— Звонок, — обрадовался Юдзиме, которого уже начали утомлять посиделки. Зарождающийся остракизм он успешно купировал. Пора было и поработать. — Дети, садитесь.
Ребятишки послушно начали закрывать свои коробочки и садиться по местам. Одна Тоука-чан сидела, выпучив глаза и подняв руку.
Юдзиме-сенсей нахмурился.
— Киришима-чан, в чём дело?
-А можно в туалет, сенсей? — жалобно произнесла девочка. Но Юрие был непреклонен. Звонок прозвенел, значит, пора начинаться уроку. На работе она так же будет отпрашиваться в рабочее время?
Киришима, не дожидаясь ответа Юрие, побрела прочь от своего места.
— Куда? — воскликнул молодой человек, увидев, что наглая прогульщица готовится ещё раз смыться, — Ну-ка быстро села за парту! Через сорок пять минут будет новая переменка, тогда сходишь! Итак... Кто мне расскажет, что мы проходили на прошлом уроке?
Академический час начался.
Проводя урок, Юрие, признаться, то и дело оглядывался на Киришиму-чан. Девочка за полчаса успела приобрести слегка салатовый оттенок кожи, и Юрие уже было думал прерваться и всё же отпустить её. Но до звонка оставалось совсем чуть-чуть, так что учитель решил дотянуть.
Когда сигнал оповестил о конце урока, Юдзиме-сенсей быстренько раздал домашнее задание.
— На этом всё. Свободны на ближайшие 15 минут.
И с этими словами Юрие отложил учебник и повернулся к скукожившейся Киришиме Тоуке.
— Киришима-чан, возможно, тебе следует обратиться ко врачу?..
Девочка попыталась его обойти. Кажется, её начало пошатывать.
— Тоука-чан, — не на шутку забеспокоился Юрие-сенсей.
-Мнге нгадо вгыйти...
— Давай я тебя отведу.
— В туалет! — слабо, но очень возмущённо булькнула первоклассница, и, наконец-то обошла сенсея, бросившись от него, как ошпаренная.
Юрие только сильнее встревожился. Как бы не пришлось скорую вызывать! Может, идея с дегустацией бенто одноклассниц была не так хороша, как ему показалось вначале? Может быть, у Тоуки-чан аллергия на что-то экзотическое, о которой она сама не знает? Очень похоже на то.
Девочка юркнула в туалет, и из-за стены донёсся щелчок дверцы кабинки, а затем и звук рвоты. Незуми-чан заметила манёвр Киришимы, и обратилась к сенсею.
-Юдзиме-сенсей, с ней всё будет в порядке?
— Конечно, — преувеличенно бодро ответил Юрие, — Ты тоже собиралась в туалет? Может, посмотришь, как там?..
— Э... Нет, мне пока не нужно! — скороговоркой произнесла Незуми-чан и убежала прочь. И вообще девочки из класса 1-А решительно взялись обходить ближайший санузел, рядом с которым взволнованным охранником застыл Юдзиме Юрие-сенсей. Маленьким девочкам то ли не нравился учитель-мужчина за тонкой стенкой, то ли не хотели идти туда, где Киришима, вероятно, лишается своего обеда.
За десять минут, что мужчина стоял под дверью, никто так и не зашёл. Юрие успел пожалеть, что отпустил Незуми-чан. Но как по волшебству детишки испарились со всего коридора. Не решаясь отходить далеко, учитель поднял трубку и собрался позвонить медсестре на сотовый.
Дозвониться он не успел.
Почувствовав чьё-то дыхание у себя прямо над ухом, Юрие с немужским криком подпрыгнул вверх и назад.
А сзади-то как раз кое-кто был. И Юрие, подскочивший прямо на этого человека, даже с места его не сдвинул.
Следователь Мадо Курео весело хмыкнул.
— Как жизнь молодая, сенсей? — вкрадчиво спросил он.
— Ох! Мадо-сан, вы меня напугали, — навоображав себе невесть что, Юрие облегчённо выдохнул.
И тут же напрягся. Следователь! Следователь по гулям!
— Что ж вы так пугаетесь, сенсей? — усмехнулся охотник. — Совесть нечиста?
