— Да ни о чём я тогда не думал. Я был несчастен, мне было плохо из-за неё, потому я и решил её наказать. Вот ты, Асеро, горазд всех жалеть, так и меня пожалей!
— Тебя не могу пожалеть, потому что ты трус! Ты ведь знал, что даже если она и что-то сделала не то до того, всё равно потом она стала жертвой насилия, но ты решил наказать не виновников, а жертву, потому что так проще. До этой банды ещё дотянись, это небезопасно, они ещё и убить могут, как прежнего старейшину убили, а девчонку уродовать безопасно! Тебе за это ничего не будет!
— Правда твоя, я знал, что прибывший лекарь солгал, тут любому было ясно, что произошло убийство, даже в медицине соображать не надо, да и знал я о его планах... Да, я подлец и трус, что скрыл и закрыл глаза на это. Но я боялся за семью, за ту же дочь боялся, кто знал, что они потом и её опозорят так, что хоть не живи... И что мне теперь делать прикажешь?! Хочешь — сдери с меня одежды и выпори прилюдно! Заслужил я за свой позор, накажи же меня!
— Да всех нас Тапир обманывал, — добавил старейшина. — Он говорил многим, что если мужчина здоров и половым бессилием не страдает, то, мол, он не может одной женой обойтись, жена же не всегда может, значит надо иметь связь на стороне. Он ведь подговорил меня с сестрой большого Камня связаться, а потом ещё и шантажировали этим, мол, не станешь старейшиной, то будем тебя этим позорить! Прав ты, Асеро. Мы и в самом деле не заслужили благословения от Сапа Инки на Райма Инти, а заслужили порку от тебя в наказание. Накажи нас в назидание другим, и пусть выберут другого старейшину, я ведь не достоин.
Кажется, несчастные и в самом деле собирался сбросить с себя тунику, но тут вмешался Инти, он резко сказал:
— Стойте! Законы нашего государства не позволяют пороть людей нагими, мы же не белые люди, — затем Инти чуть смягчил тон. — Кроме того, сейчас не время для порок, будем считать, что признания вины при народе достаточно. Лекарь, возьми перо и бумагу, и напиши всё, что знаешь об убийстве старейшины и тех следах, которые были у него на теле. Эту бумагу мы возьмём в Кито, твоя дочь и Фасолевый Стебель отвезут её вместе с нами. И ты, Дверной Косяк, лучше просто напиши признательные показания, мы отправим их в Куско. Это зачтётся за порку.
Несчастные подчинились.
Асеро спросил для порядка:
— Есть ли у тебя, Тапир, что-либо возразить на их рассказ?
— Скажу, что когда женщину насилуют, она всегда сама виновата. И что, если с кем-то часто случаются несчастья, значит, он сам виноват, не случайно же они именно к нему идут, а значит, надо примерно наказывать неудачников.
— Ты сам себе изрёк приговор, Тапир, — саркастически ответил Асеро, — и раз мы тебя сегодня повесим, значит, ты это заслужил. А для всех остальных это будет уроком, что вам врали, и что удача отнюдь не свойство человека, и удачливых отбирать бесполезно.
Инти добавил:
— Что верно, то верно, нет тех, кому бы удача улыбалась всегда, но любой живой удачливее мёртвого. Ну, почти любой, — Инти иронически улыбнулся глядя на Тапира. — Времени у нас не очень много, так что кому с нами ехать, тем лучше собирать вещи. От себя я могут рассказать, что когда мы встретили Тукана, Большого Камня, Золотого Лука и двух женщин, нас было трое. Я, мой помощник Коралл и моя дочь Утеша, ради безопасности переодетая мальчиком. Я их спросил, откуда у них лошади моих друзей, они в ответ накинулись на нас. Точнее, Тукан схлестнулся со мной, Большой Камень тоже думал накинуться на меня с боку, но ему помешал Коралл, а Тапир накинулся на Утешу, сочтя мальчишку лёгкой добычей. Конечно, рука у девочки короче, через некоторое время он сумел дотянуться ей до плеча, где брошь скрепляла тунику. Ну и, повредив ей одежду, понял, что это девочка, и крикнул подельникам, что её надо оставить в живых и продать в рабство. Это придало девочке решимости, и она сумела скинуть его с седла. Этим он подтвердил старую истину, что из карателя плохой воин, ибо каратель слишком неуравновешен и труслив. Так и этот не смог справиться даже с неопытной девчонкой. Нашу Службу обвиняют в жестокости и пытках, но на самом деле мы стараемся обходиться без этого, даже к мордобою прибегаем неохотно. Потому что хотя иному мерзавцу пытки были бы заслуженной карой, но людей у нас слишком мало, чтобы так бездарно выводить их из строя. Так что не верьте сказкам про наши мнимые палачества, те, кто их выдумывает, сам тайно мечтает о жестоких и бессудных карах, мы же действуем в рамках необходимости. А сегодня есть необходимость его повесить, впрочем, решать вам, я могу лишь советовать.
