Одномоментное ощущение всего мира из конца в конец осложняло приход в себя и начало трезвого мышления. Слышать, чувствовать, видеть миллиарды жизней, их злобу, обиды, потаённые и грязные желания, всё это… было не сложно. Не больно. Не ошеломляюще. Просто шум города за окном, о существовании которого внезапно вспомнил, но когда ты просыпаешься от такого шума в первый момент всё равно чувствуешь себя ошарашенным.
Мой разум изменился, расширился, чтобы иметь возможность охватить и осознать миллионы направлений одновременно. Не миллиарды — по числу голосов — нет. Услышать, осознать и запомнить абсолютно всё я даже сейчас не мог, лишь долю от общего объёма на которой концентрировал внимание, выхватывая из какофонии шума, но и это было неописуемо новым опытом для сознания. Этот опыт не доставлял дискомфорта, не мешал, но переварить его «спросонья» всё равно было сложно. А ведь он был не один — к нему довеском шла новая сила, возможности, знания… Всё интуитивно понятное, воспринимающееся на подобии рефлексов всплывающих в памяти после долго перерыва в применении. Удивительно приятное и вместе с тем тревожное чувство. На какое-то мгновение на сердце накатила жажда крови, ярость, стремление порабощать и унижать, но они были не моими — внешними, чужеродными и наносными, как навязанное воздействие — и моя Тьма смыла их из разума, как брызги случайной грязи.
Но мгновение растерянности подходило к концу. В теле бурлила бездна энергии, сознание прояснилось, а вместе с ним пришло и понимание происходящего.
Я смотрел в лицо анимешного бисенёна в чёрном кожаном плаще и пытался переварить только что обретённый багаж его знаний. Знаний и чувств, так похожих по структуре и почерку на мои собственные, и в то же время настолько от них отличающиеся, что это вызывало оторопь.
Передо мной находился я сам, точнее, одна из моих вариаций. Эмблема. Такая же, как и я. Являющаяся частью меня и родственной сущностью в той же степени, в какой правая рука приходится левой. И всё бы хорошо, если бы не память, как моя, так и полученная от него, прямо утверждавшая, что мы вообще никак не были друг с другом связаны, а наши создатели совершенно разные граждане. Мы физически не могли быть одним существом. Никак. Этому противоречила вся наша память о становлении теми, кто мы есть. Но мы были. Сам принцип моего призыва, сам принцип установившегося ментального контакта, само строение ядра наших душ — всё это в принципе не предполагало иного. И это коренным образом нарушало мою картину мира.
Если бы не этот откровенно ломающий мозг диссонанс, я бы даже похлопал плану моего визави по сваливанию из этого дурдома, каковым являлся данный мир, но ощущение от понимания того, что я или нихрена не понимаю в магии вообще и теории строения душ в частности, или с памятью у меня далеко не всё так идеально, как я привык думать, и я не в курсе о паре ключевых моментов моей биографии, напрочь отбивали всякое желание оценивать чужие шутки.
— … — мы, словно отражения в зеркале, стояли и смотрели друг на друга, единые и всё-таки разделённые. И я прекрасно знал, видел в его разуме, что сейчас был, буквально, продолжением моего, что он испытывает те же сложности.
— Что же… — нарушил я молчание, задвигая своё изумление и сопутствующие ему вопросы в дальний ящик. Сейчас разбираться с этим было не место и не время, а потом… потом я всегда успею спросить ответы у той, кто точно не остался в стороне от случившегося, — из монолога… я понял… что ты не можешь бросить своих близких из этого мира на произвол судьбы?
— Да, где-то так... — в свою очередь моргнул Сефирот, выныривая из размышлений.
— И не нашёл ничего лучше, чем призвать другую Эмблему самого себя с противоположного конца вселенной и сделать её крайней? — я знал весь ход его размышлений, все эмоции и мысли, да что там? Я буквально пережил их, как собственные, но всё равно не мог поверить.
— Именно. И ты знаешь почему. Они бы ни за что не бросили этот мир. Особенно Рин.
Моя рука звонко встретилась с лицом, а реальность вокруг слегка задрожала реагируя на эмоции.
— Я — идиот, — признавать это было больно, но я ничего не мог с собой поделать...
— Мы это уже проходили... — с долей конфуза попытался урезонить меня он-я, за одно вспоминая свои эксперименты по освоению астральной проекции.
— Ты это проходил. Я о себе был лучшего мнения!
— Да что не так? — он тоже знал «что» и весь ход уже моих размышлений по ситуации, но отказывался признаваться перед самим собой.
— О, Великая Тьма, дай мне сил! — я закрыл глаза, поднимая лицо к небесам. Увы, Юринэ промолчала, как и её сёстры. — Я понимаю твои чувства… Они уже — мои чувства, в конце концов, но…
— Если бы я схватил их в охапку и утащил силой, они бы обиделись! — опережая меня, возразил Сефирот, жестом призывая в свидетели ничего не понимающих, но пристально наблюдавших за нами духов, магов и принцессу вампиров.