— Не говорите так! — испуганно возмутился учитель и тут же прикусил язык.
Печальная новость заключалась в том, что совесть маленького сенсея действительно постоянно подавала голос. Некая аловолосая красотка была худшим кошмаром и невыносимым искушением одновременно. Совесть с ней и рядом не стояла, но, видимо, очень хотела постоять.
И Юрие оказался совсем не готов ко встрече с живым воплощением своей совести да прямо в младшей школе, где он работал, да в первый же день после выздоровления. Неполного выздоровления, на минуточку.
От одного цветущего вида следователя у молодого человека одновременно заныли рука, спина и зубы, а на лбу выступил холодный пот. А весело скалящийся старый охотник наклонился к уху Юрие и тихо произнёс с плохо скрытым азартным весельем:
— Я не увидел в вашем заявлении о нападении сведений о третьем гуле. Непорядок. Вы ничего не хотите мне сказать, жертва-сан?
Юрие спал с лица.
Он подробнейшим образом описал весь свой разговор с залётным монстром, но сознательно упустил из внимания девушку-гуля, которая так и не поучаствовала в сражении.
А теперь сенсей со страхом припомнил, что вообще-то именно на его красноглазую дьяволицу и пришлась первая атака следователей. И Мадо не мог не знать, что гулей поначалу было трое, а не двое. И то, что сенсей постарался максимально туманно описать одного из них, вызвало подозрения у Мадо Курео.
И тот, напав на след, вышел за добычей.
— Ложь следствию — уголовный срок за соучастие. А за укрывательство грозит смертная казнь, — забавляясь, добил охотник. — Что ж вы так, сенсей?
Может быть, Юрие и смог бы скрыть некую пикантную подробность своего взаимодействия с гулями, хотя по открытому и честному лицу учителя младших классов несколько раз пробежали то ужас, то ослиное упрямство. Но мало ли, отчего так плющит человека? Возможно, он выпил утром просроченный йогурт, и теперь боится конфуза прямо перед посторонним человеком. Такое же может быть?
Но следователь добил паникующего юношу контрольным выстрелом:
— Я всё знаю, — хитро пропел Мадо по слогам.
— Она меня спасла! — не в силах этого выносить, воскликнул Юдзиме Юрие.
И тем самым спалился.
От сказанного ужас окончательно сковал учителя. Но тут же на смену ему пришло спокойствие. Постойте-ка, а что он такого сказал-то? Даже если кто-то докажет, что Юрие сознательно умолчал о внешности третьего гуля... Но ведь это был шок, просто шок. И это не смертная казнь, а всего лишь несколько лет тюрьмы. Семь, кажется.
...А затем отсутствие возможности работать по специальности, учителем младших классов; единственная дорога — в преступники!.. Ну, может быть, ещё курьером возьмут? Садовником? Разнорабочим?..
Но то, что некая девушка-гуль навещала Юдзиме Юрие и скрашивала его одиночество, никто ни за что не докажет! Вот.
Однако вместо того, чтобы дожать запирающегося пострадавшего, Мадо только хмыкнул.
Что там себе думал следователь, Юрие не мог даже вообразить. Зато услышал приглушённый смешок прямо из глотки пожилого мужчины, с бульканьем.
— Ну и ладненько, мальчик мой, — по-доброму миленько улыбнулся Мадо. — Не бойся, не выдам. Ху-ху... ху-ху-ху...
И пружинящей походкой охотник пошёл прочь.
И что это было?
Ошеломлённый Юдзиме-сенсей сделал шаг назад, уперевшись в стену. Он проследил за следователем до поворота, после чего ноги учителя не выдержали. Молодой человек сполз по стеночке и минут пятнадцать просто переваривал произошедшее. Плечо больно упёрлось в раму дверного проёма, и, чтоб за что-нибудь держаться, Юрие поднял руку к ручке двери, да так и повис на ней.
Получилось неловко. Ручка щёлкнула, и дверь в женский туалет приоткрылась.
Против воли Юдзиме Юрие глянул туда одним глазком.
Над одной из седушек за ширмой стояла ученица первого класса Киришима Тоука и тихонько стонала, пытаясь откашлять еду. И уж каким волшебным образом так получилось, что щель приоткрытой дверцы и случайно заглянувший сенсей как раз оказались на одной прямой.
