные глаза. На них были белоснежные одежды, из-за чего их было трудно заметить с кораблей. Они запели, запели и прибывшие. Две волны схлестнулись, закружились в танце и двинулись вглубь заснеженной земли, прочь от берега. Этот водоворот подхватил и Аду с братьями. Все вокруг полнилось радостью. Трудно было разобрать слова песни, из-за хора голосов слышались только отдельные куплеты:
О! Земля моя Родная!
Мои белые снега!
Ты любовь моя святая!
Моя жизнь навек твоя!
Здесь мои младые годы
Быстро пронеслись.
Равен жизни вкус свободы
Тем, кто родились
Средь сияющих просторов,
Облаков, снегов,
У границ буйного моря,
Средь долин ветров.
Ветер шумно вызывает
Души к небесам.
И вокруг, как облаками,
Снег насыпан нам.
Вместе с ним легко промчаться
Бурей над землей.
Для чего с тобой прощаться?!
Будь же друг со мной!!!...
Все вокруг крутилось и вертелось. Она потеряла из виду братьев. Ее тянули потанцевать, а она с трудом отпиралась, идя следом. Ада совершенно не умела танцевать, вернее считала, что не умеет, потому, что ни когда не пробовала это делать.
Солнца нет, а снег сияет
Горным хрусталем.
Будет что? — ни кто не знает,
Мы ж вперед идем.
Мы идем — морозный воздух
Обжигает грудь.
Ты мой друг, и это просто -
Руку протянуть
Тем, кому удачи луч
Перестал светить.
Во движенье к жизни ключ -
Суждено бродить
По земле, вдагон за ветром.
Небеса зовут
И таят в себе ответы,
И нас вместе ждут...
В дали показались какие-то снежные холмы с дырками. С последствии это оказались дома.
Мы живем под облаками,
Снежных средь равнин.
Жить с открытыми душами -
И не быть один...
Жители выходили и присоединялись к этой круговерти. Стал виден огромный полупрозрачный замок. Толпа двинулась к нему.