— Ка-ка-я трагедия! — со всем доступным сарказмом, обнажаю клыки. — То есть бросать их в умирающем мире, совершенно не готовых принять факта одновременного множества тебя и взваливая на себя же геморрой с умиранием этого мира что-то делать — это лучше, да?!
— Это… дух охоты! — нашёлся он-я с ответом. — Или очередная местная концепция, что-то вроде «планы жуткого тёмного монстра должны содержать в себе долю неадеквата»!
— Не оправдывай свою тупость внешними факторами! — говорить с самим собой, откровенно чувствуя зарождение его ответов наравне с собственными мыслями, дико напоминало какой-то идиотский театр одного актёра, и не важно, что у нас два разных тела, но я просто не мог остановиться.
— Ты просто ещё не до конца оценил этот фактор! Местные концепции реально работают! Я уже неделю на стенку лезу от этого! — принял вид оскорблённой невинности моё позорное отражение.
— О, Великий Мрак, — я опять спрятал лицо в ладони, — как же я себя тупо чувствую, читая нотации самому себе и получая в ответ оправдания...
— Ладно-ладно, — поднял он руки, ощутив мои эмоции, — я — дурак. Договорились. Ну, удачи тебе, я, а я пошёл! Первое правило тёмного мага и все дела, сам понимаешь. И не забудь запихать в задницу Мерлину коленвал от трактора Беларусь!
— Ох… — я уже просто тёр переносицу. — Не хочешь попрощаться?
— Прощаться нужно, если расстаёшься. А я остаюсь. Главное, помни про коленвал!
— Я ведь Бог Зла, — напоминаю важный факт, сложившийся его трудами. — Могу и тебе запихать.
— Я — Бог Зла, а не мазохист, так что не запихаешь, — легкомысленно отмахнулось моё белобрысое отражение, уже мысленно пребывая в мечтах о том, как обнимет семью в Фиоре.
— Аргумент. Ну что же, тогда удачи мне во всех начинаниях.
— Угу, — немного подумав, он-я достал из пространственного кармана новенькие «Орфеи» и нацепил их себе на уши.
Мы оба знали, что немного лукавим. Да, я оставался здесь, да, рано или поздно его Фейки познакомятся с Артурией, Мо-тян, Рин, Медеей и остальными, да, немного потрудившись, он-я сможет их увидеть, но всё-таки… ему-мне было немного… нет, не грустно, непривычно. Человеческие мысли со сверхчеловеческим восприятием вселенной. Это довольно сложно. Мне было проще, чем ему — я проходил через куда большее, чем минутное бытие Богом, потому легко свыкся с новыми силами и возможностями, но и для меня такая вот встреча и разговор были первым опытом. Как и вся ситуация. Но он-я был прав — не было смысла продолжать играть в шизофрению, так мы только рискуем сломать созданные предохранители и слиться в одну Эмблему.
А потому — волевое усилие и пространство передо мной-им расходится, открывая привычный коридор из Тьмы, скованной скобами из Света. Ну что же, я — Странник продолжит свой путь, а я — Князь будет разруливать всю ту дичь, что накопилась за последние пару тысяч лет в этом мире. А ещё объясняться с Рин, Сэйбер, Медеей, Мо-тян и остальными… Бедный я. Вот не этого я ожидал для своей Эмблемы на первый же день в новом мире, отправляя её в путешествие. Совсем не этого...
По другую сторону портала.
Разрыв связи с моими контрактницами больно ударил по сердцу. Глупо было бы надеяться, что связь с духом места сможет существовать вопреки границам миров и целых кластеров разнородных участков мироздания. Глупо и наивно. Магическая школа Звёздных духов Фиора была слишком примитивна для создания настолько прочных цепей контракта, да и местная, для мира Рин, едва ли способна оформить сообщение за пределами границ своей мультивселенной. Хорошо, что я это понимал, ещё до обретения знаний другого себя, заранее не возлагая на план прямого призыва их в Фиор больших надежд. Хотя, конечно, вариант дойти до места, а потом просто выдернуть к себе Медею по существующей связи, был бы наиболее удобен, но когда Вселенной было дело до удобства бактерий внутри себя? Да и если бы связь сохранилась, тянуть душу на такие расстояния, преодолевая сопротивление Трона Героев… Абсолютно нереальная задача. С вероятностью в девяносто семь целых и триста шестьдесят четыре тысячных процента, грозящая Медее полным уничтожением.
Словом, теперь оставалось только положиться на другого меня и то, что, попав домой, я всё-таки смогу наладить нормальную связь. А пока я шёл сквозь пространство и время, окруженный барьером собственной магии. И хотя на душе скребли кошки, физически я чувствовал себя очень хорошо. Словно заново родился, если не сказать больше. Никаких больше левых призывов, никаких помех — после полного восстановления сил, я стал слишком «тяжёлым» и теперь случайно меня зацепить было практически невозможно, если только сам полезу, да и прошлую свою ошибку я учёл, держа дополнительные барьеры. Идти мне, правда, предстояло прилично. Мир Рин находился совсем уж в какой-то заднице мировой паутины, а мой дом был далеко, придётся даже пару раз выходить в иные миры для калибровки маршрута, но ничего, ещё пара дней и я буду дома, главное — не забывать про карму и быть готовым ко всему.