— Решайте, решайте! — крикнул Тапир. — Только вот эти уедут, а с Новой Властью из-за этого у вас проблемы будут.
— Ты считаешь свою персону столь важной, чтобы делать из тебя повод для мести? — саркастически спросил Асеро.
Тапир только смерил Асеро презрительным взглядом и не ответил ничего.
— Возможно, он прав, — сказал Инти. — Им не так обязателен серьёзный повод, чтобы мстить. Одна лояльность инкам может быть поводом для расправы. Так что приговор не повлияет, — повернувшись к народу, он добавил, -готовьтесь к самообороне и выберете себе командиром не труса. На ваше счастье, людей у них мало, так что, скорее всего, отобьётесь.
После секундной паузы Инти добавил:
— И ещё, соотечественники, могу сказать, что так, как сегодня, я никогда не ужасался. Казалось бы, как так? Ведь при моём опыте видеть мне доводилось и куда более жуткие вещи, например, изуродованные трупы с выколотыми глазами и вспоротыми животами, казалось бы, куда страшнее, чем то, что тут произошло. Но там я знал, что это сделали конченые мерзавцы, а здесь, вот в этой школе, этот так называемый учитель этих самых мерзавцев и карателей готовил, и вы, тавантисуйцы, спокойно смотрели на это и не вмешивались! Лишь немногие решались что-то предпринять. Многие из вас спрашивают, наверное, как так случилось, что власть инков рухнула, и теперь в стране хозяйничает кучка мерзавцев? Да вот так и вышло из-за вашего нежелания гасить зло в зародыше, вашей наивной надежды, что тлеющий торфяник может погаснуть сам собой. И теперь пожар разгорелся такой, что грозит гибелью всей стране. Впрочем, теперь вам волей-неволей придётся отрешиться от этого ложного спокойствия, и этот день вы не забудете никогда в жизни. Ничего, наши предки сдюжили прогнать чужеземцев ? и мы сдюжим! Родина или смерть!
Последовали бурные продолжительные аплодисменты, после чего было голосование. Смертный приговор был вынесен почти единогласно.
Потом он был приведён в исполнение, после были проведены выборы старейшины, им стал отчим Птичьего Когтя. Он к инкам относился сдержанно, но имел боевой опыт в борьбе с каньяри, в делах банды был не замешан, и решимость защитить родное селение у него была.
Перед отъездом Птичий Коготь сказал Асеро:
— Я думал удрать с тобой, но так как враги внутри айлью обезврежены, и предстоит бой с врагами, мне было бы стыдно покинуть своих родных, я должен сражаться здесь. Здесь я нужнее, чем в Кито.
— Понимаю тебя. Надеюсь, что мы скоро вернёмся оттуда с армией.
— Оказывается, Тапир как-то моего отчима стыдил за то, что якобы позволил моей матери себя обмануть... хотя она не обманывала, он знал о её беременности, но готовность усыновить чужого сына даже без обмана Тапир считал признаком отсутствия мужества. В общем, Тапир был язвой на теле айлью, теперь всё пойдёт лучше.
Выбрали и нового учителя. Им стала девушка, заведовавшая библиотекой. Как оказалось, она и без того помогала многим постигать премудрости грамоты, так как Тапир только своим сомнительным теориям был учить горазд, а со своими прямыми обязанностями справлялся весьма посредственно. Как объяснил Инти, с прохиндеями так бывает довольно часто, вот почему процесс, начинавшийся с халатности, порой переходил в политическую плоскость, что несколько удивляло сторонних наблюдателей, с мнимой прозорливостью предполагавших, что дополнительные обвинения навешивают исключительно для отчётности.
Эпилог
Так как к ним присоединились Роза, Мышка и Фасолевый Стебель, нового старейшину удалось уговорить им выдать дополнительных лошадей, а Дверной Косяк вернул Асеро те вещи из дворца, которые Золотой принёс в качестве трофеев. Всё-таки совесть у бывшего старейшины была, и ему стыдно было чувствовать себя вором. Перед отъездом Асеро всё-таки благословил жителей селения, несколько изменив, правда, положенную для такого случая речь, потому что говорить в нынешней обстановке о прошлых победах и достижениях было неуместно.
Потом они поспешили к горной хижине, так как нахмуривало, и к вечеру должна была разразиться гроза. Конечно, это пугало, но и радовало — если кто и выехал к Счастью с карательными целями, в такую погоду они не нападут. С другой стороны, после такой бури путешествовать будет несколько сложнее, возможно, придётся лезть через упавшие на дорогу стволы или расчищать завалы камнепадов, но людей у них достаточно, справятся.
Место для новоприбывших в хижине без труда нашлось, потому что Утрата предпочла вернуться к выздоравливающему супругу, а не тащиться с отцом в Кито, да Уайн с Зарёй и детьми отбыли ещё накануне утром.