Киришима Тоука оглянулась.
Юдзиме Юрие обомлел. И тут же истерически хихикнул от увиденного.
Глаза девочки были чёрно-красными, как у гуля.
Приплыли.
Июнь.
Младшая школа Тодзики
Киришима Тоука
День Тоуки не задался.
Сама по себе школа нравилась девочке. Приятно было почувствовать себя частью этой толпы, незаметной и крохотной, но частью.
Есть всю эту человеческую пищу было мало того что мучением, так и сущим самоубийством.
Но на мгновение Тоука окунулась в водоворот радости, жужжание, щебетание, мельтешение окружающего мира.
К концу урока её скрутило так, что хоть сейчас помирай.
В рюкзаке у Тоуки лежал кусочек копчёного мяса, который выглядит похоже на обычную колбаску, но состоит совсем не из говядины или свинины. Этот кусочек помог бы ей справиться с проблемой. Но девочка так быстро рванула в туалет, что забыла схватить рюкзак.
До унитаза Тоука долетела ракетой (или доползла — непонятно). Едва не засунув голову в чашу, она выдохнула гадкую массу так, словно выплёвывала желудок.
Облегчение настало мгновенно. Смерть, если это была она, обошла стороной.
Кашляя и пытаясь выдавить из себя остатки, Тоука смыла вырванную кучу.
Не так она представляла себе первый день обратно в школе, совсем не так.
Хрипя, выцеживая из себя жгущие нутро отравленные кусочки пищи, Тоука держалась за сидушку так сильно, что, кажется, сломала её.
Разболелась голова. Тоука уже не могла понять, осталось ли в ней что-то ещё или нет. Нужно попить воды, вода разбавит любой яд и выйдет с ним обратно.
Скрип двери уборной отвлёк девочку.
Кабинку закрыть она забыла, а в щёлку увидела напуганные глаза Юрие-сенсея.
В уголках собственных глаз Тоуки защипали слёзы. Едва заметная пульсация какугана подсказывала, что всё. Это конец.
— А чего это вы за девочками подглядываете, Юрие-сенсей? — раздался знакомый голос за стеной.
Громкий. Хиде. Значит и Тихий тут же. Кен.
Тоука ощущала, как горят мокрым огнём её глаза, как судорогой сводит пустой желудок, раскалывается голова.
Что делать-то?!
— Так нельзя, сенсей, — раздался спокойный голос Тихого. И внезапно изменился в тональности.
* * *
— Телефон не работает. Камеры не работают. Ничего интересного нет, ничего интересного нет, нужно пойти куда-то ещё.
От голоса Канеки Кена шло едва заметное эхо. Если сюда и собирался прийти кто-то из школьников, то, видимо, уже не придёт.
Школьные видеокамеры тщательно записывали, что происходило в коридорах. Раньше. Теперь нет.
Ну а сотовую связь пришлось выключить, чтобы сенсей не вызвал следователей, как в тот раз в парке.
— Отлично, — оценил предусмотрительность Кена Хиде и заглянул в женскую уборную.
Нависшая над унитазом Тоука-чан вскрикнула и отвернулась.
— Не смотри!! — со слезами в голосе воскликнула она.
— Тоука-чан, мы пришли с миром! Всё будет хорошо, слово даю! — радостно заявил Хиде, лишь слегка приглушая голос. — А ну-ка, сенсей, посторонитесь!
И, недолго думая, мальчик перелез прямо по классному руководителю Тоуки в туалет для девочек.
— Тоука-чан, мы знаем, что ты гуль... и давно знаем! — радостно заявил Хидеёши, распахивая настежь дверь кабинки.
Киришима Тоука только тихо заскулилана одной ноте, отворачиваясь к бачку. Слёзы брызнули из глаз. Сумасшедший мальчишка скалился, как придурок и лез обниматься!
— Ну, не плачь, Тоука-чан, всё будет хорошо, — повторял Нагачика, поглаживая Тоуку за плечи.
Девочка аж забулькала от эмоций. Куда он лезет, идиот?!! А если она решит его убить? То что?!