Приятные композиции в наушниках сменяли одна другую, светлая грусть об оставленных на другого меня смертных и бессмертных наполняла мысли воспоминаниями вперемешку с картинами того, как Мо-тян вытряхивает из него ответы, а Медея в полной мере осознаёт, что мои рассказы об одновременном существовании в разных мирах оказываются правдой. Одновременно с тем было жаль, что не успел закончить все дела совсем уж лично, но иначе было никак — не подключи я другую Эмблему, и пришлось бы вырывать новую привязку к мирозданию с корнем, а такого тот мир бы уже не пережил. Да и остаться «на подольше» тоже было нельзя, ведь нас по-настоящему могло «склеить» и тогда совсем уж швах. Тот — другой я, был парнем резким, релаксирующе-развесёлой жизни в «Фиорском санатории» не проживавшим, так что «под его влиянием» я бы реально растёр мир Рин в кровавую кашку, закусил ей и, подхватив всех своих, ломанулся бы к Феям, разумеется, ни разу не интересуясь мнением подхваченных. Усыпил бы и унёс, даже бы не поморщился. И это ещё самый безобидный вариант, потому как по кое-каким полученным от него знаниям, картинка для всей мультивселенной того участка бытия могла получиться очень грустной. Концепция Синего Пламени пробивала на мурашки даже меня, это вам даже не Древние, а абсолютная аннигиляция самой реальности, всей плоскости бытия, вместе с омывающими её потоками Реки Времени. А ведь ему могли разрешить его разжечь… Хотя, что хуже — ужасный конец или ужас без конца оставался одним из сложнейших философских вопросов.
Так, обдумывая превратности судьбы и особенности собственных жизней, за одно переваривая факт того, сколько мало на самом деле отделяет меня от превращение в существо способное без зазрения совести уничтожить миллиарды разумных, включая женщин и детей, я добрался до первой остановки. Пора было выходить для калибровки маршрута.
Разрыв пространства привычно выплюнул меня на какую-то лестницу. Вниз головой. Но я был готов к этому — сальто в воздухе, немного телекинеза и вот я приземляюсь на ноги.
— Ха, утрись, мироздание! — настроение было шикарным, возможно, в наличии имелось лёгкое магическое опьянение, но… имею право! Долгий путь домой почти завершился, я раздобыл по пути массу сувениров и шикарную музыкальную технику. И я не буду спрашивать: «Что может пойти не так?», я теперь опытный пользователь штампов и концепций, я точно знаю, что Вселенная ещё обязательно попытается мне подгадить, но я буду к этому морально готов и ничему не удивлюсь! Даже если из-за угла сейчас выйдет крокодил Гена!
Окидываю взглядом улицу. Улица меня не разочаровала. Метрика реальности была ближе к Марвелу, чем к Фиору или миру Рин, но в то же время всё-таки не совсем «реальная», хотя и очень похожа. Этакое 3D-HD, если упрощать, но так или иначе, со своей «анимешной» внешностью я выделялся, правда тех, кто мог оценить это поблизости не наблюдалось. Тёмная ночь освещалась огнями неоновых вывесок и отблесками горящих машин. Где-то в отдалении выла сирена. Дороги были перегорожены импровизированными баррикадами. Сам я стоял на лестнице между двумя переулками. Сверху была какая-то забегаловка с рекламой в виде здоровенной головы то ли какого-то бюргера, то ли кривой аллюзии на Пиноккио. Под головой была вывеска «Сувенирная лавка Енотограда». Странное название для города. Енотогр… минуточку… нехорошие сомнения стали терзать мой разум. Это сейчас у меня демоническое восприятие любых языков, а если на оригинале? «Raccoon City gift shop».
— Мнэээ… — всё, что и смог выдать из себя я, переживая череду смутных флешбеков из далёкого-далёкого прошлого, в то время, как в мыслях зависло одно чувство, общим смыслом: «да ла-а-адно?» — Ну нахер! — я уже собрался было немного пересидеть в сторонке, пока моя энергетика приспособится к условиям этого мира — только-только после излечения прямо со старта её дёргать и перенапрягать на преодоление мировых колебаний не хотелось, проще было подождать пол часика и спокойно открывать новый портал и идти дальше, как вдруг...
— Беги! — из-за угла на полной скорости вылетела какая-то девица весьма помятого и исцарапанного вида, но ногами она перебирала весьма шустро. И даже устремилась ко мне с явным намерением куда-то уволочь.
Вообще, я, в принципе, не против, когда на меня набрасываются симпатичные девушки, а тут девушка была вполне себе симпатичной, хоть и выглядела для меня, с непривычки, довольно экзотично, но если чуть подлечить, помыть и принарядить, то будет очень и очень. Тем не менее, ни девице добраться до меня, ни мне объяснить даме, что я вообще-то женатый человек и немного спешу, не дали. Со стороны крыш разнёсся хриплый рёв:
