Испуганный не на шутку тенью Ллос Каменный бог, был готов уцепиться за любую возможность выжить. И это сыграло свою роль. Началось формирование сферы влияния!
Можно было уходить, вот только Луи задумал еще одно безумство. Он ведь кто? Посол! У него даже соответствующие регалии из Невевинтера имеются. Почему бы не попробовать договориться с дроу? Но прежде всего стоит вывести Святого сына.
Луи материализовал клинок и серп. Задумчивая Карада поперхнулась и воскликнула:
— Агония и Луна Боли?!
Луи как молотом ударило. Он резко развернулся к Караде.
— Т-ты ведь не можешь быть Квартинарским Палачом, верно? — отступила на шаг Карада. Уперлась спиной в земляную стену.
Квартинарский Палач. Это сочетание слов обожгло сознание Луи болью. Стыд и муки совести, всегда терзающие душу барда, усилили свой натиск.
— Это неважно. Я планирую вывести Святого сына из лагеря. Ты с нами? — не поворачиваясь, спросил женщину бард.
Карада была бледнее трупа, её руки и ноги тряслись. Но вместе со страхом в душе немолодой женщины поднялось восхищение. Мужчина перед ней — легенда преступного мира! Он в одиночку уничтожил армию, а затем стер с лица мира целый город! Идеальный наемник!
— Я с вами. Конечно я с вами. Дроу страшные... да и нужно выщипать пару перьев у одного ворона... — неожиданно оскалилась женщина.
Вскоре трое разумных, окруженных тусклой желтой сферой каждый, медленно шли в сторону леса. Их шаги были вымученными, будто разумные пробивались сквозь вязкую жидкость.
Луи пел. На этот раз он использовал весь свой потенциал, всю свою магию, чтобы закрыть себя и своих подопечных от мира. Фактически троица перестала существовать, но долго подобную способность Луи не продержать — затратная чересчур.
В лагере поднялся переполох. Пленники пропали!
Король был хмур. Его ярость на нерадивых подчиненных читалась в красных, чуть светящихся в полумраке шатра, глазах.
— Выслать погоню. Провидица, мне нужна твоя помощь, — обратился Король к колдунье. Та поклонилась. Певучим голосом зачла строки колдовства. Взору женщины предстали миллионы вероятностей. Еще пара мотивов в её исполнении, и остались лишь три ветки возможного развития событий.
Незамедлительно она прочла последнее колдовство, самое сильное в её арсенале.
Две вероятности в её сознании истлели, осталась последняя, которая чуть изогнулась и одарила дроу информацией о возможном будущем.
— Король, вероятность говорит мне, что ни к чему спешка. Вскоре все решиться само.... — Женщина нахмурилась. Опустила голову. Капюшон скрыл её красивое лицо. — Вскоре все решиться само собой...
Не стал мудрый эльф при поданных интересоваться видением. Сперва он выправодил из своего шатра всех вон. В полумраке, Король взял верную колдунью за плечи и приобнял. Нежный голос, который не услышит более никто, кроме колдуньи, прозвучал чуть слышно:
— Что ты видела, любовь моя?
— Мне страшно, Аль. Каратели дома Красной Паутины не оставят нас в покое. — Женщина прильнула к своему мужчине. К тому, кто ради неё поднял восстание, уничтожил свой собственный Дом, убил множество жриц богини-паука и смог вырвать из лап живых марионеток Ллос целый народ!
— Справимся. У нас много магов, мы на поверхности, Клемевор защитит от влияния Ллос. Днем её жрицы не будут так сильны, — уверенно заключил Аль'э'. Прижал любимую к себе.
— Боюсь шансов у нас не много. С ними идет нечто ужасное, что-то отбрасывающее густую тень на полотно судьбы... Мой Король, я узрела смерть множества дроу. Ужасное неподконтрольная черная волна смыла жизни многих из физического мира... И среди буйства сил был ты, и кто-то еще. Твой страх перед этим существом был столь силен, что ожег даже меня, не смотря на все фильтрующие заклинанья.... Король мой, ты храбрейший герой. Дроу, о котором будут слагать легенды наши потомки. Отважней тебя я не видела ни кого за все свои две тысячи лет своей жизни. И ты боялся, нет, не так. Одними словами не описать весь тот ужас, снедающий тебя в момент крайнего события вероятности.... И мне страшно... за тебя... за наше еще не рожденное дитя... — плакала Иора'э' уткнувшись лбом в мужскую грудь.
Король бродяга, Король рабов. Сжал зубы до скрежета. Судьба готовит ему испытание? Ну что ж. Он не убежит, как не убежал от матриарха своего бывшего дома.
"Вздумали устроить на нас охоту?!" — мысль крошила грунт сознание подобно вулкану. Совсем скоро начнется изверженье, и ярость берсерка с опытом в полторы тысячи лет утопит в крови всех его врагов.
В это время, Луи, Карада и Святой остановились у неприметного дубка. Луи свистнул пару раз особым образом. Кусты зашевелились. Вышла Бьянка, вся в веточках, листве и траве.
— Невероятно. Тебя не было сутки. Невероятно, — качала головой рыжая охотница. Во взгляде её зеленых глаз угадывался нешуточный интерес.
— Бьянка. Нужно доставить этих двоих в посольство. Святой должен выжить несмотря ни на что, — пытался отдышаться Луи. Не силен он был в безвредных песнях, хоть и тренировался в них вот уже пару лет.
— Эй, ты чего это задумал. — Подозрительно покосилась Бьянка на друга. Интерес сменился тревогой.
Луи присел на траву. Выполнил дыхательную гимнастику и пояснил:
— Эти дроу — беглецы. Они ищут для себя новый дом. Возможно мне удастся с ними договорится. Ведь я посол, ты ведь не забыла?
Бьянка подавилась воздухом от столь наивного утверждения.
— То, что у тебя есть регалии Невевинтера, не значит, что дроу будут тебя слушать! — вспыхнула Бьянка. — Ты разве не забыл об их коварстве и злобе?!
Луи улыбнулся, как умеет только он. Лукаво и хитро: — А ты не забыла дроу, который любил свою внучку?
Бьянка словно на стену налетела. Между тем Луи продолжил.
— Даже если ничего не выйдет, я всегда смогу удрать. Но подумай вот о чем: — Если у меня выйдет договориться с бывшими рабами дроу. Получится организовать их посольство в Невевинтере, а наше в их будущем городе, то от этого выиграют все! Сколько изгоев дроу вынуждены прозябать в одиночестве лишь потому, что никто им не верит? Лишенные дурмана Ллос, мужчины и женщины этого народа могут стать если не добрыми, то нейтральными уж точно! Я верю, что искупление и спасение возможно! — неожиданно в голосе Луи просквозила надежда.
Карада странно взглянула на Луи. Ей было знакомо это выражение лица. Выражения лица человека, которого уничтожает его собственная совесть.
"Учитывая историю господина Палача, ничего удивительного в этом нет", — хмыкнула про себя Карада, но промолчала.
Солнце шло к закату. Группа передохнула. Бьянка, все еще сомневающаяся в идее Луи, обняла друга, шепнула ему пару слов, развернулась и повела Святого и Караду в лес. Кончики ушей её горели красным. Выглядело это мило.
Луи почесал затылок. В сознании всплыла просьба-приказ Бьянки:
"После пригласи меня на ужин".
"Почему бы и нет?" — решил Луи. Еще раз почесал затылок. Достал из сумки бутыль с зеленого цвета зельем. Залпом выпил.
Нутро обожгло.
Настроившись на серьезный лад, бард насвистел мотив песни. Желтая сфера материализовалась из нитей плетения Мистры.
Дипломат, глава молодого ордена Добрых Путников, без направился к виднеющейся вдалеке горе.
В это время. В глубинах Андердарка десять сотен элитных дроу, ведомых десятью жрицами шли по следам беглецов. Позади колонны воинов, магов и жриц, семь крупных, размером с лошадь пантер, тащили в упряжке клетку, поверх которой было узорчатое полотно.
Особая магическая колесница перебирала паучьими лапками и покорна, шла, ведомая пантерами. Порой, когда необычная повозка особенно сильно качалась, из клетки доносилось глухое щелканье и странное рычание, которое до одури пугало даже самых кровожадных дроу. Единственные кто не боялся — были жрицы. Одна жрица, одетая роскошней остальных, если можно назвать одеждой пару лоскутков больше обличающих, нежели скрывающих сокровенные места женского тела, взмахнула плеткой с девятью хлыстами. Хлопок. Из клетки раздался пронзительный визг.
— Хи-хи-хи. Злись, мой маленький. Чем сильней ты злишься, тем кровавей будет резня, — мечтательно закатила глаза жрица. Ей натерпелось добраться до беглецов.
— Осталось совсем немного. Совсем чуть-чуть. О, Ллос! Скорее, скорее! — тяжело дышала с кожей цвета блестящего обсидиана.
Отряд ускорил свой шаг.
Нарушая обещания.
— Что ж, на сегодня думаю, хватит, — улыбнулся захваченным историей детям.
Юзу выдохнула. Возмущение, готовое вырваться из её рта проиграло заразительному зевку. Тут же зазевали Цин-Цин и Цуцудзаки.
— Большой братик шиноби, помни — ты обещал рассказать историю до конца, — с трудом удерживая себя в мире реальном, строго погрозила пальчиком Юзу.
— Не волнуйся. — Легонько щелкаю пальцем по носику девочки. Она ойкает и заливается смехом. — Аки держит свои обещания. Завтра будет ночь — завтра будет история.
Помогаю детям приготовить их "дом" ко сну — ставлю самодельные сигналки Цуцудзаки, добавив при этом пару своих. Накрываю детей одеялом, и желаю спокойной ночи.
На душе тепло. Выхожу на улицу и вдыхаю холодный ночной воздух. Зима в самом разгаре, и ночи нынче очень холодные. Провожу взглядом пару прохожих.
Бандиты, увидев, кто я таков, шмыгают в разные стороны.
Странное дело. Будучи не на много старше их, почему-то ощущаю себя при детях взрослым опытным мужчиной. Более того. В общении с людьми с неразвитой системой циркуляции чакры, какими бы стариками они не были, мне не удается рассматривать их как кого-то мудрого и опытного. Умом понимаю, что та же госпожа Юрэцу Цу имеет большой жизненный опыт, но чувства трепета, того самого, которое возникает в душе при общении с чунинами старше 18 и Джонинами нет и в помине. Даже намека нет!
Учитель рассказывал, что люди с малым количеством Инь и слабой СЧЦ будут в моих глазах не лучше детей, но мне казалось, что эту проблему сенсей преувеличивает (водится за Даном-сенсем такое). Оказалось — нет. Преуменьшил.
И если при общении с троицей Цин-Цин, Юзу, Цуцудзаки психологические особенности развитого чакроюзера играют мне на руку: Дети чувствую мое отношение к ним, и тянутся к взрослому их опекающему, то при взаимодействии с людьми старше 12 лет могут возникнуть проблемы.
Холодный ветер, игнорируя одежду, ожигает кожу. Непроизвольно ускоряю циркуляцию чакры. Становится теплей.
Мысли смещаются к воспоминаниям о прошлой жизни.
Страх, желание больше не знать истока некоторых граней своей личности, все также сильны. Разум холодно намекает о возможности развить шестигранное "семя" путем полного погружения в прошлую жизнь, а сердце бьет набат, молит не делать этого.
"Я могу потерять свою личность", — рождается из противостояния разума и сердца мысль.
Иду по улицам трущоб Танзаки. Ветер, будто желая мне помочь, толкает в спину. Иногда он игриво разбрасывает куски мусора, и насвистывает что-то пугающее, но веселое.
Возникает аналогия. Свист ветра напоминает мне о герое истории, которую я рассказываю детям. Первоначальные цели забыты. Теперь мне самому интересно высказать вслух миф о Луи.
— Если подумать, то Луи рожден из характера, чаяний и мечтаний прошлого меня. — И только сказав эти слова, понимаю всю их глубину. Останавливаюсь резко, мгновенно, будто напарываюсь на гранитную стену.
"Верно. Луи ведь создал тот я!" — осознаю причину моего интереса к истории.
Все становится на свои места!
"Неужели я подсознательно желаю узнать о своей прошлой жизни все?" — задаюсь вопросом. Взгляд натыкается на яркую луну в небе. Она, словно глаз могучего существа, взирает на наш мир безмолвно и осуждающе.
Холодный ветер сильным порывом гладит мою шею. Волна мурашек бежит по позвоночнику. Передергиваю плечами.
"Возможно, не все так плохо?" — сердце бьет набат. От одной лишь мысли коснуться вновь неизведанного прошлого пробивает холодный пот.
Сейчас я уже больше не ощущаю себя взрослым мужчиной. Кажется, что вновь пришло детство, с его страхами и неопределенностью. Будто и нет еще у меня мечты...
"Мечты..." — не свожу глаз с яркой луны.
Туча заслоняет глаз небесного божества. Кажется — оно подмигивает мне.
— Не спеши, Аки. — говорю себе сам. — Посоветуйся с учителем, с мамой и дядей. Не нужно рисковать!
Как только решил оставить проблему на потом, все напряжение сходит.
Забавно, но Концентрация, не работающая до сих пор, неожиданно показала себя во всей красе.
Может я сам не хотел её срабатывания? Эти вопросы, как и все пугающие воспоминания, я оставляю на "завтра".
Улыбка облегчения приходит сама собой. Поддавшись порыву, подмигиваю луне и прыгаю на крышу. Рывок! Ветер весело свистит в ушах, радуясь моему быстрому движению. Мелькают внизу пустынные улочки, прохожие и кучи неубранного мусора.
Пара минут, и я захожу в поместье Юрэцу. Стоящий на воротах ученик самурая хмуро провожает меня взглядом.
В комнате меня ждут воспоминания клонов и четырехчасовой здоровый сон.
* * *
Аки лежал на кровати. Его глаза были сомкнуты, а лицо расслабленно. Дыхание выровнялось, периодически было слышно сладкое сопение спящего человека. Вдруг сквозь сон Аки что-то промямлил, ему явно что-то снилось, на лицо набежала тень, которая через мгновение сменилась улыбкой. Чуть лукавой улыбкой человека, любящего иногда похулиганить.
* * *
Ночь. Луна. Холодный ветер, пробирал до костей. Широкий в кости шиноби Суны с квадратной челюстью сидел на крыше одной из практически разрушенных домов в районе клана Обслуги и хмурил брови.
Беспокойство читалось на лице этого шиноби. Его взгляд был направлен в сторону одного из граждан Танзаки. Худой, с взъерошенными волосами болезненный мужчина с радостной улыбкой на устах, под прикрытием темноты крался к своему дому. У него подмышкой был зажат сверток. Взгляд шиноби мигом определил, что в свертке находится что-то мягкое, мучное — возможно хлеб.
— Ментальные закладки, да? — рядом с первым шиноби появился второй. Худой мужчина, с безумным взглядом и зализанными назад относительно длинными волосами.
Однако квадратная челюсть не слушал напарника. Все его внимание было поглощено радостным гражданином Танзаки.
— Эй, умник. Толку-то от твоих дзюцу, если они держаться один день, — фыркнул худой. Пригладил свои волосы, которые уже были готовы вздыбиться, несмотря на гель.
Квадратная челюсть сжал кулаки. Его напарник-фанатик может не знать, но ментальные дзюцу, в особенности закладки, одни из сложнейших в исполнении. Мало того, что объект необходимо предварительно подготовить, так еще и при резком изменении характера, ментального фона или скачке эмоций объекта закладки могут слететь! Вот только не так же быстро. И не у всех в широком радиусе!
— Кто-то вмешался. — Сглотнул квадратная челюсть. — Пока ты дрых, я проверял целостность закладок. Большинство слетело! А в районе улицы Желтого Шелка и улицах с ней близких, все были стерты! Четыре месяца работы насмарку! Понимаешь? Кто-то вмешался!