От физических и эмоциональных потрясений девочка обмякла и оказалась тут же подхвачена Хидеёши.
— Тоука-чан! Тоука-чан! — не на шутку перепугался мальчишка. — Что болит? Тоука-чан, вот, съешь таблеточку, поможет!
От слабости и непонимания Тоука могла только мотать головой. Какая ещё таблетка? Он же видит, кто она? Нагачика — тупой!
Таблеткой оказалась крохотная капелька, которую Хидеёши умудрился засунуть ей сквозь зубы, пока она всхлипывала.
— Идиот!!! — взвыла Тоука, всё же проглотив гадкую пакость. — Придурок! Придурок!
От возмущения, что её снова чем-то напичкали, Тоука распустила руки и начала драться. Из-за чего Хидеёши её тут же отпустил.
— Ай, Тоука-чан, осторожней, я хрупкий!!
Тоука остановилась только услышав хруст локтей Громкого придурка.
— Ааааа!!! — завыла девочка. Она не хотела причинить боль, она просто... просто...
— Тихо, — веско сказало эхо.
Только тут Тоука заметила, что Юдзиме-сенсей висит в воздухе под потолком, а спиной к закрытой двери уборной стоит Канеки Кен.
— Ты его не уронишь нам на головы, Канеки? — нервно хихикнул Хидеёши.
Кен только хмуро показал банку с какой-то светящейся жёлтой жижей внутри.
— Это... мёд?
— Нет. Это кровь, которую заколдовала моя мама. Заколдованная кровь позволяет мне говорить почти на мамином уровне.
От одного из слов Канеки от кафельных стен туалета отразилось зловещее эхо.
— Что говорить? — недоумённо спросила Тоука.
— Что угодно. На.
Из кармана Хидеёши сам собой выплыл давешний блистер с крохотными таблетками. Ещё одна капелька освободилась от упаковки и по воздуху залетела в рот Нагачики.
Громкий, по рукам которого уж было начала растекаться большая гематома, вздохнул свободнее. С щелчком сломанная Тоукой кость встала на место.
— Ну ты сильна-а-а, подруга, — радостно протянул Хиде, словно ничего не случилось. — Ну не плачь, Тоука-чан! Ничего страшного! Я уже как новенький.
Вместо "не плачь" Тоука снова разревелась.
— Ты... а я... это я... а ты-ы-ы-ы-ы!
— Как ты себя чувствуешь, Тоука-чан? — спокойно и размеренно спросил Кен. — Тебе полегчало? Мы зашли тебя проведать, и нам сказали, что тебе стало плохо после обеда.
— Я-а-а-а-а-а...
...а ведь и правда!
Самочувствие девочку больше не беспокоило. Ни слабости — вон, как запросто она сломала что-то Хидеёши, — ни рвоты, ничего.
— Прости-и-и-и, — протянула девочка, старательно прижимая руки к себе, чтоб больше никому не навредить.
— Пустяки! — просиял придурок Хиде и бросился хватать её за запястья. Сжав ладони Тоуки в своих руках, Нагачика светящимся от радости лицом произнёс то, что поразило девочку до глубины души. — Ты мой друг, Тоука-чан. И я с тобой!
— Мы с тобой, — серьёзно кивнул Кен. — Не беспокойся, всё поправимо.
Тоука улыбнулась, сквозь слёзы, изо всех сил пытаясь запомнить этот чудесный момент.
И тут вспомнила кое о чём.
Девочка подняла глаза наверх. Там, как воздушный шарик, висел Юдзиме-сенсей. Сенсей открывал и закрывал рот, явно что-то пытаясь сказать. Но от него не доносилось ни звука.
Слышны были капли воды из крана, далёкие крики детей в коридорах школы, щебет птиц за окном. И всё.
— А...
Тоука пальцем указала на Юдзиме-сенсея.
Хидеёши и Кен тоже посмотрели наверх. Увидев, что внимание детей приковано к нему, Юдзиме Юрие начал что-то явно кричать. В одной руке у него был сотовый телефон, в другой перцовый баллончик.
— Не работает, — успел шикнуть Канеки, прежде чем сенсей нажал на распылитель.
Ничего не произошло.
— Ого, — протянула Тоука. — Вы оба так можете?!