— Жаль, что нельзя предупредить их о предательстве Ворона, — сказал Асеро, — они тоже могут пострадать из-за этого.
— Да, это нехорошо, но против Уайна и Зари Ворон вроде ничего не имеет, так что авось обойдётся, а потом мы восстановим связь. Кстати, пока я за тобой ездил, тут Коралл, несмотря на свою рану, съездил к канатной дороге получил послание от Золотистого Ореха. Подтверждает, что у них всё в порядке и Лилия у них. Ей, правда, лечиться от дурной болезни надо, потому взять её пока оттуда нельзя, но тут Панголин справится.
Асеро ответил:
— Камень с души. Может, и лучше было бы взять дочь с собой, но во время путешествия больную не изолируешь, мы же не на корабле. К тому же, зная легкомысленный характер Лилии, путешествовать с ней даже здоровой не безопасно. А Золотой Подсолнух о ней позаботится, я в нём тут уверен. Может, у них сладится, а может и нет, но в любом случае, я теперь за них более спокоен.
Инти смотрел на дождь через мутное стекло (Тавантисуйю была единственной страной в мире, где окна со стёклами были не только во дворцах, но и в обычных жилищах, и даже вот в таком месте) и тоже, видимо, думал о чём-то подобном, потом добавил:
— Кроме того, Золотистому Ореху удалось разыскать и вернуть к себе своих детей. Он к ним заявился и успел вовремя, господину-рабовладельцу мало оказалось новой жены, он попытался обесчестить падчерицу, а когда брат за неё заступился, тот его чуть не укокошил, отец подоспел вовремя и пристукнул мерзавца со спины. Детей к себе забрал потом, жалеет только, что и раба не удалось освободить, того мерзавец успел продать накануне. Он бы и детей продал, как закон в силу вступил бы.
— Не пойму, почему эти мерзавцы обязательно столь сластолюбивы, или им просто сладко лишить женщину, особенно ещё юную девушку, а то и совсем девочку, чести? Неужели им просто сладка нанесённая жертве рана? В этом есть что-то... за гранью человеческого.
— Да, думаю, и то, и то. Но только это закономерно. Как мерзавец, то если не насильник, то развратник, совершенно чуждый ответственности за свои поступки в отношении женщин и походя ломающий женщинам жизнь. Ладно, хватит об этом.
— Хорошо, Инти, скажи, неужели ты натренировал Утешу так, что она легко может за себя постоять?
— Да не то чтобы легко, но я тебе уже объяснил насчёт карателей. Впрочем, тут и другое роль сыграло, он быстро понял, что перед ним девчонка, и думал не убить, а овладеть ею, ну а она не далась.
— Инти, ты очень огорчён, что среди твоих людей оказались предатели?
— Я предполагал что-то такое, рассказывал тебе про случившееся в Кито, надеюсь, что мои люди из Кариканчи приняли меры, а если нет, то придётся разбираться самим. Но это далеко не самое скверное. Настроения в народе, вот что сейчас важнее всего! Только от этого зависит, ждёт нас победа или поражение.
— Я понимаю тебя, Инти. Жизнь никогда не была розовой идиллией, враги были всегда. Но наш народ за годы относительного спокойствия отвык от борьбы, и потому случилось то, о чём говорил ещё Великий Амаута Звёздный Путь: "Тяжёлые времена порождают сильных людей, сильные люди создают благополучные времена, благополучные времена порождают слабых людей, слабые люди порождают тяжёлые времена". Но он же и указывал выход из этого порочного круговорота — надо даже в самые благополучные времена не расслабляться, а развиваться. Но у нас развитие замедлилось. Ещё полгода назад, когда я отдыхал у тебя в замке, я пересмотрел архив со старыми проектами, и скольким из них не было дано ходу. Разумеется, всякий раз находилось пристойное объяснение, те или иные препятствия, которые объявлялись непреодолимыми, так что вроде и не придерёшься. Но когда таких вот зачёркнутых проектов так много, понимаешь, что дело не только и не столько в препятствиях. Кажется, рассматривавшие их как раз были рады любому препятствию, чтобы проект объявить не реализуемым. Мне кажется, вот в чём может быть дело. Во времена Манко было ясно — или быстрое догоняющее развитие, или смерть в европейских когтях. А потом всё как-то оно замедлилось. Исчезло чувство опасности, страна обросла жирком, и как-то перестали хотеть напрягаться, чтобы этот жирок не растерять. Хотелось просто пожить спокойно, насладиться благополучием. Нет, проекты типа крыльев или создания подъёмников развивались, конечно, но этого было мало, и всего напряжения сил они не требовали. А видимо, нам так нельзя. Если мы не напрягаемся и не развиваемся, мы гибнем. Надеюсь, что если... когда мы победим, этот урок не забудется после победы.
— Делай что должно, и будь что будет! — ответил Инти своим любимым девизом. — А сейчас лучше заняться приготовлениями к отъезду, завтра ведь выступаем.
—
